СТРОИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ НАЦИИ:
АКТУАЛЬНЫЕ УРОКИ И ВЫВОДЫ ИЗ ОПЫТА
«НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА» В РОССИИ
"Мы можем спорить о путях решения тех или иных проблем. Но мы должны
сохранить нашу сплочённость, помнить, что главное для нас – Россия.
Сбережение нации... – то, что определяет силу и будущее любой страны"
В.В. Путин
Сущностное становление российской нации -
важнейший этап нациестроительства в России
Современная российская нация является состоявшимся фактом в истории человечества, независимо от того, как к этому факту относятся конкретные люди: Россия в качестве суверенного государства-субъекта глобального сообщества наций реально существует.
Более чем вековой процесс внутренних трансформаций и преобразований нашей страны от момента зарождения до появления Российской Федерации на мировой арене в 1990 году обозначен различными по своему содержанию эпохальными вехами-образами, включая «святую Русь», «великую российскую империю» и «мировую советскую сверхдержаву».
С точки зрения диалектики это был не простой и не ровный, но исторический закономерный процесс кристаллизации российской нации, ее формовки, шлифовки, огранки и закалки - подготовки к современному этапу нациестроительства. Субъектом данного процесса выступала воля отдельных личностей и человеческих масс, проявляемая в рамках не описываемой пока академической наукой логики развития России и глобального социума в Мироздании. Как подчеркивал И.А. Ильин, «Россия есть не случайное нагромождение территорий и племен, не искусственно слаженный “механизм” “областей”, но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению. Этот организм… есть географическое единство, части которого связаны хозяйственным взаимопитанием; этот организм есть духовное, языковое и культурное единство, исторически связавшее русский народ с его национально-младшими братьями – духовным взаимопитанием; он есть государственное и стратегическое единство, доказавшее миру свою волю и свою способность к самообороне; он есть сущий оплот европейско-азиатского, а потому и вселенского мира и равновесия». Важно, что появившийся на планете в конце второго тысячелетия н.э. живой организм современной России унаследовал от предшествующих ему формообразований не только суверенитет и правопреемство, но и величие страны, во многом обусловленное ее цивилизационным предназначением и исторически выверенными духовно-нравственными ценностями. Последние, к сожалению, еще не до конца усвоены российским общественным и индивидуальным сознанием, что находит свое отражение в неразрешенности так называемого «национального вопроса».
В свете сказанного, неоспоримым является и тот факт, что в настоящее время российская нация существует в основном формально: при внешней оформленности она не представляет собой той глубинно сформировавшейся социальной общности, которая соответствовала бы потребностям и вызовам эпохой глобализации.
Располагая в большей степени формальными атрибутами – глобальной субъектностью, суверенитетом, гербом, флагом, гимном, наша российская нация не до конца осознала, не сформулировала и не реализовала на практике свои сущностные атрибуты, такие как идея нации и национальная идея, национальные нравственный и общественный идеалы, национальная идеология и другие. Российскому обществу еще только предстоит национально самоопределиться, чтобы понять адекватное исторической реальности и перспективам глобального развития предназначение России в современном мире, уразуметь ее глобальную историческую миссию и сделать верный, жизненно важный для страны и человечества цивилизационный выбор пути развития. При этом цивилизационные проекты, уже отмеченные в истории государства (например, «Третий Рим» или «мировой коммунизм»), российской нации предстоит переосмыслить применительно к современному прочтению в эпоху глобализации, принимая во внимание, во-первых, что «самоопределение русского народа – это полиэтническая цивилизация, скрепленная русским культурным ядром. И этот выбор русский народ подтверждал раз за разом – и не на плебисцитах и референдумах, а кровью. Всей своей тысячелетней историей», и во-вторых, что «Россия была и будет оставаться великой страной. Это обусловлено неотъемлемыми характеристиками ее геополитического, экономического, культурного существования. Они определяли умонастроения россиян и политику государства на протяжении всей истории России. Не могут не определять и сейчас».
Нациестроительство в современной России как осознанный процесс формирования национальной парадигмы на основе инновационного подхода и отечественной традиции фактически и призвано реализовать сущностное становление российской нации.
