1 часть.
Почти два года назад в долго пустовавшем, и казалось почти заброшенном гараже поселился мужик. Как потом оказалось, владелец этого самого гаража, которого выгнала из квартиры жена. Он поставил самодельную «буржуйку», утеплил двери монтажной пеной и пенопластом от упаковок, сколотил из старых столов небольшую лежанку. И даже умывальник из пятилитровой пластиковой бутылки соорудил. Но гараж, есть гараж, и как его не утепляй, всё равно будет прохладно. Поэтому и весной и зимой и летом, когда бы я ни проходил мимо, из тонкой стальной трубы над бетонной крышей струилась тонкая струйка дымка. Никто из соседей не высказал неудовольствия законному владельцу, дополнительный добровольный сторож, он никогда не лишний. Пошаливали в ту пору в том районе гаражные воришки. А он был тихим и безобидным. К нему быстро привыкли и порой даже обращались за мелкими услугами. За сигаретами сбегать, за пивом, мусор вынести к помойке, которая находилась почти в полукилометре. Не за бесплатно конечно.
И я тоже, как-то провозившись с тягой заднего привода, попросил его мне посодействовать. Трудно было одному, одновременно удерживать мост одной рукой и другой рукой закручивать тугую гайку. С тех пор он каждый раз заходил ко мне, и интересовался, не может ли он, чем ни будь помочь? Таксу за услуги он определил сам. Стакан водки или сумму адекватную ему, или бутылку крепкого пива. Находился он в ту пору в каком-то ещё переходном состоянии, ещё не полный бомж, потому что одевался опрятно и брился регулярно, но уже видно было, что половину пути по этому этапу он уже прошёл. Я долгое время не мог понять, почему его называли Ихтиандром? И только после нескольких месяцев знакомства, он рассказал причину, по которой приклеилась к нему эта кличка. Имя и фамилия у него совпадали с именем и фамилией актёра исполнявшего эту роль в старом советском фильме.
Как-то с самого утра подрядился он помочь мне закинуть заменённые детали от ходовой части иномарки в прицеп, чтобы отвезти на металлолом. Практически в одиночку справившись с задачей, он отправился в магазин за водкой, с купюрой которую я ему вручил. Ремонт был почти закончен. Оставались чисто косметические пустяки, и поэтому я решил тоже немного отметить это событие и снять многонедельную мышечную усталость. Через полчаса он уже отдал мне сдачу, и стоял у дверей, переминаясь с ноги на ногу, в ожидании, когда же я налью ему его долю. Но так как работу я ещё закончил не совсем, то разрешил ему расположиться в гараже у верстака и не дожидаясь меня налить себе самому сколько ему будет нужно. Было очень заметно, что его изрядно колбасит с похмелья!
Выпив залпом почти полный стакан и зажевав его четвертинкой разрезанного зелёного яблока, он сразу как-то расслабился и повеселел. Сидел на табуретке, пересказывал уже многократно слышанные мной анекдоты и уходить, явно не спешил. А куда ему было спешить? Перед ним стояла едва начатая литровая бутылка водки и карт-бланш на разлив. Конечно, он понимал, то, что я разрешил ему наливать по желанию, не означает, что можно выпить всё, но ещё на дозу он явно рассчитывал. Поэтому пока я доводил до блеска переднюю панель, он изредка плескал себе по паре глотков в стакан, хрустел яблочком и рассуждал обо всём, и одновременно ни о чём. Причём удивительно, что выпитое почти не сказывалось на его манере разговора. Речь его была образной, очень осмысленной для человека с утра не в меру опохмелённого и на удивление живой, только немного замедленной, словно выпив, он стал тщательней подбирать слова, перед тем как их произнести.
Когда я закончил работу полностью, от литровой бутылки, которую он любовно поставил почти у лица, оставалось чуть больше половины. Разлили по маленькой.
- Ну, за что мы будем пить, за окончание ремонта? – спросил он.
- К чёрту ремонт, задрал он меня за эти две недели, я уже смотреть на эти железяки не могу, а тем более пить за них, давай лучше, за что-нибудь другое, ну…, например за женщин!
