Челноки поневоле Часть первая. Как это начиналось

     Пролог

     Телефонный звонок прозвучал в ночной тиши, как сигнал тревоги. Хозяин дома проснулся моментально и лихорадочно схватил трубку, как будто боялся, что своим звоном телефон может перебудить всех домочадцев. Правда, в этот день он ночевал дома один, жена уехала к подруге, у которой, во-первых, был день рождения, а, во-вторых, она перенесла незадолго до этих событий серьезную операцию и сама еще никуда перемещаться без помощи не могла.

     Анатолий Ильич не любил ночные телефонные звонки, а точнее он их боялся, полагая, что за ними всегда начинается беда.

     - Алло, - хриплым голосом, еще спросоня, сказал он.

   - Анатолий Ильич, извините, что звоню так поздно, но никак мне не давали остаться одному, - послышалась скороговорка Лешки, его верного помощника, которого все знающие прозвали "оруженосцем".

     Анатолий бросил взгляд на часы. Был без малого час ночи, время, когда сам он звонил только в неотложном, сверхсрочном случае.

    - Ваши друзья, - в последних словах Алексея прозвучал явный сарказм, - меня никак от себя отпустить не хотели, боялись, наверное, что вы прям сегодня сюда примчитесь. Меня даже до номера проводили и потом еще долго у входа на улице стояли. Может, решали, как ловчей объяснение придумать случившемуся. А дело было так. Я как приехал на завод сразу же к нашей колонне направился. Мы ведь с вами решили, что надо немного жира с предыдущей партии наковырять, чтобы его с одесским сравнить и решить можно их будет смешивать, или нет. Мишка за мной хвостиком, глаза не поднимает, а вид имеет самый, что ни на есть разнесчастный. Я какую-то неприятность предположил, но то что я увидел…

     Сон с Анатолия слетел напрочь. У него все время было какое-то чувство, что все так хорошо быть не может, но…

 Глава первая. Паспорта готовы!

     Эта история началась в феврале 1988 года. Тогда в Советском Союзе только, только  появились самые первые кооперативы, причем начали организовываться они во всех, ранее даже немыслимых областях народного хозяйства.

     Анатолий Ильич, начинающий полнеть человек сорока с лишним лет с уже заметным животиком, встал с мягкого дивана и с удовольствием потянулся. Поезд приближался к конечной станции – Курскому вокзалу, вчерашний день завершился замечательным ужином в новом  кооперативном ресторанчике Кирова. Этот ужин вкусно обрамил контракт, подписанный часом ранее.

    В купе никого больше не было. Анатолий, будем его для простоты называть именно так, не любил  ездить с попутчиками. Обычно он покупал два билета в вагон СВ, а ехал один. Бывало, знаете, настолько неприятные соседи попадались, что уж лучше чуток переплатить, а Анатолий мог себе это позволить без особого ущерба, чем мучиться потом всю дорогу, ведь ездить приходилось очень часто.

    Вот и в этот раз он ехал один, перебирая в памяти события последней командировки, но вскоре это надоело, сколько можно мусолить одно и то же, пусть и сулившее интересную работу с весьма солидным за нее вознаграждением, и он включил поездное радио, захотелось попить чайку с припасенными бутербродами, да послушать легкую музыку. Однако по радио передавали какую-то рекламу. В то время это было внове, реклама еще не заполонила весь эфир, и иногда было очень интересно и даже полезно ее слушать. Вот и в этот раз так получилось.

     Оказывается, появилась некая частная туристическая компания, которая предлагает поездку в Шри-Ланку. Анатолия это просто поразило, дело в том, что это же бывший Цейлон, одна из стран, в которой он с детства мечтал побывать. Таких стран было немало, но все они находились там, куда попасть совсем еще недавно было невозможно, а тут на тебе, в Шри-Ланку можно слетать, и об этом по радио открыто говорят, чудеса, да и только. Анатолий записал адрес и решил сразу же с вокзала туда отправиться.

     - Народу, наверное, соберется полно, - подумал он, взяв в руки дипломат. Недавно ему удалось достать новый с наборным шифратором на замке, таких еще почти ни у кого не было, и Анатолий очень им был доволен. Поезд в это время уже тянулся мимо длинного перрона Курского вокзала.

     Ехать от Курского до площади Революции всего-то одну остановку на метро, брать такси глупо; конечно, приятно, когда ты это можешь сделать, но дольше прокрутишься в узеньких улочках старой Москвы.

     Офис туристической компании находился в очень престижном месте – проезд Сапунова, дом 11. Этот проезд соединял улицы 25-го Октября и Куйбышева и проходил сразу за ГУМ’ом. В здании, где находился офис, были некоторые секции этого монстра советской торговли, поэтому снять там помещение, казалось каким-то чудом.

    Уже через десяток с небольшим минут, после того как Анатолий покинул поезд, он поднимался по узкой каменной старинной лестнице на самый верх трехэтажного здания. К его удивлению никакой очереди не было.

     - Вот хорошо, во время я успел, наверное, только начали эту рекламу крутить, но скоро набегут, на Цейлон многие захотят прокатиться, - думал Анатолий, разыскивая в той чехарде небольших комнаток, разместившихся в широком коридоре, требуемый номер. Дверь, к которой был прикреплен маленький листок бумаги с написанной от руки надписью "Московская туристическая компания", была закрыта. Анатолий посмотрел на часы, до начала работы, указанного на том же листочке, оставалось еще пять минут.   

     Коридор был совершенно пуст, но стоило только Анатолию достать сигарету и закурить, как со стороны лестницы появилась молодая девушка.

     - Вы, наверное, к нам? – приветливо улыбнулась она,- подождите, пожалуйста, одну минутку, я сейчас переоденусь и вас позову.

    Минутка ровно столько и продолжалась, поэтому, когда дверь снова распахнулась, Анатолий успел лишь пару раз затянуться. С сожалением посмотрев на дымящуюся сигарету, Анатолий поискал глазами урну, но, не обнаружив ничего подходящего, бросил ее в тот угол, где уже валялось несколько окурков, хорошенько придавив каблуком на всякий случай. Затем он вошел вовнутрь и огляделся. Комната, в которой он  оказался, была средних размеров, практически без мебели, только один стол с парой стульев тщетно пытались заполнить все ее пространство, еще одна старая облупившаяся дверь виднелась на левой стене, оклеенной обоями, наверное, еще в те времена, когда это здание было построено.

    - Там кабинет начальства, а здесь приемная, - подумал Анатолий, любуясь красивым девичьим лицом, с еще розовыми от мороза щеками.

     - Вы что желаете, чай или кофе? – услышал он и с трудом оторвался от приятных мыслей, о том, как бы он с этой девушкой хорошенько провел время, где-нибудь в укромном уголке. 

    Он вопросительно посмотрел на девушку и она, улыбнувшись, наверное, догадалась, о чем может подумать не старый еще мужчина, глядя на нее, повторила:

     - Так вам чай налить или кофе? Но вы знаете у нас сейчас растворимый кофе советский, обещали импортный привезти, да вот все никак не достанут, наверное. Так что лично я предлагаю чайку попить, только я сейчас чайник включу и новую заварку сделаю, вот чай у нас сегодня хороший - "три слона".

     Пока она все это говорила, уже и круглый алюминиевый электрический чайник с длинным в матерчатой оплетке шнуром на столе заблестел, и вазочка с каким-то печеньем из недр стола возникла, и два стакана в красивых позолоченных подстаканниках с сахарницей, заполненной большими кусками пиленого сахара, появились.

     - Везет же некоторым, и где таких секретарш берут? – думал Анатолий, присев на кончик стула и вертя в руках ондатровую шапку.

     К его изумление никто больше не подходил.

     - Уж, сюда ли я попал? Где народ-то? – с тревогой думал он. - Спросить, что ли? Ну да, вот так спросишь, окажется, что ошибся домом, придется уйти и лишусь возможности с такой девушкой чайку попить.

     А та, как будто подслушав его мысли, сказала:

      - Вы не волнуйтесь, директор сейчас примчится, он на машине ездит, а тут сами понимаете, какие пробки бывают. Вчера он должен был все окончательно решить в посольстве Шри-Ланки, там маршрут поездки по стране для нашей группы подбирают. Русских-то туристов у них в таком количестве раньше не бывало, вот они и суетятся.

     Они успели выпить чай, и она рассказала о других планах их компании, получалось так, что они хотят по всему миру группы организовать. Стало ясно и почему они именно со Шри-Ланки начали. Оказалось, что директор работал раньше в Интуристе, и занимался оформлением поездок различных высокопоставленных чиновников и приближенных к ним лиц именно в тот регион, и что он очень любит именно Шри-Ланку, где побывал уже не один раз.

     Тут как раз в приемную не вошел, а именно ворвался молодой парень со спортивной фигурой в модной болгарской дубленке и тоже ондатровой шапке на голове.

     - Ага, вот и первый клиент пожаловал, - буквально ошарашил он этой фразой Анатолия, – а то ты, Ирина, говорила, что зря я именно Шри-Ланку в рекламу воткнул, вот увидишь, другие тоже придут.

     - А что, я действительно первый? – Анатолий был в полном недоумении от одной только такой мысли.

     - Первый, первый и будете самым любимым, - радостно воскликнул парень.
    Ирина еле смогла прорваться через его восторженность, представляя их друг другу. Директора звали Вячеславом Петровичем, но Анатолия он попросил называть себя просто Славой.

     Был он совершенно не таким, кого ожидал увидеть Анатолий, какой-то не солидный и абсолютно несерьезный для того дела, которым начал заниматься.

     - Ну и что мы с вами будем делать? – спросил Анатолий, - как мне дальше поступать-то?

     - Да все очень даже просто, вы оставляете нам свои данные для оформления заграничного паспорта. Процедура эта не быстрая, может занять до двух месяцев, а то и больше. Паспорта будут готовы, милости просим лететь, вот и все, в сущности. Да, еще, конечно, немного денежек нам заплатить придется, - и он как-то нехорошо ухмыльнулся.

     Анатолия даже передернуло от какого-то недоброго предчувствия, но он его решительно отбросил от себя и постарался сразу же забыть.

     - Денег-то совсем немного надо, - словно опять подслушав его мысли, вмешалась в разговор секретарша, - сейчас только за оформление паспортов пока и нужны они, - и она озвучила смешную сумму, которую не жалко даже потерять, если что не так пойдет.

     Совершенно успокоенный и очень довольный Анатолий, оставив листок с анкетными данными на себя и супругу, прежде всего, направился не на работу, где его с нетерпением ждали сотрудники, а к своему другу, Илье. Надо было уговорить того срочно набрать команду человек из двадцати, ведь туристический директор сказал, что для организации группы этого количества  будет достаточно.

     Илья Викторович относился к той редкой человеческой породе, которую зовут в народе "нужниками", то есть людьми, могущими достать все, что только твоей душе угодно будет, и работал инженером в одной небольшой, но престижной проектно-монтажной организации, где очень ценился ее руководством. Конечно, его уважали и коллеги и заказчики, как очень хорошего специалиста, но таких везде много, а чтобы тебя ценило руководство, требуется еще кое-что. Вот этим кое-чем Илья был награжден природой до самого верха, причем, что очень немало важно, без излишка. Прежде всего, он был душой любой компании, буквально через полчаса в совершенно незнакомом обществе его уже все хлопали по плечу и просили: 
               
     - Илюша, ну еще пару анекдотиков давай!

     - А еще сможешь?

     - А еще?

     - Ну, ты парень, что надо.

     Но самое главное, был он безотказным доставалой. Все что угодно, от дефицитных книг, лекарств, вещей, до билетов в театры и путевок в санатории, он доставал в максимально короткие сроки и с весьма маленькой переплатой, при этом себе он не оставлял ни копейки, все уходило на какие-то мелкие подарки – цветочки, конфетки и все такое прочее.

     Но была у него одна непонятная для многих страсть, какая-то безграничная любовь к поездкам по стране, так называемый  "туризм выходного дня". Его руководство смотрело на это увлечение, скорее с одобрением, чем осуждением, потому что тоже любило посетить какое-нибудь интересное место и охотно принимало в них участие. Сотрудникам поездки обходились в чисто символические суммы, практически все оплачивала их контора; денег у них было много, траты ограничивались таким немыслимо большим количеством всяческих запретов, что зачастую деньги попросту уходили в доход государства за неимением официальных возможностей их потратить. На культпросвет же отводился узаконенный процент от их бюджета, который весь и уходил на такие путешествия. Практически каждую неделю, ну естественно за исключением сентября, так как в сентябре Илюша уходил в отпуск, а без него поездка не поездка, группа из их конторы куда-нибудь летела. Анатолий с женой и то три раза присоединялись к ним, причем за счет все той же Илюшиной конторы, намного сложнее было оформить прием денег в счет оплаты их поездки, чем выполнить просьбу Ильи о включении его приятеля в группу. К слову сказать, поездки эти были очень даже интересными, и каждая на три-четыре дня – в Алма-Ату, Мурманск и Севастополь, такие вот поездочки были.

     Вот у Анатолия Ильича и возникла идея сколотить группу из тех коллег Ильи, которые чаще всего в такие путешествия пускаются, а уж оплатит его контора поездку лично ему или нет, не имело такого уж большого значения. 

     Анатолий озвучил свою идею, Илья тут же трансформировал ее так, чтобы она начальству понравилась, и умчался в директорский кабинет. Вернулся назад он через полчаса, в течение которых Анатолия атаковал весь женский актив конторы. Тот отбивался, как мог, отвечая даже на те вопросы, ответы на которые сам не знал.

     Вернулся Илья, и все вопросы закончились, начальство эту авантюру одобрило, мало того вызвалось само возглавить такую бригаду.

     - Ура, - дружно сказали все присутствующие и побежали собирать документы.

    Буквально на следующий день Илья отвез их на проезд Сапунова. Туристическая компания, ему тоже не очень глянулась, но она была единственной, до выбора в те времена еще не дошли.

    Напомню, что история началась в феврале 1988 года. К концу марта у Анатолия образовалось немного времени и во второй половине дня, он решил навестить своих новых знакомых, да заодно проверить, как идут дела.

     Неожиданно оказалось, что там кипела жизнь, в коридоре стояли стулья, на которых стойко сидели желающие путешествовать, мало того были и такие, кому стульев не хватило и они стояли, прислонившись к стене. Видно было, что люди заняли очередь уже давно, так как двигалась она, по-видимому,  достаточно медленно. Анатолий, не обращая никакого внимания на робкие протесты и возражения, решительно толкнул дверь и зашел в приемную.

    Комната тоже изменилась, узнаваемой осталась только дверь в кабинет. Как умудрились в небольшое помещение вместить столько мебели не ясно, но там стояло еще три стола, при этом за каждым сидели молоденькие девушки, сосредоточенно заполнявшие многочисленные бумаги, а рядышком на стульях пристроились посетители, которым только, что и оставалось, как сидеть и наблюдать за работой профессионалов.

     Надо всем этим царила Ира, для нее установили какую-то конструкцию, чтобы она могла все видеть и контролировать. Анатолий, лавируя между столами, направился к ней.

     - Ой, Анатолий Ильич, здравствуйте, наш любимый клиент, - нараспев произнесла Ирина.

     Все посетители тут же подняли головы и посмотрели в его сторону.

     - Шеф сейчас занят, подождите минуточку, - продолжила секретарша.               
               
     Может она уже и не секретарша, подумал Анатолий, вон как по-хозяйски все обозревает, но хороша чертовка, ох, хороша.

     Вскоре из кабинета бочком выполз какой-то толстяк, вытирающий пот с лица. Анатолий подождал, пока тот протиснулся мимо него, и вошел в открытую дверь.

     Хозяин встретил его, как лучшего друга, вскочил со стула и бросился навстречу, протягивая сразу две руки.

     - Анатолий Ильич, добро пожаловать.

     Чем-то в этот момент он напомнил Анатолию кота Бегемота из "Мастера и Маргариты", тот был так же подчеркнуто любезен и радушен.

     - Нет, что-то здесь не так, неприятный тип, искусственный какой-то, интуиция меня редко подводит, - думал Анатолий, идя с улыбкой навстречу директору, - ну да ладно, лишь бы они свои обязательства выполнили, а так наплевать, как говорится, не детей же мне с ними крестить.

     - Анатолий Ильич, вы наш талисман, - продолжал директор, тряся его руку, - я ведь не зря назвал вас нашим любимым клиентом, это не потому, что вы первым оказались, нет, вы такой солидный и надежный, это на нашу деятельность должно оказать самое, что ни на есть положительное влияние, так звезды говорят, - и он опять, как-то нехорошо улыбнулся.

     Все-таки насколько неприятный тип, еще раз подумал Анатолий, пожимая руку Вячеславу.

     - Присаживайтесь дорогой, присаживайтесь, - приговаривал директор, пододвигая прямо под коленки Анатолия, мягкий в прошлом, а теперь оборванный стул.

     - Не обращайте, пожалуйста, внимания, на эту бедность, - и он руками сделал такое движение, как будто весь свой кабинет обнял, - приди вы на пару дней попозже, вы бы его и не узнали даже, завтра новую мебель привезут, да рабочие придут, чтобы привести здесь все в порядок.

    - Дела потихоньку идут, в ОВИР’е уже за голову хватаются, ведь мы им каждый день по полсотни новых комплектов документов привозим. Они-то не привыкли так работать, вот и хватаются за голову. В этой стране пока никому ничего не нужно, кроме, таких вот как мы с вами, энтузиастов, да вы и сами это прекрасно знаете.

     С этими словами Анатолий согласился полностью и безоговорочно, он сам на каждом шагу с таким сталкивался.

     - Но, тем не менее, мы добились, что они первую партию документов в КГБ на проверку уже отправили, теперь осталось только ждать. А знаете, как мне уже надоели эти цейлонцы, они каждый день звонят и спрашивают, когда будет первая группа, да когда, не понимают первобытные, что мы настолько зацивилизованы, что пока вам паспорта выдадут, у них уже внуки могут вырасти.

     - Что, все настолько плохо?

