В редакции Нины Писарчик
оригинальная версия http://www.proza.ru/2015/06/17/2077
Питер сбросил с себя сон. Город начали заполнять машины и люди. С каждой минутой ритм жизни набирал обороты. Скорее, скорее, скорее. Рокот моторов, стук каблуков по мостовой, гул голосов. Музыка из машин, мотивчик из плеера. В офисных зданиях загорается свет, светофор мигает огоньками. Быстрее, быстрее, быстрее. От тягучего спокойствия ночи не осталось и следа. День завладел умами людей, перевел в другой режим – включиться, собраться, настроиться на рабочий лад. Город уже кипит. В киоски доставили прессу. В булочную завезли свежий хлеб. Кофейня ароматизирует напитком богов. Доброе утро!
«Доброе утро, дорогие жители Санкт-Петербурга! С вами Светлана Соколова и Антон Кузнецов!» – радостно заорал включившийся телевизор.
Даша открыла глаза, нащупала пульт и заткнула веселую парочку. «Пора бы купить нормальный будильник», – подумала она, осознавая, что еще одного такого утреннего приветствия не переживет. Встав с кровати и глянув на веселые и немые лица дикторов, усмехнулась. Видимо, ведущим утренних программ хватает на настоящий, не суррогатный кофе, потому-то они такие бодрые и жизнерадостные.
Трудовой день Даши начинается в девять утра. У нее есть время неспешно собраться, позавтракать и доехать до работы. Девушка прошла в ванную и внимательно посмотрела на себя в зеркало. Внешностью ее природа не обделила. Правильной, овальной формы лицо не портила даже легкая припухлость. Светло-карие глаза, черные ресницы, которые не нуждались в туши, но, тем не менее, покрывались ею каждый день, красиво очерченные губы в последнее время все чаще кривились. Сейчас ее длинные каштановые волосы были растрепаны, под глазами остатки туши, на губах язвительная улыбка.
Макияж стоит смывать перед сном. Памятка то ли от подруги, то ли от бывшего парня. Памятки и советы. Советы и памятки. В этом суть жизни. На работе она раздает советы и памятки, грубо говоря. С одной лишь разницей, что к ее советам прислушиваются, а вот она – нет, особенно к советам подруг и парней, с которыми не планирует долгой и счастливой жизни, с походами на рынок по субботам и в кино в воскресенье.
Без четверти девять Дарья паркует машину на стоянке для персонала «Центра доабортного психологического консультирования». Пару минут сидит в салоне и выходит из машины уверенной походкой, сдержанно улыбаясь коллегам.
– Доброе утро, Дарья!
– Привет, Женя!
И так со всех сторон: доброе утро! привет! Она берет у охранника ключи от кабинета.
– Хорошего дня! – говорит он.
– Спасибо, тебе того же!
И вот ее кабинет: «Психолог-консультант Дарья Ливанова». В Центре также кипит жизнь, как и во всем городе. Звук шагов по коридору, запах кофе, звонки. Она надевает белый халат и забирает волосы в хвост. Включает кофеварку. Врубает компьютер, проверяет журнал записи. Через десять минут должна подойти первая пациентка. И начнется работа. Дарья должна помочь женщине разобраться в себе и принять правильное решение. К ней почему-то отправляют самых «тяжелых». «Залетевшие» малолетки, не понимающие, в чем вообще смысл раздвигания ног перед красавчиком на пять лет старше, жертвы изнасилований, иногда бывают и обычные женщины, наслушавшиеся советов.
Она налила себе кофе и посмотрела на часы – времени немного, но оно есть, чтобы кое-что сделать. Она подошла к стеклянному шкафчику и достала портрет Чарльза Дарвина, купленный недавно в магазине школьных принадлежностей. Через минуту портрет Дарвина висел на стене за ее спиной, прилепленный на скотч.
Последним аргументом, применяемым в крайних мерах, идет религия. Грех убийства, и все такое. Даша никогда им не пользовалась. Бог здесь не при чем, ровно, как и дьявол. Даша – сторонница науки. Если эти женщины хотят сделать аборт, то вперед! Это часть естественного отбора – те, кто слаб, не могут продолжать род. Здесь не только физическая выносливость необходима, но и психологическая. Мир изменился. Эволюционировал или мутировал, кому как нравится думать. Медицина развита, уровень жизни тоже. У людей – достаточно благ, в целом, хватает. Но общество постепенно сходит с ума, начиная с издания нелепых законов и заканчивая лечением энцефалита у годовалого ребенка в церкви. И это не совсем сумасшествие – всего лишь естественный отбор.
