- Пойдем-ка, Чук, сегодня в лес, - произнес Константинович, поглаживая голенастого, как не по возрасту вытянувшийся подросток, желто-коричневого гончака. – Тебе уже полгода, хватит во дворе сидеть.
Зима была морозная, но малоснежная, что позволяло без лыж походить с собакой по окрестным лесам.
Охотник приобрел этого щенка после того, как гончаки, жившие у него, сначала Вулкан, а потом Цивиль ушли в мир иной, добросовестно отслужив охотничьему делу много лет. Константинович любил гончих собак. Во-первых, они ему нравились внешне. Во-вторых, эти собаки, за редким исключением, отличаются сметливостью, веселым нравом, полазистостью, вязкостью, звонким голосом и неутомимостью в охоте. Про другие породы он долгое время и слышать не хотел.
Чук рос веселым, непоседливым, достаточно агрессивным и непослушным. Последнее, видимо, из-за того, что его баловали, как маленького ребенка, вот и разбаловался: не всегда выполнял команды, позволяя себе излишнюю самостоятельность. За несколько месяцев успел удавить пару кур во дворе, но хозяин за это его не наказывал, опасаясь отбить охоту работать по птице. Константиновичу не терпелось посмотреть, как будет себя вести пес в лесу, реагировать на дичь, её следы, как будет подавать голос. Захватив ружьё, рюкзак, вышел за калитку. По деревне щенок шел рядом с хозяином, но выйдя за околицу, смело рванул в поле нарезать круги с опущенным к земле носом.
- Хорошо, Чук, молодец, - подбадривал собаку охотник. – Похоже, с полазистостью все будет в порядке. Молоденький совсем, но не трусит, к ногам не жмется, - думал хозяин, наблюдая за собакой с улыбкой на лице.
Чук подбежал к лозовому колку и стал с интересом обнюхивать заячьи следы и помет вокруг поваленной на снег осины, с обгрызенной корой. Найдя достаточно свежий след, собака поскуливая, побежала по нему, пробуя разобраться в заячьих прыжках и петлях.
- Какой ты молодец, уже и след взял! – с радостью воскликнул охотник. – Значит и чутьё у тебя в порядке.
Пройдя через поле, подошли к опушке большого лиственного леса, на которой косули натоптали много свежих следов. Чук и здесь не оплошал. Покрутившись по опушке пару минут, он взял след и побежал по нему, подавая звонкий, слегка срывающийся голос. Опасаясь, что щенок потеряется при первом же выходе в лес, Константинович не позволил ему отбежать по следу далеко и вернул его громким зовом. Пес послушно прибежал обратно.
- Позывистость тоже неплохая, а голос с возрастом оформится, - обрадованный таким поведением щенка, Константинович не заметил, как они подошли к реке. На воде были закраины толстого льда, но посередине, где течение было сильным, курилась паром длинная промоина. К ней с берега тянулась цепочка свежих следов выдры. О том, что она только что была здесь, можно было судить по резкому запаху зверя, рядом с местом, где она сидела на берегу. Чук немедленно взял след и смело побежал по льду к полынье.
- Чук, назад! Чук, ко мне! Стой! – напрасно кричал хозяин. Пес продолжал бежать по следу вперед. У охотника все похолодело внутри – собака бежала навстречу гибели.
Случилось худшее из того, что могло случиться. Пес подбежал к краю промоины и тонкий подмытый лед обломился. Оказавшись в воде, он пробовал плыть против течения и забраться на лед, но только царапал его когтями, не находя за что зацепиться и обламывая тонкую корку. Константинович сорвал со спины рюкзак, выхватил топорик и стал рубить ближайшую осинку. Он надеялся подползти с этим деревцем к полынье и дать Чуку шанс ухватиться зубами за ветки, что позволило бы помочь ему взобраться на лед.
Свалив деревце, охотник обернулся к реке и увидел, что силы покидают, отчаянно барахтающегося в воде, Чука. Его постепенно сносило к нижнему по течению краю полыньи. Константинович пополз по льду с осиновым стволиком в руках, надеясь успеть, но течение уже прижало собаку к краю промоины. Чук жалобно посмотрел на хозяина, тоненько заскулил, цепляясь за край. Течение опрокинуло его на спину и затянуло под лед…
Охотник в шоке лежал на льду и смотрел на воду.
Через метров двести ниже по течению зияла еще одна полынья. Константинович побежал к ней в надежде, что собака вынырнет и ее можно будет спасти. Напрасно он простоял полчаса на берегу с осинкой в руках, вглядываясь в воду. Чуда не произошло…
Охотник понял, что все кончено. Он взял горсть снега, провел ею по лицу, как бы, стирая весь этот кошмар, случившийся за несколько минут, глубоко вздохнул и понуро побрел домой.