Быль или...

  Как-то с матерью мы ехали в Пензу к бабушке поездом, но не привычны маршрутом через Харьков, а через Запорожье на Саратов, а далее электричками на Пензу. Дорога оказалась настолько длинной и утомительной, что вымотала нас под конец окончательно. Мы ехали в вагоне, который пригнали откуда-то из горячей точки северного Кавказа, на вагоне следы выстрелов, в окнах отверстия от пулеметных очередей. В купе, в котором мы ехали, стекла в окне и вовсе отсутствовали, пришлось искать более подходящее место. Через два купе нашлись свободные места, проводник не возражал, сказал только: «Ночью будет холодно, укрывайтесь одеялами. Ночью в вагоне было действительно очень холодно. Мы попытались, насколько это было возможно, закрыть оконные проемы и дыры одеялами, но это лишь немного облегчило ситуацию, ветер гулял вагоном, словно степью. Мы как раз ехали вдоль Дона. Река серебристой змейкой вилась по равнине, такая же тихая и извилистая, как наш Ингулец. И мне в этот момент почему-то вспомнился «Тихий Дон» Шолохова. Тихий Дон. Мне подумалось, а что если эта воспетая гением река, больше не будет такой вот безмолвной, такой искристой, что если завтра ее накроют выстрелы, взрывы снарядов… что если…ведь Северный Кавказ совсем рядом и вагон, в котором мы ехали, тому живой свидетель. Там стреляют. И в любой момент снаряд может нарушить речную гладь. Шолоховские образы начали накладываться друг на друга. Так ли уж мы далеки от свирепых двадцатых  годов. Думали ли мы, что в наши дни на улицах наших городов вновь будут рваться снаряды, раздаваться автоматная стрельба. Такое даже в страшном сне не могло присниться, а не то чтобы думать об этом. Это было в начале девяностых. С той поры прошло чуть больше двадцати лет. Время от времени я просыпаюсь в холодном поту, мне снится страшный сон: тишину безветренной, спокойной ночи пронзает ужасный свист. Вот он приближается, проносится над моим домом, и я слышу вдали взрыв, он не оглушительный, как должен был быть, а приглушенный,- это река, она первой приняла удар на себя и поглотила снаряд, раскрыв свои безмолвные объятия. Всколыхнулась речная гладь, зашумела брызгами осколков. А следом послышался еще вой снарядов: один, два, десять, и вот уже сотни снарядов обрушиваются на спящий город. Ото всюду слышны взрывы, скрежет, плач и вой людской.  И как только я вижу, что река обагряется кровью, я просыпаюсь. Вокруг тишина. Мерно посапывает супруга. В соседней комнате спит сын. Это самые приятные звуки. Как хорошо, что это всего лишь сон. Сон.