Святой и Дьявол

               


                К ЧИТАТЕЛЮ

Впервые этот опус опубликован в 1993 году. Что это был за период, многие уже подзабыли, а подросшая после него молодежь не знает о нем вообще ничего. Ну так напомним о нем в двух предложениях. Шквал разоблачительных выступлений трибунов по всей стране, острая публицистика, попытки переосмыслить жизненные устои со стороны писателей. В общем, самый разгар перестроечных настроений и яростная информационная борьба всех со всеми. Захотелось тогда и мне поучаствовать в том процессе. Только вот форму для этого я выбрал юмористическую. Для смягчения, так сказать, нравов. Теперь же для тех, кто заинтересуется, предлагается свежеотредактированный вариант прошлого текста. Итак…
Хорошо жить на свете жирафу. На земле травка кончилась, с древесной вершины  листья достанет, хищники настигли, испугаться не успел. Шея-то длинная. Пока дойдет сигнал об опасности, его, глядишь, уже и скушали. Неплохо жить на свете льву, то есть царю зверей. Съел на обед бизона, закусил на десерт антилопой и лежи себе грейся под южным солнышком. А кто докучать начнет, глаз один приоткрыл и все врассыпную. Не жизнь, а малина.
Однако тяжело жить на свете его коллеге — царю природы. Ведь тоже, кажется, коронованная особа, а поди же ты. Все-то у человека всегда не клеится. То обувь жмет, то одежда не та, то кишка кишке от голода угрюмые протоколы пишет, то голова с перепоя болит, то сосед на жену фальцетом кричит, то своя собственная ужасные скандалы закатывает. А тут еще постоянный душевный разлад. То кажется, что отхватить не успел чего-то, то чудится—любовница с другим в постели, то мнится, что начальство на тебя дюже хмурится. Не жизнь, а сплошной кошмар. И все от противоречий  внутренних. Что ни день, то яростная борьба. В общем, устало человечество конфликтовать с самим собой.
И съело бы оно давным-давно само себя, если б не фантазия его безудержная. Придумали, к примеру, люди в целях психотерапии самые разнообразные мифы. Все, что непонятно - от творца, все, что хорошо — от святого, ну а что гадостно — от дьявола. Только называются они у разных народов по-своему. Столько имен, что и не перечислить сразу.
Кстати, первых двух, надо признать, вспоминают не часто. Только тогда, когда нагрешат с три короба. А вот последнего поминают по нескольку раз в день. И стал дьявол во все времена и у всех народов идеальным козлом отпущения. Кому-то в сердцах нахамил — ох ты, дьявол, своего собственного отражения в зеркале испугался — фу ты, дьявольщина какая, в чужой карман случайно залез — извини, мол, дьявол попутал.
Да что же это он себе позволяет, персона беспардонная? И чего ему не живется в ладах со всеми? А не вызвать ли нам  его на суд праведный и не поставить ли перед ним вопрос ребром? Пусть ответит  как на духу, почему он такой нехороший?

                С ЧЕГО ВСЕ ЗАВЕРТЕЛОСЬ

- Ну и Тьма...а, - в сердцах чертыхнулся Тво¬рец, близоруко щурясь себе под ноги. – Ничего не видно, хоть глаз коли. Не...ет, нигде больше такого пропащего места во всем Космическом Пространстве не встречал. А ведь сколько уже миллиардов лет по нему брожу. Споткнешься тут впотьмах о какую-нибудь Черную Дыру, шишек себе наставишь. Впрочем, пора бы здесь какой-никакой светильник зажечь, чтобы Тьмы поубавить немного.
И сотворил Творец солнце. Поворчал недовольно Мрак, но раздвинулся. Освободил немного Свету окружающего Пространства.
- Малова...ато, озабоченно огляделся вокруг Творец.— Скудноватое получилось освещение.
И сотворил Он рядышком с Солнцем - Луну. А в дополнение к этим Светилам - Звезды вокруг рассеял.
- Ну вот,— удовлетворенно кашлянул Старец,— теперь светло. Только смотреть при этом свете не на что. Ну и пропа...ащее место. Нигде больше такого во всем Космосе не встречал. А не сотворить ли мне здесь какую-нибудь Твердь? Все хоть Пустоты поменьше будет.
И сотворил Творец - Землю. А над нею закрепил Свод Небесный, чтобы с него на творение свое было удобнее любоваться. Однако голое какое-то оно получилось. Глазу не за что зацепиться. Горы вздыбил, Леса посадил, Насекомых с Животными в них запустил. Тысячу лет как завороженный сидел, на творение свое дивился. Однако что-то опять во всем этом показалось Ему не то. Слегка скудноватая получилась картина. Не хватает в ней какой-то малости для Гармонии. Призадумался тут Творец, бороду почесал седую, многозначительно за ухом поскреб и незаметно для себя слепил Человека из глины. А затем и второго вылепил для разнообразия. Но некоторые детали ему изменил.
Не успел Старец и глазом моргнуть, а их видимо-невидимо по Земле уже бегает. Да все с дубинами сучковатыми и топо¬рами каменными. Животных в массовом порядке истреблять начали. Деревья валить гектарами, между собою ссориться.
- Вот это да...а,— немало удивился Творец.— Плодовитое сотворилось семя. А прожорливые-то какие. Как саранча. Так от моих других творений вскоре ничего не останется. Какая уж там Гармония.
И сотворил Он Подземный Мир, чтобы излишки душ человеческих туда отправлять. И главу там назначили — грозного Вельзевула, чтобы процессом этим целенаправленно управлял. Однако обюрократился скоро Владыка Тьмы. Пона¬делал уже самостоятельно целое скопище помощников, то есть Чертей да Дьяволов и давай их на людей не в меру натравли¬вать. Выслужиться решил перед Создателем, доверие его оправдать. Ну помощники и стали души людские тысячами в Подземелье таскать. Никакой меры в этом деле не соблюдают.
- Э не...ет,— в задумчивости почесал макушку Творец,— так дело не пойдет. Дай вам волю, вы всех Людишек моих изведете. Надо бы ваше владение чем-то уравновесить для лучшей Гармонии.
И сотворил Творец - Небесное Царство. Святыми и Ангелами его населил, чтобы они по мере сил своих Подземному Миру противостояли.
- Вот теперь ладненько,— удовлетворенно поглядел Он вниз,— вот теперь хорошо. Есть здесь отныне масса противопо¬ложностей. Пускай себе друг другу противостоят, в борьбе Гармонию приобретают.
Сказал и дальше в Космос пошел. Туда, где еще безраздель¬но Мрак, Пустота и Холод господствовали. Там тоже противо¬положности сотворить бы надо. Уж очень скучно, когда в Пространстве царит Застой. Другое дело, когда вокруг тебя все бурлит и вертится. Пошел и Млечный Путь от ног своих на Небосводе оставил.

                МНОГО ТЫСЯЧ ЛЕТ СПУСТЯ

Очень много тысячелетий пролетело с тех пор. Земля все вокруг Солнца вертелась, жаркими лучами его обогревалась и неутомимо плодоносила. Трава, грибы, кустарники, леса. Рыбы, птицы, носороги, крупный рогатый скот, мелкий рогатый скот. Сутки, годы, столетия в поте лица своего корпел над всем этим земным изобилием главный труженик Планеты — человек, с завидным упорством превращая богатства те в варенья, соленья, котлеты, антрекоты, штаны, рубахи, дубленки, шляпы, дрова, строительный мусор.
Однако всего потребить он так и не смог, поскольку тщательно регулировало его численность неутомимое подземное воинство. Ну а чтобы то в своем великом усердии совсем на нет поголовье людей не свело, противостоял ему как мог Небесный мир. И шла на маленькой планете беспощадная многовековая борьба за беспутные души людские. Верхи их на путь истинный направить пытались, низы, напротив, во что бы то ни стало искусить стремились. Не жизнь, а вечное противостояние. В небесных ведомствах концепцию добра разрабатывают, в нижних — концепцию зла, сверху о всеобщей любви твердят, снизу мелкий индивидуализм культивируют. Да еще зловредных микробов выращивают для массового расстройства желудков. В общем, не жизнь, а сплошное противоречие.
И все бы ничего, если б противоречия те миром решались. Так нет. Кончатся у людей аргументы и идут они друг на друга с вилами и лопатами. А тут вдруг не выдержит Верхний мир, разверзнет свои небеса да как шарахнет яркой молнией в Подземное царство. Ну  и то в долгу не останется. Отдраит потайные люки в жерлах вулканов и лупанет вверх раскаленными глыбами. Не жизнь, а один кошмар. Дым, чад, смрад, и лава  всепожирающая растекается.
Но вот забрезжили однажды в околоземном пространстве цивилизованные времена. И призадумались многие головы как на высоком небесном своде, так и в глубоких темных подземельях. А чего это мы все воюем? Чего нам собственно надо? Пора бы и за стол переговоров сесть. Решить, наконец, как миром жить. В общем, нужен в том деле хоть небольшой прецедент. Хоть маленький, но первый шаг навстречу друг другу. И решили наиболее светлые умы верхов и самые темные умы низов организовать на первых порах небольшую согласительную комиссию. И на¬значили в нее самые лояльные персоны от противоположных миров – Святого Иннокентия и Дьявола Аркашу.
Получив подробные инструкции от своих верховных владык, оба тщательно готовились к предстоящим дискуссиям. Вопро¬сов нужно утрясти тысячу и один, а срок для этого отпущен шуточный. Всего сто лет. Что можно сделать за какой-то век? Ни в одну проблему не вникнешь как следует. А в конце протокол о намерениях подавай.
Ох и торопятся верхнее и нижнее братства. Прямо как дети. Не успела появиться идея, а им уже и решение вынь да положь. Цивилизованные взаимоотношения, видите ли, устано¬вить захотелось. Но что делать? Приказ, он и есть приказ. С владыками не шутят. Разозлятся за непослушание, в карцер посадят некомфортабельный. Одного пятой точкой опоры на холоднющую льдину, другого тем же самым местом на раскаленные угли. Лет так на пятьдесят. Сиди, мол, и думай о смысле жизни. Нет, владыкам лучше не перечить. Да и общественное мнение против себя настраивать не резон.
Как бы там ни было, а к переговорам готовиться нужно серьезно. Аргументы продумать весомые, способы давления на психику оппонента просчитать эффективные, бойцовские при¬емы потренировать неотразимые. Так, на всякий пожарный случай. Как лучше в бок толкнуть или искуснее подножку подставить, с какой стороны за бороду сподручнее ухватиться.
В общем, всех дел не перечислишь. Переговоры, они и есть переговоры. Не на вечеринку идешь к закадычному другу. С заклятым врагом вступаешь в дискуссию.

                ВСТРЕЧА

- Ну и ро...ожа, — недоуменно бормотал низкорослый Арка¬ша, смешно подергивая своим пятаком и суетливо описывая круги вокруг длинного и невозмутимого Иннокентия. Копыта его ног отбивали о землю мелкую дробь, поднимая за собой шлейф пыли.— Голова белая, борода белая, одежда белая. И где только такого стерильного в нашем околоземном пространстве отыскали? Вид у тебя какой-то совсем не земной. Это же надо, ни одной пылинки поверх материи?
С этими словами Дьявол бесцеремонно ощупал своими заскорузлыми пальцами с длинными, лет сорок нестриженными ногтями белоснежную одежду молчаливого оппонента, отчего на ней тут же образовались два отчетливых грязных пятна.
- Не трогай меня руками,— брезгливо поморщился Свя¬той,— и не поднимай пыль копытами. И вообще, откуда взялось такое чучело с рогами? Тебя что, нарочно сюда отправили, чтобы внимание мое отвлечь от вселенских проб¬лем?
- Это я чучело? — вмиг раздулся Аркаша от величайшего возмущения.— Да ты на себя-то, на себя посмотри, красавец. Два метра сухожилий и стакан крови. Да спусти тебя к нам, все девки подземные разбегутся в ужасе. Тысячу лет искать их будешь, не сыщешь. А вот я по своему Подземелью иду, глаз оторвать не могут.
А зачем твои подземные, мне и небесных дев хватает,— щеголевато вздернул голову Иннокентий.— И успехом немалым я у них пользуюсь. А вот на твою козлиную бороду глянут, так уж точно все с неба попадают. Со смеху.
- Со смеху, говоришь? — всем телом передернулся Дья¬вол.— Да она у меня эталонная, если хочешь знать. Для всего нашего Подземного царства. У кого растительность больше вырастет, тот ее тут же щипцами выщипывает, чтобы насеко¬мых заводилось поменьше. А то вши вконец заедят. А вот у тебя не борода, а метла. Сплошное, так сказать, бескуль¬турье. У нас такими улицы подметают. От нечистот.
-Да...а,— печально протянул Святой.— И с этой ходячей карикатурой мне такие важные вопросы обсуждать поручено. Да у тебя в голове не мозги, а мякина. Если и было подобие их, так давно в рога ушло.
- Завидуешь что ли? — весело осклабился толстый Арка¬ша.— А вот ты, я вижу, не только безрогий, но еще и бесхво¬стый. Ущербный значит по-нашему. А раз ущербный, стало быть комплекс в тебе жестокий сидит. Неполноценности. Закомплексованный ты, оттого и седой. От бесконечных внутренних переживаний. У тебя же не хватает элементарных телесных деталей. И как с таким существом о серьезных вещах дискутировать?
-Ну ладно, остряк волосатый,— не выдержал, наконец, Иннокентий.— Пошли сейчас же долину делить.
- Это как? — удивился Дьявол.
- А вот так,— решительно произнес Святой.— В одной половине будешь жить ты, в другой — я. А то смрад от тебя невыносимый исходит.
- Ты...ы смотри, утонченный какой? — мгновенно скривился в гримасе Аркаша.— Смрад ему, видите ли, помешал. Да я самым лучшим одеколоном перед отъездом смазался. Из помета летучей мыши на сернистом газе. А у вас такой днем с огнем не найдешь.
- Вот и поселишься со своим одеколоном с подветренной стороны,- с ужасом взглянул на него Иннокентий. Во…н там, под скалой. Кстати, там и пещера небольшая имеется. А я в той рощице шалаш свой поставлю. Встречаться будем вон у того центрального озерка.
- А чего ты тут раскомандовался? — взъерепенился вдруг Аркадий.— На небе себе командуй, а здесь земля. Контактная зона, так сказать. Тут каждый сам по себе, понял? Что хочу, то и ворочу. Может быть я как раз в озере ночевать и стану. Ишь командир нашелся какой? Лети на небо, там и командуй!
Долго еще слышал Святой при¬читания Дьявола, приглушенные расстоянием. Работа над шалашом подходила к концу. Солнце клонилось к закату, то есть к западной кромке обрамлявших долину отвесных скал. Расположенная вдали от кипевших вселенских страстей, она была специально выбрана для переговоров представителей противостоящих миров. На Аркашиной стороне сгущалась непроглядная мгла. На стороне Иннокентия последними солнечными бликами еще освещалась верхняя скальная кромка. По дну долины растекалась ночная прохлада. В противоположных концах ее вскоре весело загорели небольшие костры. Неожиданно, с  западной  стороны донесся дробный стук копыт и понеслось нечто, весьма отдаленно напоминающее залихватскую песню.
- Да он еще и пьяница,— уныло подумал Святой.— Хватил лишка, вот на песни и потянуло. Ну да ладно, куда деваться? Оппонентов в этом деле не выбирают. Их, к сожалению, назначают. Какого прислали, с таким и работать придется.

