Клон-3, или В лабиринтах любви. Часть 24

1. Часть 24. Глава 1. Рио-де-Жанейро. В доме Латифы.

После того, как ушли все «гости»,  Латифа заглянула в комнату, где ждали ее прихода Жади и Самира. Она поняла, что дочка уже рассказала Жади обо всем, что происходило в гостиной, о том, как Халису уговорили подписать разрешение на брак Амина и Эмми.
- Латифа, как она себя чувствует? – подняла голову и спросила сестра, оторвавшись от пачки памперсов, которую она пыталась вскрыть.
- Ох, Жади, Халисе так плохо! Она ушла к себе в комнату и рыдает. Я уже не знаю, как ее успокоить. Аллах! Она ждет ребенка, ей нельзя так изводить себя рыданиями, - ответила Латифа, присаживаясь на край кровати, где Самира кормила из бутылочки проголодавшегося Джамиля. Рядом, забравшись на постель с ногами, сидела Жади, запустив руку в упаковку с памперсами.
Она горько усмехнулась.
- Теперь я могу  понять твою невестку. У мужа появится другая, и Халисе придется делить его со второй женой. Вот когда Саид женился на Рании, я, наоборот, была рада этому, потому что надеялась, что он отпустит меня к Лукасу.
Но Латифа напомнила:
- Когда-то ты сама, Жади, искала Саиду вторую жену, не видя в этом ничего плохого.
- Да, искала, потому что не любила Саида и надеялась, что с другой женщиной Саид станет счастливым, позволит и мне обрести счастье. Но когда жена любит мужа, как она может хотеть делить его с другой женщиной? Хадижа полюбила мужа-негодяя, а он разбил ее сердце, женившись на Зухре.
- Жади, но с моим сыном ситуация иная. Он поехал по зову Эмми, теперь вынужден жениться на ней, чтобы спасти и ее, и себя.
- Амин знал, что ему придется жениться на Эмми, когда поехал ее спасать, - пробурчала Самира, пытаясь попасть соской бутылочки со смесью в ротик ребенка.
Но  сестры не обратили внимания на ее замечание. Жади волновала судьба ее дочери, о которой она не переставала думать.
- Моя Хадижа не предполагала, что ждет ее после внезапного замужества.   И мне очень жаль Халису. Я могу представить, как она страдает. Но как она согласилась? Халиса нашла в себе силы подписать документ,  разрушив мечты на счастье. Я не могу прийти в себя от удивления.
- Жади, я так боялась, что она откажется! О, Аллах! Я молила Всевышнего вразумить невестку и спасти моего сына…
- Успокойся, Латифа. Теперь документ у Саида? Значит, с Амином и Эмми всё будет хорошо.
- Жади, но их до сих пор не нашли. Следы затерялись в Египте. Почему Амин не поехал к дяде Али, как только встретился с Эмми?
- Возможно, случилось что-то, о чем мы не догадываемся? – в который раз предположила Жади. – Они чего-то испугались? Или заметили преследование?
- Тетя Жади, не пугайте мою маму! Она теперь уснуть не сможет, будет переживать, представляя, как муж Эмми носится с огромным ножом за беглой женой и Амином, чтобы зарезать обоих.
- Я и так плохо сплю. О, Аллах! Где Амин? Что с ним?
- Мама, а, может быть, брат с моей подругой просто решили побыть вдвоем? Сбылись их мечты: они обрели друг друга. Вот потому Амин и Эмми не спешат возвращаться в Бразилию или лететь в Марокко к дяде Али. А вдруг на семейном суде решат вернуть Эмми ее мужу и наказать Амина?
Сказав такое, Самира передала ребенка на руки Жади  и поднялась с кровати.
- Бутылочка пуста, отнесу на кухню и сразу же ее вымою, а то потом будет сложно отмыть молочную смесь.
- Не говори так, Самира! О, Аллах!
- Дочка, молчи! Накличешь беду! Всевышний не допустит, чтобы пострадали невинные. Пусть Аллах заступится за моего сына! – запричитала Латифа.
Но Самира выскочила из комнаты и вскоре вернулась с вопросом:
- Мама, а что за браслет лежит на столике в гостиной? Я заглянула, чтобы убрать со стола стаканы и блюдо с выпечкой, и увидела футляр с украшением.
- Ох, да, этот браслет Саид принес Халисе, когда все уже разошлись. Не понимаю, зачем он это сделал, - ответила Латифа, поправляя платок, замотанный на голове в виде тюрбана «аля-Зорайдэ», за конец которого успел схватить пальчиками Джамиль – и шелковая ткань сползла с головы Латифы.
Жади прижала ребенка к себе и начала укачивать, не теряя нити разговора.
- Латифа, в самом деле – зачем Саид подарил Халисе браслет? За то, что не стала вредничать?
- Он сказал, что Халиса – самая лучшая жена, какая могла бы быть у Амина, поэтому он дарит браслет от всей семьи Рашидов за ее преданность.
- Хм, Саид всегда любил дарить украшения, никогда не скупился. Но здесь он поставил Халису в неловкое положение, - заметила Жади.
- Соглашусь с тетей Жади, - кивнула Самира. – Получается, что подпись Халисы купили за дорогое украшение. Как-то так. Столько стоит жизнь брата. Или ее счастье. Как будто от нее откупились.
- Тише, Самира! – оглянувшись на дверь, сказала Латифа. – Халиса так расстроена, что не захотела не только забрать браслет, но даже притрагиваться к нему не стала!
- Значит, она тоже так подумала.
- Самира, никто от нее не откупался. Нам нужно спасти твоего брата, а сделать это можно было только с помощью Халисы. Ваша невестка держала жизнь мужа в своих руках. И не подвела, - высказалась Жади.
- Я очень благодарна Халисе за это, - прижав ладони к груди, проговорила Латифа.  – Но насколько я успела изучить невестку, она станет тяжело переживать как из-за подписанного разрешения на брак, так и полученного подарка.
- Понимаю, этот подарок ее унизил. Саид мог бы и сам догадаться, как будет воспринят его щедрый порыв, - сделала вывод Жади.
- Но браслет такой красивый! Насколько я равнодушна к золоту, к украшениям, но даже мне он понравился, - призналась Самира. – Изящный,  интересный. И очень дорогой, конечно.
- Не дороже ее любви к моему сыну, - вздохнула Латифа. – Браслет будет больно колоть ей глаза каждый раз, когда она его увидит. Скорее всего, Халиса никогда не станет его носить. Она даже не забрала его к себе в комнату.
- Да, это вам не Лейла! Уж она-то сразу бы нацепила его себе на руку! – заметила девушка, кивнув куда-то в сторону, переплетая на груди руки.
- Самира, дочка, нельзя сравнивать Лейлу и Халису. Амин никогда не принял бы такую, как Лейла. Но меня тревожит Эмми. А если она потребует от моего сына, чтобы он развелся с Халисой? Вдруг мой сын не устоит?
- Латифа, меня тоже беспокоит эта мысль, - согласилась с ней Жади. – Влюбленные мужчины не способны рассуждать здраво, когда чего-то хочет любимая женщина. Некоторые на всё готовы ради любимой. Амин может дать развод Халисе и отправить ее в Марокко к родителям.
- Жади!
- Мама, это будет несправедливо по отношению к Халисе! К тому же, она ждет его ребенка. Амин не может так поступить с нашей невесткой!
- Успокойтесь, Амин не подлец. Он так не сделает! Халиса в Марокко не вернется. И Амин не прогонит жену, тем более – беременную и ни в чем перед ним не виноватую. Наоборот, он поймет, что Халиса спасла им с Эмми жизнь.
- Возможно, и не прогонит, но может дать развод Халисе, пусть не сразу, некоторое время спустя, пожелав, чтобы первой женой стала Эмми. А развод будет не окончательный, Халису он потом вернет. Она станет второй женой, - предположила Жади.
- Нет, Жади, нет! Амин должен понимать, что не имеет права так поступить с ни в чем не повинной Халисой! Нет! Даже если Эмми станет настаивать, забыв о том, что ее жизнь спасла как раз жена Амина, все равно сын не пойдет на это. Халиса останется первой женой, а судьба Эмми – быть второй.
- Я помню эту девочку. Она и в детстве была более смелой, чем Хадижа. Не понимаю, как она могла согласиться выйти замуж за араба, от которого теперь сбежала. Она же росла пусть и в мусульманской, но не фанатичной семье. Она по натуре ближе к Самире, чем к Хадиже. Мне всегда так казалось. Я хорошо помню ее по общению с ней, когда она приходила в дом Саида к моей дочери. Мы танцевали в гостиной: Хадижа, я, Эмми. С нами был ещё какой-то мальчик… Дуда-червяк, как прозвала его моя  принцесса. Самира, ты же помнишь друзей Хадижи?
- Конечно, помню, тетя Жади. И я тоже подозреваю, что Эмми не согласится быть второй женой. Она попытается уговорить Амина развестись с Халисой.
- Тише! Не хочется, чтобы Халиса услышала наши слова.  Я не позволю Амину так поступить с невесткой. Это несправедливо! Если он отвернется от Халисы из-за Эмми, то я откажусь от такого сына! Как только он возвратится в Рио, я сразу же с ним поговорю об этом. И с Эмми тоже. Она не захотела выходить замуж за Амина, когда могла стать его единственной женой, а теперь она должна понимать, что ей остается благодарить Аллаха за то, что она вообще сможет избежать участи разведенной женщины.
- Латифа, ты права. Так и сделай. Поговори с каждым – и с сыном, и с Эмми.
- Я и Халису постараюсь убедить, что никто не сможет изменить ее статус в семье. А когда она родит… и родит сына… то… Никакая Эмми не сможет ее подвинуть!
- Любовь ослепляет мужчину и делает его глухим и равнодушным к страданиям других женщин, потому что в сердце живет только одна женщина.
- Жади, думаю, что его отец, т.е. Мухамед, тоже не захочет таких перемен в семье Амина.
- А где они будут жить? – в который раз задумавшись над этим, поинтересовалась Самира.
- Пусть сначала вернуться в Бразилию, тогда и решим, кому из невесток где жить, - вздохнула Латифа.- Т.е. речь идет об Эмми. Она может жить вместе с мужем и первой женой или поселиться в нашем доме - в бывшей комнате Амина и Халисы.
- Да, сестра, я тебе не завидую:  между девчонками начнутся ссоры, ревность, борьба за твоего сына. Склоки, скандалы… Тебя ждут тяжелые времена.
- А что делать, Жади? Я тоже со страхом думаю об этом: на чью сторону мне придется вставать, когда начнутся распри в семье Амина? О, Всевышний!
- Мама, ты не должна вмешиваться в их отношения! Пусть сами разбираются между собой, - заявила Самира. – Ты наблюдай за ними со стороны, не становись ни на чью сторону. Давай советы и делай замечания, но оставайся справедливой.
- Правильно, я тоже так думаю, - сказала и Жади, укладывая уснувшего малыша в кроватку, стоявшую рядом с ее кроватью. – Иначе каждая невестка затаит на тебя обиду или вообще – станет твоим врагом, если ты будешь защищать только одну из них.
- Но как же мне хочется спокойно пожить!
- У тебя есть выход: скоро ты станешь женой Керима, иншалла. Правда, ты тоже войдешь в его семью невесткой, ведь у него есть сестра. Но зато ты окажешься далеко от собственных враждующих невесток.
- Мама, в любом случае, тебе придется поступать по справедливости с каждой невесткой. Но как быть мне? Эмми - моя подруга, которую я знаю с детства. Она не поймет, если я не стану ее поддерживать.
- Самира, веди себя так же, как ты советуешь своей маме, - улыбнулась Жади.
- Как я сегодня устала, - покачала головой Латифа. – День был таким длинным и напряженным! Пойду спать.
За окном было темно, но жизнь бурлила в Сан-Криштоване: была слышна веселая музыка, голоса, смех. После трудового дня люди вышли на улицу отдохнуть, прогуляться, провести время в баре доны Журы, который закрывался довольно поздно.
У себя в комнате Жади задернула шторы на окне, которое выходило не на сторону бара, но все равно – и свет фонарей мешал спать, и луна ярким золотым кругом  светилась на вечернем небе, заливая светом комнату, что чувствовалось, если  полностью погасить свет.
- Нам с Джамилем тоже пора спать.
Самира выскользнула в коридор, отправилась на кухню за стаканом сока. Ей-то отдыхать не придется: предстояло выполнить несколько зачетных письменных работ, началась и подготовка к получению диплома.
А ещё она хотела проверить электронную почту. Если даже от Фатимы не будет никаких новостей, то придется сообщить подруге о том, что дядя Саид оказался настолько умен, что догадался вычислить и забрать ключ от банковской ячейки. Теперь Фатиме не стоит рассчитывать на деньги, которые она там оставила на хранение.
Самира намерена была предложить Фатиме вернуться в Рио вместе с Лео и найти убежище где-то здесь. Путешествовать беременной по Европе казалось девушке делом нереальным. А в Рио Фатима могла бы скрываться до бесконечности при чьей-либо поддержке.
Сев за ноутбук и войдя в Интернет, она обнаружила два письма – от Лео и от Фатимы. Понимая, что письмо от приятельницы наверняка будет длинным, девушка открыла сначала файл с письмом от брата Лукаса.
Парень писал, что он привез Фатиму в Сальвадор, откуда они вот-вот отправятся Игуасу, потому что там будет проще перебраться в Аргентину; писал  о том, что они хотят побывать на знаменитых водопадах и увидеть знаменитую Глотку дьявола, которая наверняка произведет на Фатиму впечатление. Лео обещал сделать отличные фотографии для очередного географического очерка Самиры о знаменитых на весь мир водопадах Бразилии.
 А ещё Лео предлагал Самире встретиться – как только он вернется в Рио. И  случится это вскоре после того, как он отправит Фатиму в Европу.
Самира не стала тянуть с ответом, написав, что тоже хотела бы увидеться с Лео – ведь у нее все ещё хранится флешка его приятеля Алекса. Если она не успеет передать ему чужую вещь, то потом сделать это ей удастся не скоро: они с Амалией уже заказали билеты в Марокко. Как только Самира получит диплом и оформит документы на поездку – своего рода творческую командировку в Марокко, они вылетят в Париж, а оттуда – отправятся каким-то образом (на усмотрение более опытной путешественницы Амалии) в Рабат. Именно с этого старинного марокканского города журналисткам хотелось начать путешествие по североафриканской стране Марокко – «стране заходящего солнца».
Самира вспомнила, что Лео намеревался отправиться вслед за ней или даже с ними вместе путешествовать по Марокко, и засомневалась: а стоит ли тогда сообщать ему такие подробности? Вдруг Лео после ее письма захочет полететь туда же? Начнет их преследовать, испортит им запланированные  изыскания! Они с Амалией до мелочей продумали, что именно им следует увидеть, где побывать, с кем и о чем поговорить! На что обратить внимание, какие фотографии обязательно сделать – всё было распланировано!
Практически все темы будущей книги уже были готовы в синопсисе – нужен был лишь конкретный материал – факты и фотографии, подтверждающие их предположения и находки, которые они надеялись сделать. Ну и оставалось место для вставки в текст будущей книги разных историй, собранных сказок и притч, которые Самира надеялась записать в арабской стране.
Самира очень ждала этой поездки! При одной мысли о скором путешествии у нее по телу пробегали мурашки. Она даже во сне видела, как складывает вещи в новый чемодан на колесиках, который ей обещала подарить тетя Жади.
Она взглянула на фотографию Арнава Сингха Райзада. Девушка давно заметила, что киногерой как будто следил за нею глазами, провожая взглядом, куда бы Самира не передвигалась по комнате. Вот и теперь он насмешливо смотрел на нее с фотографии в упор. Это начинало нервировать. Девушка взяла фотографию и положила ее «лицом» вниз.
Теперь думалось лучше. Она вспомнила Лео. Что-то в этом парне было такое… притягательное…  Но Самиру отталкивало воспоминание о нечаянном поцелуе, который позволил себе Лео в тот день, выйдя из такси напротив бара доны Журы. Ни о какой личной жизни Самира пока и думать не хотела. Поцелуй! Что это вообще такое? Зачем?! Все эти сюси-пуси и чмоки  отвлекают от работы, от серьезного дела, а Самира жаждала начать карьеру журналистки. Никто не жил в ее сердце с тех пор, как закончилась та давняя история с Зе Роберто.
Она даже не заметила, как начала размышлять вслух, вполголоса, взяв в пальцы карандаш и непроизвольно вертя им.
- Тогда случилась со мной первая любовь. Теперь-то я понимаю, насколько я была наивна, думая, что те чувства, те отношения останутся со мной навсегда! Но время прошло, и где моя любовь к Зе Роберто?  Я стала забывать даже то, как он выглядит! А Лео… Фатима в письмах намекает, что он ко мне не равнодушен. Но я не вижу в нем ничего, за что могла бы его полюбить. Он хороший друг. Возможно, мне не даёт на него взглянуть как-то иначе то, что мне о нем известно: и то, что он был какое-то время влюблен в тетю Жади, и то, что он так похож на мужа тети Жади в юности. Есть в этом какой-то привкус предательства, что ли, если я вдруг задумалась бы  о нем, как о мужчине, который мог бы быть рядом со мной. Предательство по отношению к тете Жади. Но ведь она любит Лукаса? А Лукас любит ее. И Лео тоже не вспоминает о Жади. Похоже, он переключил внимание на меня, если верить наблюдениям, сделанным Фатимой. Но хочу ли я принимать знаки его внимания? Пожалуй, нет. Пока – нет. Я всегда мечтала о журналистике. Сейчас время пришло как раз для этого, а Лео пусть не становится у меня на пути. Любовь пусть остается на потом!
Она хотела убрать из письма к Лео запись о скорой поездке в Марокко, но потом решила, что у Лео столько собственных планов, которые он вряд ли станет ломать из-за нее, что оставила текст, не переделывая. В самом деле – не отправится же парень в Марокко, бросив всё, чтобы только быть рядом с ней. Он же тогда пошутил, когда говорил, что непременно должен поехать вместе с ней и Амалией в путешествие, которое считал опасным для двух молодых и красивых женщин.
Самира прикоснулась к губам и постучала по ним кончиком карандаша, который непонятно когда оказался у нее в руке.
Путешествие - опасное? Самира так не думала. Ни она, ни Амалия не собирались искать приключения. Они ехали в Марокко, чтобы там работать! Но отчего-то и мама, и тетя Жади страшно нервничали, стоило ей напомнить, что скоро она окажется в той далекой чудесной стране, которая была ещё и ее исторической родиной! Где жило столько их родственников! Чего же все так боялись? Самира не хотела верить, что дядя Абдул может поступить с ней так, как он когда-то угрожал: найти мужа и насильно выдать ее замуж. Ещё чего! Так она и подчинится, так и согласится!
Но и тетя Жади, и мать были уверены: никто ее и спрашивать не станет – украдут и вынудят стать женой человека, которого она никогда в жизни до этого не видела, но которого выберет для нее в мужья ее семья. А в Марокко ее семья – это дядя Абдул, потому что она принадлежит его роду, она – его кровь.
- Средневековье какое-то, такое не может случиться в наше время, - фыркнула Самира, но в глубине души почувствовала страх. В Марокко могло быть все иначе, чем сейчас ей это представлялось. Кто сможет найти ее, помочь сбежать, если с ней случится так, как опасаются ее родственницы? Если дядя Абдул и отец с дядей Саидом никому не расскажут, что с ней и где она, то как мама и тетя Жади смогут узнать о ее судьбе? Молчание может затянуться на годы, пока ее будут держать взаперти в каком-нибудь старинном риаде, не выпуская даже на рынок! Девушку обдало холодом страха.
- Но я же буду не одна, с Амалией. И стану вести себя осторожно, проявляя бдительность. Прилетев в Марокко, надо бы побывать в гостях у дяди Али и предупредить, что я не хочу выходить замуж по принуждению. Пусть он знает об этом.
Но тут же она отказалась от возможной встречи с дядей Али по этому поводу, вспомнив, как тетя Жади рассказывала о собственном замужестве: именно дядя Али заставил ее стать женой дяди Саида.
- И все равно я поеду в Марокко! А там я решу, как быть дальше. Я справлюсь! – постаралась успокоить себя девушка и открыла файл с письмом Фатимы.
Читала она его долго – как всегда. На фазенде Фатима тратила свободное время на то, чтобы описать место, природу, людей, среди которых она оказалась. Да… Подруга даже в пребывании на далекой фазенде умудрилась увидеть приключения. 


2. Часть 24. Глава 2. Фатима на фазенде у отца Алекса.

