Почему нас разгромили

Георгий Иванченко
Не слишком ли поздно поставлена проблема о причинах нашего поражения? Можно было бы согласиться, если бы исчерпывающие ответы были. Но их нет. Конспирологическая концепция о массовом предательстве в руководстве КПСС несерьезна изначально. Полагать, что там, вверху в ЦК, есть умники, которые всё изучили, проанализировали, знают всю правду, владеют истиной, но не оглашают ее, чтобы не нанести партии дополнительного ущерба, или будто мы неспособны к ее адекватному восприятию, вообще смехотворна. Между тем тут не до смеха. Остается попытаться разобраться самостоятельно. Тем более, когда наступает возрастной период жизни, когда человеку МОЖНО ВСЕ, если успеешь. Естественно, из доступного набора.
ЧТО ГОВОРИТ ТЕОРИЯ?
Первый вопрос – о научной теории общественного развития. Известны многочисленные оценки В.И. Ленина решающей роли теории в деятельности партии. Более категорическую оценку недавно встретил со ссылкой на И.В. Сталина – без теории нам смерть.
Естественно, сразу мысль, но есть же МАРКСИЗМ. Учение, родившееся в XIX веке в Европе в ответ на злободневные запросы рабочего движения того периода. Как известно, творчески переработанное В.И. Лениным в условиях тогдашней России, оно принесло успех в революции и легло в основу советского обществоведения. Гениальный наш соотечественник К.Э. Циолковский когда-то сказал о человечестве, что оно не может вечно жить в колыбели, имея в виду территориальную ограниченность планеты Земля. У меня представление, что мое состарившееся поколение продолжает жить в теоретическом смысле в колыбели по имени МАРКСИЗМ.
В.И. Ленин был, без сомнения, гением политики и теории. Не принижая интеллекта И.В. Сталина, отметим иной характер его исторических задач и его собственную самооценку как ученика Ленина.
А теперь ответим на вопрос, был ли послеленинский и последующие советские периоды этапами творческого развития марксизма? Вот в этом я сильно сомневаюсь. Над каждым ученым-обществоведом висел дамоклов меч реальной угрозы быть обвиненным в ревизионизме. Отклонение от ортодоксов на шаг вправо или влево было смерти подобно и не только в переносном смысле. В дальнейшем времена смягчились, но угроза оставалась реальной: осуждение профессионального сообщества и общественный остракизм.
Высшие иерархи научно-идеологического профиля в ЦК партии олицетворяли бескомпромиссных стражей чистоты марксистско-ленинского учения. Для редактора замечу, что понятие «иерарха» тут вполне уместно, так как научная теория приобрела характер религии, которой мы клялись в верности и на которую попросту молились при всяком подходящем случае. Между тем догматизм научного мышления в верхах зашкаливал. Образ М.А. Суслова – человек в футляре – был живым олицетворением этого. Так же, как курс научного коммунизма основой политической грамотности в программе подготовки специалистов в высшей школе в исполнении преподавателей типа Бурбулиса.
В научно-публицистической среде был широко распространен термин «буржуазная наука». Насколько состоятелен он в теоретическом аспекте, можно было бы подискутировать. Но дискуссии вообще, тем более по таким вопросам, не поощрялись, зато титул буржуазных получили генетика, кибернетика, социология, что нанесло реальный вред отечественной науке, особенно обществоведению.
Ленинский тезис о партийности печати сомнений не вызывает. Доказательства его истинности и жизненности мы видим на примере сегодняшних печатных и электронных СМИ.
Но является ли партийной общественная наука? Вряд ли. Научные выводы носят объективный характер и не подчиняются партийным постановлениям и директивам. Наоборот, документы партии базируются на научных данных и учитывают вскрытые наукой тенденции и явления. Это вопрос бесспорный – типа первичности материи и вторичности сознания.