     - Да нет, это я просто так, накипело очень, а никто здесь этого не понимает. Сколько уже подарков в ОВИР отвез, все воспринимается как должное, а дело не движется. Понимаете, я бы эту работу за два дня сделал, но у них установленные сроки, вот сидят, и чай пьют целый день, ничем не хотят заниматься, зарплату все время ждут, это их любимое занятие. Ну, ладно в ОВИР хоть можно просто так зайти, а вот что с той Конторой делать, даже не могу себе и представить. Я ожидал, что будет по-другому, но мы не отчаиваемся. Просто сроки оттягиваются и оттягиваются. Придется еще ждать.

     В этот момент дверь отворилась и в кабинет вошла Ирина с красивым подносом, на котором стояла прекрасная кофейная пара. Потрясающий кофейный аромат быстро заполонил всю комнату. Анатолий любил хороший вареный кофе, поэтому отдал дань тому, что кофе в этой фирме действительно стал хорошим.

      С этого дня Анатолий зачастил  на Сапунова, если он был в Москве, то редкой оказывалась  неделя без его посещения туристической компании, кофе все исправил, и то не до конца еще осознанное негативное ощущение куда-то спряталось в дальний темный угол подсознания.

    Офис изменился абсолютно, нет, ремонт никто делать не стал, ведь работа шла с 9 до 21, даже без перерыва на обед, девочки по очереди, отпустив очередного клиента, бежали на 25-го Октября, там открылось новое кооперативное кафе, в котором всегда у входа стоял длиннющий хвост, но Вячеслав как-то решил этот вопрос, его девочек не только пропускали без очереди, но и обслуживали без долгого ожидания.

     Новая обстановка потрясала, удобные столы и кресла, красивые торшеры, цветы на окнах, какие-то немыслимые плакаты с фантастическими пейзажами и загорелыми людьми, довершали общую картину. На засаленные местами обои никто уже не обращал внимания.

     Ну, а кабинет Вячеслава преобразился вообще неузнаваемо, шустрые ребята на несколько дней сделали там ремонт, поменяв практически все, только стены остались на своем месте, зато сияли теперь каким-то очень красивым, накатанным прямо на свежую штукатурку, геометрическим рисунком без острых углов. Потолок, немного опустившись вниз, превратился в некое подобие шахматной доски, на узеньких металлических полосках лежали белоснежные квадратики в мелких дырочках,  как будто раскатанное тесто вилкой истыкали. В каком-то сложном порядке на потолке в некоторые квадраты были вставлены новомодные, тоже квадратные, светильники с лампами дневного света. Окна блестели новенькими стеклами, те старые, беспощадно выщелоченные московской погодой, были без особых сожалений отправлены на свалку. Ну, и, конечно, мебель. Это было нечто. Массивный стол с длинным языком, вытянувшимся чуть ли не до двери, удобные вращающиеся кресла для посетителей, какие-то немыслимые цветы, растущие из кадок, горшков, ящичков, в художественном беспорядке были расставлены по окнам и углам, некоторые даже на длинноворсный ковер, небрежно брошенный на пол, забрались. Очень все это Анатолию нравилось, и он частенько сидел на мягком диванчике в этом кабинете, перед ним на столике с колесиками стояла непременная чашка кофе, а он слушал нескончаемый монолог хозяина с его грандиозными, но кажущимися абсолютно неосуществимыми планами покорения вселенной.

     Прошло еще почти три нескончаемых месяца ожидания того момента, когда будут готовы заграничные паспорта. Таких документов для выезда за рубеж ранее не было в нашем государстве, представьте, их никогда и никому не надо будет возвращать после поездки, они будут лежать, там, где у вас лежат все ваши ценности и терпеливо ждать, когда вы снова соберетесь в дорогу. По рассказам Вячеслава, чиновники объясняли такие немыслимые задержки лишь одним, не хватало каких-то инструкций и методических пособий по их воплощению в жизнь.

     За эти месяцы ситуация у Ильи изменилась, многим надоело ждать не известно чего и некоторые даже забрали свои документы, другие все же  решили новых паспортов дождаться, но ни на какую Шри-Ланку уже ехать не собирались и только несколько человек решили составить компанию Анатолию в исполнении его детской мечты. 

     Торжественный день наступил как-то неожиданно и буднично: из ОВИР’а позвонили и сообщили, мол, паспорта готовы, срочно приезжайте и забирайте.

     Вячеслав со смехом рассказывал позднее Анатолию, как он поехал один, думал, ну, отдадут ему первые двадцать с небольшим паспортов, но как оказалось хорошо, что он был на машине, на руках все это донести ему было бы не под силу. Для начала примерно полдня он провел, расписываясь в каких-то реестрах, списках, ведомостях, амбарных книгах и еще не известно в чем, затем пересчитывал содержимое  коробки за коробкой, сверяя наличие с соответствующими ведомостями, и только после заклеивания коробок и их запечатывания, он перенес их в машину. Паспортов он привез, сказать страшно, более тысячи штук.   

    Анатолию торжественно, с вручением бокала шампанского и маленькой шоколадки на закуску, показали паспорта, его и супруги, он проверил, так ли все там написано, как должно быть, полюбовался жирными штампами, что ему разрешен выезд за рубеж и, расписавшись в ознакомлении и проверке, с сожалением вернул их обратно, теперь предстояло получить шри-ланкийскую визу. Но это уже начиналась другая часть, как говорится, марлезонского балета.


Глава вторая. Начало путешествия

     Время шло, вот-вот должен был начаться июль, но и с получением визы возникли какие-то проблемы. Наконец, когда Анатолий, скорее по привычке, чем по необходимости, забежал на Сапунова, он увидел на двери маленькое объявление, напечатанное на машинке:

     "Срочно, все желающие должны сдать по сто пятьдесят рублей для оплаты за поездку".

     Сумма показалась Анатолию нереально маленькой:

     - Неужели за такие деньги можно слетать черте знает куда, да еще там пару недель на песочке поваляться? – задался он вопросом. Много лет назад круиз по Средиземному морю обошелся ему в шестьсот пятьдесят рублей, так там не надо было никуда лететь, корабль из Одессы отправлялся и туда же вернулся, а тут и самолет, и отдых – и все за сто пятьдесят – ерунда какая-то.

     Успокоила Ирина:

     - Это только предоплата, когда все подсчитают, придется доплатить еще, может быть даже больше, чем сейчас.

     И опять потянулись, казавшиеся бесконечными, дни ожидания. Потихоньку из всей команды, возглавляемой Ильей, осталось лишь человек десять, еще согласных лететь на край света, на какой-то остров в Индийском океане, да начальство пока еще не возражало против частичной оплаты их поездки.

     Но, время, время, казалось, что оно остановилось, ничего не происходило. Анатолий и Илья почти каждый день по очереди забегали на Сапунова, там все также толпился народ, сдавались документы, получались паспорта, и все, больше ничего.

     Как-то один раз вечером в последних числах июля Анатолию позвонил Илья. Голос его был непривычно грустным:

     - Ты представляешь, я сегодня познакомился с одним деятелем из Интуриста, так он мне про этого Вячеслава такого наговорил. Оказывается, у них он действительно работал, но был простым курьером, не имеющим никакого отношения к оформлению документов, заключению договоров и всему прочему. Так, документы возил туда обратно в ОВИР, МИД и прочие конторы. Да и проработал всего ничего, бездельником оказался, его и уволили. А теперь из мутной воды, видишь, выплыл. На оформление документов надо было всего-навсего месяц потратить, а мы сколько ждем? Мне сказали, что он наши деньги куда-то вложить решил, да что-то не так сделал, вот теперь на ажиотажном спросе, клиентов то у него сколько и каждый платит и платит, и пытается выпутаться из этой ситуации. Ни в какую Шри-Ланку он никогда не ездил, да и нас туда отправлять не собирается, хорошо хоть паспорта оформил. Так что сбываются наши худшие подозрения. Мне кажется, что ничего у нас не получится.

     Вот на такой грустной ноте Илья закончил этот разговор.

     На следующий день рано утром Анатолий улетел в очередную командировку в Ивано-Франковск на меховую фабрику "Тысменица", чтобы подписать документы по завершению большого двухлетнего договора и получить остаток денег.  А когда он вернулся в Москву Вячеслав действительно объявил, что с Шри-Ланкой ничего не получается, опоздали, понимаешь, сезон дождей там начинается, даже сами ланкийцы не рекомендуют к ним ехать, взамен же за уже заплаченные деньги можно посетить  такую замечательную страну, как Турция. Анатолию этот вариант не понравился совершенно, в Стамбуле он был лет пятнадцать назад:

     - Это же совершенно нищая страна, там и смотреть толком нечего.

     Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы не двоюродный брат Ильи, Лёвка. Они чем-то были похожи, оба балагуры и весельчаки, оба обладали каким-то потрясающим обаянием. Анатолию впервые пришлось встретиться с человеком с такой судьбой. Родившись в очень религиозной еврейской семье в каком-то местечке на юге Украины, он был призван в армию и служил в Подмосковье. Вот именно там его жизнь полностью изменилась. Понимаете, с девушкой он познакомился, полюбили они друг друга и решили пожениться. Что здесь особенного-то, спросите вы, все мы знакомились, влюблялись, а потом женились, обычное дело. Дело то действительно было бы обычным, если бы не одно обстоятельство. Она тоже была из религиозной семьи, только мусульманской. Этническими турками они были, так называемыми месхитинцами, когда-то после революции перебравшимися в Москву, да там и осевшими. То, что их не переселили куда-то "к черту на кулички" во время депортации этого народа в 1944 году, они считали немыслимой случайностью.

      Любовь заставила Лёвку совершить немыслимое. Он отказался от своей семьи, от своего народа, и принял ислам.

     - Оказывается, поменять религию совсем безболезненное дело, - посмеивался, иногда, брат Ильи, - я же уже был обрезан.

     Семья жены жила в большой квартире на первом этаже на Сретенском бульваре, в самом центре старой Москвы. Вот и стал Лёвка москвичом.

     В армии его научили водить машину, он в такси и пошел ненадолго поработать, да и застрял там. По праздникам они всей семьей в мечеть ходили, язык турецкий он выучил весьма прилично, теща на него не нарадовалась. Один у него был недостаток, выпить он очень любил, алкоголиком, конечно, не был, но после смены домой иногда приходил весьма навеселе, правда, не буянил, сразу же спать ложился, а утром опять человек как человек. Ну, скажите, встречали ли вы когда-нибудь, ортодоксального еврея, ставшего ревностным мусульманином, работавшего в такси, да при этом любителя поддать, вот то-то же, уникумом он был, этот Лёвка.

     Так вот Левка этот, и говорит:

     - Толь, если ты не дурак, надо не ехать, а прям мчаться туда, это же козырная карта, сейчас в Стамбуле можно такие бабки сделать, я готов прямо сейчас под это дело подписаться.

     - Лев, но ведь паспорт надо заграничный, где ты его возьмешь?

     - Да паспорт с выездной визой уже пару месяцев дома валяется, у меня один серьезный клиент постоянный имеется, он помог, я еще сомневался, делать его или нет, все думал, зачем он мне. Клиент сказал, сделай на всякий случай, вдруг пригодится, и вот видишь, почти сразу пригодился.

     Анатолий ехать с такой целью категорически не желал, он мечтал об интересном отдыхе, хотел и страну неведомую ему, знакомую лишь понаслышке, посмотреть, и впервые в тропиках побывать, да на мягком белом песочке понежиться. Он был ученым до мозга костей, причина перехода из научно-исследовательского института в кооператив была прежде всего в открывающихся перед ним потрясающих чувствах свободы и независимости. Не было никакого начальства, никто не заставлял разрабатывать пустую неинтересную тему, он сам мог планировать свою работу и нес ответственность за ее выполнение только сам перед собой и теми сотрудниками, которые решились пойти за ним. Пока все складывалось как нельзя лучше, объем работы увеличивался и увеличивался, приходилось привлекать все новых и новых сотрудников, росла соответственно и материальная отдача, в виде заработной платы. Но деньги как таковые его не интересовали, тратить их было не на что. Собственные "Жигули", телевизор "Panasonik" с большим экраном, импортный видеомагнитофон – все это уже давно имелось в его семье. Анатолий всегда был высокооплачиваемым специалистом, в последние же месяцы, благодаря работе на новом месте, им с женой удалось сделать в квартире дорогостоящий ремонт, оснастив ее гидромассажной ванной, и расставив во всех комнатах новую итальянскую мебель, а в кухне разместить вдоль стен, тоже привезенную из самой Италии, ранее нигде невиданную стенку, со встроенной бытовой техникой. После этого их кухня превратилась в настоящую столовую, где было так приятно посидеть вечером, изредка поглядывая на экран телевизора, примостившегося на какой-то консольной подставке, привернутой к стене. Больше деньги было некуда тратить, и вот дома начала постепенно накапливаться странная библиотека, состоящая из сберегательных книжек, на каждой лежало по десять тысяч рублей: кто-то сказал Анатолию, что больше денег класть на книжку не стоит, это позволит избежать лишних вопросов разнообразных контролирующих органов.

     Все о чем мечтал Анатолий, так это покататься по дальним странам, на что никаких денег не жалко было; он так хотел очутиться в Шри-Ланке, а ему говорят, езжай-ка ты в Турцию, в эту помойную страну. Примерно в таком плане он и высказался на небольшом собрании, которое устроил Илья в своей квартире, забитой хрусталем и завешенной коврами. Лёва приложил много усилий, чтобы объяснить присутствующим, а кроме них пришло еще трое из Илюшкиной конторы, молодой парень по имени Михаил, и две такие же молоденькие подружки Нина и Люда, что едут они не из спекулятивных интересов, хотя в этом он лично не видит ничего плохого, а скорее для поднятия жизненного тонуса:

     - Ну, ты сам рассуди, - говорил он, глядя на Анатолия, - где ты еще можешь получить столько адреналина, ну где? На машине ты ездишь, скорость не превышаешь, на красный останавливаешься, ночуешь дома, а не припираешься туда под утро со следами помады на своих трусах и с чужим лифчиком в кармане. А тут класс, бегом от полиции, с риском быть посаженным в яму с решеткой над головой, куда добропорядочные турки будут плевать, попадая точно тебе на голову, а ведь у них именно такие тюрьмы. Неужели тебе не хочется рискнуть, совершить черте знает что?

     - Откуда ты все это знаешь, Л;в?

     - Вы думаете, первыми будете, да туда люди уже полгода как ездят. Вон на Сретенке мой знакомец по имени Константин, который тоже раньше в такси работал, магазин сейчас открыл. Видели, наверное, "Константином" он его, недолго раздумывая, назвал? Так вот, он туда уже не раз мотался со своими подельниками.

     Анатолий послушал, послушал, какие-то из Лёвкиных доводов ему понравились, действительно можно что-то ранее не испытанное попробовать, поэтому он засмеялся и махнул рукой:

    - Да делайте вы, что хотите.

     Прошло еще около двух недель, и, уже в середине августа, небольшая компания из шести человек собралась во Внуково для того, чтобы лететь в Симферополь. Причем здесь Симферополь, когда речь о Стамбуле шла? А вот причем. В Симферополе нашим героям предстояло пересесть на автобус, добраться до Ялты, откуда морем и пойти в Туретчину, они же на одном море, на Черном, находятся, Ялта со Стамбулом.

     Народа, который собрался путешествовать по этому не вполне тривиальному маршруту, в аэропорту оказалось много, человек двести, и это помимо обычных пассажиров, разумеется, поэтому Аэрофлот даже выделил огромный самолет ИЛ-86.

     Дорога до Ялты прошла без всяких приключений, вереница автобусов остановилась на большом пустыре перед длинным приземистым зданием с Государственным флагом на крыше – погранично-таможенный пункт, как-то так он назывался. Вот именно туда и побежали те, кто успели выбраться из автобусов, тут же образовалась очередь, началась обычная в таких случаях толчея. Анатолий и его товарищи не спешили туда рваться, рассуждая, что "без нас не уедут", поэтому они, забрав свои вещи, отошли в сторонку, где потихоньку начали скапливаться такие же спокойные и неторопливые люди.

     Неподалеку на корточках сидела большая группа жителей из какой-то, судя по внешнему виду и одежде, среднеазиатской республики, человек пятьдесят, наверное, если не больше. Рядом лежала целая гора чемоданов, сумок и коробок. Люди сидели молча, поэтому понять, кто это такие было невозможно.

     Заняться было нечем, очередь двигалась очень медленно. Илья и Анатолий решили узнать, что это за люди, и почему они тут сидят. Оказалось, что это узбеки и с ними произошла какая-то совершенно непостижимая вещь. У них в Узбекистане по телевидению некоторое время шла одна и та же реклама, солидная фирма приглашала желающих посетить Турцию. Для этого надо было заплатить по две тысячи рублей, оформить документы и через месяц прилететь специально зафрахтованным самолетом в Симферополь, где их уже будут ждать готовые заграничные паспорта со всеми необходимыми визами. Но, вот уже более месяца они находятся здесь, никакими паспортами даже и не пахнет, а фирма-обманщик бесследно исчезла, прихватив с собой солидную сумму, ведь обобрали они более десяти тысяч человек, здесь оказались те "счастливцы", которые еще немного "подкинули", чтобы быть первыми.

     - И чего вы здесь высиживаете? – спросил Илья.

     - Советский консул договорился с властями Турции, и каждый день сколько-то наших уплывает в Стамбул, единственно, что ночевать мы можем только у них на таможне, а так в город выпускают, мы же мусульмане, вот турки нам навстречу и пошли. Вы сейчас все сядете, нам скажут, сколько человек они еще смогут взять, мы бросим жребий и, кому повезет, поплывут, остальные же пойдут в школу, где нас временно расселили, а завтра снова сюда вернутся. Спасибо, всем, кто нас в беде не бросил.

     - Что творится то, чудеса какие, - только и успели сказать наши друзья, и поспешили к своим.