                ПРЕАМБУЛА

Под скалами восточной стороны было еще темно, а гребни западного края долины уже позолотили первые солнечные лучи. Вот они выхватили из сумрака скальное подножие и озорно проникли под массивный свод небольшой пещеры. В центре ее лежала большая каменная плита, небрежно засте¬ленная грубой бычьей шкурой. Подложив под голову сучкова¬тую корягу и свернувшись калачиком, на ней сладко похрюки¬вал Дьявол Аркаша.
А снился ему, конечно же, дом родной. Большая по средним меркам Нижнего мира подземная полость, каменные добротно прокопченные стены, жаркий костер посередине, огромный казан на массивных цепях, игривый зад любимой жены, шалуны-дьяволята на козьих шкурах. А вот и друзья-арха¬ровцы. Все рогатенькие профессора из столичного Подземного университета. Веселый сабантуй по поводу скорого отъезда закадычного друга Аркаши на очень ответственную работу. Шутки, анекдоты, советы, опечаленные глаза жены.
Да, что может быть прелестнее здорового утреннего сна. Но вот пришло время, и из-под коряги неспеша вылез огромный специально отдрессированный таракан. Дьявол непременно возил его в каждую свою командировку вместо будильника. И, надо признать, никогда никуда не опаздывал. Так вот, выбравшись, наконец, из-под коряги, пунктуальное насекомое тут же засеменило мелкими шажками к свинячьему пятаку Аркаши. Добравшись до цели, оно решительно пощекотало лапкой в одной из его ноздрей. Сладкое похрюкивание прекратилось. Нос сморщился. Дьявол смачно чихнул и мед¬ленно приоткрыл один еще полусонный глаз.
- Пора, говоришь? — хрипло спросил он у таракана, все еще стоявшего перед самым носом.
- Угу,— удовлетворенно мотнул тот своей маленькой голо¬вой и с чувством выполненного долга неспеша удалился досыпать под корягу.
- Пора, так пора,— бодро крякнул Аркаша и пружинисто вскочил со шкуры.
Сбросив с себя остатки сна, он пулей вылетел из пещеры, стремительно пробежал у ее входа несколько кругов для разминки, глотнул широко открытым ртом поднятой копытами пыли, протер кулаками свои маленькие круглые глазки, сладко почесал в отдельных местах свое волосатое тело и тем самым приобрел нормальную дневную форму. Устремив любопытный взгляд в восточную сторону, он заметил, что Иннокентий также заканчивает утреннюю гимнастику.
Легко позавтракав сушеными кузнечиками и запеченой еще дома лягушкой, Дьявол взял огромный портфель из крокоди¬ловой кожи и с непомерно деловым видом двинулся к центра¬льному озерку. Зеркальная гладь его заполняла неболь¬шую округлую котловинку и источала в это время суток бодрящую прохладу. С противоположной стороны к водоему двигалась высокая фигура Святого. В руках он держал небольшую папку для деловых бумаг.
- С восходом солнца,— сдержанно поприветствовал он рогатого оппонента.
- А...а, чтоб ему провалиться под землю, весело произнес привычную утреннюю фразу Аркаша.— С чего начнем? — попытался он сразу же взять инициативу в свои руки, состроив при этом весьма озабоченную мину.
- Со стола,— хладнокровно урезонил его Иннокентий. - Со стола для заседаний,— медленно повторил он, поды¬скивая подходящий для этого материал.
- Ну и бюрокра...ат,— невесело констатировал про себя Арка¬ша.— Наверняка в какой-нибудь канцелярии небесной сидит. С таким не то что сто, а тысячу лет прозаседаешь и ни к чему толковому не придешь.
 Однако думы думами, но перечить Дьявол не стал. Настроение у него было в то утро миролюби¬вое. Стоит ли его лишаться из-за такого сущего пустяка. Через некоторое время на берегу озерка уже возвышалось сооружение из сухих жердей, отдаленно напоминавшее стол. На противоположных сторонах его стояло два толстых пня.
- Садитесь, пожалуйста,— вытерев пот, театрально указал Аркаша на пень с восточной стороны.— Это, конечно, не мягкое канцелярское кресло, но для нашего дела годится.
- Как увязать наше дело с жестким сиденьем? — насмеш¬ливо осведомился у оппонента Святой.
- Мягкое кресло, как показывает богатая канцелярская практика, имеет свойство поглощать разумные мысли, с удо¬вольствием пояснил маленький Дьявол.— А на жестком пне они будут куда острее.
- Думаю не седалищем, а, как и положено, головой,— прохладно отрезал Иннокентий, осторожно водружаясь на сучковатое сидение.- Итак, какой вопрос в повестке дня у нас первым? — с чувством собственного достоинства открыл он свою деловую папку.
- Ну и бюрокра...ат,— еще раз убедился в своем подозрении Аркаша, - открывая тем не менее свой огромный портфель и отыскивая в нем исписанный размашистым почерком листок, совсем затерявшийся среди груды сухих кузнечиков. — «Дубы и гении»,— наконец выпалил он, уткнувшись глазками в первую попавшуюся строку.
- Есть такая проблема,— сосредоточенно произнес Свя¬той.— Но к ней мы подойдем  нескоро. Сейчас же начнем с главного вопроса «Добро и зло». Но прежде небольшая преамбула.
- Чего-чего? — не понял Дьявол.
- Вступление значит,— снисходительно посмотрел на него Иннокентий.
Аккуратно положив перед собой нужную бумагу он стал торжественно читать по ней текст: «В очень старые, поистине стародавние Времена, когда безраз¬дельно царили здесь Тьма, Холод и Мрак, забрел случайно в наши места путешествовавший по Вселенной Великий Творец. - «Ну и Тьма...а», — чертыхнулся Он, запнувшись о невидимую Черную Дыру. И сотворил Творец Солнце, чтобы видно было, куда ногу поставить. Но так как по старости лет Он был подслеповат немного, то в дополнение к дневному сотворил Творец еще и светило ночное. Ну а затем и Звезды вокруг рассеял».
- Согласен или будешь оспаривать? — строго посмотрел Святой на Дьявола.
- Согла...асен, согла...асен,— вяло проборматал Аркаша.— Хочу только заметить, что у нас такие истины студентам на подготовительном курсе рассказывают.
«А затем,— оставил без внимания его остро¬ту Иннокентий,— сотворил Творец Небесный свод, чтобы можно было на нем полежать, отдохнуть. Ну а чтобы во время отдыха позабавиться, сотворил Творец Землю с ее обитателями. В том числе и Подземное царство, что, надо признать, было роковой ошибкой в Его нетленных творениях».
- Ты чего это историю фальсифицируешь? — побагровел от возмущения Дьявол.— Ты чего это напраслину на Творца возводишь? На тройки, наверное, в школе учился?
- Я тебе не школьник,— терпеливо выдержал шквал дьяво¬льских ругательств Святой.— Я, если хочешь знать, ведущий профессор столичного Небесного университета. И о таких вещах каждый мой первокурсник знает.
- Профессор, говоришь!? — еще больше возмутился Аркаша.— Теперь я знаю, откуда хулиганье в Небесах берется. Наслушаются лекций такого вот, с позволения сказать, профес-сора, а затем льдинами в Подземелье бросаются. Это же надо, так историю переврать? Вот как раз Мир-то Подземный Творец первоначально и создал. А затем Землю. А уж потом над нею Свод закрепил Небесный. По недоразумению. Хотя первоначально это в планы его не входило. Архитектурное, так сказать, излишество.
- Излишество, говоришь? — начал медленно закипать Инно¬кентий. А того пустяка и не знаешь, что Небо от вредоносных космических лучей прикрывает Землю? Не будь его, не ел бы ты по утрам своих запеченных жаб и гадких сушеных кузнечиков.
- Не жаб, а лягушек,— посыпалась ответная тирада,— прошу не путать. Причем деликатесных. Ни в одном вашем магазине не сыщешь.
- И не надо нам этой мерзости.
- И не дадим.
- И слава Творцу.
- И будешь всегда такой тощий.
- А у тебя нос свинячий.
- А у тебя....
Ровно год шла между уважаемыми представителями проти¬воположных миров перешедшая на личности перепалка. Посте¬пенно увяла природа. Где-то землю сковали морозы, а где-то зашумели сезоны дождей. Но вот пришло время, и в долине вновь зазеленели деревья и весело защебетали неугомонные птицы. Взошло яркое солнце и его по-летнему теплые лучи заиграли бликами на поверхности озера.
- Давай отойдем от личностей,— устало пробормотал Свя¬той.— Давай перейдем к существу вопроса.
- Давай,— охрипшим голосом согласился Дьявол.— А то я уже повторяться начал.
- Поищем консенсус,— принял деловитый вид Иннокен¬тий.— Давай сойдемся на том, что первой Творец создал Землю.
- Да,— тут же оживился Аркаша,— логично. К чему бы иначе Он свод Небесный крепил?
- Да,— наклонил в знак согласия голову его собеседник,— поскольку только при наличии Земли мог быть создан Подзем¬ный мир.
Глаза оппонентов радостно заблестели. Это было совершенно новое слово в науке. Нежданно-негаданно к ним пришло эпохальное открытие. Обоим чудился шум восторженных рукоплесканий университетских аудиторий. Ор¬дена, премиальные, слава.
- Продолжим? — тихо прохрипел Дьявол, не в силах ото¬рваться от сладострастных фантазий.
- Не все сразу, не все сразу, коллега,— добродушно забор¬мотал Святой.— Давай отдохнем пару дней. Мозгам нужна передышка.

