После нас- часть 2. Постап
Над землями, принадлежавшими в эпоху начала начал народу курри, пронеслось ещё 10 веков. Разными были эти годы. Урожайными и скупыми, мирными и полными войн, радостными для правителей и гибельными для некоторых владетелей курри, в водоворотах народных восстаний… Всё так же, как и встарь, земля была плодородна и просторна, всё так же текла куда-то река с древним названием Моска, всё так же город Капрас – столица курри – был открыт для торговли и искусств, всё так же в отдалении от городских стен лежал город древних, огромный и таинственный.
Но с некоторых пор ходить туда стало небезопасно. И дело было вовсе не в диких животных, с коими курри управлялись теперь намного проще, с помощью арбалетов и метательных копий, да и стало их намного меньше, когда границу города расширяли и расчищали земли вокруг. Дело было и не в том, что руины города могли обрушиться и похоронить под собой невнимательного исследователя.
Дело было в том, что принесённая извне новая религия, вера в единого бога – Изгонителя неправды – предполагала, что мир был сотворён им не далее, как 2000 лет назад, в те благословенные годы, когда народ курри только пришёл на эти земли. Думать иначе стало просто невозможно, поскольку в городе-государстве курри теперь бОльшую силу имел не владетель, юный и неопытный потомок Одрака, носивший имя предка, а его наставник-регент, служитель церкви Изгонителя неправды. Его звали древним грубоватым именем Тархор, но всегда, обращаясь к его святому образу, требовалось добавлять – Изгонитель Тархор.
Религия Изгонителей потеснила древние верования курри совсем недавно, что-то около 400 лет назад, но благодаря истово верующим владетелям она укоренилась прочно, как только было возможно. Предполагалось, что мир до сотворения был чёрен, холоден, и в нём не было ничего, кроме отравляющей неправды, которую уничтожил своим сиянием и светом божественный первый Изгонитель, создавший затем всё сущее: и людей, и животных и самоё землю. Ему поклонялись, в его честь возводили огромные, изукрашенные лепниной и росписями храмы, куда как более величественные, чем первая башня для изучения небес, сохранившаяся в столице.
Таких башен больше не строили: что изучать в небе, коли про него и так всё известно? На огромном покрывале, которым Изгонитель укутал землю, защищая её от неправды, он же сделал множество отверстий, через которые далёкий свет ночью виден, как группы светящихся звёзд, вот и всё.
Изгонитель Тархор был истово верующим, не подвергавшим ни малейшему сомнению учение церкви, непреложное и нерушимое. Потому любое отклонение от этой стройной теории он искренне считал ересью, которую надо искоренять жестокой и уверенной рукой.
Юный владетель курри, для которого Тархор стал вторым отцом и умным советчиком, во всём полагался на его слово, хотя в глубине его души нет-нет, да и проскальзывали еретические мысли и вопросы, но он не решался задать их Изгонителю Тархору, чтоб его не расстраивать. Одним из таких вопросов он задавался чаще, чем другими: если уж мир был создан в те годы, когда курри только пришли на эту землю, две тысячи лет назад, тогда откуда появился город древних со многими домами и пещерами, намного больший, чем столица? Неужели до курри здесь жил иной народ, более могущественный и древний? Но ведь это ересь чистой воды! За это могли сжечь!
Стараниями Тархора в столице была учреждена комиссия Изгонителей. Она выявляла предателей веры, наставляла их на путь истины, а если предатель упорствовал, его надлежало умертвить для его же блага. Умертвляли с помощью святого огня, много и часто, ибо еретики и предатели будто нарочно появлялись среди курри в огромных количествах. Потому и само существование города древних было под запретом, ведь даже упоминать о нём – означало вскоре предстать перед комиссией Изгонителей…
«…Запись сия сделана года две тысячи второго от появления Изгонителя неправды и повествует о допросе предателя веры горожанина Симла, бывшего чеканщика, члена гильдии мастеров. Допрос проводился лично Изгонителем Тархором…».
– Так ты утверждаешь, что ничем не предал нашей веры?
– Ничем. Совершенно ничем, Изгонитель. Я всего лишь хотел улучшить своё мастерство чеканщика…
– И с этой целью ты отправился в так называемый город древних? – здесь Тархор отмахнулся от ереси двумя сложенными перстами.
– Ну… да. Мне говорили, что там можно найти удивительные вещи из неизвестных металлов, с поразительными рисунками и… Я и пошёл, это же недалеко – день пути.