     Лёвка уже давно усиленно махал им руками, чтобы они поторопились. На таможне открылась еще одна дверь, очередь резко уменьшилась. Там внутри стало ясно, почему она продвигалась так медленно - шел тщательный досмотр багажа. Все летели с объемным грузом, сумки и чемоданы были доверху набиты странными вещами – детские куклы и машинки соседствовали с шариковыми ручками и карандашами, бинокли, подзорные трубы и фотоаппараты с электробритвами и щипцами для завивки волос, везде мелькали нераспечатанные блоки с американскими сигаретами, преобладало "Мальборо", которое у нас можно было приобрести только из-под полы по рублю, а то и дороже за пачку. Таможенники вытряхивали все это добро на всеобщее обозрение, и на больших обитых оцинкованным железом столах, не спеша, его перебирали. Что они искали, ни Анатолий, ни его друзья не поняли. Удивительно, но за все то время, что они провели в помещении таможни, никто ни разу не был остановлен, ни у кого ничего не было изъято. Наоборот, в знак пропуска туриста, таможенники делали общепринятый жест рукой, мол, пошел отсюда вон, после чего туристы кое-как запихивали вещи назад в те же самые чемоданы, и с максимальной скоростью, как бы кто-нибудь не передумал, покидали таможенную зону. По секрету хочу сказать, что наши друзья, посмеиваясь над собой, везли, по настойчивым Лёвкиным рекомендациям, примерно тот же набор, что и все. Только он сам несколько отличался - куколок, машинок и прочей ерунды он с собой не взял, в большой же сумке, в фирменных коробках лежало по паре фотоаппаратов, портативных кинокамер, биноклей и тому подобной серьезной техники. Ну, и, разумеется, у каждого было по три блока "Мальборо". Кроме того, Илье удалось в одном из банков поменять для каждого по пятьдесят долларов, обеспеченных разрешением на вывоз их за рубеж. Таможенники рассматривали их с пристальным вниманием. Левке же удалось протащить еще полторы сотни "зелени", приобретенной на "черном" рынке.

     Выползли они из таможни, пораженные бесцеремонностью людей в форме, и оказались на причале, к которому было пришвартовано небольшое прогулочное двухкорпусное судно, на котором обычно отдыхающих на морские прогулки возят. Народ, прямо из таможни, решительно направлялся к этому катамарану.
     - Неужели мы на этой посудине в Стамбул пойдем? – это Илья, очнувшись от изумления, спросил матроса, стоящего у сходней.

     - А что такого, мы каждую неделю туда ходим, - последовал ответ.

     - Ну, дела, - это Илья уже к своим друзьям обратился, - в прошлом году я точно на таком же вдоль берега плавал, а тут надо в открытое море идти. Лодчонки эти, мне кажется, на подобный подвиг совсем не рассчитаны.

   И они пошли по трапу в неизвестность.


Глава третья. По морям, по волнам

     Они зашли на судно вовремя, еще немного и свободных мест не осталось бы совсем, им удалось найти их лишь внутри, зато в большом салоне, да еще и у панорамного окна. Через полчаса катамаран отчалил, и друзья отправились погулять, надо же понять, где они оказались. Сидячих мест на всех не хватало, люди прилаживались, где только можно, некоторые сидели и лежали на жестком металлическом полу, подстелив под себя какие-то одеяла, пледы, и просто верхнюю одежду.

     - И сколько нам тут сидеть? – задал вопрос в пространство Илья, его беспокойная натура всегда хотела узнавать все, сразу и навсегда.

     Неожиданно, девушка, сидящая на полу в проходе, откликнулась:

     - Завтра к утру придем, так что расслабьтесь и пытайтесь получить удовольствие.

    - Здорово, ну а кормить нас собираются, или тоже завтра?

    - Сейчас разбегутся и накормят. Нет, это я так, пошутить попыталась, на самом деле скоро раздадут пакеты с сухим пайком. А вы, что из дома ничего не прихватили? Перворазники значит, - и она отвернулась, сделав вид, что ей ужасно как хочется спать.

    Но Илья, также как и его спутники, спать еще не собирался, вот и решил девушке тоже помешать.

    - Значит вы старожил, тогда поделитесь с друзьями государственным секретом, мы его никому не выдадим бесплатно, - начал он плести свои сети, и как девушка ни сопротивлялась, вынудил ее разговориться.

     Оказалось, что девушку зовут Наташа, она из Симферополя, в Стамбуле ей удалось именно таким образом побывать уже пару раз, и она действительно знала все. Вот ее история в вольном изложении.

     - Года два назад один из крутых ялтинских санаториев приобрел пару катамаранов, своих гостей по морю катать, а тут, бац, экономическая свобода пришла, вот директор или как он там называется главный в той конторе, где люди отдыхают, и организовал маленький такой кооперативчик, взяв в аренду у своего родного санатория эти самые катамараны. Вначале они просто по морю желающих катали, но на этом же много не заработаешь, а тут еще один кусок свободы, на сей раз политической, нам бросили, мол, катитесь куда хотите, вернетесь хорошо, нет, так никто по вам горьких слез лить не будет. Тут, он и подсуетился, сумел оформить документы, что на этой посудине можно по морю плавать, а не только вдоль берега ходить, и начал туда-сюда возить всех желающих подзаработать, так и до Стамбула додумался. Схема простая, один катамаран здесь грузится, а второй ему навстречу уже выходит. Так они и крутятся, мы три дня там проведем, как раз этот снова придет и вывезет всех. Короче каждый день там по две наших группы и торгуют и затариваются. Жить, как белые люди будем, в гостинице, кормежка там нормальная, с голоду не помрете, а все остальное от вас зависит, - и она, демонстративно зевнув, снова отвернулась.

     Друзья вышли на палубу, с левой руки виднелся берег.

     - Интересно получается, - сказал Лев, - мы значит так и будем все время вдоль берега идти, вначале на север, пока в сушу не упремся, потом в сторону гор кавказских, и лишь затем на юг. Лишних километров накрутить придется, ой-;-;й, вот поэтому лишь утром и придем на место. 
   
     Анатолий случайно мельком посмотрел на Илью, что-то ему не понравилось, и он посмотрел еще раз, уже пристально.

     - Илья, что с тобой, ты весь белый какой-то?

     - Мутит меня очень, я качку совсем не переношу.

     - Где ты качку-то нашел? – спросил Лёвка, - море спокойное на редкость, зыбь, конечно, какая-то наблюдается, но качки нет, это я тебе как специалист говорю, - и он улыбнулся своей потрясающей улыбкой, которая сразу же заставляла улыбаться всех вокруг.   

     - По мне уж лучше качка, чем такая мелкая болтанка, пойду-ка я лучше рыбок покормлю, - и Илья направился к перилам, где уже стояло несколько таких же страдальцев.

     Анатолий, которого не могло укачать даже бурное море, с удивлением и состраданием наблюдал за происходящим вокруг. Все больше и больше народа бежали к бортикам катамарана, появился такой, знаете, характерный запах. Он решил спуститься вниз в салон, но там запах только усилился. Несколько пассажиров не успело добежать до верха, и их вывернуло прямо в салоне. Две девушки из команды бегали, раздавая всем желающим пакеты, такие же, как дают в самолетах. Наталья, недавняя собеседница, вскочила со своего места и помчалась наверх, скорее всего ей тоже стало плохо. Чудеса какие-то, подумал Анатолий, я ничего не чувствую, а они блюют напропалую, где бы здесь найти такое место, чтоб спокойно посидеть, и этой вони не ощущать.

    Место нашлось на самом носу, Анатолий добрался туда как раз вовремя, освободилось одно из кресел, и хоть оно было жестким и неудобным, сон настиг его моментально, сказалась усталость от суеты всего этого такого длинного дня.

     Солнечный луч, попавший на лицо, разбудил Анатолия, все тело болело, ноги затекли, голова вообще отваливалась. Он с трудом вылез из кресла, нашел свободное местечко и попробовал, кряхтя и стеная, сделать несколько наклонов и приседаний. Катамаран шел в каком-то нешироком проливе, с обеих сторон назад уходили высокие берега с редкими зданиями. Легкий ветерок слегка освежал лицо, было жарко.

     - Босфор, наверное, - подумал Анатолий, ему стало по-настоящему любопытно и интересно, - нет, все-таки не зря поехал, вот так пройтись по Босфору мало кто может, будет, о чем потом вспомнить.

     Он побежал искать туалет, там собралась приличная очередь, опытные люди рассказывали, как проходить турецкую таможню, вот тут-то Анатолий и услышал впервые, что больше одного блока пресловутого "Мальборо" протащить не дадут, остальное отнимут, да и все остальное тоже хорошенько пошерстят, но и на одном блоке можно заработать, там же у таможни его можно сдать за десятку.  Туалеты находились в небольшом тупичке, там стоял целый штабель коробов, на которых жирно виднелась надпись "Malboro". По своей всегдашней привычке пересчитывать все, на что  упал его взгляд, Анатолий без труда прикинул, что при таких ценах штабель тянет на двадцать с лишним тысяч зеленых. Мысленно свиснув, Анатолий успел проскользнуть в санитарную кабинку, опередив нескольких человек из очереди, очень уж заслушавшихся рассказчика; сами виноваты, надо за очередью следить.

     Довольный своей ловкостью, Анатолий отправился разыскивать своих попутчиков. Все они уже сидели внизу и тщательно пережевывали бутерброды, обнаруженные в сухом пайке.

     - О, вот и Толька нашелся, - радостно приветствовал его Илья, - а мы тебя потеряли совсем, думали волной смыло, уж начали прикидывать, как твой товар делить будем.

     - Хватит зубоскальством заниматься, тут вот какая ерунда получается, - Анатолий внимательно посмотрел на всех и начал пересказывать то, что услышал у туалетов, не забыв и о штабеле сигаретном тоже.

     Дискуссию, которая чуть было не разгорелась, решительно прервал Лев:

     - Ребята, вставайте в очередь на таможне прямо за мной, и повторяйте все то, что я делать буду. Вот мелок, передавайте его из рук в руки, постарайтесь только не потерять. 

    На улице, у входа в здание скопилась солидная очередь, но в отличие от того, что было вчера, дверь открывалась часто, пропуская вовнутрь очередного туриста. Наши друзья вытянулись в цепочку за Львом, который невозмутимо стоял около двери. Наконец, они по одному стали заходить в помещение. Почти прямо от самого входа начинались два длинных стола, за которыми стояли люди в темно зеленой форме. Пассажиры ставили на столы свои вещи, таможенники, весело переговариваясь друг с другом, копошились в кучах вещей, постоянно возникающих перед ними, время от времени, что-то доставая оттуда и бросая на пол себе под ноги. Там быстро вырастали целые кучи, откуда торчали во все стороны блоки с тем самым пресловутым "Malboro". Смотреть на все это было просто обидно. Время от времени появлялся турок, который начинал эти кучи запихивать в большие мешки и куда-то волоком утаскивал, а когда через несколько минут возвращался, все начиналось сначала.

       Подошла Лёвкина очередь, он взгромоздил на стол прямо перед таможенником свою сумку, и обаятельно улыбаясь, начал ему что-то рассказывать. Таможенник вначале невозмутимый вдруг заулыбался и что-то даже произнес в ответ. Анатолий, стоя прямо за Львом, все слышал, но о чем они говорили так и не понял, язык был тарабарский, но впечатление складывалось такое, что оба понимали друг друга. Наконец, таможенник рассмеялся, достал из кармана мелок и поставил на боку Лёвкиной сумки, даже не открыв ее, жирный крест. Лев выразительно посмотрел на Анатолия, тот, не вполне осознавая, правильно ли он поступает, также достал из своего кармана кусок мела и тоже нарисовал крест на своем чемодане, а затем передал мел, стоящему за ним Илье. Таможенник, увидев это, вначале нахмурился, но затем весело рассмеялся и, хлопнув Лёвку по плечу, пальцем подозвал туриста, стоявшего за нашей группой. После того как Лев внимательно проверил наличие отметок мелом на остальных вещах всей группы, он взял свою сумку и решительно направился к выходу. Полицейский, стоявший у двери, увидев кресты, распахнул дверь, и вся шестерка вывалилась на улицу. Дальше сдерживать смех никто не мог, и, бросив вещи на асфальтовый тротуар, все от души веселились, копируя, кто как мог, Лёвку и его недавнего собеседника.   

    Что рассказывал Лев таможеннику, осталось тайной, он категорически отказался об этом говорить, единственно сказал:

     - Когда я понял, что он начал сомневаться пропускать нас без досмотра или нет, я ему сказал "Слушай друг, мы же оба с тобой мусульмане, ну пропусти ты этих неверных, пусть их поразит гнев Аллаха, если они будут нарушать его заветы",- это все и решило.

     Толпы турок обступили их со всех сторон, держа в руках пачки десятидолларовых купюр, они на своем гортанном языке, что-то говорили, постоянно повторялось слово "Мальборо", но наши друзья, увлекаемые своим лидером, уже направлялись к стоящим неподалеку автобусам.

     Последнее, что увидел Анатолий, устраиваясь поудобнее в автобусном кресле перед окном, была небольшая машинка, выезжающая из открывшихся таможенных ворот, кузов которой был полностью забит знакомыми коробами, на боках которых четко виднелась надпись - "Malboro".         


Глава четвертая. А это действительно затягивает

     Автобус, покрутившись в каких-то маленьких улочках, развернулся, оставил позади уже знакомое здание таможни, из которого они недавно вышли, и медленно поехал по улице, спускающейся куда-то вниз. С левой стороны показался Босфор, к которому, среди множества лотков с живой, готовой выпрыгнуть, рыбой и шевелящимися горами креветок, вела узенькая, засыпанная рыбьей чешуей, тропинка.

     - Вот хорошо бы пройтись по ней, да посмотреть, что там дальше то делается, - подумал Анатолий.

     Тогда он себе даже и представить не мог, как много раз будет приходить сюда в течение последующего десятка лет, и сколько килограммов креветок унесет с этого берега Босфора. Но чтобы это произошло, пройдет немало времени, а в тот первый раз он лишь крутил головой, пытаясь увидеть все, что творилось вокруг. Вот автобус вскарабкался на деревянный мост,  усеянный рыбаками, стоявшими, тесно прижавшись друг к другу, так много их было. Мост был узкий, кроме машин, перебирающихся по нему, в обе стороны текли непрерывные потоки пешеходов, скорости не было совсем, поэтому спешащие люди без труда обгоняли их. Анатолий так задумался, засмотревшись на движение корабликов внизу под мостом, что не замечал, как то один, то другой  удачливый рыболов вытаскивали весьма приличных рыбешек.

     - Эх, сам бы здесь постоял, подергал - послышался чей-то голос.

     - Что мешает-то? – подхватил другой, - Баул свой отдавай и бегом, вон и удочками торгуют, думаю, и наживку здесь без проблем достанешь, а нет, так кусочек своего носка оторви, знаешь, как рыба в Золотом Роге по славянскому духу соскучилась!

     Громкий смех потряс автобус, было впечатление, что он едет по кочкам, а Анатолий очнулся от своих мыслей и начал лихорадочно осматриваться:

     - Неужели они переезжают через тот самый легендарный залив, преодолев который, армия султана смогла шесть с лишним сотен лет назад взять непокорный Константинополь? Да, сплошная история вокруг, - думал он, глядя на величественные мечети, видневшиеся со всех сторон.

     Позади осталась огромная площадь, заполненная толкающимся и чем-то торгующим народом.

     - Смотрите, Витька, Витька, - раздался голос.

     - Завтра и тебя будут вот так из следующего автобуса рассматривать, потерпи чуть-чуть, - кто-то ответил с усмешкой.

     Вволю накрутившись на узеньких улицах, их автобус замер у четырехэтажного здания с вывеской на латинском языке "HotelAkgun", следом остановился еще один, остальных не было видно, скорее всего, они уехали в другие гостиницы.

     - Наверное, мы оказались в старинной части города, - подумал Анатолий, - иначе откуда здесь могла взяться такая узкая улочка, ведь по ней может проехать лишь одна машина, вот ее и сделали односторонней, потому и движения то  по ней практически нет, люди снуют в разные стороны, передвигаясь в основном по мостовой, тротуары немного приподняты над мостовой, объехать остановившуюся машину нельзя, а вот посидеть на таких своеобразных скамейках вполне возможно, вон какая-то старушка присела и чем-то торгует,  все так интересно. Сколько лет назад я был в Стамбуле-то? Лет шестнадцать назад, тогда мне все не понравилось: нищета, грязь, оборванцы на улицах, а сейчас, смотри-ка, цивильно одеты, даже очень прилично, машин много, такие же как у нас "жигули" ездят, архитектура любопытная. Нет, не зря я поехал, ей Богу, не зря.

    Он настолько углубился в свои мысли, что даже не слышал, что его зовут, и даже вздрогнул от неожиданности, когда Илья его за руку дернул:

    - Толь, очнись, номер нам дали, надо заселяться, а на все это ты еще успеешь наглядеться.

     Ребят поселили одних на самой верхотуре в огромном шестиместном номере, девочкам повезло меньше, их подселили еще к четырем туристкам. Пока все разбирали вещи, Лёвка куда-то умчался. Девчонки, достав все то, что им было нужно, товар для торговли перенесли к ребятам. Лев вернулся почти сразу:

     - Пошли скорей, там завтракать зовут.

     - Какой завтрак может быть в такое время? – спросил Илья, показывая на часы, стрелки которых дружно сомкнулись в верхней части циферблата.

     - Ну, это у нас дома двенадцать, а здесь другое время. Кстати, неплохо бы узнать сколько, - ответил Лев, скрываясь за дверью. 

    Все побежали за ним вниз по лестнице, на первом этаже был огромный полупустой ресторан, количество потенциальных посадочных мест, по прикидкам Анатолия, значительно превышало число постояльцев отеля. Ребята направились к тому столу, за которым уже сидели Нина с Людмилой.

     - Они что, со всего города посетителей собирают, что ли? – раздумывал Анатолий, пока усаживался за большой стол, на котором кроме шести пустых кружек и такого же количества вилок с ножами, стоял только набор специй и графинчик с каким-то янтарно-желтым маслом.

    - Оливковое, наверное, не люблю я его, - продолжал он свои раздумья.

     К ним уже направлялся официант, высокий парень с жгуче черными волосами и такими же черными красиво подбритыми усиками. В его руках был поднос, на котором стояло несколько тарелок. Секунда, и вот они уже на столе. Вся компания с удивлением рассматривала то, что стояло перед ними.  На больших тарелках лежало по два куска белого хлеба, треугольный плавленый сырок, запакованный в фольгу, маленький кусочек масла в пластиковой упаковке, половинка помидора и вареное яйцо.

