Слово это пошло от названия реки, на которой стоит деревня с одноимённым названием с приставкой «новая». Раньше её, вниз по течению, уже была образована деревня Тараба, а эта получила название Новая Тараба. Потом по изысканиям я обнаружил, что река эта до начала XVIII века имела значение «караба» - «чёрная вода». Так тюрки называли все реки, текущие на восток. Восток у тюрков ассоциировался с тёмными силами, мешавшие солнцу, а потому и реки, текущие на восток, относились к тёмным силам. Вот и река Чумыш, там, где поворачивает на восток, получила название Кара Чумыш. «Караба» с приходом русских на эту землю трансформировалась в «Тарабу».
Параллельно Тарабе, через село Порошино, протекает речка Хараба. Это название объясняется тем же самым.
Однако моё повествование не о гидронимах, а о том, какую роль сыграло это поселение в жизни многих жителей, проживающих в разное время в деревнях Ново-Кытманово, Семёновка, Зорниково, Петрушиха, Курья, Калиновка, Порошино. Долгое время ученики этих деревень после окончания начальной школы у себя, ездили учиться в Новую Тарабу, так как там была средняя школа. Перечисленные деревни (кроме Порошино и Калиновки) в то время входили в состав совхоза «Россия», центральной усадьбой которого было село Новая Тараба. Расстояние от деревень до Новой Тарабы было от 5 до 20 км.
В 12 лет дети, окончившие 4 класс отправлялись учиться в среднюю школу Новой Тарабы. Многие семьи из-за этого переезжали жить в другие населённые пункты. Оставшимся выпадала тяжёлая участь: в течение последующих 4-6 лет жить весь учебный год в интернате под присмотром воспитателей.
С этого возраста дети были лишены повседневного родительского внимания. Они учились обслуживать себя сами: заправлять постель после сна, убирать комнату, гладить рубашки и брюки, чистить обувь, экономно расходовать деньги на еду в совхозной столовой и думать, как после окончания уроков в субботу добраться до своего села. Приезжали за нами на машине по весне и осенью, когда ещё снега не было. Зимой нас возили на тракторных санях, которые были оборудованы по типу кибитки. Но часто, ох как часто мы ходили пешком. Весной и осенью ещё ничего, но зимой… тяжело было. Мороз, буран, бездорожье не удерживали нас. Так хотелось домой. К вечеру добредали как могли, мылись в бане, наедались досыта, а в воскресенье в 11 часов нас увозили на тракторе в Тарабу. Из дома нам собирали «сумочки» - это набор продуктов: сало, мороженое молоко, немного картошки, мяса и ещё давали денег немного. В 1962 году я учился в 5 классе и мне давали 2 рубля на неделю. Что такое 2 рубля? Порция пюре картофельного в столовой стоила 2 коп, хлеба кусок – 2 коп, чая стакан – 2 коп, котлета (мечта наша) – 9 коп, блины фаршированные (запредельная мечта) – 20 коп, сметана (за всю учёбу её так никто и не попробовал) – 15 коп. пол стакана. Суп или борщ – 10-12 коп. порция (брали половинку). Утром мы брали две порции картошки – 4 коп, стакан чая – 2 коп. и хлеба два куска – 4 коп. Итого: 10 коп. В обед: суп – 5 коп, картошка – 4 коп, чай – 2 коп, хлеб – 6 коп. Итого: 17 коп. За ужином мы проедали 10 коп. Итого за день 37 коп. В обед в субботу есть было не на что. Но надо иметь в виду: мы были дети, и нам хотелось конфет. Поэтому, не стерпев иной раз, покупаешь конфет и потом голодом сидишь.
В 10-м классе мне давали 3 рубля на неделю
Всегда хотелось есть. Весной и осенью мы решали эту проблему отчасти рыбалкой. После уроков уходили на речушку Топки, которая впадала в р. Тараба и ловили окуней. Их там уйма была.
В 1962 году, когда я пришёл учиться в Ново-Тарабинскую школу, здание интерната размещалось в старой школе. В этой школе в конце 30-х годов училась моя мать. Построено оно было в 1927 году. Стояло на возвышенности. К этому времени в Новой Тарабе была построена новая деревянная школа. Здание по тем временам смотрелось необычно. П-образный вариант со спортзалом, буфетом. Строили её жители Новой Тарабы. При школе построили столярную мастерскую, где мы под руководством Ивана Ильича Новикова постигали табуретное и другое ремесло. Отапливалась школа котельной, в которой работала женщина. Имя её я забыл, а вот фамилия – Титова. Топилась котельная углём. Было очень тепло. Когда мы уже подросли, то нас посылали подвозить уголь в котельную. Потом рядом со школой будет построен новый интернат. Из кирпича, двухэтажный.
