О дружбе мужской, о службе морской
и о тебе, ангел светлый ты мой!
* * *
Над Рассей февраль распластался.
Снегом лепит – не видно и зги.
- Приезжай,- мне звонят, - что зазнался!
Аль не хочешь нас старых почтить?
- Ха,- сказал я себе,- почему бы
не слетать в эту древнюю Русь,
где средь снега чернеються срубы
дальних родственников - милых бабусь.
Прилетаю… Морозец за двадцать.
Тут ждут кони, розвальни, тулуп
и возница – приятель мой давний,
под хмельком и немножечко груб...
Обложил, как положено, матом
и так тискал, что выдавил стон.
Прослезившись, назвал меня братом
и в стакан мне налил самогон...
А в деревне расспросы, да ахи...
Взяли плотно все в родственный круг.
- Не женился? Пора...
- Ищу сватью...Да невесты от нас -
всё на юг...
Ну, а мы –
всё на север, всё в море.
А на суше - морозы, пурга,
океан здесь суров, непокорен –
так что незачем девок ругать...
Вдруг...
вошла и, сияя в стесненьи,
взглядом серо-зеленых таёжных
глаз в предлинных ресниц обрамленьи
и с улыбкой смущенно-тревожной.
На румянец щеки нежно - легкий
упал пепельный локон тяжелый,
над глазами испуганной белки,
вразлет брови,
как бархатом черным.
Я ж поднялся неловко ужасно
и застыл на своём полпути...
Улыбаясь, изба одногласно
пригласила то диво пройти.
Кто такая?!...Но... вдруг осенило,
будто молния темень прожгла...
Я сказал, запинаясь:
- Ирина, ты, как вижу,
совсем подросла...
Я, ведь, помню: меня провожали
в день осенний деревнею всей,
за околицей молча стояла
ты средь стада колхозных гусей.
Рассмеялась серебряным смехом
и плечом повела – мол, а что?
Полушубок сняла.
И как эхо:
- Подросла...- дружный гул за столом.
Подошла и:
- С приездом,- сказал мне
губ коралловых милый изгиб,-
а Вас тут ваши все уж заждались.
И я понял, что всё... Я погиб...
Засиделся в хмельных разговорах
деревенский рассейский наш люд...
Взял гитару.
Утихли вдруг споры
над меню неизысканых блюд.
Над столом,
вкусным хлебом пропахшим,
над ладонью, прижатой к щеке
загрустили о жизни пропащей,
о замерзшем в степи ямщике.
На неё я смотрел, но смущаясь,
на меня не казала и глаз.
Поднялась вдруг и засобиралась.
- Проводить Вы позволите Вас?
За рукав, отянувши в сторонку,
мой приятель, свой ус теребя:
- Ты... не вздумай обидеть девчонку...
Ведь она всё ждала лишь тебя...
- Да, ты что!
- Я узнал только летом...
Протрезвев, ему, глядя в глаза:
- Ты ж чего мне, придурок, об этом
ничего, никогда не писал?!
- Да, ведь, так оно, брат, получилось...
Я на флот повалил за тобой,
а она в корабельном училась
и закончила прошлой зимой...
- А потом?
- Ну,как встретил её–то...
Но... всё понял я...
с выводом верным,
как увидел твоё лейтенантское фото
там, в дипломе её инженерном...
- Что ты мелешь?
С какого резона
я бы фото девчонке послал?
- А оно-то пропало с альбома
твоей тётки лет восемь назад...
- Не робей! Я найду тебе сватью...
прямо завтра...чуть свет...спозаранку.
Вот и всё...
Ты прости – не могу быть на свадьбе
Друг, прощай! Ухожу я в загранку...
Телеграмма (отметить чтоб праздник):
"Друзьям и кому я знаком.
Все в Сибирь прилетайте командой.
Двадцать третьего свадьба.
Старпом".
Продолжение следует http://www.proza.ru/2016/04/03/1012