- За баб, пожалуй, выпью, - задумчиво сказал он и чокнувшись со мной опрокинул стакан в рот.
- Я-то сам уже давненько холостой, года наверно три у меня уже баб не было, а к тебе я вижу, часто женщины подъезжают, - говорил он, жуя сало, которое я перед этим нарезал.
- Зинка и Валюшка это мои бывшие жёны, а Зарина моя одноклассница, к кому им ещё в случае надобности обращаться, если не ко мне? Приходиться иногда помогать им, проблемы с машинами решать. Они же сами карбюратор от стартёра отличить не могут. До сих пор тосол в бачок омывателя заливают.
- За так? За бесплатно ремонтируешь? – вяло поинтересовался он.
- Почему бесплатно? Хорошие отношения тоже дорогого стоят.
- Понятно, - заключил он, - трахаешь всех троих! К бабке не ходи. Нормально устроился! Не, ты не думай, я понимаю, я и сам по молодости был ого-го! Это я сейчас немного забомжевался, а ведь было время, когда у меня кроме жены ещё и две любовницы было…!
- У тебя? – с сомнением покачав головой, удивился я. А зачем две-то? Тут порой и с одной башка в разломе.
- Не веришь? - обиделся он, - Я на этом и спалился. Думаешь, почему она меня из квартиры выгнала? Хоть и не хотел тебе рассказывать, но если нальёшь ещё стакан, то расскажу!
2 часть.
Я быстренько, пока он не передумал, налил ему стакан до самых краёв.
Этот стакан он смаковал как гурман. Отхлебнул только пару глотков. И даже отказался от яблока и сала, чтобы не убивать градус небогатой закуской:
- У моей второй жены, - все родственники жили в Забайкалье. Да там и родственников-то…. Она хоть и городская, но там такое захолустье, что только реставраторам и археологам раздолье жить. Мы с ней схлестнулись у нас на заводе. В столовке на обеде познакомились. Сел я к ней за столик, а ложку с вилкой забыл взять, ну и попросил её посторожить разнос, пока сам за приборами бегал. Так и разговорились. Я работал фрезеровщиком, а она маляршей в новом строящемся цеху. Так, дружили, не дружили, пару раз сходили в кино, на концерт этого самого Ласкового Мая её пригласил, и потом недолго думая отправились расписываться. И она переехала сразу же ко мне. Всё равно, женатому, намного легче, чем холостому. Да и понравилась она. Небольшая такая, плотненькая, спокойная. С первой-то женой я намучался, такая хохлуша упрямая была. "Туда не ходи, это принеси, где был?", такое ощущение будто снова в армию попал. Наши русские они попроще, где-что можно и кулаком по столу дать.
В сентябре у неё отпуск был, а у меня как раз день рождения. Договорился я с мастером участка, взять несколько дней без содержания и сгонять к ней на родину, с её роднёй познакомиться и сразу свой праздник отметить. Тут-то у меня какие знакомые? Только пацаны из бригады. Не интересно с ними уже бухать. Она как-то вяловато на это среагировала, но согласилась. И вот мы на проходящем Благовещенском экспрессе приехали к ним в гости. Вылезли на станции. Городишко так себе. Маленький, но правда, компактный. Там всех предприятий – трубный заводишко, и две шахты ещё со времён царя Гороха. Говорят, там ещё сосланные декабристы руду кирками ковыряли. Приехали ночью, на следующий день до обеда в мягкой постели отсыпались. Тёща такая классная, всего нам наготовила, нажарила, наварила. Под вечер решил я экскурсию по городу сделать и прикупить к дню рождения чего-нибудь погорячее чая. Бутылку водки или шампанского, тогда как раз после Горбачёва все стали ларьки ставить. Так что купить выпить было не проблемой. Проблема была купить настоящую водку, везде банковали сплошным суррогатом. Но, правда, ничё. Прикупили так нормальненько. Немного холодильник забили, приготовились к празднику.
