М.М.Кириллов
ВИННИЦА
Очерк
В 1981 году, в июле, мы с женой Люсей приехали по путёвке в Винницкий санаторий МО СССР. Санаторий этот очень напоминал санаторий «Волга» под Куйбышевым, где мы раньше часто бывали. Но разница всё же была - тот стоял на высоком волжском берегу, а этот на невысоком берегу реки Южный Буг. И река здесь была не великая Волга, а всего лишь небольшая и спокойная река. Санаторий утопал в зелени. Тепло было даже ранним утром. На берегу всегда толпился народ. Места славились рыбалкой.
Оказалось, что и начальник санатория, и начмед – наши, саратовские, выпускники и уже подполковники медслужбы. Встретились с ними и вспомнили годы учёбы в Саратове, на факультете. Жена работала там заведующей библиотекой Вспомнили и учителей.
Побывали в городе. Винница – большой и уютный город. Походили по его проспектам (вулицам), познакомились с главпочтамтом.
Сплавали с группой отдыхающих на теплоходе по Бугу вниз по течению в какой-то знаменитый в этих местах лес. Устроили там что-то вроде пикника на траве, побродили по лесу, посмотрели пороги на реке.
Другой раз съездили на автобусе в городок Тульчин, в бывшее расположение суворовской армии, которой в двадцатые годы 19-го столетия командовал генерал Пестель, известный декабрист, казнённый Николаем 1-м в Петронавловской крепости в 1826-м году. Запомнились старые казармы, музей.
Довелось нам побывать и в бывшем имении Н.И.Пирогова – в селе Вишенки под Винницей. В свои преклонные годы он работал здесь попечителем учебных заведений. Были мы и в расположенном поблизости музее Пирогова. Посещение нами пироговских мест совпало со столетней годовщиной смерти великого хирурга.
Побывали мы с женой и в его усыпальнице, расположенной здесь же, в имении. Прежде я мало знал о последнем этапе жизни великого анатома и хирурга, хотя в молодости во время учебы в Академии видел его знаменитые анатомические атласы и музейные патологоанатомические препараты, а также читал его «Начала военно-полевой хирургии». Знал я и о его активной хирургической деятельности во время Крымской кампании 1855-56 годов. Различные авторы упоминали в связи с этим и о непродолжительной лечебной работе под началом Пирогова в Симферополе тогда ещё молодого врача, тоже выпускника Медико-хирургической академии, знаменитого терапевта С.П.Боткина.
В небогатом имении Вишенки за воротами открывался пустынный, окруженный каменным забором двор, по которому лениво бродила кошка. Тут же стояла невысокая часовенка. Нас, экскурсантов, было 7-8 человек. Вошли в часовенку. Мраморные ступеньки вели вниз, и перед нами открылась просторная светелка, посредине которой на возвышении под стеклянным колпаком на уровне глаз покоилось тело Пирогова. В светелку под потолком открывались узкие окна, и в комнате было светло.
Пирогов лежал в скромном черном сюртуке с высоким воротом и с золочеными пуговицами – в форме чиновника департамента просвещения того времени. Голова его покоилась на подушечке. Седенькая бородка. Руки сложены на груди, в руках золоченый крест, на пальцах старческие синеватые вены. И все.
На стене за постаментом, в глубине светелки, висели на крюках металлические венки столетней давности. Все здесь сохранялось со дня смерти учёного, бальзамирования его тела и похорон в 1881 году. Бальзамировал тело ученик Пирогова профессор Петербургской Академии Выводцев. Годы прошли, войны пронеслись, революции прокатились, а здесь все словно замерло. Петлюра, бандиты, фашистское нашествие, а Пирогова никто не тронул. Говорят, что только золотой крест в целях его сохранности в начале 20-го века священнослужители заменили на золоченый. Немецкие хирурги, по словам экскурсовода, убедили фашистское командование в 1941-м году не уничтожать усыпальницу Пирогова, так как он считался одним из их классиков и учителей (в 60-х годах 19 века он работал в клиниках Германии и преподавал там во многих Университетах).