     - И это, что весь завтрак? – спросил Илюха, он был большой любитель вкусно покушать, а уж завтрака без хорошей тарелки чего-нибудь горячего с добрым куском мяса, он себе даже и представить не мог.

     - Что, и турки так завтракают? Да через три дня я от такой жратвы ноги протяну, - с возмущением продолжал он.

     - Может, это только сегодня, поздно же уже? - предположила Людмила.

    - А, завтра во всем разберемся, - поставил точку в начавшейся разгораться дискуссии Лев, - ешьте поскорей то, что дали, да спасибо скажите, что даже сегодня вам завтрак предложили.

    Официант принес большой чайник и налил всем в кружки какой-то темно-коричневый напиток, с характерным чайным запахом, но цвет…

    - Прямо чифирь какой-то, а не чай, - подумал Анатолий, - интересно и сколько такого можно без вреда для здоровья выпить?

     Ничего другого приносить им явно не собирались, поэтому через пять минут все уже вылезли из-за стола.

     - Расходитесь по номерам, раскладывайте пока вещи, переодевайтесь во все, самое что ни на есть легкое, и ждите меня, пойду на разведку, - распорядился Лев, он вошел во вкус руководства и явно наслаждался, видя, как все послушно поползли наверх.

     Прошло не менее сорока минут, вернулся Лёвка, он был непривычно серьезен и сосредоточен.

    - Значит так, я один пойду на площадь, последние два дня там непрерывно полиция устраивает облавы, если ловит кого-нибудь из наших, то штраф какой-то обалденный, а поскольку денег ни у кого нет, то тюрьма светит, до двух лет. Консульство в это старается не вмешиваться, и это правильно, ведь нас сюда никто не звал. Вы выходите с одной какой-нибудь вещью в руке и садитесь на тротуаре прямо напротив гостиницы. Видите, там народ сидит? – и он подошел к окну.

     Все гуртом тоже подбежали к окнам, благо их было два и места хватило всем. Действительно, внизу виднелись фигуры, сидящие на высоком тротуаре, около них толпились какие-то люди.

     - Поняли? Одну вещь продали и сразу же в номер, деньги спрятали, взяли следующую и вновь на тротуар.

    - Лев, а за сколько продавать-то, и с чего лучше начинать?
     - Начинать надо со всякой мелочи, цены меньше доллара не бывает, а определяется она просто, умножаешь рублевую стоимость на два и пишешь эту цифру на бумажке. Фотоаппараты и прочую технику здесь продавать нельзя, это товар для площади. Сигаретами тоже не балуйтесь, за торговлю ими точно срок дадут. Внимательно по сторонам смотрите, появилась полицейская машина, или они сами пешком, сразу же уходите, старайтесь в середку забиться, они первого попавшегося схватят, остальные успеют уйти.

    - Слушай, Лев, а что, все в натуре так серьезно? – голос у спрашивающей Людмилы дрожал.

     - За последние два-три дня, когда вся эта фигня началась, в полицию забрали человек двадцать, будьте осторожны. Пусть вас хранит ваш Бог, а я Аллаха о том же попрошу.

     Лёвка достал из своей сумки пару небольших коробок, положил их в пластиковый черный пакет и ушел.

    Все еще постояли у окон, посмотрели, как он идет по улице, вздохнули, взяли по одной игрушке, и отправились вниз. На улице толпился народ, мелькали долларовые бумажки, турки, уже купившие что-нибудь, редко уходили, они еще долго торчали рядышком, а иногда один человек мог купить с десяток различных вещей. Продавцов с катамарана было около гостиницы человек двадцать, время от времени кто-нибудь отправлялся в гостиницу за новым товаром. Наши друзья оказались самыми осторожными, вышли с одной вещью, другие были рискованней. Одна девушка вынесла целую сумку, разложила свой товар, в основном это были различные косметические принадлежности, на прозрачной клеенке прямо на тротуаре и стояла рядом, не обращая внимания на то, что часть ее товара уже тихонько перекочевала в карманы молодых ребят, которые, посмеиваясь, спокойно пошли вниз по улице. Анатолий, наблюдавший за происходящим, не стал вмешиваться, если ты решила делом заниматься, то и занимайся, нечего по сторонам глазеть. Все из его компании уже продали по три-четыре вещи, то и дело бегая на четвертый этаж, а Анатолий никак не мог решиться достать из кармана маленькую очень симпатичную машинку и предложить ее туркам, собравшимся вокруг русских туристов. Он еще долго продолжал бы раздумывать, но тут случилось то, о чем так настойчиво предупреждал Лёвка. Большой автобус медленно двигался по улице, толпа неохотно освобождала перед ним дорогу. Автобус доехал до поворота, и тут Анатолий, сочувственно наблюдавший за всеми действиями водителя, заметил, что вплотную к автобусу, как бы прикрываясь им, едет полицейская машина. Он не успел даже вскрикнуть, предупреждая об опасности, а из машины уже выскочили двое полицейских, подхватили неудачливую девушку под руки, посадили ее в машину, собрали с клеенки остатки ее косметических принадлежностей, аккуратно сложили клеенку и укатили. Народ поохал, поохал, девушку было жаль, но в душе каждый радовался, что попался не он. Тут же какой-то знающий объявил, что сегодня полиция план выполнила и можно, уже не опасаясь, торговать свободно.

     С Анатолия как будто сошло оцепенение, он вспомнил о своем обещании жене привезти пальто, типа того, что они видели в том кооперативном магазине "Константин", о котором рассказывал Лев, и решился. Потом-то он рассказывал, что вспомнил сцену из "Вокзала для двоих", где герой Басилашвили торговал на рынке дынями, и именно это по-настоящему, раскрепостило его.

    Он присел на краешек тротуара, положил рядом с собой симпатичную маленькую машинку и взял в руку листок бумаги, на которой написал цифру 4. Тут же возник турок, некоторое время постоянно крутящийся вокруг, в сумке которого всякого накупленного добра было полно, перечеркнул четверку и написал рядом 2. Анатолий в свою очередь нарисовал тройку, и обвел ее кружочком. Турок, вероятно, догадался, что эта цена окончательная,  достал деньги и отдал их хозяину, а сам остановился и начал с любопытством рассматривать покупку. Анатолий сбегал наверх, взял следующую игрушку, убрал честно заработанные три доллара, и вновь спустился. К нему подошел все тот же турок, несколько минут, потраченных на разглядывание игрушки, небольшой торг и вот опять с деньгами Анатолий поднимается в номер.

     В этот день Анатолию пришлось много раз преодолеть 66 ступенек, которые отделяли товар, находящийся в номере, от громко галдящей толпы покупателей, но вечером, когда уже совсем стемнело, народ потихоньку стал расходиться, и они спокойно ужинали все в том же ресторане, он, растирая под столом натруженные колени, думал:

     - Надо же, а мне это понравилось, всю жизнь был уверен, что я на это не способен, а тут… Не зря по семейной легенде моими предками были, как их называет мама, торговые люди, значит, генетически это во мне заложено. Плохо одно, полдня на жаре простоял, полсотни различной мелочевки продал, а в кармане только около двух сотен долларов шуршит, пачка-то большая, да толку от нее. Вон Лёвка больше тысячи заработал, а всего-то два раза на площадь вышел, завтра и я пойду, Илью позову, уговорю, вдвоем будем, нет, так один справлюсь, только вначале присмотреться надо.

     Неожиданно Илья, сидящий радом, толкнул его ногой под столом:

     - Эй, ты, задумчивый наш, завтра прямо с утра на площадь, а? Присмотримся, что к чему и вперед, а?

     - Мысли мои читает, что ли? – подумал Анатолий, и ответил - конечно, пойдем, разложим все еще раз, Лёвку потеребим и пойдем, сам хотел тебе предложить, ты опередил.

     Первая ночь на новом месте, да еще в компании трех храпящих мужчин, прошла тяжело. Анатолий провертелся почти без сна, он прокручивал свои ощущения и не переставал удивляться:

    - Так возражать против поездки, так настраивать самого себя, жену, которая вроде бы хотела поехать, так я сам ее отговорил, вот дурак-то, ведь всем постоянно говорю, ты вначале попробуй, попытайся, а уж потом принимай решение, соглашаться или нет.

     Такие вот мысли одолевали нашего героя всю первую в его жизни ночь, которую он провел в Стамбуле.

Глава пятая. Под стенами древнего университета

     Наступило утро, Анатолий со свежими силами, как будто безмятежно всю ночь спал, а не прокрутился на липкой от собственного пота кровати, вскочил, готовый к любым испытаниям на этом новом для себя удивительном поприще.  Завтрак ничем не отличался от вчерашнего, но сегодня никто не роптал, даже Илья, по-видимому, смирился с неизбежным. Наскоро забросав в себя все то, что находилось на тарелке, и, получив исчерпывающие рекомендации Льва, наша пятерка с  пакетами, в которых лежали наиболее ценные и дорогие товары, отправилась на площадь.

     В представлении Анатолия, само понятие "площадь" должно обязательно быть связано с каким-то перекрестком нескольких дорог, так уж у нас ведется. Но то, что предстало перед его глазами никоим образом на привычную площадь не походило, скорее это было средневековое торжище, где собралось несметное количество людей разных национальностей,  языков и верований. Какое-то здание старинной постройки, у стен которого  и располагалось огромное свободное мощеное, вытесанными из гранитных глыб аккуратными брусками, пространство, лишь подтверждало первое впечатление. "Университет" прочитал Анатолий надпись латинскими буквами с какими-то дополнительными значками, вделанную на века в стенку здания.

     Не могу удержаться, ну очень хочется, чтобы эта информация дошла до всех интересующихся историей вообще, и всемирной историей образования в частности. Так вот, Стамбульский университет – довольно-таки старинное учебное заведение, он был основан в 1453 году, как высшая мусульманская школа. Естественно, там изучали не только богословские дисциплины, а и все, что должны были знать образованные люди. Стамбульский университет входит в десятку старейших университетов мира. Для примера напомню, что первое в России высшее учебное заведение – Славяно-Греко-Латинская Академия, была учреждена лишь в 1687 году. История создания Стамбульского университета достаточно любопытна. Уже на следующий день после захвата Константинополя в величайшем на тот момент христианском соборе – Святой Софии, собрался научный совет, на котором приняли решение о строительстве комплекса для обучения студентов. Именно этот день считается датой рождения османской науки.

     В то время, когда наши герои осваивали новую для себя науку - торговлю, в Университете было 11 факультетов и обучалось 35 тысяч студентов. Опять же только для сравнения, на начало 2013 года было уже 20 факультетов, где училось около 70 тысяч студентов и 8 тысяч аспирантов, а обучало всех их около 2 тысяч профессоров. Любопытно, что в числе выпускников находятся и один из президентов Турции Абдулла Гюль, и бывший премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион, и первый турок, удостоенный Нобелевской премии в области литературы Орхан Памук и многие, многие другие известные политики, ученые, деятели культуры. А у нас до сих пор существует мнение, что Турция отсталое, невежественное государство.

     Ну да ладно, отвлеклись немного, пора возвращаться в 1988 год, на площадь перед университетом, где наши герои оказались в бурлящем людском море. 

     Казалось, все это сборище куда-то перемещалось, оставаясь при этом на одном и том  же месте, просто люди двигались в разных направлениях, минуя друг друга, но и иногда и сталкиваясь, без каких-либо обид и ссор. Все голоса сливались в один общий гул, повисший над площадью. Друзья шли рядышком, девчонки, так те вообще взялись за руки, потеряться было очень даже просто. Прежде всего, надо было понять сам смысл всех этих передвижений людских масс, вскоре оказалось, что этим занимались исключительно покупатели, а продавцы старались со своих облюбованных мест никуда не уходить. Следующее открытие всех поразило, оказывается, русских среди продавцов было неизмеримо меньше, чем поляков, чехов или югославов. Около площади припарковалось множество туристических автобусов с номерными знаками по меньшей мере десятка различных государств, так Анатолию показалось в первую минуту.  Он сумел опознать машины из Ирана и Сирии, Польши и ГДР, Италии и Греции, а также ряда стран,  которые расположились между ними. И все эти люди не просто предлагали, а буквально навязывали, да еще, по мнению Анатолия, и довольно дешево, продукцию, изготовленную на их родине. Это был огромный, стихийный, никем не контролируемый рынок, и если бы он время от времени не выплескивался на мостовую, затрудняя движение транспорта, у полиции не было бы до него никакого дела. Правда, как и в любом другом скопище людей, здесь промышляло множество любителей пополнить свой кошелек путем отъема чужого, и время от времени переодетые в штатское полицейские препровождали очередного бедолагу в ближайший участок. За несколько минут подобная сцена дважды произошла на глазах наших друзей, которые так и не смогли разобраться, то ли полицейские настолько искусными были, то ли карманники совсем не опытными оказались. 

     - Надо же, почему у нас нет такого? – задался было вопросом Анатолий, но тут же махнул рукой, все ясно и без пояснений, - ведь здесь расположен тот исторический перекресток на пути перемещений народов, куда с торговыми целями люди прибывают уже несколько тысячелетий подряд, и так будет всегда, вернее, до тех пор, пока существует человечество, мы же тупиковая страна, кто-то может и решится отправиться к нам, но это будут сущие смельчаки, а центр настоящей живой торговли, без всех этих посредников, без накруток, налогов и прочих поборов всегда будет именно в таких местах, как это.

     Додумав эту мысль до конца, он понял, что все происходит так, как это было и тысячу лет назад, когда русские купцы прибывали в Византию свое продать, у других купить, чтобы уже дома с немалой выгодой реализовать привезенное. Причем в выгоде оставались все, и иноземные купцы и русские покупатели, а раз так, то и нет ничего зазорного продать здесь то, в чем остро нуждаются турки, а на родину доставить такие вещи, о которых все только мечтать и могут. Он начал потихоньку увлекать друзей в такое место, где, с его точки зрения, было наиболее безопасно, и от полиции легко скрыться, и от ловких рук свои карманы уберечь, несомненно проще будет.

     В этот момент к ним подошел парень лет тридцати, немного странно выглядевший. Марлевая повязка на голове, заклеенный пластырем нос и заживающая ссадина на правой щеке, были безмолвными свидетелями, что он, незадолго до их встречи, попал в какую-то неприятную историю.

     - Явно русский, сейчас будет денег просить. Отказать? Да как можно, человек в беде, но и дать нечего, все в гостинице, с собой мы ни копейки не взяли, - пронеслось в голове у Анатолия, но услышал он совершенно другую историю.

     - Ребята, я слышу русский язык. Я ведь тоже русский, жил в Питере, врач-стоматолог по профессии, лет пять назад женился на сербке, с тех пор живу в Нови Саде, есть такой город на берегу Дуная, работаю по профессии. Теща моя познакомилась как-то с одним турком, вернее скажем так, турецко говорящим выходцем из Боснии, вышла за него замуж, и укатила в Стамбул, где у того куча всяческих предприятий – и кожевенная фабрика имеется, и изделия из этой кожи он шьет, да и магазины, где все это продается есть. Вот жена меня и уговорила в отпуск съездить мать навестить. Машину ей та недавно подарила, права я еще из России привез, вот и решился. Все было замечательно, но перед самым Стамбулом в нас какой-то пьяный турок врезался. Машина в хлам, мы в больницу, отдохнули, называется. Меня пару дней назад выписали, жена все еще там, я и брожу здесь, как неприкаянный. Турок, тесть значит, мужик, что надо, денег на нас не жалеет, но общаться не с кем, он мне посоветовал в магазине немного поработать, я в этом ни бум-бум, да и не нравится мне там. Работает, правда, у него один болгарин, я его Эдиком кличу, он несколько лет газопровод "Дружба", знаете такой из Тюменской области в Болгарию тянется, строил, так вот он по-русски  не хуже нас с вами лопочет. А хозяином магазина сын тестя числится, очень уж русских покупателей уважает, он мне и говорит, через Эдика, разумеется, сам ни одного нашего слова не знает, мол, Костя, это я значит, Константином меня родители  назвали, все равно ты без дела маешься, приводи русских кому кожаные вещи нужны. Он все то, что вы продать привезли готов обменять на куртки, пальто и дубленки. Качество товара очень хорошее, все мастера только из Болгарии. Вещи ваши он оценит выше, чем здесь, потому, что тесть все это потом в других своих магазинах в богатых кварталах Стамбула продает. Пойдемте, хоть посмотрите, если ничего не понравится, чайку попьете, я смотрю, вы уже от жары изнемогать начали.

     Жара была действительно удушающей, пот уже не струился, а просто тек по спине Анатолия, он никогда не любил жару, и сама мысль, что где-то можно посидеть в прохладе, вызвала жгучее желание сразу же помчаться туда и, если не чая, то хоть холодной водички напиться от души. Да и парень  вызвал доверие, а уж его имя, явный знак свыше, подумал Анатолий, если действительно все сложится, весь товар сразу же в "Константин" на Сретенку и оттащим. Он вопросительно посмотрел на Илью, Мишку и девушек можно было не брать в расчет, они будут делать, то же, что и старшие товарищи, но вот Илья.

     Однако, судя по всему, перспектива стоять здесь на виду у всех и торговать, того тоже прельщала не очень. Выражение лица приятеля отчетливо говорило, сдать бы все это оптом и конец, поэтому он и протянул, как бы в задумчивости:

     - Ну, хорошо, а, если нам ничего не подойдет, этот турок то у нас все это просто так не купит ли? 

     - Нет, только в обмен на его товар.

     - А, ладно, сыграем в темную, пошли ребята?

     Ребята также были согласны убраться и с солнцепека, и от всех этих глаз, которые так и пытаются заглянуть тебе не только в сумку, но, кажется, и душу тоже. И они пошли следом за странным незнакомцем.


Глава шестая. В "кожаном" магазине

     Через несколько минут они уже шли по каким-то казавшимся бесконечными закоулкам, почти вплотную сжатым домами с зарешеченными окнами, машине не проехать. Полное безлюдие не успокаивало, а наоборот вызывало безотчетный страх:

     - Вот сейчас нас окружат несколько человек, прижмут к стенке, их липкие руки пробегутся по моему телу в поисках добычи, а потом они исчезнут вместе с сумками, в которых товара не менее чем на пару тысяч зелени находится - сумасшедшие деньги по меркам далекой родины, - такие мысли метались в голове Анатолия, - и зачем мы только согласились на это, казалось бы, очень выгодное предложение такого странного русского парня. Купил, сволочь, нас как дурачков, на яркую приманку, понимаешь, клюнули. 

