Он шел по набережной, как тогда, как будто опаздывая куда-то. И все вокруг, как тогда, шумело и сверкало. И как тогда, он отметил, что большинство кабацких вокалистов откровенно фальшивят. А можно ли фальшивить не откровенно? – подумал тогда он, но не сейчас. Сейчас он думал не о музыке и не о трудностях работы курортным музыкантом. Он думал о сне, который приснился ему наяву. Тогда. Да, это был скорее сон, чем явь. Потому что он брел сквозь толпу гуляющих курортников, сквозь шлейфы заманивающих разноцветных огней и сквозь вопли зазывающих матюгальников. И неизменно перед ним то возникала, то пропадала фигура в красном платье. Он брел за ней, как за призраком. И он думал только об одном: он проследует за ней до конца, но лишь для того, чтобы убедиться, что она лишь видение, или же обнаружить обратное. Но последнее представлялось ему маловероятным: женщина в красном была слишком прекрасна для этого скромного курортного городка, она шла неторопливо и совершенно одна, и на нее никто не обращал никакого внимания. Ему казалось, что ее видит только он. Она не шла, а плыла. И от нее исходило что-то непостижимо далекое и холодное, и в то же время что-то таинственное и неодолимо притягательное. Кто же она? Он это узнает, непременно узнает… И тут она села на скамейку. Не успев ни о чем подумать, он тут же плюхнулся рядом с ней. И он заговорил с ней, и весь вечер они бродили вместе по набережной, пили вино, танцевали медленные танцы, говорили обо всем на свете, но он так и не смог до конца поверить, что рядом с ним не призрак, не прекрасное видение, а реальная женщина, пахнущая реальными духами, загорелая под обычным южным солнцем, женщина, которая, как и все женщины на земле, ищет свое простое женское счастье.
А потом они расстались. Она на следующий день уехала к себе в Таганрог. А его отпуск только начинался. Но все оставшееся время он думал исключительно о ней. И он ходил в горы и молился, чтобы Бог дал снова увидеть ее. И он думал о том, чтобы уволиться с работы, махнуть на все и приехать к ней. Но что-то его остановило. Он вернулся в Москву и написал ей письмо. Сейчас пишут только электронные письма, и он написал ей электронное письмо (она оставила адрес). И она ответила ему. И они начали переписываться. И вскоре он узнал, что у нее кто-то есть. И она узнала, что он не один. Он узнал, что ей часто бывает невыносимо грустно и тоскливо. И она узнала о его несчастье. Он узнал, как она любит тот курортный городок, в котором они познакомились и как мечтает опять вернуться туда, а она узнала о том, что он любит горы и низкие облака, которые окружают этот городок. Она узнала о том, что он поэт. Они хотели узнать друг о друге как можно больше, они хотели узнать все, но ни он, ни она не были до конца откровенны. И все же они были очень откровенны друг с другом, часто доверяя друг другу больше, чем кому бы то ни было. Расстояние, разделявшее их, одновременно сближало. Иногда, отправив ей очередное письмо, он чувствовал, как она улыбается, читая его. И даже ему казалось, что чувствует, какими духами от нее пахнет и видит, во что она одета. И она так же чувствовала его настроение и его присутствие совсем рядом. Шли месяцы. Временами эта связь нарушалась. Что-то очень печальное однажды произошло в ее жизни, и она исчезла. Он знал, что она вернется, и она вернулась. А потом пришло время удалиться ему. Но он тоже вернулся. И они снова и снова писали друг другу письма. И наступило лето. За этот год много что пережил он, много было разного и у нее. Но в середине июля они договорились: тот же городок, та же скамейка, в то же час…
Он шел торопливо, сердце его бешено колотилось, и ноги пытались еще ускорить шаг. Он сдерживал себя и пытался успокоиться, но сделать это было почти нереально. Они виделись всего один вечер, и не виделись целый год. Но у него было такое чувство, что они когда-то прожили вместе не один год и хорошо знают друг друга, но что-то заставило их тогда расстаться. И вот у него появился единственный шанс вернуть все, что было. То, что было, но чего никогда не было… Странное чувство. Откуда оно у него? Из прошлой жизни? Или из другой параллельной жизни, которую проживает здесь же его невидимый двойник? Или все это лишь иллюзия? Такая же иллюзия, как эти танцующие огни, как эти фальшивящие музыканты, как эти нескончаемые развлечения, наперебой предлагающие себя?
Он пришел на полчаса раньше назначенного времени. Нашел условленную скамью. Она была занята. Он встал рядом, закурил. Минут через десять скамья освободилась. Он сел. Снова закурил. Море и не пыталось перекричать орущую увеселительную музыку, но все же его было слышно. Он стал прислушиваться: вдалеке крики какой-то птицы, вот ветер пробежал по верхушкам деревьев, вот большая волна ( видимо от отплывающего парохода) набежала на камни. И вот она пришла… Сначала это был стук каблучков. Потом ее загорелые ноги. Потом подол черного вечернего платья. Он поднимал глаза медленно. Все выше. Да, это она. Это она…