Самира сидела перед ноутбуком, впившись глазами в строчки на мониторе.
«…Самира, я уже описывала Сальвадор, куда мы прилетели после Амазонки? Город, воспетый писателем Жоржи Амаду. Ты читала его романы? Он согласился бы со мной, что эти места из тех, где хотелось бы поселиться навсегда.
Описать, как мы добирались до фазенды? Автобус довез нас только до небольшого городка, название которого я так и не смогла запомнить. Мы долго шли пешком, солнце было таким палящим, что у меня обгорели плечи. Как ты понимаешь, я больше не ношу закрытую одежду. Позже мне пришлось лечить образовавшиеся на коже волдыри от солнечных ожогов.
Мы шли и шли, а когда спускались с холма, Алекс предупредил, что осталось недалеко – просто кусты заслоняют дом на соседнем холме. На половине спуска наткнулись на овал засохшего пруда. Живописная местность: слева – пастбище, справа – кустарник, где искавшие нефть разведчики когда-то прорубили теперь почти совсем заросшие тропы. На стволах деревьев я видела ноздреватые термитники.
Мне всё кажется интересным! Ведь я никогда ничего подобного не видела и подозреваю, что уже никогда не смогу увидеть, увы. Подходя к фазенде отца, Алекс сказал, что цветущее дерево возле речки называется сукупира, показал, где расположен огород, который возделывает его отец. Я увидела ряды банановых деревьев, грядки помидоров, трав, лимонные деревья.
Я шла и не только смотрела по сторонам, но и прислушивалась к хрусту и пощелкиванию в зарослях по обеим сторонам тропы. Может быть, бродят рядом животные, которых я так жажду увидеть? Суетливые макаки, питоны, пятнистые ягуары со свисающими с деревьев хвостами. Все они должны быть здесь – так уверил меня Алекс под насмешливое выражение лица Лео. Может быть, они смеются надо мной?
Мы перебрались по бревну через речку и с самого крутого участка тропы увидели, наконец,  фазенду, а по сути – крошечный, размером с сарай домик из полого баийского кирпича с черепичной крышей, спутниковой «тарелкой» и распахнутыми дверями. Две двери были по бокам для входа и выхода и одна – посреди – для вентиляции. (Потом я обнаружила, что на пороге этой двери хорошо сидеть, свесив ноги, и наблюдать панораму ущелья).
У стен дома стоят огромные синие баки для воды. Как объяснил Алекс, в них набирается дождевая вода, которая стекает с крыши.  Два часа хорошего ливня достаточно, чтобы наполнить оба бака, но летом (в декабре) с водой случаются перерывы. В этом году последний дождь прошел задолго до нашего приезда.  А скоро уже конец лета – февраль. При мне потом Алекс заплатил водовозу с мулом за доставку драгоценной жидкости снизу, из реки.
Когда мы подходили к дому, но ещё не выбрались из леса, собаки профессора уже подняли лай. Когда они увидели сына хозяина, то лай перешел в радостное поскуливание, и собаки, виляя всем телом, подскочили к Алексу, чтобы поприветствовать его. На нас с Лео, стоило нам сделать шаг в сторону дома, собаки кинулись с разинутыми пастями, испугав меня. Но спустя два дня (после скормленной им куска курятины) собаки стали относиться ко мне гораздо более радушно.
Хозяин фазенды оказался человеком образованным, с тягой к достижениям современной цивилизации, пусть и предпочел жить в таком глухом месте. Представь, на крыше были расстелены, как полотенца для просушки, солнечные панели, подсоединенные к батареям. Синьор рассказал, что, т.к. пасмурных дней в этой части страны почти не бывает, батареи перезаряжаются быстро, и энергии хватает, чтобы работать за компьютером почти весь день, но ни для холодильника, ни для сколько-нибудь сносного освещения дома по ночам ее уже недостаточно.
Как оказалось, в доме одна лампа – над кроватью профессора  у отца Алекса. При нас ее заменили более экономичной лампочкой, которую привез с собой Алекс. Его отец теперь сможет по ночам читать часа по три.
Как я поняла, у остальных обитателей долины таких проблем нет: ни читать, ни писать они все равно не умеют (нет, ты только представь –  и это в 21 веке!!!), они встают с солнцем и ложатся с заходом. Иногда только по вечерам вдали горят костры и раздается едва различимый рокот барабанов.
 Как-то Лео спросил у знакомого  синьора, почему люди  не селятся ближе к дороге,  если в пределах трех километров от асфальтированных трасс есть возможность провести в дома электричество? Он ответил, что все дело в разбойниках.
- Как - почему? Бандит приехал на машине, остановился, убил, ограбил и поехал дальше. Кроме того, фермерам нужны простор для скота и плантации. Не могут они сидеть друг у друга на голове ради какого-то электричества.
Вот логика, да, Самира?
Когда мы прибыли на фазенду, парни развили бурную деятельность: проветривали матрацы, подметали пол, мне доверили только перемыть посуду. Лео оказался таким домовитым! Нарезал салат, а Алекс достал припасенные где-то бутылки с кашасой и пивом. Фииии! Саид никогда не пил. При мне, во всяком случае. При нас...
А Лео, Алекс и синьор ***, едва приведя дом в порядок и приготовив еду, принялись за выпивку и закуску. Я же, прихватив с собой тарелку с салатом, ушла в сад, чтобы не видеть их питие, от запаха которого  меня сразу же начало подташнивать.
 В саду, среди карликовых кокосовых пальм, покачивались три гамака, в одном из которых я устроилась. Кроны пальм пересекались, перекрывая весь газон с гамаками уютной тенью. Кокосы висели на высоте человеческого роста, и чтобы открутить себе кокос, стоило лишь протянуть руку…
Хозяин (очень приятный пожилой человек) отвел мне комнату, окно которой выходило на пустую, заросшую травой делянку. Лео и Алекс устроились в большой комнате. А у отца была крохотная спальня – у меня за стеной.
Рано утром Лео и Алекс надели соломенные шляпы (хи-хи!) и уехали наблюдать строительство, которое затеял отец Алекса. Я не стала вникать в это. Главное – я осталась одна. Даже синьор куда пропал, наверно, ушел на огород. Встав чуть позже других, я сварила себе кофе и села в тени писать это письмо-дневник. Т.е. я пишу сейчас письмо, в которое вставлю тексты из моего дневника (сейчас я уже в Сальвадоре, сижу в интернет-кафе в аэропорту). Потом я приняла душ в саду, пока дома не было мужчин. Я справилась с приспособлением, сделав все так, как мне показал профессор. (Отец Алекса – профессор-лингвист). И снова вернулась к письму.
Потом я, как смогла, приготовила обед. Самира, мне однажды Хадижа рассказывала, как ее тетя – Назира, кажется – учила твою тетю и Ранию готовить еду, собрав всех на кухне.  Я стояла за столом, кромсала овощи на салат, и отчего-то мне вспомнилась эта история. Нет, мои руки не приспособлены для такой грубой работы. Ужасно получилось.
Но даже если это было и так, то вернувшиеся через несколько часов мужчины не заметили этого. Они смели всё, что я приготовила, и отправились на речку мыться. Я почти не разговариваю с  Алексом и хозяином дома, который ведет себя со мной очень предупредительно. Я все время только наблюдаю за всем и всеми.
Кстати, меня удивило, что синьор непременно закладывает все двери и окна деревянными палками, а потом ещё запирает калитку на замок. И так каждый раз, когда мы куда-нибудь уходим все вместе. Однажды я не выдержала и спросила, что заставляет его надеяться на один ржавый замок, если шесть собак (две взрослых и четыре щенка) не кажутся надежной охраной?
Он ответил, что собаки и замок задержат грабителей, а там он услышит лай собак и прибежит с речки…
- И что дальше? – спросила я.
Сейчас у отца Алекса есть охотничье ружье и мачете (факан), но когда-то был и револьвер, и собственный мул, и даже автомобиль. Стрелять он так и не научился, ездить верхом  не полюбил, а машину счел слишком обременительной: требует постоянной починки, да и дополнительный соблазн представляет для грабителей. Он продал машину  и по рекомендации владельца бара дона Антонио нанял постоянного шофера, которого при необходимости вызывает,  как в городе - такси.
Самира, как же здесь жарко! Порой у меня из глаз просто искры сыпались от жары! Я, не преувеличивая, скажу, что видела, как от земли и листвы валит пар. Но и ливни мне тоже довелось пережить. Вдруг налетел резкий порыв ветра, вслед за этим потемнело, и стеной упал короткий сильный дождь. Так повторялось ещё несколько раз в течение дня: удушающий зной, порыв ветра, затем дождь и снова солнце. Но в воздухе продолжала ощущаться странная тяжесть. Наконец, под вечер начало греметь, и поминутно вспыхивали сухие синие молнии. Я боялась такой погоды: только бы не затопило!
- Зато баки наполнятся, - утешил меня Лео, увидев мой страх.
Я стояла на веранде и наблюдала, как баки не только заполнились, но вода начала переливаться через край. И вот уже по наклонной поверхности двора текут реки. На веранде появились небольшие светлячки с яркими зелеными «фарами» на лбу. Они не летали, а ползали в разных направлениях. Лео сделал фотографии светлячков – проверь, обязательно найдешь их в его письме.
А вчера я предложила Лео прогуляться вокруг фазенды. Мне хотелось взобраться по склону ущелья и выйти на соседнее пастбище, на манящую желтую дорожку, которая хорошо видна с веранды. Для этого предстояло пересечь участок леса, влажная земля которого покрыта слоем огромных засохших листьев.
Удивительно, но Лео прекрасно владеет мачете! А это кажется простым делом только со стороны. Я тоже как-то попыталась: взяла в руки мачете, ударила по лиане, подражая продавцам кокосов – быстрое, короткое движение. Мачете с хрустом разрубил воздушный корень рядом с моей ногой. О, я так испугалась! И Лео тоже. Мне следовало поучиться у него. Он-то наносит удары по лианам, которые висят над головами над еле видной тропой. Вероятно, здест нужен опыт.
Когда мы добрались до огорода отца Алекса, Лео повесил мачете (здесь его называют факан) на лаймовое дерево, с которого ежедневно мы собираем по несколько плодов  - для разных блюд, а мужчинам для капириньи.
Мне не повезло и здесь: получила дружеский укол от растущей рядом агавы. Рядом с ней рос куст сахарного тростника, из которого Лео тут же выжал сок. Здесь рядом есть более отчетливая тропа, но Алекс предупредил нас, что она ведет в неправильную сторону.
Это был чудесный день! Мы зашли в лес, и воздух наполнился мелкими яркими бабочкам, которые вспархивали отовсюду в этой колючей чащобе. Это было, когда мы ещё только поднимались по склону. Чем выше  - тем непроходимее становился путь. Наконец, тропа и вовсе исчезла, и мы остались на небольшом клочке пространства, под единственным высоким деревом с белым тонким стволом и фонтанчиками листьев на верхушке.
Дерево напомнило мне папайю, которая растет рядом с домом. Я узрела утром несколько висящих под кроной зрелых плодов. Алекс пояснил мне, что папайя, по сути, вовсе не дерево, а трава. Лео же принес стремянку и попытался достать плоды. Но лестница пошатнулась, и он схватился руками за ветку, повис на стволе, т.е. на стебле, который оказался ребристым и шероховатым. Но Лео не упал, сам спустился.
Потом, перейдя реку, мы оказались на небольшом пальмовом болоте, принадлежащем соседке отца Алекса доне Маргарите. Дона Маргарита живет по большей части одна (со скотом и собаками, конечно). У нее есть муж, которого мы встретили у фруктового лотка на базаре в Энтрериос (вспомнила все-таки это сложное название!) – полный, улыбчивый человек с тихим голосом. Но он предпочитает жить в городке.
К ее участку через пальмовое болото мы и вышли на заросшее пастбище, за которым видна колючая проволока – Маргаритина граница.
Так было жарко, что мы с Лео решили искупаться в реке. На мне был заранее надетый купальник. Лео же снял штаны и остался в плавках. Глубина здесь оказалась по колено. Поэтому я только зашла в воду. А Лео решил полежать в воде. Я же предупредила его, что зря он так рискует: говорят, что здесь водятся питоны и жакаре (маленькие крокодилы), которые иной раз утаскивают цыплят. Дно мягкое и топкое, засыпанное листвой и веткам, наверняка таит множество разнообразных недружеских созданий. Я удивилась, когда Лео прислушался к совету: в итоге он только обливался водой, зачерпывая ее из реки «черпаком» из огромного скрученного листа какого-то кустарника.
Мы пробыли на фазенде совсем недолго, несколько дней. И я даже полюбила это место. Здесь так красиво! Поляна, где стоит домик, с одной стороны оторочена кокосовыми пальмами, с другой – переходящими в болото веерами гигантского бамбука. В тени растут алые цветы амарийос.. Посреди поляны стоят два полных манговых дерева и три дерева жако. Под их кронами густая тень, а почва застлана слоем кожистых опавших листьев, на которых, в отличии от жалящей травы, можно посидеть.
С дерева жако на высоте моего роста свисают массивные плоды – овальные яйца величиной с лошадиную голову, ячеистой кожурой напоминающие ананасы, только без плюмажа у черенка.
Именно так я представляла себе фазенду до прибытия сюда – уютные  дорожки, фруктовые деревья на каждом шагу, пышные зеленые заросли, мельтешение змей и попугаев…
Змеи мне не встретились, но на рассвете два раза видела попугаев, пролетающих высоко в небе над фазендой к месту дневного кормления. Интересно то, что они и летят не косяками и не горстями, как прочие птицы, а семьями – по двое, по трое, держась на приличном расстоянии от других семей.
Конечно, есть еще летучие мыши. Они живут на крыше, у карниза, и оттуда весь день слышится скрип и писк мышат, а с наступлением темноты взрослые особи влетают в двери и начинают порхать по всему дому, овевая лицо.  Бррр!
Мне очень хотелось попробовать плод жако. Отец Алекса советовал дождаться, когда вернутся Лео и Алекс, которые отправились куда-то по делам. Он предупредил, что жако трудно разделывается. И все же я решила сама добыть плод. 
Захватив мачете, я отправилась в сад и с неожиданной легкостью разрубила толстый черенок. Фрукт покатился, как голова чудовища. Из черенка обильно сочилось липкое белое «молоко», которое, как потом оказалось, возможно смыть с рук только маслом. Но у меня были заготовлены банановые листья. Запеленав фрукт, я взяла его на руки и понесла в дом. Таким тяжелым оказался, а ячейки шкуры уже начали чернеть – это значит, что плод спелый. Когда я попробовала фрукт – мне не понравилось.
И ещё тебе хочу рассказать: мне впервые приснился сон, такой странный и красочный! Давно я не спала так хорошо и не видела таких ярких снов! Почему-то мне приснилось наводнение. Видела длинную зеленую волну, которая медленно росла и постепенно начала загибаться.  Потом появилась Рания, одетая в красное. Она строго посмотрела на меня и сказала: «Теперь я могу есть только белую еду: молоко, хлеб, рис…».
Я не знаю, стоит ли верить снам. Но что может означать этот сон? Что происходит в доме твоего дяди? Как Саид? Что нового в семье?  Возможно, ты напишешь мне об этом в письме, которое я смогу прочитать только перед вылетом из Сальвадора в Игуасу. Дело в том, что на фазенде, как назло, сейчас  нет интернета. Отец Алекса уверяет, что Интернет есть, но именно сейчас у него какие-то проблемы с провайдером. Алекс даже ездил в соседний городок разбираться. Но неполадки так и не смогли устранить.
И ещё, Самира, я сегодня ночью оказалась в очень неловкой ситуации. Дело в том, что я иногда разговариваю во сне. Обычно я сплю очень чутко, а после побега от Саида и вовсе спала урывками. Но мне снился сон, в котором я видела Ранию, а потом я даже не помню, что я видела, но, как мне потом рассказал Лео, я кричала во сне. И кричала на арабском языке! Но часть слов была на португальском, которые меня и выдали. Я просила Саида пощадить меня. Представляешь?
 Отец Алекса всё слышал. Он, оказывается, не просто профессор лингвистики, он арабист, знает несколько языков и разобрал мои слова. Не повезло мне: мужчина сидел на краю веранды, а мои крики доносились из окна моей комнаты, которое находилось совсем близко за углом дома. Вероятно, я назвала во сне фамилию Саида Рашида, сказала что-то о побеге, о сейфе и украденных деньгах, о вынесенных драгоценностях. Это ужасно! Видела бы ты выражение лица, с каким он встретил меня утром. Сначала я ничего не поняла. А он, наверно, принял меня за беглую преступницу, которую его сын вынужден по какой-то причине укрывать. Наверно, решил, что я подружка Лео, который недавно спас его сына от смерти в Пантанале, и вот теперь Алекс помогает Лео. Ужасно...
Даже если бы я захотела пожить здесь ещё какое-то время, как я могла бы сделать это после такого разоблачения? Не знаю, как Лео и Алекс объяснили синьору***, кто я и почему я приехала с ними на фазенду. Но он понял, что я скрываюсь. Подозреваю, что Алекс, которого Лео все-таки посвятил в тайну, вынужден был поделиться ею и с отцом, чтобы успокоить старика.
Я же, наоборот, очень испугалась, потому что жизнь научила меня никому не доверять. Не донесет ли синьор на меня в полицию, не поверив сыну и приняв меня за беглую преступницу? Не захочет ли он получить вознаграждение от Саида, сообщив мужу о том, где теперь скрывается его жена?
Тем более, что старик внезапно заговорил со мной на арабском. Я почти попалась. Он понял, что я понимаю язык, на котором он ко мне обратился. Но я ничего не ответила, сделав вид, что ничего не поняла.
Вдруг чудесная фазенда утратила в моих глазах всю прелесть. И мне захотелось как можно скорее покинуть это место.
День сразу как-то не заладился: я едва не вывалилась из гамака, просыпала кофе мимо кофеварки…Потом начался дождь, о котором я тебе уже писала чуть раньше. Прости за сумбур в письме. Наверно, это от волнения. Я переживаю, как мне удастся покинуть страну. Не идет ли Саид по моим следам? Что он успел уже узнать обо мне? Убеждаюсь, что правы те, кто считает, что случайностей не существует:  всё на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие. 
Мы могли бы погостить у гостеприимного отца Алекса ещё некоторое время, но, после того, как я во сне проговорилась, и стало ясно, кто я, даже Лео как-то заторопился покинуть и фазенду, и Сальвадор, уверяя меня, что он уже обо всем договорился, проблем в Игуасу, а затем и в Аргентине не будет. 
Алекс решил остаться на фазенде. Он должен был помочь отцу в делах. Поэтому Лео договорился с приятелем, что он только посадит нас на автобус, и на этом они расстанутся. Но они простились, говоря, что это ненадолго. Самира, возможно, мне это только показалось или я ослышалась, но они намерены отправиться в путешествие в Марокко. Совпадение? Ты ведь тоже намерена лететь в Марокко с подругой-журналисткой?
Надеюсь, вы все там встретитесь и продолжите поездку вместе. Поверь мне, Лео очень интересный человек. А Алекс очень добрый, но застенчивый, особенно для своего возраста. Познакомь его с Амалией, о которой ты мне рассказывала. Я уверена, он окажется сокровищем для любой женщины, которой «за тридцать».
Я чувствую себя прекрасно. Даже порой забываю о том, что жду ребенка. Поэтому веду себя порой очень неосторожно. Когда я буду видеть растущий живот, тогда стану более ответственной.
А пока меня даже не тошнит. Нормально ли это? Зулейку часто тошнило, и она стойко выносила ужасное состояние. Но со мной такого нет. Я реагирую только на спиртное и мыло с резким запахом. И всё.
Не поверишь, но сегодня на фазенде Лео сам приготовил обед – желтые сладкие плантаны ( возможно, ты знаешь - это такие бананы) и овощи жило, формой и цветом напоминающие инжир, а вкусом – как горькие баклажаны. А также пресный картофель (ямс). Собственно, я легко бы обошлась одними фруктами: съела бы десяток местных манго, неказистых на вид, десяток коротеньких толстых бананов, пара свежих кокосов – и больше ничего не надо!
И вот мы с тарелками сидим на ступенях, Лео – в тени, я – на солнце. Обнаглевшие за время моего визита кошки норовят залезть в тарелку. Алекс ест, лежа в гамаке. Его отец предпочитает кушать в комнате, на кровати из драгоценного дерева сукупира. Эта кровать – единственная «серьезная» мебель в доме. Хозяин купил ее после того, как однажды проснулся после дождливой ночи и обнаружил рядышком под одеялом объемный клубок – шестифутового кораллового аспида. Ядовитейшая змея, видно, продрогла на улице и приползла к человеку погреться.
Кстати, дом я так и не описала.  У меня в комнате есть гамак, стул, кронштейн с вешалками, куда можно повесить одежду.
В доме имеется ещё единственный крошечный столик, который был отдан компьютеру.  По всей длине веранды (она же- гостиная, большая комната) свалены кокосы, мешки с собачьей едой, инструменты, швабры, глиняные кувшины с базара, чемоданы, где хранятся книги, много прочего барахла. Веранда занимает полдома, другую половину делят две комнатки и кухня. Беленые внутренние стены – собственно, не стены, а перегородки, кончаются на высоте примерно двух с половиной метров, а дальше, до самой крыши – свободное пространство. Потолки в баийских деревнях класть не принято, и даже между наружными стенами и крышей обычно оставляют зазор для освещения и лучшей циркуляции воздуха. Но Алекс собирается помочь отцу всё заделать, чтобы ограничить количество порхающих по дому летучих мышей.
Удивительно, как быстро на фазенде наступает полная тьма. Свечи зажигают по часам: в шесть-пятнадцать, потому что ещё через пятнадцать минут будет совершенно темно!  А небо заполняется звездами.  Не смотреть на них нельзя. Когда я там жила, полная Луна  не осмеливалась вылезать выше крон эвкалиптов. Звезды же совсем не рассеивали тьму, напротив – гипнотизировали и мешали  глазам привыкать к темноте.
Каждый вечер я выходила в сад, залезала в гамак, качалась и смотрела на небо. На коленях у меня всегда к тому времени лежал зеленый выпитый кокос.
Однажды я увидела на небе падающую звезду и вспомнила, что одна звезда падает к счастью, надо успеть загадать желание. Я даже растерялась и поняла, что не знаю, чего я хочу больше всего: уехать в Европу и там каким-то образом устроиться или вернуться к Саиду, но так, чтобы забылась или вовсе не было той истории с сейфом, банком, драгоценностями, с Ранией, шантажировавшей меня справкой от врача.
Почему она решила, что я установила спираль ДО того, как вышла замуж? Ей даже не пришло в голову, что я могла сделать это после свадьбы. И это произошло именно ТАК! Если мне когда-нибудь придется объясняться с Саидом, я буду настаивать на том, что Рания лжет, что спираль, которой она меня шантажирует и придумывает разные гадости обо мне, была установлена после того, как я стала женой Саида. Да, я поступила так, чтобы сразу не забеременеть, потому что хотела разобраться, в какую семью я попала, что за человек – мой муж. И если меня не устроит что-либо, я могла бы спокойно развестись, не опасаясь, что у меня отберут моего ребенка. Только поэтому.
Когда я успокоилась и поняла, что жить рядом с Саидом вполне можно (в отличие от некоторых его жен!), я обратилась к врачу с просьбой удалить спираль. Теперь-то я понимаю, что могла бы САМА рассказать правду Саиду, всё объяснить, а не поддаваться нажиму со стороны Рании! Почему я ей поверила? Саид не глупее Рании. Он бы разобрался, если бы захотел. И вот теперь я жду его ребенка, но буду вынуждена скитаться из-за ревности и жадности этой подлой женщины. Она теперь заняла мое место, стала второй женой Саида, она счастлива. Теперь бояться должна Зулейка, потому что Рания не успокоится. Она захочет стать и первой женой.
В тот вечер я так и не смогла загадать желание, настолько разволновалась. Помню, как я потом оглянулась на ущелье: из-за гребня противоположного берега поднималось слабое сияние – отсвет огней городка Энтрериос. Мои глаза заволокло слезами.
 А потом ко мне подошел Лео и сказал, что утром мы уезжаем, покидаем фазенду навсегда. За нами приедет машина, которую обычно вызывает синьор ***, и отвезет нас на автостанцию. В Сальвадор мы поедем на автобусе. А там сядем на самолет.
 Утром Лео постучал в дверь:
- Выезжаем через час.
Тогда я выскользнула из гамака, начала метаться между комнатой и ванной, одновременно пытаясь затолкнуть все вещи в чемодан. Я очень не люблю собирать вещи в поездку.
После замечательного завтрака, приготовленного Алексом из только что выловленной рыбы, пожаренной в пальмовом масле с луком и специями, мы с Лео выбрались из дома и, провожаемые хозяином, добрались до автомобиля. В салоне сидел низенький, пожилой дядюшка с сигаретой. Я пришла в ужас при мысли, что если во время поездки водитель не перестанет курить, меня же стошнит! Но мне повезло. Лео, кажется, объяснил шоферу проблемы с моим состоянием здоровья, и тот убрал сигарету.
Мы ехали в этот раз не там, где шли пешком на фазенду. Проехав некоторое время по бездорожью, мы добрались до трассы и помчались дальше,  так что горячий ветер бил мне в лицо. Мимо проносились овраги и холмы, красный язык оползня, излучина реки, обросшая яркой пальмовой зеленью….
Не стала тебе описывать прощание с отцом Алекса. Хороший человек, но мнительный. Как жаль, что я разговариваю во сне. Мне кажется, он был напуган, узнав, что я жена такого влиятельного человека. Беглая жена, которая может принести много неприятностей тем, кто рискнет ей помочь.
Опять у меня получились какие-то сумбурные записи, потому что дневник нужно вести, делая заметки в конкретные даты. Я же имею возможность написать обо всем сразу, но через несколько дней. И тогда что-то забывается или вспоминается не вовремя. Нет временной последовательности. Получается какой-то калейдоскоп из отрывков мыслей и воспоминаний.
Самира, то, что меня удивило или восхитило, тебе следует увидеть самой, а не полагаться на описания или чьи-то рассказы. Даже фотографии, сделанные Лео, не смогут передать чудесность путешествия по местам, которые мне так понравились. Я узнала, что существует совсем другой мир, чем тот, в котором я жила до этого. Как будто меня держали в золотой клетке, как птичку, и вдруг мне удалось выпорхнуть, вырваться на волю, в огромный мир… Я чувствую себя маленькой птичкой колибри, которую могут поймать и уничтожить. А ещё – впереди полная неизвестность. Я сомневаюсь, стоит ли лететь в Европу. Но  вернуться в дом Саида мне страшно!
Я нахожусь в аэропорту Сальвадора. Лео привел меня в кафе, оставил здесь и  куда-то ушел. И я решила написать тебе это письмо. Лео тоже тебе что-то отправил, как я поняла. Самира, прости, если это письмо тебе было неинтересно читать. Я себя спрашиваю, зачем пишу тебе такие длинные письма? Не только из желания рассказать, что со мной и где я. Мне хочется поделиться тем, что я увидела и пережила. Но я не умею вести дневник для себя. Мне нужен живой собеседник, необходимо знать, что кто-то, существующий в реальности, читает мои письма-исповеди. И конечно, я догадываюсь, что тебя может утомить чтение файлов такой длины. Возможно, я напрасно тебя беспокою. Можно же коротко сообщить тебе о том, что со мной происходит. А Лео пусть расскажет тебе всё остальное. Прости…»
Самира перестала жевать булочку, дочитав до этих строчек, и отставила в сторону стакан с недопитым соком.  Почему Клэр решила, что ей неинтересно читать ее дневник путешествия? Неужели она могла в ответных письмах чем-то обидеть молодую женщину? Впрочем, как положение, так и состояние здоровья Клэр/Фатимы  вполне могли объяснить ее сомнения во всех и во всем.
Самира собиралась написать подруге, чтобы та ни о чем не беспокоилась, не думала ни о чем плохом! Ей, Самире, очень интересно читать ее письма, и она мечтает тоже отправиться в путешествие. И она хотела бы помочь Фатиме. Самира напомнила себе, что непременно следует сообщить о том, что ключ теперь в руках дяди Саида, как и деньги в той банковской ячейке. И предложить вернуться!
Но так как письмо было ещё не дочитано, Самира снова щелкнула мышкой и уставилась в экран, найдя нужный абзац в тексте.
«…Комфортабельный двухэтажный автобус довез нас с Лео из Энтрериос в Сальвадор. Представь: около кабины водителя стоял огромный бидон с крепчайшим и очень сладким кофе. Рядом стопка стаканчиков. Но кондиционер в салоне отсутствовал. Никакие разбойники на остановках к нам не ворвались, только босоногие мальчишки разносили конфеты из кокосовой мякоти. Я не стала их покупать, усомнившись в санитарном состоянии продукции. Но дала самому младшему мальчику несколько монет.
 Мы ехали дальше по красивейшим местам. Ухоженная федеральная автострада окружена с обеих сторон  белоснежными дюнами размером с пятиэтажный дом. На дюнах – мангровые кусты и пальмы. Это так красиво, что я невольно улыбалась. Что до дюн, то Лео, который ко всему прочему интересуется археологией, предположил, что Баийя когда-то была дном моря с островами-вулканами.
Прибыв в Сальвадор, мы с Лео сразу же отправились в аэропорт, где решили пообедать. Лео помог мне поменять сто долларов на розовые и зеленые банкноты с изображениями ягуара и тукана, и мы отправились выпить за стойкой  кофе «экспрессо». Заодно купили салями и немецкие плитки спрессованных отрубей толщиной с шоколадку, которые запивали апельсиновым соком».
Дочитав текст до конца, Самира тут же написала ответ. У нее закрывались глаза от желания уснуть. Но она понимала, что есть вещи, которые ей непременно нужно сообщить Клэр, опасаясь, что иначе ее советы могут опоздать. Письмо от Фатимы пришло днем, когда Самира была в университете, а прочитано поздно вечером.
 Жена дяди Саида уже долетела из Сальвадора до района Игуасу, добралась до знаменитых водопадов, а, возможно, уже переходит границу, чтобы оказаться в Аргентине. И если она успеет вылететь в Европу, то уговорить девушку вернуться будет намного сложнее, как и связаться с ней – ведь пока связь становится односторонней. Фатима не раскрыла секрет, куда именно она собирается лететь.  Самире остается лишь ждать от нее новых писем по электронной почте.
Отправив письмо, в котором ещё раз Самира попыталась уговорить подругу вернуться в Рио, девушка решила ещё некоторое время подождать: а вдруг Фатима ей тут же ответит? Наверно, лучшим выходом было бы просто позвонить Фатиме, но дочь Латифы побоялась навредить. А если дядя Саид отслеживает и ее звонки? Номер сотового Самиры – вовсе не секрет. А у дяди такие связи и возможности, что она не будет удивлена даже такой ситуацией, если в руках брата отца окажется распечатка ее звонков. Он сразу же обнаружит в ней номер телефона жены. И тогда схватить Фатиму – дело ближайших часов. А если Фатима не хочет, чтобы ее нашли? А если дядя Саид говорит неправду, обещая не наказывать беглянку? Пребывая в сомнениях, Самира предпочла подождать ответ по интернету.
А пока она «пролистала» папку с присланными Лео фотографиями. Да, Фатима права: райская природа, холмы, покрытые бурной зеленью, снимки деревьев, разрезанные плоды, чтобы показать их содержимое. Собаки и птицы, насекомые и бабочки. Вот и фотография светлячков, о которых писала Клэр.
Клэр или Фатима – Самира и сама запуталась, каким именем называть подругу. Неважно. Семья знала ее, как Фатиму, а к имени Клэр даже Самира не могла себя заставить привыкнуть. Ведь они использовали его для маскировки. Так было для Самиры, во всяком случае.
- Фатима все-таки любит моего дядю. Если бы не Рания! – подумала Самира, вспомнив то место в письме, где ровесница ищет оправдание на случай, если все же окажется в руках Саида. О, разумеется, Самира  поняла, на какую уловку пошла подруга. Она подсказала ей, какой версии следует придерживаться, если вдруг до них обеих доберется дядя Саид. Если в его руках окажется переписка, то Саид прочитает о том, что произошло между женами в тот роковой день, когда Фатима была вынуждена бежать, натворив разных дел. И как молодая женщина сможет оправдать свои поступки.
Самира не забыла, о чем рассказала ей Клэр перед вылетом в Сан-Паулу. Да, у нее когда-то был любовник, в котором она страшно разочаровалась. Да, ей удалось обмануть навязанного ей мужа в первую брачную ночь, чтобы избежать страшного наказания. Да, она не сочла нужным потом ему признаться в своем прошлом, что и дало возможность Рании ее шантажировать. И про спираль Самира тоже знала, КОГДА Фатима ее установила.
Но ей в голову не пришло уличать Фатиму во лжи. Наоборот, Самира полностью ее оправдывала. Пусть Рания получит сполна за совершенные ею подлости, даже если в данном случае она попытается сказать правду. Девушка решила сохранить это электронное письмо на случай, если придет день, когда дядя Саид явится к ней с ультиматумом и потребует показать ему переписку с пропавшей женой. Самира охотно ему покажет ее письма. Пусть знает, что Фатима его любит, что не заслуживает наказания, что так сложились обстоятельства из-за Рании!
Самира никогда не обольщалась на счет бывшей соперницы тети Жади, зная по рассказам тети и матери, какая она. Для себя Самира приняла решение: она не будет вмешиваться, но и препятствовать плану, по которому, возможно, начнет действовать Фатима, когда окажется в руках Саида, тоже не станет. Но дядя Саид должен прочитать их переписку.
Вспомнив, как Фатима сравнила себя с колибри, Самира отыскала в папке среди фотографий снимок крохотной птички, вьющейся у цветка. Полюбовавшись на изображение, она  ещё раз проверила почту. Клэр так и не ответила.
Вздохнув, Самира отключила ноутбук и решила лечь спать. Сквозь сон она слышала, как в соседней комнате захныкал Джамиль, как тетя Жади старалась уговорить его не плакать, как в коридоре послышались тяжелые шаги Халисы, в которых ей почудилась скорбь… Потом всё куда-то исчезло, потому что девушку накрыл крепкий сон.