А теперь представьте, что результаты научных исследований публикуются в печати (а беспартийной печати не было и быть не может), т.е. проходят партийные фильтры и только после этого получают признание и права гражданства (или отвергаются). Ну и как же преодолеть это противоречие? Не знаю, но факт, что оно существует, и породило самиздат и диссидентство как общественное явление. Можно сказать, что там социальный отстой и вообще отбросы, но среди них оказался А.А. Зиновьев, причем не единственный из серьезных ученых. Можно вспомнить хотя бы социолога П.А. Сорокина, экономиста В.В. Леонтьева, технарей И.И. Сикорского, В.К. Зворыкина. Корни проблемы те же.
Плохую службу сыграла политическая оценка деятельности ученых в их судьбе и в последствиях для науки. Имен тут тоже до безобразия много: Н.Д. Кондратьев, А.В. Чаянов, Н.И. Вавилов и многие другие.
Сегодня вместе с ошибочными и преждевременными выводами советской общественной науки о зрелом социалистическом обществе, о самих критериях зрелости, о коммунизме к 1980 году и др. выбрасываются или оспариваются бесспорные положения о формировании новой человеческой общности «советский народ», об обществе нового типа и другие принципиальные положения. Заодно ставится жирный крест на всем советском периоде как потерянном для страны времени.
В конце концов, это уже детали, хотя и существенные. Итоговый факт – это слова из выступления генсека Ю.В. Андропова, что МЫ НЕ ЗНАЕМ ОБЩЕСТВА, В КОТРОМ ЖИВЕМ. Позднее я встречал утверждение, что он такого не говорил, но, во-первых, я читал это собственными глазами в первой публикации его речи, а во-вторых – это же неоспоримый факт, подтвержденный последующими событиями.
Часто слышу от многих: как нам не хватает И.В. Сталина! Согласен. Но так же точно нам не хватает В.И. Ленина. Но мы помним его наказы учиться и мысль о том, что коммунистом можно стать лишь тогда, когда овладеешь всем богатством знаний, накопленных человечеством. Изучать есть что.
Активно, творчески работает над современными проблемами страны и общества большая группа российских ученых патриотической ориентации. На слуху и в памяти имена Д. Львова, С. Глазьева, М. Делягина, В. Катасонова, С.Г. Кара-Мурзы, А. Фурсова, Ж.Т. Тощенко, М. Хазина – реально их много больше.
Очень много прогрессивных творческих ученых успешно работает за рубежом. С удивлением обнаружил совершенно своеобразное обоснование исчерпанности буржуазного общества и неизбежности его ухода с исторической арены в работах американского философа-футуролога Э. Тоффлера. Интереснейшие для политической практики выводы содержатся в «Тюремных тетрадях» Антонио Грамши, для конспирации зашифрованные под философские трактаты, требующие для прочтения определенной подготовки и потому малоизвестные в широких кругах читателей.
Вы не задумывались, почему в пореформенной РФ так высоко поднялись примитивные смехачи, которым на ТВ отдается самое ценное время и выплачиваются сказочные гонорары, так что в условиях всенародного бедствия они бессовестно похваляются своими дворцами? Оказывается, применение современной теории смеха позволяет успешно манипулировать массами людей. Помните анекдоты политического характера, появившиеся невесть откуда и получившие широкое распространение? Таких скрытно действующих технологий в современной политологической практике применяется очень много. Нельзя им противодействовать или использовать в своих интересах, не зная сути.
Крепость питательного раствора творческой мысли растет на глазах. Вот-вот появится точка концентрации, в которой начнется кристаллизация современной теории общественного развития, которая даст ответ на животрепещущие проблемы современности и подскажет единственно правильный выход из сложившейся тупиковой ситуации. У многих творческих людей встречал такое наблюдение: чем непреодолимее кажется тупик, тем ближе выход из него. Он может быть неожиданным и парадоксальным, но он будет. Так на смену паровой машине пришел дизель, углеводороды сменяет атом, электричество, электроника, нанотехнологии и так далее до бесконечности. В обществоведении так же, только сложнее. Здесь сильное и более изощренное противодействие консервативных сил. Особенно усиленных политическими мотивами. Наша задача в них разобраться и четко понимать: что мы поддерживаем и чего не можем допустить.
 
ПОЧЕМУ НАРОД НЕ ЗАЩИТИЛ СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ?