                ТОЧКА СОПРИКОСНОВЕНИЯ

Скалы западного края долины уже позолотили первые солнечные лучи, а под скалами восточной стороны было еще по-утреннему сумрачно. Вплотную к небольшой рощице на покрытой тучными травами полянке стоял аккуратно соору¬женный шалаш. Внутри на высоком ложе, застеленном белоснежной простыней, тихо почивал Святой.  Натянув до подбородка мягкое теплое одеяло, он досматривал приятный утренний сон.
А снился ему, естественно, дом родной. Большая по средним меркам Небесного мира квартира, пропускающие приятный  голубоватый свет стены, просторная кухня, полные ягодицы любимой жены, опрятные дети, без шума играющие в отведенном для того месте. А вот и друзья-святые. Все белобородые профессора из столичного Небесного университета. Торжественный сабантуй по-поводу отъезда уважаемого друга Иннокентия на очень ответственную работу. Благопристойные остроты, деловые наставления, опечаленные глаза жены.
Да, что может быть прелестнее здорового утреннего сна. Но вот, в густой кроне росшего рядом с жилищем пышного дерева зашевелился специально отдрессированный соловей. Святой непременно возил его в каждую свою командировку вместо будильника. И, надо признать, никогда никуда не опаздывал.
Высвободившись из густых листьев, пунктуальная птаха осторожно впорхнула в шалаш, села на край пуховой подушки и нежно запела Иннокентию на ухо. Ровное посапывание прекратилось, и Святой медленно приоткрыл один полусонный еще глаз.
- Пора, говоришь? – приветливо спросил он у стоявшей на краю подушки птицы.
- Угу, - удовлетворенно мотнула та маленькой головой и с чувством выполненного долга мягко вспорхнула и улетела на дерево досыпать.
- Пора, так пора,— твердо произнес Иннокентий и решительно сбросил с себя одеяло.
Неспеша выйдя из своего шалаша, он трусцой пробежался вокруг него пару кругов, сделал несколько пружинистых гимнастических упражнений и пошел умываться к прохладному роднику. Закончив свой утренний туалет, Святой мимоходом взглянул в западную сторону. У входа в пещеру клубилось густое облако пыли. Дьявол, стало быть, также заканчивал утреннюю разминку.
Легко позавтракав источавшими приятный аромат небесными фруктами и запив их прозрачным фруктовым же соком, Иннокентий взял в руку небольшую папку для деловых бумаг и размеренным шагом двинулся к центральному озерку. С проти¬воположной стороны, неся в руке огромный портфель, сюда же бодро вышагивал Дьявол.
- С восходом солнца,— сдержанно поприветствовал его Святой.
- А чтоб ему скорее под землю провалиться,— весело ответил рогатый оппонент.— С чего начнем? — Как и в про¬шлый раз, попытался он сразу же взять инициативу в свои руки.
- С повестки дня,— строго урезонил его Иннокентий, осторожно водружаясь на свой сучковатый пень.— Итак, главный вопрос у нас «Добро и зло»,— произнес он с чувством собственного достоинства.— С начала мира он разделил все сущее на земле, вокруг нее и в ее недрах на два непримиримо противостоящих лагеря. Тысячелетия эта проблема решалась силой. Но забрезжили, наконец, в околоземном пространстве цивилизованные времена. Самые выдающиеся умы Неба пришли к величайшему умоза¬ключению о том, что конфронтацию эту нельзя разрешить грубым действием, но только мирным переговорным путем.
- Ну и умы...ы,— ехидно пробурчал Аркаша под свой свинячий пятак.— Тысячелетия потребовались, чтобы придти к такой банальности. Да я, если хочешь знать, эту тему своим студентам уже столетие как раскрываю.
- Патент имеется? — снисходительно улыбнулся Святой.
- Какой еще патент?—не совсем его понял Дьявол.
- Свидетельство такое, на открытие.
- Ишь ты какой? — нервно заерзал на своем пне Арка¬дий.— Свидетельство, видите ли, ему подавай. А на слово мне не веришь?
Вам доверяй, да проверяй,— добродушно изрек Иннокентий, довольный тем, что припер оппонента к стенке.— Но к делу, к делу, коллега,— вдруг твердо произнес он, памятуя о том, что  отвлеченная дискуссия с невыдержанным существом может в любую секунду перейти на личности.— Для удобства беседы давай построим ее так. Я тебе выдвигаю тезис, а ты немного подумав, с ним соглашаешься.
- Монополию на истину установить хочешь? — сердито сузил свои глазки Дьявол.— Непогрешимым себя считаешь? Вот в чем корень зла и причина нашего вечного противостояния.
- Ну ладно, ладно,— примирительно махнул рукой Свя¬той.— Чего ты-то предлагаешь?
- Как и положено у цивилизованных людей, ты мне тезис, а я тебе антитезис. В итоге, побеждает сильнейший.
- Нам не нужны победители и побежденные,— задумчиво погладил седую бороду Иннокентий.— Для того и на дискуссию нас с тобой снарядили. Кстати, как самых способных к тому представителей,— не без гордости заметил он.— Так  что, давай искать компромиссы. Я тебе тезис, ты мне антитезис, а в конечном итоге консенсус, или взаимоприемлемый усредненный тезис.
—Годится,— так толком ничего не поняв, деловито согласился Аркаша. —Усредненный, так усредненный. Валяй свой первый тезис.
—Начнем издалека,— назидательно произнес Святой, — от некоторых, казалось бы, отвлеченных посылок. Добро — это все белое, светлое, чистое. По-моему, это настолько очевидная истина, что даже у тебя она не вызовет никаких сомнений.
- Ишь ты, шустрый какой,— всеми своими волосами ощетинился Дьявол.— Белое, чистое, светлое. Привык на Небесах среди дождевых капелек жить. А ты под землю в командировку съезди. На недельку хотя бы. У тебя сразу же все критерии о добре изменятся. Если о нем в этой плоскости рассуждать.
- А что хорошего в вашей грязи?
- На этой грязи весь ваш Небесный свод держится.
- Ну ладно. Добро это свет, а зло — это мрак, поскольку не будь света, ты бы жил наощупь.
- А что твой свет без мрака. Не будь его, ты бы и не знал, что свет — это свет.
- Ты...ы смотри, —подумал про себя Святой,— голова с кулак, а мозги имеются. Без оглядки ему палец в рот не клади. Попробуем перефразировать свой тезис. Добро — это дух, тогда как зло — материя, —произнес он уже вслух, решив ошарашить оппонента постановкой неразрешимой философской проблемы.
- И что?
- А то, что лелея дух, мы делаем добро, а подогревая плоть, вы творите вселенское зло.
- Ты...ы смотри, духовный какой нашелся? —язвительно осклабился Аркаша. – Дух у него – добро, материя зло. А что бы делал твой дух без материи? Ни поесть, ни выпить, ни с дамой приятной поспать.
- Вот, вот,— тут же встрепенулся Иннокентий, —отсюда все напасти. Как раз вино и женщины вконец дурманят голову и толкают на необдуманные поступки.
- А зачем голова твоему духу, если он отрицает материю? - иронично хихикнул Дьявол.— Без материи ему должно быть все равно где голова, а где задница.
- Не…ет, - тихо выговорил Святой, еле сдерживая гнев от столь кощунственного заявления, — это у тебя не сразу поймешь где голова, где седалище.
- Не оскорбляй мою плоть! — резко вскричал Аркаша, быстро перегнувшись через стол переговоров и цепко схватив за грудки оппонента.
- Не трогай меня своими погаными лапами! – не менее взбеленился Иннокентий и тут же ухватил Дьявола за загривок.
По всей округе тут же разнесся страшный треск. Стол переговоров как ветром сдуло. Даже заменявшие стулья тяжеленные пни, как легкие пушинки, разлетелись в стороны. Вверх взметнулась вырванная с корнем трава, а окрестности наполнились отборнейшей бранью, да сочными звуками увесистых ударов. Ровно год беспощадно волтузили друг друга уважаемые представители противоположных миров. Но вот, вновь ожила после долгой зимней спячки природа, зазеленели деревья, весело защебетали неугомонные птицы.
- Пора? — посмотрел на своего коллегу огромный таракан-будильник.
- Пожалуй,— согласился соловей.
И двое верных слуг решительно двинулись в сторону хозяев, валявшихся на истоптанной земле и мертвой хваткой вце¬пившихся в бороды друг друга. От щекотки насекомого и легких ударов клювом птицы те как бы разом очнулись, разомкнули побелевшие от напряжения пальцы и, конфузливо взглянув на большие фиолетовые синяки, украшавшие их физиономии, со стонами поднялись на ноги.
- Хулиган,— заключил Святой, покряхтывая и осторожно поглаживая ушибленную поясницу.
- Сам такой,— тут же парировал Дьявол, растирая на своем лбу огромную шишку.
- Ну ладно,— примирительно взглянул в его сторону Инно¬кентий,— давай поищем подходящий консенсус.
- Ну что же? — согласился Аркаша.— Давай сойдемся на том, что добро не бывает абстрактным.
- Все верно,— немного помедлив, согласился Святой.— Как и зло. И то, и другое всегда конкретно.
- И относительно,— подытожил Дьявол.— Что хорошо се¬годня, становится плохим завтра.
И что хорошо одному, может считаться плохим для другого.
Глаза оппонентов радостно заблестели. Они, наконец, нашли приемлемую точку соприкосновения для своих, казалось бы, непримиримых взглядов. Это было совершенно новое слово в политике. Обоим уже чудились одобрительные нотки в голо¬сах их владык. Почет, ордена, премиальные.
- Продолжим беседу? — сладостно зажмурился Дьявол.
- Не все сразу, не все сразу,— добродушно забормотал Святой.— Мозгам и рукам нужна передышка.