По дороге назад, встретили её знакомых. Такие две разухабистые девахи, они вместе с женой в училище учились. Там всё-такое, обнимались-целовались, я полчаса стоял, ждал, пока они всем знакомым кости перемоют, и разложат по полочкам, кто умер за это время, а кто наоборот родился. В итоге понравились они мне обе. Девки, обе крупные, титьки и жопы в полном наличии. Я почему-то люблю таких женщин. С ними пять минут поболтаешь и такое ощущение, будто сто лет их знал. Не ломаки, не заносчивые, цену себе знают, но никогда лишних нолей к ярлыку не допишут. Так они мне понравились, что пригласил я на следующий день их к нам в гости. Правда, не сказал, что на день рождения. А то ещё думаю, запарятся с подарками и не придут. Просто сказал, дескать, приходите девчонки вечером, посидим за бутылочкой винца, пообщаемся….
И что ты думаешь? Только пришли мы домой, звонит телефон. Тёщина мать, ну и соответственно бабка жены, откуда-то навернулась и поломала ногу, её свозили в травмпункт, запаковали в гипс и отвезли к себе на квартиру. А жила она где-то не очень далеко, посёлочек с каким-то смешным названием, не-то Тёплые пары, не то Кислые пары. И нужно срочно рано с утра выезжать, чтобы ухаживать за ней, а то она сама не может ни встать, ни присесть. Маринка урулила ещё с вечера, а тёща уехала рано поутру, пока я ещё спал. Даже будить меня не стала. И остался я дома один. Вот думаю ничего себе день рождения…! Встал я уже в обед, пошатался по квартире, чаю печально попил, и отправился на экскурсию по городу. Ну что тебе сказать? Ты у нас где-нибудь в Озёрном или посёлке Кедровом бывал? Бывал? Ну, тогда значит, имеешь представление и о других подобных местах. Если бы чего и хотел рассказать о достопримечательностях, да не смогу, рассказывать нечего. Центральный парк, вокруг сплошные двухэтажки деревянные и кирпичные. Вот так я весь день и проскучал, думал, Маринка к вечеру подрулит, но не получилось у неё. Там последний автобус в пять часов вечера отходит, видно не успела.
Вечером я вытащил из холодильника бутылку водки, тёщин салат под шубой и сижу, наслаждаюсь одиночеством в свой день ангела. Музыку включил, а на душе всё равно как-то неинтересно. И тут слышу, звонок в дверь – тинь-дилинь-тинь…!!!
Открываю двери, елки-палки, наконец-то и мою просьбу боженька услышал! На пороге Маринкины подруги Людмилка и Томусяка! Бутылка вина в руках. Причём по легкому запаху определяю, что они уже где-то немного выпили. А я же совсем и забыл, что сам приглашал их вчера в гости. Ну, я как истый джентльмен пригласил их на кухню, пальтишки помог снять, табуреточки пододвинул, то-сё…. В общем, молчу, что Маринки дома нет, а то ещё подорвутся и убегут, сиди потом с этой бутылкой кукуй один. Я им по стопарику разливаю, а они сидят, озираются, Маринку ждут….
- Так, где жена-то твоя молодая? – спрашивают.
- Извините, - говорю, - девчонки, не сказал вам сразу, но Марина уехала к своей бабушке и скорей всего её сегодня уже не будет. Но без угощения я вас отпускать не хочу, потому что у меня сегодня день рождения, так что если вас не затруднит, то посидите со мной немного. Выпьем по пятьдесят за моё здоровье, ну а дальше и торт к чаю вам будет.
3 часть.
Как-то обрадовало меня сразу, что ломаться они не стали. Поойкали правда, как-бы «как же так, почему ты не предупредил, мы без подарка, неудобно получилось», ну и прочие полагающиеся к ситуации реплики.
- Ни к чему подарки, - говорю, - я же не пенсионер юбиляр! По мне, так приятное женское лицо, лучше ста подарков.