3. Часть 24. Глава 3. Новости от Керима.


Когда на следующий день Самира вернулась из университета, дома она обнаружила радостно-встревоженных мать и тетю Жади.
- Что опять случилось? – спросила девушка, небрежно бросая сумку на диван в гостиной.
- Звонил сид Керим, сообщил, что у него есть новости об Амине.
- Новости? Какие именно?
- Он не стал говорить об этом по телефону, но сказал, что это не плохие новости. Зейн видел Амина с женщиной в парандже в аэропорту Каира, когда они уже проходили на посадку.
- И куда же летит мой брат? В Бразилию? Домой? И как Амину удалось  купить билет для Эмми, не имея ее документов?
- В самом деле, Жади…, - растерялась Латифа. – Самира права. Мне тоже только что пришла в голову эта мысль: каким образом Эмми добралась из Эмиратов в Египет?
- Ей помогли Неджма и Ясмин, наверно. Как же ещё?
- Да, это так, скорее всего. Не думаю, что Эмми удалось  забрать у мужа свои документы. И он тоже не мог отдать ей паспорт. Но Амин… Как он привезет ее в Рио?
- Мама, может быть, мы просто чего-то не знаем? Дядя Саид мог помочь Амину. Или даже отец Эмми, узнав о положении, в котором оказалась дочь, мог помочь ей с новыми документами?
- Нет, Самира. Я помню, что Саид говорил о ее отце, когда я ещё жила в его доме. В ее семье сильны национальные обычаи. Там всем заправляют их «дяди Абдулы», - сказала Жади.
- Странно. Не представляю, как Амин выкрутился, если Зейн видел их обоих уже перед посадкой в самолет, - задумалась Самира.
Жади загадочно улыбнулась.
- Возможно, твой сын, Латифа, поступил очень просто: захватил с собой в поездку паспорт Халисы. По нему теперь и живет Эмми - как его законная жена. Согласитесь, что в Египте никто не станет проверять, что за женщина скрывается под паранджой, если она идет рядом с мужчиной, который уверяет, что это его жена, и он может показать документ.
- Жаааади…, - изумилась Латифа, приложив ладони к щекам.
- Вау! Молодец, Амин, если смог догадаться до такого! – восхитилась Самира, заговорщицки переглянувшись с тетей Жади.
- Что? Что такое? – насторожилась мать девушки. - Самира, это ТЫ подала брату такую идею?!
- Мама! Как я могла подсказать Амину что-то, если я не знала о его планах и вообще с ним не общалась?! – возмутилась Самира.
- Хватит! Прекратите, а то Халиса услышит! – предостерегла Жади.
- В самом деле, - спохватилась и Латифа. – Невестка узнает и может передумать, заберет разрешение.
- Ничего не выйдет, - холодно сказала Жади. – Поздно. Документ в руках Саида. Теперь ничего не изменить, можешь не переживать из-за этого, сестра.
- О, Аллах, я успокоюсь лишь тогда, когда мой сын окажется рядом со мной. Пусть Всевышний и дальше защищает моего мальчика. И Эмми, конечно.
Самира сделала знак замолчать, поднося палец к губам. Жади и Латифа испуганно оглянулись на прикрытую дверь гостиной.
- Мне показалось, что в коридоре было какое-то движение, как будто открылась и только что закрылась дверь, - сказала Самира и ловко скользнула к порогу комнаты. Выглянула в коридор, но никого там не обнаружила.
- Странно, дверь Халисы закрыта. А я подумала, что это она вышла из комнаты. Обычно она так тяжело ступает, что невозможно не услышать.
- Тебе показалось, - успокоила Жади, вставая. – Мне пора готовить смесь для Джамиля. Он скоро проснется и потребует кушать.
- Хорошо, Жади, иди. А я постараюсь закончить приготовление обеда. Звонок Керима так на меня подействовал, что я забыла, что собиралась сварить, - развела руками Латифа.
Самира хмыкнула и отправилась к себе, захватив с дивана сумку, с которой ездила в университет.
Вскоре на своем микроавтобусе приехал Керим. Он вошел в дом невесты с   букетом цветов. Так теперь он баловал женщину, которой вскоре предстояло стать его женой. Огромный пакет с фруктами тоже был при нем.
Мужчина устроился в гостиной, куда тут же явились Самира и Жади с Джамилем на руках, а Латифа, рассадив всех на диван и пуфики, принесла чай и выпечку. Только после этого все с ожиданием уставились на Керима.
- Латифа, а где твоя невестка? Или вы сами сообщите ей новости?
- Она всё ещё спит, - растерялась мать беглеца, жаждавшая услышать новости о нем до такой степени, что даже забыла о жене сына, которой тоже стоило бы их услышать.
Керим кивнул, но, подняв глаза, так и не произнес ни слова, увидев появившуюся в дверях гостиной Халису. Латифа и Жади тоже оглянулись и замерли, рассматривая невестку.
Халиса выглядела неважно: аккуратно одетая и причесанная, но с опухшими от слез глазами и одутловатым из-за беременности лицом. Она молча стояла и ждала, что расскажет жених свекрови.
«Как будто знает, зачем сид Керим приехал сегодня в наш дом», - подумала Самира, почувствовав в потухшем взгляде жены Амина ожидание.
Мужчина вопросительно взглянул на Латифу, как бы спрашивая, стоит ли ему рассказывать то, ради чего они собрались.
Латифа повернулась к девушке и объяснила:
- Халиса, есть новости от твоего мужа – и моего сына. Наш родственник Зейн видел Амина в Каирском аэропорту.
Невестка молча выслушала, теперь уже опустив глаза. Но она осталась стоять,  видимо, желая услышать более подробный рассказ человека, который привез эту новость.
Керим решил, что теперь может поведать в деталях всю историю, которую с таким нетерпением все ждали.
- В общем-то, это почти всё. Зейн поехал провожать родственника и, когда он уже собрался покинуть аэровокзал, то случайно встретился взглядом с Амином. Зейн сразу же его узнал. Он обратил внимание на то, что парень был не один, рядом с ним стояла женщина, закутанная в паранджу. Не было видно даже ее глаз. Но то, что она была именно с Амином, а не просто соседка в очереди на регистрацию, Зейн уверен. Кажется, парень тоже его узнал. Зейн сообразил, что должен как-то задержать их, стал делать знаки руками, стараясь привлечь внимание, дать понять, чтобы Амин вышел из очереди, вернулся в зал. Но женщина, которая была с ним,  запаниковала, и Амин, оглядываясь, все-таки двинулся дальше, на посадку, вместе с другими пассажирами. Зейн находился довольно далеко от них, поэтому не успел догнать их, а когда оказался возле нужного терминала, то проход был уже закрыт, потому что все пассажиры прошли к самолету. Он смог выяснить только то, что через данный выход производилась посадка на самолет, вылетавший из Каира в Испанию.
- В Испанию?! – потрясенно переспросила Латифа. – Как – в Испанию?! Почему не в Марокко?!
- Я ничего больше не знаю. Амин не счел нужным выйти из толпы пассажиров и как-то дать понять Зейну, куда и почему он летит.
Самира, поняв, что мать и невестка не в силах ухаживать за гостем, сама отправилась на кухню за новыми порциями чая, пока в комнате шло бурное обсуждение того, почему Амин решил лететь не в Марокко, к дяде Али, а в Испанию, а оттуда, скорее всего, он вылетит в Бразилию.
- Но это опасно! Ведь семейный суд, чтобы защитить моего сына, должен пройти именно в Фесе, в доме дяди Али. В Бразилии Эмми перехватит ее муж или ее родственники, которые передадут ее мужу. А Амина схватят, как похитителя чужой жены!
- Латифа, не паникуй. Возможно, Амин хочет добраться в Марокко через Испанию, переплыв на пароме через пролив, а там – на поезде добраться до Феса.
- Если бы это было так, Жади!
- Мама, тетя Жади, а разве кто-то смог дозвониться и сказать брату, чтобы они с Эмми направились к дяде Али, а не в Бразилию? Скорее всего, он действует по собственному плану, - предположила Самира.
- Ох, да, кто бы мог его предупредить?!
Халиса так и не проронила ни слова. Она стояла и просто слушала.
А Жади и Керим продолжали успокаивать Латифу.
- Видишь, сестра, твой сын жив. С Амином и Эмми все в порядке. Их никто не схватил, не убил, не преследует, чтобы вернуть в Эмираты и там казнить.
- Зейн тоже заметил, что Амин не выглядит испуганным или озабоченным. Он просто двигался вместе с другими людьми к дверям терминала, где должна производиться посадка. Вид у него был, как у туриста. А вот женщина нервничала.
- Она выдаст моего сына! – приложив к губам пальцы, занервничала Латифа.
- Нет, Латифа, верь, что всё будет хорошо! Они летят из Каира в Испанию, потому что заметают следы!
- Я тоже так думаю, - согласился Керим. – Или не было билетов на другие рейсы. Возможно, из Каира в Марокко не так просто долететь, как из Египта в какую-нибудь европейскую страну.
Мужчина посмотрел на Латифу заботливо, сопереживая. Жади и Самира переглянулись, одновременно почувствовав себя лишними. Но была ещё Халиса, молчаливой статуей застывшая в дверях.
И Жади решила подбодрить девушку.
- Халиса, и ты тоже не переживай! Видишь, всё обойдется. Скоро твой муж вернется к тебе. Он будет рад узнать о том, что ты ждешь ребенка.
Неожиданно невестка Латифы подняла глаза, полные иронии.
- Да, конечно, мой муж вернется. И я не стану от него отказываться. Ни за что. Рада, что с ним все в порядке. Вот только интересно, по каким документам он разъезжает там вместе с Эмми?
Увидев, как присутствующие начали обмениваться взглядами, она насмешливо продолжала:
. Неужели Амин захватил с собой мой паспорт? И теперь в Египте рядом с Амином путешествует ещё одна Халиса?
 Она никого не смогла обмануть – стало понятно, что девушка готова сорваться.  Нервы у нее были на пределе.
- Успокойся, Халиса. Почему ты решила, что мой сын выдает Эмми за тебя? – попыталась уговорить ее Латифа, неприятно задетая тем, что приходится лгать. Скорее всего, именно так Амин и поступил.
- У нее есть и свои документы, - подыгрывая, пожала плечами Жади.
- Она слышала наш разговор, - поняв, в чем дело, уличила невестку Самира.
Керим озадаченно следил за перепалкой, задержав руку с чашкой чая, так и не донеся ее до рта. 
- Да, я всё слышала!  – вдруг призналась Халиса, неожиданно разразившись крупными слезами. – Я не могла представить, что Амин может так подло поступить со мной! А он не только уехал на поиски другой женщины, но и забрал мои документы!
- Не говори так, Халиса. Мы всего лишь предположили это, как вариант, но разве мы можем утверждать это с уверенностью? – вмешалась Жади. – Никто, кроме тебя, не может точно сказать, захватил ли Амин твой паспорт или нет. Где ты его хранишь? Сначала надо проверить, на месте ли твои документы, а потом обвинять Амина. Давай сходим вместе и проверим.
- Хорошо, я пойду прямо сейчас в наш дом и осмотрю шкатулку с документами. И если окажется…, что… муж мог так поступить…, забрать мой паспорт…, чтобы с его помощью… выдавать свою… любовницу… за меня, я…
- Халиса, не забывай, что ты беременна! Успокойся, иди сюда, присядь, - уговаривала ее Латифа, вдруг испугавшись гнева девушки. – Вернется мой сын, и тогда вы с ним во всем разберетесь. А пока – успокойся, дочка.
- Нет! Я сейчас же пойду искать паспорт. И если его не окажется на месте, то я аннулирую разрешение, данное мною Амину на второй брак. Я…. Я… Я пойду в мечеть к шейху и всё ему расскажу! И позвоню родителям, чтобы они прилетели в Бразилию и разобрались с Амином, почему он так поступил со мной, - уже захлебываясь рыданиями, еле выговаривала Халиса.
Видя, что дело плохо, и Жади, и Латифа, даже Керим начали в один голос успокаивать и уговаривать девушку, окружив ее и пытаясь усадить на пуфик за тот самый столик, на котором она подписала накануне злосчастное разрешение на брак. Кажется, осознав это, Халиса впала в ещё больший психоз.
Жади проклинала себя за то, что заговорила с девчонкой, потерявшей мужа из-за соперницы.
Самира же пробурчала самой себе, что всегда нужно проверять, нет ли кого в коридоре, потому что и у стен есть уши.
- Я пойду к шейху и пожалуюсь на Амина! – продолжала рыдать Халиса, и голос ее звучал уже зло и уверенно.
- Нет, не поступай так, Халиса, ведь этим ты навредишь и себе тоже, - благоразумно усовестила ее Жади.
А Латифа, очень испугавшись, тоже убеждала, чтобы невестка ничего не предпринимала, не успокоившись и не обдумав все действия, как следует.
Даже Керим не выдержал и сказал:
- Халиса, РАЗБИРАТЬСЯ с мужем будешь тогда, когда он вернется домой. Тогда вы и посмотрите друг другу в глаза, и ты выскажешь ему всё, что ты о нем думаешь. У тебя есть такое право. Но не сейчас, когда его жизнь в опасности. 
Но Халиса не посмела поднять на него глаза, а тем более – ответить. Она рыдала, опустив голову и закрывая лицо руками.
- Мой брат поступил с тобой нечестно, - не вытерпела и Самира, - но лишать будущего ребенка отца – это глупо. Лучше устрой ему хорошую проучку, когда он  вернется в Рио. Я поддержу тебя, не смотря на то, что Эмми когда-то была и моей подругой. Правда, ее я могу понять – ради спасения своей жизни она готова была уцепиться за кого угодно, за любую возможность. Она вспомнила об Амине, как о последней соломинке. И он откликнулся…
- Почему же внучка дяди Али не отправила твою подругу сразу в Рио? – вдруг задала резонный вопрос Халиса сквозь слезы. – Сейчас Эмми могла бы быть уже дома, у родителей.
- Нет, ее отец тут же вернул бы ее мужу, от которого она сбежала. Поставь  себя на ее место! И ты бы стала искать малейшую возможность уйти от опасности. Ясмин помогла в той степени, в какой у нее были возможности. И мы не знаем всех обстоятельств, почему Эмми обратилась именно к Амину, а не к брату или к кому-то из других родственников.
- Твой неосторожный поступок может погубить и твоего мужа, и ту девушку, - продолжал Керим, поглядывая на расстроенную Латифу.
Напрасно жених свекрови напомнил об Эмми, потому что Халиса снова зарыдала, с ожесточением подвывая. Самира закатила глаза, Жади покачала головой из стороны в сторону, а Латифа схватилась ладонью за лоб и тоже заплакала от бессилия. Она ничем не может помочь сыну!
А тут ещё и невестка угрожает разоблачением. Но, если вмешаются ее родственники, Амину расправы не избежать. Неважно, как Эмми оказалась в Египте, главное – Амин увез ее из страны, как свою жену. Кто знает, какие между ними теперь отношения – насколько близкие? Возможно, сын и будущая вторая жена уже стали близки, не дожидаясь никяха. А это страшный харам!
Самира, которую жизнь убедила в том, что случиться может, что угодно, и что любой человек способен на неожиданный, порой очень плохой поступок – в том числе и на предательство, решила действовать. Брата, какие бы отношения между ней и Амином не сложились из-за бытовых разногласий, следовало спасать. Если с ним что-нибудь случится, мама этого не переживет.
Поэтому девушка решила искать помощи у доны Ноэмии, зная, что та непременно расскажет о проблеме если не мужу, то прямо его родственнику.  Самира готова была прямо попросить дону Ноэмию передать отцу, что Халиса, узнав про Амина и Эмми, которые вылетели из Египта в Испанию, намерена отозвать разрешение на второй брак. Пусть отец звонит дяде Саиду, пусть оба думают, как спасать Амина. Больше ничего она лично предпринять для спасения брата не могла.
Никому ничего не сказав, Самира поспешно вышла из дома, пока в комнате продолжались уговоры и рыдания. Она сразу же направилась к бару доны Журы, с облегчением заметив сидевшую  там жену Мустафы.
Поздоровавшись, Самира присела за ее столик, где, судя по стоявшей тут же пустой чашке из-под кофе, до нее сидела дона Жура, которая теперь за стойкой обслуживала посетителей, вдруг нахлынувших в бар.
- Что-то случилось, Самира? – поинтересовалась родственница, заметив встревоженное выражение лица девушки.
- Да, дона Ноэмия. И мне нужна Ваша помощь, - ответила сестра Амина и тут же изложила суть проблемы.
- Так вот что происходит! – протянула дона Ноэмия. - Конечно, Самира, ты не беспокойся, я сейчас же схожу в магазин и расскажу Мустафе, а если там будет и твой отец – тогда и ему передам, что задумала Халиса. Нет, я ее могу понять, конечно. Подумать только – вышла замуж, жили вроде бы хорошо, а потом появляется другая девчонка - из его прошлого, и муж забывает о ней, бросает всё и уезжает на ее поиски! Кому такое понравится? Но я думаю, что твои родственницы правы: Амин вернется, вот тогда ваша невестка и пусть с ним разбирается!
Ноэмия встала из-за столика и, помахав рукой приятельнице, кивнувшей ей из-за барной стойки, вышла на улицу и вскоре вошла в магазин, на порог которого уже несколько раз выходил ее муж. Ноэмия знала – почему. Мустафе не нравилось, когда она сидела в баре у Журы и болтала с подругой, без него. А Мухамед ругал Мустафу каждый раз, когда тот присаживался на улице за столик, чтобы полакомиться поджаркой, которую так замечательно готовила хозяйка бара. Ноэмия же за столько лет замужества так и не научилась готовить поджарку так же вкусно.
Конечно, дона Ноэмия знала, что, едва войдя в магазин, тут же получит от возмущенного мужа порцию замечаний, но на этот раз она решила не обращать внимания на слова Мустафы, что бы он ни сказал. Мухамед непременно должен узнать, что происходит в доме Латифы. Если Самира решила сделать такой шаг – предупредить отца об опасности, угрожающей брату, то положение стало очень серьезным. Значит, Халиса зла не на шутку!
Самира же, убедившись, что дона Ноэмия отправилась выполнить ее поручение, подошла к доне Журе – поговорить. Женщина обидится, если Самира уйдет просто так. Поэтому девушка и ей поведала о страстях, что бушуют сегодня в их доме из-за полученных известий о брате, а невестка намерена отменить разрешение, если окажется, что ее паспортом воспользовалась соперница.
Дона Жура предусмотрительно отправила Базилио на улицу, и поэтому они могли беседовать свободно. Анинья равнодушно мыла стаканы, ничем не проявляя хотя бы каплю заинтересованности их разговором.
Они видели, как из магазина выскочил отец Самиры и понесся в дом – конечно, чтобы позвонить брату. В магазине при большом количестве покупателей невозможно это сделать. К тому же, среди людей найдется много сплетников, которые прислушаются к телефонному разговору и расскажут всему Сан-Криштовану о семейных неурядицах в семье Мухамеда Рашида. Но мужчину это совершенно не устраивало.

…А Мухамед, и правда, торопился домой, чтобы позвонить. Он был настолько испуган, что растерялся и не мог сообразить, что можно противопоставить угрозам Халисы. Лучше довериться Саиду, хладнокровию и здравомыслию которого он всегда завидовал. Брат обязательно найдет правильный подход к девушке с задетым самолюбием, убедит ее не делать того, что пойдет во вред его племяннику, и принудит ее к этому по-хорошему или по-плохому. В себе Мухамед таких способностей никогда не наблюдал.
Войдя в дом, он поспешил к телефону, быстро снял трубку и набрал номер Саида. Он знал, что в такое время Саид вполне может обедать дома, если не завален делами, но тогда брат ест в знакомом японском ресторане. Звонить на сотовый Мухамед не хотел. Зачем, если можно воспользоваться привычным стационарным аппаратом? Разговор предстоял важный, а мобильник казался Мухамеду ненадежной, несолидной вещью.
Ему повезло: Саид был дома, и Рания позвала мужа к телефону.
Мухамед так обрадовался, что даже не мог сразу приступить к делу. Саид несколько раз задавал ему вопрос, что случилось.
- Что-то стало известно об Амине? – догадался он, наконец. И Мухамед только тогда выпалил:
- Да! Брат, нужна твоя помощь, нет - твой совет!
- Ты можешь объяснить, в чем дело, или обстоятельства требуют моего личного присутствия?
- Нет-нет, брат. Ох! Аллааах! Не знаю, как тебе и сказать! Так сердце колотится!
- Короче! – прервал его Саид. – Расскажи же, наконец, что произошло!
- Халиса решила отозвать разрешение на брак. И не только это. Она собралась пойти в мечеть к шейху и пожаловаться на Амина.
- Но она же согласилась и всё подписала. Не похоже на твою невестку, чтобы она вдруг вот так отказалась.
- Конечно, она передумала не просто так! Саид, она заподозрила, что Амин увез с собой в Египет ее паспорт. И теперь его подружка скрывается рядом с ним под именем Халисы Рашид. Наша невестка в ярости. Не знаю, что происходит в доме Латифы, но если даже Самира была так перепугана,  что пришла к ларе Ноэмии с просьбой предупредить меня об этом, то… Дело серьезное!
- Я понял.
- И ещё: у них там Керим, привез новости от Зейна. Зейн в Египте, он столкнулся в аэропорту с Амином и той…, другой… Но дети уже шли на посадку, а Зейна Амин увидел, но не узнал или чего-то испугался. Зейн не успел  пробраться к ним сквозь толпу…
- Спокойно, Мухамед. Не паникуй. Теперь мы знаем, что с твоим сыном все в порядке. Меня беспокоило как раз это – как Амин сможет объяснить присутствие рядом с собой чужой женщины. Но теперь все отлично. Скорее всего, парень догадался прихватить паспорт настоящей жены. Молодец!
- Ты думаешь? – неуверенно спросил Мухамед. – Но как теперь успокоить невестку?
- Сначала стоит удостовериться, на месте ли ее паспорт.  А если мы ошибаемся? Если это так и есть, то придется пригрозить ей. Не открыто, конечно. Дай понять, что сам готов вызвать в Бразилию ее родителей, чтобы высказать им возмущение ее поведением. Она смеет рисковать жизнью мужа! Я знаю, что ее отец не против многоженства. У него самого несколько жен. Так отчего бы его зятю не взять вторую жену?
- Да, брат, Амин никогда не скрывал, что намерен взять ещё жен. Халису это злило. Но даже в Марокко Амин уперся и не подписал пункт в договоре, запрещающий ему иметь других жен.
- Это хорошо. Скажи ей, Мухамед, что ее родители вряд ли обрадуются ее возвращению к ним домой. Ведь Халиса ждет ребенка? Вместо того, чтобы стать первой женой, она намерена оставить ребенка без отца. Но дай понять девчонке, что как раз она останется и без мужа, и без ребенка! Твой сын заберет ребенка сразу после его рождения. И воспитывать малыша будет вторая жена Амина. Мухамед, уверяю тебя, подобные угрозы правильно воздействуют на дальнейшее поведение молодых женщин. Только говори убедительно, уверенно.
- Но Халиса собралась пойти к шейху.
- Отлично! Предложи ей пойти вместе! Пусть шейх рассудит, правильно ли она собирается поступить, предав мужа. Убеди ее, Мухамед, что после возвращения Амина с женой в Рио, она вправе будет потребовать проведения семейного суда, на котором, разумеется, должны будут присутствовать и ее родственники, представители ее семьи. Скажи, что ты не против.
- Скажу, брат, скажу. Ты прав, Саид! - обрадовался мужчина.
- Мухамед, убеди ее, что и сам имеешь претензии к сыну: Амин не должен был внезапно бросать магазин и уезжать, никому ничего не сказав, не предупредив даже тебя! Но ты намерен устроить ему выволочку только тогда, когда сын будет в безопасности, т.е. окажется в Бразилии. Ведь это ваши семейные дела, вы будете решать их, когда Амин вернется, а не на таком огромном расстоянии!
- Я всё понял, брат. Я тебе очень благодарен за помощь. Ты утешил меня. Я постараюсь всё выполнить, как ты сказал. Да пребудет с тобой Всевышний, Саид!
- Да, и вот ещё что: если Халиса все-таки не прислушается к тебе, тогда звони мне снова, мы с тобой подумаем, как ЗАСТАВИТЬ ее молчать. Возможно, тебе придется отобрать у нее сотовый телефон и запереть ее в твоем же доме, превратив одну из комнат в «женскую». Придется ей познакомиться и с таким наказанием, если она начнет упрямиться. Можешь сначала намекнуть. Вряд ли  она захочет так унизиться. Но действуй быстро, чтобы она не успела совершить необдуманных поступков.
- Хорошо, Саид, уже бегу! Пойду сейчас же к Латифе и поговорю с невесткой.
Он положил трубку и огляделся. Принюхался. Обеды теперь готовила Ариба. Но пока вкусных ароматов не чувствовалось. Так ведь и рано ещё. Ариба позовет, когда еда будет готова. Впрочем, Мухамед не был голоден. Когда он нервничал, порой с ним такое случалось. Он закрыл глаза и постарался спланировать разговор с невесткой, чтобы не забыть ничего з той стратегии, которая была предложена Саидом. Теперь и Мухамед должен показать, на что он способен.


4. Часть 24. Глава 4. Лейла получает развод.


Положив трубку, Мухамед не сразу отправился в дом бывшей жены. Он сокрушенно осмотрел свою одежду: заляпанная пятнами разной давности легкая джеллаба требовала стирки. Рубашка тоже была не первой свежести. Только брюки, которые скрывались под длинным национальным одеянием, были новыми и чистыми. Но их-то и не было видно! А предстать в таком ужасном виде перед Латифой и ее женихом было бы унизительно.
Вот потому Мухамед решил сначала переодеться, надеясь, что в шкафу ему удастся отыскать более чистую одежду, чем та, что была на нем. А вдруг Ариба постирала и даже выгладила его вторую джеллабу? Ведь он вчера в который раз напомнил Лейле при Арибе, что его одежду надлежит срочно выстирать!
Увы, ни выглаженной рубашки, ни чистого полосатого халата в шкафу не оказалось. Вздохнув, Мухамед решил сходить в «Волшебную лампу», чтобы забрать вывешенную в витрине мужскую джеллабу, рассчитанную на привлечение туристов, охочих до восточной экзотики. Местные арабы покупали одежду, разумеется,  не в сувенирных лавках, подобных «Волшебной лампе».
Но у мужа непутевой лентяйки Лейлы не было иного выхода. Мухамед отправился за обновкой в собственную лавку.

