ПЕРЕДЫШКА
На NN 5637 Марка встретили довольно сдержанно, что сам он воспринял даже с некоторой благодарностью. Видимо, космическое одиночество сказывалось на всех, и небольшая колония купольного городка с двумя припаркованными космолётами класса «Гермес», (ныне устаревшего), давно отстегнула все шланги, нити и тросы, связывавшие их когда-то с Землёй. Марк был здесь и своим, и чужим одновременно. Человеком, которому кроме них прибиться больше не к кому, но, который прилетел, улетел и всё! Ему предоставят временное пристанище, подготовят корабль для нового перелёта, но никто не предпримет ни малейшей попытки как-то сблизиться, или даже просто спросить: «Ну, как оно там вообще? Нормально?»
Сухо, по-деловому, словно всю жизнь здесь провёл и отлучался, от силы, на сутки, Марк отрапортовал о работе систем «Сфинкса» за время полёта. От себя, (поскольку никто не спрашивал), добавил пару слов о собственном самочувствии и по тому, как кивнул один из встречавших его людей, догадался, что это доктор.
С ним и отправился в «гостевой», якобы, отсек, непонятно для чего здесь предусмотренный. Помещение, ясное дело, давно уже приспособили под нужды более существенные, и теперь отсек напоминал довольно неряшливую подсобку, которой кое-как попытались придать первоначальный вид жилой комнаты. Здесь Марк и расположился на целых два месяца.
Первые несколько дней ещё радовали какой-никакой новизной ощущений. Во-первых, люди — живые, а не снящиеся. Во-вторых, новые интерьеры и виды, из которых самым привычным был тот, что просматривался наверху, сквозь купол — вид тёмного пространства космоса, который казался Марку теперь такой же областью обетованной, каковой показалась бы Земля, появись она, каким-то чудом, в иллюминаторе его «Сфинкса». Но, то ли он настолько привык к одиночеству и однообразию дней и лет, что от всякой новизны уставал, как человек, привыкший к тишине устаёт от шума, то ли новизна здесь была новизной лишь отчасти. В конце концов, купольный городок представлял собой такую же космическую станцию, каковой по сути являлся и «Сфинкс», только стационарную и..., как бы раздутую.
Колонисты позволили ходить везде, где хочется. Если Марк о чём-то спрашивал, отвечали, но не было того энтузиазма, который возникает обычно при желании похвастать своими достижениями, или просто укладом жизни, отличным от того, к которому гость привык. Никто не предлагал гостю «поводить» его по городку, и это, между прочим, оказалось очень кстати, потому что после стольких лет полного одиночества Марк не поручился бы, что представляет собой приятный объект для общения.
Некоторое время он провёл с техниками, которые изучали документацию «Сфинкса», но с одними все разговоры крутились исключительно вокруг одного из двухсот двигателей, и единственное, что их интересовало, была работа конуса камеры сгорания, системы подачи мишеней в камеру сгорания, лазерной системы и силовых характеристик его магнитного поля. Других же техников интересовало лишь то, что было связано с полезной нагрузкой, и там Марку оставалось только ревниво наблюдать за тем, как проверяются системы энергообеспечения, связи и прочие вспомогательные системы его жилого отсека. Но, как только колонисты во всём разобрались, нужда в Марковом присутствии отпала, и он снова остался один на один с собой.
Тогда и заметил, что перестал видеть сны.
Это было единственным, что показалось Марку до ужаса обидным! Как будто лучший друг уехал, не предупредив и не оставив никакого сообщения о том, когда вернётся. Захотелось снова посмотреться в какое-нибудь отражение и провалиться, хоть на время, в иную реальность, но в этом купольном городке все поверхности оказались матово-тусклыми, не говоря уже о том, что и зеркал никаких не было. То ли местным сообщили с Земли, что Марку давать их нельзя, то ли сами эти местные давно жили здесь по собственным законам и понятиям, и жизнь эта начисто исключила интерес к зеркалам, но, как бы ни было, «провалиться» никуда не удалось, и стало ещё обиднее. Захотелось чем-то себя занять, и Марк, если не спал и не ел, выходил на прогулки. Сначала среди жилых и технических бункеров, а потом и по окрестностям, адаптированным к пригодному существованию, уходя всё дальше и дальше и чувствуя себя особенно уверенно в тех местах, где присутствие людей не ощущалось совсем.
Однажды во время такой прогулки, у самого основания купола, он заметил мальчишку лет пятнадцати, который что-то ковырял в грунте. Подошедшему Марку мальчик улыбнулся очень приветливо, но занятия своего не бросил. Рядом с ним стояла банка с золотистой пылью и какое-то устройство, явно сварганенное из деталей устройств других, которые, по беглой прикидке Марка, были когда-то бытовой техникой.