Ну, вот так и сидели мы на кухне. Я в рюмашки подливал, рассказывал, как мы с Маринкой познакомились, они мне рассказывали, как вместе в училище учились. Анекдоты свежие потравили, в общем, время пролетело быстро и весело. Спохватились, когда оказалось, что почти всё что у нас было мы уже выпили. Я же не рассчитывал на такую хорошую компанию, взял только необходимое – бутылку шампанского и бутылку водки, ну и они с собой принесли какой-то венгерский вермут. Нехорошо, думаю, как-то получается, нужно ещё за горючим бежать, я же вижу, что они не против продолжения банкета. Чай с тортом как бы уже и не к месту будет…. Только собрался одеваться и идти за добавкой, Люська остановила. Предложила сама сбегать, а то мало ли где я могу заблудиться в сумерках? Да и знает она, где продаётся намного дешевле, чем в ближайшем ларьке. Накинула своё пальтишко, хлопнула дверью, и остались мы за столом с Томусякой одни. Разлили остатки водки, получилось там от силы по полстопки.
- Мы же главный тост забыли, - улыбаясь говорит она, - за любовь, стоя, с левой руки и не чокаясь!
Ну, я приподнялся, переложил стопарь в левую руку и выпил. Только собрался садиться на стул, она говорит:
- Ты что? Нужно ещё поцеловаться. Так положено после тоста.
Обнял я её за талию, чмокнул в губы.
- Нет, - говорит она, - не так, за любовь нужно по настоящему, - берёт меня ладошками за щёки и начинает целовать взасос. Ну а я что? Я не против. Губы у неё пухлые и горячие и целуется она так классно. Чувствую, на девушку уже водка нормально подействовала, целуется уже с языком, а не просто так. Через минуту оторвалась и спрашивает негромко:
- Подарок-то на день рождения хочешь получить?
- Какой подарок? – спрашиваю я, а сам уже начинаю догадываться, недаром же она меня так целовала?
- Так любая женщина сама по себе подарок! Вот я например. Я что тебе ни капельки не нравлюсь?
- Нравишься, ты очень красивая и целуешься классно!
- А ты мне тоже ещё вчера понравился. Ну а что дальше? - спрашивает она.
Взял я её за руку и повёл в спальню. Думал, может упираться станет. Нет, спокойно пошла. Свет не стали включать, я только обхватил её за задницу, и снова стал целовать в губы, в щёки, в шею, кофточку потихоньку стал расстёгивать, юбку пытаюсь снять, а у неё всё так туго застёгнуто, тело у неё упругое и горячее, никак не расстёгивается ничего, даже голова закружилась.
- Стой, - опять тихо говорит она, - сейчас Люська из магазина в любой момент может прибежать, давай пока поступим по-другому. Ты садись на кресло, а всё остальное я сделаю сама.
Сел я на кресло, опустилась она передо мной не колени, содрала с меня штаны прямо вместе с трусами, бросила их куда-то к дивану и наклонилась ко мне. Признаюсь честно, до этого не часто женщины делали мне такое. Но вот так, точно не делал никто! Она как будто не только моего орла по самые помидоры в рот взяла, она, будто всего меня туда до половины втянула! Так мне хорошо стало в её горячем рту, так она ласково своим язычком узоры мне на головке выводила, что растаял я и не заметил, сколько времени прошло. Оторвалась она только тогда, когда коротенько дверной звонок звякнул. Люська с двумя бутылками вернулась.
- Не скучали без меня? – спрашивает так хитро и весело.
- Не очень скучали, - так же весело говорит ей Томусяка, - у нас тут серьёзная интимная беседа на тему исполнения песен в тёплый микрофон, ты пока посиди на кухне нас подожди, мы договорим и подойдём сейчас, - и вернулась в спальню. А я там уже в некотором беспокойстве занимался в темноте поисками трусов, чтобы прикрыть свою голую жопу. Усадила она меня снова в кресло и как ни в чём не бывало, продолжила надувать меня во влажный ниппель, чтобы я снова улетел в космос.
- Не бойся, - говорит, - она уже всё равно всё поняла, она ничего Маринке не расскажет. Мы же подруги.