…Лейла и Ариба обсудили услышанное. До этого они полдня ждали, что Мухамед выполнит недавнюю угрозу: приведет в дом Мустафу с женой и даст Лейле обещанный развод. И по лицу мужа Лейла видела, что он не передумал. Поэтому Арибе досталось выполнение всей домашней работы, в то время как Лейла тряслась от страха у себя в комнате, укачивая Абдульчика.
 Заняться сегодня сыном ей подсказала, конечно, Ариба, уверив, что таким способом она напомнит Мухамеду, что она все-таки мать его сына. Поэтому она вместе с Абдульчиком должна молча, как можно чаще попадаться ему на глаза, когда Мухамед придет обедать или за чем-нибудь зайдет домой.
Но Мухамед работал в магазине. А вот в доме напротив что-то происходило. Было видно, как у себя на кухне суетилась лара Латифа. На балкон то и дело выглядывала  ее сестра то одна, то с ребенком. Потом вернулась Самира. Затем подъехала машина, из которой вышел красивый мужчина с букетом цветов. Ариба и Лейла уже знали, что это жених матери Амина. 
И вот вскоре после этого из дома появилась Самира, сразу же направившись в бар, откуда потом торопливо вышла дона Ноэмия –  тут же зашла в магазин Мухамеда, и вот уже он сам торопится домой. 
Лейле, наблюдавшей за всеми перемещениями с балкона, не надо было объяснять, что последует дальше. Что-то случилось. Мухамеду не до нее, не до развода. Муж спешит домой, чтобы кому-то позвонить! Она была в этом уверена. А раз так, то Лейла должна узнать, о чем будет идти разговор. Вдруг и о себе что-нибудь услышит?
 Вот потому, оставив сына на Арибу, она спустилась вниз и затаилась в кухне, откуда с порога не только хорошо просматривалась вся гостиная, но и слышимость была прекрасная.
Так Лейла услышала весь разговор мужа с братом. Узнала, что вызвало такой переполох в семействе Амина. Выждав, когда Мухамед положит трубку, она собралась тут же подняться к подруге, чтобы срочно обсудить с ней все новости. Но Мухамед тоже решил отправиться наверх. Лейла запаниковала, вспомнив о не постиранной одежде. А ведь Ариба напоминала ей не раз за это утро! Но она только собрала вещи мужа, принесла к стиральной машине и бросила на пол рядом, собираясь постирать, но потом отвлеклась.
Что делать? Для чего Мухамеду понадобилось идти в свою комнату? Захотел переодеться, конечно же. Как быть? И Лейла решила, как сможет оправдаться: готовила обед, т.е помогала Арибе его готовить, и нянчилась с сыном.
Она вышла из кухни и тоже поднялась на второй этаж. Мухамед был уже у себя в комнате,  где стукнула дверца шкафа как раз тогда, когда Лейла проходила мимо по коридору.
Нерадивая жена прошмыгнула поскорей к себе в комнату и, едва закрыв дверь, услышала, что Мухамед вышел в коридор и затопал в сторону лестницы, затем спустился по ней, а потом внизу хлопнула входная дверь.
Лейла выдохнула – пронесло! И она тут же выложила Арибе услышанное. Рассказывая, она то смеялась, то злилась.
 Ариба же слушала ее с опаской, уже не зная, чего ещё ждать от родственницы: накануне вечером, узнав, что жена Амина добровольно согласилась на вторую жену, которую привезет Амин, даже документ сама подписала, Лейла закатила настоящую истерику. Арибе вчера пришлось ещё и успокаивать ее, умолять не кричать и рыдать тише, чтобы сид Мухамед ее не услышал. И вот новое испытание для Лейлы.
- Ариба, представь, какое, наверно, лицо было у Халисы, когда она узнала, что по ее паспорту где-то разъезжает другая, которую так любит Амин! Ха-ха-ха! Так ей и надо! Нет, догадаться же – увезти с собой ее  паспорт, чтобы с его помощью спасти любовницу!
- Лейла, та девушка вовсе не любовница Амина. Она его бывшая невеста. Между ними ничего не было. Но она попросила его помочь… А теперь Амин, конечно же, женится на ней. У него иного выхода. Привезет ее второй женой…
- Ариба, ты на чьей стороне?! – разозлилась Лейла. - Не была ОНА любовницей, так уже стала! И он ещё на ней женится! После харама…
- Конечно, женится, - уверенно сказала Ариба. -  Для этого его и хотят направить в Фес, чтобы разобраться в происходящем на семейном суде, а потом их поженить.
- Да? Аллах! Зачем Амину ещё одна жена? Нет, я рада, что Халиса теперь будет не единственной. Но… Амин! Он должен был стать моим! – завелась девчонка и вцепилась себе в волосы,  как делала обычно, когда злилась, начиная мечтать о сыне Мухамеда.
Ариба же, как всегда, сочла нужным с упреком ей напомнить:
 - Лейла, благодари Аллаха, что ты не стала женой Амина! Иначе сегодня ТЫ рыдала бы о нем, проклиная судьбу, пославшую мужу вторую жену. Это ТЫ была бы вынуждена дать разрешение на их брак!
Лейла резко повернулась в ее сторону.
- Ни за что! Уж я бы не допустила, чтобы какая-то женщина заставила его ехать за ней в Египет! Клянусь Аллахом, я бы…, - сжав кулаки, начала клясться Лейла. – Я бы уничтожила мерзавку!
- Не клянись напрасно! Ну что бы ты могла сделать против воли всей семьи? И нечего храбриться. Ты бы стала изводить несчастную тогда, когда она вошла в твой дом. Но ничего бы не смогла сделать, чтобы не позволить Амину на ней жениться. Но и Амин встал бы на сторону второй жены, а с тобой он развелся бы.
- Но ты же видишь, что Халиса уже сожалеет, что согласилась. Она хочет пойти к шейху – я сама слышала, как Мухамед рассказывал об этом  брату! Вот бы она вернула документ! И Амин с подружкой остался ни с чем!
Не слушая глупую болтовню родственницы, Ариба задумчиво спросила:
- Интересно, с чего вдруг всегда покорная Халиса так разозлилась? Она обнаружила, что паспорт пропал, и решила, что его забрал Амин? Или было ещё что-то?
- Нет, кажется, они ещё точно не знают, на месте паспорт или нет. Но Латифе сообщили, что Амина видели вместе с ТОЙ одалиской в аэропорту. Они улетели из Египта в Испанию. Мухамед расстроился, что не смог предупредить Амина, чтобы он летел в Марокко к родственникам.
- Значит, видели Амина с той девушкой, за которой он туда отправился? – произнесла Ариба.
- Фи! Ну, конечно, она с ним. Мухамед сказал, что девчонка в парандже стояла рядом и очень испугалась, когда заметила, что родственник Амина на них смотрит. И Амин тоже. Представь: эти двое путешествуют, где хотят. Вот Халиса и сходит с ума от ревности! – и Лейла снова залилась истеричным смехом. – Нет, ты только подумай: Халиса решила, что получила Амина навсегда. А он через год сбежал от нее к другой!
- Зато она ждет его ребенка! И она все равно будет его женой, пусть не единственной, но первой. Та девушка должна будет ей подчиняться.
Лейла всхлипнула.
- Ариба, тебе меня не понять. Я никогда не смогу почувствовать к Мухамеду того, что испытываю к Амину. Я его люблю так же сильно, как его любит Халиса. Даже ещё сильней, потому что ей он легко достался, а я знаю, что моим он не будет никогда. Я ненавижу свою судьбу! За что мне досталась такая горькая участь?!
- Если тебе настолько плохо, ты можешь попросить развод. Думаю, Мухамед готов тебе его дать.
- Да? И вернуться в Марокко, где отец снова отдаст меня в жены такому же старику, как Мухамед?! Нет! И Амина я тогда никогда больше не увижу. Нет, я останусь здесь! Я буду жить в доме Мухамеда, но стану наблюдать за Амином и его женами, как будто смотреть сериал через окна нашего дома.
- Зачем тебе это? – недоумевала Ариба. – Начни жить своей жизнью. Взгляни на мужа другими глазами и прими его. И стань счастливой. Сделай счастливым своего мужа. Прими его и дай понять, что ты хочешь стать для него хорошей женой. Возможно, он тогда откажется от женитьбы на Муне. Ведь сосватать – ещё не жениться. Но если ты уверена, что справишься с другой женщиной, постарайся сделать это с Муной, пока она ещё не жена. Тебе же будет лучше. Придумай, как заставить Муну отказаться от Мухамеда… Хотя тебе будет проще существовать, если Муна всё-таки появится в этом доме…
- Хватит поучать меня, Ариба!
- А ты прекрати мечтать о чужом муже, о муже двух женщин! Мустафа однажды вспомнил, как в детстве Амин мечтал о четырех женах. Ты будешь сходить по нему с ума, если даже он возьмет ещё двух жен? Потому что среди них не будет тебя!
- Змея! Ты не подруга, ты мне не родственница после таких слов! Ты – кобра! Все время кусаешь меня, никогда не утешишь! – возмутилась Лейла, ладонями размазывая слезы по лицу.
- Я хочу, чтобы ты перестала мечтать о том, кто никогда не будет твоим. Вернись в реальность.
- А где я живу, по-твоему?
- Я не понимаю, чего ты хочешь, Лейла. Ты должна осознать, что Амина тебе не видать никогда.
- Я хотела бы, чтобы Амин жил один. Не хочу, чтобы у него были жены, - злобно произнесла Лейла, крепко закрыв глаза. – Если бы он был один, я почувствовала бы себя счастливой.
- Даже с Халисой Амин никогда не расстанется. А теперь он привезет девушку, которую давно любит. Он будет думать только о ней, а в твою сторону он даже не посмотрит. Ты жена его отца, Лейла.
- Нет, не хочу, чтобы он жил с той, которую он любил, любит и будет любить. Я должна что-нибудь сделать, чтобы их разлучить. Навсегда… Могу…
- Что ты говоришь? Знаешь, что? Иди-ка ты стирать одежду Мухамеда. Там, возле стиральной машины, лежит большая куча его грязной одежды! – рассерженно предложила Ариба.
- Хватит каждую минуту напоминать мне о Мухамеде! – закричала на нее Лейла. – Я знаю, как сделать, чтобы Амин и эта Эмми не были вместе! Если я так несчастлива, то и они пусть страдают!
- Что ты хочешь сделать? – испугалась Ариба, по собственному опыту зная, на что способна жена Мухамеда.
- Что? Позвоню родителям Халисы и всё им расскажу!  Пусть знают:  их зять возит по миру другую женщину по паспорту их доченьки. Мухамед боится, что Халиса им пожалуется. Но сид Саид научил Мухамеда, как сделать так, чтобы Халиса ничего не рассказывала родным. Думаю, она только так говорит, но не станет никому звонить. Так это сделаю я. Или позвоню дяде Абдулу и расскажу, что Амин с одалиской сбежали в Испанию. Они где-то там. Пусть их найдут и накажут. Обоих! Их высекут до полусмерти!
- Лейла, опомнись!
- Нет, я так и поступлю! Пусть дядя Абдул вернет одалиску ее мужу, а Амину дадут восемьдесят ударов плетьми, чтобы на всю жизнь запомнил. Он не захочет смотреть в ее сторону, даже если они оба выживут и когда-нибудь столкнутся лицом к лицу.
- Лучше молчи, Лейла. Иначе Мухамед услышит, и тогда тебе несдобровать!
- Позвоню и расскажу! Я сделаю это, сделаю! Пусть Амина высекут плетьми, а одалиску Эмми казнят за измену мужу, иншалла! Пусть его поймают! Пусть накажут! В тюрьму посадят за похождения с чужой женой! Где сотовый?  Где телефон? Ариба, дай мне мобильник. Дай немедленно! – затопала ногами девчонка.
Но тут дверь распахнулась, и в комнату ворвался Мухамед, сжимая кулаки.
Ариба ахнула и отступила в сторону, боясь, что между супругами начнется потасовка, которая может задеть их с Абдульчиком, которого она держала на руках, собираясь перед этим переодеть.
Побледневший Мухамед подлетел к Лейле и схватил ее за плечо.
- Так вот что ты задумала? Предать меня, выдать моего сына? Одалиска! Зачем я на тебе женился?! Что тебе не хватает? Тебе нужен молодой муж? А я для тебя слишком стар? Я велел тебе забыть про Амина! Но нет, ты забыла, что не должна была даже думать о моем сыне! Тебе запрещено было даже смотреть в его сторону! Дрянь! Одалиска! Я тебе не позволю и шагу сделать из этой комнаты! Звонить она собралась дяде Абдулу! Да я задушу тебя собственными руками, если с моим сыном из-за тебя что-нибудь случится…
- Мухамед… Я…. С чего ты взял?.. – залепетала перепуганная Лейла.
- Я всё слышал! Стоял под дверью и слушал твои речи! Я узнал, о чем ты мечтаешь. Я всё знаю! И теперь я начну воспитывать тебя так, как мне не раз советовал дядя Абдул – с помощью плетки. Идем со мной, я повесил ее на прежнее место. Сейчас сниму плеть и выпорю тебя как следует. А потом ты уползешь в свою комнату, и Ариба будет приносить тебе еду. Всё. Ты, наверно, ничего не слышала о «женских» комнатах? Они бывают не только в Саудовской Аравии, в Марокко или Египте, ее можно оборудовать и в Бразилии. Я посажу тебя под замок, и ты можешь просидеть там хоть двадцать лет! Но сначала дам тебе первый развод!
- Нет, Мухамед, хватит! Я тоже, как Халиса, схожу в мечеть к шейху и нажалуюсь на тебя! Ты плохо ко мне относишься!  Это харам. Харам!
Мухамед, поразившись наглости юной жены, невольно ослабил хватку. Этого хватило, чтобы Лейла неожиданно вывернулась, вырвалась и выбежала в коридор, понеслась к лестнице.
- Всё правильно, беги, внизу тебя ждет плеть и порка! – саркастически кивнул Мухамед и с необычной для него прытью поспешил за страшно доставшей его девчонкой.
Ариба в ужасе застыла перед распахнутой дверью комнаты, но потом тоже быстро пошла к лестнице. Чем закончится этот кошмар? Только ли первым разводом? Или муж отправит Лейлу в Фес?
В Фес? Но она не радовалась такому будущему – оказаться, наконец, в Марокко, в Фесе, где живет ее жених Икрам.  Что хорошего, если Лейлу вернут ее отцу с большим позором? Будет запятнано и ее имя. Она столько месяцев жила рядом, в их доме, а не смогла  образумить Лейлу. Как же всё надоело! Лейла с каждым днем становится невыносимее.
Тем временем Мухамед так и не смог догнать нахалку. Лейла подбежала к двери, быстро отодвинула задвижку и оказалась на улице. Мухамед в ярости вывалился следом. Ариба не видела, что было дальше, потому что опасалась быстро бежать из-за Абдульчика. Лестница  опасна, если упасть, споткнувшись о ступеньку. Она решила спуститься, не торопясь, не рискуя жизнью ребенка. Всё она и так узнает, а видеть, как Лейла позорит себя на улице Сан-Криштована, не очень и хотелось.
Но скандальная родственница убежала без платка, и Арибе теперь предстояло вынести и отдать ей шелковую вещицу, чтобы девушка могла покрыть голову. Взяв с дивана свой и ее платки, Ариба снова подняла на руки Абдульчика и отправилась  на улицу, где наверняка уже бушевал скандал.

… Лейла же, оказавшись вне стен дома, быстро огляделась: куда бежать?  Не в баре же той крикливой женщины спасаться, у которой всегда ищет защиты Самира? Мухамед тогда уж точно ее придушит, если Лейла забежит туда, где торгуют алкоголем! В магазин она тоже не решилась заскочить: там Мустафа поможет Мухамеду ее скрутить. И вообще, только сейчас Лейла поняла, в какой западне оказалась: возле «Волшебной лампы» стояла лара Ноэмия, из-за ее спины поглядывал Мустафа, а из дома бывшей жены Мухамеда вышли Латифа и  Халиса, Самира и тот мужчина, который привез Латифе цветы. Столько свидетелей сразу! Мухамед теперь может  прокричать про развод…
Но страшней всего было увидеть мужа, который летел в ее сторону, сжав кулаки. И тогда Лейла бросилась к Латифе с воплем:
- Спасите! Он хочет меня убить! Мухамед хочет меня убить!
Все с изумлением оглянулись на нее. Но, увидев бегущего в их сторону Мухамеда, начали переглядываться. Лейла же подбежала к Латифе и обхватила женщину руками, как сделал бы маленький ребенок, очень чего-то испугавшийся.
Конечно, потрясенная Латифа не посмела ее оттолкнуть, а Керим сделал шаг вперед от машины, дверцу которой успел открыть. Самира стояла возле матери, засунув руки в карманы бриджей, ошеломленно наблюдая за разыгравшейся сценой. На балкон вышла Жади.
 Из бара высунулся Базилио, за ним появилась дона Жура. Ноэмия и Мустафа тоже обратили на происходящее внимание… Мухамед же, как разъяренный бегемот, приблизившись к месту, где устроила представление его жена, остановился, тяжело дыша, и схватился за сердце. На Лейлу он не смотрел, как и на Латифу, и на остальных тоже.
Оглянувшись на магазин, он негромко позвал Мустафу и Ноэмию.
- Подойдите, - кивнул он им и махнул рукой.
Невольные свидетели неприглядной сцены молча ждали, что последует за этим. Лейла же дрожала от страха, вцепившись в лару Латифу. Она повернула голову и с ужасом следила за каждым движением мужа.
Когда супруги подошли, Мухамед объявил о причине своего гнева, указав пухлым пальцем на молодую женщину:
- Эта змея угрожала предать моего сына. Она хотела позвонить в Марокко и выдать Амина, сказав Арибе, что предпочтет, чтобы он умер. Если бы я не забрал сотовый телефон, она позвонила бы родителям Халисы и дяде Абдулу, попросила бы, чтобы Амина схватили!
- Как? – ахнула Латифа, попытавшись тут же отцепить от себя руки подлой предательницы.
- Я намерен развестись с Лейлой. Кобра!   
Халиса с презрением глядела на Лейлу,  но, услышав, что та хотела сообщить ЕЕ родителям то, что она сама никогда бы не решилась рассказать, не смотря на собственное обещание, с негодованием обожгла ее взглядом. Лейла же ничего не заметила, стараясь спрятаться за спину Латифы, отойти подальше от Мухамеда, потому что Латифа, освободившись от ее хватки, оттолкнула девчонку, задумавшую погубить ее сына.
- Лейла, я с тобой развожусь! Талак! Талак! Талак! – с чувством произнес разгневанный Мухамед, после чего отер пот со лба.
- Здесь больше, чем четверо свидетелей. Ты мне теперь не жена. Три месяца идата, и я отправлю тебя в Марокко к отцу! – пригрозил он и велел:
– А теперь быстро возвращайся в дом!
Потом, бросив быстрый взгляд на Латифу, хотел уйти. Но, сделав несколько шагов, он вдруг повернулся и, не обращая внимания на разрыдавшуюся Лейлу, обратился к Халисе.
- Халиса, пойдем в ваш с Амином дом и проверим, на месте ли твой паспорт.
- Как?... Я… сама проверю, сид Мухамед, - смутилась Халиса.
Но Мухамед решил покончить с проблемами одним махом.
- Лара Ноэмия, Латифа, вы должны пойти со мной и невесткой. Пора всё выяснить.
Латифа посмотрела на Керима, тот кивнул. Самира осталась ждать ее возле машины вместе с сидом Керимом, а женщины направились к дому Халисы. Мухамед, нервно задрав голову, шествовал за ними, отправив Мустафу приглядывать за брошенным магазином.
О Лейле как будто позабыли. Она стояла рядом с Самирой, испуганно прижимая ладони к шее и не зная, что делать. Муж велел ей вернуться в дом, но ей было страшно возвращаться. Что ещё ее ждет? Порка? Кажется, Мухамед очень зол на нее.
Подошедшая Ариба начала уговаривать ее уйти.
- Лейла, лучше не зли мужа.
- Он дал мне развод! Он мне больше не муж!
- А чего ты ждала? Я тебя предупреждала! И все же он пока ещё твой муж!
- Не пойду, он снова меня побьет! – жалостливо ответила Лейла, незаметно поглядев на стоявших рядом Керима и Самиру.
- Сид Керим, я пойду. Когда вернется мама, она же с Вами уедет?
- Да, Самира. Нам нужно посмотреть отремонтированный дом. Вечером я привезу Латифу, не переживай.
Когда сестра Амина ушла, а мужчина, которого Самира назвала сидом Керимом, сел в машину, Лейле ничего не оставалось, как послушно двинуться за Арибой к дому мужа. В красивом, но уже обветшалом от плохого ухода платье, с растрепанными волосами, без платка, чего не заметил даже донельзя обозленный Мухамед, в домашних остроносых бабушах, она брела, опустив голову.
Ариба оглянулась, протянула платок и поторопила:
- Пойдем скорее, а то на нас смотрят все соседи. Только представь, что о тебе расскажут Амину и его новой жене! Эмми захочет на тебя посмотреть!
- Молчи, Ариба! Мне и так плохо, - простонала девчонка, до которой только сейчас дошло, что с ней случилось. Всё! Она больше не жена Мухамеда!
Она усмехнулась и с нисколько не расстроенным видом зашагала за Арибой к дому. Теперь спрос с нее должен быть другим. Будет жить три месяца, не опасаясь, что Мухамед явится ночью в ее комнату. А потом, через три месяца… А зачем думать об этом? Всё как-нибудь уладится.
Свидетели скандала уже разошлись.  Только Базилио держался до последнего. Одетый в желтую футболку и серые шорты до колен, с повернутым назад козырьком легкой банданы, парень так и стоял, раскрыв от любопытства рот. К нему настолько привыкли, что люди его уже просто не замечали. Без него было невозможно представить Сан-Криштован, как бар - без доны Журы и пальмы, которая росла недалеко от входа.
Дона Жура покачала головой. Она все ещё стояла на пороге своего заведения, прислонившись к дверному проему.
- Ну и дела….
- Дона Жура, у арабов произнесенное три раза слово «талак» означает, что женщина получила развод. Синьор Мухамед развелся с женой, - поучительно произнес Базилио.
- Ну, сегодня ты доволен, Базилио? Вот было зрелище так зрелище! – снисходительно заметила дона Жура. – Да… Вот так бывает, когда мужчины не ценят своих жен, а начинают заглядываться на молоденьких. А кому они нужны-то в старости, кроме тех, кто подарил им свою молодость? Или достанется мужчине в солидном возрасте вот такая штучка с истеричным характером. Увидев девчонку, я сразу поняла, что синьор Мухамед с ней намучается.
- А Мустафа мне рассказывал, что разводы у них бывают неокончательные. Синьор Мухамед может ещё передумать и вернуть жену. Он имеет право три раза с ней разводиться, но только два раза мириться. А потом – всё, - просветил хозяйку парень.
- Откуда ты все знаешь? Ходишь везде, болтаешь со всеми, обсуждаешь то, что тебя близко не касается. Базилио, работать надо! Работать, а не сплетни собирать! Иди, Базилио, делом займись!
- Ну, дона Жура, мы ведь ещё не узнали, зачем к Халисе синьор Мухамед с доной Латифой и доной Ноэмией пошли! Кажется, они хотели найти ее документ.
- А тебе-то что? Найдут они паспорт или нет – какое тебе дело? Иди работать, бездельник! Базилио, кому говорю! – погнала в зал хозяйка  официанта. Парень взял тряпку и нехотя принялся за протирку освободившихся после посетителей, заляпанных ими столиков.

5. Часть 24. Глава 5. Поиски паспорта.

