На дворе одиннадцатое апреля. Сегодня у меня день рождения. Проснулась рано. На стуле - новое голубое платье и маленькая сумочка. Прыгаю от радости!!! Дома не сидится. Выглядываю в окно. Саша уже ждет у ворот. Долбит пяткой промерзшую лужу. С Сашей дружба у нас давняя-предавняя. Мы живем рядом. Сегодня я собираюсь на улицу с младшим братом Вовой. Солнечные лучи греют-греют, но тепло обманчивое. С реки дует холодный ветер. Лед ещё не пошёл. Мерзнут руки. Бегаем от лужи к луже. Под ногами хрустят и рассыпаются прозрачные кружевные льдинки. То вода блеснет, то вымерзшая ямка обнаружится. Это самое интересное весеннее занятие.
Проверив лужи, идем кувыркаться на жердях огорода. Разыскиваем у плетня первую траву и божьих коровок. Прыгаем в огороде по «картофельным» ямкам, шевелим прошлогоднюю ботву. Замерзаем. Бежим греться к Саше.
Забираемся на горячие кирпичи русской печи. Маленький Вовка сопит, толкается, лезет на середину. Боится сидеть у края. Мы с Сашей свешиваем головы вниз и наблюдаем за котом, развалившимся на полу от жары. Рассматриваем бабушкины иконы в углу. Покалывает согревающиеся руки. Пока отогреваемся - молчим. Потом переходим в другую комнату, где нас ждёт интересная игра. Ничего занятнее и быть не может!
Возле самого окна солнечные лучи уходят полосой под пол, прямо в щель. Полы рассохлись от старости. Щели широкие. Мы знаем, что под полом, в полумраке, много тайн и разных «сокровищ». В щель сметали мусор, туда закатывались мелкие предметы. Саша когда-то сам сбрасывал в щель отломанные от машинки колеса, гвозди, булавки и даже одну новогоднюю конфету. Да мало ли чего роняли туда и другие члены семьи. Все это просвечивалось сквозь пыль и разжигало наше любопытство и воображение. Каждый день мы лежали на полу, примкнув к щели глазами, и пересматривали Сашкин «клад». Он был интересен еще и тем, что был недоступен. Несколько дней назад Саша хотел пошевелить это богатство длинной линейкой, но она тоже упала под пол безвозвратно.
Сегодня там светилась большая пятикопеечная монета, а рядом с ней что-то разноцветное. Вовка никак не давал разглядеть, что же это такое. Он лег на пол и закрыл весь свет от окна, который освещал землю под полом. Мы спихивали Вовку со щели, а он сопел и не двигался. Толстый! Сдвинуть его нелегко. Мы уже пожалели, что взяли его с собой. Вовка, как шпион, всегда за мной следит, потом маме обо всем ябедничает. Чтобы сманить Вовку со щели, мы выбежали в другую комнату, а потом быстро заняли места у окна. Наконец-то я увидела то, что вчера под полом не валялось. - Сашка! Там два карандаша! Желтый и коричневый.
; Это я бросил их сегодня утром, еще до твоего прихода. Специально для тебя. Я тебя звал, звал с улицы, а ты идти не хотела. Я же знаю, что у тебя сегодня день рождения. Это тебе подарок от меня. Смотри хоть целый день! Ты можешь приходить к нам чаще и смотреть на свой подарок. Он не пропадёт. У тебя день рождения будет каждый день.
; Саша, ты здорово придумал, как меня поздравить! Спасибо! А как же ты будешь на уроках рисовать без них?
; Я их не люблю. Они мне только мешают в коробке. Буду рисовать другими карандашами.
; Мне бы очень хотелось, чтобы ты бросил под пол красный и синий. Тогда бы я все время приходила к тебе.
; Я не знал, что они у тебя любимые Мне было бы не жалко их бросить. Но я подумал, что синий и красный всегда нужны на уроках рисования: небо раскрашивать, солнце. Если ты обиделась, что я не бросил твои любимые карандаши под пол, то я для тебя могу еще что-то бросить. Очень важное! Секретное! Ты тогда, вообще, от щели не оторвешься! Нет, лучше я подарю тебе это на улице…
; Почему на улице?
- Дома нельзя. Секрет такой секретный!