                ЛЮБОВЬ И НЕНАВИСТЬ

Солнце весело выглянуло из-за скал и щедро позолотило долину своими первыми утренними лучами. В который уже раз оно с восторгом заглядывало в этот небольшой прелестный оазис, отделенный от внешнего мира плотным кольцом зубча¬тых, совершенно неприступных гор. Ему очень нравилось любоваться меленьким островком нежной зелени, спрятанным среди бесконечного массива причудливых горных вершин, а также отражаться в зеркальной глади блестевшего в его центре родниковой чистоты озерка.
Однако вот уже много времени среди шелковистого травяно¬го покрова здесь зияло безобразное темное пятно с выворо¬ченными комьями земли и выдранным с корнем кустарником. От восточного и западного краев долины к этому месту направлялись две слегка прихрамывающие фигуры. Вот они дошли до развороченного пятна, молча осмотрели друг друга и принялись медленно собирать разбросанные жерди. Через некоторое время на этом месте уже виднелось сооружение, отдаленно напоминавшее стол. С двух сторон к нему были вновь приставлены большие сучковатые пни.
- Присаживайтесь,— подчеркнуто вежливо указал на один из них Святой.
- Только после вас,— предупредительно засуетился Дьявол.
Выждав для приличия несколько секунд, они разом взгро¬моздились на свои экзотические сидения.
- Как ночевали? — участливо спросил Иннокентий, с удо¬вольствием рассматривая большую шишку, видневшуюся между рогов своего оппонента.
- Спасибо, не худо,— кротко ответил Аркаша, еле сдержи¬вая смех при виде огромного фингала под глазом соперника. - Как вы?
- Благодарю, неплохо. Вот ваш портфель, коллега. Я на него случайно наткнулся по дороге в шалаш.
- Премного благодарен, любезнейший,— был приятно удив¬лен Дьявол такой скорой находке своей потери.
С соответствующим словесным сопровождением он тут же передал собеседнику его папку, что была им неожиданно обнаружена по пути в пещеру. Глаза оппонентов встретились. В них не было ни настороженности, ни злобы. Дурные эмоции улетучились напрочь во время недавней годичной потасовки. Напротив, во взоре их уже начинали вспыхивать искорки взаимоуважения. Прямо как у людей, через драку познавших равные возможности друг друга и окончательно убедившихся в том, что кулачная оппозиция между ними конфликта не разрешит.
- Итак, коллега,— слегка приосанился Святой,— предлагаю продолжить нашу дискуссию.
- Да, уважаемый,— с готовностью кивнул ему Дьявол.— С учетом уже наработанного нами опыта.
- Непременно, непременно,— быстро согласился Иннокен¬тий,— абстракциями заниматься больше не будем.
- Истина всегда конкретна и в то же время весьма относительна,— щегольнул глубокомыслием Аркаша.
- И искать мы ее станем через мир человеческий,— задумчиво произнес Святой.— Собственно ради него нас  и создал Творец. Предлагаю вынести на дискуссию вопрос «Любовь и ненависть»,— продолжил он, порывшись в бумагах.— Ведь именно из этой проблемы проистекают многие корни добра и зла. Не так ли?
- Ну что же? — не стал перечить Дьявол.— Это одна из центральных, не побоюсь этого слова, основополагающих житейских проблем, коллега. С нее и начнем. Давай свой тезис.
- Итак, самым главным человеческим чувством я считаю любовь к истокам. Иными словами, любовь к Творцу. Ведь что может быть значительнее для людей, чем акт соединения души и тела. Он подарил человеку величайшее из всех своих изобрете¬ний, то есть жизнь, за что тот просто обязан любить Творца до самой гробовой доски.
Святой был в ударе. Лицо его приняло одухотворенное выражение, глаза смотрели куда-то очень далеко, в беско¬нечную высь. Видимо, вослед ушедшему еще в незапамятные времена на другой конец вселенной и не давшему знать, когда вернется обратно Создателю. Указательный палец его правой руки был поднят вертикально вверх и маячил у самого пятака оппонента. Он должен был приковывать к себе его внимание, подчеркивать непреходящую значимость момента и глубину развиваемой мысли. Вот уже и листья на деревьях пожелтели, а над долиной медленно проплыли стаи птиц, перелетающих с севера на далекий и теплый юг. В воздухе порхнули первые снежинки, и рога у Дьявола покрылись инеем. Кислая физиономия его передавала невыразимую тоску, а круглые глазки сузились и были подернуты пеленой дремоты.
-  Кончай заливать а, Кеша,— вдруг произнес он сквозь томную зевоту в слабой надежде прервать нескончаемый монолог собеседника.— Не первокурсникам читаешь лекцию.
- Что? — не сразу понял Святой, все еще находясь во власти своих рассуждений.— Не Кеша, а Иннокентий,— в сердцах рубанул он, наконец, осознав непрошибаемость своего оппонента.— Пора бы запомнить имя мое, черт рогатый.
- Не черт, а Дьявол и не рогатый, а Аркадий,— вмиг взъерепенился уже совсем было уснувший представитель про¬тивоположного мира.
- Какая разница что черт, что Дьявол,— не унимался не на шутку раздосадованный Святой.
- Значит имеется различие, если я считаю путаницу недопустимой,— еле сдерживаясь прошипел Аркаша.
- Глаза оппонентов метнули громы и молнии. Туловища их перегнулись через стол, а побелевшие от напряжения пальцы мертвой хваткой вцепились в жалобно заскрипевшие жердочки. Стол качнулся в разные стороны, но устоял. В окружающем пространстве запахло дракой.
- Ай, яй, яй,— неожиданно послышалось с середины стола. Встав спина к спине, с центра стола на своих хозяев с укоризной взирали их верные слуги.
- Что, не стоит? — разом посмотрели на них нахохлившие¬ся задиры.
- Угу,— одновременно кивнули головами соловей с тарака¬ном и, заметив что из хозяев уже вышел весь пар, с чувством выполненного долга степенно покинули место переговоров.
- Глаголь свой антитезис, коллега,— с облегчением отва¬лился от стола Святой.
- Изволь, коль желаешь,— расслабился в свою очередь Дьявол, с трудом вспоминая то, о чем перед этим шла речь.— Ах да,— поймал, наконец, он нить рассуждений.— Не получается, брат, как ни крути, всеобщей любви к Творцу.
- И почему?
- А потому, что не все на совесть сделал он в своем изобретении. На потеху себе человека творил, вот и допустил в этом деле небрежность.
- Это как?
- А вот так. Спустись с небес, посмотри на грешную землю, лопух. Сколько среди жизнерадостных тварей затаенной злобы увидишь. А все оттого, что механизм их  самотворения постоянно сбои дает. То к нормальному телу дурную голову приставит, то прекрасную душу с ущербным телом соединит. А сколько других побочных моментов? Тех, что нам еще знать не дано? И правит среди этих людей жесточайший комплекс. Себя не любят, других ненавидят, Творца и жизнь непотребными словами клянут. Хорошо Старик из мира нашего ретировался вовремя. А то бы не сдобровать и ему.
Протрещали лютые морозы и отшумели вьюжные метели. Солнце стало теплее и ласковее. От всех почек, спор, корешков потянулись к нему многочисленные веселые побеги. Зазеленели леса, распустились цветы. Размахивая короткими ручками, Дьявол все продолжал неистовый монолог. Всю долгую зиму с нескрываемым ужасом слушавший его Святой теперь мирно дремал, размеренно посапывая на солнцепеке.
- А…апчхи! - неожиданно чихнул он, почувствовав в носу нестерпимый зуд.
—Чего, чего?— не понял осекшийся, вдруг, собеседник.
—Это так, к твоему слову пришлось,— смахнул навернувшую¬ся слезу Иннокентий.
—Нет, если хочешь чего возразить, говори,— сделал широкий жест Дьявол.— А то все молчишь, да молчишь. Даже неинте¬ресно беседовать стало.
—И скажу,— начал Святой собираться с мыслями.
—Не надо делать из Творца истукана,—видя его затрудне¬ния, подсказал Аркаша.—Идола делать из Творца не надо.
—Все верно, все верно,— уловил нить дискуссии Инно¬кентий.— Истукана из него делать, конечно, не надо. Но согласись, кто может выступать против его правдивого слова?  Слова истинной правды, которое он вложил в уста каждого честного человека.
- Э…э, куда тебя занесло,— хитро улыбнулся Дьявол.— Правдивое слово люди, конечно же, уважают. Но вот то, что за ним скрывается, не всегда.
- Поясни.
- Изволь, наивный. Нет во вселенной непогрешимо правдивого слова, поскольку произносит его всегда живое, а оттого заинтересо¬ванное существо. А интерес одного не всегда укладывается в интерес другого. Так что правда, дружище, у каждого сугубо своя. Об этом любой мой абитуриент без запинки расскажет.
- Вот откуда, умник, молодые хулиганы в Подземном мире берутся, - метнул возмущенный взгляд на коллегу Святой. - Вот после таких, с позволения сказать, наставлений из университетской аудитории к вулкану. Чтобы камнями в Небо швыряться. А того ты не объяснил своим шалопаям, что любить Творца можно уже за то, что он по рангу своему стоит над всеми и не подвержен мелким земным страстям?
- Извини,— выставил руку вперед ладонью явно не согласный с таким утверждением Дьявол.— А как понять то, что с самого начала наш бесстрастный Творец для одних свою милость установил, для других кару придумал?
- Но карает-то его кара любя.
- Это что за вселенский садизм, карать любя? А не естественнее ли карать ненавидя?
- А как ты отнесешься к такой постановке вопроса, как люби ближнего своего? – весомо изрек Святой.
- А чего его не любить, если он любит тебя? — просто¬душно вздернул брови Аркадий, не замечая заложенного вопросе подвоха.
- Вот здесь-то и зарыт корень вселенского зла,— торжествующе хлопнул рукой по жердям Иннокентий.— Люби только тех, кто любит тебя. А как быть с подавляющим большинством остальных?
- А чего ради их всех любить? — еще более изумился Дьявол.— У меня что, мозги набекрень?
- Я понял твою извращенную сущность,— строго посмотрел на него Святой.— Весь ваш подземный идеал — любовь с выго¬дой.
- А у тебя овечья,— не выдержал тона собеседника Дья¬вол.— Скажи на милость, с какой стати я должен возлюбить хищника, который пытается отгрызть мне голову?
- Всех не загрызет. Но чувствуя любовь своих жертв, в конце концов усовестится и тоже возлюбит их.
- Хотел бы я посмотреть на хищное существо, роняющее по своим жертвам горючие слезы.
- Но люди не хищники,— решил вернуть оппонента ближе к теме Святой.— Все они наделены разумом и высоким чувством.
- Не делай из человека себе подобного,— с сарказмом перебил его Дьявол.— Да это же первый хищник планеты. Съедает все, что под руку попадет. Даже то, что другим живым существам просто кушать нельзя. Причем, о ужас, поедает даже себе подобных.
- Не закатывай гла...азки, не закатывай гла...азки,—попы¬тался остановить его Иннокентий, — и не фальсифицируй историю. Все это было на самой ее заре, в далеком первобытном детстве. Ребячество, так сказать. Недоразумение.
- Сейчас едят тоже,— безнадежно махнул рукой Аркаша,— только еще изощреннее. Если не физически, так психологиче¬ски. Это же адское искусство — сожрать человека со всеми его потрохами, не прикасаясь к нему зубами.
- Это все по невежеству,— устало сдался Святой.— От невоспитанности значит. Впрочем, давай отложим эту проблему. Сейчас более подходящий вопрос для дискуссии —  «Разум и невежество». Он как раз следующим в списке стоит.
- Давай,— приосанился Дьявол, готовясь тут же разразить¬ся какой-нибудь сногсшибательной по остроумию речью.
- Не спеши, не спеши,— вовремя остановил его быстро спохватившийся собеседник. Дадим мозгам передышку.

                РАЗУМ И НЕВЕЖЕСТВО

Из-за гор встало солнце, звонко защебетали птицы и, закончив свой утренний моцион, оппоненты бодро прибли¬жались к столу переговоров. Поприветствовав друг друга в обычном стиле, они разом взгромоздились на свои сучковатые пни и с сосредоточенным видом стали рыться в своих деловых бумагах.
Склероз замучил,— виновато улыбнулся Аркаша. – Не напомните коллега,  с какого вопроса мы решили начать сегодняшнюю беседу?
- Разум и невежество,— членораздельно прочитал  Инно¬кентий, отыскав галочку напротив длинного списка проблем.
- Отлично,— с удовольствием потер свои руки Дьявол. — Итак, разум - тьма, невежество - свет,— решил он сразу же удивить собеседника своим остроумием. Мол, знай наших, Святоша, не лыком шиты.
- Это почему же разум — тьма, а невежество — свет? — огорошенно посмотрел на него оппонент. У нас привыкли утверждать прямо в противоположном смысле.
- Какое превратное понимание столь важных жизненных истин,— снисходительно протянул Аркаша.— Впрочем, дело это легко доказуемо. Благо существует ведущий интеллектуальный центр вселенной, то есть столичный Подземный университет. И в нем имеют счастье работать умнейшие профессора всего околоземного пространства,— состроил он скромную мину.—  В том числе и ваш покорный слуга.
- Ну давай, давай суть своих рассуждений,— пропустил мимо ушей бахвальство Дьявола Иннокентий.
- Любой мой студент на этот вопрос ответил бы так. Разум ассоциируется с тьмой оттого, что впотьмах рассуждается лучше. Это даже моему слуге-таракану известно. В ночи, когда все окружающие беспробудно спят, ничто не отвлекает свободное движение философской мысли. И обратите внимание, любезнейший, что самые великие открытия скрупулезно опекаемого нами человечества были сделаны как раз впотьмах. Причем многие из них имели место быть даже во сне. Что же касается света, то вспомним - сколько соблазнов возникает при нем? Это время желаний, эмоций и чувств, которые напрочь гасят такое образование, как разум. Все они как тесный обруч сковывают людской интеллект. Напомню конкретику: дубовые наставления начальства, мелкие интрижки отдельных бездарных сослуживцев, капризные притязания жен, докучливость шаловливых детей, пьяные вопли не проспавшихся за ночь соседей.
- Постой, постой,— попытался угомонить не в меру разошедшегося собеседника Иннокентий, - ты так всю проблему на бытовой уровень сведешь. А она заслуживает куда большего. Давай посмотрим на нее через такое сравнение, как разум - добро, невежество - зло.
- Тек, тек,— осекся Дьявол и тут же потерял нить своих рассуждений.— Ну ладно,— нервно крякнул он,— валяй свой тезис.
- Разум — это открытия, разум — это созидание,— назида¬тельным тоном начал Святой.— Только благодаря ему люди вот уже тысячи лет назад покинули темные и сырые пещеры и переселились в светлые и теплые дома. Дым от костров теперь не ест им глаза, а вылетает туда, куда ему и положено, то есть в трубу. Сбитые ноги остались в седых преданиях, так как теперь подопечные наши носят удобную обувь. Их не пожирают ежесекундно лютые хищники, да и сами они ежеминутно не ищут себе пропитание. Мозги, наконец, освобо¬дились для яркой мысли, отключившись от унизительного контроля за бесконечным перевариванием грубой и сырой первобытной пищи. Раскрепощенное в итоге сознание выдало гениальную идею — все люди братья!
—Угу, и сестры,— поспешно вставил свое замечание Арка¬ша, вполне резонно подозревая, что севший на своего конька Иннокентий не слезет с него лет десять.
—Это как?— слегка поперхнулся Святой.
—О второй-то половине рода людского запамятовал?
- Ну что же?— С полдня помолчав, наконец, пришел в себя Иннокентий.—Пусть будет так - все люди братья и сестры.
- Ну да ладно, теперь моя очередь рассуждать,— решительно щелкнул Дьявол когтями своих пальцев о жерди стола.— Изволь теперь выслушать, что я думаю о твоих братьях и сестрах. Начну с того, что подопечные наши в свое время безжалостно мамонтов съели. Всех до единого. Не говоря уже о более мелких и теперь уже напрочь забытых тварях. А как ты думаешь насчет  такого их сногсшибательного изобретения, как пушка? К вам-то, небось, на Небеса их ядра не долетали. А у нас под землей от разрывов их такой адский грохот стоял, что огромные каменные глыбы от свода откалывались и кому на что придется с высоты падали. Сходи посмотри, сколько у нас Чертей-ветеранов с тех самых пор кто без рогов, а кто  без ног остался. А как наземная нечисть от изобретения того пострадала? Вот, если хочешь, выразительный тому пример. Встал как-то спозаранку один мой знакомый Леший и спросонья  сладко зевнул. Так ему  меж зубов тут же шальное ядро залетело. С тех пор инвалид. Сидит у него в горле чугун и как зоб большой выпирает. Работать не может, на мизерную пенсию перебивается. Ни кола, ни подходящей коряги для жилья. Цены-то на жилплощадь в лесу в связи с его нера¬зумной вырубкой до баснословных размеров выросли. Да что наш мир, себя не жалеют. Ведь сколько за всю историю своего собственного поголовья повыбили? Сестры, которым Творцом рожать предначертано, подолы свои за пояс заткнут, сабли острые в руки и на особей мужского пола бросаются. И это на потенциальных отцов своих же детей. Да что говорить об этом непредсказуемом поле? Братьев твоих лихих достаточно. Одни из них строят не покладая натруженных рук, другие все это с усердием рушат, одни хлеба в поле сеют, другие нивы безжалостно жгут, одни не уставая о добре глаголят, другие их в тюрьмы за это сажают. Очнись, коллега, разуй глаза. Города в руинах, пустыни в бывших зеленых оазисах, на небе дыры озоновые. Латать, наверное, их замучились. Того и гляди кто-нибудь из ваших же небожителей вниз головой в дыру ту нырнет. Опять же ущерб небесному воинству. А может быть, зря вы на нас потери списываете? Может быть, пропавшие ваши в дыры те и свалились? Лучше бы не с нами постоянно ссорились, а экологией как следует занялись.
- Ну хватит, хватит, Аркадий, впервые назвал по имени своего собеседника Святой.— Не все так мрачно, как ты описываешь,— пригладил он вставшие дыбом седые волосы.— Всякие персоны среди людей встречаются. Есть среди них и гении...
- А есть среди них и дубы,— закончил вместо него фразу Аркаша.
- Так вот, давай посмотрим на нашу проблему именно в этой плоскости,— остановил его плавным жестом руки Иннокентий.— Ведь носят в себе разум и невежество конкрет¬ные люди.
- Давай,— развел руками Дьявол,— валяй свой тезис.
- Разум растворен во всем человечестве,— после недолгого раздумья начал Святой,— и каждый человек — это носитель маленькой его частицы. В принципе, все люди гениальны, но только по-своему. Один великий мастер, другой непревзой¬денный воитель, третий мудрый правитель. Конечно,— заметил он кислую физиономию Дьявола,— у всех они разные по объему, эти крупицы разума. У кого-то они меньше, у кого-то, наоборот, больше. Последних мы и называем — гении. Сколько их уже было в истории? Какую глубину мысли подарили они человечеству? Их мозгами оно прокладывало себе дорогу вперед. Их идеи опережали время, маяча перед восхищенными взорами современников как путеводные звезды. Не ошибусь, коллега, если сделаю естественный вывод — гений разума правит миром. Через мысли и чаяния конкретных людей. И благодарное человечество свято хранит память о них в веках.
- Куриная слепота,— нарочито зевнув, констатировал Дьявол.
- Чего, чего? — перешел на обыденный тон Инно¬кентий.
- Да так, к слову пришлось,— небрежно махнул рукой Аркаша.— Не стоит вашего высокого внимания. Впрочем, не изволите ли выслушать мою точку зрения на этот щекотливый предмет?
- Валя...яй,— подозрительно взглянул на него Святой, так до конца не решив, задето чувство его собственного достоин¬ства или нет.
- Так вот, любезнейший,— весьма саркастически начал Аркадий,— даже безмозглой лягушке известно, что периодически род человеческий порождает выдающихся гениев. И открытий они понаделали массу, и мыслей глубоких о мире выдали тьму. Но вот пользуется теми открытиями, как ни странно, прямо противоположная часть человечества. Та, у которой извилины в головах на редкость прямые и разум в мозгах еле теплится. Ох уж это неистребимое племя дубов, по иронии судьбы всерьез уверовавших в свое непреходящее предназначение. Это о них в свое время было остроумно замечено, мол, хуже дурака может быть только инициативный дурак. Это в их дубовых руках все великие изобретения неординарного человеческого гения тут же оборачиваются против него самого и всего живого в околоземном пространстве. Это пройдя через их крайне ограниченные головы, все мудрейшие идеи выхолащиваются до безобразия и тут же подгоняются под примитивный интеллектуальный уровень дуба. Это люди — простейшие, живущие не светлым разумом, а известными потребностями ненасытного желудка и убогого набора первичных инстинктов. Принцип их бытия предельно прост. Сытно — холодно. Расчетливая хитрость вместо мудрости разума. Нет сладостнее для такого дуба, чем подмять под себя толковых людей. Чем больше, тем лучше и желательно, чтобы не пикали. Предел мечтаний их - власть. Она компенсирует им умственную ущербность, хотя, надо признать, ни один дуб в истории так до конца и не понял, что дуб. Восхождение вверх такой персоны всегда отмечено беспардонной лестью к вышестоящим и коварной сетью интриг и интрижек. Но когда инициативный дуб уже на вершине — это непрошибае¬мый монумент. Он тиражирует себя в неисчислимом количе¬стве памятников и через огромное полчище подхалимов награждает самого себя им же придуманными орденами. И плакала тогда мудрость философских идей, приспособленных им для обоснования своих собственных примитивных нужд. И превращаются они моментально в облезлых служанок не только дуба, но и его дубового окружения, а также несметной дубовой родни. Так что не разум миром правит, коллега, а сплош¬ное невежество,— вытер обильно выступившую под шерстью испарину Дьявол.— И нечего здесь лапшу вешать на уши. Особенно тем, кто в области философии уже не одну скушал собаку.
- Да...а,— задумчиво протянул Святой,— что-то в твоих рассуждениях, возможно, и есть. Всякие люди на свете имеются. Есть те, кто свято верит в добро, есть те, кто вообще ни во что не верит. А знаешь, чего не хватает подопечным нашим?
- Чего? — откликнулся тут же Аркаша.
- Всеобщей беззаветной веры в идею.
- Какую?
- Добра, конечно.
- О добре мы уже говорили.
- Тогда давай поговорим о вере.