     Он посмотрел на Илью. Сжатые кулаки мастера спорта по боксу, которым тот и был некогда в молодости, говорили, что свою жизнь он задешево продавать не собирается.

     Но тут, их петляниям по узеньким даже не улочкам, а так каким-то проходам, пришел конец, появились витрины магазинов, да и люди, попадающиеся им на пути, никакой угрозы не пытались выказать, все спешили по своим делам. Третий дом от  того угла, где они вышли на улицу, оказался нужным. Вывеска "Кожаной магазин" извещала всех желающих, что именно за этими дверями находится то, что они ищут, если, конечно, им нужны были изделия из натуральной кожи. Ступеньки, у которых друзья на мгновение задержались, так и приглашали уставшего путника подняться и найти приют там, в полумраке, от неимоверно палящего солнца.

     Внутри все оправдало их ожидания – был тот самый такой желанный полумрак и легкий ветерок, вызываемый медленно вращающимися лопастями огромного вентилятора, висящего на потолке. Анатолия сразу же окружил знакомый до чувства боли запах хорошо выделанной кожи. Годы работы в НИИ меховой промышленности приучили его легко различать качество выделки овчин по запаху, здесь все было нормально, качество пахнет вкусно. Навстречу им поднялся из-за стола совсем еще молодой человек небольшого роста, полноватый, с какой-то лукавой улыбкой на типично европейском лице, лишь черные усики, как будто приклеенные к его верхней губе, выдавали его национальную принадлежность. Он произнес длинную фразу, из которой вошедшие не поняли ни слова, но было ясно, что она служила только приветствием и ничем другим, в подтверждение этому человек, когда ее завершил, приложил свою руку к сердцу, низко им поклонился и опять погрузился в глубокое кресло, где, вероятно, чувствовал себя очень удобно и покойно. 

     - Сейчас Эдика позову, - крикнул Костя откуда-то из глубины магазина.

     Вешала с куртками, пальто, дубленками, брюками, юбками и другими изделиями стояли не только у стен, они заполоняли весь не маленький объем помещения.

     - Сколько же здесь всего, - не вопросительно, а скорее утвердительно, произнесла Людмила.

     - Ну, Толик, действуй! Ты тут главный спец, не зря же мы столько сил потратили, чтоб тебя сюда притащить, - откликнулся Илья.

     Наверное, он мог даже не говорить ничего, Анатолия уже было не оттащить от изделий, которые услужливо снимал и крутил перед его носом какой-то смуглый от природы паренек, появившийся внезапно из темноты.

     Совсем недавно Анатолий Ильич Карпов был членом художественного совета Министерства легкой промышленности СССР по овчинно-шубным и меховым изделиям –  такое название имела эта как бы общественная организация, без одобрения, впрочем которой ни одно новое изделие не могло появиться на прилавках магазинов. В  совет входили ведущие специалисты и из домов моды, и с меховых фабрик, и из научной сферы. Вот от их института одним из членов и был Анатолий. Впрочем, почему это был? Никто ведь его оттуда исключать  и не собирался, просто Анатолий место работы поменял, но продолжал заниматься все тем же. Он отслеживал тенденции развития моды на меховые изделия, но в отличие от ведущих художников-модельеров в этой непростой отрасли занимался не созданием новых моделей,  а защитой отечественного приоритета в меховой моде. Он помогал авторам оформлять заявки, добиваясь затем выдачи свидетельств на промышленные образцы – таких, понимаете,  своеобразных патентов на готовые изделия, гарантирующих, что последние обладают мировой новизной и несомненными художественными достоинствами.

     Набитый опытный глаз сразу замечал все, и изредка встречающиеся кривые строчки и небольшие ошибки при раскрое, но здесь все это вовсе не превратилось в систему, на наших ведущих предприятиях такое тоже было не редкостью. В основном же в этом салоне, назвать его магазином просто язык не поворачивался, были представлены достойные изделия, а выделка шкур, из которых они были пошиты, просто восхищала.

      - Наверное, кто-то здесь работает из ИОККГП (за этой аббревиатурой скрывался Институт обувной, кожевенной и кожгалантерейной промышленности из Софии, для знающих людей эта расшифровка не требовалась), - полагая, что никто его не поймет, пробормотал сквозь зубы Анатолий, но тут же услышал мягкий южный говор:

    - Вы совершенно правы, у нас работает бывшая заведующая отделом из этого института.

    - Уж не Иванова ли? – спросил Анатолий, одновременно поворачиваясь на голос.

     - Действительно Дора Иванова, только она теперь не Иванова вовсе, да и не Дора тоже, а вы что, с ней знакомы?

     - Да, и неплохо, - ответил Анатолий, и продолжил, - действительно, при нашей последней встрече в Москве она мне назвала свою очень уж сложную для нас турецкую фамилию, рассказала обо всей этой истории, которую Тодор Живков с оболгариванием этнических турок устроил. А в следующий раз  на ежегодное совещание комиссии СЭВ по меху и коже не приехала, как, впрочем, и директор ее института со своей женой, да и еще кое-кто заодно… Нам сказали, что они все в Турцию перебрались насовсем, значит, вот как с ней получилось. То-то, я смотрю модели знакомые, их болгары пару лет назад  на международную выставку привозили, все "золото" в этой номинации  забрали. А встретиться мы с Дорой сможем?

     - А вы когда уезжаете? Если пару неделек еще погостите, то она в Стамбул обязательно приедет. Дело в том, что фабрика, где Дора, а может и еще кто-то из ваших знакомых работают, находится в Ушаке, это такой крупный  центр, где издавна кожу выделывают, раньше-то она, как и другие кожевенные предприятия, в Стамбуле была, на экскурсию поедете и сами все это увидите. Но несколько лет назад ЮНЕСКО потребовала, чтобы отсюда, всю эту грязь убрали, их сейчас и закрывают одно за другим. Наш патрон быстрее всех понял, что это неминуемо, и  построил новую, современную фабрику с учетом рекомендаций болгарских турок, они же лучше всех в мире овчины перерабатывать умеют.

     Пока человек все это говорил, Анатолий успел хорошенько его рассмотреть. Молодой, тридцати может еще и нет, сложен хорошо, хотя и не очень высок, но строен, чистое лицо, которое вовсе не портят усы, без которых, кажется, мужчины в этой стране себя полноценными не ощущают. Русский язык почти безупречен, лишь те ударения, в которых он изредка ошибался, выдавали в нем иностранца.   
 
     Наступило какое-то неловкое молчание, Анатолий по привычке погрузился в свои мысли, мешать ему никто не решился, все глазели по сторонам, а турок, продолжающий сидеть за столом в своем кресле, с не меньшим любопытством наблюдал за ними.

     Наконец, очнувшись от дум, Анатолий спросил:

     - А вы тот самый Эдик и есть, Константин о вас рассказывал?

     - Ну, зовут-то меня Эрдоган, Эдиком я только вам, русским представляюсь, да, это я и есть. Я в Советском Союзе много лет проработал, учительницы у меня хорошие постоянно попадались, вначале с ними только о любви говорил, потом на другие темы выучился балакать, - и он весело рассмеялся, - так вот и получилось. Ну, уж, а затем начальство поняло, что нечего деньги на специальных переводчиков тратить, меня в дирекцию и перевели. Я не возражал, страну вашу из края в край всю объездил, вы столько увидеть не сможете, сколько я повидал. Повезло мне очень. А язык ваш, не могу сказать, что он на болгарский так уж похож, как все думают, вовсе нет. Эта похожесть скорее мешала даже. А вот то, что азбука у нас одна это здорово, читать я научился даже быстрее, чем говорить, это дело я очень люблю, вот и сейчас Горького "Жизнь Клима Самгина" дочитываю.

     - Ну и как вам этот роман, он же очень большой, да достаточно сложный для понятия? – Анатолий сам очень любил Алексея Максимовича, иначе он его не называл даже, выдуманную писателем фамилию, не очень-то жаловал, а роман этот перечитал совсем недавно, помнил очень хорошо и готов был поговорить на эту тему, да Илья вмешался:

     - Толь, на досуге с Эдиком достоинства и недостатки классика обсуждать будете, у нас дело, а ты как всегда в литературу ударился. Хозяина-то как кличут?

     - Абдуллатиф.

     Услышав свое имя, турок вылез из-за стола и подошел к ним.

      - Абдулла, значит, по-нашему, - поставил точку Илья. Он решил взять бразды правления в свои руки.

     Невольно оказавшись в роли ведомого, он как-то даже сник, а тут сразу же оживился и уже опять начал вовсю распоряжаться.

     - Абдулла, ты условия сделки нам объясни, чтоб из первых рук было, а не через дупло, - кивнул он на стоявшего в сторонке Костю.

     Эдик все добросовестно перевел, но только Абдуллатиф разразился речью, в магазин зашел тоже молодой высокий черноволосый с непременными усиками мужчина:

     - О, я вижу, к нам гости пожаловали.

     Русский язык у него был не так хорош, как у Эдика, но гости его довольно легко поняли.

     - Разрешите вам представить партнера хозяина, господина Ибрагима, – с какой-то слегка ощущающейся иронией в голосе, понятной лишь тем, кто с русским языком родился и прожил всю жизнь, произнес Эдик.

      …Нет, он не просто может говорить по-русски, такое знание нашего великого и могучего не многим дается. И вот человек, всего этого достигший, подвизается в качестве продавца в какой-то захудалой лавке, ну, может, я это уже через чур, магазин-то замечательный, правда, сравнивать не с чем, в других-то мы и не бывали еще, может и лучше есть. Это просто гримаса какая-то капиталистическая, вот где все это проявляется, - мысли Анатолия привычно метались, он моментально менял в голове темы для обдумывания, перескакивая с одной на другую настолько стремительно, что потом сам начинал путаться и сбавлял вынужденно обороты – надо же было уже самому во всем том, что сам накрутил, разобраться.

     Абдуллатиф начал говорить снова, не торопясь, он плел фразу за фразой, казалось, где-то неслышно играл музыкальный инструмент, который ему аккомпанировал. Мелодия постоянно пробивалась в его довольно-таки длинной речи. Все так заслушались, что даже вздрогнули, когда он вдруг неожиданно замолчал.

     - Прям, песню пел, - подумал Анатолий.

     Эдик начал переводить, и  все то романтическое настроение, возникшее у слушателей, моментально испарилось. Оказалось, что никому он не признавался в любви, как это им привиделось, а говорил о самым прозаических вещах, просто мелодичный, как все восточные языки, турецкий, создал такое лирическое впечатление.

     Суть была вот в чем: сейчас все пойдут в гостиницу, Ибрагим перепишет товар, они снова вернутся сюда, хозяин список изучит, отметит то, что ему подойдет, проставит цены. Если владелец товара согласен, то может на эту сумму выбирать все, что пожелает. Условие одно, независимо от суммы покупки: по  сто долларов каждый должен заплатить наличными.

     Началось тихое обсуждения предложения, Анатолий в нем участия не принимал, он сразу же понял, что это тот самый шанс, упустить который был бы грех, даже если цены на его вещи будут ниже, чем указаны Львом. Предложение было сказочным, царским по всей своей сути, ребята это поймут и тоже согласятся, куда деться-то. Он же вновь ушел в свои мысли: тема, которая волновала его уже несколько лет, вернулась чуть с другой стороны. Как дальше должна жить страна– вот, что мучило его.

     - Всем уже давно ясно, что нефтяная игла, на которой сидит наша экономика, лишь создает иллюзию какой-то стабильности, – неожиданно он вернулся к воспоминаниям о последних двух заседаниях худсовета по меховым изделиям.

      Осенью его возглавил новый первый заместитель Министра, до того работавший много лет директором очень крупной уральской обувной фабрики. Анатолий вспомнил, какими аплодисментами встретил его в новой роли директорский корпус меховщиков. Надежда, что новичку удастся изменить к лучшему ситуацию в отрасли, была настолько реальной, что все буквально захлебывались от чувств. Но это было осенью, а вот в мае на трибуну вышел совсем другой человек, да и речь его была совершенно иной. Перед глазами Анатолия возник тот момент, когда замминистра поднял голову, посмотрел в зал, и произнес фразу, убившую сидящих там наповал:

        - Простите меня, я знаю, вы все надеялись на меня, но поверьте, аппарат министерства намного сильнее, чем его руководители. Моя власть оказалась мнимой, – его голос немного окреп, –  единственное, что я смог сделать из всего задуманного – это добиться от правительства разрешения на списание из госзапасов обуви на миллиард рублей, это около двадцати миллионов пар получается, теперь склады немного освободятся и можно их будет опять забивать, - зал охнул при этой цифре, а высший руководитель отрасли, в которой работают десятки тысяч людей, продолжал, – вот, в общем, и все, не оправдал я ваших ожиданий, сам  знаю, я и своих-то не оправдал, что уж тут говорить.

      Впечатление от того последнего худсовета все еще давило на Анатолия, это надо же так погано работать, что обувь, которой в стране далеко не избыток, а честно говоря, так совсем почти нет, будут теперь сжигать, прямо инквизиция какая-то обувная получается.

     Мысли его, как пришпоренные, понеслись дальше:

     - Меткое, ох меткое словцо нашел великий Эльдар Александрович в "Служебном романе" – не легкая у нас, а именно вот так, как у него –  "легонькая" промышленность, самая трудоемкая и ответственная, самая нужная всем и каждому, а вот низведена до роли Золушки в этом королевстве, советской промышленностью называемом.   

     И он вспомнил о состоявшемся пару лет назад заседании коллегии министерства, на котором, естественно, сам побывать не мог, рожей не вышел, но о котором в кулуарах рассказывали все, кому не лень. Что там правда, что нет – это только участники знают, но начальник Технического управления Хвальковский забежал в технический отдел сразу после этого заседания чайку попить и со смехом пересказывал эту историю начальнице отдела, с которой был в дружеских отношениях. Анатолий оказался неподалеку и невольно подслушал этот разговор, в это время он там сидел в ожидании начала обсуждения предложенной им программы защиты промышленными образцами лучших изделий той самой "легонькой" промышленности. 

     Почему, ну почему на международных выставках и конкурсах, – он опять отвлекся от этой темы и переметнулся на наболевшее, – почему  наши изделия медали различные получают, а на прилавках их совсем не бывает, да и быть, судя по всему, не может, лишь меховщики  бегут тут впереди планеты всей, да и то потому, что они исключительно изготовлением сугубо эксклюзивных изделий занимаются. Шкурки только набираются на пальто, а уже известно, кто его носить будет, – эту фразу все тот же самый замминистра на последнем совете бросил, а Анатолий запомнил, и ведь он прав, именно так все и получается у нас. 

     - Так вот о казусе, который на коллегии произошел, - Анатолий даже усмехнулся при воспоминании о том разговоре в техническом отделе министерства, - якобы Тарасов, бывший в то время еще Министром, так разошелся, обвиняя членов коллегии, что они в импортные одежды наряжаются, что, доказывая отсутствие на себе изделий заграничного производства, даже брюки расстегнул, и трусы свои советские на общее обозрение выставил. Лихим Министром он был,  Николай Никифорович, радел за любимую отрасль, только сделать ничего не мог, как финансировалась она по остаточному принципу, так и продолжает оставаться самой заброшенной сферой промышленного производства.

     Тут же, глядя на вешала с продукцией, ситуация диаметрально противоположная, – продолжал размышлять он, – интересно, а у них худсоветы или что-нибудь подобное имеется? - и он начал глазами искать Эдика.

      Эдик куда-то исчез, но все стояли и выкладывали содержимое своих сумок на стол, за которым сидел сосредоточенный, но неподвижный Абдуллатиф. По-видимому, он ждал, когда процесс полностью завершится и можно будет приступить к оценке. Анатолий, испугавшись, что все будут его ждать, а потом выговаривать за медлительность, рванулся к своему пакету, запнулся за сбитый в складку ковер на полу и рыбкой пролетел часть комнаты, больно ударившись при этом коленом о стул. Неловко поднявшись и потирая больное колено рукой, он добрался до пакета и достал новенький с иголочки фотоаппарат "Зенит", портативную кинокамеру "Красногорск" и большой 18-ти кратный бинокль, все было без коробок, но в футлярах из натуральной кожи. Глядя на все это великолепие, Абдулла невольно потер руки, взял листок бумаги и начал писать какие-то цифры. Народ столпился вокруг стола, пытаясь заглянуть чуть ли не в глаза хозяина магазина. Результат оказался очень даже удовлетворительным, было впечатление, что Абдулла хорошо владеет ценами на советские товары, он, почти не ошибаясь, писал именно то, что ждали его владельцы. Принцип "удвой рублевую цену и получи доллары" соблюдался им достаточно точно. Это было видно по взволнованным лицам и тем улыбкам, которые на них появлялись, когда турок клал бумажку с ценой на очередную вещь. Как бы то ни было, Анатолий четко понимал: сейчас в его руках может оказаться огромная сумма, почти в полторы тысячи долларов, а если сюда приплюсовать уже имеющиеся припрятанные в номере деньги и то, что он сможет выручить за различную мелочевку, сумма еще вырастет, и достигнет чуть ли не двухтысячного рубежа.

     Абдуллатиф, несмотря на его молодость, был весьма неплохим физиономистом, он быстро понял, что попал прямо в точку, и теперь стремился закрепить достигнутое.

     - А, знаете, зачем куда-то всем ходить? Давайте мы попьем чаю, а кто-нибудь один с моими ребятами прогуляется до отеля, они все сюда перенесут, и я возьму оптом весь ваш товар, согласны?

     Довольное ворчание послужило сигналом. На небольшом журнальном столике, стоявшем рядом с входной дверью, появился двухэтажный чайник и маленькие стаканчики оригинальной формы, посередке они были слегка сужены.

     - Да это же армуды, такие же, как привезли мне в прошлом году друзья из Казахстана, - мелькнуло в голове Анатолия.

    Как ему объясняли  в среднеазиатских республиках, такая форма стаканчика наиболее приспособлена для чайной церемонии. Целая теория подводилась там под это утверждение. Возможно, они действительно были правы, ведь здесь пьют точно из таких же стаканов.

