Ранним утром, когда едва забрезжил рассвет, заводской автобус, заполненный косцами отдела главного механика , плавно гася скорость на поворотах, свернул влево от трассы «Тула-Дубна» и спустя некоторое время остановился на краю широкого совхозного луга.
– Ну, братва, выходи! Приехали!..» – раздался голос водителя.
С шумом покинув длинный салон, косцы, с наслаждением вдыхая ароматные запахи трав, разбрелись по широкому лугу. А через минуту-другую они уже взмахивали сверкающими острыми косами по росистой густой траве. Я невольно залюбовался ровными валками свежескошенной травы и первыми, уходящими вдаль, прокосами. «Как красиво работает Владимир Алимов с товарищами…» – подумалось мне.
Косовица!.. Помню в детстве и без того короткий летний сон прерывался хлопаньем пастушьего кнута. В предрассветной тишине утреннего посёлка он звучал как выстрел и предупреждал замешкавшихся хозяек: пора вгонять корову! Потом с кухни доносился звон ведра, а я предвкушал вкус парного молока и голос матери:
– Ну. пошла, Красавка, пошла…
В комнате стоял полумрак, а в окно, через занавеску, красноватыми глазами заглядывала заря. Но когда наступала пора косовицы, всё менялось. Ещё до пастушьего хлопка раздавался дребезжащий звук; «Дзень, дзень, дзень…». Снаало в одном месте, потом в другом, третьем. И вскоре вся улица перговаривалась звонкими голосами. Это косари отбивали косы..
В толстую колоду забивали закаленную в кузнечном горне металлическую отбойку и специальным молотком отбивали лежащее на ней лезвие косы. А на утро мы с дядей Егором, братом матери, шли косить сено. Вставали пораньше, когда заря ещё только занималась. Помню, как мать, жалея нарушить мой крепкий летний сон, ласковым голосом будила меня:
– Вставай, Витя, вставай сынок…
С большим трудом я открывал сонные глаза, натягивал ситцевую рубашку. Быстро выпивал кружку парного молока и, ёжась от утренней прохлады, выходил во двор. Там, под густой кроной старой огромной липы, держа в руках самокрутку, уже поджидал меня дядька Егор. Мать на ходу торопливо совала мне сумку с обедом, и мы отправлялись на дальние покосы. Косьба по утренней зорьке самая продуктивная. Размягчённая ночной прохладой трава легко режется, а коса не так тупится. А уж работать рано утром – одно удовольствие. Тихо, прохладно! От чудесного аромата земли и трав всё тело наполняется молодой силой .
И вот в этот ранний тихий час идём с дядей Егором луговой тропинкой, спускаемся в долину, окутанную густым белёсым туманом. С трудом , цепляясь руками за гибкий влажный лозняк, выбираемся на крутой противоположный склон . Дядя Егор, тяжело дыша, останавливается передохнуть. Неторопливо втыкает косьё в сырую мягкую землю и, обращаясь ко мне, произносит:
– Вот там, за косогором, Ягодкин хутор. А за ним начнутся дальние покосы…
Я внимательно смотрю на ту сторону, куда указал дядя Егор, но ничего, кроме одичавших яблонь, да густых зарослей крапивы, не вижу.
– Вот здесь и был когда-то тот самый хутор. Был да сплыл, – продолжает он с сожалением, – жил в былые времена здесь гармонист и весельчак Паша Лебедев. Эх, бывало, растянет Паша меха старенькой гармоники-хромки. Да, так заиграет, звеня переборами, что девчата, что парни, заслышав те чарующие звуки, бросали все домашние дела и сбегались сюда со всей округи, чтобы послушать песни да задорную игру гармониста. Ну а потом разъехались по белу свету кто куда. Опустели селения и остались от них лишь прежние названия да густая крапива…
Дядя Егор косил широко и красиво, покряхтывая при каждом взмахе. Он легко продвигался вперёд, играючи взмахивал косой, подрезая траву под самый корень. Трава послушно ложилась перед ним. Да, сколько было удали и силы в его уверенных движениях, что моя душа радовалась и хотелось подпевать весёлому звуку его косы.
Дядя отвёл мне более узкую полоску и я , как мог, тянулся за ним, но постепенно начал отставать, силёнок было маловато. Ну, а если попадался бугорок или кочка, то коса моя с такой силой вонзалась в них, что я с большим трудом вытаскивал её назад.
– Ты не спеши, не торопись, – учил он, – косьба суеты не любит, а требует аккуратности и чёткости движений. Прижми «пятку» косы к земле, а «нос» её должен быть чуть-чуть к верху…
Мало по малу я освоил эту науку и к концу лета косил вполне сносно. Теперь каждое лето мы на косьбу отправлялись вдвоём с дядей Егором. Домой возвращались поздно, изрядно уставшие. Возле колодца останавливались. И довольно долго , большими глотками, пили студеную воду. Живительная влага наполняла всё тело и усталость проходила.
А через несколько дней мы шли копнить сено. Деревянными граблями сгребали сухие валки и ставили копну. Спустя некоторое время дядя Егор шагал рядом с телегой , а я сидел на самом верху большого воза. Дорога была неровной и воз раскачивался из стороны в сторону, да так, что дух перехватывало.
С той поры прошло очень много лет, но первые уроки косьбы, что дал мне дядя Егор, те летние дальние покосы и он сам помнятся мне всю жизнь
Виктор Савостин.
1989.