Остров. Дорога домой

               

«...Огромный косяк горбуши вошел в небольшую речку и буквально затопил её. Напор рыбы был так силен, что берега, казалось, с трудом выдерживают его. Река напоминала котел, в котором бесновались десятки тысяч рыб. Они плыли, ползли друг по другу, выпрыгивали на берег и, бессильно извиваясь, все же пытались двигаться дальше...»
                (А. Чаковский. "У нас уже утро")


   Прежде, чем выйти, он ещё несколько секунд постоял в прохладном подъезде и, задержав дыхание, нехотя открыл дверь. Пышущая жаром волна толкнула в грудь, бесцеремонно прошлась по всему телу и замерла, но от этого стало только хуже, как будто его поместили в тесную капсулу для проверки физических возможностей человека и начали медленно заполнять сухим горячим воздухом, добавляя в него мелкий песок и пыль.
За 16 лет он так и не разобрался, чем отличается хамсин* от шарава*, но уже сами эти названия вызывали раздражение и желание плотнее закрыть все окна, включить кондиционер.

   Когда благоверная, как козла на верёвке, притащила его сюда, он сравнил себя с выброшенным на берег, задыхающимся лососем. Прожившему всю жизнь на острове, ему показалось, что он попал на другую планету с враждебным климатом и не пригодную для жизни. С первых шагов он увидел непривычную для себя картину:здания аэропорта, пальмы, автомобили - всё было покрыто густым слоем пыли; над всем этим повис свинцовый сумрак; бледный солнечный диск, скорее напоминавший луну, едва выделялся на мертвенном фоне. Причем это не был туман, когда можно, по-крайней мере, дышать. Этой смесью из раскаленного воздуха, песка и пыли дышать было невозможно и всё время хотелось прокашляться. Откуда ему было знать, что уже завтра  тучи пыли, которые суховей пригнал из аравийской пустыни, покружат над Средиземным морем и канут в нем, как будто их и не было вовсе, все очистится и засверкает сотнями изумительных красок и оттенков.

      Это был всего лишь хамсин, но осадок, как говорится, остался. Даже террористические акты, которых за 16 последних лет было не мало, не вызывали у него такого раздражения, как хамсин и шарав.  Жена и дети, посмеиваясь над этой его странностью, иногда шутили: «Мы израильтяне, а ты – островитянин». А он и не спорил, остров часто снился ему, особенно первое время. В такие дни наваливалась хандра и хотелось вернуться. Он даже намекнул однажды супруге, но она посмотрела на него, как на психа, и твёрдо заявила, что всё это они сделали исключительно ради детей и будущих внуков. Он-то хорошо знал: всю эту «мульку»  с отъездом она замутила только ради него, точнее, из-за него. И не вдруг, и не сразу, но она почуяла своим особым еврейским чутьём, что их брак нужно спасать, иначе, он накроется большим медным тазом. И дело тут не в загулах, подумаешь, сходил разок налево. Ей не понравился взгляд.  «Ох, и не нравится мне твой взгляд последнее время». Сказав эту фразу однажды, у нее уже, наверняка, в голове вызрел план спасения семьи.  Это у них семейное, покойная тёща тоже вечно кого-то спасала, прямо - ходячая скорая помощь. Только собственного муженька не углядела. Упорхнул сокол из-под крыла к молодой училке, с которой больше года водил шашни. Возможно, жена испугалась повторить судьбу матери или, действительно, разглядела что-то в его глазах и забила тревогу. Только он и сам стал замечать усталость от всего, что его окружает, включая домашних животных и семью.
 
В общем, в один прекрасный день супруга все и решила... за всех. Не успел он опомниться, как уже стоял с кошачьей клеткой в руке, в окружении детей, жены и чемоданов, ожидая рейса в новую жизнь.

      Жена и дети приняли эту новую жизнь «на ура» и очень быстро  встроились в неё. Даже животные стали вести себя на новом месте более вальяжно. И только у него всё пошло наперекосяк. Язык застопорился с самого начала. Незнакомые слова и выражения выстраивались в длинную очередь и упорно не хотели лезть в голову. Из-за этого возможность устроиться на работу сузилась до таких предложений, как  чернорабочий, дворник,  охранник. Он выбрал последнее. Правда, и здесь не обошлось без приключения. Прочитал в русскоязычной газете объявление, что фирма набирает работников для охраны кладбищ и обещает невероятные деньги. Естественно, он рванул на следующий день по указанному адресу. В столичном офисе его встретила длинноногая красавица, которая тут же предложила заполнить анкету и оплатить квитанцию на получение рабочей формы. «Завтра в шесть утра за вами заедут», - сказала она, подарив на прощание ослепительную улыбку. На следующий день он стоял на остановке возле дома, ожидая, когда за ним приедут и отвезут на кладбище. Он даже предался мечтаниям о том, куда потратит свою первую зарплату. Простояв два часа, вернулся домой и позвонил в офис, благо телефон был указан на квитанции, но ему никто не ответил. Весь день он пытался дозвониться, с каждым разом теряя надежду, что длинноногая секретарша снимет трубку. Урок «как не стать лохом» обошелся ему ровно в пятую часть месячного заработка, который фиктивная фирма обещала соискателям. Так что, когда он вторично устраивался на работу, то с опаской ждал, когда ему предложат заплатить деньги за униформу или за пистолет. На этот раз всё обошлось.  Жизнь налаживалась. Но, как и с хамсином, остался неприятный осадок и разочарование.