«Особая» клиентура Дарьи – из жертв насилия – немного в стороне от ее теории. Им она искренне сочувствует и желает помочь. С ними случилась беда, да еще и последствия пришли. Многие из них плачут и говорят, что не хотят быть убийцами, ссылаются, что это грех, да и ребенок не виноват. И в то же время родить – значит испытать новую психологическую травму. Ребенок от насильника. В глазах общества – от зверя. Зверя убивают, но детенышей – не всегда. Особо чувствительным она советует родить и отдать на усыновление. Тайна усыновления не раскрывает биологических родителей. Никто не узнает, как ребенок был создан. Ребенок – чистый лист, пиши, что хочешь. Он унаследует внешность, может, какую-то болезнь, родимое пятно, но, если не будет знать, кто его родители, вырастет похожим на тех, кто его воспитывал, а не тех, кто дал жизнь. Черты характера не наследуются генетически, они приобретаются.
Раздается стук, и в дверях появляется девушка, на вид – двадцати трех лет. Она с вызовом смотрит на Дарью, будто та ей злейший враг. Садится и ждет, что ей скажут. Дарья смотрит ее медицинскую карту. Пациентку зовут Анна Смирнова.
– Здравствуй, Анна! – говорит она спокойным, доброжелательным голосом.
– Думаешь, что сможешь меня переубедить? Найдешь аргументы? Что ты обычно говоришь?.. Забудь! Я и слушать не стану твои психологические вопли, – девушка скрещивает руки на груди и смотрит прямо за спину Даши. Возможно, изучает изображение ученого или пытается вспомнить, где его видела.
– Тогда зачем пришла? – не меняя тона, спрашивает Дарья.
– А то не знаешь! Меня сюда направили, потому что «так положено». Я – взрослый человек, и я знаю, что лучше для меня, – голос звучит резко. – Так что, не пытайте меня своими вопросами!
Доброе утро, Даша! Хорошего дня!
– Конечно, ты взрослая, самостоятельная девушка, развитая личность, и понимаешь, что для тебя хорошо, а что нет. Ты злишься, что тебя направили сюда, чтобы написать дополнительную бумажку и восславить бюрократию. Понимаю, что ты чувствуешь...
Даша отпивает кофе и ставит чашку ближе к краю. Если та упадет, горячий кофе зальет ноги Ани, немного, но все же. Даша спокойна, но ей хочется вылить кофе на ноги самоуверенной девчонке. За время работы она сталкивалась с нежеланием обсуждать проблему, но тут был открытый вызов. Этой не нужна помощь. Тут она права, ей нужна хорошая взбучка.
Даша рассматривает свою визави. Белокурая куколка с капризно надутыми губками. Модная одежка, сумочка на цепочке, колечки на пальчиках, стильные часики. Все – подделка. Благодаря коллеге, местной моднице, Даша научилась отличать бренды от подделок. Кристина по дружбе ей целую лекцию прочитала.
Аня смотрела в стену. Даша снова отпила кофе, обдумывая внезапную мысль, противоречащую врачебной этике. Спасать эту девушку от неверного шага ей не хотелось.
– Вас изнасиловали? – осторожно спросила она.
Аня округлила глаза:
– Нет. Что за бред? С чего вы взяли?
– Обычно жертвы насильников с трудом идут на контакт.
– Я не жертва. Ясно?
– Вполне.
«Конечно, ты не жертва», – думала Даша.
– Знаете, кто это? – развернулась и указала на Дарвина.
– Ну, и кто?
– Чарльз Дарвин. Теоретик естественного отбора. Интересная теория, всегда будет актуальна.
Аня немного напряглась, Дарья продолжила:
–Ты все правильно делаешь, Аня, – улыбнулась она. – Ты – слабое звено, и природа избавляется от твоего потомства твоими же руками. Возможные последствия аборта ты знаешь. Моя задача помочь женщине и дать возможность родиться ребенку. И очень часто я работаю с жертвами маньяков. Им тяжелей, чем тебе. Они уж точно не хотели. Ты тоже не хотела ребенка, но у парня не было денег на презервативы. К чему я это? К тому – человек сильный и подходящий для жизни в этом мире, чтобы продолжить свой род, даст шанс родиться новому человеку. Такие, как ты, не должны продолжать свой род. Тебе кажется, что выбор сделала ты, но его сделали за тебя, и уже давно.
Она внимательно смотрит на девушку. Сегодня в ее кабинете не было ни единого вопля. Аня переваривает полученную информацию, шокированная, – оказывается, на нее всем наплевать. Даже доктору Ливановой, которая, по законам жанра, должна говорить с ней по душам.
– Есть вопросы, Анна?
Аня, не ответив, встала и выбежала из кабинета. Если она пожалуется, то у Даши будут проблемы. Она не должна была всего этого говорить.
– Не знаю, что на меня нашло, но я сказала ей все, что думаю, резко и прямо, – призналась она в обеденный перерыв Кристине.
