ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
<v> С каждым днём пребывания в закрытой зоне меня всё больше удивлял тот факт, что большинство окружающих женщин практически не помышляют о том, чтобы вырваться из этого пресловутого «анклава» и начать свою, абсолютно независимую жизнь. Неужели им не хотелось поменять изнуряющую рабскую рутину на привычную для человека свободу действий, помыслов и передвижений? Вскоре я отчасти поняла причину подобного внутреннего настроя и поведения…
Как-то раз я заметила, что после обеда мои руки начали покрываться водянистыми пупырышками странного происхождения. Вероятно, ко мне пристала какая-то аллергия, сопровождаемая лёгким зудом. Чтобы разобраться с этой напастью, в один из обеденных перерывов я отпросилась у надзирательницы, чтобы сходить в местный санитарный пункт. По счастью, в это время никого из посетителей там не было, и женщина-фельдшер внимательно выслушала мои жалобы на подозрительную сыпь. Слово за слово, – и мы потихоньку разговорились.
– Вам надо сдать кровь для определения заболевания, – сказала врач, осмотрев мои ладони со всех сторон. – Давайте ваш палец, я возьму анализ. Результат будет готов завтра утром, а пока используйте вот эту мазь. Наложите её на чистую кожу перед сном… Похоже, вы неправильно питаетесь. Скорее всего, вам не хватает каких-то витаминов и микроэлементов.
Я взглянула в зеленоватые и чуть печальные глаза этой темноволосой и ещё далеко не старой женщины с привлекательным смуглым лицом. Мне показалось, что на «цербера» она совсем не похожа, поэтому осмелилась вступить в диалог.
– Простите, вы упомянули о питании, – вежливо заметила я. – Но в нашей столовой меню для всех одинаковое. Здесь же не санаторий?
– Верно! – вздохнула фельдшер. – Но я имею возможность изменить ваш рацион, подав соответствующую заявку в пищеблок. Естественно, это повлечёт дополнительные расходы с вашей стороны. Но ведь здоровье дороже? Не правда ли?
– Извините, какие расходы? – не поняла я.
– А вам разве ничего не сообщали про индивидуальную карту? Так называемую ИК?
– Не-ет… Первый раз от вас слышу…
– Странно, – искренне удивилась женщина. – Впрочем… Если не секрет, вы русская? В России проживали?
– Да…
– А я сразу догадалась. По акценту и по внешнему виду, – несколько смягчилась собеседница и понизила голос:
– Вас как зовут?
– Валерия. Можно просто – Лера.
– А меня зовут Оливия. Я гречанка. Но во мне есть русские корни. По маминой линии… Могу общаться по-русски, но… Плохо! Лучше на английском.
– Хорошо! – кивнула я. – Мне всё равно…
Собеседница оглянулась по сторонам и произнесла:
– Здесь, в этом анклаве, к русским особое отношение. Я бы сказала – предвзятое. Их считают главными виновниками всего, что произошло с нашей планетой. Однако я несколько иного мнения. Но… Тс-с!.. Про политику – ни слова! Потом по допросам загоняют. И в карцер посадят…
– Угу! – снова послушно кивнула я.
– Так вот… Думаю, вам ничего не сказали про карточки, потому что… Скорее всего, для русских здесь уготовано вечное поселение. Во всяком случае вас просто об этом не информировали.
– Вечное поселение? – переспросила я. – А для других, значит, есть возможность как-то покинуть эту зону?
– Да, есть, – подтвердила Оливия. – Только для этого надо погасить счёт на своей ИК.
– А… Это как?
