Катерина и удав
«Что скажешь, мальчик дорогой, своей попутчице несчастной?»
В начале опасных, как теперь говорят, 90-х годов я трудился у своего старинного друга Петровича, совладельца концерна из четырех компаний. Как и большинство фирм того времени мы занимались всем, что подворачивалось под руку: торговлей широким спектром товаров народного потребления и продовольственных продуктов, включавщим вино-коньячный ассортимент изделия, экспортом-импортом всего вышеперечисленного, строительством элитного загородного посёлка, даже выпускали какой-то «медицинский» журнал. Знаменитая фраза Петровича: «У меня работники - на все руки: хоть железо гнуть, хоть в попу вдуть!» стала фирменной поговоркой. Офис всех четырех компаний располагался в гостинице «Урал» на Покровке. У концерна и гостиницы был единый куратор, «крышевавший» кроме нас ещё и других коммерческие структуры.
Один из моих дальних родственников, на тот момент ещё молодой и неопытный Александр, в описываемый период работал в сфере инвестиций. В его бизнесе что-то вдруг пошло наперекосяк, и он был вынужден скрываться от своих партнеров и «кураторов». Я поговорил с Петровичем, он договорился с нашей «курирующей» организацией, и Шура перебрался под нашу гостеприимную крышу – приехал временно пожить в «Урал». Уход в «подполье» обеспечивал ему относительную безопасность. Шура продолжал заниматься бизнесом, но не имел возможности появляться дома и в других привычных местах обитания, известных его недругам. Его будущая жена Катерина, «давая декабристку», охотно пожелала разделить с ним все тяготы существования «нелегала». И хотя О’Генри предупреждал, что «Любовь, война и бедность не должны приходить одновременно!», для Шуры и Кати два из трёх слагаемых всё-таки совпали по времени.
Блондинку Катерину бог и родители наградили выдающейся внешностью: рост за 170 см, ноги от «коренных зубов», правильные черты лица западноевропейского типа и голливудская улыбка. Но с содержимым головы «всемогущий» недоработал. Катька отнюдь не была совсем тупой: она просто медленно соображала, да и образованием не блистала. Разговаривая с ней, можно было наблюдать, как в голове происходит неторопливый мыслительный процесс. Это не мешало ей быть самоотверженной и преданной подругой, а также замечательной хозяйкой. В гостинице она сразу наладила себе и Шурке быт: с утра готовила немудреный завтрак, днём стирала сорочки и сушила их на люстре, вечером встречала жениха какой-нибудь «вкусняшкой». Ко мне, как к «старшенькому», Катерина относилась с уважением и симпатией.
В течение трудового дня Александра сопровождали люди из «курирующей» организации, всё остальное время суток они настоятельно рекомендовали ему не покидать «Урал» для его же безопасности. Это относилось и к Катьке. Через пять дней ей «осточертело» безвылазное пребывание в четырех стенах и, она, на правах будущей родственницы, осуществила хитрый подходец ко мне, предложив вместе пройтись подышать свежим воздухом. Против нашего совместного выхода «кураторы» не возражали.
Подловила она меня после недельного «празднования» супервыгодной сделки, которую заключила одна из компаний нашего концерна. Всем коллективом мы отмечали успех целую неделю, и на период «праздника» я перебрался на жительство в свой офис. К концу недели под воздействием напитков я ослабел настолько, что меня «можно было испугать видом простого финского ножа».
Мы с Катькой целенаправленно прогулялись в «Детский Мир» на Лубянке: по телевизору активно рекламировалось замечательное импортное средство «Алкозельцер», помогающее «мгновенно восстановиться» после злоупотребления. «Лекарство» продавалось в «международной» аптеке, расположенной на первом этаже центрального детского магазина столицы. Не отходя от фармацевтического окошка , я выпил сразу две таблетки, разведённые в стакане «Пепси», но никакого облегчения не почувствовал. «Действует только на иностранцев!», - здраво рассудила Катька, и, как ни странно, она, наверное, была права.
По дороге обратно Катерину осенило: «У меня дома удав некормленый уже пять дней!». Моя первая мысль: напитки в сочетании с импортным средством привели к слуховым галлюцинациям, или того хуже – к горячке. Но из дальнейшего рассказа выяснилось, что Катерина, в силу своего человеколюбия и неспособности отказать друзьям, сдалась после непродолжительных уговоров и взяла на время отпуска соседки удава, проживающего у той в аквариуме в качестве домашнего питомца. Но Катька сама неожиданно съехала в «Урал», и бедный удав уже пять дней «ничего не кушал». Вернувшись в гостиницу, мы согласовали поездку с «кураторами», у которых неотложная потребность подкормить удава сначала вызвала полный ступор, а затем безудержный смех на грани безумия. Тем не менее, организовав нам такси, они рекомендовали надолго не задерживаться. Я на всякий случай надел «сбрую»: всем «ответственным» сотрудникам концерна Петрович «пробил» разрешение на оружие, которое мы носили «по ситуации».
