Была зима. Стояли суровые морозы. Анисья уже была в преклонном возрасте и жила одна. Дети давно разъехались. Екатерина живет в Москве, Полина в Рязани. К матери нет-нет заезжают. Стук в дверь.
- А, Иван Степанович! Заходи, заходи, - сказала, улыбнувшись, Анисья, пропуская его в дом.
Проведать Анисью решил председатель колхоза, Дерябин Иван Степанович.
Иван Степанович в колхозе работал давно. Шестнадцатилетним ходил на поля, ни в чем никому не отказывал. Что попросят сделать, то и сделает. За что мужики его уважали! Ближе к тридцати годам стал бригадиром. Выбивал для своей бригады все, что требовалось, хитро и умно! За умение и хватку, в сорок два был избран председателем.
- Заезжает, Катерина? - спросил, кашлянув, председатель.
- Заезжает, - говорит Анисья, а сама суетится на кухне, - ставит на печку чайник.
- Да будет тебе суетиться, садись, отдохни. Что, я есть к тебе пришел?
- Не говори так, Иван Степанович! - и взяв свечку вышла в сенцы.
Председатель остался один. Чтобы не было скучно он стал осматривать комнату.
На стене, о окна, большая фотография. На ней Анисья в молодости, со своим мужем, Николаем. В углу - икона Спасителя, накрытая сверху вышитым полотенцем, зажжена лампада. Иван Степанович размашисто перекрестил лоб. Обеденный стол накрыт клеенкой; крашенный табурет задвинут под стол; поношенный диван накрыт рогожкой; на полу домотканый половик; на стене часы с цепью и гирей. Они показывали половина седьмого вечера. Все в этой комнате напоминало ему о прошлом. Тишину, в которой он пребывал, нарушил встревоженный голос Анисьи.
- Иван Степанович! Иван Степанович!
- Что случилось, Анисья Петровна?
В полутьме он вряд ли что мог различить. Но когда она посвятила свечей туда, где была входная дверь, от неожиданности вскрикнул. Там лежал полуторомесячный ребенок. Он очень сильно плакал и хотел есть. Анисья осторожно взяла его на руки и внесла в дом.
Иван Степанович принес дров и угля, затопил печь. Чтоб малышу было тепло.
Прошло шесть лет. Сема как мог помогал Анисье. Анисья поливает огород и Сема тоже. Он черпает из бочки своей пластмассовой лейкой воду и тоже начинает поливать.
- Ах ты мой помошничек! - говорит Анисья, гладя его по голове.
После работы он идет играть на крыльцо. Увидев, что Анисья возвращается, говорит ей:
- Мам, я пошел гулять!
- Иди, сынок! - отвечает она и умело, по-матерински крестит в след.
Соседские ребятишки в игру Семена принимали неохотно. Старались его обмануть и обидеть.
На этот раз они играют в футбол. Сема был вратарем. Увидев что мяч летит в ворота, он мечется, стараясь не пропустить его. От удара ногой, Семы, мяч летит в грязь. Ребята накинулись на него избивая и приговаривая:
- Подкидыш! Подкидыш!
Сема плача бежал домой. Приходя он спрашивал:
- Мам, а это правда, что я подкидыш?
- Ну, что ты, сынок, - говорит Анисья, пряча мокрые от слез, глаза.
- Подкидыш! - кричали вслед ребята.
- Подкидыш! - отдавалось в ушах.
Шли годы. Семен уже учится в шестом классе. А прозвище "Подкидыш" так и оставалось за ним.
После уроков все пошли домой. Семен решил помочь одной девочке донести портфель.
- Наташа, давай помогу!
- Спасибо, - сказала она и безропотно отдала портфель.
Увидев это, один из мальчишек, вырвал из рук портфель и сказал:
- Подкидыш! Твоя старуха-мать подобрала тебя на улице!
Такой грубости, сказавшей на его мать, он выдержать не смог. И со всей силы ударил в скулу. Ребята вступились за нападавшего. Они повалили его на землю и избивали ногами. Вышел директор школы. Если бы не он - забили бы Семена!
Через четыре года он окончил школу. Решил учиться на милиционера. За советом р обратился к Ивану Степановичу. Тот одобрил решение и по-отцовски похлопал по плечу.
Прошли годы. Анисья уже умерла. Он работает в колхозе участковым.
Подъехала милицейская машина. Ввели арестованного. Милиционер, сопровождавший его, спросил:
- Куда его, Семен Иванович? - тот посмотрел на него, и узнав в нем того, кто называл его "Подкидыш", сказал:
- В камеру!