Разговорились довольно легко. Мальчик поведал, что родился в городке и по праву может считаться первым местным коренным жителем, что родителей у него нет и, что это такое он не понимает, а заботятся о нём все взрослые одинаково — кормят, одевают и называют Адамом. «Но это когда улыбаются, - уточнил мальчик. - А бывает, что брови у них сдвигаются вот так, - он нахмурился и свирепо завращал глазами, - тогда называют меня «Провал Экпериментальный»
«Ты, наверное, в этот момент делаешь что-то не то?», - спросил Марк, еле сдерживая усмешку.
Он сразу понял, что это «ребёнок из пробирки», в буквальном смысле слова созданный, либо из привезённого с Земли генного материала, либо из того, что собрали уже здесь, но, в любом случае, из материала очень качественного, поскольку мальчик был красив, идеально сложён, и, судя по взгляду, интеллект мимо него тоже не проскочил.
«Я всегда делаю только то, что нужно сделать», - сказал Адам с лёгким оттенком удивления. - «Они сдвигают брови, когда не могут понять того, что я сделал, вот и всё. Но это бывает редко»
Мальчик снова улыбнулся Марку, потом опустил глаза и продолжил ковырять грунт. Причём ковырял Адам строго в границах зеленоватого пятна, которых было немало и, которые Марк заметил с самого начала своих прогулок, когда удивлялся присутствию здесь зелёных пигментов. «Что это?», - спросил он как раз в тот момент, когда палочка Адама вывернула из грунта светлый камешек размером с перепелиное яйцо. «Золото», - спокойно ответил Адам. - «Здесь его много и искать легко. Видите пятна? Это золото окисляет грунт. Но такое получается только под куполом... Я делаю из него разные полезные вещи, как, например, вот этот порошок». Он кивнул на свою банку, потом поднял золотой слиток и бросил его в странное устройство. «Сейчас покажу». В недрах устройства хлюпнуло, заурчало, зажужжало, и через минуту по пластиковому желобку в подставленную банку полетела невесомая струйка золотой пыли.
«Золото здесь расщепляется на атомы», - пояснял мальчик. - «Всякие примеси отфильтровываются и оседают сюда, в этот поддон. Но их мало. Куда меньше, чем в земном золоте, которое я нашёл на корабле. Хотя, и из него порошок получился нормальный».
«А зачем он?», - спросил Марк, рассматривая пыльцу. Было трудно представить, что эта невесомая субстанция может быть для чего-то пригодна.
«Если поможешь мне, покажу». Адам подхватил банку, палочку, устройство сунул в руки Марку и двинулся к ближайшему люку возле купола, рядом с которым стоял робот-вездеход. Марк уже знал, что эти люки что-то вроде подземного перехода из-под купола на открытую поверхность и давно обратил внимание на, странноватые постройки, очень напомнившие древние мегалитические сооружения на Земле, которые во множестве громоздились вокруг купола, непонятно как и кем там поставленные.
Без долгих приготовлений Адам вставил банку с золотой пыльцой в руку робота, снял с его «головы» пульт управления и принялся уверенно чиркать пальцем по сенсорному экранчику. На роботе мгновенно загорелось с дюжину датчиков. Довольно подвижной железной рукой он сам открыл люк и закатился внутрь с урчанием почти радостным, дескать вырвался, наконец, на волю, и быстро исчез в тёмном жерле.
«Нам придётся подождать», - сообщил Адам, опуская пульт. - «Этот ход не прямой, и Инке придётся попетлять и открыть при этом ещё три бронированных «заглушки», которые стоят во всех таких ходах для безопасности».
«Инке?», - удивился Марк. - «Ты дал роботу имя? По названию древнего народа Земли, да? Ты знаешь, кто такие инки?»