Сейчас на месте старого интерната построена новая школа. Мы такую школу и представить себе не смогли бы даже при самых смелых фантазиях.
Учились мы в одну смену. Учителя в то время спрашивали строго. Я вот теперь сам учу детей, а так спрашивать не могу. Дети стали слабенькими, домашних заданий не учат совершенно и очень обижаются, когда им задают вопросы по уроку. У нас в ходе урока могли тебя спросить несколько раз. Особенно этим отличался Виктор Васильевич Афонасов – учитель физики.
Он выше четвёрки никому не ставил, как бы ему при этом правильно не ответил. А получить у него «4» это был подвиг. Он мне один раз за урок три «4» поставил. Я до сих пор как сейчас помню тот урок. Мы любили Васильевича – так мы его звали. Перед тем, как прийти к нам в школу, он два года отработал по обязательному распределению в детской колонии. Он с нами не сюсюкался,
говорил как со взрослыми. Знал, конечно, про наши дела. Знал, что мы всегда есть хотели. И часто было, как он приносил нам молоко и хлеб. Он был не женат, Учителям положено было молоко, а он копил его и нам приносил. Станет Заслуженным учителем России. К сожалению, у меня не сохранилась нормальная фотография Виктора Васильевича.
Были, конечно, учителя. Которые не понимали нас, а мы, в свою очередь, не могли терпеть их. Мне в 9-м классе по математике Галина Михайловна Просандеева выше двойки не ставила. Как бы я ей не отвечал. В первом полугодии она поставила мне неуд за полугодие, а во втором полугодии я наизусть учил страницы учебника. Она смилостивилась и выставила мне за год «3». Математику я понимал и ненавидел. Потом, когда я поступал в военное училище, то на экзаменах по математике и письменно, и устно получил «5». Это была её заслуга.
В целом же я благодарен учителям. Директор школы Шатохин Алексей Григорьевич серьёзный мужчина был. Но гонял он нас по делу. У него был сын – Валерка. Он поступил в Барнаульское лётное училище. Службу закончит в звании полковника, начальника штаба авиационной дивизии. Алексей Григорьевич работал директором с 1964 по 1983 год, участник Великой Отечественной войны, Отличник народного образования. Умер в г. Жигулевске 25 мая 2007г.
Мы много тогда занимались спортом. Особенно футболом. В почёте был баскетбол, ручной мяч, волейбол. Тренировал нас Виктор Васильевич. Мы при нём стали вторыми в районе по футболу, волейболу. Как только выпадало свободное время мы тут же выходили на площадки. В 1965 году рядом со школой построили новое здание интерната. Расчитано оно было на 150 человек. Здесь же во дворе школы силами учеников обустроили спортивные площадки. Вот на них-то мы и пропадали. В Новой Тарабе было футбольное поле, на котором команда совхоза принимала команды других совхозов на первенстве района. 4-6 человек учеников всегда играли за совхозную команду.
В наше школьное время мы тоже увлекались модой. До нас, конечно, не всё доходило. Но узкие, а потом расклешённые брюки дошли. И привезли эту моду Николай Ремизов, Михаил Дегтярёв, Сафрошкин Анатолий – учащиеся Косихинского ПТУ. Что только с брюками мы не вытворяли. Ушивали до такой степени, что нога не пролезала. Мылили ноги, капрон надевали, чтобы только просунуть ногу в штанину. Старики над нами смеялись, учителя и директор поругивались. Причёски тоже были в моде. Надо было отрастить волосы и либо зачёсывать на висках, либо «канадку» завести. Волоса упрямо не желали ложиться, но мы их мазали и вазелином, и бриолином. Подстригали друг друга сами. Хорошо стригли Иван Дегтярёв и Николай Батяков. Носить длинные волосы быстро надоедало, так как мыть голову было негде, а мытьё головы один раз в неделю в бане по приезду домой было явно недостаточно. Волдоса были грязные ,и от постоянного чесания головы на коже появлялись расчёсы. Мы по этой причине носили короткие волосы.
