Я встретила его едва мне исполнилось семнадцать.
Он вошёл в мою жизнь после смерти самого дорогого человека на свете. Человека, который был для меня всем. И он мне его заменил. Заменил на долгие десять лет. Сейчас, спустя годы, я склонна думать, что в этом и заключался сакральный смысл его существования в моей жизни: он заменил мне смысл жизни и оставил после себя маленькое существо, которое стало для меня смыслом жизни.
Мы были молоды (он был моим ровесником), любили друг друга искренно и преданно. В истории наших отношений было всё: первый поцелуй, первые подснежники, первая ночь, знакомство с родителями, совместный отдых, дни рождения и свадьбы друзей… Искренности нам было не занимать…
А потом я родила ребёнка. Не скрою, что ребенка я рожала для него. Вопреки тому, что детей мы, женщины, должны рожать для себя. Видимо, это и было моей главной ошибкой. Потому что он ушел. Нет, не после рождения нашего сына. А до его рождения. Точнее, сразу, как узнал, что внутри меня появилось продолжение нашей любви.
Месяцы беременности были самыми ужасными в моей жизни. Я проклинала его, но в первую очередь – себя… За то, что позволила ему быть смыслом моей жизни. Подруги знали о моём состоянии, часть поддерживала, часть молча сочувствовала…
Ребёнка я родила одна. Он приходил к сыну, но, видимо, из вежливости. О былой любви не могло быть и речи… По крайней мере, так говорил он… Он гулял с ребёнком, покупал ему сладости, фрукты, мороженое, пирожное… Но порой я чувствовала за спиной его сверлящий взгляд. Взгляд его души в мою душу. Странно, но в эти моменты мы были близки духовно как никогда, ведь каждый из нас свято хранил то, что мы потеряли…
По мере взросления ребёнка наши отношения постепенно портились, были редки, сводились к вопросам воспитания ребёнка, но вместе с тем приобретали новый размах, особую остроту, если не пикантность…
Раз в три месяца он приходил ко мне (сейчас я с уверенностью могу сказать, что ко мне, а не к сыну). И мы отключали на всю ночь известные и доступные нам средства связи. Мы уходили в астрал. Он называл это «помутнением разума», я – вечной, а главное – верной любовью. Верной, потому что в эту ночь мы были настолько преданны друг другу, что любая пара, отметившая свою золотую свадьбу, могла бы нам позавидовать. Под утро, перед рассветом, как правило, были разговоры о ребенке: о том, что нужны новые кеды, спортивный костюм, непременно с «Тачками», ведёрко со смешариками (это были любимые мультипликационные герои сына)… Потом он уходил, не забывая поцеловать на прощание, словно желая этим сказать: «Ничего общего, как впрочем, и ничего личного…» Его ждала другая. Я судорожно собиралась на работу, плакала в автобусе, потом успокаивалась. Потому что знала, что через три месяца мы вновь будем вместе. И никто не имел морального права упрекнуть нас в измене или неискренности. Мы были искренны. Постоянны. Неизменны. Четыре ночи в году.
…Позавчера я случайно из окна автобуса услышала мелодию со словами «Вечная любовь – верны мы были ей…» Оглянувшись на источник звука, я увидела его машину. Его глаза были влажными от слез, а рядом сидела другая и улыбалась, вероятно, думая, что эти слова существуют в мире исключительно для неё.
17 апреля, 2013