Дис. Глава 25. Просьба Люн

Тима Феев
                — Кротик, я улетаю, — начала Люн этот грустный для них обоих разговор. — Я просто должна сейчас. Я уже собрала достаточно материалов о вашей цивилизации и хочу показать все это нашим ученым. Пусть они попробуют убедить хотя бы кого-нибудь из элов в высших плоскостях помочь вам. Сама же я ничего тут не в силах поделать. Но они, — она указала пальцем наверх, — могут и, по-моему, должны. Я отца своего попрошу, чтобы он мне посодействовал. А он у меня очень влиятельный эл. Поэтому так.
Антон стоял как оглушенный. Он, конечно, сразу тогда догадался, что Люн покидает его не на один день и не на два, как она делала это прежде, а на более долгий срок. «Но, быть может, хотя бы не навсегда?» — он посмотрел на девочку. А та просто стояла сейчас перед ним неподвижно и грустно смотрела ему прямо в глаза. Она действительно — и это Антон точно вспомнил — в последние несколько дней была какая-то сама не своя. Она все это время, что они тут пребывали в заточении, ходила за Катей словно кошка, постоянно наблюдая за ней и буквально впитывая каждое ее слово. На самого Антона она теперь почему-то мало обращала внимания, и это уже само по себе показалось ему довольно странным. И вот теперь это.
— Люн, прости, — Антон присел на корточки, — но долго ли тебя не будет? Скажи мне, пожалуйста, потому что все-таки лучше знать правду, чем оставаться в неведении.
— Не бойся, кротик, — Люн взяла его за руку, — я обязательно еще вернусь, просто мне лететь далеко. И даже мой Гнорх не сможет меня доставить быстрее. Хотя он и быстрый очень, и здорово умеет лавировать в потоках светового ветра от Арона. Но раньше полугода назад меня не жди.
— Я буду ждать, Люн, каждый день буду тебя ждать и думать о тебе. Главное, чтобы ты все-таки вернулась. Да и потом, этот еще цветок, — он указал на свой полупрозрачный цветок, который носил теперь на шее, — всегда со мной.
— Я обязательно вернусь, — уверенно произнесла девочка, — можешь даже не сомневаться. Но и тебя я тоже кое о чем попрошу и не оставлю здесь без дела. Помнишь, я как-то говорила тебе, что ты можешь мне помочь. Что ты можешь ходить в музеи, ездить на раскопки, собирать для меня информацию? Так вот, — ничего этого теперь не нужно. Я все сделала сама без тебя. Но есть такие вещи, которые я просто не могу, — она посмотрела на свою полупрозрачную руку, — в силу своей природы выполнить. А именно помочь некоторым людям. Самым талантливым изо всей вашей человеческой цивилизации. Я все-таки нашла их наконец, потому что теперь поняла как, — она посмотрела на Антона. — Почти всех… почти. Всего их шестеро, примерно, хотя и нашла я лишь четырех. Но даже и им я ничем не могу помочь, потому что они находятся в местах, из которых я никак не могу их вызволить.
— Я, кажется, начинаю понимать, — неуверенно проговорил Антон, — это такие же как и я люди, которые могут тебя видеть, так?
— Ну, почти. Они действительно могут меня видеть, по крайней мере некоторые из них, а остальные просто слышать. Да и то очень слабо. Поэтому им до тебя, конечно, очень далеко, — Люн вздохнула. — Но они достойны помощи, любой помощи. И поэтому ты сделаешь все, чтобы облегчить их участь. Это настоящие бриллианты среди всех самых выдающихся представителей вашей расы. Однако они, как это часто и бывает у вас, недооценены обществом, а проще говоря, отвергнуты им. Они заперты в разного рода местах: кто в тюрьмах, кто в сумасшедшем доме, а кто и просто бродяжничает. Но это не так уж и важно. Главное, сейчас им помочь, а некоторых и полечить. Сначала ты, конечно, сам попытайся, ну а если не сумеешь, то тогда уже я тебе подскажу как, — Люн указала на цветок на шее Антона. — Но поторопись, потому что они могут погибнуть. Это очень хрупкие и чувствительные натуры и любой шок может их легко убить.
