Очередная собака появилась в нашем доме, когда я училась в 9 классе. Как обычно все члены семьи были против, но они забыли, что я – это я! И если мною поставлена какая либо цель, то я добьюсь её осуществления любой ценой. Не хотите по-хорошему? Хорошо. Мы пойдём другим путём! С сегодняшнего дня объявляем голодовку! И будем отказываться от еды до тех пор, пока в доме не появится четвероногий друг!
Первой сдалась мама. «Ладно. Твоя взяла. Иди, уговаривай бабушку!». Последняя оставалась непреклонной в течение нескольких дней, а потом, когда я уже почти отчаялась, вдруг резко сдала позиции. «Делай что хочешь». УРААААААААА!!!!!!!!
В назначенный день я отправилась к подруге. Честно говоря, щенок был выбран мною ещё полмесяца назад! И даже имя уже было определено, короткое и легко запоминающееся: Тоби. После нескольких минут обманных манёвров в отношении мамаши щенка (она никак не хотела расставаться с сыном, а потому уселась на него сверху, укрыв от посторонних глаз), Тоби оказался у меня на руках, и я отправилась домой. Всю дорогу щенок не сводил с меня своих печальных карих глазёнок, и я чувствовала, что уже привязалась к этому созданию всем сердцем. Дома Тоби испуганно жался к моим ногам, в то время как его обступили со всех сторон с возгласами: «Ах, какой красивый!», «Ах, какой забавный!», «А какой он породы?».
На этот вопрос, пожалуй, не мог ответить даже сам щенок. То, что его мама – великолепная чёрная догиня, я знала точно, а вот что касается отца… Правда, подруга утверждала, что это была большая овчарка. Не берусь утверждать, насколько это правда, тем не менее, через некоторое время Тоби превратился в огромного чёрно-белого пса с весьма своеобразным характером.
Дрессировка с его точки зрения являлась предметом второстепенным и не заслуживающим внимания, поэтому команды пёс выполнял не с первого раза и с видом явного одолжения. В его глазах можно было прочитать: «Да ладно, не надрывайся ты так! Сяду я, так и быть, только не приставай ко мне больше!». Команду «ФУ!» он не признавал совсем. Его вообще очень возмущал тот факт, что от него требуют бросить такую вкусную кость, найденную в траве. Об этом всегда свидетельствовали оскаленные зубы, если я предпринимала наивную попытку отобрать его находку. И его взгляд красноречиво говорил: «Да, ты моя хозяйка, но я могу об этом забыть!». А уж если пёс считал, что его недостаточно выгуляли, то он просто разворачивался и уходил по своим делам. И тут уж не помогали никакие окрики и угрозы. И возвращался он почему-то не домой, а туда, откуда ушёл.
Ловкости моего питомца позавидовал бы, наверное, любой воришка! Стоило только кому-нибудь зазеваться или на минутку отвернуться в другую сторону, как со стола тут же пропадали то сало, то хлеб, то кусок масла. А Тоби как ни в чём ни бывало лежал на своём месте, и даже глаза у него были закрыты, чтобы никто не сомневался в том, что он спит! Высшим пилотажем было его умение разыгрывать комедию, когда все садились за стол обедать. Пёс усаживался в дверях кухни, его начинала бить дрожь, а в печальном взгляде, который он переводил с одного члена семьи на другого, была такая неподдельная скорбь, что тот, кто не был знаком с этой хитрой бестией, действительно думал, что бедную собаку в нашем доме морят голодом!
Наглости у Тоби было не занимать. Вот, скажем, ему запретили заходить в комнату потому, что пёс сильно линяет, а я только что сделала уборку. Смотрю телевизор и краем глаза наблюдаю за Тоби. Для начала он появляется в дверном проёме, ложится на пол и замирает, как статуя. Через некоторое время его лапы уже оказываются на ковре, а сам он лукаво косится в мою сторону. Делаю вид, что ничего не замечаю.
Пару минут – и пёс уже полностью лежит на ковре с нарочито безразличным видом. «Тоби, иди на место!». Никакой реакции. «Я кому сказала?». Мгновенно его огромная лапа оказывается на моих коленях, и весь его вид будто говорит: «Мне так страшно там одному! Можно, я полежу вот здесь – тихо и незаметно?!»