Мне захотелось срочно выйти на улицу, чтобы скорее увидеть подарок. Вовку долго одевать! Я торопливо застегивала ему пуговицы и завязывала шапку. Шнурки он запутал. Время одевания затянулось. «Сам должен одеваться! Тебе четыре года!», ; говорила я сердито младшему брату. Вовка чувствовал себя виноватым. Сначала молчал, потом заревел. Я взяла его за руку, и мы вышли в огород.
Саша, прежде чем достать подарок, потребовал, чтобы мой брат не подсматривал. Но Вовка не подсматривать не мог. Он хныкал, дергал Сашу за рукав и просил показать « длугой подалок». Вове объяснили, что другого уже нет, его потеряли. Саша хлопал по плоским карманам и показывал пустые ладони. С трудом мы отправили любопытного малыша домой.
Оставшись одни, мы для надежности спрятались от Вовки за угол дома. В обстановке полной секретности Саша протянул мне руку с зажатым кулаком и торжественно произнёс: «Поздравляю!» На ладони у меня оказалась голубоватая бумажка. Я развернула её. Ахнула! Удивилась! Испугалась! Это были пятьдесят рублей - бухгалтерская зарплата Сашиной мамы (1960-е гг.). Я видела у отца такие деньги и знала, что это - много. Я начала волноваться и переживать за Сашу: «Как же он осмелился взять такие деньги?». Спросить я не решилась, потому, что он поздравлял меня.
; Саша! Это слишком много!
; Зато ты на эти деньги сможешь купить несколько коробок карандашей. Мы выберем из них все синие и все красные и будем бросать их под пол. Там будет очень красиво!
- Канцелярский магазин далеко, если уйдём, нас будут искать.
;Давай вместо карандашей купим конфет.
Мы пришли в продуктовый магазин. Стояли. Шептались. Советовались. В коробках поблескивали конфеты.
; Может, ящик возьмем?
; Тяжело будет нести. Не съедим сразу. Домой не понесу. Мать спросит: «Откуда?». Что ей скажу? Она не поверит, что ты подарил мне столько денег. Скажет: «Украли!». Я боюсь. Возьмем немного.
В магазине кроме нас никого не было. Мы попросили продавщицу взвесить разных конфет.
; Сколько?
; Много! ; ответили мы, вопреки договоренности.
Принимая от нас пятидесятирублевую бумажку, она удивленно спросила: «Где вы взяли такие большие деньги? На них шестнадцать килограмм выйдет. Вам не донести и не съесть. Животы разболятся и зубы выпадут. Я вашим родителям расскажу». Она посмотрела на нас так пронзительно и устрашающе, что мы от страха округлили глаза. Горсть конфет, зажатая в её ладони, до весов так и не дошла. Рука разжалась над ящиком. Сладкий конфетный «дождь» высыпался в коробку. Мечта не состоялась.
Холодок прошёл у нас по сердцу. Настроение упало. Мы выбежали на улицу и скоро забыли обо всём. Играли в прятки, рыли пещеру в стогу сена. Так и пролежали пятьдесят рублей в моём кармане до самой осени вместе со всякой ерундой. Я уже не обращала на них никакого внимания. Денежка свернулась в трубочку и поистёрлась. Вспомнила о них только один раз летом в магазине игрушек. Хотелось купить детский аккордеон и обруч. Но это было невозможно: я была с мамой, деньги остались дома в кармане пальто. Я радовалась только тому, что могла мечтать обо всём. Но знала, что деньги чужие, и боролась с соблазном их потратить. Я задавала себе вопросы, на которые не было ответа: « Где я буду играть на аккордеоне? Куда спрячу обруч?» Скрыть покупки от родителей не удастся. Захотелось избавиться от денег и ни о чём не переживать. Может Сашина мама до сих пор их ищет. Совесть неприятно кольнула меня. Выбросить жалко. Вернуть Саше неудобно. И купить – ничего не купишь. Лучше бы сами потерялись где-нибудь, чтобы я о них не вспоминала. Радость от владения большими деньгами почему-то ушла. Я пожалела, что не рассказала маме о Сашином подарке.