Халиса привела родственников мужа в дом, и Латифа прошла в комнату сына и невестки, которая стала их спальней. Мухамед же и дона Ноэмия остались ждать в гостиной результата поиска. Латифа, недавно помогая невестке раскладывать вещи после переезда в новый дом, запомнила, куда Халиса положила документы, сочтя место надежным. Туда теперь и направилась жена Амина.
Достав из ящика пакет с документами, Халиса быстро просмотрела бумаги. Нахмурившись, перебрала их ещё раз, присев на кровать. Потом, сильно побледнев, отодвинула от себя кипу документов и встала.
- Паспорта нет.
- А ты… хорошо посмотрела? Может быть, ты переложила его в другое место? Или это мог сделать Амин.
- Нет, я аккуратная, люблю порядок. Все документы должны были лежать только здесь. Но ни моего паспорта, ни документов Амина нет. И я никуда их не перекладывала. Я бы запомнила.
Видя, как плохо Халисе, Латифа попыталась ее успокоить.
- Не переживай. Мы разберемся во всем, когда Амин вернется. Я накажу сына, пусть он и взрослый человек, который несет ответственность за семью и сам скоро станет отцом!
- Он забрал мой паспорт, чтобы выдавать за меня другую женщину, - тихо произнесла девушка.
- Ты ждешь ребенка, тебе нельзя волноваться, - повторяла расстроенная Латифа.
- Не бойтесь, лара Латифа, я уже успокоилась. Конечно, я не стану вредить Амину. Ведь он мой муж и отец моего ребенка. Как я могу донести на Амина или пожаловаться шейху? Или даже позвонить родителям? Но он поступил подло, он предал меня, - почти шептала Халиса. Придя в себя, говорить громче такие вещи она, вероятно, больше не осмеливалась.
- Халиса, всё будет хорошо, иншалла. Вот увидишь, - повторяла Латифа одну и ту же фразу как заклинание.
- Я так не думаю. Теперь всё будет по-другому. И я не смогу относиться к Амину, как прежде. Он оказался совсем не таким, каким, я думала, его знаю.
- Никогда не опускай руки, Халиса. Всё может измениться, ты только дождись возвращения моего сына из Марокко. Кто знает, что может произойти на семейном суде. Или после него.
- Почему вы все говорите о Марокко? Разве Амин с… ТОЙ не улетели в Испанию? Я же слышала, как сид Керим рассказывал вам об этом.
- Да, в Испанию, потому что ему не смогли дозвониться и сказать, чтобы он выбирался из Египта в Марокко, к дяде Али… Но он должен догадаться об этом сам. Может быть, они побоялись лететь прямым рейсом из Египта в Марокко? Решили добираться через Европу? Амин не может не понимать, что такие дела заканчиваются решением спора только на семейном суде. Он догадается, я надеюсь на это.
Халиса печально кивнула. Бледность так и не сошла с ее лица. Латифе стало ее жалко.
- Успокойся, Халиса. Не думай, что всё потеряно. Ты можешь потребовать развод, когда Амин вернется. Вызовешь родителей в Рио, и наши семьи все решат. Но это будет поражением для тебя. Ты уступишь другой свое место рядом с мужем.
Халиса только тяжело вздохнула в ответ.
- Ты, конечно, думаешь, что я как раз так и поступила! Но я всегда знала, что не приму вторую жену. Мухамед клялся много раз, что не возьмет другую  жену. Но отец Амина не просто женился, но сделал это тайно, обманул меня…
- Но со мной случилось то же самое! – не выдержала Халиса. – Я всегда была против второй жены, но Амин меня долгое время дразнил, что скоро женится ещё раз. И он это сделал.  И я тоже оказалась обманута: Амин ушел, даже не сказав, что уезжает так далеко, из-за другой женщины, что он поехал за бывшей невестой, которую всегда любил!
Она расплакалась. Латифе от этого даже как-то легче стало. Лучше пусть невестка выплеснет так эмоции, чем держит в себе. Она же беременна!
-…так он ещё и паспорт мой забрал! Как он мог?!
- Не плачь, Халиса, может быть, именно это и спасет нашему Амину жизнь. Если бы он не смог объяснить полиции или кому там ещё, что за женщина рядом с ним, его могли бы арестовать, бросить в тюрьму или ещё как-то наказать. Люди мужа Эмми могли бы даже убить обоих! Но теперь их никто не заподозрит.
Халиса тихо и горестно плакала.
- Что я могу сделать для тебя, дочка? – ласково спросила Латифа.
- Лара Латифа, покажите мне фотографию Эмми, какой она стала сейчас? Я видела ее в детстве. Какой она была перед тем, как Амин женился на мне? – попросила Халиса.
- Но… Ты лучше не думай о ней, Халиса. Будешь только расстраиваться. Успокойся, а потом мы как-нибудь вместе посмотрим семейные альбомы. Не думаю, что у Амина в его личном альбоме есть ее фотографии.
- Я тоже в этом уверена, потому что я не нашла у Амина ни одной незнакомой фотографии. Хадижу и Самиру я знаю. Но какая из себя эта Эмми?
- Обыкновенная, не красавица, - немного солгала Латифа.
 Светловолосая, кареглазая, с копной длинных волнистых волос  девушка многими знакомыми признавалась красавицей. К тому же, была в ней какая-то грация, обаяние, что полностью отсутствовало в резковатой Самире или в неопытной Хадиже, например, но было в Жади. Но как Латифа могла хвалить соперницу перед Халисой?
- Да, немного подождать – я сама ее увижу, - произнесла  невестка.
И в этот момент к ним заглянула дона Ноэмия.
- Синьор Мухамед переживает, нашелся ли паспорт.
- Нет, дона Ноэмия. Паспорта нет, - ответила Латифа, а Халиса опустила глаза, сжав руки перед собой.
- Синьор Мухамед, вы слышали? Нет паспорта!
Мухамед тоже заглянул в комнату.
- Как же так? Амин все-таки… ээээ… Или ты ещё поищешь, Халиса?
Но невестка отрицательно покачала головой.
- Нигде нет, я всё просмотрела, везде.  Амин забрал его с собой.
- Что же теперь ты намерена делать? – насторожился отец Амина.
- Ничего. Буду ждать, когда он вернется, чтобы взглянуть ему в глаза. Потом я решу, как быть.
- Это правильно, правильно, Халиса! Аллах да поможет тебе выстоять и не совершить никаких ошибок! А с сыном я потом тоже поговорю, и очень серьезно! – пообещал он.
- Ну, все, пойдем, Халиса, со мной, - предложила Латифа.
- Нет, я хочу побыть одна. Вы же все равно уедете в сидом Керимом. А я хочу побыть одна в этом доме, пока он ещё только мой. Потом мне придется делить его с другой женой.
- Кто знает, может быть, отец Эмми купит ей отдельный дом, - вмешалась вдруг дона Ноэмия. – Мустафа говорил, что у девушки отец богат, может позволить себе дать дочке денег на покупку дома. Так, смотришь, тебе и не придется жить с соперницей под одной крышей!
- Дона Ноэмия, к чему заранее об этом говорить? – рассердился Мухамед на болтливую жену родственника.
- Ну как же? Кому хочется терпеть рядом соперницу?! – не унималась лара Ноэмия.
- Нам пора, идемте, - заторопилась Латифа, чтобы прекратить начавшийся спор.
- Я останусь. Побуду немного, приведу в порядок комнату и кухню  и тогда приду, - уперлась Халиса. Хотя всем было понятно, что вовсе не это причина, по которой девушке хочется побыть в доме. Вокруг царил  идеальный порядок. Но настаивать и выводить Халису на улицу силой никто не стал. Зачем? Только бы ей не стало плохо, когда она в одиночестве будет бродить по пустому дому.
Когда все ушли, Халиса достала большой фотоальбом, принадлежавший Амину, и ещё раз пролистала страницу за страницей. Снимка Эмми в альбоме не оказалось. Хоть сто раз скажи слово «халва», во рту слаще не станет. Заклинай сотни раз, чтобы увидеть, как выглядит соперница, все равно ее фото не появится из ниоткуда! С досадой захлопнув  альбом, Халиса вдруг вспомнила слова доны Ноэмии об отце Эмми. Так ей могут купить собственный дом? Угу! Они с Амином будут жить отдельно и наслаждаться друг другом, а про нее Амин и думать забудет?
- Нет, я выдвину условие, что и она, и я должны жить вместе, в одном доме. Амин хотел иметь нескольких жен? Пусть получает. В доме две спальни. Пусть теперь каждую ночь мотается из комнаты в комнату. Пусть та, другая, тоже ревнует Амина, видя, что он вынужден выполнять предписанное Кораном и ночевать у меня. В семье, где несколько жен, все должно быть поровну. И ночи, и подарки, и домашние дела. Посмотрим, как это ЕЙ понравится! Нельзя допустить, чтобы Амин жил на два дома. Иначе с ней он будет счастлив, а ко мне станет приходить только потому, что так требуют обычаи, а потом  - к ребенку. Так он меня возненавидит, а ОНА сможет настраивать его против меня. Нет, так не пойдет. Будем жить все вместе, и пусть Амин видит, кто из нас окажется лучшей женой.

…Пока Халиса строила планы, Латифа с доной Ноэмией и Мухамед оказались на улице.
Но, спускаясь по лестнице, Латифа сухо, не глядя на бывшего мужа,  пересказала Мухамеду то, о чем смог узнать Зейн.
- Мне уже известно об этом, - признался мужчина.
Латифа не собиралась продолжать беседу. А вот Мухамед, добравшись до двери, сказал в спину впереди шедшей бывшей жене:
- Всё пошло не так после нашего развода, Латифа. Из-за нас жизнь сына теперь под угрозой.
- Разве ты не счастлив с молодой женой? Ах, да, ты же дал ей развод! Ничего страшного, такое бывает. Вы помиритесь. У моего сына тоже будет всё в порядке.
Сказав это, Латифа пошла к машине, где ее ждал Керим. Он успел выбраться из автомобиля и ждал, когда невеста подойдет.
 Мухамед остановился и замер, как зачарованный, глядя на парочку. Керим же поцеловал Латифу в щеку, и она не слишком-то воспротивилась этому. А потом Керим весело сказал ей:
- Я подумал, дорогая, что мы могли бы вместе лететь в Марокко. Давно не был в Фесе. Мы повидались бы с твоим дядей Али, и ты не переживала бы из-за семейного суда. Пусть мы не смогли бы на нем присутствовать, но жили бы рядом и сразу узнали, чем закончится вся эта история. А на праздник, если будет никях, мы  уж точно попадем.
- Вместе лететь в Марокко? – изумилась такому предложению Латифа. – Не знаю, надо подумать.
Они сели в автомобиль и уехали. Мухамед стоял чуть ли не с раскрытым от удивления ртом, как это порой случалось с Базилио.
- Что?! Что такое?! Они хотят лететь в Марокко?  - схватился Мухамед за голову, произнеся это вслух, но тут же опомнился. Рядом стояла лара Ноэмия - любопытная сплетница, к тому же - подруга доны Журы.
И она тут же заметила:
- Да… Если Латифочка надумает лететь в Марокко, то и я тоже полечу вместе с ней! С Мустафой мне было бы как-то страшновато. А с Латифой и ее женихом - почему бы и нет? Они такие современные!
- Вот ещё, лара Ноэмия! Какие у Вас мечты! Что вам там делать без мужа? А Мустафу я вынужден буду оставить присматривать за магазинами - моим и Амина. Он не может никуда лететь! И вообще - я против, чтобы Латифа летела на семейный суд.
- Ну… Латифа теперь не станет у Вас спрашивать разрешения, синьор Мухамед… Посмотрим, поживем – увидим, может быть, я к Самире присоединюсь. Она-то в Марокко летит вместе с подругой. У них нет мужей. А я тоже современная женщина. Могу путешествовать, как туристка, и без мужа.
Решив, что разговор закончен, и чтобы за ней осталось последнее слово, дона Ноэмия, больше не говоря ни слова, пошла в бар, где ее с нетерпением ожидала дона Жура. Предстоял длинный и приятный разговор за чашкой кофе. Посплетничать женщины любили.
Мухамед, наконец, пришел в себя. Да, он был потрясен, что Латифа может согласиться на предложение жениха лететь в Марокко, чтобы повидаться с дядей Али. Но это же катастрофа! Сид Али непременно воспользуется возможностью устроить судьбу племянницы, немедленно выдав ее замуж за Керима. А тот не будет против! Керим только и ждет, чтобы скорее жениться! Уже целует на глазах у всех, нахал! Ему в голову не пришло, что совершает харам! Мухамеда даже передернуло при воспоминании о поцелуе, который себе позволили эти двое.
«И на что я ещё надеюсь? Латифа становится все более бесстыдной! Как она могла дать поцеловать себя мужчине, который ещё не стал ее мужем, а, возможно, и не станет? Кто знает судьбы людей, кроме Аллаха? А если Кериму не суждено стать мужем Латифы, как она посмотрит в глаза другому мужчине, который окажется ее следующим мужем? И смогу ли я сам забыть этот поцелуй? Как мне принять Латифу, помня, что губы другого касались ее лица?» - страдал Мухамед.
Он надеялся, что, приехав на семейный суд из-за Амина и Эмми, сам сможет воспользоваться последней возможностью, чтобы поговорить с дядей Али о Латифе. Он хорошо помнил историю Саида и Жади. Когда-то и Жади была уверена, что дядя Али отдаст ее Лукасу, а бразильца даже пригласили прийти за одалиской, чтобы забрать ее, обговорив их совместную жизнь. Но… вмешался брат, и тогда дядя Али передумал. Он отказал Лукасу и согласился вернуть племянницу Саиду, т.к. Жади и Саид были много лет женаты, в Саиде дядя Али был уверен, надеялся, что Жади с Саидом помирятся хотя бы ради дочери. Или на что ещё рассчитывал дядя Али? Но, тем не менее, Лукас остался ни с чем, а Жади вынуждена была вернуться к Саиду.
Так почему бы дяде Али не поступить подобным образом и с Латифой? Отказать Кериму и вернуть Латифу в семью Мухамеда?! Лейла получила развод. Латифа смирится с участью, если и ее дядя Али заставит принять ТАКУЮ судьбу. Поторопится Латифа – снова станет первой, а на Муне он мог бы и не жениться. Нужно только уговорить дядю Абдула найти Муне другого жениха и договориться об этом с братом женщины. Мухамед считал, что это дело можно уладить, только бы дядя Абдул захотел.
Но главное – вернуть Латифу. Нет, Мухамед все ещё думал о ней, он никак не мог отказаться от этой женщины. Он знал, что Латифа – теперь невеста другого. Но также он был уверен в том, что женщина остается  чиста и не позволит жениху ничего лишнего. Никакого интима, как это теперь позволительно до брака у современных пар в Бразилии. Но увиденный невинный поцелуй больно впился в его сердце губами Керима.
- Надо поторопиться. Иначе я ее потеряю, - с чувством пробормотал он довольно громко.
Он невольно поднял глаза на балкон дома Латифы, заметив там какое-то движение. О, Аллах! Жади стояла на балконе, опираясь на перила, и с усмешкой смотрела на него!
- Одалиска, - злобно процедил Мухамед и, больше не глядя в ее сторону, с достоинством прошествовал к дому, сжимая пальцами зёрна четок, которые непроизвольно достал из кармана джеллабы ещё в гостиной Халисы.
Ему показалось, что Жади что-то проговорила ему вслед. Кажется, он даже разобрал некоторые слова: она упомянула Латифу, которая должна наконец-то стать счастливой - без него!
- Одалиска! Кобра! Змея! – бессильно бурчал Мухамед, не спеша шагая к дому. Там его ждала скандалистка, посмевшая выставить мужа на смех перед всеми соседями. Ведь уже сегодня к вечеру весь Сан-Криштован будет только его и обсуждать! Но и он тоже хорош – не смог сдержаться, а публично, как где-нибудь на медине в Фесе, дал развод негодной жене. Но там, в Марокко, его все поняли бы, а здесь, в Рио… Молва из него сделает домашнего тирана, обижающего молодую,  прелестную, беззащитную и неопытную жену.
…Мухамед оказался прав, предположив, что его ждет непростой вечер. Где-то наверху истерила Лейла. Едва он прошел через гостиную к лестнице, завывания капризной девчонки стали громче и выразительнее. Только теперь до него дошло, что он не сделал самого главного – не забрал сотовый у Арибы. А ведь, глупец, сам купил  девушкам  телефон, чтобы им было удобней ему сообщать, готов ли обед, советоваться с ним, по какой цене покупать продукты, когда Ариба и Лейла уходили в супермаркет. А теперь Лейла решила, что может позвонить дяде Абдулу! Но сделать это девчонка могла и с домашнего телефона!
- Придется снова посадить ее под замок в комнату – пусть сидит там до возвращения Амина.
Решив так, Мухамед  поднялся к Лейле, чтобы забрать телефон. После чего следует закрыть комнату на ключ, дав Арибе указания. Он даже не стал выяснять, в чем причина истеричных рыданий Лейлы, настолько это стало привычным явлением в их доме.  Он потребовал у Арибы отдать ему сотовый, что она и сделала, не пререкаясь. А потом он попросил ее выйти в коридор, вышел сам  и тут же закрыл дверь на ключ.
- Теперь, Ариба, все дела будут на тебе. Потерпи, вот вернется Амин, я после этого женюсь на… Муне. Она станет первой женой, а Лейла… Я обдумаю, что с ней делать. Если она не прекратит рыдать и кричать, будет устраивать  истерики, я отправлю ее к отцу. Пусть воспользуется последним шансом, даже если теперь она останется при мне только второй женой.
Притихшая за дверью комнаты Лейла, прослушав все его наставления и пожелания Арибе, вдруг заколотила кулаками в дверь.
- Выпусти меня, выпусти!  Ты мне больше не муж! Ты дал мне развод! Ты не имеешь права держать меня взаперти!
- Имею право, даже не сомневайся, - отреагировал тут же Мухамед. – И вот что, Ариба: собери-ка вещи Лейлы в чемодан. Я отправлю ее в Марокко в самое ближайшее время. Вот только позвоню в Сан-Паулу. Узнаю, кто из наших знакомых из диаспоры летит в ближайшие дни в Марокко. А там люди нашего дяди Абдула ее встретят.
- Сид Мухамед, а можно и я с Лейлой полечу в Фес? Я давно хочу вернуться в Марокко, - осмелилась сказать Ариба.
Мухамед открыл рот, но не нашел, что ответить.
- Нет, ты должна остаться здесь, в моем доме, - наконец, отрезал он. - Вот приедет моя жена Муна, тогда… А пока ты будешь и еду готовить, и за моим сыном ухаживать. И Лейлу кормить.
Он деловито рассказал расстроенной Арибе о том, что завтра собирается  прорезать в двери щель, достаточную, чтобы можно было через нее передать тарелку с едой для узницы.
- Я же не знаю, сколько Лейле предстоит там просидеть. Попрошу Мустафу, он сделает. Он как-то рассказывал, что по просьбе соседки выпилил угол внизу двери, чтобы соседская кошка могла свободно заходить домой. Сегодня пусть эта кобра посидит без еды, а завтра передашь ей поесть в такое оконце, которое Мустафа для нее пропилит.
- Из-за нескольких дней портить хорошую дверь? – хотела спросить Ариба, но промолчала. Кажется, сид Мухамед сам не знает, как быть с женой, которой он дал развод. То пусть сидит в комнате хоть двадцать лет, то намерен отправить ее в ближайшее время к отцу…
Мухамед повернулся и ушел к себе, оставив раздосадованную Арибу наедине с грустными мыслями. Ему хотелось немного отдохнуть, а потом ему ещё  предстояло заняться магазином Амина. Он намеревался негласно провести ревизию товаров у сына.  Амин вел дела, во всем советуясь с ним, отцом, но обычно в том магазине не было большой выручки. Тогда откуда у сына появилось столько денег, чтобы уехать в Египет, а затем столько времени там жить, и не одному, а с этой дерзкой девушкой? Брат намекал, что дал Амину денег, ничего не зная о планах поездки. Но Саид не уточнил, сколько именно получил от него сын, а Мухамед вовремя не спросил, и вот теперь он хотел до всего докопаться сам.
Войдя в свою спальню, Мухамед с удовольствием завалился на постель. В комнате было не так чисто, как когда-то при Латифе, но все-таки Ариба успевала навести порядок и у него. Ему было жалко девушку, которая оказалась в его доме на положении прислуги. Но что ему оставалось делать? Нанимать служанку он не желал. Для чего тогда жениться, если всеми делами будет заниматься служанка?
А если Лейла не могла и не хотела вести домашнее хозяйство, а на Муне он так и не решался жениться, думая о предстоящем браке как о чем-то нескором, то… придется всем заниматься Арибе. Ничего не поделаешь. А не нравится – пусть воздействует на ленивую подругу или даже заставит ее выполнять домашнюю работу. Так несправедливо рассуждал Мухамед, забывая при этом, что Лейла теперь будет сидеть в закрытой комнате, и Ариба при всем желании ничего не сможет сделать.
Полежав, отдохнув и даже немного вздремнув, Мухамед вернулся в магазин. Дел было много.
Как только за ним закрылась дверь, Ариба, оставив Абдульчика в его кроватке, подошла к двери, за которой томилась родственница.
- Лейла, поговорим!
- О чем? – послышалось из-за двери. – Ариба, у тебя есть ключ?
- Нет, ключ твой муж забрал с собой.
- Он мне больше не муж! – заявила капризная и глупая девчонка.
- Опомнись, Лейла! Неужели тебе нисколько не страшно? Мухамед приказал мне срочно собрать твои вещи! Он хочет созвониться с кем-то из марокканской диаспоры в Сан-Паулу и отправить тебя в Марокко с теми, кто летит туда в следующие несколько дней.
- Что? А разве он не пошутил? Ариба, не верь, он все время так говорит, но ничего не делает.
- Да?! А тебе не кажется, что на этот раз ты перегнула палку, поэтому Мухамед настроен поступить с тобой иначе?
- Не пугай меня, Ариба!
- Я не пугаю. Я тебе говорю, что мне приказано собрать твой чемодан. А ведь я говорила тебе! Предупреждала! Но ты…
- Хватит! Мои вещи со мной, в этой комнате. Как ты можешь собрать чемодан, если у тебя нет ключа? Или есть? Или ты обманываешь меня, или он много говорит, но не собирается так со мной поступать.
- Ох, Лейла! Аллах накажет тебя однажды за твою глупость. А пока это я из-за тебя страдаю. Теперь все дела на мне.
- А ты не делай ничего! Тогда он и тебя запрет в комнате, а сам наймет, наконец, служанку!
- Что ты несешь? Лучше бы он отослал меня в Фес!
- Ну, уж нет! Ты сразу выйдешь замуж, а я даже не знаю, что меня там ждет. Нет, не смей меня бросать!
- Аллах, Аллах! Хватит, замолчи, я на тебя очень обижена, Лейла. Так жалею, что согласилась поехать с тобой в Бразилию!
- А куда бы ты делась? Тебе приказали ехать со мной! – удивилась Лейла. – Вот что: мне здесь скучно. Зайди-ка в комнату Мухамеда и в шкафу на полке найди его семейный альбом. Не может быть, чтобы там не нашлось ни одной фотографии Эмми с какого-нибудь праздника!
- Лейла! – простонала Ариба. – Как тебе не стыдно! Ты бы о ребенке спросила, как Абдульчик без тебя чувствует, что он поел, как покакал! Но нет, ты о нем даже не вспомнила! А ведь твой сын – единственная ниточка, за которую ты теперь только и можешь ухватиться, чтобы удержаться в семье Мухамеда. Притихни, скажи Мухамеду, что ты осознала свои ошибки и попроси прощения, умоляй его выпустить тебя и принять обратно. Иначе он тебя вышвырнет из дома. Из этой страны!
- Хватит! Он не сможет насильно отправить меня в Марокко. Я такой скандал устрою в аэропорту!.. Ариба, принеси альбом, отыщи ЕЕ фото и подсунь  под дверь, иначе я умру от любопытства, если не увижу эту одалиску. Хочу понять, что в ней такого, что Амин ради нее бросил все, поехал за ней, рискуя жизнью.
- Зачем тебе это? Хочешь понять, что чувствует Халиса, которая всё это испытала на себе?
Они ещё какое-то время спорили через дверь, пока Ариба не вспомнила о срочной стирке и ушла, не смотря на угрозы и призывы Лейлы.
Когда она вывешивала одежду Мухамеда, выбравшись на балкон, то заметила, как сидевшие за столиками на улице клиенты бара начали с интересом на нее посматривать. Девушке пришлось быстро ретироваться, кое-как расправив на веревках джеллабу и несколько мужских рубашек. Она покраснела при мысли, что могут думать о ней люди, видя, как она заботится об одежде мужчины, который не был ее мужем. Она вынуждена прикасаться не только к чисто постиранному, но и к грязному нижнему белью сида Мухамеда. Разве это не харам?! И всё из-за Лейлы!
Ей так захотелось, чтобы Икрам проявил характер и настоял, чтобы его невесту вернули в Марокко. Ариба больше не чувствовала в себе сил жить и работать в этом доме. А если Мухамед вернет Лейлу отцу, с кем она останется в доме? Ариба не может находиться наедине с этим мужчиной! Что Мухамед думает об этом? Или он не сообразил, к чему может привести такое положение, если в доме не будет даже Лейлы?
И вдруг ее обожгло страшное подозрение: а если муж Лейлы решил сделать Арибу своей женой?! Стоит дяде Абдулу и другим родственникам узнать, а Лейле – рассказать о том, что Ариба живет одна в доме Мухамеда, ее тут же выдадут за него замуж!
Девушка крепко закрыла глаза, не желая вспоминать ту ночную историю, когда муж Лейлы по ошибке оказался в одной постели с ней и принял ее за Лейлу… А вдруг он не смог забыть того прикосновения? Тех ошибочных объятий?
Кто знает, что происходит в голове мужчины, у которого не ладятся отношения с женой? Конечно, из нее получилась бы замечательная жена! Ариба ведь мастерица на все руки! Она привыкла делать всё хорошо, не то что Лейла. И вот мужчина задумал забрать чужую невесту себе. Кто его остановит, если он заявит Икраму, что намерен жениться на приятельнице жены, которая получила развод? Скажет, что Ариба его устраивает, прекрасно ведет его хозяйство, а сам намекнет на ту черную для нее ночь…
 И тогда ей будет не оправдаться! Чем больше она станет возмущаться, сопротивляться и доказывать свою невинность, тем больше подозрений вызовет. Икрам от нее откажется, конечно. А она… до конца дней будет жить чужой жизнью, которую Аллах послал вовсе не ей, а Лейле! Как ведь бывает: Лейла уверена, что должна была стать женой Амина, и судьбу у нее просто украла другая, а теперь и Ариба тоже окажется в подобной ситуации. Неужели ей придется принять судьбу Лейлы? Неужели Икрам предназначен не ей? Сначала на ее пути стояла Дайнаб, теперь вот Мухамед перейдет ей дорогу.
Ариба пришла в такое отчаяние, что из глаз брызнули слезы. Она тут же закрыло лицо ладонями, быстро ушла с балкона, встала у окна, но так, чтобы ее не было видно с улицы, и вытерла слезы. Она постояла некоторое время, чтобы прийти в себя от ужасных предположений и успокоиться. Но где-то в доме раздался плач Абдульчика. И Ариба покорно отправилась к ребенку.