 
Возможно, формулировку подзаголовка можно было бы смягчить, поскольку попыток воспрепятствовать разрушительным новациям реформаторов было много, вплоть до яростной вооруженной борьбы в Москве. Но результат известен, и он для нас плачевен. Каждый год 3 октября мы вот уже четверть века вспоминаем павших героев и клянемся никого и ничего не забыть. Наиболее памятное место боев между станцией метро «Краснопресненская» и зданием бывшего Верховного Совета превратилось в своеобразный народный мемориал, обжигающий душу и сердце каждого посетителя.
Массовых организованных выступлений широких масс трудящихся в защиту своих прав и в поддержку Советской власти все же не было. Равнодушное ожидание и откровенная беспечность отражали широко распространенные настроения в массовом сознании населения. Попытаться разобраться в таком поведении одного из наиболее грамотных и, без сомнения, самого читающего из народов мира было бы чрезвычайно важно. Причем, по моим наблюдениям, чем выше был уровень грамотности граждан, тем активнее они выступали в поддержку декларируемых перемен. Правда, первоначально они подавались под флагом усиления демократии и укрепления социализма. Однако этот период мимикрии прошел довольно быстро. Творчески и изощренно заработала враждебная команда маститых деятелей культуры, живым олицетворением которой выступил известный и ныне процветающий театральный режиссер, публично сжигающий свой партбилет перед телекамерой в прямом эфире
Что бы ни говорили поборники трезвости и здорового образа жизни, я уверен, что антиалкогольная кампания того времени, независимо от намерений и пожеланий ее организаторов, сыграла роль катализатора последующих разрушительных событий. Более того, была бы решена проблема пивного дефицита в СССР, события могли бы пойти совсем по другому сценарию. Имею в виду, конечно, не мюнхенский. Можно над этим поерничать и позлословить, но когда в пивных очередях людей калечили, а порой и убивали, это было активнейшим фактором формирования негативного настроя людей по отношению к власти.
Между тем это лишь частный случай массового явления того времени, имя которому было ДЕФИЦИТ. Венгерский экономист Янош Корнаи выпустил книгу с таким названием, где утверждал, что это сущностная черта социализма, преодолеть которую в рамках данного общественного строя невозможно. Действительно, кроме общегосударственных причин были сугубо субъективные. В поддержании дефицитности своей продукции был заинтересован каждый ее производитель. Это гарантировало ему повышенное внимание смежников, потребителей и безбедное существование.
С другой стороны, был противоположный пример западной экономики. Народ хорошо это видел на примере югославских дубленок, итальянских женских сапожек, болгарских помидоров и конфитюров, а позднее – зарубежной электроники и автомобилей. В 70–80-х в стране ширится сеть валютных магазинов «Березка», которые наглядно демонстрировала преимущества зарубежья тем, кто еще сомневался. В числе экстраординарных мер по преодолению товарного дефицита была закупка в Италии современного завода легковых автомобилей. Ситуация складывалась такая. Сборщику автомашин на заводе в Турине для покупки предмета своего труда требовалось  9 месячных зарплат. Рабочему в Тольятти такая же покупка обошлась бы в 45 зарплат. Когда-то мне пришлось практиковаться на АЗЛК в период освоения модели 408. Трудоемкость автомобиля составляла 108 нормо-часов, т.е. 2/3 месячной выработки одного рабочего, что в деньгах составляло примерно 100 рублей. В структуре себестоимости это не более 10%, значит, весь автомобиль обходился около 1000 рублей. А продавался за 6–7 тысяч. Рентабельность составляла 600–700 процентов, недоступных никаким фордам. Наши легковушки успешно шли за рубеж, так как даже бросовые цены приносили хороший навар.