«Знаю. Мне показывали фильмы о жизни Земли, и я многому научился у древних»
Спустя минуту Марк почувствовал, как из открытого люка дохнуло жаром, потом всё закончилось и вскоре откинулась крышка такого же люка по ту сторону купола. Адам снова поднял пульт. На выкатившемся наружу «Инке» светлячки датчиков забегали по-новому, после чего робот взял курс к ближайшему скоплению серых валунов. Из подобных же были сложены и сооружения, которые удивили Марка, и он подумал, что, по крайней мере, имя архитектора ему уже известно. Но, хоть убейте, не мог представить, каким образом всё это проделывалось! Огромные валуны, каждый из которых, по самому поверхностному прикиду, легко мог придавить собой средних размеров автомобиль, мелкий робот вроде «Инки» не сумел бы даже подвинуть, не говоря уж о том, чтобы что-то из них сооружать. Но сам «Инка» так, похоже, не считал. Точнее, не считал Адам, по воле которого механическая рука робота протянулась к одному из валунов и равномерно обсыпала его золотой пыльцой. Потом «Инка» подождал несколько минут, в течение которых банка была убрана в механические недра роботова тела, а затем, послушный движениям мальчишеской руки над пультом, легко и как-то совершенно невесомо, черпающим движением всего одной механической ладошки, подхватил валун и, словно пенопластовый кубик, водрузил его на макушку другого, да ещё и поелозил там, чтобы закрепилось прочнее.
Марк засмеялся. Так вот она какая генная память! Ведь читал же ещё на Земле версии о том, как строили свои мегалиты древние народы, и среди множества всяких разных была и та, что местные жрецы, обладая сакральным, сверхсекретным знанием, умели чуть не воздуху переносить гигантские плиты одним мановением руки! И о золотом порошке читал, только считал это сказкой. А этот мальчик ничего не читал и не выдумал — просто вспомнил, и всё. И, будь Марк в иной ситуации, он бы, наверное, немедленно побежал к руководителю экспедиции с вопросами, отправлен ли на Землю способ изготовления золотого порошка и описание его воздействия? И, если нет, то надо срочно, немедленно отправить, потому что это сенсация! Открытие! Прорыв!
Но это, если бы в иной...
Сейчас ничего такого не хотелось. Марк просто принял увиденное к сведению и снова подумал, что ничто никогда случайно и бессмысленно не происходит. Так что, если космическое Зазеркалье на самом деле сумеет показать ему ясельные эпохи человечества, Марк тогда тоже сумеет выглядеть достойно и не будет хлопать глазами, как неуч, когда период мегалитических построек окажется похожим на кадры весёлого фильма о двух галлах с их друидским эликсиром!
Однако, Адам своими опытами заинтересовал.
Последние дни перед отлётом прошли в его обществе и в его лаборатории, где золотом было пропитано всё и вся. Марк даже отведал какого-то пойла, которое, если верить Адаму, при регулярном применении дарило человеку бесконечно долгую молодость и чуть ли не бессмертие. «Здесь в составе бром, золото и экстракты семи трав с Земли. С их подбором пришлось повозиться, но это ничего, попутно много и другого интересного открылось... Хотите, я вам с собой дам контейнер этого питья? Только его надо совсем по чуть-чуть, иначе можно уйти в анабиоз»
Марк отрицательно покачал головой.
Он смотрел на пробирки с золотой пыльцой и всякими эликсирами, а видел, почему-то светлую, как какой-то солярий, пещеру под Кайлосом, а в ней далёкого предка, чьи гены определили его, Марка, жизнь. Предок сидел в глубоком анабиозе, его терракотовая кожа отливала золотым напылением, кровь в жилах дышала, ногти и волосы медленно, но верно отрастали, а сердце, после выдоха, сделанного тысячелетия назад, замерло в ожидании нового вдоха.
«Тебя бы, Адам, со всем этим на Землю», - пробормотал Марк вслух. Он хотел добавить: «Только чуть бы раньше..., парой тысяч лет, хотя бы...», но, не столько увидел, сколько почувствовал тяжёлый взгляд биолога, с которым Адам делил лабораторию.
«Он ваш главный эксперимент здесь?», - спросил Марк чуть позже, когда мальчик за чем-то вышел. Биолог молча кивнул. «Тогда хорошо, что вы так далеко»...
Провожали Марка без особых эмоций, но он чувствовал какое-то всеобщее потепление к себе. Наверное, ему были благодарны за то, что никуда не лез, ни к кому особо не приставал и, что вообще, наконец, улетает. Адам тоже пришёл проводить и даже подарил увесистую ёмкость с золотым порошком. Марк взял, улыбнулся всем, коряво, но искренне, а когда уже заносил ногу через посадочный люк «Сфинкса», ни с того, ни с сего вдруг обернулся к Адаму и спросил: «Ты знаешь, что такое деньги?». Мальчик отрицательно покачал головой. «А что это? Что-то полезное?»
Марк обвёл глазами присутствующих и засмеялся. Непонятно почему ему вдруг стало очень хорошо.
«Я не упомяну Адама в отчёте», - пообещал он.
Продолжение:http://www.proza.ru/2016/04/09/1569