С 8-го класса нас пытались заставить носить галстуки. В интернате обычно был один на всех и его использовали для фотографирования. Как-то сей атрибут не прижился.
Где-то после 1965 г. у некоторых ребят стали появляться мотоциклы. Велосипеды к этому времени уже перестали быть редкостью. И нам легче стало домой ездить. Мотоциклы были марки «Ковровец» и «Иж». Шиком считалось проехать на мотоцикле в чёрных очках. Не знаю, откуда эта мода пошла. У нас Саня Сафрошкин любил так проехать
На велосипедах мы могли ездить на любое расстояние. Пешком ходить домой стали меньше. Что запомнилось особенно; до Нового года в столовой хлеб давали бесплатно. Он нарезанный стоял на столах. К тому же пекарня в Новой Тарабе была своя и хлеб был всегда свежий. А потому мы приходили в столовую, наедались хлеба с солью, запивая водой, заедали это дело картофаном и сдабривали себя чайком. Одним словом, жить становилось веселей.
Девчонки точно так же жили. Им не было никаких послаблений. И пешком они домой ходили наравне с нами, и мёрзли так же, и голодали. Но мы их защищали.
Влюблялись ли мы? Да, конечно же, влюблялись. От этого никто не ушёл. Но у нас совершенно другое отношение было к этому вопросу. Мы стеснялись своей влюблённости. Мы тогда говорили «дружить», «ходить». Это если касалось встреч с девушкой. Чисто и трепетно мальчики относились к девочкам. После отбоя в интернате мальчишки вылазили через окно и уходили дружить. Это обычно выглядело так. Придёт парнишка к дому, где его девчонка проживает, свистнет в два-три пальца, она выскочит на 5 минут, постоят они, ни о чём не говоря, и он назад тем же порядком идёт. Но в глазах мелюзги интернатовской этот ухажёр выглядит настоящим взрослым парнем.
Головные уборы - это особая статья нашего времени. Шапки, например, носились с отпущенным козырьком. Те, кто поменьше такого права не имели, а обязаны были соблюдать фасон шапки. Ребята перед армией могли позволить себе ношение папахи. А были и такие, которые вообще моды не придерживались
После 9-го класса нас отправляли в лагерь труда и отдыха. Своего рода производственная практика. 4 часа в день мы пропалывали свеклу, а остальное время ели, спали, в футбол играли, купались, загорали и дурачились. Кормили за счёт совхоза. Еды было вволю. Особенно мне тогда запомнилось какао. Его готовили на молоке. Пили мы этот напиток ковшами. Поваром была Шанцева Н. (тетя Наташа). Наварит 40-ка литровый бак какао и мы целый день «дежурим» около бака. Здесь же мы сдавали вождение по автотракторной подготовке.
У нас не принято было рассказывать друг другу о дальнейших делах после школы. Мальчики знали одно – отслужить обязательно в армии, а там видно будет. У девчат мечтой было уехать в город. Когда я получил вызов в военное училище, то мало кто предвосхитил события. Одно я тогда знал: если не поступлю, мне будет позор на всю жизнь. Поэтому и поступил. Когда зимой приехал на каникулы и зашёл в школу, то только тогда с почтением ко мне отнеслись учителя и ученики. Даже Виктор Васильевич по плечу похлопал.
Я через несколько лет узнал, что мою фотографию на стенд «Гордость нашей школы» поместили после того, как я стал офицером. Не в моде тогда было опережать события.
Поступить в ВУЗ нам было нереально. Однако стремление на сей счёт присутствовало очень даже большое. Но в основном, конечно, получали специальность в ПТУ и шли работать на заводы. Как тогда говорили – «на производство». У парней в основном рабочим пристанищем служил моторный завод, у девчат – комбинат химических волокон. Жили в общежитиях, выходили замуж и всё реже и реже приезжали домой.
Теперь не те времена. Как-то заскучал по детству. Думаю, поехать бы сейчас в Тарабу. Вышел в интернет и нашёл школу. Не возрадовался. Не моя там школа была представлена, не моя. Стал рассматривать учителей. Старые там тоже есть. Никого не узнал. И тут поймал себя на мысли: «А как я их узнаю, ведь после школы–то прошло 50 лет. Моих учителей и в живых не осталось, а здесь их дети и внуки видно». Так вот и убежало моё время, словно вода и не повернуть его вспять, как не повернуть вращение земли с Запада на Восток. Иначе тараба в жизни получится, а по тюрски – караба, что в моём случае будет означать невозможность возврата времени, иначе это будет противоречить истине жития человеческого – Не Против, а По Жизни идти. И не одному, а со всеми. И не во зле, а в добре. И не в вечности, а в своё время, преодолевая этап за этапом, какими бы трудными они не оказались.