Причиной грубого перекоса в народном хозяйстве явилось сильно затянувшееся после периода индустриализации страны и военного лихолетья господство тезиса о приоритете производства средств производства перед производством предметов потребления. Первому – всё, второму – жалкие остатки. Даже в составе первого подразделения были очень своеобразные предпочтения. Наглядный пример – деятельность наших барнаульских предприятий Трансмаш и Моторный завод. Если первый – в составе оборонного комплекса – располагал полным набором легированных сталей, цветных металлов, других современных материалов, и выпускал изделия мирового класса, то второй – в кластере сельхозмашиностроения – довольствовался в качестве конструкционного материала преимущественно серым чугуном и соответствующим станочным парком. Именно эта запрограммированная в рамках господствующей концепции техническая убогость послужила основанием для безжалостной ликвидации всей отрасли как заведомо неконкурентоспособной в постсоветский период, а заодно и самой власти. Как известно, оборонке тоже крепко досталось. Но совершенство и могущество средств вооруженной борьбы не помогло сохранить рабоче-крестьянское государство.
Вторая теоретическая посылка, превращенная в догму, – опережающий рост производительности труда по сравнению с заработной платой. Не хочу сказать, что должно быть наоборот. Но, согласитесь, МЕРА СООТВЕТСТВИЯ может быть совершенно разной. Тенденция попридержать рост зарплаты была вызвана, с одной стороны, дефицитом товарной массы, о чем речь шла ранее. С другой – рост производительности труда в принципе определяется внедрением достижений научно-технического прогресса, а эта проблема была из числа наиболее болезненных. Внедрение шло из рук вон плохо. Для тех, кто знаком с этой тематикой, напомню, как долго и тяжко готовился Пленум ЦК по НТП, да так и не состоялся. Советские социалистические монополии-ведомства оказались сильнее. Так рост заработной платы получал непреодолимый потолок в лице ведомственного технического консерватизма.
Однако на заводах-фабриках работали необычайно творческие и грамотные люди. Без ничего и ни на чем они повышали производительность труда постоянно и неудержимо. Тогда в действие вступала бюрократическая система пересмотра норм. Полагалось это делать в связи с изменениями условий труда, разумеется, в лучшую сторону. Ну, а если этих изменений нет, и они реально остаются прежними, а ВЫРАБОТКА РАСТЕТ! Тогда элементарно срезают расценки, для этого существовала могущественная служба соответственно настроенных заводских нормировщиков. Причем, как правило, первоначально высокой выработки добивался наиболее подготовленный и талантливый работник. Но… расценки срезали всем. Тут конец таким прекрасным вещам, как дружба, коллективизм, товарищеская взаимопомощь. Заводчане прекрасно знают (знали!) этот механизм. Он всем отравлял жизнь, нередко доводил до открытых конфликтов, но работал безотказно. Ситуация складывалась своеобразная: меньше вполне приемлемого минимума никто гарантированно не получал. А получить выше было неимоверно трудно. Это создавало атмосферу равнодушия в коллективах и пофигизма в обществе.
Зачастую талантливые народные умельцы – рабочие и инженеры, заводчане и селяне – разрабатывали удивительные по эффективности рационализаторские предложения, способные многократно повысить результативность производства и качество продукции. Увы, способность и реальность – разные вещи. Внедрение было делом неимоверно трудным и, как правило, не обходилось без включения в авторский состав дополнительного числа лиц, от которых зависело внедрение. В конечном счете, авторские права и вознаграждение сводились на нет, а заодно ликвидировалось в зародыше желание заниматься таким делом впредь.
Надо отметить, что даже такое безоговорочно доброе дело как общественные фонды потребления обернулось в упрек социализму. Дело в том, что распределение многих общественных благ из этих фондов (образование, здравоохранение, культура, спорт) производилось независимо от трудового вклада получателя. Всё вместе это формировало мнение об уравниловке, или, точнее сказать, о нивелировании доходов трудящихся. Формировалось мнение, что социализм ущемляет инициативных талантливых людей и создает благоприятную среду для процветания бездарных посредственностей.