      Огурцы, купленные в магазине, были какие-то не такие и пахли иначе. Кета и горбуша, завезенные из Норвегии, казались ему не такими вкусными, как на острове. А еще, он часто вспоминал, вкус морошки и голубики. Но особенно, он тосковал по корюшке и был счастлив, когда однажды увидел ее в витрине «русского» магазина. На радостях он купил целый пакет, прихватив по дороге домой пиво. Но это была не та корюшка. Та корюшка пахла свежими огурцами, а эта... Он со злостью выбросил пакет с  подернутыми ржавчиной рыбками в мусорное ведро.

      Нельзя сказать, что все ему здесь не нравилось. Очень многое вызывало у него восторг и искреннее восхищение. Например, то, как государство относится к своим воинам или уровень местной медицины, который он испытал на собственной шкуре.  Его вытащили с того света: своевременно проведенное шунтирование  сердечного сосуда спасло жизнь. Случись с ним этот приступ на острове, гнил бы уже давно на кладбище рядом со своими друзьями. За это он был благодарен новой стране и даже не обижался, что, имея диплом инженера, стоит сейчас с пистолетом на входе в торговый центр. И за это, спасибо, все же не на стройке под палящим солнцем. Если честно, к большему он и не стремился.

      Жена и дети, напротив, проявляли завидную активность: супруга училась то на одних курсах, то на других, пока не устроилась бухгалтером в аудиторскую фирму; cын, отслужив в армии, стал программистом, а дочь поступила в университет. Как говорится, живи и радуйся! Отстоял свои 8 часов, сдал оружие и вали на все четыре стороны. Но только, снова навалилась какая-то усталость и апатия. Даже рыбалка, которой он в начале увлекся, быстро стала надоедать и дорогой спиннинг, подаренный женой и детьми на пятидесятилетие, давно залег на антресоли.

      Жена мигом заметила пугающие изменения во взгляде, и тут же,  решила принять меры. Чтобы  отвлечь мужа от «дурных мыслей» она нашла какие-то курсы иудаизма и вместе с ним решила по вечерам изучать еврейские традиции. Он категорически отказался и даже съязвил по этому поводу: «Может мне еще и обрезание сделать?»  Супруга парировала, дескать, обрезать  тебя было нужно раньше, намекая на его прошлые загулы и со злостью добавила: «Как был островитянином, так им и остался!» Это была их первая ссора на Земле Обетованной.  Но с курсами все же отстала.

      После этого она стала брать уроки вождения, получила права и начала ездить на их семейном автомобиле. На курсах она познакомилась со своей нынешней подругой и они каждый выходной совершали авто-экскурсии по стране. Его с собой не брали, да он бы и не поехал. Против их вылазок он не возражал,  даже радовался, что его на время оставят в покое. В такие дни он доставал из холодильника, купленное заранее пиво, устраивался на диване и смотрел по телеку свое любимое NATIONAL GEOGRAPHIC, пока не засыпал с блаженной улыбкой.  Ему снова мог присниться остров, где он плыл среди стаи лососей через перекаты. Но каждый раз этот чудесный сон заканчивался одним и тем же:на пути появлялся огромный темный валун, преодолеть который он был не в силах. Раз за разом, теряя последние силы, он бросался вперед и...просыпался, силясь вспомнить:удалось или нет перескочить через этот злосчастный камень?...

     С утра любимая укатила с подругой на север, не забыв дать указания: «котлеты на плите», «суп в холодильнике», «не забудь купить корм кошке».

      Он вышел со двора и, стараясь дышать реже, двинулся в сторону «русского» магазина. Если бы у кошки не закончился корм, лежал бы, не вставая, до приезда супруги. Еще этот  хамсин, будь он не ладен! Он сморщился и выплюнул песчинку, хрустнувшую на зубах.

      Нужно было перейти на другую сторону, там под козырьками магазинов и лавочек, ему показалось, было меньше пыли. Он сделал шаг на проезжую часть и в этот момент откуда-то сверху раздался  пронзительный женский крик. «Так кричат, когда кого-то убивают», - подумал он и поднял голову. На балконе второго этажа стояла немолодая женщина, одной рукой она держалась за перила, а другой махала в сторону боковой улочки и не переставала кричать: «Мехабэль*!  Мехабэль!! Мехабэль !!!» Это слово он помнил еще с ульпана*, его учили одним из первых. Он успел посмотреть в направлении, куда показывала, ошалевшая от крика тетка и увидел бегущего человека с ножом в руке. Дальше время остановилось, как  в старом кинопроекторе, когда заклинило пленку и на экране запечатлелся один единственный кадр. Горящие ненавистью глаза и занесенный над головой нож. Он успел инстинктивно вытянуть руку вперед, пытаясь защититься.

      Удар был такой силы, что он потерял равновесие и, падая, услышал два слова на арабском. Они были тоже хорошо ему знакомы и он не любил их, как хамсин и шарав.

      Внезапно боль в шее куда-то отступила и стало легко дышать, воздух был чистый и прохладный, как на любимом далеком острове...

...Он плыл в прозрачной воде через скользкие перекаты, а впереди вырастал знакомый темный валун. Он плыл один и не знал, что ждет его за этим камнем, но сердце выпрыгивало из груди в предчувствии чего-то удивительно прекрасного и родного и никакая преграда ему не сможет уже помешать.

      Он замер, собираясь с силами, и рванул вперед.


Хамсин*- сухой, изнуряющий ветер на Ближнем Востоке.
Шарав* - слово из Танаха, смысл - очень жаркие и сухие дни.
Мехабэль* - террорист.
Ульпан* – курсы по изучению иврита.


ФОТОГРАФИЯ ВВЕРХУ: скульптура "Эмигранту, покидающему Родину"
Автор: Бруно Каталано.