Внутренняя составляющая процесса нациестроительства предполагает выработку и закрепление принципов построения, организации и функционирования российской нации, обеспечение сплоченности общества на основе единства стратегических целей и нравственных принципов их достижения. При этом лейтмотивом строительства современной национальной общности в России выступают следующие тезисы: "Нам требуется... инвентаризация моральных ценностей, правильных ориентиров, общих целей" и "Мы... должны реально объединиться только вокруг политической линии, только вокруг каких-то идей, которые должны быть привлекательными для большинства населения страны".
Внешняя составляющая процесса нациестроительства предусматривает позиционирование российской нации в трансформирующемся постсоветском мире, формирование ее образа посредством четкого обозначения для человечества своей мироотносительной позиции и заявления российского глобального проекта как стратегического видения перспективы развития глобального социума.
Лейтмотивом здесь являются следующие положения: «Россия может и должна достойно сыграть роль, продиктованную ее цивилизационной моделью, великой историей, географией и ее культурным геномом, в котором органично сочетаются фундаментальные основы европейской цивилизации и многовековой опыт взаимодействия с Востоком» и для России «необратимая глобальная трансформация является колоссальным шансом».
«Националистический дискурс» как технология
торможения российского нациестроительства
Казалось бы, если все так ясно и понятно, что может мешать становлению современной российской нации, имеющей исторический шанс в эпоху бездумно ускоряемой глобализации и моральной деградации человечества стать нравственно позитивным мировым лидером, способным придать разумную осмысленность и устойчивость развитию человеческого социума?!
В поисках ответа проще всего привычно «кивнуть в сторону власти» и сослаться на Президента РФ В.В. Путина, который еще в 2000 году констатировал: «Наша первая и самая главная проблема – ослабление воли. Потеря государственной воли и настойчивости в доведении начатых дел. Колебания, шараханья из стороны в сторону, привычка откладывать самые трудные задачи на потом». Однако такое упрощение контрпродуктивно, ибо искажает реальную картину происходящего в российской национальной сфере и не способствует процессу нациестроительства в России: эффективность реализации государственной воли во многом обусловлена истинностью подводимого под нее научного фундамента и зрелостью национального сознания обществе, прежде всего, его элиты.
Характерной особенностью национального строительства является то, что его и субъектом, и объектом являются конкретные люди, которым в основной массе свойственно не только успешно решать возникающие вопросы, но и совершать ошибки, добросовестно заблуждаясь в поисках верных и оптимальных вариантов. «И не их вина, что каждый видит жизнь “со своей колокольни”, отстаивая собственную правоту». Это их беда, поправимая в случае отказа от мировоззренческой однобокости, навязанных ошибочных штампов и неверных подходов.
Значительно опаснее для сущностного становления российской нации сознательное искажение реалий национальной сферы, допускаемое субъектами по разным мотивам. К сожалению, не всем хочется величия и могущества России, не все заинтересованы в единстве и сплоченности российской нации. «Как показывает, в том числе и наш собственный исторический опыт, культурное самосознание, духовные, нравственные ценности, ценностные коды – это сфера жёсткой конкуренции, порой объект открытого информационного противоборства,.. хорошо срежиссированной пропагандистской атаки».
При организации деструктивного воздействия на сознание российского общества, в том числе и в национальной сфере, задействуются различные информационные технологии. Одна из них – «забалтывание» темы, как это имело место, в частности, с обсуждением национальной идеи России во второй половине 1990-х гг., когда в стране была развернута кампания тотального проговаривания данного термина, а в прессе объявлен конкурс на лучший вариант такой идеи без подведения итогов. Вместо научного и деликатного подхода к достаточно важной для страны проблеме, требующего для начала, как минимум, четкого определения самого понятия «национальная идея» и осознания его отличия от понятия «идея нации» , так называемый «поиск» был превращен в откровенный балаган, некую «старинную русскую забаву,.. вроде поиска смысла жизни. Занятие в целом небесполезное и небезынтересное», но которым «можно заниматься всегда и бесконечно». Результат «забалтывания» известен: официально обозначенной национальной идеи у России до сих пор нет. Вынужденная констатация В.В. Путиным в 2000г. факта наличия в российском обществе недопустимой ситуации, при которой о поиске национальной идеи «рассуждают многие», причем «много, часто и, к сожалению, достаточно бесплодно», проблемы по существу не решила, хотя и способствовала заметному сокращению количества лиц, бесплодно о ней рассуждающих.