…А в баре Жура и Ноэмия обсуждали судьбу Лейлы, родственницы Арибы, которую только что заметили на балконе.
- Так Мухамед всерьез решил закрыть девчонку в комнате! – сделала вывод дона Ноэмия. – Обычно бельем у них занимается Лейла, она и вывешивает каждый день белье на балконе.
- Он, правда, развелся? Базилио здесь болтал об этом.
- Развелся, - подтвердила Ноэмия. - Но это ничего не значит. Выждет три месяца, а потом скажет, что передумал. И всё начнется сначала. Просто у Мухамеда нервы не выдержали. Сама посуди: девчонка пригрозила выдать Амина, хотела позвонить дяде Абдулу. Ты ведь его помнишь?
Дона Жура кивнула. Анинья принесла им по чашке кофе и тарелку с пирожками.
- Анинья, и сок тоже принеси.
- Ваш любимый?
- Если знаешь, тогда почему спрашиваешь? – строго посмотрела на официантку хозяйка.
- Уже несу, - сонно ответила девушка.
- Нет, ты видела это? Как работать – так она как сонная муха. Как на карнавале резвиться – так женщина-вамп… Ну, так что там с паспортом у невестки доны Латифы?
- Журочка, не нашли! Нет паспорта. Похоже, парень забрал документы законной жены с собой, чтобы по ним вывезти другую из серьезной арабской страны.
- Да как же у него это получится? Ведь на таможне увидят, что фотография не та – и всё!
- На какой таможне? Та, другая, будет закутана в черные одежды. В Марокко не станут принуждать поднимать паранджу. Они поверят на слово Амину, мужу женщины, если он заявит, что это его жена, вот ее паспорт. А в Бразилию они вернутся уже с настоящими документами девушки. Поэтому и собираются в Фесе у дяди Али устроить семейный суд и никях.
- Никях?
- Ну…  т.е. поженить их. Никях – венчание по-мусульмански.
- Понятно, - ворчливо сказала Жура, отпила кофе и вдруг повернулась к Анинье, стоявшей за стойкой и работавшей с соковыжималкой.
- Анинья! – позвала она громко, на весь бар. – Почему у кофе такой вкус?!
- Дона Жура, так ваш любимый сорт кофе закончился. Базилио разве не сказал об этом?
- Что? Ну если Базилио поручили проследить за тем, когда кончится запас моего любимого кофе, тогда все понятно! – сказала владелица бара и снова заорала:
- Анинья, запиши в мой блокнот: купить кофе.
- Да, дона Жура, уже пишу.
Женщины снова вернулись к прерванному разговору.
- Халиса так расстроена была. Когда поняла, как муж с ней поступил, что сначала хотела позвонить родителям и вызвать их в Рио. Но потом успокоилась и передумала. Что ей остается делать? Только смириться с участью.
- Или развод! – отрубила Жура, рассекла ладонью воздух.
- Как она может отказаться теперь от мужа? Она ждет ребенка, которого у нее могут и отобрать, если Амин и его отец захотят.
- И что – ее родня не заступится за нее?
- Ох, Журочка. У них такие обычаи, не как у нас. Она не осмелится противостоять семье бывшего мужа, если сама потребует развод или Амин ей его даст. Женщины у них так воспитаны.
- Хм, хм.., - недовольно выразила свое отношения к такому положению вещей женщина с решительным характером.
- Так Мухамед развелся, а ты говоришь, что он отправит Лейлу обратно в дом отца,  как он намерен управлять домашними делами, оставшись совсем без женщин? Или невестки будут за ним ухаживать?
- Ариба останется. Мустафа за то, чтобы Мухамед взял Арибу в жены. Но Мухамед против. Но он может жениться, наконец, на женщине из Феса, которую сосватал ему несколько месяцев назад дядя Абдул.
- Да ты что?! Мухамеду в жены брать ещё одну девчонку?! Я не против Арибы. Но заставлять ее выйти замуж за мужа родственницы… Хм, а в этот раз у невесты спросили, хочет ли она за него замуж?
- Журочка, ее мнение не особенно важно. Тем более, девушка - сирота.  Для нее это лучший выход. Некоторые невесты не видят будущего мужа до момента, когда ее выводят к нему после совершения никяха. А Ариба видела Мухамеда. Уже много знает о нем, ей будет легче принять его как мужа.
- Ну что ты такое говоришь? – выразительно наклонила к плечу голову возмущенная дона Жура. - Ноэмия, ты бы хотела в двадцать лет стать женой старого, толстого, потрепанного жизнью мужчины, с которым не будет и речи о любви? Нет, Арибе такой муж ни к чему! – отрезала Жура.
- Это решать не нам. Но я знаю, что у Арибы есть жених в Марокко, молодой и красивый, который ее просватал, но им дали время, чтобы собрать деньги на свадьбу. Это сын дяди Али, того родственника Жади и Латифы, который много раз приезжал в Сан-Криштован.
- Вот и славно! Пусть девчонка не упускает хорошего жениха и даже не думает об этом борове Мухамеде!
- Согласна, Журочка. Латифе-то он достался молодым, пусть он и тогда  явно не был красавцем.
 - Кстати, о Латифе. Она только что уехала куда-то с мужчиной, - выразительно подняла бровь дона Жура.
- Это ее жених! – сделал большие глаза Ноэмия. – Красааавец! И человек хороший.
- Вот и я тоже думаю, что на этот раз Латифе повезло. Когда свадьба?
- Не знаю, вроде бы летом. Но Мухамед, скажу тебе по секрету, надежды не теряет помириться с ней. Или заставить ее с ним помириться, если сможет договориться с ее дядей.
- Да что ты? Неужели Латифа может отказаться от такого мужчины и вернуться к синьору Мухамеду? – удивилась дона Жура.
- Заставят – вернется, - вздохнула Ноэмия, которая за пятилетнюю семейную жизнь с Мустафой выслушала множество семейных историй из жизни его родственников и знакомых.
- И мужчина от нее откажется? И бороться не станет?
- Сид Керим-то? Он, возможно, и будет против, но если семья невесты ему вдруг откажет, что он может сделать? Ему не двадцать лет, чтобы сбежать с Латифой в другую страну. Это будет позор на оба их рода.
- Но ведь он мужчина, пусть на своем настаивает, не соглашается, женится на ней скорее, наконец! – не могла смириться Жура.
- Хм, поживем - увидим, - сказала дона Ноэмия.- Сейчас у Латифы и ее родни одна проблема – как вернуть в Бразилию Амина, чтобы с ним ничего не случилось!
Дона Жура дернула плечом и молча допила кофе. Ноэмия – тоже.  И обе принялись за вкуснейшие пирожки.


6. Часть 24. Глава 6. Две недели назад. Амин и Эмми в Египте.

Амин Рашид прилетел в Египет и сразу же из аэропорта отправился в ту часть Каира, где находился национальный музей, узнав дорогу у прохожих.
Амин договорился с Эмми о месте встречи ещё в тот день, когда она впервые позвонила ему в Рио. Сказано было мало, но он смог узнать, что девушка скрывается у каких-то родственников новой подруги, но не может долго оставаться в их доме. И ещё она опасалась, что бывший муж, от которого она вынуждена была бежать, настигнет ее и подвергнет смертельному наказанию. Тогда-то она и попросила парня приехать за ней в Каир, а он предложил назначить место встречи. Т.к. они оба совершенно не знали город, то решили выбрать самую известную после пирамид достопримечательность – Национальный египетский музей.
Ещё раньше это место Эмми посоветовали и Неджма с Ясмин. Девушки собирались однажды посетить залы музея мирового уровня, но в этот раз не могли задерживаться в Египте, чтобы не вызвать подозрений у мужа. Но они мечтали увидеть статуэтку Нефертити, саркофаг из литого золота с погребальной маской Тутанхамона, сокровища его гробницы, египетские мумии и прочие потрясающие сокровища внутри неприметного здания Каирского музея, которые Неджма видела не раз, но хотела бы показать Ясмин и Эмми.
 Эмми же не была любительницей музейных экспозиций, а в ситуации, в которой она оказалась, и вовсе не жаждала бродить па знаменитым залам.
Но назначить встречу Амину где-то на площади перед музеем  - это было то, что надо. Даже не зная города, Амин сможет найти известнейшее здание.
После того звонка Эмми каждый день приходила на площадь в надежде встретить Амина. Она понимала, что он сможет прилететь в Каир не сразу, не на следующий день и даже не через день после их телефонного разговора, но так было спокойней. Она приходила на площадь, закутанная в черное одеяние, стараясь скрыть от посторонних взглядов даже глаза, и торопливо прохаживалась вокруг музея. Ей не хотелось привлекать внимания завсегдатаев местных кафе, но как иначе встретиться с Амином? Они  успели договориться о месте встречи, но – не о времени. Не догадались.
И ещё  – до конца марта в Египте шел сезон дождей, и в феврале поэтому было совсем не жарко. Эмми мерзла в довольно тонкой парандже, мокла под дождем, не имея зонта, и страдала от сильного ветра с примесью песка из пустыни, который забивал глаза даже через сеточку паранджи. Когда она проходила и раз, и другой, и третий через площадь, то делала озабоченный, занятой вид. Об этом должны были сказать окружающим ее движения и жесты при закрытом лице, ее деловитая походка.
Прошло несколько дней, но Амин так и не появился, и Эмми  начала волноваться.  Девушка настолько поверила ему, что теперь была в растерянности: что делать, если Амин не прилетит за ней? Обратиться к родственникам - значит, подписать себе смертный приговор. Поэтому она все чаще посматривала в сторону издали блестевшего Нила. Лучше броситься в воду, где ее раздерут знаменитые нильские крокодилы, чем снова оказаться в руках ненавистного мужа…
Но даже в неласковом феврале случаются погожие солнечные дни, которые радуют местных жителей. В такой день и отправилась Эмми в очередной раз к музею, проходя по уже знакомым улицам. Она почти не надеялась на встречу. Вера в то, что Амин прилетит из Бразилии и спасет ее, таяла с каждым днем. В этот раз она облачилась в черный никаб, оставив только узкую полоску для глаз.
Эмми шла,  привычно останавливаясь около деревьев и делая вид, что роется в сумочке, но на самом деле незаметно осматриваясь вокруг. И вдруг она увидела Амина! Парень в длинной джеллабе стоял, откровенно озираясь вокруг, но уверенно и нетерпеливо.
Она остановилась и несколько минут рассматривала издали явившегося за ней спасителя. Амин! Он прилетел! Даже не верилось! Сердце гулко стучало в груди, и Эмми боялась, что, если она сделает к нему хоть шаг – упадет, потеряв сознание от избытка чувств. Так она была взволнована.
Потом Эмми растерянно подумала: как она подойдет к нему? И как Амин сможет узнать ее под черным одеянием? Девушка лихорадочно соображала, что можно предпринять, пока не вспомнила о том, что на пальце у нее сохранилось недорогое простенькое колечко с розовым камнем - корундом, подаренное Амином два года назад, когда они ещё так глупо не поссорились и не расстались. Муж Эмми не отобрал кольцо, потому что оно было похоже на бижутерию, не представлявшую в его глазах никакой ценности, но и Эмми заявила, что это кольцо – подарок ее покойной матери, когда она была совсем маленькой. Так кольцо, подаренное Амином, смогло сохраниться.
Эмми вытянула руку из-под длинного рукава, закрывающего кисть, и сделал вид, что рассматривает кольцо, скромно заблестевшее на солнце. Она поворачивала ладонь в разные стороны, надеясь привлечь внимание Амина.
Это сработало. Он решительно зашагал в ее сторону, спросил:
- Эмми? Это ты?
- Я!
Понизив голос почти до шепота, он дал совет, глядя в глаза девушке:
- Эмми, делай вид, что ты моя жена. Если кто-то спросит, то тебя зовут Халисой.  Я тоже буду так тебя называть. У меня есть паспорт моей жены, и пока мы не в Бразилии, ТЫ моя жена Халиса. Поняла?
Пока Эмми растерянно соображала, мимо них прошли двое мужчин, подозрительно посмотрев в их сторону.
И тогда Амин начал орать на нее:
- Где ты бродишь? Ты должна быть дома и готовить мне еду! А тебя все время тянет к музею? Что ещё за прихоть? Забудь про учебу, про археологию, ты должна заботиться обо мне и нашей семье! Аллах-Аллах!
Он грубо схватил ее за плечо и толкнул вперед.
- Идем!
И пошел, не оглядываясь. Эмми, только теперь сообразив, что эта сцена разыгрывается для зевак, которые могли неверно истолковать их встречу, засеменила следом за Амином, стараясь не отставать.
- Идем! Быстрее! Мне тебя палкой подгонять, что ли? О, Аллах! Что за женщина! – «сердито» выговаривал Амин, оглянувшись на нее и свирепо вращая глазами.
И к Эмми вернулась, наконец, уверенность. Амин с ней, теперь всё должно быть хорошо. И он все такой же шутник! Кто такая Халиса, почему Амин велел ей называться этим именем, он объяснит позже. Ах, да, у него же есть жена в Рио! А пока Эмми шла за ним, не понимая, куда он ведет ее, но полностью доверившись парню.
Оказалось, что Амину удалось забронировать и снять по интернету недорогое жилье на первом этаже дома в старинной части Каира возле знаменитого рынка. Не смотря на то, что в это время года туристическая жизнь буквально замирает, закрываются гостиницы, отели, бары, рестораны, но «мертвый сезон» совершенно  не касается столицы Египта. В Каире в это время года кипит жизнь, как и в любом другом мегаполисе мира.
Как верно поняла Эмми, у Амина с собой было совсем мало денег, поэтому он снял самую дешевую квартиру, до которой им пришлось ехать на такси,  стоившем в Каире совсем недорого. Но сначала они заехали в дом, в котором Эмми нашла приют после бегства из Эмиратов. Там оставался чемодан с ее вещами, которые ее новые подруги помогли купить. Было бы странно появиться рядом с Амином в съемной квартире без вещей.
Они опасались, что ее убежище могло быть раскрыто,  там их ждет засада. Но ничего подобного не случилось. Поблагодарив за гостеприимство тетю Неджмы, Эмми вынесла чемодан на улицу и села в такси, в котором ее ждал Амин.
Парень оказался настоящим актером.
- Как здоровье твоей тетушки? – заботливо поинтересовался он, играя роль для таксиста. – Как племянницы? Что с мужем младшей дочери? Он ведь сломал ногу? Что говорят врачи?
Эмми с радостью подыгрывала ему. Ее переполняло счастье, видя, что у Амина блестят глаза. Но у Эмми по лицу струились слезы радости, которые ей приходилось скрывать, подтягивая к глазам черную ткань.
Когда они вошли в квартиру, закрыв за собой дверь на все задвижки и замки, Эмми стянула с себя никаб и платок, застыла на несколько минут, глядя на парня, а затем бросилась Амину на шею.   
- Хабиби! Мой любимый Амин!
- Эмми! Любимая! – обхватил Амин девушку, крепко прижимая к себе.
Так они долго стояли,  молча наслаждаясь присутствием друг друга, не веря, что они, наконец, встретились. Потом нервы Эмми не выдержали, она разрыдалась. И молодой мужчина растерянно гладил ее по волосам, не зная, как утешить. Впервые в жизни у него на груди горько плакала его любимая девушка. Он решил, что нужно дать ей выплакаться, чтобы снять напряжение от пережитого стресса.  Амин мог представить, как страшно ей было ждать его приезда, не зная, сможет он прилететь за ней или нет. А позвонить он не мог. Получилось такое недоразумение!
Когда рыдания ослабли, Амин уткнулся лицом в ее волосы и почувствовал густой сладкий аромат незнакомых духов. Вот как пахла Эмми для мужа? И Амин дал себе слово купить любимой другие духи в одной из лавок, мимо которых они недавно проходили. Стереть всё, что было связано у Эмми с ее прошлым!
Когда они, успокоившись, отпустили друг друга, Амин достал паспорт и показал Эмми фотографию в нем:
- Взгляни, ты совсем не похожа на Халису. Но ты должна стать ею на то время, пока мы не доберемся до Бразилии.
Эмми вытерла пальцами слезы и всмотрелась в фотоснимок.
- Что-то у нас с ней мало сходства. Мне придется ходить в парандже. Я и так не собиралась ее снимать, потому что боюсь, что бывший муж и его люди ищут меня. Они узнают меня и схватят, а потом казнят!
Амин вполне осознавал опасность, которая нависла над ними.
- Вот потому ты должна хорошо запомнить новое имя и отзываться на него. Ты моя жена, так я и стану с тобой обращаться. Не обижайся на грубости и подыгрывай. У тебя это хорошо получается. Не выходи из роли, пока не прилетим в Бразилию.
- А… как мы пересечем европейские таможни? Там же увидят, что лицо другое!
- Для них арабы все на одно лицо, как для нас китайцы. Просто наложи больше косметики, и всё. Держись уверенно, но не вызывающе. И молчи.
- Поняла! Амин, я не верю…
Потом они поняли, что необходимо купить еду. Ведь в съемной квартире ничего не было. Холодильник был пуст. К тому же, оба давно проголодались. Но рядом шумел огромный базар. Там можно было сделать покупки, но там же находились кофейни, уличные закусочные и рестораны. Амин знал об этом по слухам.
Туда они и отправились. Парень пока ещё не решил, как они станут действовать дальше. Во время перелета из Бразилии в Европу Амин лихорадочно составлял план действий и обдумывал разные варианты. Ему приходило в голову даже попросить помощи у тети Жади. Когда-то она обещала ему помочь!
Но, прилетев в Каир и так просто и быстро встретив Эмми, Амин решил теперь осторожно осмотреться и начать действовать на собственный страх и риск. И он был рад, что догадался захватить паспорт Халисы. Он мог представить ее возмущение, как и то, что жена откажется дать разрешение на брак. Но Амин верил, что дядя Абдул сможет всё уладить. А скандалы, которые его ждут после возвращения в Бразилию,  претензии Халисы к нему – пока эти проблемы казались совершенно несущественными, когда вопрос касается их с Эмми безопасности.
«Молодожены» поели в одном из кафе, где было много туристов и семейных пар. В кафе подавались национальные блюда. Кое-что Эмми уже было знакомо, и она посоветовала Амину заказать фул – пасту из бобов фавы с добавлением соли, перца, растительного масла и лимонного сока. Недорого и вкусно.  Амин же предпочел обжаренные в масле пирожки из тех же самых бобов и ещё заказал две  порции кушар – смесь риса, макарон, чечевицы и нута, политых пряным соусом.  А ещё они взяли мясо в виде нескольких кебабов со специями.  Им принесли и густой сладкий черный кофе.
Утолив голод, Амин и Эмми решили побродить по рынку, ни на шаг не отдаляясь один от другого. Они не имели права потеряться в толпе. Амин интуитивно вывел подругу к парфюмерным лавкам. О, там был огромный ассортимент ароматических масел, добываемых из цветочных экстрактов и душистых трав. Масла продавались в изысканных стеклянных флакончиках, которые имели сотни форм и размеров. Но стоили они совсем недорого.
Поэтому Амин, желая в душе дать любимой всё самое лучшее, все-таки предложил выбрать пока только масляные духи. Он бы предпочел цитрусовый аромат, но Эмми сочла лучшими  духи с аромакомпозицией розы.
Вернувшись в квартиру и стоя перед зеркалом, Эмми нанесла на шею несколько мазков парфюма. Амин втянул в себя воздух и сказал:
- Теперь это твой запах и только для меня. Потом у тебя будут настоящие дорогие духи с модными ароматами. А пока ты должна пользоваться этими, чтобы никто не смог тебя узнать по запаху, привезенному из дома бывшего мужа.
Амин внимательно следил за реакцией Эмми. Но та робко улыбнулась его отражению в зеркале и ответила:
- Ты прав, я не могу себя выдать. Неджма и Ясмин тоже пришли к такому выводу, поэтому купили мне духи, которые мне совсем не подходят, не нравятся, но каких  у меня никогда не было бы в Эмиратах. Мои новые подруги предусмотрели всё, даже такую мелочь.
Девушка достала флакон из чемодана и протянула Амину.
- У них такой тяжелый сладкий запах, я его не назвала бы ароматом.  Как европейки пользуются ими? Они считают этот аромат восточным и очень модным.
Амин взял из ее рук хрустальный флакончик, поднес горлышко в носу… Поморщился и резко отодвинул руку от лица.
- О, Аллах! Эти духи – харам, выкинь их, Эмми! Они же на спирте! Это харам.
- Вот потому мне их и купили. Бывший… ээ…, он никогда… Ему и в голову не пришло бы купить мне такие духи… А те, кто ищет меня, тоже решат, что это не мой запах…
- Да, умный ход, но, Эмми, теперь ты со мной, и у тебя есть масляные духи. Давай выбросим эту гадость.
- Вот бы продать их! Нам же нужны деньги?
- Денег у меня мало, боюсь, что на обратную дорогу не хватит, если придется задержаться в Каире или даже бежать от кого-то в Египте, но я попрошу  помощь у дяди Али. Я уже думал об этом, Эмми. А духи… Кто же их купит?
- Туристки.
- Это харам.
- Амин! Я сама попытаюсь их сбыть. Они дорогие и модные. А на вырученные деньги куплю себе хотя бы серьги. И простенькие браслеты. Взгляни – у меня ничего нет, потому что у меня всё забрали. Меня готовили к смерти, а зачем мертвой украшения?
- Что ты говоришь? – ужаснулся парень. – Эмми, расскажи, какой была твоя жизнь… до встречи со мной. И вообще… после того, как ты вышла замуж.
Он сел на диван, а она так и осталась стоять лицом к зеркалу. Амин предполагал, что Эмми сядет на кровать или пуф рядом с диваном. Даже рядом с ним она могла бы присесть, но… Эмми побледнела и замерла, завороженно глядя на себя в зеркало. Амину показалось, что глаза девушки расширились от ужаса, как будто она увидела что-то там, в глубине зеркала.
- Эмми! – позвал он ее. Она не отозвалась.
– Эмми! Что с тобой? – потянул он ее за край сброшенного с головы на плечи платка.  Тогда девушка повернулась к нему.
- Амин, не спрашивай меня пока ни о чем… Мне страшно вспоминать, - хрипло произнесла она и с усилием сглотнула, как если бы проглотила комок, вставший в горле.
Парень, понимая, что Эмми нужно прийти  в себя, все-таки ожидал, что девушка, с которой он так давно знаком, поделится с ним историей жизни с мужем. Неужели она так ничего ему не расскажет? В душе Амин боролся с собой: ему хотелось знать, что происходило с Эмми в семье мужа, какими были между ними отношения, что случилось, почему тот мужчина решил дать ей развод? Но в то же время он боялся узнать об этом, чтобы потом, услышав ее исповедь, не вставали у него перед глазами картины из ее жизни.
Он ревновал Эмми к прошлому, всегда ревновал! Но одно – предполагать, догадываться, но не видеть, и совсем иное – когда девушка признается и ярко нарисует перед тобой то, что с ней происходило совсем недавно. Амин понимал, что прошлого Эмми не стоит касаться. Надо забыть всё, стереть из памяти. А оказалось – это нужно сделать не только ей, но и ему тоже.
Девушка медленно подошла к нему и присела на пуфик.
- Амин, я очень боюсь этого человека. Если меня схватят  - меня казнят. Убьют в любом случае. Если мы окажемся в их руках – погибнем оба, я и ты. Я так тебе обрадовалась, что впала в эйфорию. Но теперь снова вспомнила об опасности. И прошу – не расспрашивай меня ни о чем. Когда-нибудь я решусь и сама тебе расскажу.
Амин кивнул, соглашаясь. Но в нем поднялась обида и ревность. Он не мог понять, что с ним. Откуда такая реакция? Эмми ему доверилась. Тогда отчего такое чувство обиды? И ведь она права: в состоянии радости они отправились на рынок, не подумав о том, что за ними могли следить. Они же могли привести за собой «хвост» прямо к порогу этого дома.
- Да, ты права, Эмми. Ты права. Завтра нам придется искать другое жилье. А ещё лучше – отправиться куда-то в другое место, подальше от Каира. Например, в Луксор. Дядя Али много рассказывал нам, когда прилетал в Бразилию, что он родом из Луксора. Он описывал величественные старинные дворцы, которые там можно увидеть, что-то ещё. Почему бы нам завтра рано утром не покинуть Каир и не отправиться в Луксор? Надо запутать следы. Те же соседи решат понаблюдать за нами и поймут, что мы от кого-то скрываемся. Догадаются, что у нас нет никакого дела в городе. Но мы и не туристы. Тогда почему мы живем в съемном жилье, а не у родственников? Решат, что мы беглые любовники.
- А как ты объяснил хозяину жилья?
- Показал ему паспорт Халисы. Сказал, что мы женаты, несколько месяцев назад я привез тебя в город навестить родственников. Сегодня я забрал тебя у тети, у которой ты долго гостила, но которая меня терпеть не может, а я – ее. Но все равно завтра-послезавтра мы должны покинуть эту квартиру.
- Да, так и поступим.
- И ещё: тебе теперь лучше оставаться в  доме, а я буду выходить за необходимыми покупками или по другим делам.
- Почему? – испуганно спросила девушка.
- Потому что ты ведешь себя очень нервно, это заметно, даже когда ты под паранджой.
- Аллах! Амин, ты даже не представляешь, через что я прошла за этот год!
- Эмми, если тебе тяжело рассказывать, не будем говорить об этом.
- Я тебе всё расскажу, обещаю, но не сейчас, - твердо произнесла Эмми. Она встала с пуфа и подошла к огромному чемодану, начала доставать какие-то вещи. Наверно, она решила переодеться. Амину стало неловко.
Он вышел в другую комнату, где стоял стол, находился выключенный холодильник и даже огромный обтрепанный буфет. Да, квартиру явно постоянно сдавали, наполнив разномастной мебелью. Но здесь же был и стул, на который присел парень и достал сотовый телефон. Не пора ли позвонить родным? Ведь и отец  волнуется,  и мать паникует, и Халиса переживает, злится на него и негодует из-за того, что испортил новоселье в их новом доме! Но она пока не может и предположить, что дом уже не только ее, так пусть даже не привыкает к мысли, что она там будет единственной хозяйкой.
В глубине души чувствуя вину перед женой, представляя, как Халиса справедливо обижается на него и сердится, Амин тем сильнее злился на нее, почему-то отказывая ей в праве на эти чувства. Он как будто хотел, чтобы она уже сейчас неведомым образом поняла: теперь она не единственная, а в его глазах – даже не на первом месте! При всех признаваемых им ее достоинствах!
Амин решил набрать номер отцовского телефона, но в который раз ругнул себя. Что с ним такое? Да, он купил новую симкарту ещё в Бразилии, вынул ее из сотового и хранил с тех пор в крохотном пластиковом пакетике в кармашке спортивной сумки, боясь потерять. Увы, почти сразу не смог его найти. Потерял?
А самостоятельно вспомнить номера сотовых он не мог. Как такое могло быть? Но Амин забыл последнюю цифру даже  мобильника отца. Вот что значит  хранить телефонные номера в электронном виде на симкарте. В голове отчетливо сохранился лишь телефон дяди Абдула. Но обращаться к нему за помощью Амин не спешил.
Он сожалел, что не записал нужные номера телефонов хотя бы на листок или в блокнот, не перенес все нужные сведения на новую карту. И был прав, потому что память предательски не давала вспомнить ни один знакомый номер, даже отца, даже матери, ни дяди Саида, ни номер мобильника Халисы!
Вот потому Амин не смог позвонить Эмми, чтобы держать ее в курсе своих передвижений  к ней, не мог уточнить время встречи. А теперь он не мог вспомнить ни один номер, чтобы позвонить в Рио. Надо было встать и, перетряхнув всю сумку и обследовав все карманы и кармашки, отыскать симкарту, чтобы переписать телефонные номера.
Так он и намеревался поступить. И тогда всем позвонит. Или не всем? Иначе у него денег не хватит ни на что другое. Он понимал, что должен немедленно дать знать о себе, но отчего-то не мог заставить себя позвонить, потому искал причины, чтобы этого не делать. Да, ему не хотелось объяснять свой странный поступок и оправдываться. Ведь он должен будет рассказать об Эмми. Но и молчать было невозможно.
Наступил вечер, и за окном стало темно. Амин включил старый электрический чайник, не вспомнив о купленной пачке сока, вошел в комнату, где оставалась Эмми наедине с чемоданом. Зачем она его разбирает, если завтра утром им предстояло уехать? Они оба ведут себя необъяснимо. Амин подумал, что нужно  поговорить с Эмми, но не о прошлом, а о настоящем. Стоило обсудить ближайшие планы.
Девушка переоделась в скромное домашнее платье, причесала волосы, которые красивыми волнами ниспадали у нее за спиной. «Какая она красавица!» - подумал  Амин.
Она сидела на диване в какой-то неудобной позе, Амин удивился и слегка испугался. Но понял, что Эмми просто уснула, когда она вдруг открыла глаза.
- Мы сегодня ещё куда-нибудь пойдем? – спросила она.
- Нет. То есть я один схожу за едой. Нам нужно купить что-то на ужин и на завтрак. Мы встанем рано утром и уедем в Луксор,.
Эмми не стала возражать насчет поездки в Луксор. Но перспектива остаться одной в доме ее испугала.
- Нет, Амин, нет! Я не останусь, я очень боюсь! Он придет и заберет меня!...
Амин, видя, что в ее глазах  появилась паника, сурово сказал:
- Халиса, я вернусь очень быстро! И тише, не кричи, стены здесь совсем тонкие. Что о нас подумают?
Эмми тут же замолчала, приложив ладони к груди, шаря по шее, как будто в поисках невидимого ожерелья.
- У тебя на шее было украшение? – догадался Амин.
- Было, у меня всё было, но ничего не осталось, - ответила Эмми, все ещё пытаясь «сжать» пальцами призрачное украшение.
- Эмми, у тебя будет золото, то, которое куплю тебя Я, - ласково сказал Амин, у которого сладко заныло сердце от неясных предвкушений, и провел рукой по ее волосам.
- Амин! – Эмми попыталась схватить его за руку.
- Прекрати! Сиди дома и жди меня. Я вернусь быстро.
- У меня есть сотовый, ты знаешь? Ясмин мне его купила. Набери мне свой номер, чтобы я могла тебе звонить.
- Некогда, - с досадой ответил Амин. – У меня новая карта. И свой новый номер я никак не могу запомнить, все время шибаюсь.
- Так запиши мне его на листке.
Парню стало ее жалко. Он попросил Эмми продиктовать цифры ее номера, записав их в свой мобильник.
- Всё! Теперь я могу тебе позвонить.
- Сделай это прямо сейчас! – попросила она, забирая сотовый.
Амин согласился - позвонил. Всё в порядке!
- Эмми… Халиса! –  громко произнес он второе имя. – Я принесу еду, это быстро. И потом мы всё уладим.
Он почти вырвался из объятий цеплявшейся за него Эмми, а потом постоял под дверью, чтобы убедиться, что она не забыла закрыть задвижки и замок.
После чего Амин не стал терять времени, отправился в конец улицы,  быстро нашел замеченную ранее лавку, где продавали еду на вынос. Купил несколько бутылок минералки, так как водопроводная вода здесь оказалась сильно хлорирована. Затем взял финики, размоченные в молоке, и фалафель. Приходилось экономить, а эти блюда стоили недорого. На кюфту и бургуль он решил не тратиться. Забрав переданный ему торговцем пакет, Амин сразу же поспешил обратно к Эмми.
Народу же на улицах было много. Многие семьи вышли погулять с детьми, встретиться с друзьями, а кто-то и поработать. В Каире множество ночных магазинов, ресторанов, кафе, но большинство в традиционно восточном стиле. Центр города пустеет только под утро. Парень всегда мечтал пройтись по всем рынкам египетской столицы,  познакомиться с товарами, узнать город, о котором так много говорили в их семье. Даже Халиса до замужества здесь бывала несколько раз у родни. И фалафель Амину была знакома как раз потому, что жена готовила это недорогое, но вкусное блюдо.
Но где-то предстояло найти горячие лепешки. Иначе как без них ужинать? Ведь фалафель – это жареные во фритюре  шарики или оладьи из нута или бобов. Нут, насколько запомнил Амин, измельчается в мясорубке, добавляются специи, а дальше все это жарится в масле, как обычные котлеты.  Приготовленный Халисой фалафель был очень вкусен. Но она утверждала, что самое главное – фалафель нужно есть горячим. На горячей лепешке.
 И Амин отправился на поиск лепешек. Отыскал в соседней лавке, прикупив к ним хуммус и тахину, решив, что сладкий чай они с Эмми приготовят сами.