Хорошо знакомое пространство Катерининой кухни явно изменилось: вместо привычного стола стоял огромный двухсотлитровый аквариум, накрытый тяжелой деревянной столешницей. Внутри лежала змея, свернувшись крупными кольцами, в самом узком месте толщина её была как мой напряженный бицепс. Длину определить было невозможно. Со словами: «Мне тут по дому кое-чего поделать надо, вещи собрать и какой-нибудь домашней «вкусняшки» Сашке приготовить. Я тебя позову удава кормить», - Катька отправила меня в комнату отца, который был в отъезде.
Катькин отец, Игорь Николаевич был исключительно рукастым умельцем. Любой ремонт в доме он делал собственными силами и чинил все, о чем просили соседи и родственники. На собственноручно собранном аппарате «Николаич» гнал для себя «целебный» напиток, которым с удовольствием угощал друзей. Трехлитровую банку этого напитка, настоянного на перепонках грецких орехов для «мужской силы», я без труда обнаружил на подоконнике. Поняв, что иностранный «Алкозельцер» не в силах справиться с отечественным организмом, я решил пойти привычным путем: вышибать клин клином. Первый же лафитник «сильной мужской» настойки оказался сногсшибательным в буквальном смысле. Я едва добрел до дивана и вырубился.
Проснулся я от тряски: «Сколько можно дрыхнуть! Почти сутки проспал! Я уже все, что могла, переделала, удава даже сама накормила! Сашка и бандиты, наверное, с ума сошли! Обыскались нас! Вставай, и срочно едем!», - Катька проверещала всё это на одном дыхании. За окнами было также светло, как и в момент приезда. Чудодейственность напитка подтвердилась: я чувствовал себя отлично - выспавшимся и бодрым. Ни следа похмелья, и даже привкус во рту какой-то приятный. Но неясная тревога, вызванная словами Катерины, не давала возможности насладиться блаженным состоянием.
Перед отъездом я решил опять угоститься волшебным зельем и внезапно вспомнил: на протяжении многих лет отдыхая в Гурзуфе, я регулярно встречал у пляжа пару предприимчивых хлопчиков. У одного из них с шеи свисал удав или питон, с которым они за невеликие деньги фотографировали всех желающих. Я очень любил прижаться разгоряченным лбом к прохладной и приятной на ощупь коже находившейся в анабиозе змеи.
«Целебный напиток» опять сыграл со мной шутку: выпив, я поднял столешницу и протянул руку, чтобы потрогать змея. И тут удав резко и сразу всеми «кольцами» полез из аквариума, и остановить его не представлялось возможным – он оказался очень сильным. Лез и лез, его становилось всё больше, конца «горынычу» не было видно! Не в силах совладать с ситуацией, я растерялся, и, не придумав ничего лучше, начал неверными руками расстегивать кобуру. Спасла положение Катерина: не растерявшись, она несколькими меткими ударами веника по «наглой морде», загнала змея на место, и я успел захлопнуть столешницу.
Ожидая заказанное Катериной такси и снимая стресс, я выпил ещё: за удава, «на посошок» и «стремянную», так что при подъезде к «Уралу» уже сладко дремал. В холле гостиницы нас встретил кавказский партнер концерна «Уважаемый» и сразу начал возмущаться: «Что за ты человек такой? Ищем тебя, ищем! Родственник приехал: посидеть с тобой хочет, выпить-поговорить!».
Слова «Уважаемого» окончательно подтвердили Катькину версию о нашем затянувшемся путешествии, поэтому еще с порога их номера я сделал попытку оправдаться: «Шура! Прости! Что сегодня здесь не ночевали - моя вина! Выпил напитка «Николаича» и заснул! Катерина абсолютно не причем!». Александр, ошарашенно глядя на меня, спросил: «Поесть-то что-нибудь привезли? А то я как позавтракал, с тех пор во рту маковой росинки не было. Тагир заходил, тебя искал. Я сказал, к вечеру будешь. Вас сколько не было? Часа три-четыре?».
Тут всё встало на свои места! Катькина шутка удалась! Господь не только снабдил её изобретательностью, но вволю отпустил ей чувства юмора: закалённый удав мог спокойно обойтись без пропитания ещё дней пять-семь! Я же проспал всего два часа: отличный напиток у «Николаича» получился - волшебный, куда там до него «Алкозельцеру»!