Этот шёпот звучал, как крик: «Ночь убийственных тайн полна!»,
В чаще леса живёт старик, носит звание колдуна»...
Лёгкий, девы влюблённой след, не примнёт на тропе травы,
Нужен ей лишь один совет — слово правды, а не молвы...
Путь далёкий она прошла — кровоточат её ступни,
В сердце девы торчит игла, сочтены у прекрасной дни,
Неизбывна её печаль, душу злобно терзает боль
И прозрачна слеза — хрусталь, только мысли её, как смоль:
«Ты — могучий колдун старик, помоги мне избыть беду,
Зри — уродливым стал мой лик, только смерти теперь я жду!
Всей душой я люблю его — клялся мне он в любви своей,
Для меня был, как божество, мы не знали печальных дней...
Мне на палец надел кольцо, мой пресветлый любимый князь,
Целовал он моё лицо, над смущеньем легко смеясь...
Только вскоре пришла беда: встретил он Государя дочь,
Стало сердце его из льда, и меня он отправил прочь!
Смотрит только в её глаза, и желает назвать женой,
«Разлюбил я тебя» — сказал, — «не мечтай быть теперь со мной!»
А царевна, над ним глумясь, говорила ему слова:
« Погуби ты невесту, князь, не должна быть она жива!»
У царевны душа черна, не туманит очей слеза,
Ненавидит всех дев она, на расправу зело борза...
Был и мой драгоценный скор, поспешил угодить он ей:
Сам огромный развёл костёр, и толкнул меня в глубь огней...
И лизнул по лицу язык, был он яростен и горяч,
Умерла бы я в этот миг, только спас меня тучи плач...
Сильный ливень с небес пошёл, захлебнулся мой дикий крик,
А возлюбленный прочь побрёл, головою совсем поник...
Помоги мне колдун скорей, не хочу обожжённой жить,
На исходе судьбы своей только жажду я отомстить!
Ты направь на ларец свой взгляд: здесь и злато и серебро,
Будешь, славный колдун, богат, сотвори для меня добро!
Пусть страдают они, как я, и боятся узрить свой лик,
То последняя мысль моя, так исполни её, старик!»
И сурово сказал колдун: «Твой возлюбленный виноват!
В ночь слиянья двух чёрных лун, проведу для тебя обряд!
А сейчас отдохни в шатре и умойся в ключе водой,
Ты забудешь о том костре, и проявится облик твой...
Дева тихо брела на ключ, боль терзала сожжённый лик:
«Только был бы колдун могуч! Только б с местью помог старик!»
Зачерпнула она воды, омочила рубцы от ран —
Будто не было той беды, прежний образ ей снова дан!
Поглядела во глубь ручья, привлечённая красотой:
«Дева, кто ты? Скажи: ты чья? Мне знаком этот облик твой!»
«В отраженье ты зришь себя, ты прекрасна и ты — вольна,
И сейчас я прошу любя, будь же, дева, ты мне — жена!»
Обернулась она, и крик удивления прозвучал:
Там, где дряхлый сидел старик, рыцарь юный теперь стоял!
«Был заклят я самой судьбой — жить под обликом колдуна,
Должен деве помочь младой, чтоб доверилась мне она...
Часто видел тебя в лесу, отворил для тебя родник,
Чтоб вернула и ты красу, и ко мне возвратился лик...
Ждать какой мне сейчас ответ: свет подаришь, иль чёрный мрак?»
«Дам тебе я любви обет, милый рыцарь, да будет так!