Показательным примером общего «забалтывания» национальной темы выступает так называемый «националистический дискурс», активно развернутый в стране в 2006-8 гг. (отнюдь не по инициативе государства) с задачей «быть постоянным», то есть не заканчиваться никогда. Проводимый под лозунгом «нацию можно понимать как социальный оператор, как способ идентификации, как главную ценность, как миф. Но, как бы то ни было, позиция неучастия в дискуссии о том, что такое национальные интересы, и какой должна быть нация, – это путь к политической маргинальности», он изначально преследовал целый ряд специфических целей, за исключением оказания реального содействия власти в прояснении «национального вопроса» и налаживании эффективного строительства российской нации.
На основе попытки представить «постоянную общественную дискуссию по проблемам нации» в качестве «способа воспроизводства идентификации» и «способа достижения консенсуса по каким-то базовым вопросам» идейные вдохновители «дискурса» в нарушение логики власти безапелляционно делают близорукий на первый взгляд, но на самом деле далеко ведущий вывод об «абсурдности идеи», «что доминирующая политическая сила может выступать в качестве главного организатора процесса этих дебатов». По сути, за данным выводом отчетливо просматривается стремление создать условия для собственной узурпации организаторской и модераторской функций в процессе формирования национального сознания российского общества и ослабить государственную власть посредством отстранения ее от лидирующей роли в процессе нациестроительства.
Государству при этом отводится «почетная» роль «главного участника дискурса» и подчеркивается, что «устойчивое существование государства невозможно без националистического дискурса». На основании того, что «нация – это, прежде всего, способ легитимации власти и концепция, которая создает рамки политического процесса», ему предлагается безоговорочно признать свою «заинтересованность в этом дискурсе». Вместе с тем, очевидно, что государство заинтересовано не в навязанном ей «этом дискурсе», а в дополнительной легитимации власти путем создания своей рамки политического процесса, то есть посредством другого дискурса, организуемого и модерируемого самим государством.
Стремясь обеспечить относительную прочность своих позиций в обществе, «националистические дискурсанты» пытаются особо выделить «очень важный вопрос о том, как в рассуждениях, дебатах о нации используется неотъемлемо присущий любой политической жизни механизм исключения,.. когда оппонирующие силы определяется как антинародные и антинациональные», что якобы чревато гражданской войной.
С целью вывести из строя этот органичный для политической жизни «механизм исключения» ими проявляется попытка привить действующей власти боязнь проявлять в полной мере присущие ей властные функции, для чего навязывается мысль, что государство де не обладает «монополией на говорение о нации» и «не должна к этой монополии стремиться».
Для власти, действительно, такая монополия не нужна. Но «говорение» о нации не то же, что определение конкретных атрибутов российской нации, ее национальных интересов и целей, реализация практических вопросов нациестроительства. Государство как политически персонифицированый властный аппарат, который по определению призван сохранить существующую систему власти, обладает не только монопольным правом, но и обязанностью убедительно, с опорой на научное и метафизическое знание, на историческую традицию и мировоззренческую инновацию обозначать четкий вектор националистического дискурса. Причем, в первую очередь, для самой российской нации, которая только и способна посредством принятия предложенного вектора легитимировать власть, в частности, в национальной сфере. И лишь государство призвано обозначить смысл и рамку политических дебатов на национальную тему для всех желающих, причем с учетом того, что «в политической жизни любая политическая (то есть стремящаяся к реальной власти) сила хотела бы утвердиться как, желательно, единственный легитимный интерпретатор понятия “национальных интересов”». Именно таким образом оптимально решается «очень важный вопрос» о том, как используется «механизм исключения». Государство (власть) этот механизм не задействует. Прерогатива его использования передается непосредственно российской нации как субъекту национального самоопределения и демократически организованному организму, формально включающему в себя все политические силы и всех граждан. Каждый гражданин и каждая политическая сила сами сущностно соотносят себя с четко самоопределившейся нацией. В данном случае полностью соблюдается принцип «функционирования всех демократий», который предполагает, что «определенные политические силы определяются как внутринациональные, как свои, и, ... проиграв выборы, они не устраняются с политической арены... и имеют право на свой голос в этом обсуждении», а возложенная на власть как «политически сильную сторону обязательство уважать ненасильственные, в идеале демократические правила политической игры и обязательство относиться к оппонентам, как к “своим”», неукоснительно выполняется. Предрекаемая организаторами «националистического дискурса» угроза возникновения в стране гражданской войны снимается, т.к. для власти не возникает ситуации, при которой «мы определили своего оппонента как антинародного и антинационального, он нас определил так же». Государство таких определений не делает. Эту функцию берет на себя российская нация посредством формулирования сущностных атрибутов в соответствии с национальным кодом и формирования соответствующей объективной матрицы определения своих членов. Другими словами, каждая политическая сила, являясь частью нации, сама посредством принятия или непринятия национальных сущностных атрибутов определяет собственное позиционирование по отношению российской национальной общности, становясь для последней либо своей «своей», либо своей «чужой». На место одиозного «механизма исключения» приходит нормальный с демократической точки зрения «механизм самоисключения».