     Жертвой для похода в отель выбрали Мишку, он был самым молодым и безропотно согласился.

     Анатолий пил чай и смотрел на вешала с одеждой. Интересно, сколько же и что именно он сможет набрать на заработанные деньги?


Глава седьмая. "А ля Раиса Максимовна"

     Наконец чаепитие было завершено, Анатолий нашел глазами Эдика и также глазами спросил его, можно ли еще что-нибудь посмотреть. Эдик был понятлив и услужлив, он тут же поставил стакан на стол, встал, подошел к Анатолию и подал ему руку. Затем они уже вместе направились в тот угол, где Анатолий еще не был. Откатив ближайшее вешало в сторону, Эдик сделал приглашающий жест, Анатолий подошел и ойкнул. Наверное, это прозвучало очень громко, поскольку все оглянулись на него. Перед ним висело точно такое же пальто, которое ему привезли незадолго до поездки для фотографирования и оформления заявки на промышленный образец. Владелица пальто разрешила снять завесу некоей тайны, ведь все причастные к созданию данной модели полагали, что воспроизвести его практически невозможно. И вот перед Анатолием стояло вешало, заполненное точно такими меховыми пальто. Анатолий снял одно, развернул, посчитал количество полос – абсолютно все совпадало, даже цвет кожи и волоса полностью совпадали.

     - Что это? Откуда?

     - Это модель "А ля Раиса Максимовна",  - с недоумением в голосе ответил Эдик.

     - Что? – спросил Анатолий, ему показалось, что он ослышался, - Как ты сказал?

    - "А ля Раиса Максимовна", так эта модель везде в мире называется. Когда ваш Горбачев поехал зимой в Париж, его жена была одета в такое пальто. У нас внимательно изучили все фотографии, посчитали, что и как надо сшивать, вымерили все особенности модели – и вот. Сейчас в Стамбуле в каждом магазине висят такие пальто, мы даже сняли его с витрины.

     С Анатолия тек пот от напряжения: Раиса Горбачева в этом пальто прошла только от самолета до машины и больше его не надевала. Правда, она была рядом со своим мужем, пока тот знакомился с официальными лицами, главами дипломатических миссий и принимал парад в свою честь, или, скорее, в честь страны, которую он возглавлял. Как получилось, что, снимая на большом расстоянии – папарацци на летное поле не пропускали – удалось все воспроизвести?

     А Эдик тем временем продолжал:

     - У нас очень хорошие фотографы есть, они на любом показе мод делают настолько классные фотки, что модельерам очень даже просто раскроить материал и сшить точную копию. Вот почему на наших прилавках появляются вещи раньше, чем в модном доме, где их создали.

     - Чудеса, - подумал Анатолий, но вслух ничего говорить не стал. Неделю назад он принес домой и под большим секретом показал жене ту фотографию, которая в тот день оказалась в Институте патентной экспертизы в составе заявочных материалов на новый промышленный образец. Пальто действительно было сшито для жены Генсека специально к визиту во Францию. Смелость, присущая Ирине Крутиковой, лучшему художнику-модельеру в области меховых изделий, позволила в очередной раз совместить несовместимое, она создала пальто из овчины, используя эффект перевертывания, где постоянно чередуются полоски вверх то мехом, то кожей. Сама модель получилась воздушной, словно летящей. В общем, супруга нашего героя, посмотрев на фотографию манекенщицы в этом пальто, тихонечко прошептала:

     - Вот бы мне такое.

     И вот сейчас Анатолий мог совершить, казалось бы, невозможное, он мог подарить своей любимой такое же пальто, которое полгода назад надевала жена руководителя нашей страны.

     Анатолий решительно снял в вешалки подходящий размер, поднес пальто к столу, где продолжал восседать Абдуллатиф, и задал криминальный вопрос:

     - Сколько?

     Турок без всякого перевода понял вопрос и на листе бумаги начертал – 250, снабдив цифры для верности дважды перечеркнутой латинской буквой S.Илья стоял рядом, он по реакции приятеля понял, что это пальто может представить значительный интерес в качестве товара для продажи, и нарисовал цифру 5, предварительно зачеркнув написанное хозяином. Тот ни на секунду не замешкавшись, поставил после пятерки букву Х, во всем мире используемую в качестве знака умножения, а следом за ней написал 225.

     Илья вопросительно посмотрел на Анатолия, но тот уже был в своих мыслях:

     - Вот ведь как получается, художник сердце свое вкладывает в разработку модели, ночи не спит, а тут на тебе, фотографию расчленили, количества посчитали и готово, десяток пальто на вешале висит, а сколько их уже продали…

     - Эдик, а русские такие пальто у вас покупали?

     - Точно не могу сказать, я же не всегда здесь, когда Ибрагим в офисе, он сам и с русскими, и с  болгарами общается, но при мне вроде бы никто не покупал.

     - Да и при мне тоже, – сказал Ибрагим, – в основном покупали немцы и французы.

     В этот момент в дверь вошел Михаил со своей сумкой в руках, за ним еще с четырьмя шли турки. Вещи по очереди вываливали на стол и Абдуллатиф, перекладывая их, называл цену на своем языке, Эдик переводил ее на русский, а Ибрагим писал в столбик цифру за цифрой. К удивлению ребят, "Мальборо" турок оценил точно также как и везде, десять долларов за блок.
 
     - Надо было сдать их прямо в порту, – подумал Анатолий, – больше наличных было бы.

      Прошло около часа, весь товар перекочевал в угол магазина, где скопилась весьма приличная куча разноименных вещей, а наши друзья изучали списки своих вещей, приплюсовывая при этом каждую последующую цифру к уже получившейся сумме.

     Анатолий уже быстренько сложил все цифры, он всегда очень хорошо умел считать в уме, а теперь раздумывал, что же купить на эту внушительную сумму, особенно, если принять условие хозяина и заплатить еще сотню наличными.

     Его раздумья нарушил Илья, он тоже быстренько завершил все подсчеты, и, придя к какому-то одному ему известному выводу, спросил в воздух, как бы ни к кому не обращаясь:

     - Интересно, если мы еще по стольнику ему отдадим, на какие шиши мы будем другие подарки женам и подружкам покупать?

     Одновременно и Ибрагим и Эдик начали переводить этот вопрос Абдулле. Ибрагим на секунду запнулся, дойдя до слова "шиши", но, в конце концов, нашел ему эквивалент и с честью с переводом справился, у Эдика не возникло никаких проблем с самого начала.

     Хозяин на секунду задумался, еще раз посмотрел в угол, где лежала техника, затем перевел взгляд на всякую мелочь и махнул рукой:

     - А, пойдет и так без денег.

    Еще через час голодные, усталые, тяжело нагруженные, но довольные до невозможности ребята подошли к гостинице. Обед они пропустили, до ужина оставалось еще около двух часов, надо было решать, что делать дальше.

     Илья подошел к своей кровати и достал из-под подушки две бутылки водки.

     - Интересно, как они там оказались, – подумал Анатолий, но тут же понял, – так вот о чем шептал на ухо Мишке его приятель, когда тот пошел за вещами.

     - Илья Викторович, и что вы собираетесь с этим делать? – спросила Людмила.

     - Как что? Сейчас пойдем, продадим да купим чего-нибудь пожевать.

     - Да где вы это продавать будете, они же мусульмане?

     - А что, мусульмане не люди? Ты на Левку погляди, ему только краешек горлышка покажи, он сразу стойку делает, а тоже правоверный.

     Слегка отдохнувшие ноги сами шли вниз по улице. Их хозяева решили, что идти в сторону Университета бессмысленно, там никаких магазинов, где можно приобрести еду, они не видели, вот они и повернули за угол да пошли по этой явно торговой улочке. Вокруг стояли двух или трех этажные дома, все первые этажи которых были заняты разнообразными магазинами, но в основном с одеждой, ничего похожего на продовольственные не наблюдалось. Верхние этажи, похоже, были жилыми, кое-где из окон были выдвинуты длинные палки с натянутыми между ними веревками, на которых сушилось белье.

     - Раз здесь живут, значит, едят, а раз едят, то где-то поблизости и магазины, в которых продукты должны продаваться, есть, – то и дело на разный лад повторял Илья, но ничего съедобного в тех магазинах, мимо которых они проходили, не виднелось.

     Солнце шпарило невыносимо, столбик термометра, наверное, уже давно зашкалило, все прохожие, которых на улице и без того было немного, вытягивались в узенькую цепочку, скрываясь в тени невысоких домов.

     - Обратно придется идти прямо по солнцепеку, – с неудовольствием думал Анатолий, – дернул же меня черт ввязаться в эту авантюру с продажей водки. Какой дурак в подобную жару будет ее пить?

     Первая маленькая продуктовая лавчонка появилась на той стороне улицы. Перебежав через открытое место, ребята нырнули в полумрак магазина в тайной надежде на спасительную прохладу. Но внутри магазинчика было еще душней, потный толстый турок обмахивался газетой. Увидев протянутую ему бутылку водки, он начал понятливо кивать головой, пошел в самый дальний темный угол и вернулся, держа в руке бутылку, на этикетке которой была надпись "VOTKA", и поставил ее на стол перед кассой.

     - Да не нужна мне твоя поганая водка, ты у меня купи. Смотри, это же "Столичная" с винтом, у тебя такую знатоки с руками оторвут, – говорил несколько обескураженный Илья. Он жестами пытался объяснить, что он продать свою бутылку хочет, но турок ничего не понимал.

     Подобная история повторилась еще пару раз, продуктовые лавочки встречались все чаще, но результат был без изменения.

     - Слушай, давай назад пойдем, а то на ужин опоздаем, а жрать хочется до невозможности, хватит ерундой заниматься, – не выдержал Анатолий, – сам-то ты как конь здоровый, а вон на девчонок посмотри, они же еле ноги уже передвигают.

     - Ладно, вон там виднеется еще один магазин, если снова облом, то все, разворачиваемся и в гостиницу.

    Действительно, в сотне метров на перпендикулярной улице виднелся большой продуктовый магазин. В нем оказалось прохладно, все переводили дыхание, а Илья опять начал приставать к продавцу. Ему показалось, что тот должен понимать по-русски, и действительно, взяв в руки бутылку, протянутую Ильей, турок без усилий прочитал "столичная".

     - Еще один болгарин, сколько же их здесь? – промелькнуло в голове у Анатолия. Уже много позже из статистических справочников он узнал, что в те годы, о которых сейчас идет речь, население Болгарии уменьшилось с почти девяти миллионов на один миллион сто тысяч, и все это в основном за счет выезда людей, считавших себя в Болгарии турками, на свою историческую родину. 

     Продавец повертел бутылку в руках, поставил ее перед собой и предложил равноценный с его точки зрения вариант обмена:

     - Ты мне водку, я тебе пиво, хорошо?

     - Ты, что, с ума сошел? – голос Ильи дрожал от негодования, - у нас бутылка пива тридцать копеек стоит, а водка три с лишним рубля.

     - Меняйся, меняйся, смотри, как у него глазки блестят, хочет он дома с устатку русской водочки выпить, знает он ее хорошо. Небось, в СССР тоже поработал когда-то? – громко скорее спросил, чем просто сказал Анатолий, – пусть только нам хоть водички даст попить, в горле жуть как все пересохло, да вон по тому крендельку, все легче будет до гостиницы шлепать.

     Все время, что Анатолий говорил, турок утвердительно кивал головой.

     - Видишь, он даже кивает по-нашему, ведь в Болгарии все наоборот, "да" мотают из стороны в сторону, "нет" – кивают.

     Турок рассмеялся:

     - Да я у вас почти пять лет прожил, совсем русским стал, сам не замечаю, как киваю, дома уж привыкли, а на улице пока в Болгарии жил, как на дурака смотрели.

     - Не знаю, как я такое пиво пить буду, кому дома ни скажу, что бутылку пива за трюльник пил, не поверят, – ворчал Илья, пока хозяин заворачивал пять кренделей, каждый по отдельности, в тоненькую бумажку, а его друзья пили теплую, но такую вкусную воду, целый кувшин которой стоял перед ними. Наконец, все напились, и турок показал другой путь к их гостинице.

     Они шли по широкой улице, от жгучего солнца их прикрывали высокие дома, красивые витрины таили массу прекрасных вещей, смущали лишь вывески, на многих было написано слово "склеп", да и речь в них звучала явно не турецкая.

     - Поляки, что ли? Откуда они здесь, да еще в таком количестве? – спрашивал сам себя Анатолий. Думать не хотелось совсем, пот непрерывно тек и по лицу и по спине, голова, так та вообще была мокрой, как из-под душа.

    Идти здесь было приятней, но все равно забрались они очень даже далеко, поэтому устали неимоверно.

     - Сейчас в душ и на ужин, - распорядился Илья. Все молча с ним согласились.

     В номере был Лёвка, он посмотрел на измученные лица, рассмеялся и проговорил:

     - Ну, смотрю, наелись вы этой туретчины по самое не могу.

     Анатолий, как был, рухнул на койку без сил. В душ первым помчался Илья.
     - Ты смотри там, не замывайся, другие страждущие тоже имеются, – скорее прошептал, чем проговорил Анатолий.

    - Ладно, ладно, – донеслось уже из-за двери туалета, где было специальное углубление для душа, после чего слышался только шум падающей сверху воды.

    - Ну, и куда все эти ваши завалы делись? Вы, что оптовика нашли? Молодцы. Не обманули вас? Цены нормальные дали? А это что за мешки? Товар без меня купили, что ли? – вопросы сыпались один за другим. Анатолию совсем не хотелось разговаривать, поэтому он только отмахнулся:

     - Сейчас братец твой придет чисто вымытый, он все и расскажет, а я пока не способен разговоры разговаривать.

     Через полчаса, когда Анатолий, освежившийся и даже как будто заново рожденный, вышел из душа, в номере страсти разгорелись не на шутку:

     - Нет, ну ты мне скажи, такую лабуду купить за двести с лишним "зеленых", есть у тебя разум или нет? Стамбул завален этой дребеденью, вот, подойди к окну, внизу магазин, видишь, прямо на витрине такая штука висит и всего сто десять "баксов" стоит. Зачем вы спешили? Кто вас заставлял сегодня все вопросы решать? Куртки неплохие, но тоже на пределе цены, можно и дешевле взять. Уясните все до одного главный принцип: никого супер качество у нас не интересует! Сейчас необходим товар, а хороший он или отличный – разницы никакой, вернее, когда ты товар покупаешь, за отличное качество с тебя лишние деньги возьмут, а продашь ты все одно, цену дороже не возьмешь. Нет, может, и получишь, но сколько ждать будешь? А сейчас самое главное – скорость оборота. Принцип старика Маркса знаешь? Товар – деньги - товар! Вот, вот, из этого и надо исходить. Для себя, своей бабы, мамы, папы, тещи и еще хрен знает для каких любовниц, можешь брать и качество, но для рынка… Еще раз повторяю, сейчас нужен товар, любой, в любом количестве, "бабок" у народа, как грязи, только крутись, а вы…– и он махнул рукой.

     Анатолий слушал очень внимательно, он даже не следил за лицами девчонок, которые с восхищением следили за эмоциональным выступлением Льва, но их интересовала не суть его речи, а та неформальная лексика, которой она была насыщена. Надо отметить, что в этом элементе мало могло бы найтись соперников для Льва. Матерился он просто виртуозно, иногда загибал такие обороты, что даже было не понятно, как можно соединить в одном предложении совершенно вроде бы несовместимые слова и выражения.

      Анатолий в чем-то уже даже согласился со Львом, возможно, надо было немного поторговаться и к той куче, которая лежала на кровати перед Лёвкой, добавить еще что-нибудь. Они ведь молча согласились на все предложения Абдуллатифа, а надо было поторговаться, и, что самое главное, не на свое барахло цену поднимать, а уторговать его на турецком товаре.

     Анатолий присмотрелся, его пакеты, а также сумки и пакеты молодежи стояли не тронутыми.

     - Значит, Лев расторобанил только Илюхин товар, и именно на нем он решил провести курс "молодого" бойца. Грамотно. Молодец, что тут сказать-то можно еще, – думал про себя Анатолий, – век живи… Столько мудрости народной скрыто во всех этих пословицах, поговорках  и даже песнях с частушками, вот и остается только жить и все свои дела творить, исходя из нее, мудрости этой. Интересно, а, ведь имеются пословицы прямо-таки противоположные, что тогда делать? – даже усмехнулся он, но вслух ничего не сказал.

    - Ладно, что сделано, то сделано, назад не воротишь, но на будущее учтите. Рад, что первый блин у вас нормальным получился, а сейчас бегом есть, - добавил Лев, заметив, что Михаил вышел из душа, расчесывая мокрые волосы.

     После ужина, который оказался съедобным, но не более того, все опять собрались в штабной комнате. Илья умудрился притащить из ресторана кое-какую немудренную закуску и предложил отметить все это дело принятием небольшой дозы.

     - Ну, не домой же водку назад тащить? Да и пиво турецкое надо попробовать, - уговаривал он товарищей.

     Лев был того же мнения:

     - Отметить боевое крещение надо непременно. Я тут присмотрел одну лесенку, пойдемте за мной, я вам вид обалденный покажу, - выражение лица у него было таинственным.

     Он вышел из номера, и все поспешили следом.  Лев уже добрался до конца коридора, когда Анатолий, замыкающий процессию, покинул комнату. Пришлось ее запереть, на этом наш герой потерял еще некоторое время, поэтому, когда он снова обернулся, в коридоре никого уже не было видно.

     - Интересно, куда они все делись? – промелькнуло в его голове, и он поспешил к тому месту, где стояли его товарищи несколько секунд назад.

     Там оказалась дверь, за которой находилось небольшое помещение, в нем-то все сразу и исчезли, пока он на несколько секунд отвернулся, чтобы запереть номер. Из этой комнаты вверх шла лестница. Анатолий почти бегом взбежал по ней и неожиданно для себя оказался на плоской крыше, где на каком-то выступе присели его друзья. Вид сверху действительно открылся замечательный. Было видно море с множеством кораблей, подсвеченных огнями, размещенными в кормовых и носовых частях судов. В другой стороне виднелись массивные мечети, окруженные тонкими стрелками минаретов, застывшими вокруг. Это было не только красивое зрелище, это было очень и очень необычно.