— Я сделаю все, что ты просишь, — также уверенно ответил Антон. — Ведь я теперь довольно богатый и очень известный человек. И мне просто не смогут отказать. Ну, а даже если и смогут, то я постараюсь как-нибудь иначе их вызволить. Да вот хотя бы и побег устрою. С деньгами-то возможно все.
— Я назову тебе их имена и где они находятся. Хотя нет, лучше запишу все, чтобы ты опять не забыл. Ведь ты уже однажды забыл выполнить мою просьбу. Хотя, конечно, тогда все было и иначе.
Люн отошла от Антона и уселась на свое, по всей видимости, любимое раскладное кресло. Она, конечно, еще много чего ему рассказывала и описывала этих людей. А потом уточнила, что один из них находился в Китае, где-то в горах Тибета, второй, точнее вторая, вот прямо здесь в России в тюрьме, третий в Индии, а последний в Англии. Все эти люди были очень разными и совершенно не походили друг на друга. Однако одно их безусловно объединяло — невероятная эмоциональная интуиция или даже, правильнее сказать, сверхчувствительность, отчего они и могли ощущать присутствие Люн. Кто-то и вправду почти видел ее, точнее лишь неопределенно-туманный ее силуэт, а кто-то слышал. Антону вспомнился в связи с этим один странный случай, который произошел прямо здесь в их квартире, когда Катя просто шла куда-то из комнаты в комнату, а Люн, по устоявшейся уже привычке следовала за ней по пятам. И тут Катя отчего-то вдруг остановилась, словно и вправду почувствовала нечто, обернулась и медленно протянула руку вперед. Она даже слегка коснулась средним пальцем самого кончика носа Люн, но затем почему-то замерла словно в нерешительности, немного подумала, повернулась и пошла дальше.
Да и вообще, много чего произошло с ними за эти пять дней, что они безвылазно сидели в этой квартире. Несколько раз к ним приходил все тот же курьер, который приносил разные документы для Антона, а потом еще и продукты. Один раз пришел Павел Андреевич, который за все время своего визита почти ничего не говорил, а только ходил из комнаты в комнату и тяжко вздыхал. Приехал как-то однажды даже сотрудник банка, в котором у Антона был открыт накопительный счет. Однако его молодые люди по настоятельной рекомендации Горского в квартиру не впустили. Наконец к ним приехал и сам Горский. Который привез Кате цветы, а Антону золотую медаль и диплом почетного члена научного совета при их Университете. Еще же он привез показать Антону, а юридически еще и получить его согласие на некий новый мегапроект, один из тех, что сыпались в последнее время на несчастного Аркадия Николаевича как из рога изобилия. И это был проект огромного дома, а точнее и не дома даже, а высоченной стеклянной пирамиды.
— Они там все спешат, — раздраженно ворчал Горский, разворачивая перед Антоном и Катериной прямо на полу огромный лист ватмана со схемой строения. — Не терпится им все. Хотят чтобы раньше всех, быстрее и выше. Будто в космос спутник запускают.
— А это у нас специфика такая, — улыбнувшись ответил на это Антон, с интересом разглядывая чертеж. — Сами знаете: долго запрягаем, да быстро ездим.
— Да знаю я все, — отмахнулся от его слов Горский, — однако если бы вот это, — он потыкал пальцем в чертеж, — не курировали на самом верху, черта с два получили бы они от меня согласие на использование нашего патента. Ты глянь только, ведь это не километр даже и не два, а пять! Да и в основании — квадрат с километровой диагональю. Они за последнее время успели уже и кадастровый план участка оформить и все согласовать. А наше с тобой стекло, — он указал на себя и на Антона, — пока еще только проходит испытания. Там, конечно, все уже более или менее ясно. Ну, что материал великолепный, но все же некоторые вещи про него пока никто не может понять.