– Да очень просто!.. В карточках, которые заведены на всех проживающих в этом лагере, есть две графы. Приход и расход. В расходную часть заносятся издержки на содержание перемещённых лиц. То есть, это – транспортные услуги, питание, униформа, спальное место, крыша над головой, услуги парикмахеров и медиков. Ну и… другие траты… А в приходной части фиксируются суммы, которые заработал каждый из нас на своём рабочем месте. И они, как правило, намного ниже расходных статей. Всего лишь жалкие гроши… Нетрудно понять, что с каждым месяцем разница между приходом и расходом растёт. То есть, траты на наше содержание всегда выше, чем мы зарабатываем. И этот так называемый «баланс» неуклонно увеличивается. Если же кто захочет покинуть анклав, то он обязан оплатить не только сумму текущего баланса, но и покрыть так называемые «отступные». А это на сегодняшний день – семьсот условных единиц. То бишь – баксов. Вот и прикинь, где обычному «лагернику» найти такие средства, чтобы оказаться на свободе? Многие, естественно, предпочитают оставаться здесь. Тут и гарантированный кусок хлеба, и жильё, и одежда, и медпомощь. А также защита от природных стихий, от всяких мародёров и бандитов, которые сейчас зверствуют по всей округе. К тому же людям часто просто некуда податься. У многих нет ни родственников, ни квадратных метров, ни возможности найти пропитание. Для них этот лагерь – просто панацея, единственный способ выжить…
Всё сказанное Оливией настолько впечатлило меня, что я некоторое время не могла говорить, погрузившись в грустные раздумья. А потом спросила:
– Интересно, а хоть кто-нибудь из здешних откупился? Смог выйти из зоны?
– На моей практике – всего лишь один человек, – вспомнила собеседница. – Его здесь родственник отыскал. Он и заплатил. И увёз куда-то… далеко…
Спохватившись, я поблагодарила эту добрую и отзывчивую женщину за полезную информацию и убежала на работу, в пошивочный цех. А на следующий день в обеденный перерыв снова зашла в санитарный блок. Чтобы навести справки о готовых анализах. Оливия встретила меня приветливой улыбкой.
– Садись, Лера! – указала она на стоящий рядом стул. – Как я и предполагала, у тебя начал развиваться нейродермит. От стрессов и некачественного питания. Придётся подлечиться… Я сейчас выпишу освобождение. От любых физических нагрузок. Отнесёшь эту бумагу коменданту вашего корпуса. А потом приходи обратно. Я тебя помещу в стационар. Здесь же, при медблоке. Три дня можешь спокойно отдохнуть. Если понадобится, продлим лечение…
– Как?! – не поверила я своим ушам. – Я могу не ходить на работу? И не жить в бараке?.. Господи, какое счастье! Неужели это возможно?.. Спасибо тебе, Оливия! Ты меня так выручила! А то я уже начала совсем раскисать, выбиваться из сил…
– Тебе сколько лет-то, девочка? – сочувственно посмотрели на меня зелёные глаза гречанки.
– Девятнадцать… Скоро будет… – робко ответила я.
– В том-то и дело! – покачала головой собеседница. – Совсем ещё ребёнок. Худенькая, щупленькая… Необходимо обязательно уменьшить физические нагрузки и сбалансировать твой рацион. Я составлю соответствующие бумаги и подам их куда надо. А пока… Вот! Это тебе освобождение на три с половиной дня. После обеда на работу можешь не выходить. Отнеси справку коменданту и возвращайся. Жду!..
На радостях я чмокнула Оливию в её смуглую щёчку и побежала к своему бараку. Так нежданно начался для меня «краткосрочный отпуск», который пришёлся как нельзя кстати. За это время у меня в голове родился грандиозный план…
…Как-то утром, когда Оливия освободилась от текущих дел, я спросила её:
– Ты знаешь… Меня тут посетила интересная идея. Ну… По поводу выкупа. Чтобы покинуть зону… К кому мне можно обратиться с этой просьбой? С кем поговорить?
– Ой! Бедная моя девочка! – всплеснула руками сердобольная врачиха. – Да куда ж ты пойдёшь? Кругом на сотни километров – голая степь. Ни еды, ни воды, ни укрытия. Или у тебя родственники объявились?..
