Как я не люблю эти дни пожилых людей.
Я их всегда отвергала. Отвергала эту галочку в мероприятиях, которую надо было поставить администрации, что мероприятие проведено.
Вся моя внутренняя сущность сопротивлялась.
Не хотело мириться, что наступил этот поздний возраст, когда на тебя уже смотрят иначе.
А ты вся - сопротивление. Не плывёшь смиренно по течению.
Но я согласилась приехать в район на отчёт по работе местной ветеранской организации. Мне предложили взять свои работы, прочитать стихи.
Машину по распутице пришлют.
Я собралась с вечера. Записала в школьную тетрадь четыре стихотворения.
В сумку положила связанные мной цветастые и искрящиеся радугой шали и утром пошла на перекрёсток по затвердевшей от мороза земле.
Поднималось яркое солнце. На голубом небе белые облака.
Тиха и величественна земля в ожидании тепла.
Я не боялась аудитории, но догадывалась, что увижу тоже пожилых людей, отработавших много и бескорыстно возглавлявших ветеранские организации.
Так и было. Приходили и тихо садились на стулья люди, лица которых давно знакомы.
Председатель ветеранской организации рассказала подробно о клубе по интересам, концертах и спектакле, о том, что осталось всего три ветерана войны, что женщин больше, чем мужчин…
Я сижу на первом ряду. Рядом со мной женщина, которая моложе меня. Она нервничает. Ей надо петь, но нет компьютерных колонок. Петь она не хочет. Но в зале захлопали, и она выходит. Сильный голос поёт без аккомпанемента о тополином пухе, о маме, которой принесли букет цветов.
Я не оглядываюсь, но знаю, что по лицам людей бегут слёзы.
Маленький зал наполнен атмосферой тепла и задушевности.
Потом дают слово мне.
- Когда не надо мучить себя писанием отчётов и ворохом ненужных бумаг, когда выросли дети, то приходит особое время. Можно заняться тем, что ты делал в детстве и юности.
Я совершенно счастлива, потому что живу так, как мне хочется, и делаю то, что мне нравится.
Люблю эту суровую землю, её простых людей и природу.
Ещё в шестнадцатом веке на этой земле зародились первые деревни. А сейчас их почти нет. В редком дворе вы увидите скотину. Уклад нашей жизни изменился. Опустели дома. И жизнь гаснет.
Вот этой умирающей деревне и её труженикам я посвящаю свои стихи.
Обратитесь к деревне лицом
И в глаза её просто взгляните.
Там мерцают потухшие лики.
И на руки её посмотрите.
Словно корни упавшей сосны.
Всё морщины и пальцев сплетенье.
Ведь серпами в годины войны
Жали женщины самозабвенно.
Вы кладите земной ей поклон
За страданья, тяжёлые муки,
Слышу поля забытого стон,
беру косу я в смуглые руки.
Ты прости меня, поле, земля,
Что забыли засеять надеждой,
Что стояла так долго ты зря,
Что пшеницы не вижу я прежней.
Вы простите, пустые дома!
Кораблями безмолвно плывёте…
Вас прикрыла тихонько зима.
Где хозяева? Как вы живёте?
И я не ожидала, что буду волноваться.
Но голос предательски дрогнул.
Меня поддержали.
Какой-то мужчина попросил стихи «Я с той войны».
Кто-то демонстрировал мои шали.
Припомнили годы директорства в школе. Сумки в обе руки с миллионами и шестьдесят километров дороги впереди.
Эти люди шли такой же дорогой, как и я.
И здесь была особая атмосфера бескорыстия. Никакой звёздности.
Настоящие звёзды высоко над землёй.
Был день Благовещенья. Спасибо, что мы ещё рядом.
фото автора