Что касается сельских тружеников, тут я бы ограничился (тема крайне деликатная и многогранная) лишь одним фактором: это постоянное и неуклонное поползновение власти в сторону ограничения, урезания и ликвидации индивидуальных крестьянских подворий. Как в виде сокращения земельных участков (нередко при огромных пустующих площадях, заросших лебедой и бурьяном), так и поголовья домашней живности. Причин видится две. Чтобы не лишить общественное хозяйство рабочих рук, во-первых. И во-вторых, главное – из опасения роста частнособственнических настроений. Мне кажется, первая проблема разрешима и успешно решалась толковыми руководителями на местном уровне – путем создания соответствующих условий труда и быта. Что касается второй, я остаюсь убежденным, что в России коренной основой социализма являются вовсе не предпосылки, создаваемые предшествующим капиталистическим строем, которых у нас попросту не было, а общинный характер жизнедеятельности и психологии российского крестьянства. Сегодняшние враги социализма понимают это очень хорошо. Достаточно вспомнить их яростную непримиримость в разрушении колхозно-совхозной системы и нынешнюю эффективную политику уничтожения российской деревни. Именно уничтожения – без альтернативных вариантов.
Опасение, что народ отвернется от Советской власти и социалистического строя, если станет обладателем существенной личной собственности, проявилось в ходе излишне сдержанной автомобилизации населения, о которой уже говорилось. Чуток позднее эта же тенденция проявилась в период развертывания в стране дачного движения.
Были, конечно, и другие причины, но эти мне представляются наиболее существенными.
 
ПОЧЕМУ КОММУНИСТЫ ДОПУСТИЛИ РАЗГРОМ?
 
Оговоримся, речь не идет о виновности или невиновности, и вовсе не в силу авторской компетенции. Вопрос рассмотрен самыми авторитетными и пристрастными (в России такие есть) правовыми инстанциями: следов виновности не установлено. Мы выражаем искреннюю признательность тем, кто решительно защищал партию от нападок и обвинений в Конституционном суде, не думая о личной безопасности. Однако уместно сделать одно замечание. Если бы в ходе обвинения КПСС удалось доказать непричастность к этой партии виднейших организаторов и исполнителей кровавого антиконституционного переворота, никакие аргументы не спасли бы коммунистов от преследований и осуждения. Не могли же они осудить самих себя?
Почему коммунисты допустили разгром? Почему не предотвратили поражение? Всё же массовая правящая партия. К тому же, казалось, всесильная.
Известна такая оценка состава партийных рядов в канун роковых событий: партия Королева, Жукова, Гагарина – с одной стороны, и Ельцина, Яковлева, бурбулисов и шахраев – с другой. Верное замечание, но это разграничение по горизонтали – право/лево. Для нашего анализа необходимо разделение по вертикали сверху вниз: руководящие структуры и низовые звенья. Если взять состав комитетов и работников аппарата партии – от районного до центрального, это, без сомнения, наиболее авторитетные и влиятельные представители элитарных слоев общества – номенклатура, одним словом. Причем в состав элиты их привели не только выдающиеся личные качества, но порой, не в последнюю очередь, наличие партийного билета. Партия стала эффективным социальным лифтом для карьеристов и корыстолюбцев, которых В.М. Шукшин именовал «энергичные люди». Они не были главной силой в партии и государстве, но свою миссию выполнили, как закваска в молоке или опара в тесте.
Решающая роль принадлежала тем, кто был на самом верху. Или близко к нему. Для объяснения последующих событий надо уточнить их общую социальную характеристику. Эта влиятельная группа граждан по численности, отношению к власти и собственности, способу получения своей доли дохода, а также по образу жизни, идеалам, культурным предпочтениям вполне претендует на ленинское понятие класса. Дело оставалось за малым: осознать общность интересов. Это случилось в 60-е годы прошлого века плюс-минус пять лет. Во многом благодаря реформам и новациям Хрущева. Общий их интерес заключался в том, чтобы сохранить достигнутое положение и соответствующие им блага для самих себя, своей семьи и близких после неизбежного ухода с занимаемых постов, независимо от них, и даже после смерти. Определенные гарантии социального характера у них, как, впрочем, у всех, были, но этого было мало, хотелось всё-всё и с гарантией.
Произошло то, что сегодня всем хорошо известно, и теперь вопрос о том, была номенклатура классом или нет, утратил актуальность. Она – за исключением неизбежного отсева – стала сословием состоятельных людей, где каждый получает положение и богатство по праву рождения пожизненно. Именно отсюда растут все проявления феодализма в современном российском обществе.