И только я снова стал отрываться от земли, как в дверном проёме замаячила Людмила.
- А, вот вы чем занимаетесь, - наконец говорит она, после того как почти минуту пыталась нас рассмотреть в полутьме. И так спокойно, будто мы и на самом деле разговоры вели или в карты играли. Подошла совсем близко, наклонила голову к Томусякиному уху и шепчет:
- Слышь Том, вермута в ларьке не было, поэтому я взяла две бутылки водки, нормально так…?
И Томусяка закивала в ответ головой, да так, что оказался мой непарный орган у неё почти в горле. Придержал я её легонько ладошкой за затылок и тут-же закончил. И пока она облизывала губы, Люська стояла и не уходила. Хоть в спальне и темновато, но всё же в полуметре происходило.
- Ну ладно уже, - говорит, - пойдёмте уже пить водку, я же тоже живой человек, сейчас тоже как захочу! Я легковозбудимая девушка.
4 часть.
Встал я, отыскал трусы, одел, и отправился на кухню пить с девушками водку. Первые две стопки выпили молча. Ну, вот честное слово не знали, что друг другу сказать. Просто сидели и улыбались. Я тем более в такой ситуации первый раз. Потом шторки наглухо задёрнули и включили музыку. Каких-то итальянцев, всякие там «Рики и Повери». Помню, что сначала с Томусякой медляк танцевал, сосались с ней взасос немилосердно. Потом уже целовались втроём, а потом уже обе они под музыку потихоньку стали снимать вещи швырять их на кресло, пока не остались совсем голыми. Потом помню, в полумраке танцую с Люськой, она выскальзывает у меня из рук, и не успеваю я оглянуться, как обнаруживаю, что она стоит передо мной на коленях и во всю глубину своего рта поздравляет меня с днём рождения ничуть не хуже Томусяки, которая сидит и во весь рот смеётся над нами.
- Ёлки-палки, - думаю я! Были, конечно, у меня в душе мечты заняться таким когда нибудь с двумя бабами сразу, но никогда не думал, что они осуществятся. Да ещё и так легко. С подругами жены и без всяких усилий с моей стороны.
Взяли мы с собой оставшуюся водку, тарелку с закуской и забурились втроём в спальню на диван. Нальём на самом донышке, закусим по одной виноградине и развлекаю я их по очереди. То рачком поставлю, то бочком, то пока отдыхаю, они с моей игрушкой развлекаются губами. То уронят, то снова восстанавливают его стойкость. Как-то после очередной десятиграммовой порции посетила меня мысль одна. Что-то больно легко всё получилось? И не стесняются они даже друг дружку. Мне и то поначалу неловко было, а они смеются и спорят, кто лучше сосёт. А ведь это лучшие Маринкины подруги, ближе никого нет. Лучше конечно я бы у них тогда ничего не спрашивал. Но как-то спонтанно это у меня получилось. Целовал я, целовал Томусяке титьки и живот, залез на неё, и когда она особенно зашевелилась и задвигала задом подо мной, вдруг тихо и ласково спрашиваю её, хитрым змеем вползаю в душу:
- Маринка мне рассказывала, что вы и раньше тут втроём неплохо зависали, но я не думал, что это и мне тоже так понравится, - и вот убей меня, не могу сказать, почему я это произнёс, что у меня в мозгу в тот момент сработало. Она стала шевелиться подо мной не так часто, помедлила немного и спросила:
- Это тебе Маринка так сказала?
- Она мне всё честно о себе рассказала, я её за честность и откровенность и полюбил.
- Не верь ей, сочиняет она, - говорит Томусяка, замыкая ноги ступнями в замок на моей спине, - не часто это было у нас, ну от силы раз семь, ну восемь может быть. Ну, раз пять нас в баню, конечно, приглашали, отрицать не буду, командировочные они были из Дагестана и из Питера. Ну, раза три на хате с практикантами были. А-аааа! Ещё раз со строителями на Тубских дачах шашлыки жарили. Их там человек двенадцать было. Но там трое совсем старые были, он почти не участвовали. У них после выпивки уже ни черта не стоит. Твоя Маринка у одного почти полчаса пыталась поднять, так и не смогла, у неё только челюсть заболела, да и другой не лучше. Остальные вроде нормальные все, но выпившие были. Мы там больше намучались, чем отдохнули.