Осенью « грянул гром». Наш секрет нечаянно раскрылся. Я готовилась в школу: складывала в портфель новые учебники, примеряла школьную форму. Мама проверяла в моём пальто пуговицы, вешалку и целостность карманов. Она вывалила их содержимое на стол. Не понимая ценности моих «сокровищ», хотела выбросить в мусорницу всё моё добро. Вдруг увидела деньги... Что тут началось! Допрос « с пристрастием».
- Где взяла? Украла? Кто дал?
- Никто не давал.
Вопрос «кто подарил» не прозвучал. И опять всё сначала. Пришлось объяснить. Мать схватила деньги и побежала к соседке возвращать её безнадёжно потерянную зарплату.
Мне было совершенно не жаль этих денег. Мне было жаль Сашу. Он дарил от всей души! Наверное, ему сейчас «достанется». Может быть, на него кричат, топают ногами, замахиваются ремнём… Моё воображение рисовало страшные картины, хотя я не помнила, чтобы Сашу когда-нибудь наказывали. Он вел себя безукоризненно. Я знаю, что он не вор. Ему очень хотелось меня обрадовать. Хорошо, что я эти деньги не потратила. Значит, нас могут ещё простить?
Я вспомнила, как Сашина бабушка, ни в чём не виноватая, постоянно повторяла перед иконами: «Прости меня, Господи». Я тоже так сказала.
Мама вернулась домой спокойная. Меня почему-то больше не ругала и занялась своими делами. Она будто забыла обо всём за какие-то полчаса. Я не решалась спросить ни у мамы, ни у друга - наказали ли его за этот поступок. С волнением думала: «Как же повели себя его родители, когда мама рассказала о находке?» Саша мне ни на что не жаловался. А я постеснялась спросить.
С того времени прошло шесть лет. Мы подросли и поумнели.
Но желание поздравлять меня по-особому у Саши не пропало. В шестом классе на мой день рождения он сказал: « У меня есть для тебя интересный подарок, но в руки его не возьмёшь. Его надо воспринимать умом. Мой папа – фотокорреспондент газеты. Он научил меня в деле фотографии всему, что умеет сам. Хочешь, я научу тебя фотографировать? Это и будет моим подарком на всю жизнь».
- Но у меня нет фотоаппарата.
- Тебе родители его скоро купят, как только узнают, что ты освоила это дело. Пока будем пользоваться старым папиным фотоаппаратом. Начнём прямо сейчас.
Я научу тебя, как при свете вставлять фотопленку в фотобачок, не засветив её. Это трудная процедура, но весёлая! В это время всегда, как нарочно, начинают чесаться нос, уши или голова. Но руки нельзя отрывать от пленки – иначе она неровно вставится, а при проявлении - слипнется. Руки вместе с фотобачком и плёнкой закутываются в зимнее пальто особым способом. Кладёшь пальто на колени подкладом вверх. На него - фотобачок и плёнку. Запахиваешь полы и подкидываешь вверх нижнюю часть пальто, заворачивая её вокруг рукавов. Просовываешь руки в рукава с наружной стороны. Распаковываешь плёнку, снимаешь крышку фотобачка и делаешь всё на ощупь. Вот и весь секрет.
…Мне понравился первый урок. Дальше было ещё интереснее. Саша научил меня ловить миг поэзии в природе и жизни, научил любить светотени, видеть композицию в окружающих нас предметах и природе, показывал, как ловить солнечный луч через листву. Когда я фотографировала Сашу, он пояснял: «Над головой человека всегда должно быть пространство. Это своеобразный «воздух» на фотографии».
«Фотографирую – пишу светом, рисую солнцем!» - пояснял друг. - Как и писать пером - этому быстро не научишься. Учись терпению. Ты должна научиться наблюдать, как художник. Но художником за один день тоже не становятся. Обычный человек пройдёт мимо осеннего дерева и не заметит его необычности, а фотограф остановится перед ним, чтобы запечатлеть игру цвета, потому что у него есть дар удивления».
Саша оказался хорошим учителем. С какой благодарностью я вспоминаю его уроки. Замечательный друг детства раскрывал мои способности и воспитывал вкус. Наша дружба поднялась на новый уровень. Съёмка стала необыкновенным удовольствием и полезным времяпрепровождением. Мы искали что-нибудь интересное для глаз фотографа. Саша подходил вплотную к объекту съёмки, измерял расстояние, ходил вокруг него, примерялся, приседал, что-то высматривал, наконец, влезал на забор и делал кадр. Вечерами мы закрывали ставни и печатали фотографии, ожидая волшебного действия проявителя, неожиданного «выплывания» лиц, улыбок и взглядов. Глянцевали фотографии на оконных стёклах, а утром с ликованием и восторгом собирали высохшие фотографии.