– Кто говорил тебе об этих вещах? – ласково спросил Тархор.
Но мастер Симл на эту ласку отреагировал сумрачным взглядом и молчанием.
– Это мы узнаем всё равно, потом… – снова улыбнулся Изгонитель. – Дальше. Что ты видел там?
– Я… ну, наверху всё заросло джунглями, разрушилось и сгнило. Я решил войти в подземный город. Там очень глубоко, и я спустился с помощью ветвей сонного дерева, они тонкие, но очень прочные и длинные. Мне пришлось связывать их в одну верёвку. Там очень глубоко. И темно. Но это мне не мешало, я даже дома работал в темноте, чтоб не будить детей.
– У тебя есть дети? – настороженно спросил Тархор.
– Да, у меня трое, – сумрачно отозвался мастер Симл, – и я не хочу их оставить сиротами…
– Не беспокойся, – чуть облизнувшись, проворковал Тархор, – мы позаботимся о твоей семье, если твоя вина будет доказана.
Мастер дёрнулся, но крепкие оковы удержали его могучее тело привязанным к допросному стулу.
– Говори дальше, – повелел Изгонитель.
– Дальше… там внизу огромный город. Я прошёл немного его улицами. Это тоннели в земле, такие высокие и широкие, что карета владетеля с упряжью проедет, не коснувшись стен. Иногда они расширяются ещё больше, становятся великанскими залами, в которых поместится весь квартал мастеров со всеми нашими лачугами. Там высокие своды. Наверное, на них были рисунки, иногда их можно угадать, но чаще – нет. От этих залов есть множество маленьких комнат. Они выложены камнем, гладким таким… Иногда они покрыты квадратиками, глянцевыми, как обожжённая глина в глазури. Но они не все. Будто выпали из стены.
– И это сделали люди, как ты думаешь, мастер? – серьёзно вопросил Тархор, даже подобравшись в своём пышном кресле.
– Ну, а кто же? – простодушно и грубовато ответил Симл. – Там были останки людей, в одном зале. Целая гора костей. Но она была такая старая, что рассыпалась в пыль, когда я дотронулся.
– М-м, возможно, там жил хищник, питавшийся курри, он и натащил такую кучу костей, – предположил Изгонитель.
– Может и так. Но от животных остаётся навоз, а там его не было, – рассудил мастер.
При упоминании о навозе Изгонитель фыркнул и поднёс к носу платочек, спрыснутый ароматными маслами. Собственно, он не нюхал навоз никогда в жизни, но мог представить этот ужасный запах, потому как в Капрасе отхожие места были устроены на помостах над улочками, и нечистоты текли по канавам вдоль дорог…
Заметив отвращение Тархора, мастер усмехнулся в усы, заплетённые по обычаю в две косицы, спадающие на грудь.
– Да, не было там навоза, – с удовольствием глядя на Изгонителя, повторил он. – Там я нашёл те вещицы. Которые вы у меня отобрали. Не вы, ваши солдаты.
– Вот эти? – быстро спросил Тархор и сдёрнул покрывало с маленького столика, стоящего пред допрашиваемым.
На столике лежало несколько предметов, которые самому Тархору внушали нестерпимый ужас, он умом понимал, что эти вещи более древние и загадочные, чем вся его религия, но впадать в ересь главному Изгонителю никак невозможно, и Тархор крепился. Но вещи никуда не пропадали, лежали себе на столике и дразнили воображение. Служки аккуратно вычистили их и отмыли, но их назначение не стало от этого понятным.
Мастер смотрел на них просто – это были образцы искусства древних, он надеялся извлечь из них дух мастерства, наитие предков… или хотя бы скопировать узоры.
Первый предмет был похож на тонкую палочку с овальной маленькой ёмкостью на одном конце. Не знавшие, что такое ложка, курри пользовались при еде только руками и тонкими стилами, чтоб накалывать кусочки пищи, потому назначение предмета было совершенно непонятным и для мастера, и для Тархора. На плоском, расплющенном краю предмета были узоры, затейливо переплетающиеся ветви, сходящиеся – и это было уж вовсе непостижимо – в букву «А» из алфавита курри! Откуда в древнем городе знали начертание букв курри? Может быть, это лишь кажется, и это просто узор, случайное совпадение… всего одна буква, всякий может ошибиться…
Изгонитель снова отмахнулся двумя перстами.