      Тем временем Илья разлил водку по стаканам, на расстеленную простыню со свободной кровати он поставил тарелку с кусочками рыбы, которую им давали на ужин, и немного хлеба, а на запивку ту самую выменянную бутылку пива.

     - Ну, что ж друзья, я хочу вас поздравить с удачным началом, - сказал Лев, - завтра мы пойдем покупать всякую мелочёвку, я тут присмотрел  парочку магазинов неподалеку, и будем готовиться к возвращению. Вот за это я и предлагаю выпить.

     И они выпили и закусили.

Глава восьмая. Последний день в Стамбуле

     Утром после завтрака, Анатолий еще раз просмотрел все, что они приобрели накануне. 

     - Нет, все правильно, он не ошибся сгоряча, как было подумал, товар действительно достойный, но все то о чем говорил вчера Лёвка - истинная правда, в дальнейшем надо взять это на вооружение. Однако, прежде всего надо разобраться, что там за чудеса в магазине напротив имеются.

     Лёвки уже не было, он куда-то умчался еще до того как все остальные пошли на завтрак, в углу, около его кровати стояли две большие сумки, набитые до такой степени, что казалось они вот, вот лопнут.

     - Когда и откуда он их притащил, ну дела.

     Прихрамывая, пришел Лев:

     - Черт, так сильно ударился большим пальцем о какой-то камень на дороге, зачем я только вчера ботинки на эти сандалии поменял. Наверное, ноготь сорвал, вон весь носок в крови, - все это Лев приговаривал, пока пытался осторожно снять носок.

     Вернулась Людмила, выскочившая из номера, сразу же, как увидела ногу Льва. В руках у нее был пузырек с йодом и стерильный бинт. Ноготь был на месте, но край его оторвался, именно оттуда и шла кровь. После несложной процедуры, палец был забинтован и на ногу аккуратно надет испытанный ботинок с жестким носом.

     - Ну, что, все готовы? Пойдемте, надо, прежде всего такие вот сумки купить, - и Лев кивнул в тот угол, где стояли его вещи.

    - Лев, а откуда они сегодня то здесь взялись? – не выдержал Анатолий.

    - Да вчера я настолько устал, что оставил их внизу, там камера хранения имеется, ну а сегодня, пока вы спали, перетащил их наверх, может переложить еще придется, кто знает.

     Как только все оказались на тротуаре перед гостиницей, Анатолий предложил:   

     - Давайте только для начала вон в тот магазин зайдем, хочу разобраться с вопросом, о котором Лев вчера так пространно рассуждал, - и он решительно направился к открытым дверям.

     Действительно  на витрине висело пальто очень похожее на купленное накануне. Анатолий попросил его показать, а, взяв в руки, даже рассмеялся, это была такая грубая подделка под настоящее пальто из выделанной овчины, что даже удивительно, как он это не заметил еще на улице, рассматривая витрину. Сверху была искусная имитация натуральной овчины, а внутри пришитая подкладка, полностью закрывала обратную сторону пальто.

     - Видишь Лёва, во что можно превратить великолепную вещь, за это, - и он показал на прилавок, - я и полтинник бы пожалел, хотя издали за настоящее может сойти.

     Лев ничего не ответил, но было видно, что он остался при своем мнении.

     - Ну что ж, время покажет, кто прав, - подумал Анатолий, пока они неторопливо шли вниз по той же улице, что и вчера вечером. Солнце еще не прогрело воздух до той температуры, которую русскому человеку переносить довольно-таки трудно, оно было где-то далеко и его лучи еще не проникли на эту улицу. Сегодня идти было легко, они и не заметили, как позади остался перекресток, где вчера им пришлось повернуть в поисках продуктового магазина, а их ведущий, слегка прихрамывая, все шел и шел.

     Анатолий крутил головой, ему было любопытно посмотреть, что из себя представляет настоящая турецкая торговая улица. Магазины, которые один за другим оставались у них за спиной, были различной величины, от совсем крохотных до огромных с несколькими входами-выходами, но объединяло их одно, у входа обязательно стоял усатый мужчина, который гортанным голосом и приветливыми жестами завлекал туда немногочисленных прохожих.

     - Лев, может, ты знаешь, отчего здесь так много вывесок на польском языке, и что означает это странное слово "склеп"?

     - А, - не останавливаясь, заговорил тот, - "склеп" по-польски и означает магазин, а те, где вывески польские, полякам и принадлежат, они первые сюда понаехали. Как только их "Солидарность" границы открыла, они и ринулись по всему миру подходящий товар искать, самая предприимчивая нация в Европе, наверное, это поляки. Сейчас многие наши к ним едут, за турецким товаром, кстати, но мне кажется, что его лучше здесь приобретать, чем с наценкой в Польше, не так ли?

     Анатолий машинально кивнул в знак согласия, а мысли снова увели его куда-то далеко:

     - Интересно сколько времени понадобится, чтобы к нам начали за товаром купцы со всего мира ездить, и что такое русский товар, опять пенька да деготь, с мягкой рухлядью что ли, или это ракеты и автоматы Калашникова? Может, конечно, что-нибудь новое придумается, мы же башковитые вроде?

     Улица закончилась странной, почти во всю ее ширину, бетонной лестницей, на которую им и пришлось подняться, с тем, чтобы сразу же опуститься вниз и оказаться на другой очень оживленной улице, где непрерывным потоком мчались автомобили, а пешеходы только, что с ног друг друга не сбивали, так быстро все куда-то мчались. Лев махнул рукой и устремился прямо на мостовую, ловко лавируя между движущимися автомобилями, он через несколько секунд оказался на другой стороне. Анатолий увидел, что масса народа перебирается с одной стороны этой улицы на другую точно таким же способом, по-видимому, правил дорожного движения в этой стране еще не изобрели, ну а раз так, то…, и Анатолий смело шагнул на мостовую. Он шел, а машины даже не сбавляли скорости, они просто объезжали его с разных сторон, иногда почти вплотную, но ни разу даже не коснулись его одежды. Глядя на Анатолия, перебрались на противоположную сторону и другие участники нашей истории.

     - Здесь зевать, и по сторонам глазеть нельзя, - сказал Лев, когда все, наконец, оказались рядом с ним, - мы уже практически пришли, еще один рывок и мы у цели.

     Теперь они шли по району, где в витринах были практически одни только автозапчасти, да и вывески на магазинах свидетельствовали о том же. Чаще всего попадались двери, украшенные ставшей почти родной для советских людей эмблемой "Fiat", да и по улицам бегали вереницы тех же фиатов, на первый взгляд внешне не отличимых от наших "Жигулей" первой модели. На самом деле отличия, конечно, были, но заметить их могли лишь знатоки.

     - Пришли, - сказал Лев, открывая дверь в какую-то небольшую лавку. Анатолий увидел человека, который при виде них уже доставал с полки связку перевязанных сумок, родных сестер, тех, что стояли у них в номере.

     - Я думаю, что каждый должен по две купить, - сказал Лев, а, то, что не поместится, в полиэтиленовых пакетах повезем, здесь этого добра полно.

     Хозяин лавки оценил свой товар довольно-таки круто – по пятнадцать долларов, и не соглашался сбросить ни копейки, хотя речь и шла о десяти сумках. Пришлось согласиться, деться было некуда.

     Анатолию было жаль отдавать тридцать долларов за такую ерунду, но Лёвка объяснил, что вчера он довольно долго таскался с тяжелыми пакетами по улицам, пока ему не попался какой-то наш парень с такой вот пустой сумкой в руках, и не рассказал, как найти эту лавку. Положив сумку в сумку, все отправились за своим лидером в обратный путь; точно также пришлось с риском для жизни снова преодолеть оживленную улицу, затем перебраться по лестнице, переброшенной не известно через что, и опять чуть ли не рысью добраться почти до своей гостиницы, где и повернуть круто направо.

     - Хороший марш-бросок получился, - сказал Михаил, а затем обратился с вопросом ко Льву:

     - Дядя Лёва, а вы в армии не командиром роты были? А то у нас такой же бегун был, как и вы.

     - Да нет, Миша, я в армии в основном гальюны чистил, видно очень чем-то упомянутому тобой командиру приглянулся, вот из нарядов вне очереди и не вылезал, так рядовым, мало обученным и остался.

     Впереди показалось что-то непонятное, улицу перегородили столы, заваленные всякой ерундой: заколками для волос, дешевой бижутерией, зубными щетками, какими-то подставками под горячее, мелкими пластмассовыми бытовыми вещицами и прочей такой же мелочевкой. Здесь они даже не притормозили, а начали пробираться все дальше и дальше между столами, мешками с товаром, покупателями и продавцами. Вскоре содержимое столов изменилось, теперь на них лежали исключительно овощи и фрукты, даже показалось, что это обычный овощной рынок, такой же, как и у нас, расположен он правда был как-то не привычно, посредине обычной улицы, да сельхозпродукция, выложенная здесь, была явно выше качеством, а уж об ассортименте можно вообще не говорить, он был просто превосходным. Не хочется даже останавливаться на перечислении всего того, что наши герои увидели на этом рынке, теперь вы и сами прекрасно знаете, как это бывает.

     - Интересно, зачем он нас сюда притащил? – спрашивал сам себя Анатолий, пока они пробирались в другой конец длинной улицы.

     Ответом на его не заданный вопрос послужила цепочка столов, на которых навалом лежали разнообразные предметы туалета, назовем это именно такими словами, в основном там продавалось нижнее белье и чулочно-носочные товары. Вот к одному из таких столов и устремился Лев. Он начал оживленно, что-то объяснять торговцу, но тот его совершенно не понимал. К их беседе подключились и другие турки, с грехом пополам все разобрались, что Лев хочет купить чуть ли не весь товар, лежащий на этом столе, но просит значительно снизить цену. Турок подумал, подумал, со всех сторон ему давали какие-то советы, но он махнул рукой в знак согласия, и сумки наших друзей начали заполняться одна за другой. Лёвка стоял в сторонке и лихорадочно записывал наименования, количество и цену, причем в столбике "цена" он писал какие-то  странные большие цифры, тем же самым занимался и турок, правда, делать ему это было значительно проще, он достал какую-то бумажку, исписанную с обеих сторон, и только ставил галочки напротив упаковываемого товара. Анатолий ничего не понимал, ни зачем они все это покупают, ни какие цифры пишет Лев, но наблюдал за всем с большим интересом. Вокруг собралась целая толпа, турки оживленно переговаривались, некоторые подходили к продавцу, хлопали того по плечу, но он не отвлекался ни на секунду. Наконец, на столе почти ничего не осталось, а Лев с уже бывшим хозяином встали под зонтиком и принялись сравнивать цифры, придя к согласию, они писали уже на других листах новые суммы, вычеркивая при этом  товар из своих первоначальных кондуитов. Ждать пришлось более часа, наконец, все было сверено, дважды или трижды пересчитано, и Лев сказал:

     - Так ребята, с вас всех триста четырнадцать долларов, в гостиницу придем, там разберемся.

     Взвалив на себя семь нагруженных сумок, они направились в гостиницу, приближалось обеденное время и все решили, что хоть раз надо пообедать за поездку, а то так и похудеть можно. Но времени до обеда еще немного оставалось, поэтому придя в номер, Лев сразу же вывернул пару сумок и начал раскладывать вещи на пять равных куч.

     - Для начала разделим все так, потом, когда сумму посчитаем, разберемся окончательно. Времени у нас мало, надо еще кое-что прикупить.

     - Лев, откуда ты знаешь куда идти и что покупать? – Илья задал именно тот вопрос, который так и вертелся на языке Анатолия, и тот замер в ожидании.

    - Начну с конца, прежде чем поехать сюда, я поспрашивал у знакомых ребят, которые уже в этом котле варятся, вот они и сказали, чего в стране не хватает больше всего, это как раз то, что мы с вами сейчас раскладываем по кучкам. Я свою долю вчера еще купил, даже дороже получилось, чем у вас, ну да ладно, это все ерунда. Так, что в этом отношении я подкованным оказался, знаю даже куда всю эту кучу сдать на реализацию можно, и где она моментом улетит, больно уж там проходное место. Удовлетворен таким ответом? – и, не дожидаясь реакции, он продолжил, - хорошо, идем дальше. Вчера на площади я со многими нашими ребятами разговаривал, вот один и объяснил, где такой рынок найти. Дело в том, что у них здесь в разных районах передвижные рынки работают, по одному дню в неделю на разных площадках, сегодня должны были появиться именно там, где мы его и нашли. Понятно?

     - Ну, ладно в это трудно поверить, но все происходило на наших глазах, так что более или менее понятно. Но вот, что за цены вы с этим турком писали, я никак не пойму? – это уже Анатолий не выдержал и встрял с мучившим его вопросом.

     - А, это еще проще. Турки скидку в долларах делают, конечно, но до десятых, центов они не знают, поэтому торговаться надо в их лирах. Во-первых, они сами по себе мельче, во-вторых, имеются еще куруши, это их разменная монета, как у нас копейки. Вот в этих лирах мы все и считали, а уж потом в доллары перевели.

    Все смотрели на него, как завороженные.

     - Чтобы мы здесь делали, если бы не Лёвка? – спрашивал себя Анатолий снова и снова. Он даже не мог себе представить, как человек первый раз, попавший в чужую страну, смог вот так сориентироваться и блестяще организовать этот весьма непростой процесс.

     Еще до обеда все сумки были разобраны, на полу возвышались пять здоровенных куч. Было даже не совсем понятно, как они могли уместиться в семь вроде не таких уж и больших сумок. Лев посчитал стоимость одной кучи, но когда он эту цифру озвучил, то Людмила и Михаил заявили, что они от дальнейшей игры в куплю-продажу отказываются. У Людмилы вчера не хватило товара на продажу, чтобы оплатить приглянувшиеся ей куртки и пальто, она не только осталась без денег, но даже заняла денег у Мишки, вот они оба и высказались, что себя одели и замечательно. После обеда они надумали походить здесь поблизости, чтобы еще, для себя немного по мелочи прикупить чего-нибудь и все. Пока они это сбивчиво рассказывали, Анатолий наблюдал за Ниной. На ее лице явственно отражались все обуревавшие ее чувства, от надежды, до полного разочарования. Скорее всего, она думала, что Людмила тоже пойдет вместе со всеми, уговорит кого-нибудь помочь ей деньгами, вернее уже даже не деньгами, а вот этим товаром, лежащим на полу, после реализации, которого можно будет расплатиться с долгами, и опять ринуться в эту бучу. Она, с присущей всем женщинам интуицией, прекрасно осознавала, что Анатолий и Илья уже сейчас готовы повторить подобную поездку, азарт охватил их настолько, что они уже ни о чем другом и не помышляют. Вот она и надеялась, что к ним удастся присоединиться. Денег у нее было не больше, чем у подруги, но распорядилась ими она более рачительно, и после небольшого раздумья, начала ковыряться в предназначенной ей куче, отбирая то, что она может оставить себе на имеющуюся в ее распоряжении сумму.

     Ее мучения прервал Илья:

     - Нин, забирай все себе, если денег сейчас не хватает, отдашь в Москве. Хорошо?

     Надо было видеть эти благодарные глаза, взметнувшиеся вверх ресницы, на секунду их   приоткрыли, и они блеснули такой радостью, что Анатолий поразился, вроде бы маленькая серая мышка, а надо же какие эмоции, и сколько моральных сил в этой невысокой девушке.

     - Так, все ясно, - подвел итог Лёвка, - но хочу заметить одно, мы приехали одной командой, вот и уехать должны тоже одной, а для этого требуется, во-первых, чтобы все остались живы-здоровы, так, что убедительно прошу нашу парочку не заблудиться и не попасть в какую-нибудь историю, а, во-вторых, товар брался на всех, так что ваша обязанность, - он обратился снова к Михаилу и Людмиле, - по одной сумочке этого барахла через таможни и границы протащить. Ясно?

     Дождавшись утвердительного кивка обоих, он продолжал:

     - Упаковываться будем вечером после ужина, сейчас считайте, сколько у кого денег осталось и вперед.

     Анатолий еще раз подивился разумности и рассудительности этого человека, казалось бы простого таксиста, но так во время проявившего подлинные лидерские качества. Ему хотелось немного походить вокруг, посмотреть на этот удивительный город, найти те ворота, к которым Вещий Олег в незапамятные времена прибил свой щит в знак победы над самым грозным противником, зайти в некогда величайший христианский храм – Святую Софию, превращенный мусульманами в мечеть, а позднее в музей. Да мало ли что еще можно увидеть в этом поистине вечном городе, сравниться с которым может, пожалуй, только его давний антипод - Рим, но Лев совершенно прав, сейчас надо поставить решительную точку в этой поездке, в кармане еще осталась почти сотня долларов.

     - Везти их домой, - рассуждал про себя Анатолий, - глупость несусветная, можно, конечно, еще мелочи всякой подкупить, так унести возможности не будет, кожи уже набрались, значит надо брать, что-то очень ходовое, достаточно дорогое, но не занимающее много места. Что это такое, я не знаю. Остается только надеяться, что Лев, который все знает, и тут тоже поможет.

     После обеда, они даже не стали подниматься в номер, а вышли из гостиницы и повернули направо, но пошли не за угол, а пересекли улицу, по которой они уже второй день ходили то вниз, то вверх, и направились к четырех этажному дому, стоявшему напротив их отеля. В этом здании, находился "пассаж", который походил на привычный нам, только тем, что в каждом его помещении размещался маленький магазинчик, множество которых и составляли "пассаж" по-турецки. 

     Лев решительно начал подниматься по широкой лестнице на второй этаж, затем обошел половину обширного помещения, которое располагалось в самом центре здания, куда выходили стеклянные двери магазинов, добрался до очередной лестницы и направился на третий этаж. Наша троица так привыкла, что Лёвка ничего просто так не делает, что молча шла на несколько шагов сзади. На третьем этаже повторилась та же картина. Наконец, они оказались на последнем этаже, где их ждало настоящее разочарование, все двери сияли чистотой, а комнаты, скрывающиеся за ними - пустотой. Никого и ничего на этом четвертом этаже не было.

     - Ну, вот, а я надеялся, что здесь жизнь кипит, - пробормотал Лев сквозь зубы, - пойдемте вниз.