…Замечательные дни из далёкого прошлого радуют меня до сих пор, сохранившись на альбомных листах. Вот случайно получившийся Сашин «танец» на дороге рядом с соседской девочкой, моё катание на речном льду, вот мы вместе на высоком берегу Ишима.
С годами я научилась не только наблюдать, но и запоминать то, чем любуюсь. Начала с увлечением читать книги о художниках, заинтересовалась поэзией. Пробовала перенести впечатления от природы на лист бумаги с помощью кисти и слова.
Трепетно начала относиться к старинным фотографиям. Они помогают нам удержать миг истории. С увеличительным стеклом вглядывалась я в родные лица, будто «впитывала» из прошлого их жизнь. Входила в фотографию, будто в комнату, где сидели перед объективом мои бабушки и прадедушки. Чувствовала их настроение, проникалась их заботами, разглядывала одежду. Начинала сердцем слышать прошлое моего рода, которое мне захотелось описать, понимая, что род - это стержень, держащий поколения. Вот куда привело меня проникновение в тайны фотографии.
Сашин дар видения мира сделал фотографию его главным жизненным занятием, а его искреннее желание поделиться со мной своими умениями и открытиями повлияло на творческое развитие моей личности. Он научил меня глядеть на мир глазами ребёнка, который не перестаёт удивляться. Это умение я пронесла через всю жизнь.
После окончания школы мы разъехались в разные уголки страны. Я закончила пединститут и стала учителем.
Через несколько лет мы с Сашей подготовили для родной школы фотовыставку необыкновенных рисунков художницы Людмилы Киселёвой из города Боровска Калужской области. Радовались! Общее дело, как в детстве, объединило нас. Рисунки художницы никого не оставляли равнодушными. Они были чрезвычайно трогательными! Несмотря на то, что женщина была прикована к постели всю жизнь, она настолько была полна силы духа, что захотелось приехать в Боровск и познакомиться с ней. Мы послали ей отзывы о нашей выставке, а позже навестили её с учениками Явленской средней школы Северо-Казахстанской области, подготовив для неё концерт. Многолетняя переписка с человеком удивительной судьбы привела меня на благодатную Калужскую землю и в корне изменила мою жизнь. Вот так тропинки детства перешли в главные дороги моей жизни.
Есть на земле люди, подобные теплому ветру или благодатной тени в жару. Своим присутствием они не подавляют, не мешают думать и развиваться. Они являются частью этого великолепного мира, а некоторые даже его украшением. Они - как часть окружающей природы: как ручей, как небо. Иногда ты любуешься ими, а иногда не замечаешь, погружённый в свои мысли. А попробуй, убери из своей жизни небо, траву, деревья, цветы, реки – и ты будешь обездолен. Будешь метаться: где же это дерево, этот родник? Как же я без них?
Даже в одном человеке могут быть сразу все светлые ручьи планеты и неповторимая тишина внутреннего мира. Таким был друг моего детства – Саша Волошин.
Нам всегда хотелось быть красивыми и в жизни, и на фотографиях. Помню нагретый гвоздик в руках Сашки, когда он учился в седьмом классе. Он не успел его спрятать, а на голове неудачно топорщился один незавершённый завиток. Рано остыл гвоздик. Кудри не получились. Не так легли. Неровно накрутились. Он смутился от этого тайного желания, а я воскликнула: «Давай я тоже попробую!» Мы взяли плоскогубцы и пошли нагревать в печи гвоздь…
Став постарше, Саша говорил, что он не фотогеничен. Но в моём альбоме множество его фотографий: мы - с флажками, на санках, у ёлки, у ворот, с друзьями на высоком берегу реки. Таинственная фотолаборатория не могла смыть с его лица той неповторимой мягкости сердца, той красоты Божией, что сияет своей добротой через все годы.
На фотографии Таня Квашнина и Саша Волошин с. Явленка Северный Казахстан 1958г.