                ВЕРА — БЕЗВЕРИЕ

Закончив, наконец, с проблемами утреннего туалета и бод¬ро дошагав до места переговоров, оппоненты деловито загляну¬ли в свои бумаги, нашли отмеченный ими накануне вопрос и вот уже несколько минут собирались с мыслями.
- Погода хорошая,— невольно вырвалось у Дьявола, совсем разомлевшего под теплыми солнечными лучами.
- Что ты говоришь? — недоуменно вскинул брови Святой и обвел медленным взглядом окрестности.
Летнее солнце не жарило, а испускало мягкие, ласкающие лучи. От озерка веяло приятной свежестью. Совершенно гладкая зеркальная поверхность его была обрамлена каймой шелковистой травы. Воздух благоухал приятными запахами диковинных в этих местах цветов. Почему-то захотелось вдруг броситься с головой в густую траву, закрыть глаза и ни о чем не думать. Отрешиться хоть ненадолго от этих головоломных проблем. Только чувствовать и вдыхать. «Не отвлекайся,— неожиданно услышал Иннокентий жесткий внутренний голос.— Не на день рождения к друзьям ты сюда прибыл, а для дискуссии с маскирующимся под простачка непримиримым противником. Видишь, какую мину состроил трогательную? Глазки свои прикрыл, пятаком свинячьим ароматы нюхает. Ну да нас такими простенькими уловками не проведешь. Бдитель¬ность нашу своими ужимками не притупишь. Эй, коллега,— произнес Святой уже вслух,— а не слишком ли мы отвлеклись от нашего дела ?»
- Да, да, вы правы,— моментально сбросил с себя приятную полудрему Аркаша и решительно боднул воздух своими маленькими рожками.— Ну и суха...арь же ты, братец,— было написано в сузившихся его глазках. Ни грамма лирики, ни грамма душевной поэзии. Не будем нарушать традицию,— сказал он с резкими нотками в голосе.— Валяй свой тезис.
- Ну так слушай,— сверкнул своими очами Святой.— Все напасти людские коренятся в бездушии и безверии. Только глубокая вера сплачивает их воедино и не дает возможности разрастись коварному злу. Нужна беззаветная вера в жизнеутверждающую идею. Она не даст отклониться в сторону, смалодушничать, пойти на сделку со своей совестью, предать ближнего своего, растеряться перед житейскими неурядицами. Вера делает личность цельной и гасит ее внутренний душевный разлад. Вера зовет человека на действия, дает ему твердые моральные точки опоры. Человек без веры — трава, которая ежеминутно клонится туда, куда ветер подует. Человек с верой в идею — скала, которую не сдвинет с места ни один ураган.
- Догматизм, фанатизм и стадность,— еле слышно буркнул Аркаша.
- Что ты сказал? — вперил в него свой пристальный взгляд Святой, опять заподозрив в дьявольском замечании какое-то скрытое оскорбление.
- Это я не о тебе,— примирительно посмотрел на ощетинившегося оппонента Аркаша. – Это я про себя, тезис ответный готовлю.
- Ну так валяй, я закончил,— не очень приветливо изрек Иннокентий.— Вернее, ты меня своими безответственными шпильками как всегда с толку сбил.
- Такой уж он, видно, толк у тебя, если с него так сбиться легко,— с издевкой усмехнулся Дьявол.— Но это я так, для разминки, не принимай всерьез,— поспешил он тут же разрядить обстановку.— Однако по теме. Вспомни-ка, братец, историю опекаемого нами человечества. И посчитай, сколько в ней уже было подано очень увлекательных жизнеутверждаю¬щих идей. Казалось, настолько светлых, что глаза невыносимо слепило. Не убивай ближнего своего, так как палка о двух концах, не прелюбодействуй с женою чужою, то есть не травмируй душевно мужа ее, не кушай братьев своих меньших из животного мира или обуздай в себе хищника, не сопро¬тивляйся злу насилием и злодей, возможно, последует твоему примеру, откажись от материальных благ, тем самым освобо¬дишь душу свою от алчной зависти. Не пей вина, не кури табак, сторонись амурных утех, если тебе дали по уху, тут же подставь другое. В общем, не злись, не ешь, не пей, не люби, ничего не имей своего. А что же можно? Работай как вол и молись на идею. В туманном будущем, может быть, внукам твоим воздастся.
- И воздастся,— не преминул вставить свое слово Свя¬той,— если в правильную идею веришь.
- Но вот, канули в Лету уже сотни поколений тех внуков и правнуков,— не обратил внимание на его замечание оппонент.— Скольким идеям успели поклониться люди, сколько вариантов их перебрали? Кто был подвижником веры вчера, становился завтра коварнейшим плутом. В глазах приверженцев новой идеи. А кто и вправду плутовал, водя всех за нос, возносился на высокий пьедестал святого. И твердо стоял там на каменных или же гипсовых ногах, смотря по рангу, ровно до тех пор, пока не заменял его на постаменте другой, еще больший и откровенный плут.
- Вот, вот,— решил вернуть коллегу к теме разговора Иннокентий,— не надо прыгать с идеи на идею. Нужна одна на века и беззаветное служение ей.
- Ах да,— неожиданно спохватился Аркаша, об идеях-то мы с тобой уже говорили. Теперь о вере стало быть дискутируем. Впрочем, мнение свое я по этому поводу высказал.
- Не внял,— вопросительно посмотрел на него Святой.
- Ну так вникай,— продолжил свои рассуждения Дьявол.— Да будет тебе известно, что вера любая покоится на трех непременных столпах. Догматизм, фанатизм и стадность,— начал загибать он по порядку свои когтистые пальцы.— Не все люди светочи, не у всех у них семь пядей во лбу. Да и не у всех есть время особо шевелить мозгами по поводу мирового устройства. Поэтому любая идея, о которой можно писать тома, в итоге до безобразия упрощается и сводится к несколь¬ким доступным каждому догм. К примеру, идея о справедливо¬сти социальной. Поди разберись простой человек, с чем ее едят? Так вот, для него мы ее упростим и в ясной выразим форме, мол, «мир хижинам, война дворцам». И всем все понят¬но — бей, грабь, рушь, тащи. А то смотри-ка какие, дворцы себе понастроили? Что понимать под дворцом? А все то, что выше твоей собственной печной трубы. И всех обитателей за решетку. Справедливо? Конечно. У нас для того специальная догма-обоснование есть — «жить в обществе и быть независи¬мым от него нельзя». Так что сиди без права переписки и помалкивай в трубочку. Хочешь сказать, даже догмы не всем доступны? Ну что ж, и не надо. Для их освоения специальные люди имеются. Фанатиками их называют в миру. Они те догмы заучивают наизусть. Малой кучкой за всех отдуваются. Но уж когда отдуются, гвозди можно делать из тех людей. Извилины идеально прямые, лбы твердые как броня. Ни прошибить, ни переубедить их нельзя. Жизнь не глядя положат на алтарь заученной наизусть веры. И не только свою положат, но и сотен тысяч своих соплеменников. Женщины, старики и дети для них — трава. Досадный балласт на пути к заветной цели. Впрочем, а чем лучше аморфное стадо, которое слепо бредет за поводырями-фанатиками? Рабы непонятной для большинства идеи. Они тут же растопчут копытами всех колеблющихся и сомнева¬ющихся. Для стада, кстати, выдумана самая упрощенная догма - «либо ты с нами, либо против нас». Третьего не дано. Образ притаившегося невдалеке ужасного монстра безотказно возвращает обратно заблудших овец. Он не дает им разбрестись далеко от поводырей.
- Не лопни от сарказма и не клевещи на веру,— решил положить конец дьявольской речи Святой.
- Чего, чего? — задиристо вздернул свою козлиную бороденку Аркаша.— Повтори, что сказал?
- Я думаю вот что, коллега,— как можно более спокойно произнес Иннокентий,- мировое зло происходит от нетерпимости.
- Да…а, ох и мастер же ты перепрыгивать с темы на тему, - миролюбиво опустил свою бороденку Аркаша. – Сколько-же тебе нужно времени, чтобы подготовить новый тезис?
- Я думаю не откладывая продолжить беседу,— невозмути¬мо парировал Иннокентий.— Ответ по этому вопросу очевиден настолько, что он, мне сдается, не вызовет у нас особых разногласий.
- Валяй,— хитро прищурился Дьявол и тут же изобразил на своей физиономии мину притворно-повышенного внимания.
- Не поясничай и глубоко вникни в суть рассуждений, - требовательно посмотрел на оппонента Святой.— А то ведь перечишь ты мне оттого, что невнимательно слушаешь. И как только выбился в профессора, ума не приложу. Пятьдесят лет с тобой уже дискутируем, а консенсусом так и не пахнет. С чем по домам разъедемся? С великим позором?
- М...да, полсрока, считай, пролетело, - озадаченно спохва¬тился Дьявол.— Ты прав, пора бы к чему-то уже и придти. Хотя бы в самом первом приближении. Ну так чего си-дишь? – нервозно заерзал он на своем  сучковатом пне. – Я же сказал, валяй свой тезис.
- Итак, внушительно кашлянул Иннокентий,— все напасти человеческие от нетерпимости. И войны кровопролитные, и ненависть лютая, и злодеяния всякие. Да что тут долго распространяться? Ты и сам это знаешь не хуже меня. Кроме самого главного, конечно. А главное это заключается в том, что великая терпимость и всеобщее прощение спасут мир от вселенского зла.
- Вели...икая, всео...общее, - передразнил коллегу уязвленный Аркаша,— гла...авного не знаешь. Смотри-ка, мудрец какой отыскался. Опять овечьи истины за абсолют выдаешь? Да где ты видел, наивный, чтобы великая терпимость и всеобщее прощение от зла спасали? Очнись, лопух, погляди окрест. Кто же будет терпеть, когда насилуют твою жену, сестру или дочь? Кто станет прощать злодейское убийство отца родного, брата или сына? Да вспомни свой собственный небесный быт. Сколько раз ты матюкал в сердцах свою любимую спутницу жизни за ее докучливые нравоучительные нотации? С глубокого похмелья особенно, при тяжелой головной боли. А то и тапком домашним ее охаживал кое по каким мягким местам? А скольких завистников своих ты простил? Тех, кто при каждом удобном случае спину тебе дегтем стремились измазать? А где было твое смиренное терпение, когда несколько твердолобых дубов твои философские мысли пошло осмеивали и под свой уровень карликовый подогнать стремились? Очнись, братец, вникни непредвзято в мою суть. Вселенское зло от всепрощения и великой терпимости только пухнет как на дрожжах. И только тогда оно идет на убыль, когда висит над ним призрак неотвратимого наказания. Хотя бы в виде наших допотопных подземных котлов с кипящей смолой. Скажешь, не очень цивилизованные приспособления? Возможно. Но кое-кого из потенциальных грешников они нет-нет, да и погружают в глубокие раздумья. Прежде чем они шаг опрометчивый сделают.
- Да, котлы ваши прокопченные — это, конечно же, средне¬вековое варварство,— вставил свое слово Святой.— Антигу¬манная вещь и экологию смрадом своим загрязняют.
- Средств на модернизацию как всегда не хватает,— пожал волосатыми плечами Аркаша.
- Это у вас-то средств не хватает, в Подземном мире? — удивленно воззрился на него Иннокентий.— Да в царстве вашем золотое дно. Скажи уж, ума не хватает воспользоваться им как следует.
- Не груби,— возмущенно вздернул свою бороденку Дьявол,— а то к любимому тобой консенсусу никогда не придем. И не трогай наши котлы. Дело здесь как раз не в уме, а в великой силе традиции.
- Да, да, консенсус,— пропустил мимо ушей последнее замечание оппонента Святой.— Чего будем делать, попереч¬ный? Переговоры-то наши зашли в тупик.
Тупик, он и есть тупик,— глубокомысленно заключил Арка¬дий.— Впрочем, совсем уж тупиковых ситуаций просто не быва¬ет в природе. Нам нужна какая-то свежая третейская сила.
- Идея,— быстро ткнул в его сторону пальцем Святой.— Причем очень хорошая идея промелькнула сейчас у меня в голове. А что если доставить нам сюда человека? Чтобы он сомнения наши разрушил? Ведь ради него и идет бескомпро¬миссная борьба наших с тобой миров. Так кому же, как не ему внести в поставленные перед нами проблемы полную ясность и понимание?
- Давай,— задумчиво почесал меж рогов Аркадий.— Только не надо нам здесь ни дубов, ни гениев, ни фанатиков.
- А что?
- Аномальные все же это явления. Давай закажем нормаль¬ного среднестатистического человека без существенных вывихов в ту или иную сторону. Чтобы картина реальная не искажалась особо.

