Татьяна Квашнина
Случайностей не бывает
… Вокзал – место, где душе всегда неспокойно. Люди снуют туда – сюда, каждый озабочен чем-то своим: ожиданием поезда, покупкой билета или поиском места, чтобы присесть.
Приходили и уходили поезда. Вокзал пустел и снова наполнялся. И только в одном его месте не происходило никаких движений.
В конце зала ожидания пригрелась старушка в черном пальто. Маленькая, сухонькая, сгорбленная. Рядом – трость и узелок. По форме узелка можно было предположить, что там лежала икона, да виднелся кончик запасного платка, очевидно, «на смерть». В нем не было еды, - иначе старушка, в течение суток, коснулась его хотя бы раз.
Вечерело. Люди располагались на ночлег, суетились, расставляя чемоданы так, чтобы обезопасить себя от недобрых прохожих.
Старушка не двигалась. Нет, она не спала. Глаза ее были открыты, но безучастны ко всему, что происходило вокруг. Маленькие плечики неровно вздрагивали, выдавая какой-то внутренний плач. Она слегка шевелила пальцами, что-то шептала губами, словно крестила кого-то в тайной своей молитве.
Странным было то, что эта пожилая женщина не искала к себе участия и внимания, ни к кому не обращалась и не сходила с места. Иногда она поворачивала голову в сторону входной двери, долго смотрела туда, будто ждала кого-то, но через некоторое время с тяжким смирением опускала голову вниз. Безнадежно покачивалась из стороны в сторону, словно готовила себя к какому-то окончательному ответу.
Прошла нудная вокзальная ночь. Утром она сидела в той же позе, по-прежнему молчаливая, изможденная. Терпеливая в своем ожидании, старушка даже не прилегла на спинку дивана.
В полдень недалеко от нее расположилась молодая мать с двумя детьми: двух и трех лет. Дети возились, играли, ели картошку и смотрели на бабушку, пытаясь вовлечь ее в игру. Один из малышей подошел к ней и дотронулся пальчиком до ее руки, приглашая поиграть. Она повернула голову и посмотрела на него так удивленно, будто впервые увидела этот мир. Это прикосновение вернуло ее к жизни, глаза ее затеплились, а рука нежно коснулась льняных волосенок.
Мать потянулась к ребенку вытереть носик и, заметив ожидающий взгляд старушки, обращенный к дверям, спросила ее: «Мамо, а кого вы ждете? Во скильки ваш поезд?».
Старушку вопрос застал врасплох. Она вздрогнула, растерялась, согнулась, пытаясь скрыть свое внутренне состояние. Доброжелательный голос незнакомой женщины почему-то вызвал у нее желание рассказать о своем горе, и она, будто вытолкнула из себя страшный ответ: «Доченька, нет у меня поезда!». После признания опустила голову еще ниже.
Соседка с детьми поняла, что здесь что-то неладно. Она подвинулась, участливо наклонилась к бабушке, обняла ее, просила умоляюще: «Мамо, скажите, что с вами?! Ну, скажите! Скажите мне, мамо, – снова и снова обращалась она к старушке. – Мамо, вы кушать хотите? Возьмите!»
Она протянула несчастной вареную картофелину, и, не спрашивая ее согласия, завернула ее с любовью в свою пушистую шаль. Малыш, следом за матерью, тоже подал свой кусочек и пролепетал: «Кушай, баба».
Старушка обняла ребенка и прижала его кусочек к губам. «Спасибо, деточка», – прошептала она, почти без сил.
Пред слезный комок стоял у нее в горле…. И вдруг что-то назрело в ней и прорвалось, такое мощное и сильное, что выплеснуло ее горькую беду в это огромное вокзальное пространство: «Господи! Прости его!» – простонала она, закрыв лицо руками. Запричитала: «Сыночек, сыночек… Дорогой… Единственный… Ненаглядный… Солнышко мое летнее… Воробышек мой неугомонный.… Привел.… Оставил…».
Она долго плакала и долго молчала после этого. Успокоившись, перекрестилась и повторила несколько раз: «Господи! Помилуй его грешного».
И не было у нее больше сил ни говорить, ни плакать от постигшей ее безысходности.
«Детки, держитесь за бабушку», – крикнула женщина и метнулась к кассе.
«Люди добрые! Помогите! Билет мне нужен! Старушку вон тую забрати, – показывала она в конец зала – Мамою она мне будет! Поезд у меня сейчас!».
Они выходили на посадку, и весь вокзал провожал их влажными взглядами.
«Ну, вот, детки, маму я свою нашла, а вы – бабушку», – толковала она ребятишкам.
Одной рукой она держала старушку, а другой – и сумку, и детей.
____________________________
Слезы катились по моему лицу…
Я тихо молилась и благодарила Бога за эту встречу, свидетелем которой я стала, летом 1990 года на вокзале города Кургана. Мне было понятно, что живому сердцу, любящему Бога и ближних, достаточно одного мгновения, чтобы принять такое решение. Для меня этот случай стал еще одним подтверждением мудрости слов архимандрита Серафима(Тяпочкина): «Забудь это слово «случайность», случайностей не бывает».
Декабрь 2007 г