Следующий предмет был ещё более странный. Формой он походил на два скреплённых вместе духовых инструмента курри – как будто две дудки склеили вдоль, вот только как склеили – решительно непонятно. Видно было, что с одной стороны что-то было ещё к ним прикреплено, но оно отломалось или отгнило. Остатки охотничьей двустволки показались мастеру и Тархору нелепой и тяжёлой флейтой, на боку которой были ещё и насечки.
Третий предмет повергал в ужас своей простотой и невозможностью. Это была тарелка – да, наверное, просто тарелка – но из прозрачного и толстого материала, преломляющегося в резких прямых гранях. Толщины она была серьёзной, наверное, стеклянная, но как сделана: в гранях дробился свет, они причудливо отсвечивали всеми цветами радуги, если повернуть, а внутренняя сторона была гладкая, как яйцо чухи. Народ курри умел выдувать стекло, но только для тонких и круглых бутылей да заслонок на окна, которые были очень дороги и имелись лишь в самых богатых домах да в замке владетелей. Это же стекло было так искусно сработано, что выдерживало даже удар о камень – прислужники Изгонителя уронили его, и оно не разбилось о твёрдый пол церкви…
Оставив созерцание предметов, чтобы не впасть в ересь окончательно, Тархор накрыл их тканью и снова спросил:
– Что ещё ты видел там, внизу?
– Там есть старинные надписи на стенах, – буркнул Симл.
– О, ты умеешь читать?
– Нет, зачем? – удивился мастер. – Я же не церковник. Но я видел наши знаки – они точно такие, как те, что на стенах подземного города.
– А вот это уже самая еретическая мысль! – торжествуя, пророкотал Изгонитель. – Наши знаки даны нам свыше первым Изгонителем, и никто не знает их, кроме курри!
– Значит, кто-то знает, – угрюмо возразил мастер, прямо глядя в глаза Тархору. – Я срисовал несколько на деревянную табличку, вон она в моей сумке…
Изгонитель Тархор с резвостью, совершенно не подходящей его сану, кинулся к мешочку мастера и выудил дрожащими руками деревянную табличку, покрытую воском, на которой мастера рисовали макеты будущих чеканок. Эта вещь была для служек вполне обыденной, и они её не выложили на столик. Тархор, чувствуя глубокое головокружение, перевернул табличку и увидел на ней буквы курри, сложившиеся в слова: «Выход», «Тимиряз», «Реклама» и «Не курить», причём последнее было зарисовано мастером вверх ногами.
Прижав табличку к груди, Изгонитель подошёл к угрюмо следящему за ним мастеру.
– Нет, – сказал он дрожащим, но всё же уверенным голосом. – Ничего это не означает – просто похожие значки, и всё.
– Ну, а мне какое дело? – буркнул Симл. – И за что я тут страдаю в вашей тюрьме? Я же ничего не сделал…
Вместо ответа Тархор позвонил в колокольчик. Сию же минуту в дверях появились двое стражников. Изгонитель кивнул им, и они, отстегнув оковы, поволокли упирающегося мастера вон из зала допросов в подземелья. Тархор обратил взор на писца, приткнувшегося у стены и вытиравшего нос рукавом.
– Ты всё записал? – сурово спросил он.
– Да, – пролепетал служка, трясущимися руками протягивая несколько листков пергамента.
– Не надо, – брезгливо сказал Изгонитель. – Ты их, пожалуй, соплями своими испачкал. Просто сожги эту мерзость. И так всё ясно. А эти еретические вещи я заберу себе, прочту над ними молитву.
На следующее утро мастера Симла и его семью сожгли на городской площади, как неверующих в первого Изгонителя и проповедующих ересь. Перед смертью мастер обнял жену и детей, запретив им реветь, посмотрел на присутствующего здесь же Тархора и отчётливо презрительно плюнул в его сторону. Костёр долго не разгорался, и толпа начала скучать, несколько камней полетели в приговорённых. Люди надеялись, что мастер хоть что-то скажет, но он как-то грозно молчал, оборотясь в сторону, где (как шёпотом говорили, только запершись в дальней комнате) был страшный и огромный город древних.
Из окна замка на казнь смотрел юный владетель. Он до боли закусил губу, боясь заплакать, но это было бы недостойно мужчины, и он терпел.
Наутро юный владетель молча и втайне собрал кое-какие вещи и, позвав мысленным приказом свою чуху прямо к окну замка, вылетел в сторону древнего города – он хотел знать правду…