Вместе с тем, в рассуждениях организаторов «националистического дискурса» российская нация как актор сущностного самоопределения, выбирающий вектор развития и задающий доктринальные основы собственной жизнедеятельности, безоговорочно лишена присущей ей политической субъектности. Она даже не упоминается при рассмотрении вариантов исключения каких-либо политических сил из процесса дискуссий. Выделяются лишь два возможных механизма. Первый - «нарушение законодательства: либо пропаганда экстремизма, либо, например, предательство национальных интересов». Причем делается необоснованная попытка свести понятие «национальные интересы» к конкретным статьям Уголовного кодекса, «которые определяют, каким образом человек может предавать национальные интересы: продать какую-нибудь тайну, взять тайно деньги от другого государства, или еще что-нибудь в том же роде». Другой механизм исключения – «это консенсус широкого круга политических сил, которые легитимно присутствуют на политической арене, по поводу того, что “с этими людьми мы не общаемся, и мы с ними не дебатируем”». В последнем случае угрозы возникновения гражданской войны «националистические дискурсанты» не видят.
Показательно, что в ходе «националистического дискурса» игнорируется не только политическая субъктность нации, но и сама нация по существу как объективное явление реальности, как историческая глобальная сущность, возникшая в процессе развития человеческого социума, а не созданная усилиями отдельных личностей в лице конкретного государства, как это пытаются представить «дискурсанты», ссылаясь на «научные авторитеты», которые якобы «прекрасно знают, ”из какого сора” растут нации». Повторяя за «авторитетами», что нация - это «воображаемое сообщество» или «символ», «миф», основная роль в создании которого «принадлежит государству», они даже не утруждают себя серьезным анализом приводимых цитат. Вместе с тем, цитируемый ими же тезис «чтобы создать нацию, нужно восстановить ее историю и долгую хронологию» при внимательном прочтении свидетельствует о том, что на момент, когда нацию якобы понадобилось «создавать», она уже была и имела свою «историю и долгую хронологию». Следовательно, государство нацию не создает, а сущностно осознает ее на конкретном историческом этапе и выстраивает национальную форму общества в соответствии с этим сущностным содержанием.
Игнорирование национальной сущности используется организаторами «националистического дискурса» для представления нации в качестве некоего «политического проекта», который может иметь различное наполнение в зависимости от того, какая политическая сила проект формулирует и реализует. Логичным следствием такого подхода выступает навязывание Российской Федерации, представляющей собой «братских народов союз вековой», западной идеи так называемой «гражданской» нации, которая отрицает субъектность народов нашей страны в рамках единой российской нации как нациеобразующих этносов.