     - А ты, что здесь разве не был?

     - Нет, конечно, разве можно все успеть. Я просто заглянул сюда, когда мимо бежал, увидел, что здесь магазины имеются, вот и решил вас сюда завести, а тут облом.

     На третьем этаже ничего приличного тоже не было, нет, несколько магазинов там имелось, но продаваемые в них вещи не произвели на наших друзей никакого впечатления. И лишь на втором этаже им пришлось задержаться довольно надолго. Именно там Левка порекомендовал им кое-что приобрести на продажу. Рекомендации этого человека воспринимались как приказ, поэтому, не раздумывая, они платили деньги за футболки, шорты, водолазки, мини юбки, и прочие вещи, на которые указывал его палец. К сожалению это продолжалось не долго, деньги имеют неприятную особенность заканчиваться. На выходе из пассажа в руках каждого был большой пакет черного цвета.

     - Интересно, как мы все это по сумкам рассуем? – думал Анатолий, пока они добирались до своего номера.

     Оказалось, что в магазине они провели времени настолько много, что вернулись прямо к ужину.

     - Надо же и это он предусмотрел, сказал ведь, паковаться будем после ужина, так и получилось, - продолжал восхищаться Львом Анатолий, - настоящий лидер в большой команде.

     В течение часов двух, если не больше, комната, в которой жили наши мужчины, несколько раз меняла свой внешний вид. Первоначально она напоминала  свалку непонятно чего, вещи валялись везде, они мешали и путались под ногами. Потихоньку все вроде бы упорядочилось и она преобразилась в склад, затем, когда пальто, куртки, платья и прочие подобные одеяния были развешены на дверках, форточках и любых выступах, она стала настоящим выставочным залом, потом стала похожа на зал ожидания пассажиров дальнего следования, и, наконец, опять вернулась в привычное состояние жилого помещения, все вещи были упакованы в туго набитые сумки, которые ждали под кроватями до утра.

     Все так устали в этот, кажущийся бесконечным, день, заснули почти моментально, стоило лишь голову положить на подушку.


Глава девятая. Так домой хочется

     Утро началось с того же завтрака, как обычно, хотя назвать так то, что им подавали даже язык не поворачивался, но поскольку ничего другого не предлагалось, пришлось с этим смириться. Около десяти часов все с вещами спустились вниз и столпились в вестибюле. На первый взгляд, количество вещей увеличилось не на много, но изменились они поразительно. Старые чемоданы, коробки и тюки исчезли, вместо них на полу стояли большие пузатые сумки, и черные полиэтиленовые пакеты.  А вот общий вес багажа вырос, по-видимому, значительно. Об этом можно было судить по тому, с каким усилием даже молодые мужчины поднимали эти сумки, чтобы переставить в другое место. 
 
    - Интересно, как будут разыскивать свои вещи их владельцы, - думал Анатолий, глядя на ряды почти одинаковых сумок, лишь некоторые были помечены ленточками или какими-то пометками. Он еще раз подивился предусмотрительности Льва, тот сделал прекрасные хорошо отличимые наклейки, которыми украсил все бока их сумок. Сообразив, что может произойти, люди прямо там, в вестибюле гостиницы начинали украшать багаж какими-то, известными только им одним, метками. 

      Автобуса все не было. Кое-кто нервничал, раздался даже, может быть и в шутку, такой возглас:

     - А как с узбеками в Ялте, с нами здесь не получится?  Не бросят нас туркам на съедение?

     Но большинство стояло молча, терпеливо ожидая. Наконец, с опозданием почти в час подъехал автобус. Началась погрузка сумок в багажные отсеки.

     Сидя у окна, Анатолий с любопытством рассматривал тот город, в котором он хоть и прожил три дня, но как будто совсем и не был, мимо проплывали и оставались там сзади, как будто в другой жизни, дома, скверы, трамвайные пути, мосты. Промелькнуло нечто похожее на римский акведук, значительно выше и длиннее, нежели находящийся в Москве в Ростокино, но там-то он построен в самом начале XIX века, а этот когда? Стало интересно, но спросить было не у кого, и это сооружение также скрылось из виду.

     Автобус остановился у знакомого здания таможни в морском порту Стамбула. Разница была ощутимой, когда они приплыли, там стояли толпы желающих купить сигареты, а то и получить какой-нибудь предварительно заказанный товар. Сейчас не было никого, только вдали шли какие-то люди, да мимо ехали редкие машины, в общем, никому наши туристы были не нужны. Равно также к ним отнеслись и внутри здания. Таможенники мирно беседовали между собой, не обращая внимания на тех, кто проходил мимо, пограничники, убедившись, что перед окошком стоит именно владелец паспорта, лениво штамповали визу, и равнодушно ждали следующего. Показалось странным, но никого не заинтересовало, что вывозят из их страны эти приезжие русские.

     Они прошли насквозь через таможню и вновь оказались на улице, на причале,  фактически находясь на Турецкой земле, формально они уже были за ее пределами, в той самой транзитной зоне, куда попадает каждый пересекший государственную границу, до посадки в самолет, на корабль, или еще какое-нибудь транспортное средство, которое унесет его в дальние края. Назад в Стамбул вернуться не было никакой  возможности, виза была погашена.
 
     Причал был огромным, три дня назад им не удалось его рассмотреть, тогда они спешили его покинуть, шли в толпе таких же, как они сами, приезжих,  и не обратили на него никакого внимания. Сейчас они оказались на большой почти пустой территории, длинная бетонная полоса казалось, тянулась в бесконечность. Те, кто выходили из здания таможни, чтобы сесть на катамаран, были там совершенно неуместными, какими-то лишними, и они сами это ощущали, поэтому сбились в одну кучу и не спешили разбредаться по всему перрону. Катамарана почему-то не было, что несколько смущало.

     Метрах в пятидесяти, прижавшись к стене здания, которое и прикрывало от легкого ветерка, дующего с моря, и создавало тень, сидела на корточках группа людей. Анатолий присмотрелся:

     - Так это же наши узбеки, - подумал он, и направился к ним, поздороваться.

     При его приближении несколько человек поднялись на ноги, остальные безучастно продолжали сидеть. Анатолий увидел с пяток больших белых мешков, прислоненных к стене, пару десятков таких же, как и у них сумок, а также, немало удивившие его, связанные матрасы, лежавшие у стены ровной шеренгой.

     - Добрый день, - поприветствовал их Анатолий, - я смотрю у вас все в полном порядке?

     - Да, все нормально, спасибо.

     - Завтра домой?

     - Нам так домой хочется, но мы должны дождаться последнюю группу наших товарищей, сегодня они приплывут на этом катамаране, а вот когда вернутся в Ялту, мы уже вместе улетим в Ташкент. Мы договорились сделать так.

     - Молодцы, одобряю такое решение. А где наш катамаран то?

       Тут узбеки начали говорить все сразу, получилась ерунда какая-то, ничего толком понять было невозможно. Когда он попросил рассказывать кого-нибудь одного, то выяснилась весьма неприятная  вещь. Оказывается, в районе Ялты поднялась сильная волна и катамаран попросту не выпустили в море, они это узнали еще вчера, но никакой новой информации с тех пор не имели.

     Слегка обескураженный, Анатолий направился к своим. Его информация вызвала оживление.

     - Интересно, когда он прибудет? Мы, что и будем здесь так стоять все это время? А кормить нас будут? Может нам разрешать в город выйти?

     Вопросов было масса, только отвечать на них было некому. Лёвка пошел к узбекам и вернулся с одним молодым парнем, хорошо владеющим обоими языками – и русским, и, что самое главное, турецким.

     - Нас должно быть человек пять не менее, в противном случае они разговаривать не станут. Нужна пара женщин и двое солидных мужчин, желающие есть?

     Желающие нашлись сразу, и группа парламентариев зашла вовнутрь. Вернулись они очень быстро, Льва среди них не было.

     - С нами даже разговаривать не захотели. Вы границу прошли, значит, мы сделали все, что требуется, а то, что вашего судна нет, не наша вина, сидите и ждите.

     Вот, что прозвучало из уст одной из женщин.

     - А где еще один парень? – раздался чей-то голос.

     - Он взял телефон советского консульства, сказал, что попробует дозвониться.

      Вскоре вышел и Лев, Вид у него был спокойным, даже безмятежным.

      - Катамаран вышел из Ялты на рассвете, если все будет в порядке он придет сюда к вечеру, а вот консул сейчас выезжает и будет здесь через полчаса.

     Все начали сразу же растаскивать свои вещи поближе к стене, чтобы скрыться от солнца, которое постепенно перемещаясь по морю, вскоре должно было достигнуть края причала.

     Вскоре на причале появились два человека. Один в темных брюках, белой рубашке в тонкую полоску и галстуке, со сложенным серым пиджаком на руке, был, скорее всего, консулом страны Советов в этой евро-азиатской стране, которого все с нетерпением ждали, другой в форме офицера пограничной службы являлся, по-видимому, одним из ее руководителей.  Все собрались под козырьком, узбеки, по-прежнему, держащиеся в отдалении, подошли тоже.

     Консул начал свое обращение с совершенно неожиданной просьбой или скорее даже требованием:

     - Товарищи, прежде всего, я прошу вас сохранять спокойствие и не допускать никаких действий, которые могут быть расценены властями, как акты вандализма, попросту говоря, не устраивайте вы здесь погром. У них имеется один печальный опыт, который произошел когда-то, не в такой, но в чем-то похожей ситуации, вот их начальник и попросил меня, чтобы я вам это объяснил. Теперь главное, катамаран идет вдоль побережья Грузии, сильно увеличить скорость нельзя, волна приличная, как бы чего не случилось, так что спокойно ждите, вечером придет обязательно. Кормить вас не положено, но они пригласят что-то типа буфета, у кого деньги остались, смогут перекусить, остальным придется немного попоститься. В общем, такое вот положение друзья, крепитесь, ничего страшного не произошло, и произойти не может.

     Консул уехал, начались томительные часы ожидания. Поскребли по карманам, набралось немного денежек, Лёвка с Людмилой сходили в буфет, который развернули турки, купили каких-то тонких пирогов с начинкой не внутри, как у нас, а сверху.

     - Это бурек, - сказал Лев, - от этого тюркского слова и наш чебурек произошел.

     Пироги оказались очень вкусными, чай давали без ограничений, поэтому запивать еду  было чем.

     Катамаран подошел только в десятом часу. Пограничники попросили всех отойти к тому месту, где продолжали сидеть узбеки, и из судна начали выходить измученные люди, у некоторых вид был тот еще, бледные, осунувшиеся лица, но такие горящие глаза, что стало очевидно, эти люди готовы добиваться своего, чего бы это им не стоило. Узбеки обменялись гортанными окликами, приплывшие вначале отошли в сторону, а потом вообще перешли в дальний противоположный конец причала.

     Посадка началась около одиннадцати вечера. Запах по всему судну был отвратительный и Анатолий, затащив багаж в то место, которое показал матрос, помчался на свое место на носовой палубе. Пластмассовые кресла, стоявшие там, были полны водой, по-видимому, их заливала волна, но Анатолий вычерпал все рукой, потом вытер сидение туалетной бумагой, которую он предусмотрительно набрал в гостинице, и уселся в одиночестве посредине длинного ряда.  Через некоторое время к нему присоединились и другие пассажиры.

     Ночь, судя по всему, прошла спокойно, волнение было совсем небольшим и это дало Анатолию возможность, пусть и в скрюченном состоянии, но все же выспаться. Судно шло уже мимо крымских берегов, приближалась Ялта.

     Анатолий нашел всю свою группу на корме, небо было припорошено облаками, солнце поднялось еще не высоко, дул легонький ветерок, было достаточно тепло, но девчонки достали из сумок кофты и сидели на свободных креслах, слегка поеживаясь, скорее от общей усталости, нежели от холода.
 
     - Пошли за вещами, - сказал Лев, - не забывайте, нам надо еще на самолет не опоздать.

     Уже с вещами народ поднимался на палубу и скапливался у борта, которым судно должно было встать к причалу. Матросы потихоньку отодвинули толпу, и судно встало на якорь.

     - Подождите, давайте посмотрим, что там, на таможне будет твориться, - попросил всех Лев.

     К этому времени у здания таможни собралась приличная толпа. Из громкоговорителя раздалось:

     - В первую очередь на таможню приглашаются туристы, улетающие сегодня в Москву. Товарищи, они на самолет опаздывают, пропустите их. Остальные, освободите, пожалуйста, проход для прохождения пограничного контроля и таможни.

     Анатолий посмотрел на часы – до вылета оставалось три часа.

     Раздались недовольное ворчание, но оно быстро затихло. Стоящие впереди расступились, в получившийся проход устремились со всех сторон люди с сумками и пакетами в руках. Наши герои довольно таки быстро подсуетились и оказались в головке этой очереди. Проблем на границе никаких не было, стоявший перед Анатолием Лев, прихрамывая, подталкивая ногой одну сумку, с другой и большим пакетом в руках, остановился, не доходя пары шагов до таможенника, который заканчивал досмотр. В этот момент освободился другой представитель таможни, к которому и устремился Анатолий.

     Две сумки он поставил на стол перед человеком в форме, а два пакета продолжал держать в руках. Таможенник открыл молнию на одной из сумок, посмотрел на коробки с мужскими трусами, лежавшие на самом верху, затем открыл один из боковых карманов, и, обнаружив там упаковки с женскими трусами, перешел к другой сумке. Через минуту, после того как он увидел в кармане другой сумки мужские носки, он спросил:

     - В пакетах что?

     - Личные вещи, - произнес Анатолий подсказанную Львом фразу.

     - Проходите, - услышал он и, постаравшись, как можно быстрее покинуть это не очень приветливое помещение, не стал закрывать сумки, и выбрался на улицу.

     Боковым зрением он увидел, как на столе перед таможенником, около которого стоял Лев, росла куча вещей, доставаемая из его сумок. Более всего, Анатолия беспокоила фраза, нарочито громко произнесенная офицером:

     - Ну, что ж посмотрим, что можно на пятьдесят долларов из Стамбула привезти.

     - Почему на пятьдесят? – думал Анатолий, а потом сообразил, - ну да в декларации то написана именно эта цифра.

     Вышел Илья, он провел на таможне даже меньше времени, чем Анатолий, вышли одна за другой девчонки, вот, наконец, и Михаил стоит рядом с ними, а Лев все еще там. Илья рассказал, что Лёвка, то ли о чем то поспорил с таможенником, то ли он ему сказал что-то не понравившееся представителю закона, но тот решил устроить "шмон" по полной программе.  Вдруг они оба вышли из здания через служебный вход и направились куда-то в сторону.

     - Куда это они, там же пустырь? – спросила Людмила.

     - Наверное, им надо поговорить, без ушей поблизости, - ответил Илья, и Анатолий с ним полностью согласился.

     Через несколько минут к ним подошел сникший Лев:

     - Он требует шестьсот рублей, а у меня только стольник в заначке имеется.

     - У меня полтинник есть, - сказала Нина.

     Совместными усилиями они набрали триста двадцать рублей,  не хватало еще почти триста. Что можно было здесь сделать? Лев дважды подходил к таможеннику, тот был неумолим:

     - Вы знаете, я ведь иду на определенные нарушения, они должны быть оправданы. Или шестьсот, или все это, - и он указал на угол, где лежала гора Лёвкиных вещей, -  будет конфисковано, как контрабанда, а на вас будет заведено уголовное дело.

     Почти все уже сидели в автобусах, народ не понимал, что случилось, и требовал ехать, ведь самолет ждать не будет. К ребятам, расстроенным и не знающим, что делать, подошел один из туристов. Он задал один простой вопрос, но после этого появилась надежда на спасение.

     - Сколько надо? – спросил неизвестный и полез за бумажником, - в Москве отдашь, - это был не вопрос, а утверждение.

    - Триста, - последовал ответ,  - до аэропорта, там и отдам.

    - Лёва, а где ты во Внуково-то возьмешь такие деньги?

     - У друзей-таксистов займу.

     Держите, - незнакомец протянул три сотенных банкноты, проблема была решена.

    Автобусы уже были заполнены до предела, когда из таможни, сильно припадая на ногу, вышел Лев. Михаил и Илья подхватили у него по сумке, и они все побежали к автобусу, ужу начавшему выруливать со стоянки. Сумки заброшены, все вскочили вовнутрь, и автобус помчался догонять тех, кто успел уехать чуть раньше.

     Анатолий посмотрел на часы – до вылета самолета оставалось чуть менее часа, а если точнее, то пятьдесят пять минут.

     Мне думается, что этот путь преодолело огромное количество наших людей, все ее хорошо помнят, так вот скажите можно доехать на стареньких "Икарусах" менее чем за час от Ялты до Симферополя, а кроме этого успеть зарегистрироваться и сдать багаж? Лично мне кажется, что, если это и может произойти, то это будет чем-то из разряда невыполнимого.  Автобусы вытянулись в одну цепочку, притормаживая на перекрестках, серпантине и перевале, Анатолий время от времени посматривал на часы, стрелка стремительно приближалась к заветной цифре. В районе Алушты, Анатолий заметил, что до вылета осталось всего десять минут.

     Неожиданно колонна автобусов остановилась на обочине. Все заволновались, что случилось то? Но вот в последний автобус поднялась девушка, она взяла в руку микрофон и сказала:

     - Не волнуйтесь, только что по рации сообщили, что самолет будет нас ждать столько сколько надо.

     За ее словами последовал вздох облегчения. Через полтора часа автобусы медленно ехали мимо ограды аэропорта, за ней виднелся огромный фюзеляж самолета с хвостом, на котором виднелся советский флаг.

    - Стоит дорогой, ждет нас, - раздались возгласы.

    - Интересно, нас здесь более половины пассажиров, куда он мог бы деться, - возразил какой-то мужчина.

     Еще через час Анатолий удобно уселся в кресле авиалайнера и прикрыл глаза. Он вспоминал эти три сумасшедших дня, это было потрясение. Когда он ехал туда против своего желания, он даже представить себе не мог, что это будет настолько увлекательно там, в Турции.

     - Интересно, и чем же все это закончится, в конце концов? – думал всю дорогу до Москвы, а затем и до своего дома. Пока были одни лишь вопросы.