7. Часть 24. Глава 7. Первая ночь в Каире.


Когда Амин вернулся, то вынужден был долго стучать в дверь, призывая «Халису» открыть и впустить его.
- Халиса, ты уснула, что ли?! – разозлился Амин на самом деле, но когда вошел в квартиру, заметил, что у Эмми дрожат руки.
- Разве ты не слышала, как я тебя звал? Кто мог бы называть тебя Халисой, кроме меня?!
- Слышала. Но я так испугалась! Перестала соображать. Твой голос… не был похож на твой… Амин, теперь я буду везде ходить вместе с тобой. Это тяжелое испытание – ждать тебя, считая даже не минуты, а секунды!
- Но прошло полчаса! Я спешил, как мог.
- Я знаю, но все равно… Не оставляй меня больше одну.
- Хорошо. Приготовь нам чай, я принес лепешки с фалафелем, это вкусно. Но нельзя дать им остыть. Давай перекусим перед сном, а утром доедим то, что останется. Думаю, что завтракать мы тоже будем дома. Но я выбегу за лепешками. Их продают в соседней лавке. За ними могла бы выйти и ты. Иначе покажется странным, что еду в соседней лавке берет муж, а не жена.
- Амин, я боюсь выходить одна  на улицу. Боюсь, - ответила молодая женщина, наливая воду в чайник.
Амин не стал спорить, решив, что в таком случае они просто позавтракают в кафе, передал Эмми пучок мяты, чтобы она его промыла, перед тем как положить листики в чай. Они поели, почти не разговаривая.
«Ей необходимо «оттаять», прийти в себя», - думал Амин. Только изредка они перебрасывались фразами. На лице Эмми читались растерянность и озабоченность. Но любимая не задавала вопросов. И Амин тоже решил не забегать вперед.
Потом они вернулись в комнату, где им предстояло переночевать. Эмми встала перед диваном, не зная, как быть дальше.
Амин догадался о ее затруднении.
- Ты будешь спать на диване, а я лягу на кушетку у окна. Постели мне там. Кажется, в комоде должно быть постельное белье. Мне хозяин сказал.
- У меня есть новый комплект белья. Неджма купила.
- Диван не раскладывается. Эмми, и вот ещё что… Мы пока не женаты. Никях обязательно будет, только когда? Мы пока не можем быть настолько близки, чтобы не совершить харам. Без никяха близкие отношения – харам…
- Никях? – обрадовалась девушка, подняв на Амина глаза. – Ты хочешь совершить со мной никях?
- А как же иначе? – удивился Амин. – Мы же не можем просто стать любовниками! Меня за это осудит и отец, и мама. И я тоже считаю, что это харам. А женщина, которая согласится иметь со мной интимные отношения без брака – одалиска. И ещё у меня есть жена, которая должна принять тебя. Но для этого ты должна стать моей по закону. Никях, конечно, будет. Я думаю над этим.
- Амин, - покачала головой Эмми. – Я боялась, что ты не захочешь принять меня после моего замужества. Я думала, что ты приедешь только, чтобы спасти меня, помочь вернуться в Бразилию. Но ты… Ты хочешь жениться на мне?!
- Конечно! – удивился парень. - Я должен был сделать это давно. Если бы не та глупая шутка, мы были бы женаты.
- Та глупая шутка теперь обернулась горькой правдой, - обреченно сказала Эмми. – Ведь я стану только второй женой? Так?
- Да, Эмми.
- Ты не думаешь дать развод той женщине? Она останется первой женой? – осторожно, но с надеждой в голосе спросила Эмми.
Амин кивнул, твердо глядя в глаза любимой.
- Эмми, теперь может быть только так. Халиса же не виновата в том, что ее выдали за меня замуж. Ты стала женой другого раньше, чем я женился на Халисе. Теперь тебе придется смириться. Я не могу отказаться от нее. У меня будет две жены, я стану все делить поровну между вами, никто не будет обижен.
- Амин, но… ты любишь свою жену?..  А она тебя?..  Она беременна? О, Аллах, я даже не спросила, есть ли у вас дети? Ты уже стал отцом?
- Столько вопросов сразу, - смущенно поморщился Амин. – Нет, она не беременна. И она любит меня. Боюсь, Эмми, вам с ней будет непросто найти общий язык, потому что ревность не позволит ей принять тебя. Халиса сделала всё, чтобы завоевать место с моем сердце. Она уверена, что останется единственной женой. А теперь появишься ты…
- Амин, я тоже люблю тебя, все ещё люблю! Никогда не переставала тебя любить! Выйти замуж меня заставил отец. Я ничего не могла сделать, чтобы воспрепятствовать этому. Любимый! Хабиби мой! Не знаю, как я смогу делить тебя с другой! Я тоже не смогу принять соперницу!
- Тебе придется это сделать, Эмми, увы, - опустил голову Амин.
- Но пусть не сразу, но ты мог бы развестись с ней, - несмело предложила Эмми.
- Нет, не могу, потому что мои родители не позволят, - не поднимая глаз, объяснил Амин.
- Чем она тебя привязала? Или ты… тоже ее любишь?!
- Нет, не люблю. Эмми, я уважаю Халису, она хорошая, она понимает меня, любит, помогает мне во всем.
- Я стану такой же! Амин, я буду лучшей женой, чем та, которую ты взял не по своей воле!
- Эмми, давай не будет пока обсуждать Халису. Аллах знает лучше, какая судьба ждет нас, когда мы вернемся в Бразилию. А пока будем наслаждаться тем, что мы снова вместе. Мы здесь одни, ты и я.
- Но разве твоя жена позволит тебе жениться на мне? Она может отказаться подписать разрешение на наш брак.
- Нет, она даст, - жестко произнес Амин. – Иначе нам с ней придется расстаться. Думаю, она понимает это. Поэтому не переживай, любимая, всё будет хорошо.
- Она знает о нас?
- Знает, что я до брака с ней любил девушку, которая не смогла стать моей женой, хотя уже была моей невестой.
- И как Халиса к этому отнеслась?
- Смирилась. Как иначе она могла отнестись? Но она знала, что ты вышла замуж, решила, что не стоит тебя бояться.
Его слова не успокоили Эмми. Наоборот, расстроили.
Амин улегся на тахту у окна, укрылся одеялом и затих, а Эмми, быстро постелив постель для себя на диване, погасила светильник и тоже легла. Но сон не шел к ней. Эмми лежала с открытыми глазами, уставившись в темноту комнаты, и обдумывала услышанное.
Амин не сказал, что любит жену. Но он не может отказаться от нее, не желает дать ей развод и выставить из дома. О, Аллах, а она почему-то решила, что он поступит именно так – прогонит нелюбимую жену и женится на ней, на Эмми! Разве он не признался, что отправился так далеко на ее поиски из-за любви к ней?! Какое теперь значение имеет его первый брак, если они снова вместе?!
Эмми уже забыла свои страхи и желание любым способом убраться подальше от бывшего мужа, когда главным для нее было избежать смертельной опасности. Но теперь Амин  с ней рядом. Она не так представляла себе их встречу. Амин, приехав, чтобы забрать ее с собой, конечно, должен исправить ошибку и избавиться от жены, которая перешла  дорогу их счастью.   
Она не вышла замуж за Амина, порвала помолвку как раз потому, чтобы не стать одной из четырех жен, о которых грезил Амин – то ли в шутку, то ли всерьез.  А теперь судьба как будто посмеялась над ней: от чего она бежала, к тому и вернулась! Но оказалось, что тогда были лишь глупые шутки Амина насчет других жен, теперь же Эмми станет в реальности второй женой. Как же так? Если Амин по-прежнему любит ее, тогда почему не сделает ее счастливой, отказавшись от нелюбимой жены, отпустив ее, дав развод? Амин кое о чем не знает… Когда она признается ему, расскажет правду, возможно, ее любимый передумает?
Успокоившись, Эмми начала рассуждать здраво: да, Амин женился, к сожалению, и теперь у него есть обязательства перед той, другой. И он по каким-то причинам не может переступить через них. Наверно, есть обстоятельства, которые не позволят Амину развестись с Халисой. Какое неприятное имя! Эмми думала о ней, как о захватчице, прибравшей к рукам чужое счастье. Эмми его уронила, а Халиса – подобрала и присвоила себе.
«Ничего, я как-нибудь уговорю Амина изменить всё… Если он меня любит, не захочет, чтобы я делила его с соперницей. Он же поймет, как мне плохо от этого. Если не поймет сейчас, то увидит потом, когда мы станем жить втроем. Пусть Халиса покажет себя, свое отношение ко мне, тогда Амин увидит, что эта женщина не стоит того, чтобы терпеть ее рядом со мной», - раздумывала Эмми, обеспокоенная туманной и неприятной перспективой. А ведь Амин сам ещё не знает, как и когда может состояться никях! Но утешает то, что ее хабиб думает об этом! Он желает видеть ее женой!
Амин тоже не спал. Он лежал лицом к окну, притихнув, чтобы спокойно обдумать планы на завтра и всё, что произошло с ним сегодня. Он вспомнил мгновение, как впервые после долгой разлуки увидел Эмми, т.е. даже не увидел, а догадался, что именно она стоит перед ним совсем недалеко. Он почувствовал, как по телу вновь прокатилась волна счастья и облегчения, что он нашел ее, что Эмми жива и стоит только протянуть руку,  чтобы коснуться ее. Потом он вспомнил, как вела себя девушка. Эмми явно напугана. Это понятно: ее преследуют, она боится оказаться в руках людей бывшего мужа.
Амин подосадовал, что Эмми ничего ему не рассказала. И все же завтра он постарается расспросить ее, как выглядит ее бывший муж, кого им стоит опасаться. Амин был поражен тем, как девушка изменилась внешне. Куда исчезла та беззаботная подружка Хадижи и Самиры?
Теперь Эмми казалась старше на несколько лет, чему способствовало ее неудачное замужество.  Она похудела, осунулась, как показалось парню, но осталась по-прежнему грациозной, с нежным овалом лица и с капризно изогнутыми губами. А ее волосы! Светлые густые волнистые волосы сводили его с ума все то время, пока Эмми была далеко, часто снились ему.
Когда он познал уже не просто влюбленность в девушку, но и, став мужем Халисы, понял, что значит иметь близкие отношения с женщиной, то стал представлять себя с Эмми, понимая, что он упустил в жизни, лишившись возможности жениться на любимой. Несколько раз он видел во сне Эмми, лежащую рядом с рассыпанными по соседней подушке волосами. И каждый раз волна светлых волос окутывала лицо любимой. Он даже во сне любовался ею.
И вот Эмми рядом. Амин не хотел пока думать о том, что ему ещё предстоит убедить любимую принять обстоятельства такими, как они складываются. Халиса останется частью его жизни, став и частью ее судьбы. Как бы ему ни хотелось отказаться от Халисы, чтобы остаться только с Эмми, он не может так поступить по многим причинам, и Эмми должна это понять! А вот поймет ли? А то вернется в Бразилию и вновь передумает становиться его женой. Нет, Амин ни за что теперь не откажется от нее! Он столько мечтал о том, что они будут вместе, даже когда не было никакой надежды на то, что Эмми сможет освободиться от навязанного ей брака.
Он вспомнил день, когда столкнулся с ее мужем в ювелирном магазине в Торговом центре. Интересно, помнит ли  об этом Эмми?  Надо будет спросить ее об этом. Тот араб мог многое дать ей, тогда почему они не ужились? Что оказалось не так? Ведь Эмми попала в семью, где по обычаю считалось, что любовь рождается в браке, а значит, Эмми должна была принять мужа и постараться полюбить его. Но почему же через год он дал ей развод и выбросил из своей жизни, уготовив ей страшную участь? Неужели в этих несчастьях виноват он, Амин? Вдруг Эмми не смогла забыть его, и ее муж узнал об этом? Кому нужна жена, которая мечтает о другом мужчине? Дядя Саид не смог простить тетю Жади, которая много лет любила бразильца. Любил ее, но не простил, однако и не отпускал к Лукасу…
Амину все-таки приходила мысль плюнуть на всё и дать развод Халисе. Жениться на Эмми и жить с ней счастливо, вычеркнув невезучую первую жену из памяти! Но он понимал, что никто ему не позволит так поступить. А ведь Эмми мечтает как раз об этом – чтобы он отказался от ее соперницы. Однако ему хватило силы воли, чтобы сразу обозначить, что их ждет.
Но как устроить никях? Не станет ли упрямиться Эмми, отказываясь от никяха, выставив условием его развод  с Халисой? Она не захочет быть второй женой! Может быть, уговорить Эмми, пообещав дать развод Халисе, но не окончательный, чтобы не ссориться с семьей, а так, чтобы первой женой стала Эмми, а Халиса – второй?
Теперь, когда его любимая была с ним рядом, Амину было не до Халисы. Ее чары  исчезли. То, что она была хорошей хозяйкой, заботливой женой, умело занималась домом, вкусно готовила, успевала за день переделать великое множество дел, его совсем не убеждало, не могло удержать от желания избавиться от Халисы, пусть она и была хорошей и ни в чем не повинной.
Но разве Халиса не знала о его любви к другой? Вот и настало время выбирать: останется ли она с ним или потребует развод, который она, конечно, получит.  Вот только… Амин обязан будет в случае развода дать ей махр: дом и деньги, оставить купленное ей перед свадьбой золото, все подаренные украшения. А у него дела итак идут неважно. Откуда он возьмет деньги на махр? Ещё и долг, который он должен вернуть дяде Саиду!
А если оставить Халисе дом, который они даже не успели вместе обжить, тогда где же будут жить они с Эмми? Вернуть Халису ее отцу не получится. Это позор на обе семьи, будет страшный скандал. К тому же, нужна веская причина для этого, а Халису не в чем упрекнуть.
Может быть, она окажется бесплодна? А что? Вот Хадижа – замуж вышла позже, а уже родила. А Халиса только тяжко вздыхает, сообщая ему о том, что и в этом месяце ничего не получилось. Но Амину было бы стыдно предъявлять ей такие претензии. Но если дать Халисе временный развод, то три месяца идата она должна жить в его доме вместе с его второй женой, которая станет первой. Вдруг Халиса окажется настолько хитрой, что сумеет за это время подружиться с Эмми? Тогда можно не разводиться. И Эмми успокоится, став первой, и Халиса будет рада, что не осталась без мужа. Но если она все-таки потребует развод, получит в счет махра дом, то им с Эмми придется жить у его матери.
Там Эмми начнет общаться с Самирой. Ведь они когда-то дружили.  Тетя Жади тоже всегда хорошо относилась к подруге дочери. И мама приветливо принимала Эмми, когда еще они с отцом жили вместе и были дружной семьей. У Амина отлегло от сердца. Он решил, что пока не станет заморачиваться о том, как жить, вернувшись в Бразилию. Надо думать о том, что их ждет в самое ближайшее время, как и о том, каким образом выбраться из Египта и улететь в  Бразилию.
«Нет, завтра мы не поедем в Луксор, лучше прогуляемся по местному рынку. Оказаться в Каире и не побывать на знаменитом рынке? Я сам себя не прощу, если не увижу, чем торгуют в местных лавках и по каким ценам. Мне кажется, что Эмми никто уже не преследует, просто она очень напугана, вот и готова видеть везде опасность. А в Луксор мы уедем послезавтра. Там  переждем неделю или на сколько дней у нас хватит денег», - размышлял парень, подсчитав и обнаружив, что потратил сегодня совсем немного, намного меньше, чем предполагал.
«Можно даже купить Эмми немного золота. Здесь плохое золото, низкого качества, поэтому оно дешевое. Но Эмми будет рада моему вниманию, она должна оценить это. А настоящие украшения, которых она достойна, я куплю ей перед никяхом. Отцу придется одолжить мне денег!» - решил он, улыбаясь в темноте. Он повернулся на другой бок и всмотрелся в темноту, туда, где стоял диван, на котором спала его Эмми. Он смог увидеть лишь очертания тела под одеялом.
 Было не просто прохладно, а даже холодно. В Египте, как и в Марокко, в домах не было предусмотрено отопление. Но и электрического обогревателя, какой имелся у него в Бразилии, в съемной квартире тоже не было. Амину пришло в голову, что если он встанет, прихватив одеяло, и ляжет рядом с Эмми, то вдвоем под двумя одеялами им будет намного теплее. Однако поступить так он побоялся.
Вдруг он испугает Эмми? Но он и сам понимал, что это будет харам. Если следовать обычаям, Амин должен вернуть девушку семье, которая на семейном суде решит ее судьбу. А так как он и Эмми некоторое время провели вместе, наедине ночевали в доме, то их должны или наказать, или поженить.
«Я должен посоветоваться с дядей Али. Вот кто поможет нам устроить никях! И тогда я вернусь в Бразилию с женой и без проблем!» - обрадовался Амин, найдя ответ на беспокоившую его проблему. После этого к нему пришел сон, и Амин не услышал, как Эмми встала с дивана и осторожно прокралась к комоду, где теперь лежали ее вещи из чемодана. Достав теплый свитер и натянув его поверх домашнего платья, в котором она легла спать, Эмми вернулась на диван, вновь забравшись под не очень теплое одеяло. Эмми тоже вскоре провалилась в беспокойный сон.

…Амин проснулся первым. В квартире было так холодно, что совсем не хотелось вставать. Он повернул голову к дивану, где спала Эмми. Она лежала лицом кверху и беспокойно металась во сне. Вдруг Эмми заговорила:
- ..нет, не надо, Аллахом молю, нет… Муж, не бей меня, я не виновата! Я вовсе не хотела… Нет!
Амину стало страшно за Эмми: кто мучил ее во сне, который она сейчас видит? Муж, конечно! Тогда парень вскочил с кушетки и подбежал к дивану.
- Эмми, проснись! – потряс он ее за плечи. – Проснись, это я, приди в себя, просыпайся!
Эмми открыла глаза, полные ужаса и огляделась, но дикое выражение не сразу исчезло у нее из глаз. Амин же прикусил губу, поняв, что не просто будет ему принять то, что бывший муж возлюбленной, от которого она избавилась, будет вот так приходить к ней во сне и делать с ней всё, что захочет. И как с ним бороться, если негодяй прячется не в соседнем доме, не на соседней улице, а в голове Эмми?
- Амин, уже пора вставать?
- Да. Что тебе снилось?
- А… что? – испуганно спросила она.
- Ты кричала во сне, умоляла мужа не трогать тебя, не бить.
- Амин, но ведь я не виновата в том, что мне снится…
- Я тебя и не виню. Но что тебе снилось? Неужели этот человек тебя бил, Эмми?
- Всякое бывало. Не будем говорить об этом. Я сейчас встану, приведу себя в порядок и приготовлю завтрак.
- Хорошо, но завтракать мы лучше сходим в кафе, не в то, в котором были вчера, в другое. Не хочу привлекать к нам внимание. А потом рискнем остаться ещё на один день – пройдемся по рынку. Думаю, если мы сразу уедем, это вызовет большее подозрение, чем если мы задержимся, чтобы осмотреть рынок и кое-что купить. Иначе история, мною рассказанная хозяину жилья, покажется сомнительной. Сразу возникнут подозрения, пойдут разговоры, которые могут дойти до ушей тех, кто тебя ищет.
Амин сам не верил в то, что говорил, но он понимал, что Эмми проще принять такую версию о возможной опасности. А вот если бы он стал говорить, насколько мала вероятность отыскать их в огромном городе, тем более – ищут ведь одну женщину, не подозревая, что следует искать пару «молодоженов». И откуда узнают, что Эмми уже не в Эмиратах, а в Египте? Не в Марокко, не в Тунисе, не в Бразилии? Лететь в Бразилию сейчас опасней, чем оставаться в Каире.
Амин переоделся в свежую галабию, купленную накануне в аэропорту. Длинное традиционное одеяние египетских мужчин, удобная и практичная одежда, которую носят в Египте как местные жители, так и туристы. Но Амин решил все-таки проявить ещё и осторожность.  Вдруг его старая одежда кому-то примелькалась? У Эмми же тоже нашлось новое платье – сауди, как его здесь называют, довольно облегающее, с высоким воротом на пуговицах и отворотами на рукавах. Эмми скрыла наряд под черным никабом, теперь – постоянной формой ее одежды на время до возвращения в Рио.
Девушка густо накрасила глаза, обведя сурьмой веки и подведя «стрелки». Ее движения были настолько привычны, что у Амина вновь защемило сердце. Это ведь сценки из ее бывшей жизни, то, что видел изо дня в день ее муж. Как долго ему придется делить с призраком любимую?
Эмми протянула руку за ароматическим маслом,  и по комнате распространился нежный аромат розы. Спрятав под черную ткань прядь волос, Эмми встала с пуфика перед зеркалом и повернулась к Амину.
- Я готова, - с улыбкой сообщила она.
Амин молча кивнул, раздираемый ревностью. Он понял, что это чувство пройдет только тогда, когда их свяжет ночь любви, когда он полностью станет обладать Эмми. А до того, как совершится никях (иного варианта Амин пока не допускал!),  ему придется сходить с ума, теряясь в догадках и сомнениях, и ревность станет одолевать его каждые день и ночь.
Они вышли на улицу уже просыпающегося города.
Да, лучше всего гулять по городу рано ут¬ром, когда открываются первые лавки с горячим чаем. Или в конце дня, когда особенно красивым выглядит Нил с его плавающими ослепительно бе¬лыми изящными фелюгами. Такие картины  Амин когда-то видел в кино: укутанный белесоватым полотном тумана Нил перед восходом солнца…  Лодка, бесшумно плывущая в тумане, капли воды, срывающиеся с весел... Берега не видно, но огромные, цвета слоновьей кожи колонны вырастают прямо из этого плотного тумана...
Амин нашел кафе, где им с Эмми вскоре принесли в качестве закуски свежие горячие лепешки с фалафелем и то, что египтяне называют салатами – тахину, хуммус, бабу-ганук, жареные баклажаны. И, разумеется, горячий «бедуинский» чай.
- Как замечательно начать утро с горячей лепешки! – с улыбкой проговорила Эмми.
- Халиса, тебе понравилось? – напомнил Амин, что не стоит расслабляться. И тут же пожалел, увидев, как погас счастливый огонек в глазах девушки.
Доев всё, что им принесли, и расплатившись, они вышли на улицу, где Амин попытался сориентироваться, в какой стороне расположен рынок. Т.е. вход в него в ту часть, которая его интересовала.
- Нам стоит поторопиться. Не нравится мне небо и то, что я услышал в кафе.
- Что? Ты что-то услышал? Амин, что ты узнал? – тут же еле слышно спросила Эмми, повернувшись к нему лицом с полными ужаса глазами.
Поправляя дрожащими пальцами никаб на лице, подтягивая его ближе к глазам, она быстро обежала глазами улицу.
- Успокойся, Халиса! Я имею в виду, что на Каир надвигается песчаная буря. Если Каир накроет буря с порывами сильного ветра, она может продлиться от несколько дней до нескольких недель. Давай поспешим на рынок, а затем, пока не поздно, отправимся в Луксор. 
Молодая женщина покорно кивнула. И Амин, поговорив с торговцами, повел ее в конец улицы, где, как он выяснил, можно попасть в ту часть знаменитого каирского рынка, где идет торговля товарами, похожими на те, что есть в их с отцом магазинах в Бразилии. С Эмми всё уладилось, и потому в Амине заговорил бизнесмен, которому хотелось увидеть местные товары и цены на них.
 

8. Часть 24. Глава 8. Амин и Эмми. Рынок Каира. Признания.