Однажды, разгоняя тоску, я вышел в интернет. Набрал фамилию Виктора Васильевича Афанасова. Нашёл я «Василича». И написал ему письмо, текст которого привожу ниже.
«Виктор Васильевич, дорогой Вы наш Человек, здравствуйте! 44 года я не знал и не ведал, где Вы, что с Вами? А как-то искал в интернете одну информацию и увидел Вас. И не мог я себе представить иным Виктора Васильевича – пристальный и глубокий взгляд, немного недоверчивый, но снисходительный, уставший, но не утомлённый, мудрый и нетерпеливый.
Мы в интернате звали Вас «Василич». Это было уважением. Как в армии любимого командира звали «Батя», так и Вас – «Василич».
Вот вроде и время много прошло, а всё, как вчера было. За 44 года я окончил военную службу в звании подполковника. Много, где бывал. Награждён боевыми. Ранен. В своё время избирался депутатом Верховного Совета Казахской ССР.
Женился я на Харламовой Нине (вы её тоже учили). Она наша – новокытмановская. Родились у нас двое детей – сын и дочь. Сын по моим стопам пошёл. Тоже уже на пенсии. Имею внуков.
Сразу после службы (1991г) пошёл я работать в школу учителем истории и обществознания. Вроде получилось. Почётным стал. Увлёкся краеведением. Многие мои ученики на всероссийском уровне стали победителями. Член Союза краеведов России. Два раза награждён медалью Януша Корчака. приглашался в Москву на награждение. Теперь работаю в кадетском корпусе г. Барнаула.
Судьбу некоторых учеников, которых Вы учили, я проследил.
Григорий Титов отслужил в морфлоте на подлодке, фермером был в Новой Тарабе. Умер Гриня в 2004 г.
Николай Харламов управляющим в Порошино работал. Вышел на пенсию и умер в 2011 г. Стенакордия у него была. Его жена Люба Голубева через год умерла. Пономарёв Олег тоже умер – замёрз зимой.
Умерла Заречнева Люда.
В 46 лет скончался Анатолий Сафрошкин.
Куманёв Борис являлся лучшим трактористом района. Умер.
Жестоко обошлась судьба и с Шишкиной Галей.
Малюкова Галя совсем рано умерла.
Овчаров Юрий тоже сердцем страдал.
Виктор Попов убит на милицейской службе.
Убит и Василий Титов – брат Григория
Гена Бараев отслужил на Байконуре. Теперь на пенсии и живёт в Новоалтайске.
Левщанов Юрий был директором совхоза в Порошино, но как началась лихота в 90-х, он не выдержал и бросил всё. Уехал в Барнаул.
Андрюхов Анатолий в Новой Тарабе живёт, там же и Виктор Гейзе.
Иван Браун в Немецком районе живёт. Я его внука учил в кадетской школе в Барнауле.
Титов Евгений в Кытманово.
Шатохин В. уволился из армии полковником с должности нач. штаба авиадивизии. Алексей Григорьевич умер в 2007 г. в Ессентуках.
Мария Ивановна Гончарова живёт в Заринске.
Жива и Людмила Ивановна Мордвина. Её более 90 лет. В 2010 г. умерла её дочь Галя.
Новая Тараба стала намного меньше. Народ разъехался кто куда. В моей Ново-Кытманово осталось 20 домов и народу 39 человек.
Я, Виктор Васильевич, решил выслать Вам кое - что из написанного.
Строго не судите. Это первоначальные наброски.
В Новой Тарабе построили новую школу. Конечно, здание хорошее, но наша – роднее. Старое здание не разобрали. Был я там.
Не стало Зорниково, Семёновки, Михайловки. В Ново-Кытманово школы нет. В средних школах района от 58 до 160 (райцентр) учеников.
Виктор Васильевич, Вашим ученикам уже за 60 лет, но душа этого не чувствует. С кем бы из наших ребят я не встречался, все оптимисты и весельчаки. Злых нет. Это, наверное, главный итог нашего поколения.
С уважением Виктор Ремизов.