Не давая четкого определения понятию «нации» («нация – это понятие весьма неопределенное»), не обозначая сущностных национальных атрибутов (о них, как правило, даже не упоминается!), «дискурсанты» пытаются «со знанием дела» (в общем контексте и без привязки к российской нации) рассуждать о национальных интересах и национализме. При этом налицо явное стремление, высказываясь по национальной теме так, чтобы, якобы «проясняя», еще более запутать тот или иной вопрос. В частности, провозглашая тезис «тотальный отказ от национализма – это отказ от эффективного политического действия», они даже не утруждают себя уточнением, что есть национализм в принципе и о каком конкретно национализме идет речь. Хотя по определению национализм – это идеология нации и, очевидно, что в отношении так называемого «этнического национализма» звучание тезиса перестает быть позитивным, так как применительно к целостности Российской Федерации приобретает ярко выраженный негативный характер, точнее, становится деструктивно угрожающим.
Или, например, ставя вопрос, «какая мы все-таки нация — русская или российская?», организаторы «националистического дискурса» отвечают: «Это один из таких вопросов, однозначный ответ на который не только не открывает более широкое пространство для понимания, но это понимание затрудняет». И тут же утверждают: «На самом деле, нам нужны обе нации — и российская, и русская». Однако этот безапелляционный ответ лишь загоняет сознание в тупик, особенно с учетом других не менее категоричных тезисов: «Понятно, что гражданская нация в нашей стране не может быть другой, кроме российской» и «Перестаньте говорить о “многих нациях, живущих на этой территории”. Потому что если нация, то это политический проект, если это политическая рамка, то тогда не может быть “многих наций, живущих на этой территории”».
В качестве подытоживающих целесообразно привести четыре следующих тезиса организаторов «националистического дискурса», полезных для оценки реального состояния дел в национальной сфере нашей страны:
- «... мы имеем дело с общей для всего политического спектра России особенностью политической культуры, которая не предполагает плодотворной дискуссии, но понимает производителей интеллектуального продукта как враждебные друг другу группировки, борющиеся за умы массы, потребляющей этот продукт. С одной стороны, такая ситуация говорит о том, что утверждение нации как общей политической рамки сталкивается у нас с серьезными трудностями, а с другой — подчеркивает необходимость ее создания»;
- «...любой придуманный проект становится легитимным, если ты сумел его реализовать»;
- «Националистический дискурс, .. может быть на некоторое время оттеснен на периферию общественного сознания, как это было, например, в России конца 80-х – начала 90-х гг., но надолго сохранить это положение вещей не удается» ;
- «национализм может быть полезен и может быть опасен — все зависит от ситуации, от того, кто и как формирует и каким содержанием наполняет, для чего использует и насколько уверенно держит под контролем националистические настроения».
Какие выводы позволяют сделать данные тезисы, и какие уроки полезно извлечь из отмеченных выше особенности «национального дискурса» в стране?
Уроки и выводы из анализа особенностей
«националистического дискурса»
Прежде всего, необходимо констатировать факт: в нашей стране идет борьба за формирование национального сознания россиян, в ходе которой им под видом «интеллектуального продукта», якобы рожденного в процессе «общей дискуссии», предлагаются различные варианты подходов, далеко не всегда нацеленные на поиск истины.
Различные силы, не заинтересованные в сущностном становлении российской нации и эффективном нациестроительстве под патронажем государства, пытаются, пользуясь недостаточно четкой позицией академической науки в «национальном вопросе» и, как следствие, недостаточной решительной позицией государства в национальной сфере, с одной стороны, внедрить в национальное сознание граждан информационные вирусы, а с другой - навязать обществу схоластические дискуссии «по национальной теме», выдавая их за «необходимый государству националистический дискурс», но на самом деле только «забалтывая» проблему и лишая российскую власть присущей ей прерогативы в формировании националистического дискурсивного поля страны. Представители этих политических сил, выдвигающие в качестве одного из «главных» тезис о том, что нация – «это постоянная общественная дискуссия о реальных проблемах, волнующих людей», искренне желают демобилизации российского общества в сфере нациестроительства и откровенно высказывают «критическое отношение к мобилизационным сценариям развития».