- А зачем она тебе это рассказала? – спрашивает снова Томусяка и ещё крепче сжимает ноги, уже почти совсем не давая мне двигаться. Голова у меня кружится, Я понимаю, что она сейчас пьяная и не врёт и от этого меня начинает мелко потряхивать. Но я целую её в шею, в ушки и как можно более спокойно говорю ей:
- Не знаю, может быть похвастаться хотела, что пользовалась успехом у парней? Что из вас троих у неё больше всех мужиков было, - я уже не знал, зачем это говорил, но остановиться уже не мог, - говорит, почти триста любовников насчитала.
- Ха-ха, - вдруг пьяным голосом говорит Люська, до этого лежавшая на животе рядом с нами и как мне казалось уже спавшая, - Триста! Ну и самомнение у неё! Да в нашем городишке если и захочешь столько не наберётся! Если у неё человек стопятьдесят было, то хорошо.
Я осторожно размыкаю руками Томусякины ноги и целую её в пуп. Переворачиваю Люську на спину, приподнимаю ей ноги и аккуратно втискиваюсь внутрь её. Стержень у меня хоть и вялый, но у неё там уже так скользко, что он входит без препятствий.
- Извини Том, - говорю я, - надеюсь, ты не против, что и Люде тоже нужно уделить побольше внимания?
И Люська крепко руками обхватывает мою шею.
- Нет, всё-таки Маринка не очень умно поступила. Нельзя мужу рассказывать всё подряд, - целуя меня, говорит она.
- Значит, она ему доверяет, любит его сильно, - возражает Томусяка.
- Всё равно, - с одышкой прерываясь на словах от моих покачиваний на ней, спорит Люська, - в девушке должна быть тайна, загадка!
Они ещё некоторое время продолжают спор, и я ловлю себя на нереальности происходящего. Почему-то, от услышанного у меня весь хмель прошёл. Я ещё вставал, наливал понемножку водки, потом ложился и пускался во все тяжкие, использовал все места и все дырочки на их полуспящих телах, но кончить так и не мог. Одна мысль молоточком стучала в затылок – «вот ведь сука, как она меня обманула, сказала, что ещё девочка, и я поверил».
- Да ты не думай, что мы всегда так, - пьяно подо мной бубнила Люська. - Мы же ни какие нибудь шлюшки. У твоей Маринки два года подряд был постоянный мужик, Тамаз с рынка. А сейчас вот она тебя полюбила. Сейчас она замужем. Вон и Томусяка тоже уже год как замуж вышла. У нее мужик солидный, гаишником работает. Сегодня он как раз на смене. Мне вот тоже уже парень предложение сделал, и регистрация через две недели, хотела и вас с Маринкой тоже пригласить, – голос её всё тише, слова всё неразборчивей, она медленно засыпает. А я её слушаю, кровь в висках пульсирует, пот по спине льётся и диван поскрипывает. Качаю и качаю свой поршень в её горячую, прямо уже раскалённую, но уже очень скользкую дырку, словно всё о чем только что услышал, хочу обратно в неё закачать.
Уснули часа наверно в четыре. Я даже с каким-то злорадством представил, как жена с тёщей заявятся поутру и обнаружат нас троих голых и не помытых в кровати и вот тогда я прямо ей в лицо всё и выложу. Ведь сто процентов, тёща знала о похождениях дочки. То, что она будет молчать это понятно, она же ей мать. Не сдаст никогда. Но вот как я поймался на эту брачную ночь, просто удивительно.