– Могу понять тебя. Я бы ее вообще убила. Приходит малолетка и начинает выделываться... Ты их уже столько повидала, и у всех одна история – будто они одного и того же мудака повстречали, – ответила Кристина.
– Не думала, что на этой работе стану циничной.
– Вчерашний вечер как прошел?
Даша рассмеялась:
– Выясняешь причину моего неадекватного поведения с пациенткой? Ладно. Я вчера всю ночь танцевала в клубе и пила. Отшила пару придурков, а когда выезжала с парковки, поцарапала машину об ограждение. Твой вердикт?
– Тебе не хватает…
– Мозгов мне не хватает, – перебила Дарья. Проповедь, чего ей не хватает, по мнению Кристины, слушать не хотелось. – Ищу неприятности, иного объяснения не могу найти.
– Глянем, что в «Новостях», – Кристина щелкнула пультом. Они обедали в кабинете у Кристи, заказали суши. Коллега, помимо модных тенденций, обожает новости. Быть в курсе всего, произошедшего в городе, стране, мире... Сейчас, как раз, время местных новостей:
«С вами Евгения Краснова, и мы ведем репортаж с места событий! Для тех, кто только что включил телевизор, сообщаем, что сегодня в одиннадцать часов утра молодая девушка влезла на крышу двадцатиэтажного офисного здания. Она уже целый час стоит на краю…»
– Дашка, ты глянь!
Дарья повернулась к экрану, понимая, что избежать просмотра экстренного выпуска не удастся.
– Ох, ты ж, дьявол! – выругалась она. Хоть камеры и нечетко сняли лицо девушки, Даша ее узнала – Анна Смирнова. Ее сегодняшняя, слишком взрослая малолетка.
– Что?..
– Возьми моих пациентов себе, а я к ней, на крышу, – кивнула она на экран.
– Да что с тобой?! – крикнула ей вслед Кристина.
Здание оцеплено полицией и толпой зевак. Тут же «скорая». И репортеры.
«Все в сборе», – подумала Даша, паркуя машину на обочине. Она подбежала к зданию и посмотрела наверх. На краю крыши сидит ее пациентка. – «Зачем я все это ей сказала?!»
Если это существо слетит с крыши, в этом будет и ее вина. Дарья собралась с силами и уверенно вошла в здание. Холл – лифт – последний этаж – лесенка на крышу, охраняемая полицейским. Он выглядит усталым и общается с Аней стандартными полицейскими фразами. Неубедительно убеждает спуститься с крыши.
– Отойдите, дайте мне пройти к ней, – прервала его Дарья.
– Вы кто? – строго спросил он.
– Ее психолог. Дарья Ливанова.
– Вам туда нельзя, понимаете? Вы можете ей сказать отсюда.
– А вы что тут делаете? Ждете, когда она сиганет вниз? Пожалуйста, дайте мне с ней поговорить. Я знаю, в чем дело.
– Может, лучше я продолжу?..
– Нет! – Даша вздрогнула от звука своего голоса, не ожидала, что получится так уверенно и резко.
– Вы не понимаете, здесь все серьезно, и мы не должны навредить. К тому же…
– Я все понимаю и хочу помочь не меньше, чем вы. Я знаю, что делать, и отдаю отчет в том, насколько все серьезно, – Дарья была уверенна и спокойна, хотя внутри бушевала буря.
– Хорошо, как ваша фамилия?
– Ливанова.
– Вы частнопрактикующий психолог?
– Нет, я из центра доабортного психологического консультирования, – ответила она и вышла на крышу, не дожидаясь разрешения полицейского.
Полицейский закрыл глаза и тихо выругался. Беременная психичка и доабортный психолог на крыше. Чудесно! Великолепно. И случись что, ему об этом писать рапорт, отчеты и так далее.
– И снова здравствуй, Аня! – сказала Даша и села неподалеку от девушки, свесив ноги с крыши. – Красивый у нас город, правда?
– Ты городом пришла любоваться? – выдавила девушка.
– А почему бы и нет, – Даша достала из сумочки сигарету и закурила. – Извини, что наговорила тебе всего. Сорвалась.
– Сорвалась?
– Знаю, на крыше это слово обретает другой смысл.
– Утро выдалось хреновым? Парень бросил? – съязвила Аня.
– Нет, утро было прекрасным, кофе вкусным, дороги без пробок. А внезапно замкнуло. Бывает так, что у человека все хорошо, а он раз – режет вены или с крыши прыгает. И все удивляются – а чего он? Ведь и утро выдалось прекрасным, и кофе. И дороги. А прошлый вечер был еще лучше. И тут – раз!
Даша затушила сигарету и бросила окурок с крыши. Он полетел вниз, кружась в потоке воздуха. Девушка с опаской смотрела на психолога.