Существовали две вещи, которые пёс просто терпеть не мог и всячески старался их избегать. Первое – это вода. Даже самую маленькую лужицу Тоби обходил, брезгливо морщась, а уж когда ему вытирали лапы мокрой тряпкой, то выражение морды у него было такое, будто лапы ему не мыли, а отрезали. Иногда приходилось приложить максимум усилий, чтобы затащить эту громадину в ванную и вымыть целиком.
Второй вещью, которую Тоби панически боялся, был намордник. С ним у пса, видимо, были связаны воспоминания о ветлечебнице и прививках от бешенства, которые довольно-таки болезненны. Ни под каким предлогом он не подпускал к себе того, в чьих руках замечал намордник. А уж если положить эту страшную, с его точки зрения, вещь на пороге комнаты, то можно было на 100% быть уверенным, что собака туда не зайдёт или наоборот не выйдет!
Меня всегда удивляла его особенная манера проситься на улицу. Видимо, пёс считал ниже своего достоинства скулить или скрести лапами дверь, поскольку он никогда этого не делал. Тоби просто ложился у входной двери вверх лапами и терпеливо ждал, когда его заметят. Но на улице хозяином положения становился пёс. Иногда казалось, что это он меня выгуливает, а не наоборот! Вообще я подозреваю, что этот четвероногий тиран никогда не воспринимал меня в качестве хозяйки. Говорят, что собаки считают человеческую семью, в которой живут, своей стаей. Наверное, для Тоби я была кем-то, кто ниже его по рангу и кому можно продемонстрировать свой характер. Любимым развлечением Тоби было следующее: разогнавшись, он изо всех сил бежал в мою сторону, делая вид, что хочет сбить меня с ног, но в самую последнюю минуту резко сворачивал и останавливался, глядя на меня из-подо лба.
Этот трюк он проделывал бесчисленное количество раз, и поэтому я на него реагировать перестала. И зря. Однажды на прогулке пёс «вписался» в меня всей своей огромной массой, от чего я, естественно, потеряла равновесие и грохнулась в сугроб (на моё счастье, была зима). Тоби же с видом победителя принялся облизывать мне лицо.
Ещё одной его удивительной особенностью было то, как он иногда садился. Передние лапы оставались на земле, в то время как зад усаживался, например, на бревно. Таким образом, он иногда сидел и дома в кресле, чем очень удивлял приходивших к нам гостей. Кстати, над теми, кто его не знал, пёс тоже любил издеваться. С совершенно равнодушным видом он пропускал человека в комнату, а затем так же равнодушно ложился в дверях и закрывал глаза. Как только гость делал попытку выйти, Тоби лениво открывал один глаз и слегка морщил губы. Как будто хотел сказать: «Ну, рискни переступить через меня, посмотрим, что из этого выйдет!».
Такой вот милый пёсик жил у меня в течение 3 лет, и, в конце концов, его неприязнь к наморднику обернулась против него самого. На одной из прогулок Тоби набросился на толпу детей, бегавших по улице, и укусил соседского мальчика. Возможно, злых намерений у пса не было, и он просто хотел поиграть, как делал это со своими сородичами. (А собаки, как известно во время игр всегда кусают друг дружку). Как бы там ни было, этого не случилось бы, если бы на собаке был намордник, но увы…
После этого случая решено было отдать Тоби в деревню, где большую часть времени ему придётся провести на привязи. Утешало лишь то, что новый хозяин Тоби очень любил собак, а значит, моему питомцу будет у него хорошо.
С того момента прошло уже много времени, но я очень часто об этом вспоминаю. Всё-таки при выборе домашнего питомца на нас ложится большая ответственность! И прежде чем заводить собаку внушительных размеров, стоит подумать: получится ли правильно её воспитать? Поскольку таким породам как, например, дог или ротвейлер, требуется хозяин с твёрдым характером. Не зря же существует поговорка: «Нет плохих собак, есть плохие хозяева!». К сожалению, именно таковой я и оказалась по отношению к Тоби, допустив в его воспитании много ошибок…
Май 2002г.