Мое впечатление от увиденного изменило меня. То, что научное наследие Пирогова будет жить вечно, как наследие Гиппократа, мне было ясно и раньше, но что его физический облик останется на столетия, и чтобы увидеть Пирогова, можно всего лишь спустившись по ступенькам в его усыпальницу, это стало поразительным открытием для меня. То, что тысячи человек могут прикоснуться к памяти Пирогова в буквальном смысле, испытав благоговейный трепет от встречи с этим великим человеком, потрясало. Я думал, что я такой-сякой, сам по себе, никому не известный, а оказалось, что я - прямой потомок этого человека, его профессиональный внук. Он работал в Академии, в которой я учился, он был военным врачом в 19-м веке а я в веке 20-м, в том числе в Афганистане. Не всякому внуку можно повидаться со своим дедом спустя 100 лет! Подумалось и об усыпальнице В.И.Ленина в Мавзолее на Красной площади. Прямая аналогия. Просто тогда, в 1981 году, еще не нашлось негодяев, готовых выбросить его тело из Мавзолея, как к этому периодически призывают сейчас.
Покидал я усыпальницу Пирогова совсем другим человеком, мое прошлое выросло неизмеримо, и этому прошлому я не изменил.
Дом-музей находился недалеко. Он оказался весьма обширным и включал несколько залов. Экспонаты рассказывали о жизни хирурга, о его участии в войнах того времени. В одном из залов я обратил внимание на большую картину, в которой у постели раненого в полевом лазарете были изображены вместе и Пирогов, и Боткин. Картину эту я видел и раньше, в частности, в одном из учебников. Рядом висел стенд, на котором приводилась статистика случаев совместной работы этих великих ученых в войне на Балканах. Оказывается, судя по стенду, таких эпизодов насчитывалось десятки. Мне показалось это несомненным преувеличением. Я попытался возразить экскурсоводу, сославшись на бытующее мнение о редкости таких контактов. Об этом свидетельствовало и содержание книги С.П. Боткина «Письма из Болгарии». О Пирогове в ней не упоминалось вообще.
Возвратившись в Саратов, я связался с профессором Е.В.Гембицким, моим учителем, и сообщил ему о посещении усыпальницы Н.И.Пирогова и музея. Он немедленно откликнулся. Оказалось, что ему не пришлось побывать в этих местах. Сведения о якобы частых контактах Пирогова и Боткина показались ему также маловероятными.
В годы войны на Балканах Боткин был лейб-медиком императора, а Пирогов хирургом армейского лазарета. Да и в жизни, в том числе в период их службы в Петербургской Медико-хирургической академии, они никогда не были близки.
Гембицкий попросил меня связаться с Музеем и от имени главного терапевта МО СССР, кем он был в то время, потребовать проверки материалов, приведенных на указанном стенде. Я послал туда запрос и попросил дать официальный ответ. Вскоре пришел ответ с извинениями за допущенную неточность. Материалы стенда были исправлены.
Побывали мы с экскурсией и в месте взорванного бункера Гитлера под Винницей. Логово было связано с Берлином подземной кабельной телефонной связью. Для земляных работ, связанных со строительством коммуникаций до Берлина, по словам экскусовода, в годы войны согнали десятки тысяч мирных жителей и военнопленных. В интересах соблюдения секретности всех их в последующем уничтожили. Тогда же был построен и подземный многоуровневый бетонный бункер. Он был размещён в лесу. Отступая, фашисты взорвали его, и то, что осталось от него, выглядело как нагромождение бетонных глыб. Говорили, что глубокие внутренние помещения бункера так до конца и не были изучены после войны. Существовала легенда, что Гитлер лично пользовался бункером. Посещение этого места угнетало. Словно из светлой комнаты сразу попасть в тёмную. Хотелось поскорее уехать отсюда.
Прошло с тех пор без малого 25 лет. Есть ли этот санаторий и кто в нём отдыхает теперь? Сохранился ли на волне русофобии и ненависти бандеро-нацистов музей и мавзолей великого русского анатома и хирурга? Помнят ли теперь в Тульчине о декабристе Пестеле? Помнят ли о сотнях тысячах замученных и погибших строителях бункера фюрера? Винница теперь другая, Украина другая. Кто за это ответит? Как будто из светлой комнаты сразу перешли в тёмную. Свет померк.
Саратов, апрель 2016 г.