– Я работаю с беременными малолетками и с жертвами изнасилования. И пытаюсь им помочь. Мы играем в игру. Я говорю одно, а они другое, совершенно противоположное. Они всего лишь хотят, чтобы их пожалели. И я их жалею. И их не родившегося ребенка. Истории разные, но так похожи. Как римейки одного фильма, о котором уже никто не помнит. И так каждый день. А когда мне кто-нибудь говорит, что я совершаю благое дело, мне его избить хочется.
– Почему?
– Потому что не понимают – я пропускаю через себя все их истории. Иначе не могу. Представь, что тебя за день трижды изнасиловали и пять раз выкупали в розовых соплях... Любовных историй...Вот ты – зачем вылезла на крышу?
– Я живу со старшей сестрой. Она сейчас в командировке. Мы с ней одни. Она из-за меня не может устроить свою жизнь. И тут еще ребенок.
– А на крышу зачем?
– Потому, что я ей только мешаю.
– Можно уйти. Или поговорить откровенно.
– Мне некуда иди.
– Отец ребенка знает?
– Там сопливая история.
– Понятно. Хочешь кофе? Если честно, я есть хочу. Пойдем, угощаю.
– Но…– Аня кивнула вниз.
– Публику ты собрала еще ту. Но я тебя выведу отсюда. Считай, что сегодня я Бэтмен.
– Тогда уж Бэтгерл.
– Ты знаешь Бэтгерл? Сколько тебе лет?
– Семнадцать.
– Пойдем пить кофе, прыжок с крыши можно отложить, – сказала Даша, вставая. – К тому же, если бы ты и вправду хотела сигануть с высотки, то выбрала бы ночное время или ранее утро, чтобы не собирать публику.
Даша подала руку девушке, помогая ей подняться. Они спустились с крыши.
– Видишь? – сказала она менту.
– Попрошу вас остаться для составления протокола.
– Мы идем пить кофе, так что, не задерживай нас ни в каком смысле этого слова. И разгони ротозеев по домам.
– Нужно составить протокол.
– Вот моя визитка, нужно будет дать показания или снять кота с дерева – звони. А сейчас нам, и правда, пора.
– Ладно, она под вашей ответственностью. Завтра я вам позвоню.
– Хорошо.
Толпа на улице провожали их взглядами, журналисты выкрикивали вопросы. Даша вела Аню за руку к своей машине. Которой уже не было там, где она ее оставила. Знак «парковка запрещена» она просто не увидела, когда спешила спасать девушку.
– Поймаем такси! – улыбнулась она, в душе проклиная себя за невнимательность.
Кафе. Кофе. История Анны и истерия первой любви, которая, якобы, до гроба – если умереть планируешь в семнадцать. Даша слушала.
– Что мне сказать сестре? Я не оправдала ее надежд.
– А убийством и самоубийством оправдаешь? А каково будет ей? Она будет винить себя. Сейчас ты винишь себя, а потом она стала бы себя обвинять. Всю жизнь! Расскажи ей. Поговори с ней. У абортов есть последствия.
– Я знаю.
– Если что, ты можешь отдать ребенка на усыновление. Так ты меньше навредишь себе. Эта тема не такая простая, как кажется. Аборты, роды… Ты сама что хочешь?
– Я хочу, чтобы в моей семье все было хорошо, чтобы мы были счастливы. Я не хотела все разрушить, – Аня шмыгнула носом.
– Ты еще ничего не разрушила. И когда поговоришь с сестрой, расскажи мне, что вы решили, окей?
– Обязательно.
И вот уже вечер. Дарья идет по улице, куда глаза глядят. Кристи сообщила, что приняла одну ее пациентку, остальных перенесла на другие дни. Экстренный выпуск новостей закончился хэппи-эндом. Теория естественного отбора. Повлияли ли ее слова на то, что Аня вылезла на крышу? Подтолкнули – так точно. Слова имеют силу, слова, озвучивающие теорию – двойную силу. Она чуть не убила Аню. Обстоятельства и случайности. Они идут бесплатным бонусом к жизни.
Город снижает темпы. Солнце еще не зашло, но ветер стал чуток свежее. Скоро город накроет ночь. Огни. Приглушенные звуки. Тише. Тише. Остановись. Ты устал. Отдохни.
Даша вошла в бар. Несмотря на две спасенные жизни, на душе было тоскливо. Для Ани сегодня что-то изменилось. А что с самой Дарьей?
– Идешь, как на гильотину, – усмехнулся знакомый бармен. – Пиво?
– Виски.
– Что-то случилось?
– Ага. Мне нужно успокоиться. Моя теория дала сбой.
– Девушка, – к ней повернулся сидящий рядом мужчина. – Я работаю в полиции. И сегодня я разрядил обойму в одного гада. Вам, вот, нужно успокоиться, а вы стреляли в человека?
Еще один, кому необходимо рассказать о своей боли.