                ОСОБЬ ОБЫКНОВЕННАЯ

Проснувшись в этот день раньше обычного, Святой и Дьявол уже давно восседали за столом переговоров, нетерпеливо постукивая костяшками пальцев о составляющие его жерди. Изредка, оба поглядывали в ту сторону обрамлявших долину скал, из-за которой с минуты на минуту должен был появиться гигантский транспортный гусь. Специально отряженные для того Ангел и Черт обязаны были доставить на нем для продолжения вселенской дискуссии среднестатистического представителя рода людского. Однако время шло, а гуся с долгожданной ношей все не было.
- Ну и помо…щники у нас,— сварливо произнес Арка¬ша.— Как душу от тела отделить и на Небеса ее уволочь, или же вниз в кипящий котел ее сбросить, так вмиг сообразят что делать. А тут живую особь никак отловить не могут.
- У них условие непременное есть,— приятно зевнув, на¬помнил ему Иннокентий,— брать только добровольца. А это, думаю, не так уж и просто.
Ну, к нам, допустим, не так уж люди и рвутся,— иронично склонил голову Дьявол.— Тут все понятно. Кому хочется столетиями в котле вариться? Но в ваше-то разрекла-мированное на всю вселенную царство, казалось бы, должны без оглядки бежать? Небесные фру...укты, небесные де...евы, все виды услу...уг,— передразнил он ежедневно вещавшую на все околоземное пространство дикторшу из отдела пропаганды небесной канцелярии.
- А чего это ты дразнишься,- колко взглянул на него Святой,- что рекламируем, то и даем. Причем сполна.
- А чего это ты надулся словно индюк,— хитро усмехнулся Аркадий.— Небось, родственница дикторшей подрабатывает? Или любовница?
- Любовниц нам не положено,— резко отрезал Иннокен¬тий.— А насчет родственников, так мы все условные братья и сестры.
- Тоска,- с нескрываемым сожалением посмотрел на него Аркаша.— Это как всю жизнь без любовницы? Да еще - все родня. Подумай, в среднем мире люди-родственники других своих родственников докучливостью своей со света порой сживают. Но там хоть и чужие имеются. Ниша, так сказать, для душевного отдыха. А на Небе, стало быть, куда ни плюнь, везде родня? Не жизнь, а сплошные нравоучения. Это оттого ты такой седой?
- У нас родня не физическая, а духовная,— терпеливо разъяснил ему суть Иннокентий.— Разницу уловил? А седой я просто по возрасту. Тысяча лет — это немалый срок.
- Да  ты еще и салага,— презрительно скривил свои губы Дьявол, вспомнив, что ему от рождения уже тысяча и один год.— А я-то думаю, почему у тебя мысли наивные?
- Метрики свои захватил? — строго взглянул на оппонента Святой.
- Это еще для чего?
- А чтобы доказать, что старше.
- Не...ет.
- Ну, тогда сиди и не дергайся. А насчет тысячи я округлил. Считай плюс-минус сотня.
- Летят,— вдруг оживился Аркаша, положив своим возгласом конец пикировке.
- Из-за скал с широко расправленными крыльями плавно выплыл транспортный гусь. На его спине в обнимку стояли Ангел и Черт. Долина наполнилась не совсем к месту исполня¬емой ими залихватской песней.
- Черт те что? — округлив от удивления глазки, вскричал пораженный Дьявол.— Да они же пьяные в лоскут.
- Тек, тек,— только и смог вымолвить не менее удивленный Святой.— И здесь без ваших происков не обошлось,— наконец, нашел он логичное объяснение происходящему.— Специально Ангела напоили, чтобы удобную для себя персону на перегово¬ры доставить?
- Не ищи происков там, где их нет,— повернул Аркаша в его сторону свои рога.—Никто Черту такого задания не давал. Наоборот, он получил строжайшее указание поменьше вмешиваться. Чтобы подходящих подопечных не распугать.
- Ну а где он, твой подопечный?—нервно ткнул своим пальцем в сторону приближающегося транспорта Иннокентий. - Пока  перед нами только две наглые физиономии.
- А вон, видишь, с одной стороны гуся ноги свисают, а другой голова болтается, -  напряг свое зрение Дьявол. - Поперек транспорта, стало быть, особь лежит.
- Да они что, по привычке душу из нее вынули? – забеспокоился вдруг Святой. – Зачем нам тело без души?
- Все может быть, - растерянно пробормотал Аркадий. - Чего по пьянке не сделаешь?
- Гусь мягко опустился посреди долины и медленно сложил свои крылья. Посыльные при виде своих патронов тут же смолкли и братски поддерживая друг друга, осторожно сползли на землю. И непонятно было: то ли грунт оказался зыбким у них под ногами, то ли ноги устали стоять на гусе.
Как бы там ни было, но обоих ритмично покачивало из стороны в сторону.
- Ну, ну,— вперил в Ангела свой строгий взгляд Святой. – Чем объясним ваше скотское состояние?
- Не идут,— развязно ответил Ангел и неопределенно взмахнул в воздухе своею рукой.
- Скольких опросил?
- Миллион.
- Что на судьбоносные переговоры зовешь говорил?
- Говорил.
- О великой миссии во имя всего человечества предупреждал?
- Предупреждал.
- Вечное блаженство в небесном комфорте обещал?
- Обещал.
- И что?- Не и...ду...т,— раздельно выговорил Ангел и опять неопределенно взмахнул в воздухе своею рукой.— И еще неприличными словами ответ свой сопровождают,— обиженно надул он пухлые губки.
- А ты? — вопросительно обратился к своему подопечному Дьявол.
- Уходил от прямых контактов,— дохнул на него густым перегаром Черт.— Как и было велено.
- А потом?
- На миллионном вошел. Ангела жалко стало.
- Что он сказал, когда увидел тебя?
- Вот это чу...учело,— зло скрипнул тот клыками.
- А ты?
- А я ему, выпить хочешь?
- А он, мол, хочу, но только за ваш счет и чтобы вы оба мне компанию составили.
- А ты?
- А я его сразу в ресторан.
- А он?
- А он дюже здоровый на дармовое питье оказался.
- И что?
- Все командировочные до последнего сребреника на него спустил.
- Компенсацию получишь,— успокоил подчиненного Дьявол.— Затем? — нетерпеливо вскинул он козлиную бороденку.
- Затем я его сюда пригласил.
- А он?
- А он последнюю стопку выпил, махнул рукой и изрек: «Веди хоть к черту на кулички.»
- Молодец,— одобрил его работу Аркаша. – Максимум фантазии, максимум изобретательности. Будешь как следует поощрен.
- Рад стараться! — счастливо оскалился Черт и, легонько подтолкнув Ангела в бок, пошел стаскивать на землю свою добычу.
Через минуту на зеленой траве лежало натужно храпящее тело. Небесный гусь плавно взмыл вверх, унося незадачливого Ангела в голубую даль, а устало рухнувший на панцирь специально вызванной подземной транспортной черепахи Черт тут же мертвецки уснул, дожидаясь, когда она его довезет до входа в Подземное царство.
- Ну и ну,— озадаченно покачал головой Святой.— А не нарушаем ли мы в данном случае сложившиеся нормы околоземного права?
- Дались тебе эти нормы,— с досадой взглянул на него Аркадий.— Впрочем, принцип добровольности здесь полностью соблюден.
- Но под пьяную лавочку,— не сдавался Иннокентий.
- О сроках подумай, правовед,— развел руками Аркаша.- Сроки-то наши к концу подходят. С чем отсюда домой поедем?
Делать было нечего. Доставленная на переговоры персона беспробудно спала, изредка прорывая свой мощный храп какими-то булькающими нечленораздельными звуками, а наши герои, в ожидании ее пробуждения, тихо удалились в свои резиденции.