– Видишь ли… Только это между нами, Оливия!.. Сюда, в этот лагерь, я попала не одна. А с одним чудесным парнем, с другом. Он тоже студент… Нам вместе пришлось пережить множество злоключений, прежде чем мы оказались в этом анклаве. Несколько раз были на грани между жизнью и смертью. А сейчас негласно поклялись друг другу, что обязательно выкарабкаемся из этого ада. Считаю, что только благодаря этому парню я до сих пор жива. Теперь пришло время спасать и его, и себя. Попробую рискнуть. Может, получится.
– А он… тоже русский? – поинтересовалась Оливия.
– Да! Только мы из разных городов. Так получилось…
Фельдшер на секунду призадумалась. После чего сказала:
– Понимаю, тебя, Валерия. Ты ещё молоденькая. Вся жизнь впереди. А мне вот надеяться уже не на что. Ни семьи, ни родни. Все погибли. И дети, и любимый муж. Не знаю, что ещё держит меня на этом свете…
Я смутилась и в порыве нежности прижалась к несчастной женщине. Погладила её по волосам.
– Извини, Оливушка! – тихо пробормотала я. – Не хотела тебя обидеть… А надеяться надо только на Бога. Может, и у тебя всё образуется? Иногда кажется – всё, можно руки на себя накладывать. А проходит время, и откуда ни возьмись – целый мешок счастья в руки! Который ни поднять, ни унести…
– Доброе у тебя сердце, Лера… – тяжело вздохнула женщина. – И мне… Хочется помочь тебе… Я попробую связаться по внутренней связи с начальником лагеря. Или с его заместителем. Скажу, что у моей пациентки есть деловое предложение. Официальный разговор. Может, и примет тебя. Только уж ты не робей! Если решилась на что-то, держись на своём до конца. Будь твёрже! Настырней! Глядишь, и добьёшься своего…
…Минуты через три Оливия снова заглянула в мой бокс.
– Ну всё! – радостно просияла она. – В одиннадцать утра начальник анклава ждёт тебя в своём кабинете. Соберись и… с Богом!..
– Ой! Не знаю, как тебя и благодарить!.. – радостно подскочила я. – Буду молиться за тебя, Оливия. Каждый день.
– Вот и замечательно. Удачи тебе, Лера!..
…В назначенное время я пришла в административный корпус и постучала в кабинет начальника.
– Заходите! – бодро выкрикнул мужской голос.
Я переступила порог довольно вместительного помещения и представилась. Обозначила цель своего визита.
– А-а. Ну да. Садитесь! – стараясь держаться невозмутимо, поморщился полный лысоватый мужичок лет под пятьдесят. – Слушаю вас.
Стараясь не «растекаться по древу», я, мысленно перекрестившись, с ходу начала излагать свою идею.
– У меня к вам единственная просьба, господин… э-э… Извините, как вас лучше называть?
– Просто Фердинанд, – угрюмо бросил тот.
– Хорошо, мистер Фердинанд! Меня интересует вопрос о… погашении своего долга перед анклавом и предоставлении мне условий для беспрепятственного ухода из этого места.
– Вот как? – удивлённо вскинул брови мужичок. – А кто вас осведомил, что такое возможно?
– Соседки по бараку… Простите, по спальному корпусу, – на голубом глазу соврала я.
– Угу. Допустим. А у вас что? Имеется необходимая сумма для освобождения?
– Эта сумма появится, если вы, господин Фердинанд, предоставите мне возможность встретиться с учёными-биологами из России. Или хотя бы установить с ними контакт с помощью любого средства связи.
Начальник заметно побагровел и, насупившись, резко ответил:
– С представителями российской стороны мы никаких официальных отношений не имеем. И неофициальных – тоже. Так что, барышня… Боюсь, вы не по адресу…
Признаться, я ожидала подобный ответ, поэтому, взяв себя в руки, вежливо предложила:
– О-кей! Я готова выйти на контакт с учёными из других стран. Любых. Главное, чтобы это были биологи. А лучше – антропологи. У меня для них есть весьма заманчивое предложение. Сенсационного характера. На планетарном уровне.