Время разрушения и распада не располагает к возвышенным оценкам современников. Но такие были, и немало, забывать о них было бы безнравственно. Среди известных мне лично сибиряков это Муха Виталий Петрович – бывший 1-й секретарь Новосибирского обкома, потом губернатор – отказался выполнять антиконституционные указы Ельцина, дважды снимался с должности, проявил стойкость убеждений и принципиальность, чем сильно сократил продолжительность своей жизни.
Шенин Олег Семенович – красноярец, встретил перестроечную вакханалию секретарем ЦК, остался до конца коммунистом, сидел в Матросской Тишине, был амнистирован, но вины не признал, активно работал в СКП-КПСС. Увы, его тоже нет в живых.
Поистине былинные очертания приобретает фигура Лигачева Егора Кузьмича – новосибирца и томича, члена Политбюро ЦК, который в сложнейшей  общественно-политической обстановке сохранил честность, порядочность и уважение товарищей по партии. Его слова: «Борис, ты не прав!» – стали рефреном целой исторической эпохи. Осенью ему будет 96.
Верой и правдой служит партии и народу всю свою жизнь хорошо известный в крае и стране коммунист Сафронов Виталий Александрович. И таких немало.
Но, к сожалению, более характерны такие фигуры, как А.Г. Тулеев. Убедившись, что сотрудничество с КПРФ больших дивидендов ему не сулит, он нашел свое место в рядах губернаторов, и сейчас успешно сочетает личные достижения с интересами властного режима.
А что же та часть партии, которая внизу – в первичках, трудовых коллективах, среди безработных и пенсионеров? Если в двух словах – она испытала в полной мере участь своих соотечественников-современников, но подвергалась гонениям еще в большей мере – за свои убеждения, за свою принципиальность. Охота на ведьм была (и реально остается) широко распространенным делом. Толпа в дачной электричке порой неприязненно и враждебно встречала распространителей партийной печати. Как и разносчиков предвыборной агитации в селах и городских микрорайонах. Ходили, как правило, по 2–3 человека для безопасности. На партию повесили все обвинения, начиная с якобы злодейского свержения царя-батюшки. Многие друзья и знакомые переоформляли дачи, квартиры, машины на жен и родственников из опасения политических репрессий и конфискаций. Было такое время, и забывать его нельзя.
Однако вернемся к событиям более раннего периода, когда еще была некоторая неопределенность в вопросе «кто кого». Помню массовые, буквально круглосуточные митинги на площади Ленина в Новосибирске. Кто-то уходил, кто-то присоединялся, но толпа численностью 500–600 человек не убывала. Накал страстей был нешуточный. Там я впервые почувствовал, что такое гипноз массы.
Потом я узнал, что не только у нас были тщетные ожидания. Позднее пришлось работать вместе с уволенным со службы офицером. Когда мы познакомились поближе, он рассказал, что служил в подразделении спецсвязи штаба округа и вел всю переписку с Москвой. Все командование округа поддержало ГКЧП и было готово к активным действиям. Дальнейшее нам известно. У лидера тряслись руки, и ГКЧП сдулся. Чтобы спасти своих командиров от трибунала, мой друг уничтожил всю письменную переписку, за что его, уводя из-под удара, срочно уволили из армии. Для командования округа это также не сошло с рук. СибВО ликвидировали. Это был один из первых сокрушительных ударов по обороноспособности страны. Комплекс зданий штаба в центре города стоит под охраной в неприкосновенности. Хотелось бы верить, что морок пройдет и здравый смысл возобладает.
Немаловажно, что тогда еще милиция и в целом органы МВД сохранили отчетливую советскую окраску. Никаких препятствий и противодействия с их стороны мы не встречали.
Разрозненные группы коммунистов объединились в КПРФ. Пройдя суровые испытания на выживание, партия стала одной из влиятельных сил на политическом поле России. Ее авторитет и потенциальные возможности – не только в ленинских традициях, богатом опыте, но и в качественном составе партийных рядов. Как будто о них сказал пролетарский поэт:
Гвозди бы делать из этих людей,
Не было б в мире прочнее гвоздей!
Предстоит – рано или поздно – реконструировать и обустраивать наш общий российский дом. И запас качественного крепежа будет очень кстати.