                ПРОБУЖДЕНИЕ

Ровно через сутки человеческая особь стала подавать первые признаки жизни. Вначале у нее судорожно дернулась нога, затем рука, наконец, сделал тщетную попытку приоткрыться  один глаз. Однако опухшее веко никак не расправлялось, и глаз не открылся.
- Гла...ашка, принеси опохмелиться,— жалобно простонало распластанное тело.— Глафира,— требовательно прохрипело оно,— я же знаю, что у тебя в заначке имеется. Глашу...уня,— неожиданно ласково пропела особь,— будь человеком. Глаша,— отчаялась она дождаться жену,— не буди во мне зверя. Не доводи до греха. Если я встану, ты ляжешь.
После минуты затишья, тело с трудом перевалилось на бок. Затем оно перевалилось уже на живот и сделав неимоверное усилие, встало на четвереньки. Мутные глаза особи бессмыс¬ленно уставились в сторону стола переговоров, за которым сидели Святой и Дьявол, которые молча наблюдали за ее пробужде¬нием.
- Вот это маскарад,— буркнул себе под нос вновь прибыв¬ший. - Разрядились как клоуны и на меня чего-то пристально пялятся. Эй, ребята,— уже громче осведомился он,— я чего, куда-то не туда попал? Что-то я этого места припомнить никак не могу. Кажется и не цирк, а вы тут ряженые сидите? Фестиваль что ли какой намечается? Так вы не серчайте, мужики,— неверно расценила особь угрюмое молчание сидя¬щей прямо по курсу пары.— Я сейчас, мигом территорию освобожу. Только звонить никуда не надо. А то ведь сгребут, когда уже проспался. А если чего натворил, не обессудьте. Мужики, ведь, сами понимаете, чего по пьянке не бывает?
С этими словами тело с трудом взгромоздилось на ноги, жа¬лобно охнуло, тут же схватившись за больной затылок, виновато взглянуло на сохранявшую молчание пару и медленно ретировалось в противоположную сторону.
- Куда это он? — недоуменно взглянул на коллегу Святой.
-  Опохмелку искать, — авторитетно заявил тот. Видел, как за затылок держался? Это мозги в голове кипят.
- А без нее никак? — неуверенно осведомился Иннокен¬тий.— Без опохмелки-то?
- Мо…ожно, — скривился в усмешке Дьявол. — Если силу воли в кулак собрать да переморщиться. Однако наш кли¬ент, как я вижу, последним не обладает. Не очень привык он себе отказывать.
- И много среди подопечных таких вот безвольных?
- Хоть отбавляй. Совсем не знают меры своим желаниям.
- И алкогольным? Ведь они же болезнь порождают?
- Зато напьются, блаженство. Свинячье. Делай что хочешь, на пьянку все спишется.
- А после?
- А после клин клином вышибают.
- Это как?
- Ну, значит, лечатся тем, от чего заболели. Да что ты, право? — лукаво посмотрел на своего оппонента Аркаша. — Сам никогда не набирался до чертиков?
- Бывало, конечно, — сконфузился Иннокентий. — Но с этим давно покончено, — вдруг принял он строгий вид. – Лет этак пятьсот назад. Сам понимаешь, студенты, общественное мнение.
- Да, да, коллега, — вслед за ним посерьезнел и Дьявол. - Общественное мнение, понимаете ли, студенты. Какой пример мы им подадим, если как свиньи напиваться станем?
- Мужики...и, куда мы попали? — неожиданно послышалось к полудню у них за спинами. — Здесь же места необитаемые. Сколько ни ходил, ни одного пивного киоска!
Через секунду исчезнувшая утром в неизвестном направлении человеческая особь уже стояла перед их глазами.
- Места необитаемые здесь, говорю, — повторила она сказанное в пол¬ной растерянности. — Край географии. Ни пива выпить, ни сигарет купить. Вот это влипли мы в передрягу. Ну ниче¬го, втроем отсюда как-нибудь выкарабкаемся. Эй, браток, бычка покурить не найдется? — обратилась персона к Святому. - А то уши уже опухли как курить хочется.
- Вы знаете, нету, — извиняющимся тоном проговорил Иннокентий. — И вообще, в нашем мире курить не принято.
- Это в каком еще мире? — немало удивилась особь. — Он что, святой что ли? — хитро подмигнула она Дьяволу.
- Святой, — жестко ответил Аркадий, кольнув вновь при¬бывшего пронзительным взглядом.
- Кончайте, ребята, надо мной измываться, — вдруг жа¬лобно заканючила персона, интуитивно начиная кое о чем догадываться, — Повыделывались и хватит. Итак душа еле в теле держится
- Как тебя зовут? — требовательным тоном осведомился Дьявол.
- Ми…ша.
- Да вы помягче, помягче, — попытался разрядить обста¬новку Святой. — Надо ему дать придти в себя, растолковать что к чему.
- Вот я и говорю, полегче, - воспрянул духом оппонент, с надеждой глядя на вступившегося за него Святого.— А то нарядился как черт и выделывается. Да в гробу я видал таких ряженых.
- Молча...ать!!! — вмиг почернел от ярости Дьявол.— Как ты сеешь так разговаривать с представителями потусторонних миров!? — гулко топнул он о землю копытами. — Да я тебя в подземелье сгною, козявка. Или не...ет. Сам в котле варить стану тысячу лет. Прямо так, в неразделенном с душой состоянии. Вот это будет вой. На все околоземное простран-ство. Уж будь уверен, наглец. И смолу в агрегат залью свежую, и температуру не поленюсь поддерживать максимальную. Таракан!!! — громко рявкнул Аркаша, вызывая своего верного слугу.
- Не надо, хозяин,— тут же прозвучал сбоку успокаивающий голос насекомого.— Это он так, по недоразумению. А теперь все понял, надеюсь. Видите, съежился весь. И в штаны успел наложить от страха, наверное.
- Наложил!? — грозно взглянул на человека Дьявол.
- Да что же это делается, мужики? — испуганно вытаращил глаза Михаил.— Я что же это, того?
- Чего того? — наконец, вновь обрел дар речи Святой.
- Ну, того, стало быть, на Суде?
- На каком таком Суде? — озадаченно посмотрел на нового оппонента уже поостывший Аркаша.
- Ну, на том, на котором решают — на Небеса мне, где яблоки и девы небесные, или в Темное царство?
- Да не...ет, любезнейший, вы не так ситуацию поняли, – попытался успокоить человека Иннокентий.
- Да чего уж там не понять,— тихо всхлипнул тут Михаил.— Черт-то вон сидит настоящий. Да и ты похоже не ряженый. И как это меня угораздило? Здоровенный мужик в расцвете сил. Живи себе, да живи. Дом большой, харч обильный, машина своя. Жена — во, любовница — во, соседка вообще ого-го,— изобразил он руками внушительные размеры.— Водку пить сяду, литром не свалишь. Солонинка всегда своя. Огурчики там, помидорчики. Зарплату накануне повысили. Штаны я на нее импортные купил. Кто теперь в штанах моих новых разгуливать будет?
- Тек, тек,— нетерпеливо изрек Дьявол.
- Нет, нет, не грешил,— по-своему понял его нетерпение Миша.— Муху за всю свою жизнь пальцем не тронул.
- К девкам пышногрудым в небесный сад захотел? — с издевкой улыбнулся Аркаша.— В Подземелье-то, небось, бутылкой тебя не заманишь?
- А чего я там забыл? — с надеждой взглянул человек на Святого.— Да и по состоянию здоровья нельзя мне туда, - перевел он взгляд на Дьявола.— Радикулит, ревматизм, слабые бронхи, хронический насморк. А там ведь сыро и холодно. В Подземелье-то. Противопоказанные мне условия. Не верите?
Отпустите домой за справкой. Медицинской.
- За сколько купишь ее? — не унимался Дьявол.
- А мне ее покупать не надо. У меня сестра медсестрой работает. Строгая женщина, соврать не даст.
- Ну, хватит,— решительно хлопнул ладонью по жердям стола Иннокентий.— Ничего страшного с тобой не случилось. И доставили тебя сюда не на Суд, а для дискуссии. Помо¬жешь нам разрешить кое-какие проблемы и отошлем тебя с миром обратно. Проспись-ка, дружок, еще ночь, а на утро за дело. В общем, успокойся и соберись с мыслями. Оттого, как ты поработаешь завтра, возможно, новый мировой порядок зависеть будет.

                ХАМЕЛЕОН

Когда рано утром Святой и Дьявол подошли к тому месту, где устроился почивать Михаил, того там уже и след простыл. Впрочем, сами-то следы как раз и остались. Под развесистым кустом по форме его тела была примята трава. Рядом лежал до предела выкуренный остаток сигареты, которую он еще вечером нашел в одном из своих карманов. Чуть поодаль валялись сожженные спички и пустой от них коробок. Метрах в двух от места ночлега находилось нечто, издававшее тошнотворный запах, а рядом с этим нечто валялся измятый клочок газеты. Здесь человек, несомненно, пытался думать о смысле жизни. Вокруг было заметно еще множество различных следов, но самой персоны, как ни странно, среди них не было.
- Сбежал,— грустно констатировал Иннокентий, воротя свой утонченный нос от смрада, исходившего от вышеозна¬ченного места.
- Куда ему? — резонно усомнился Аркаша, вспомнив об окружавших долину отвесных скалах.— На скалолаза он далеко не похож.
- Тогда где его носит в столь ранний час?
- А вон он. Взгляните, коллега, на место наших переговоров.
И действительно, над дальним концом их самодельного стола важно возвышался одинокий бюст. Лицо его, несмотря на отдельные помятости, выглядело сносно после мытья в про¬хладной озерной воде, волосы приглажены и среди них торчал обрывок какого-то водоросля. Глаза нетерпеливо смотрели на оппонентов, продолжавших стоять у места его ночлега.
- Проходите, - широким жестом пригласил их Михаил к столу,— не задерживайте собрание. Я много думал в эту ночь над вашими вчерашними словами,— с достоинством обратился он к усаживающемуся на свое место Святому.— Наконец,  к утру меня осенило.
- Это не в том ли месте, где газета лежит? — ехидно уточнил Аркаша.
- Не имеет значения, — медленно изрек человек, не поворачивая головы в сторону Дьявола.
- И к каким же мыслям вы пришли? — поощрительно улыбнулся ему Иннокентий.
- Жизнь прожить, не поле перейти,— авторитетно заявил Михаил.
- Долго напрягался, чтобы к выводу такому придти? – быстро хихикнул Аркаша.
- Все предрассветные часы,— с еще более серьезным видом произнес тот.— И ничего смешного я в этом не вижу. Причем желаю подчеркнуть одно очень важное обстоятельство, - поднял вверх Миша свой указательный палец.— Не каждому смертному дано к таким мыслям придти.
- Это ты к чему клонишь, философ?— внимательно уставился на него Аркадий.
- Да очень к простому, - скромно потупил глаза человек. – Вы не  ошиблись с выбором.
- Да какой там выбор? -  зло усмехнулся Дьявол.— Миллион перебрали особей, прежде чем на пьяницу такого наткнулись.
- Вот и я говорю,— пропустил Михаил его колкость мимо ушей.— Такие люди встречаются редко. Один на миллион жителей планеты.
- Скромнее, скромнее, мой друг,— почему-то сконфузился за него Иннокентий.
- Это еще цветочки, а сейчас будут ягодки,— сварливо проскрипел Аркаша. – Ну говори, не стесняйся, гений, чего там надумал в часы предрассветные?
- Времена на земле сейчас трудные,— вкрадчивым голосом ответила особь.— То того не хватает, то этого. А когда то возьмет, да появится, как всегда денег в наличии не оказывается.
- И что? — насторожился от таких рассуждений Святой.
- Так вот что подумал я, мужики. Раз меня вызвали на ваш авторитетный совет, значит есть во мне что-то неорди¬нарное. Впрочем, открытий здесь я не делаю, так как они уже сделаны давно моей бабушкой. Я, конечно, в том сомневался слегка по своему прошлому недомыслию. Но события послед¬них суток сомнения те рассеяли напрочь.
- Короче,— заерзал Дьявол на пне в большом нетерпении, - чего просить станешь, гений?
- Только самую малость,— виновато посмотрел человек на опешившего вмиг Святого.— Нельзя ли меня поставить на потустороннее довольствие? Чего вам стоит? Неужели небес¬ный бюджет оскудеет от скромных желаний единственной земной личности?
- Послушай, личность,— стал закипать Иннокентий,— тебе, как посмотрю я, плевать на судьбы всего человечества. Ну что же? Поставлю я тебя на небесное довольствие. Ты у меня до срока туда поднимешься. И ни в какое Подземелье мы тебя не отправим. Не...ет, голубчик. И должность на Небесах мы тебе предоставим приличную. Для воспитания чувства коллекти¬визма. Отныне и на вечные времена чистить тебе в Поднебесье все до единого туалеты общественные. Соловей!!! — громопо¬добно гаркнул Святой.— Вызови сейчас же транспортного гуся.
- Не надо, хозяин,— тут же прозвучал где-то сбоку успока¬ивающий голос верной птицы! — Ну такое уж он дерьмо. Воспримите эту особь какой она есть.
- Ты прав,— постепенно взял себя в руки Святой.— Терпение и только терпение.
- Вот и я так думаю,— быстро оправился от испуга Миша.— В больших делах не надо эмоций. Здесь нужны глубина мысли, спокойствие и хоть маленький материальный стимул,— с надеждой покосился он в сторону Дьявола.
- Будет, будет стимул тебе и немалый,— наклонил тот в знак согласия свои маленькие рожки. Хотя зависит все от¬того, как вести себя будешь,— хитро сощурил глазки Арка¬ша.— Запомни, не видать тебе сребренников как своих ушей, если станешь кривить душой и играть в одни ворота.
- Ни в коем случае не покривлю,— живо встрепенулся человек.— Буду излагать всю правду и только правду.
- Я всегда учу студентов своих, что мелкое и великое неразрывно следуют рядом,— задумчиво произнес Иннокен¬тий.— Таков закон жизни. И то место, где вершатся дела великие, тут же обволакивает мелочь пузатая.
- Согласен,— также задумчиво изрек Аркадий.— Только если бы не было мелкого, мы бы никогда не узнали, что такое великое.
- Ну да к делу,— тут же решительно встряхнулся Свя¬той.— Итак, Михаил,— произнес он торжественно,— по воле судьбы ты участвуешь в небывалой еще во Вселенной ди¬скуссии, которая должна определить, что такое добро и что такое зло. Только однозначное решение проблемы этой может положить конец бесконечным конфликтам в околоземном пространстве. И наступит тогда здесь вечный покой. И станут жить все околоземные существа в вечном блаженстве. Так что лежит на тебе, Михаил, колоссальная ответственность перед всем родом людским. Не ударь в грязь лицом, прояви мудрость мысли и чувство высокое. Уразумел?
- Уразумел,— еле произнес человек пересохшими от волне¬ния губами и всем телом своим вплоть до пяток ощущая важность момента и тяжесть личной ответственности перед всем человечеством.
- Ну что же? — довольно крякнул Святой, незаметно мет¬нув торжествующий взгляд на рогатого оппонента.— Присту¬пим к дискуссии. Скажи нам, Миша, как ты понимаешь добро, и как разумеешь зло?
- Добро — это добро, а зло — это зло,— наморщив свой лоб от небывалого умственного напряжения, наконец, с облегчением выдохнул тот.
- Браво,— несколько раз хлопнул ладонями Дьявол.— Ве¬ликая проблема требует величайшего по своей глубине ответа.
- А глубже некуда,— довольно улыбнулся от его похвалы человек.— Глубже только  раки зимуют.
- Несколько обще,— внимательно посмотрел на него Свя¬той.— Давай конкретизируем немного ответ. Добро — это без¬заветная вера в светлую идею.
- Да,— принял торжественный вид человек.
- Одной идеей сыт не будешь,— внес тихим голосом свою коррективу Дьявол.
- Ве...ерно,— растерянно взглянул в его сторону Миша.
- Добро — это надежда на лучшее будущее,— многозначительно поднял свой указательный палец Иннокентий.
- Да,— без тени сомнения ответил человек.
- Никогда не откладывай на завтра то, что можешь получить сегодня,— снисходительно посмотрел на него Аркаша.— Завтра его вместо тебя получит другой.
- Ве...ерно,— слегка подумав пролепетал Михаил.
- Добро — это вечная любовь к своему ближнему,— не унимался Святой.
- Да,— решительным тоном изрек человек.
- Но если ближний залезет в твой огород, то тут же схлопочет по уху,— логично рассудил Дьявол.
- Да,— возмущенно блеснули глаза Михаила, живо предста¬вившего себе тот беспардонный факт, что кто-то нагло топчется на его огородных грядках.