Собеседник недоверчиво покосился на меня и, скептически хмыкнув, изрёк:
– Слишком уж витиевато изъясняетесь, мадам. И почему я должен вам доверять?.. Мне что, больше заняться нечем, как по всему миру искать антропологов? И кто оплатит издержки, если я свяжусь с ними? Или вызову сюда? Это вам не сантехники!
– Простите, мистер Фердинанд, но… Я полагаю, что после того, как эти учёные узнают, о чём конкретно идёт речь, они пойдут на любые условия, чтобы не только вытащить меня из этой зоны, но и вам лично выплатить солидную компенсацию. Уверена!
У собеседника промелькнул в глазах заинтересованный огонёк и, постучав пальцами по столу, он спросил:
– А кто даст гарантии, что вы не затеваете хитроумную авантюру, чтобы просто смыться из анклава?
– Я понимаю вас, господин Фердинанд, – кивнула я и многообещающе улыбнулась. – Давайте договоримся так. Эти гарантии предоставят вам сами учёные. Надеюсь, я смогу убедить их, насколько ценно и уникально моё предложение. А от вас потребуется лишь организовать мою встречу с ними. Желательно, с глазу на глаз. Это будет всего лишь коммерческая сделка, в которой намного больше будут заинтересованы специалисты по древним реликтам, чем я сама. Поймите, мне нужна лишь свобода. Хочу снова оказаться на своей исторической родине. А взамен мировое научное сообщество получит бесценный дар, о котором будут писать и говорить ещё долгие-долгие годы…
Мужчина задумчиво хмыкнул и, повертев в руках авторучку, положил перед собой чистый лист бумаги.
– Сделка, говорите? – внимательно посмотрел он на меня. – Ну что ж. Тогда давайте и мы с вами подпишем договор. Я попробую организовать вам такую встречу. Но за это хотел бы иметь…
Собеседник написал что-то на бумаге и показал мне. Там значичолось: 3000$. Я пожала плечами и спокойно ответила:
– Думаю, что это реально. Но при условии, если антропологи пойдут на такую сделку. Со своей стороны я обязательно учту ваше пожелание. И непременно сообщу о нём будущим переговорщикам. Без этого пункта мы дальше не стронемся. Обещаю, мистер Фердинанд!..
– О-кей! – начальник достал из стола ещё один лист бумаги. – Можно узнать об условиях соглашения, в которых заинтересованы лично вы?
– Да, конечно! – с облегчением выдохнула я. – О них уже было упомянуто. Прежде всего я хотела бы снова попасть на территорию, с которой была вывезена. Это Алтайский край. Туда в случае успеха мы и организуем экспедицию с биологами. Более точные координаты я сообщу непосредственно им. А второе условие – со мной должен выехать из анклава мой бойфренд. Вместе с ним мы сюда и попали. Вот и всё! Больше нам ничего не надо. Остальные подробности я сообщу при встрече с антропологами.
Фердинанд изучающе взглянул на меня и поинтересовался:
– Ваш дружок тоже русский?
– Да.
– В каком корпусе находится? Его имя и фамилия?
Я сообщила.
– Ладно! – мужчина убрал бумаги в стол. – Будем считать, что предварительный разговор состоялся. Попрошу вас сохранять полную конфидециальность. В ваших же интересах. И бойфренду пока ни о чём не говорите.
– Хорошо!
Собеседник поднялся с кресла, давая понять, что аудиенция окончена.
– Когда понадобится, мы вас вызовем, – буркнул на прощание он.
– Буду ждать! – кивнула я и вышла из кабинета.
На улице солнышко так приветливо брызнуло мне в глаза, что я на секунду ошалела от переполнявших меня эмоций…