Всю переменчивую на погоду зиму и прохладную позднюю весну девяносто четвертого года на земснаряде проводился средний ремонт главного двигателя немецкого завода «Карл Либкнехт» с полной разборкой его внутренностей, дефектацией, подгонкой новых клапанов и заменой износившихся частей. Зима выдалась холодной, температуры воздуха достигали иногда минус тридцати градусов да при нашем ветре, металл очень хорошо остыл или, даже, можно сказать застыл от холода. Там, где со дня разоружения осталась хоть малейшая вода, она промерзла насквозь и «порвала» тонкий металл, испортив тем самым трубу или лист. Тонкость, нервозность и непредсказуемость итога ремонта двигателя заключалась в том, что на эти дизеля у нас не было запасных частей оригинального производства, ведь, они закуплены еще в советское время у дружественной ГДР, которой в настоящее время уже не существовало на карте Европы. Цены девяносто четвертого года в капиталистической же Германии не располагали наше руководство к их приобретению, дороговато было по тяжелым временам, вот мы и латали дыры, чем попало, проявляя смекалку легендарного Левши, пристраивая русские ручные «лапти» к точной немецкой технологии. Механик не покладая рук совместно с мотористами занимался «изобретением велосипеда» и подгонкой того, что выдали, а береговые электрики проверяли работоспособность всего электрооборудования каравана, полным ходом шла подготовка к навигации…
Ремонт двигателя подходил к концу, сборка основных узлов завершилась и оставалось только навесное оборудование, когда я сам вышел на работу, закончив все свои сессии, лекции, отпуска и отгулы. Нам оставалось смонтировать самую малость, хотя, это было нудно, кропотливо и не так быстро, как хотелось бы.
- Пора звать на осмотр группового, - зашел в рубку механик земснаряда, - мы готовы, все собрано.
- Внимательно все еще раз просмотрите, подтяните аккуратно, а на завтра я его вызову, - ответил я, занимаясь с электриками правой папильонажной лебедкой.
- Хорошо, - ответил механик и вышел…
- Ну что, молодцы, собрали, все заменили. Прокладки под головками нормально выжались, а то самодельные поставили? – спросил дотошный Николай Дмитриевич Савельев, групповой инженер-механик с огромным опытом и стажем работы на флоте, хромой на правую ногу пожилой человек.
- Нормально обжалась, пустим воду, нагреем, увидим, - ответил мой механик.
- Тогда заполняйте системы, запускайте, приду через час, пусть под нагрузкой поработает, - выдал вердикт групповой, выходя из машинного отделения…
Через сорок минут судно затряслось, задергалось, это механик включил редуктор и пустил рабочее колесо грунтового насоса, тем самым нагрузив главный двигатель. Температура выхлопных газов начала расти, железо нагревалось, из нескольких соединений трубопроводов потекла вода наружного и внутреннего контуров, показывая тем самым огрехи или просто новые прокладки пока не обжались и не прикипели, как положено. Механик ходил вокруг двигателя, осматривал узлы, насосы, трубопроводы и вдруг… он заметил, что потекли приливы блока цилиндров, в которые вкручены шпильки для крепления самих стокилограммовых головок в сборе. Под тремя шпильками в местах стока воды откуда-то появились трещины и сквозь них сочилась вода…
- Как дела? – в машинку зашел Савельев, и пошел вокруг двигателя, заглядывая на каждое соединение, особо обращая внимание, где течет или капает, - а это что такое? – он увидел те самые приливы.
- Не знаю, откуда трещины, все было нормально, - начал оправдываться Аркаша, мой механик, когда Николай Дмитриевич вызвал его на палубу для разговора.
- Ты понимаешь последствия, Аркадий Михайлович? Это немецкий дизель и куплен за золото, а где теперь новый блок брать? Похоже, вы перетянули шпильки или головки, - начал он свое наступление на механика.
- Давайте динамометрическим ключом проверять каждую шпильку, мы строго по схеме и по стрелке тянули, ручаюсь, сам присутствовал при затяжке.
- Будем проверять, создадим комиссию и проверим, это серьезное дело дизель угробить, - вынес вердикт Савельев и пошел в кабинет писать рапорт на нас.
- Точно ключом тянули по стрелке? – спросил уже я механика, когда групповой ушел.
- Точно, не сомневайся, Леонидыч, я же механик, головой отвечаю, - пояснил он.