                ИСТИНА В ВИНЕ

Небо покрылось мириадами сверкающих звезд, а из-за зубчатого края скал показался серповидный кончик ночного светила. Вскоре долина наполнилась серебристым лунным светом, а густой ночной мрак забился в самые дальние ее уголки. В центре мерцал огонек небольшого костра, оставляя яркие блики на гладкой поверхности озера. По сторонам его угрюмо возвышались две молчаливые нахохлившиеся фигуры.
Ну что же? Отпущенный для переговоров срок истек. Да и какой это срок, каких-то сто лет. Что можно решить за такое короткое время? А ведь какая глобальная была поставлена проблема? Ее и за тысячу лет не осмыслишь. Но кто станет вникать в такие тонкости? Послали, скажут, великих недотеп. Даром, что профессора, да еще центральных столичных университетов. Такой плевый вопросишко не смогли осилить. Какой позор? Что подумают о них родные и близкие, студенты и верховные правители?
- Чего молчишь, Кеша? — первым нарушил столь тягостнoe молчание Дьявол, подбрасывая в костер отломанную от стола переговоров жердину.— Сказал бы чего?
- А чего говорить-то, Аркаша? — вяло откликнулся Иннокентий.— Итак на душе кошки скребут. Сам понимаешь, не оправдали доверия.
- А как оправдаешь, когда на проблеме той любой Черт ногу сломает?
- Ты прав, Аркадий, но ведь как неудобно перед небесным сообществом,— горько покачал седой головой Святой.
- Да и перед подземным тоже,— уныло склонил свои рожки Дьявол.— Давай что ли выпьем с горя? — вдруг выхва¬тил он из портфеля огромную бутыль с мутновато-зеленоватой жидкостью.— Зеленого Змея перед отъездом нацедил. Спотыкач называется. Стопку вмажешь, и рога набекрень.
- Давай,— немного помедлив, согласился Иннокентий.— Только я свое пить буду,— неспешно вытащил он из-за пазухи небольшую бутылку со светло-голубоватым напитком.— Соло¬вей, принеси на закуску фруктов!
- Таракан, сушеных кузнечиков!
И началось у костра оживление. Хлопнули пробки от откупориваемых бутылок, звякнули наполняемые бокалы.
- За нас с тобой, горемычных,— произнес первый тост Аркаша и одним залпом опрокинул в себя свою порцию.— Ну и га...адость,— поперхнулся он всем своим телом.— И как это зелье Черти ведрами пьют?
- За нас, так за нас,— согласился с тостом Иннокентий и аккуратно вылил в себя прозрачный напиток. Блаженно закатив глаза, он откусил ароматного яблока.— Ну и крепка...а, злодейка, чуть прищурившись, погладил он свой живот. - Я это вино пятьсот лет в погребке настаивал. И бутылку специально на отъезд прихватил.
Глаза оппонентов мягко блестели, настроение их улучшилось.
- Домой хочется,— откровенно признался Дьявол и неза¬метно смахнул навернувшуюся на глаза скупую слезу.— К жене своей, детишкам. Они мне каждую ночь стали сниться все последние десять лет.
- Мне тоже, - с пониманием посмотрел на него Святой. – Что ни говори, а дом, он и есть дом. Где бы ты ни был, а дома  всегда лучше. Там даже чай по-другому пьется. А какие жена умеет печь пироги?
- Да,- вторил ему жалобно Аркаша,— и ночами здесь неуютно и холодно. Что бы там ни говорили, а жена под боком это незаменимая вещь.
- Давай еще по одной, - в свою очередь незаметно смахнул навернувшуюся на глаза слезу Иннокентий, и решительно наполнил бокал до краев.
- Давай,— с готовностью откликнулся Аркадий, наливая себе пахучего зелья.
- И студенты по мне соскучились, - жеманно закатил свои глазки Дьявол.— Кто теперь там меня подменяет? Так, скорее всего, почасовик какой-то. А я ведь с ними подолгу общался, уму-разуму стремился учить.
- Ты прав,— вдруг напыжился Святой как павлин.— Под¬мена подменой, но то, что ты даешь, уже никто не даст. Как ты сам, уму-разуму никто не научит.
- Слу...ушай,— вдруг встрепенулся Аркаша,— любопытный момент получается. И мы оба с тобой, и студенты, которых мы учим, и наши миры — все стремятся к добру. Только вы к всеобщему, а мы к индивидуальному. В общем, и вы стреми¬тесь, и мы туда же. Так откуда берется вселенское зло?
- Гм...м,— ты верно глаголишь,— задумчиво погладил свою седую бороду Иннокентий.— А может быть зло — это просто- напросто крайности? — вдруг осенила его неожиданно блеснув¬шая мысль.
- А что, идея,— ткнул в его сторону своим когтистым пальцем Аркадий.— В таком случае чрезмерное стремление к добру — это тоже зло.
- Отсюда, грань между злом и добром относительна,— энергично почесал свой высокий лоб Иннокентий.
- Поэтому добро — это просто гармонично уравновешенные крайности,— возбужденно подытожил Дьявол.
- Ты гений,— влюблено посмотрел на него Святой,— тебе удалось разрешить нашу проблему.
- Нет, гений ты,— с жаром возразил Аркаша.— Ты первый подал идею.
Глаза оппонентов радостно заблестели. Столетняя дискуссия в самый последний момент увенчалась успехом. Они нашли взаимоприемлемый ответ на поставленный перед ними вопрос. Обоим чудился уже сладкий шелест рукоплесканий со стороны всего околоземного сообщества. Почет, ордена, премиальные.
- Еще по одной? — томно зажмурился Дьявол.
- Не помешает,— с энтузиазмом налил в свой бокал Святой.— А теперь,— смачно закусил он очередную винную порцию яблоком,— пошли-ка, братец, я тебя провожу до пещеры.
- Кеша, ты меня у...уважаешь? — мотнул в воздухе рожка¬ми совсем захмелевший Аркаша.
- А как же? — вытаращил на него свои пьяные очи Святой.
- Тогда вначале провожу я тебя, а потом ты меня.

                УТРО СЛЕУЮЩЕГО ДНЯ

Солнце уже высоко стояло над долиной, заливая ее нежным, золотистым светом. В ее центре у озерка готовился к отлету огромный небесный транспортный гусь. У него на спине с папкой для деловых бумаг подмышкой и в торжественной позе стоял Святой. На плече у него сидел верный слуга — соловей.
- Трогаем? - спросила транспортная птица, чуть повернув назад голову.
- Нет, подождем, - твердо ответил Иннокентий, пристально  глядя в сторону пещеры.
Но вот под ее темными сводами раздалось звонкое цоканье копыт и наружу с большим портфелем в руке и верным тараканом на плече выскочил взлохмаченный Дьявол. Протерев свободной рукой заплывшие от сна глазки, он тихо охнул, осторожно притронулся к больному затылку и суетливо затрусил к лежавшей невдалеке от гуся огромной подземной транспортной черепахе. Впопыхах водрузившись на ее куполо¬образный панцирь, он повернулся в сторону Святого и также принял торжественный вид. Глаза их встретились и тут же печально увлажнились.
- Зло — это крайности, Аркаша,— первым взял себя в руки Святой.
- Добро — это уравновешенные крайности, Кеша,— тихим эхом отозвался Дьявол.
- Путь к добру пролегает через борьбу с крайностями.
- Да, в борьбе с ними мир вечно стремится к гармонии.
Гусь осторожно расправил крылья и плавно взмыл в подне¬бесную высь. Черепаха тут же слегка качнулась и стала медленно двигаться к далекому входу в Подземное царство.
- Прощай, Аркаша,— донеслось из бесконечной голубизны.
- Не поминай лихом, Иннокентий,— откликнулось снизу глухое эхо.

                ГИМН ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ПРОТИВОРЕЧИЯМ

Да, сложное ты создание, Человек. Самоуверенно провозгла¬сивший себя венцом Природы, ты ненасытно поедаешь все то, что венчаешь. От маленькой рыбки, не успевшей скрыться в тихом пруду, до глубинных недр породившей тебя планеты.
Ты мудр как змей, глубоко проникая мыслью в самые сокровенные тайны вселенского бытия, и глуп как амеба, не в силах осмыслить даже те очевидности, что лежат на его поверхности.
Ты безбрежно широк душой, беззаветно любя все человече¬ство разом и бескрайне зол, если заметишь угрозу своим интересам.
Ты совершенно открыт для других, делая все у всех на виду, и тут же полностью скрыт от них, вынашивая в потемках души порой весьма и весьма коварные планы.
Ты весь из себя созидатель, старательно возводящий неви¬данные по красоте дворцы и храмы, и ты их безжалостный разрушитель, с завидным упорством превращающий все это великолепие в дымящиеся руины.
Ты гениальный творец, неустанно создающий нетленные фолианты и тонко пишущий прелестнейшие художественные полотна, но ты и дуб, не видящий в них ничего, кроме кукиша.
Ты совершенно бесстрашен в шумной баталии, когда дерешься у всех на виду, и мелко труслив в одиночку перед лицом немало испугавшейся тебя же опасности.
Ты предельно нежен и ласков к ближним своим, когда чего- то хочешь от них получить и беспредельно груб и жесток, когда того же вдруг захотят от тебя.
Ты бескрайне великодушен порой и готов простить всему человечеству разом все его мелкие и тяжкие прегрешения, но ты и подспудно мстителен, непререкаемо постановив еще на заре истории — око за око и зуб за зуб.
Ты безгранично щедр по отношению к страждущим и готов нераздумывая отдать свою последнюю рубаху первому встреч¬ному нищему, но завтра же ты его встретишь с дубиной в ночи, если судьба случайно подбросит тому меховую шубу.
Ты раскатист как гром перед слабыми и совсем кроток как овца перед сильными, ты прост до предела и хитер как лиса, умен как слон и глуп как осел, отважен как лев и труслив как заяц, рубаха-парень и нудный педант, добр и жесток, открыт и замкнут, ласков и груб, велик и мелок.
Так уж на роду у тебя написано, Человек. В душе осужда¬ешь, на словах восхваляешь, руками глубокую яму копаешь. Так, на всякий случай. Вдруг ближний оступится и в нее незаметно сыграет. Отсюда любим ты безмерно и ненавидим, с почтением уважаем и презираем, с радостью принимаем и с отвращением отторгаем.
И где все это в тебе умещается, тщедушный? Ведь тело-то твое чуть больше кролика и много меньше гиппопотама. Как ни крути, промежуточное. Так, значит, в душе? Ох уж это емкое до беспредела понятие. Недаром говорят, что душой ты Вселенная, Человек.
Так будь же счастлив в ее противоречивой Гармонии. И всегда помни, что Зло – это крайний максимализм, а Добро – это разумно уравновешенные крайности !!!