— Какие например? — поинтересовался Антон.
— Ну вот хотя бы, почему это «невесомое стекло» то идет из печи, а то нет. Иногда его очень много выплавляется, а иногда все пропадает. Это не ясно. Но, конечно, если немного подождать, то процесс всегда возобновляется, но почему это происходит? — Горский пожал плечами.
— А вы тогда печку немного в сторону сдвиньте, — предложил на это Антон, сразу же догадавшись в чем там было дело. Ведь те огромные и невидимые для всех «протуберанцы», хотя и довольно часто вырывались из-под земли, но все же и не возникали всегда на одном и том же месте.
— Да? А почему так? — Горский с интересом поглядел на Антона. — Но хорошо, попробуем. Но все это потом. А сейчас-то, что мне с этой Вавилонской башней делать? Подписывать документы или действительно, убедить пока подождать?
— Подписывайте, — уверенно проговорил Антон.
Он все еще с интересом продолжал разглядывать этот проект, который ему все больше и больше нравился. Да и Катерина во все глаза смотрела на эту, ну просто циклопических размеров пирамидальную башню.
— Ну тогда вот здесь ваша подпись нужна, — Горский отчего-то перешел на «вы», — и вот здесь тоже. И договор, естественно, как всегда на предоставление временных прав на использование патента. Да, вот здесь подпись.
— А оплата какая? — просто так, из чистого любопытства поинтересовался Антон.
Ведь на самом деле финансовая часть вопроса его почти и не интересовала, поскольку в последние дни он получил уже так много сообщений из банка, что даже перестал обращать на них внимание. Но по приблизительным подсчетам, которые Катерина сделала для него, просто так, из чистого любопытства, сумма уже перевалила за миллиард.
— Да как всегда, — ответил Горский, — десять процентов от оборота. И конечно, авансом. Они, правда, — тут он как-то неловко заерзал на месте, — и другой вариант предлагали. Что-то на счет квартиры в этом, с позволения сказать, доме. Но я сказал, — он посмотрел на Катю, — что квартира уже есть у тебя.
— Да есть, конечно, — согласился с ним Антон, — хотя… — он в задумчивости посмотрел сначала по сторонам, а затем и на саму девушку, — может нам и вправду себе новую квартирку приобрести, как ты считаешь?
Катерина на это ничего не сказала. Но по ее взгляду, который в тот момент едва заметно переменился, Антон понял, что идея ей очень понравилась. Он посмотрел на Горского. Но тому и не надо было ничего объяснять, потому что он был человек весьма опытный и проницательный. Отчего тут же встал с пола и набрал номер на мобильном телефоне.
Несколько минут он ждал, пока к трубке подойдет нужный ему человек, после чего, и уже уверенно проговорил:
— Да, да, это я вам звоню. Тут со вторым бенефициаром небольшая заминка вышла. Нет, на проект он согласен, но, видите ли, отчего-то предпочел первоначальный вариант оплаты. Да, квартира. А где? — он приложил руку к трубке и спросил у Антона, где бы тот хотел приобрести себе жилье.
А Антон и не нашел ничего другого, кроме как указать на самый верх дома, где значилась всего одна квартира, не очень большая по площади, но зато просто гигантская по высоте. Аркадий Николаевич передал просьбу своему собеседнику, на что тот, по всей видимости, ответил категоричным отказом. Однако Горский совсем не зря был ректором Университета, да к тому же еще и просто опытным управленцем. Поскольку не сдался сразу, а стал убеждать своего собеседника, что так для него будет даже выгоднее. Когда же он сообщил, что в этой квартире будет проживать человек, который это вот самое «легкое стекло» еще и открыл, то услышал в трубке сначала долгое молчание, а затем и утвердительный ответ. После чего с облегчением вздохнул и отключился.
— Ну вот, Тошка, — обратился он к Антону по-свойски, — вот твоя новая квартира, — он указал на проект. — И как это я хотел тебе предложить тогда еще, помнишь, простую квартиру от нашего Университета, — он засмеялся.