- Вот головами мы с тобой и ответим, если что, повесят на нас и платить заставят, - вздохнул я…
Комиссия пришла на следующий день, и мы под их наблюдением, начали специальным ключом, входившим в комплект этого двигателя, откручивать гайки на шпильках строго по технологии, записанной в паспорте, наблюдая за степенью затягивания. Через пару часов кропотливой работы под зорким оком флотских начальников мы уже снимали головки со штатных мест и начали выкручивать сами шпильки тем же ключом. Сделали все строго по паспорту, и мой механик оказался прав: шпильки и головки были закручены и притянуты строго по таблице при необходимом давлении, ни на грамм больше или меньше, щелчки ключа звучали в необходимое время. Только в гнездах для шпилек оказалась вода, обычная вода, которая, может, и «порвала» металл от холода. Аркаша вздохнул с облегчением, но не тут-то было, дотошным начальникам нужен был «козел отпущения», причем себя неправыми они считать не желали и нам надо было ждать чего-то худшего.
Савельев что-то писал в свой блокнот, спрашивал у механика, снова писал, потом его забрали в кабинет и он вернулся только через час.
- Что, сильно мучили? – спросил я, когда он вернулся на судно.
- Да они больше думали, кого сделать крайним, а потом, поняв, что меня так просто не взять, начали думать, как эти отверстия заделать, чтобы не текло и в глаза не бросалось. Дали мне несколько направлений работы в этом вопросе и завтра я начну действовать.
Дело в том, что Аркадий Михайлович, и механик, и судоводитель с немаленьким стажем, закончил еще в семидесятые годы Астраханское мореходное училище и с такими проблемами раньше сталкивался, знал, что импортные дизеля «капризные» в этом плане и с ними необходимо общаться только строго в соответствии с паспортом и формуляром. Так он с ними и общался, не давая повода усомниться в своей правоте.
А комиссия скрупулезно начала свою работу по поиску виноватых, стала «рыть землю», искать крайнего именно на земснаряде. Члены той самой комиссии проводили всевозможные экспертизы и брали всяческие пробы, проверяли динамометрический ключ на правильность показаний стрелки, сравнивали с такими же ключами на других судах, опрашивали тех членов экипажа, кто с механиком разбирал и собирал дизель во время судоремонта. Они в любом случае должны были найти кого-то из нас, ведь, уже вынесли на всеобщее обозрение поломку главного двигателя земснаряда импортного исполнения, и им было все равно, что будет дальше, необходимо только себя не очернить.
А механик тем временем развел эпоксидную смолу с графитовой крошкой и заклеил трещины на холодном двигателе, дал постоять немного и когда запустили, прогрели, нагрузили, нигде не капало. В нижних частях приливов для шпилек мы высверлили отверстия диаметром по четыре миллиметра на всякий случай, если снова появится вода, так как одной из версий начальство выдвигало скопление конденсата…
Навигация началась, мы уходили в рейс, а вердикт руководства по моему главному двигателю так и не представили.
- Леонидыч, а тебе не интересно, что нам написали, а то потом ухнут с зарплаты, начнут высчитывать, - перед самым выходом поинтересовался Аркаша.
- Интересно, конечно, я пытал Савельева, а он, как рыба об лед, молчит, - ответил я, - главное, что они не имеют право высчитывать, пока мы не подпишем акт комиссии, там же должны материальный ущерб показать.
- Ладно, будем надеяться на лучшее, - вздохнул механик, - двигатель прекрасно работает и нигде не мокреет…
В процессе навигации, через пару месяцев, к нам на «Волне» приезжало руководство техучастком на инспекторский осмотр и я, все-таки, допытал заместителя по флоту о вердикте комиссии:
- Николай Семенович, а что же вы все-таки в акте написали, кто виноват?
- Отстань, командир, на вас ничего не повесили, - отмахнулся, было, он от меня, как от назойливой мухи, но не тут-то было.
- И все-таки, мне же интересно, кого сделали крайним, у меня же должен быть экземпляр акта в формуляре двигателя, - не унимался я, привыкший расставлять все точки над всеми знаками.
- Что, очень интересно? – он, видимо, начал сдаваться.
- Не то слово, Николай Семенович!
- Ладно, скажу, немцы виноваты, которые дизель собирали, воды туда налили, - ошарашил он меня ответом.
- Что, так и в акте написали? – хотел было расхохотаться я.
- Да, так и написали, придешь с навигации, будешь документы групповому сдавать, получишь экземпляр акта…
И действительно, по окончании навигации, получив копию акта, я чуть не умер от смеха, там так и обвинили завод-изготовитель, что сборщики специально налили везде воды. Вот такие они, германцы, крайними оказались на Руси…