Опасаясь созревания и укрепления российской нации посредством сущностной самоидентификации, а также учитывая волнообразный характер дискурсивного поля, противники ведущей роли государства в организации «националистического дискурса» внимательно отслеживают ситуацию в стране с целью, если не упреждения, то своевременного реагирования на любую инициативу власти в национальной сфере. В данной ситуации власть, считающая себя национальной, не имеет морального права поддаваться на «дискурсионные» провокации, то есть пускать процесс нациестроительства на самотек и уж тем более отдавать его на откуп «мастерам» по организации «националистических дискурсов». Она отвечает перед российской нацией и историей за создание национальной идеологии России, за гуманное и нравственно позитивное качество ее содержания, за высокие цели использования российского национализма и формирование адекватного национального самосознания российского общества.
Нациестроительство сложный процесс, от соответствия которого исторически заданной сущности российской нации зависит будущее страны как традиционной России, ее жизнь или смерть. Без верно выстроенной российской нации не может быть в полной мере реализована национальная безопасность Российской Федерации. В этой связи формулирование сущностных вопросов национальной сферы, включая интересы, цели, приоритеты, идеи, идеалы и прочее, должно быть прерогативой исключительно российского государства (власти), которое имеет возможность опереться на реальных специалистов в этой области и задействовать соответствующие прорывные гуманитарные технологии, а также обладает функцией организации «националистического дискурса» в необходимом объеме, с требуемой детализацией и в рамках соответствующего подхода к жизненно важной для страны теме.
В идеале дискуссионный проект под названием «националистический дискурс» требует своего замещения практическим проектом российского нациестроительства, для чего от дискуссии о нации целесообразно перейти к активному строительству самой нации. При этом целесообразно под проект нациестроительства подвести прочную научную базу, позволяющую четко определить основные понятия национальной сферы, включая понятие нации и ее сущностных атрибутов. Для вывода проекта из-под необоснованной критики со стороны деструктивных политических сил его желательно перевести из категории «проект правящей партии» в категорию «проект государства». В целях мобилизации государства и общества на качественное строительство российского нации необходимо отказаться от отношения к данному проекту как пропагандистскому и признать его в качестве проекта обеспечения национальной безопасности России.
Завершить анализ практики использования общественных дискуссий в рамках проводимого в стране «националистического дискурса» логично следующим тезисом: чтобы с нашей великой страной не случилось подобное тому, о чем в 1917г. поэт с горечью писал: «С Россией кончено… На последях / Её мы прогалдели, проболтали...», необходимо хорошо помнить, что именно «искажение национального, исторического, нравственного сознания приводило к катастрофе целых государств, к их ослаблению, распаду в конечном итоге, лишению суверенитета и к братоубийственным войнам». Необходимо отдавать себе отчет, что безопасность России зависит от состояния российской нации не менее, чем от состояния российской армии.
Перефразируя в данном контексте сказанное Президентом РФ в отношении отечественных вооруженных сил, которые в 1990-е годы, были подвергнуты деструктивному информационному воздействию, можно констатировать, что изощренно организованным «информационным дискурсом» теперь уже по российской нации наносится «разрушительный информационный удар», являющийся, по сути, «настоящим моральным преступлением и предательством». Что делать в данной ситуации?
Если следовать логике Президента, «выход только один – строить» новую (в смысле, многими пока еще не понятую до конца) российскую нацию. Нацию современного типа, устремленную в будущее и наполненную силой более чем тысячелетней традиции. Строить по-новому, на прочном научном фундаменте с признанием и исправлением допущенных недочетов и промахов.
Понятно, что с этим могут быть «связаны неизбежные ошибки, обиды, претензии. Обостренная общественная реакция», в том числе в самой национальной среде, особенно в среде специалистов, для которых смена публично обозначенных ранее позиций ударяет по самолюбию и престижу. «Сбои, “эксцессы исполнителей”, слабая информационная работа и отсутствие каналов “обратной связи”, формальное исполнение директив – все это реальные “проблемные точки”» предстоящего российского нациестроительства. Но это строительство должно быть осуществлено в интересах безопасности и устойчивого развития России и мира.
Первым и обязательным шагом при этом должно стать разрешение базовой проблемы национальной самоидентификации нашей страны - четкое научное определение понятия «российская нация», без чего контрпродуктивно говорить о чем бы то ни было национальном применительно к России.
Полный текст статьи с раскрытием сносок и перечнем
использованной литературы см. на сайте: http://mirohranenie.ru/