Но в этом смехе не было ни сарказма, ни притворства, отчего и сам Антон, просто совершенно счастливый теперь, засмеялся также. Катя же, не обращая уже внимания на присутствие в комнате Аркадия Николаевича, прижалась к своему любимому всем телом.
Однако, все это было уже вчера и поэтому утратило отчасти силу первого впечатления. Сейчас же Антон прощался с Люн, отчего и с невероятной остротой почувствовал, причем буквально всей кожей, как сильно был к ней привязан. Он, конечно, однажды фактически уже терял ее, когда она приняла его за сумасшедшего, однако от этого было нисколько не легче. Единственное, быть может, что немного смягчало сейчас ситуацию, так это наличие того полупрозрачного цветка, который висел у него на шее. «По-крайней мере всегда смогу с ней разговаривать», — попытался он себя успокоить, чтобы совсем уж не расклеиться. Да и некоторые детали самого поручения, которое Люн дала ему, тоже нужно было еще уточнить. Поэтому он постарался по возможности отбросить все эмоции и сосредоточиться на деле. Отчего и задал ей еще несколько необходимых и довольно существенных вопросов. Девочка же охотно ему отвечала, пока наконец они не прояснили все детали, после чего Люн произнесла:
— Все, что я собрала, — свитки, манускрипты и прочее, хранится сейчас в моем доме на Луне. Хотя, конечно, то, что я там себе соорудила и домом-то назвать, наверное, нельзя. Так, временное пристанище. И оно там, — она сделала жест рукой, — с обратной стороны Луны, где свет от Арона не такой яркий. Я, конечно, все это верну потом, когда покажу нашим. Пусть посмотрят, на что вы были способны уже очень давно. И, возможно, тогда они и согласятся со мной, что вам все-таки нужна помощь. Ну а если нет, — Люн вздохнула, — тогда я уже сама постараюсь как-нибудь, по мере возможностей.
— А где ты на самом деле живешь? — спросил Антон, — я имею ввиду, постоянно. Ведь если тебя так долго не будет, то это, наверное, где-то очень далеко.
— Не очень, — ответила ему Люн. — Это Сатурн, а точнее верхние слои его атмосферы. Мы, конечно, живем и на многих других планетах, но все же прежде всего там. Наш мир, это мир сфер и плоскостей. В сферах живут обычные элы, а в плоскостях — элита. Поэтому наше общество не сильно-то и отличается от вашего, за исключением, пожалуй, лишь отсутствия власти. Ну, то есть такой, по крайней мере, как у вас. А та власть, что есть, находится не в центре общества, а вне его. Как раз на тех самых кольцах, которые очень хорошо видны даже с Земли. Сферы же просто летают в атмосфере в облаках и в просветах между ними. Ах, кротик, — Люн вздохнула, — если бы ты только знал, как там красиво. У нас ведь атмосфера совсем не такая как на Земле и она куда более разнообразная. Какие там грозы. Это такие грозы, по сравнению с которыми ваши — просто маленькие искорки. Какие там ветра, по сравнению с которыми ваши — штиль. А какие цвета. У нас ведь там все цветное. И облака, и воздух, и даже сами грозы, которые бывают и красными, и синими, и даже коричневыми. А дождь… ух, про дождь я тебе пока, наверное, и рассказывать не стану.
Люн поднялась с кресла. После чего подошла к Антону, который теперь тоже смотрел на нее очень грустно, и обняла за пояс.
— Я завтра улетаю, — произнесла она тихо, — и еще, конечно, попрощаюсь с тобой. А с Катей, — она сделала паузу, — я тоже попрощаюсь, по-своему. Я даже подарю ей кое-что. Но все это завтра. А пока, прощай.
Тут Люн еще раз вздохнула и сделала шаг прочь с лоджии. А Антон, не в силах более терпеть это затянувшееся расставание, молча прошел в комнату.