Завернув рукав халата, иллюзионист плюнул три раза на ладони и запустил руку в «кроличью» нору. Поднялись первые ряды. Тишина стояла такая, что даже мухи, учуявшие свежак, не рискнули подняться в воздух.
В закатившихся глазах артиста цвела сирень, пели соловьи. В журчавших ручьях сетчатки плавали золотые рыбки. На губах блуждала счастливая улыбка.
Внезапно шляпа принялась засасывать волшебника. Исчез локоть, полезла голова. Успев ухватить за ноги, плясуны выдернули артиста из лап судьбы.
Заскулила собака. Челюсть в руках у деда, пару раз зевнув, прикусила ему палец. Крупная мамаша никак не могла успокоить взволнованную грудь. Обняв двух соседних мужиков, она прислонила их лица к дрожащим сиськам. Чмякнули подмышки.
Такого разочарования народ не ожидал. На сцену полетели шелуха от семечек, огрызки яблок, скомканные газеты.
Вместо стиральной машинки из цилиндра торчала волосатая рука с фигой.
– Кукишу – кукиш! – отчаянно закричал пенсионер, показывая в сторону сцены дулю. Запрыгала медаль на груди.
Пионеры, подхватив ветеранский почин, дружно прокричали:
– Кукиш жил, кукиш жив, кукиш будет жить!
Не дав опомниться расстроенной толпе, Кузьмин объявил:
– Внимание, впервые на Камышанском манеже индийский слон Толик!
Взорвалась хлопушка у входа. Замысловатые фигуры рисовали на стенах прожектора.
Из дымного облака падающего конфетти выехал клоун Гоша верхом на осле. Рыжий парик, красный нос, короткие широкие штаны. На маленьких ножках складками топорщились желтые колготки.
Морда Толика была украшена цветами. На шее позвякивал колокольчик.
– Мам, а где у слона хобот? – маленький мальчик уткнулся сквашенным лицом в огромную грудь женщины.
– Сейчас к маме твоей подойдет, и увидишь,– успокоила малыша высохшая брюнетка.
Старушка в проходе, услышав колокольчик, привычным движением рук полезла животному под брюхо. Отдавленные пальцы нежно гладили серую шерсть Толика:
– Пустое вымя у тебя кормилица. Ох пустое! И сосок один, как у деда маво,– и нащупав маленькую ножку седока,– кормить надо сынок буренку и подмывать.
Картинно рассмеявшись, комик выкрикнул подслушанную реплику:
– Это не корова, мать. Это слон Бамбула из киргизского аула.
Старуха перекрестилась. Сморщенные руки женщины суетливо одергивали вязаную кофту. Шамкал беззубый рот:
– Кому расскажу, не поверят! Надо же, на старости лет слона доила!
– Который из троих Толик? – спросила уборщица у вахтера.
– Доярка,– уверенно ответил застиранный халат.