Точно помню как пришлось её долго уговаривать. Как потом очень плотно пошло, я уж грешным делом подумал, что не в то отверстие попал. Как она тихо ойкнула и побежала в ванную, а оттуда пришла с полотенцем чем-то красным запачканым. Потом три дня не давала, говорила – «должно немного зажить», но за то быстро согласилась на минет, и все проглотила не поморщившись. Вот же я лопух! Да тут бы и первоклассник догадался, что дело не чисто!
Утром с трудом встали. Меня так возбудили ночные разговоры, что при абсолютно пустой голове штырь торчал как ненормальный. Я потихоньку к одной с боку пристроился, к другой сзади, их подташнивало, поэтому облизывать его долго не стали, но хоть и коротко, ещё по разочку меня в устной форме поздравили обе.
Но тогда мы молодые были, особенно с утра не похмелялись. Кофе тёщиного на кухне попили. Попросили они меня на прощание, не передавать ничего Маринке. Типа по пьяни много чего мне наврали. Пожалели, что лишнего наболтали, но уже поздно. Чмокнули меня в разные щёки и ушли. Одна встречать мужа с работы, а другая на работу.
И ведь знаешь, я же Маринке тогда так ничего и не сказал. Думал, а может она действительно мечтала поменять свою жизнь. У всех же бывают ошибки молодости? От неопытности, от неподходящей обстановки, от того, что не понимала как это плохо? Вон у меня у самого этих ошибок полный Камаз с тележкой. Приехала она с матерью после обеда, я их молча встретил, улыбнулся и промолчал. И потом ещё десять лет молчал. Бывали моменты, что выпью, и подмывает ей всё высказать, но удавалось сдерживать себя.
Да и что греха таить, у меня и самого рыльце было в пушку. И Лариска и Томусяка потом каждый год по очереди к нам в гости приезжали. А бывало и по очереди друг за другом, только одна уедет, тут и вторая следом. Гостили по две-три недели, я их на наши озёра возил, на шашлыки, в кафешки, по городу с ними таскался в выходные. Но как только Маринка уходит на работу, Томусяка у меня уже под одеялом головой работает, умные мысли моим массажором массажирует. Или как только Маринка за порог, Люська подо мной уже задом крутит. И ничего не могу поделать с собой. Не могу придумать, как ей отомстить по-другому? И обида и злость, и возбуждение на этих баб одновременно. По часу бывает, не вытаскиваю член из них, а они, наоборот, за это ещё больше ко мне лезут. Оторвусь с ними, и мне немного легче становится, моя вина, на её вину накладывается. Я так думаю почему-то, что если ты шпаришь подружек своей жены, то и к ней желательно присмотреться лучше. Такое ощущение, что они кучкуются по интересам. «Подобное тянется к подобному», как говорил один философ. А может и у тебя самого в это время жена веселится…?
Но такое сам понимаешь, долго не утаить. Как мне они проболтались, так однажды и Люська проболталась Маринке, что мы в таких отношениях с ней уже не один год. Бабе в рот хоть стальные засовы ставь, всё равно все секреты наружу вываляться. Особенно если она выпившая.
Ну, Маринка, конечно, давай скандал фейерверком закручивать. Я ей взял и выложил всё, что так долго в себе держал. Вот гадом буду, если бы промолчал,, то может быть она бы и простила меня. Всё равно она грешок свой чувствовала. Месяц бы покочевряжилась, и всё равно бы простила. Две дочки у нас всё-таки. Но после того, что я ей наговорил, обратной дороги нет. Пробовал я пару раз вернуться, но не смог. Да и с другим она уже живёт. Он лет на десять её моложе. И представь себе с подругами она так после этого признания и не поссорилась. Только наедине со своим молодым мужем их никогда не оставляет. Так и дружат как раньше. А и вправду, чего им ссорится? Они вместе по молодости не одну сотню лохматых леденцов обсосали, у одних и тех же общих мужиков. Спермо-молочные сёстры так сказать, мать их ити....
Он замолкает на минуту, шарит по карманам отыскивая сигареты, но так и не найдя, тянется к бутылке:
- Ну ладно, как говорит один мой знакомый, - «не жди, когда кто-то подарит тебе немного счастья, возьми и налей себе сам».