Амин и Эмми пробирались сквозь толпу посетителей знаменитого рынка, стараясь держаться вместе. Амин даже положил руку на плечо девушки – так и водил ее вдоль торговых рядов, чтобы случайно не потеряться в многоликой толпе.
На рынке было всё, что характерно  для любого восточного базара: зрелища, запахи и товары. Кажется, здесь продавалось всё – от специй, мелких сувениров и кожи до золота, слоновой кости и мебели. Туристы в основном толпились у лавок, где продавали плетеные изделия, вещицы из алебастра, натуральный жемчуг и папирус, масла и местные сувениры, а также экзотические ювелирные украшения.
Амин был восхищен обилием разнообразных товаров: пряностей и благовоний, медной и бронзовой посуды, изделий из стекла, хлопка и кожи, керамики и полудрагоценных камней. Такие места, как рынки Каира, - мечта для покупателей и любителей поглазеть на экзотические товары. Но и для тех, кто сам занимается торговлей, имея магазин,  – как Амин.
Амин и Эмми долго ходили по рынку: ведь вся медная посуда сосредоточена была в одном месте, пряности – в другом, а шкатулки и прочее – в третьем.  Это позволяло сравнивать стиль, качество и цену товаров. Но как много приходится ходить, чтобы всё увидеть!
Внимание Амина привлекли вазы, статуэтки и репродукции антикварных вещей, таких, как фигурки скарабеев, вырезанные из алебастра. Он не мог отвести взгляд от латунных подносов, продаваемых с деревянными подставками, от подсвечников и ламп, кружек и кувшинов.
Не выдержав, парень сказал подруге:
- Мне бы всё это в магазин! Отбоя от покупателей не было бы.
- Вон та кружка очень симпатичная.
- Мне тоже нравится. А знаешь, что главное, когда покупаешь медную посуду, из которой собираешься пить? Нужно убедиться, что внутри есть тонкое покрытие из другого металла, например, серебра, так как медь и латунь могут быть ядовитыми при контакте с некоторыми жидкостями.
- Почему бы тебе не купить что-нибудь для своего магазина? – Эмми повела рукой вокруг.
- Это невозможно. И денег нет, и не возить же за собой купленный товар. Кто знает, как долго нам придется прятаться и где. А я поторговался бы за каждую вещь, чтобы купить здесь дешевле, а затем в Рио – продать дороже.
Эмми испуганно взглянула на него: стоит ли называть вслух город? Зачем оставлять за собой такие словесные следы и подсказки? Вдруг их кто-нибудь услышал?
Но Амина это не смутило, он, кажется, вовсе забыл о безопасности. Глаза его загорались при виде кожаных сумок и поясов, молитвенных подушечек и ковриков, кожаных шлепанцев и многого другого, что с успехом могло бы продаваться и в его магазине.
Возле лавки, торгующей кальянами, Амин даже остановился. Эмми тут же опустила глаза и спряталась за его спиной.
- Вот был бы отличный подарок для дяди Али! – произнес он вслух, заметив среди множества кальянов один, с емкостью для воды, сделанной не из латуни, а из стекла, как бывает у лучших кальянов. Амин не курил кальян, как и его отец не был любителем наргиле, но парень знал, как пользоваться этим прибором, много раз видел в доме у дяди Али. Впрочем, даже мать с тетей Жади когда-то курили кальян, он запомнил это в детстве.
И тогда же видел, как дядя Али управлялся с кальяном. Влажный комок ароматического табака клал в маленькую терракотовую чашку и зажигал его  раскаленным угольком. Когда дядя Али делал затяжку через гибкую трубку, дым проходил по черенку трубки через емкость с водой. Дядя Али объяснил тогда, что такое устройство кальяна  уменьшает содержание смолы и придает табаку более мягкий вкус.
- А папирус тебя не привлекает? Смотри, как туристы расхватывают свитки! – заметила Эмми, обратив внимание на прилавок, заваленный листами со сценами из жизни Древнего Египта.
Амин ответил со скептическим выражением на лице:
- Они изготовлены из банановых листьев. Настоящий папирус, как я знаю, плохо сминается. Если увидишь трещины, когда согнешь, покупать не стоит. Это подделка. Но в Бра…, но в моем магазине… любой «папирус» пользовался бы спросом. Кто там станет разбираться, настоящий он или нет, если люди покупают такую вещь в качестве сувенира.
Они дошли до места, где продавали пряности, благовония и ароматические растения для кухни. «Вот бы купить что-то из этого для Халисы, она была бы рада», - невольно подумал Амин,  обнаружив великое множество лавок. Ничего удивительного: в течение тысячи лет Каир был одним из главных центров торговли пряностями и крупным поставщиком благовоний. Здесь люди знают в них толк.
Позже Эмми восхитилась симпатичным гобеленом с яркой африканской расцветкой.
- Тебе понравилось? Не знаю, стоит ли покупать… Может быть, потом? Я тоже хотел бы скупить многое из того, что здесь есть. Мне в этой лавке нравятся вещи с вышивкой, гобелены со сценами из жизни фараонов и даже с абстрактными арабесками, - с бессильной завистью торговца, у которого нет возможности скупить желаемое, сказал Амин с намеком. Но Эмми и не претендовала на покупку – просто восхитилась понравившейся вещью.
Она же заинтересовалась и резной деревянной ширмой, а также  небольшой шкатулочкой, инкрустированной перламутром и кусочками крашеного дерева, оказавшейся удивительно дешевой. И Амин все-таки решил купить подруге шкатулку.
На рынках в Египте принято торговаться, как в любой восточной стране. А Амин всегда в этом преуспевал. Начав с легкой беседы с торговцем о том, где лучше перекусить, он неторопливо перешел к предмету торга, назвав сначала самую минимальную сумму, чтобы потом в несколько подходов добиться нужной ему цены. Торгуясь, парень сохранял бесстрастное выражение лица.  Шкатулка досталась им намного дешевле, чем можно было ожидать.
Эмми была благодарна Амину, но удивлена. Рассматривая шкатулку, которую теперь держала в руках, она с улыбкой сказала:
- А что я в нее положу? Украшений нет. Впрочем, буду хранить разные мелочи.
Амин отметил про себя, что Эмми даже не пришло в голову попросить его купить ей золото. Но она же и не Лейла! Впрочем, ещё и не его жена, может быть – поэтому?
«Кстати, надо будет рассказать Эмми, как мне досаждает жена отца. Кто знает, что Лейле взбредет в голову, когда я вернусь в Рио с ещё одной женой», - с беспокойством подумал парень.
- Что-то не так?- почувствовала его озабоченность Эмми.
- Нет, всё в порядке. Я вспомнил отца.
- А…, - с облегчением ответила девушка.
От множества витающих над рынком ароматов Эмми и Амину захотелось есть. Поэтому они решили перекусить, прежде чем продолжить прогулку по рынку. Амин сказал, что нужно следить, где едят местные жители, или  в обеденное время следовать за длинными очередями. Там можно безопасно поесть и уличную еду.
А после дневного намаза, когда рынок вновь вернулся к торговле, Амин преподнес Эмми сюрприз. Это случилось в той части рынка, где продавали золото и серебро.
- Я хочу порадовать тебя, хочу, чтобы у тебя было, чем наполнить шкатулку. Золото пусть и не очень, но… Лучшие украшения у тебя ещё будут. А пока…
Он подвел девушку к витрине ювелирной лавки. Египетские ювелирные украшения в основном копируют старинные талисманы эпохи фараонов, такие, как скарабеи (для удачи), картуш, анкх (символ жизни), глаз Гора. А ещё на витрине были выставлены простые бирюзовые бусы и серебряные изделия бедуинских мастеров, изображения руки Фатимы и глаза – для защиты от зла.
Но эти золотые сувениры были рассчитаны на туристов. А Амин и Эмми с трудом, но нашли привычные серьги и браслеты, даже недорогое ожерелье и кольца. Тем более, что золото здесь продавалось на вес и потому стоило довольно дешево.
По виду Эмми Амин не мог понять, довольна ли она его подарком или только делает вид, что это так. Кажется, любимая просто наслаждалась тем, что он был рядом, его вниманием к ней, заботой. Она не показалась ему расстроенной дешевизной и низким качеством полученных украшений. Это Амина очень порадовало.
«А вот Халиса была бы оскорблена таким золотом! Она бы сказала, что знает себе цену», - подумал он.
Увидев симпатичное платье, Амин купил Эмми и это балади – с широкими рукавами и низким округлым вырезом. Ничего, увидеть в нем Эмми сможет только он.
Совершенно вымотавшись, они вернулись в снятое жилье.
Эмми решила немедленно примерить покупки, встав перед зеркалом в новом  голубом платье, которое удивительно подчеркнуло красоту ее светлых волос. Она открыла полученную в подарок шкатулку и достала браслеты, нанизав на кисти рук, украсила колечками пальцы, ловко застегнула на шее ожерелье и, наконец, оттянув мочку уха, попыталась вдеть в крохотное отверстие серьгу.
Амин молча наблюдал за ней, развалившись на диване. Но все-таки он не выдержал и заговорил:
- Эмми, не хочу снова тебя тревожить, но ты должна описать мне хотя бы внешность твоего мужа. Иначе он может пройти мимо меня, а я даже не пойму, кто это.
- Понимаю. Но… ты же его видел в Рио… Помнишь, тогда, в Торговом центре? Он привел меня в ювелирный магазин, чтобы купить ожерелье. Амин, я тебя заметила тогда. А понял ли ты, что это была я?
- Конечно, я тебя узнал! И его видел. Но я уже забыл его лицо, -  соврал Амин. Лицо гада, отобравшего у него любимую девушку, навсегда впечаталось в его память.
- А я никогда не смогу забыть, - ничего не заподозрив, жестко ответила Эмми, и у нее тут же испортилось настроение. Она быстро вдела вторую серьгу и захлопнула крышку пустой шкатулки. Амин терпеливо ждал, что она скажет дальше. Разговора было не избежать. Пусть не о прошлом Эмми, не о ее семейной жизни, но о том, почему бывший муж считает возможным ее преследовать, если дал ей окончательный развод. Именно это теперь и был намерен выяснить Амин.
- Но скажи, как его имя? Как его зовут? Это вопрос нашей безопасности.
- Амин, не спрашивай об этом. Думаю, я первой узнаю о том, что этот негодяй где-то рядом, потому что я кожей почувствую его присутствие. А произносить вслух его имя мне страшно. Вдруг он тут же появится здесь, как злой джинн из сказки?
- Тогда напиши на бумаге. И не выдумывай, никакой он не джинн.
- Амин, мне понятен твой интерес. Но пойми и ты меня: мне не просто трудно вспоминать о негодяе, с которым свела меня судьба, но и страшно. Каждый день рядом с ним был для меня адом. Я хотела бы всё забыть. Забыть каждое мгновение. Ничего не помнить, не видеть во сне того, от чего мне удалось избавиться.
Амин увидел, как Эмми дрожит, обхватив себя за плечи.
Он встал, подошел к девушке, крепко ее обнял и сказал:
- Не бойся, теперь я с тобой. И вот что: приготовь нам чай, настоящий марокканский чай с мятой. Хорошо, что мы купили пучок мяты по пути с рынка.
- Хорошо, Амин, я всё сделаю, - опустив голову, согласилась Эмми.
Потом они пили чай, и тогда-то Эмми отважилась на откровенность, как и рассчитывал Амин..
- Амин, ты спрашивал меня, кто мне помог? Я ответила, что это Ясмин и Неджма. Но прошу тебя: не говори дяде Абдулу и даже дяде Али об этом. Не хочу, чтобы у девушек были неприятности. Ведь Ясмин – внучка дяди Али и лары Дунии?
- Да, Ясмин – наша родственница, тем более, что лара Дуния стала женой дяди Абдула.
- Это правда? Ясмин говорила мне, но я не поверила, думала, что шутит. Но я была в таком состоянии, что многое из того, о чем они  мне рассказывали, прошло мимо моего сознания. Ты должен о многом мне рассказать. О Хадиже, она ведь вышла замуж.
- Она уже родила сына. Тетя Жади ездила в Марокко, и не поверишь - тоже там родила – на следующий день после того, как у Хадижи родился сын.
- О, Аллах! Надо же!
- Мои родители развелись, потому что отец взял вторую жену. Девчонку, которая моложе меня.
- Как?! Лара Латифа и твой отец развелись?! Я не знала.
- Не просто развелись. Дядя Али уже сосватал мою маму сиду Кериму, отцу Неджмы.
- Что?! Как? Не помню, чтобы она мне об этом говорила. Или все-таки рассказывала? Ничего не помню! А тетя Жади?
- Я же говорю – она родила бразильцу ещё одного сына. Но сейчас живет у моей матери, потому что поссорилась с мужем. Там такая непонятная история.
- А как Самира? Ее не выдали замуж?
- Самиру?  Замуж?! – усмехнулся Амин. – Да… Выдашь ее замуж, как же! Но, кажется, она сама нашла себе будущего мужа. Какого-то индуса. Мы его не видели, знаем только имя: какой-то Арнав.
- Как же так? И твой отец это позволил?
- Отец против. И я тоже. Только она не желает знать наше мнение. А что отец может? Молодая жена создала ему столько проблем, что он с ней не может справиться, ждет теперь, когда придет время жениться на ещё одной женщине из Феса. Но она взрослая, почти ровесница отца, не то, что Лейла.
- Твой отец тоже решил взять нескольких жен? – испуганно спросила Эмми.
- А что ему ещё остается? Лейла ничего не умеет, ни варить, ни стирать, ни за его одеждой следить, ни за домом. Лентяйка ужасная, а к тому же…
Амина удивило то, как насторожилась подруга.
- И потому сид Мухамед решил взять нескольких жен?
- И поэтому тоже. Но это была инициатива дяди Абдула. Отец очень не хотел разводиться с матерью. Но она настояла. А дядя Али встал на ее сторону и дядя Абдул тоже.
- Как лара Латифа отважилась на развод? Что же случилось? Наверно, произошло что-то очень серьезное.
- Я же сказал: отец взял вторую жену, а мать всегда была против быть одной из нескольких жен, - нехотя объяснил он.
Амину не хотелось обсуждать историю отношений родителей, но он счел, что это удобный момент рассказать о притязаниях Лейлы. А потом – кто знает? – Эмми тоже что-нибудь расскажет и о себе.
Тогда он поведал ей, что мать с Самирой живут в доме, который отец купил ларе Латифе в счет махра, что там же поселилась и тетя Жади с новорожденным сыном. А им с Халисой купить дом – там же, в Сан-Криштоване – помог дядя Саид.
- Теперь этот дом станет и твоим.
- А Халиса не будет против? Вдруг она меня на порог не пустит? Она может потребовать для себя отдельное жилье.
- Халиса не посмеет так вести себя. И я не думаю, что она уже привыкла к мысли, что это только ее дом. Когда ты мне позвонила, мы как раз перебрались в него из дома матери. Мы там даже не жили. Спали всего одну ночь.
- Как? Разве ты, женившись, не привел жену в дом отца?
- Мои родители развелись после моей свадьбы, потому что отец взял вторую жену втайне от матери. Сначала мы с Халисой жили в доме родителей. Короче, когда мать после развода получила дом, а отец привез из Феса молодую жену, вскоре нам с Халисой пришлось перебраться к ней.
- Халиса не поладила с юной свекровью?
- Не только. Мало того, что Лейла оказалась дальней родственницей Халисы и стала задирать перед ней нос, унижать и командовать, ничего не умея делать, так ещё и влюбилась в меня! – выпалил Амин и в упор посмотрел на Эмми.
- Что?! Влюбилась? – потрясенно повторила Эмми. – А… что на это сказал твой отец? Он узнал об этом?
- Думаю, да. Он всё понял. Мы никогда не обсуждали с ним это, но… Я, конечно, не должен был рассказывать об этом, чтобы не позорить отца, но я подозреваю, что Лейла и до тебя доберется так же, как она изводила из ревности Халису. Это было так отвратительно! И так неловко перед отцом. Хотя я ни в чем не был виноват перед ним, – сморщил лицо Амин.
- Догадываюсь, - протянула Эмми.
- А когда появишься ты, она начнет стравливать тебя с Халисой. Найдет способ.
- Думаю, и без ее вмешательства между мной и твоей первой женой не будет дружбы.
- Главное – вы обе должны смириться и принять судьбу. Можно не дружить, но мирно существовать под одной крышей. Теперь мы станем одной семьей.
- Это будет непросто. Знаю из горького опыта. Я часто пыталась уговорить себя, когда мне что-то не нравилось в доме бывшего мужа, в его поведении, в отношении ко мне. Но закончилось это все равно очень плохо.
Она посмотрела Амину в глаза. Он не отвел взгляда и тоже пытливо вгляделся в ее глаза. Так они молча смотрели друг на друга, думая, как каждый из них изменился за год. Амин возмужал, из молодого парня превратился в молодого мужчину, ответственного, заботливого мужа. Эмми перенесла столько горя, пережила так много страха, что это не только заставило ее повзрослеть, но и забыть о том, что жизнь может быть беззаботной и счастливой.
Амин протянул к ней руку, попытавшись погладить по волосам. Но Эмми отвела ее в сторону.
- Я всё тебе расскажу, Амин. Но потом не напоминай мне о том времени НИКОГДА.
- Хорошо, - охрипшим голосом согласился он.
- Амин, ты удивишься, но я всё ещё девственница. У нас с мужем не было того, что называют сексом. Никогда. Он импотент. Вот настоящая причина развода. Это его тайна, которую каждая  бывшая его жена должна была унести в могилу. А он возьмет следующую жену в надежде, что новая женщина сможет излечить его собой – без врачей, обследований и лекарств.
Амину стало жарко от услышанного. Стыдно было слушать подобные признания, но разве он не настаивал, чтобы Эмми рассказала ему о своей жизни? Однако у него вдруг как будто камень с души упал, когда он понял, что Эмми всё ещё чиста…
А Эмми поведала ему удивительную историю.
Оказывается, она стала четвертой по счету женой. Об этом мужчине говорили много разного, в том числе и очень плохого, в том числе и о количестве его женитьб, причинах разводов, судьбах, постигших бывших жен. Не верил слухам только отец Эмми, у которого был давний бизнес с его родственниками.
А правдой же было то, что его первая жена не смогла родить семье наследника. Она получила развод и с позором была возвращена отцу. Вторая жена оказалась девушкой образованной и проявила неосторожность, предложив ему пройти обследование. Он самоуверенно отказался. Тогда она сама сдала все анализы и получила медицинское подтверждение, что здорова и может иметь детей. А это значит, что провериться и пройти лечение предстоит теперь мужу. Он отказался, а она потребовала развод. Но он смог каким-то образом обвинить ее в неверности, дал развод, и не без его помощи несчастную отдали  в жены старику, содержавшему гарем где-то в глухой провинции, в отдаленном эмирате, где та вскоре умерла. Третья жена после двух лет брака тоже получила развод и, обвиненная в бесплодии, была отправлена собственными родителями с его подачи в дом того же старика, после чего известий о ней больше не было. Семья девушки умалчивала о ее дальнейшей судьбе.
Обо всем этом Эмми стало известно не сразу. Но каким бы ни был секрет, как бы кто и что не пытался скрыть, всегда найдутся хитрые уши и длинные языки, которые сделают  чужую тайну всеобщим достоянием, пусть и за спиной ее владельца.
Многочисленные разновозрастные родственницы мужа поведали Эмми множество историй, из которых она смогла сложить полную картину.  И тогда она испугалась ещё сильнее, потому что к тому времени уже успела испытать на себе и гнев мужа, его ярость, его бесконечную злобу. Эмми боялась его с первого мгновения, как только увидела на свадьбе после никяха.
О том, как прошла первая брачная ночь, Эмми рассказала намеками, стараясь подобрать слова и выражения, чтобы их было не так стыдно произносить, но при этом она говорила, закрыв глаза и обхватив руками голову. Амин слушал, стараясь не смотреть на нее, но не перебивал, опасаясь прервать ее приступ откровенности.
В общем, Эмми поняла, почему этот мужчина выбрал именно ее. Т.е. не он сам, а его родители. Они-то  знали о его проблеме, но тоже не хотели признавать, что их сыну необходимо обследование и лечение, не хотели верить, что наследника может и не быть, потому что дело вовсе не в бесплодных невестках. Они нашли Эмми – юную, красивую, неопытную, надеясь на то, что она сможет вернуть сыну его мужскую силу.
Но ничего не вышло. Красавица Эмми так его боялась, что, возможно, этим и оттолкнула его, вызывая в нем только злобу и ненависть из-за новой неудачи.  (Тут Эмми дала понять, что не станет описывать то, что происходило между супругами, когда муж пытался предпринять попытки  зачать наследника). Вероятно, Эмми не была искусной притворщицей, ее чувства были написаны у нее на лице. Муж понимал, что Эмми к нему испытывает. Но вслух ничего не обсуждалось. Эмми же боялась произнести при нем лишнее слово, стараясь молчать.
Как ни странно, родителям мужа Эмми нравилась, они всем нахваливали невестку. Отца Эмми это успокаивало, он и представить не мог, что на самом деле происходит с жизнью его дочери. Но и как он мог узнать? Она ни за что не стала бы обсуждать подобное  с отцом. Когда они виделись, Эмми повторяла, что у них с мужем все хорошо. Правда, она никогда и не оставалась наедине ни с кем из своих родственников, которые порой навещали ее, бывая в ОАЭ.
Когда прошло полгода, стало ясно, что и новая невестка не оправдала ожиданий. К тому же Эмми уже не удавалось скрывать отвращение, когда муж предпринимал попытки остаться в ее постели. Эмми с ужасом представляла, что ей предстоит испытать, если какое-нибудь средство все-таки ему поможет исполнить супружеский долг. Она готова была распахнуть окно и броситься вниз, если такое все же случится.
Но произошло все иначе: вскоре свекровь нашла сыну новую юную невесту, которая поставила условие своим родственникам – быть единственной женой. Тогда в семье было решено, что муж даст Эмми развод. Ведь она бесплодна, а семье нужен наследник. Но мужчина был ко всему ещё и патологически жаден. Развестись – значит, дать махр и оставить бывшей жене все украшения, которые стоили баснословно дорого. Ведь жена – витрина успешности восточного мужчины. И что – все драгоценности после развода она должна унести с собой?! А как быть с его тайной, которая стала известна Эмми? Разве мог он просто так отпустить ее? Она же станет болтать!
Вот потому он вместе с родственниками решил пойти по уже проторенному пути: дав развод, бывший муженек собрался отправить Эмми в  дом, где в гареме старика сгинули многие женщины, которые чем-то не устроили это безжалостное  семейство. Эмми поняла, какая участь ее ждет. Ведь она не только знала постыдную тайну мужа, но оставалась девственницей. Если бы состоялся семейный суд, на котором ее родственники, ее дед и дяди потребовали ответа и от нее тоже, в чем причина развода, то она могла бы легко доказать, что причина – в муже, а вовсе не в ней. Этого он и боялся, а значит, жить Эмми оставалось недолго.
- Ах, Амин! Если бы в тот последний день его родственницы не отправились в Торговый центр, чтобы купить мне для вида самую дешевую одежду в дорогу, а я не смогла бы сбежать от них и спрятаться в туалете, если бы тогда мне не пришли на помощь Неджма и Ясмин, я уже погибла бы!
- Эмми! – вскочил с дивана Амин и сгреб ее в объятия. Даже если история не была рассказана до конца, он услышал достаточно, чтобы представить, что происходило в жизни его любимой.
- Амин, ты понял, что я пытаюсь тебе рассказать? – тихо сказала она. - Я не принадлежала мужу. 
- Я понял. Эмми, я так рад. Но теперь нам тем более не стоит думать о том, что между нами может что-то быть до никяха. На семейном суде это серьезная претензия к твоему бывшему, если он вознамерится вернуть тебя.  Но и нас с тобой тоже не смогут обвинить в совершении харама, пусть даже мы и выдавали себя за молодоженов.
- Амин, что с нами теперь будет? Я боюсь, что мои родственники мне не поверят. Он такой лицемер, такой актер. Поверят ему, а не мне. А если я окажусь в Бразилии, в доме отца, он наверняка выдаст меня мужу по первому же его требованию.
- Я уже думал об этом, Эмми. В Бразилии мы ещё более беззащитны, чем здесь или в Марокко. Поэтому нам надо каким-то образом добраться до Феса и попросить о помощи дядю Али. Он такой мудрый, найдет способ всё уладить.
- Амин, твой дядя Саид дружит с моим отцом, он не станет нам помогать. Он скорее сделает все, чтобы помочь отцу вернуть меня в Эмираты. Не доверяй ему, не рассказывай, где мы скрываемся.
- Нет, дядя Саид так не поступит, потому что знает, как я тебя люблю. Однажды мы с ним обсуждали это. Я не хотел жениться на Халисе. Говорил, что люблю ТЕБЯ. Но тогда ты была уже замужем, а Халису дядя Абдул мне сосватал, отказаться было нельзя. Уверен, если позвонить брату отца, он поможет. Нам может не хватить денег.
- Хорошо, Амин, я тебе доверяю, ты лучше знаешь, как действовать.
- Завтра мы уедем в Луксор. Переждем там, чтобы как-то прояснилась ситуация. Если тебя ищут, то, возможно, поиски прекратятся? Потом, вернувшись, постараемся покинуть Каир. Проще это будет сделать через Европу. Испания через пролив граничит с Марокко. На пароме доберемся до Танжера и отправимся прямо в Фес.
- Да поможет нам Аллах! – вспомнила, наконец, о Боге Эмми.
И только теперь до Амина дошло, что он не видел, как девушка хотя бы раз совершала намаз. Но расспрашивать ее об этом он не стал: ещё ответит, что она нечиста. И ему станет неловко, как это случалось у них с Халисой. Амин никак не мог привыкнуть, что такое бывает с женщинами, и ему придется это принять и относиться спокойно к таким вещам. Это в детстве, многое не понимая, Амин смог уличить Самиру в том, что у нее уже начались месячные, а она скрывает это от родителей, чтобы не носить платок.
Они заговорили о другом. Эмми хотелось узнать об их общих знакомых, о Хадиже и ее муже, о Рио. Разговор затянулся допоздна.
Пора было снова ложиться спать. Но и во вторую ночь они спали не вместе. Если бы у Эмми был настоящий, пусть и неудачный брак, то, соверши Амин и Эмми харам, знали бы о нем только они. Но теперь у Амина была веская причина не прикасаться к любимой. Ее невинность будет свидетельствовать против ее мужа, а вот если выяснится, что после побега из Эмиратов Эмми ее лишилась, когда рядом был Амин, он станет преступником, посмей бывший муж Эмми уличить ее в этом, потребовав доказательств.
- Я так долго тебя ждал, Эмми, подожду до никяха, - вслух проговорил он, не желая того.
Эмми не отозвалась: она или сразу уснула, или делала вид, что спит. Возможно, она уже раскаивается в том, что так раскрылась перед ним? Наверно, теперь она стыдится сделанных признаний.
 Амина же снова начала одолевать ревность. Да, другой мужчина не обладал его Эмми, но он… прикасался к ней, пытался что-то сделать… Хотел ее и предвкушал! Парень вскипал при таких мыслях, представляя, как всё могло происходить. Как Амин, зная это, сможет принять Эмми? Он даже приподнялся на локте и всмотрелся в темноту комнаты, где спала, завернувшись в одеяло, та, по которой он совсем недавно просто с ума сходил. Неужели ее рассказ, на котором он сам же настоял, теперь отвернет его от неё?!
Но когда Амин заметил выбившуюся из-под одеяла длинную светлую прядь ее волос с умилительным завитком на конце, касающуюся пола, он пришел в себя. Что за глупые мысли?!
 Чтобы избавиться от ужасного наваждения, он хотел было вскочить с кушетки, подойти к спящей Эмми и зарыться лицом в ее волосы. Проверить – не ушла ли его любовь? Но даже от одной мысли об этом у него по телу пробежали мурашки. Любит он Эмми, любит и будет любить! И примет, конечно, и думать больше не станет ни о каком ее бывшем муже! О, Всевышний, скорее бы никях!
…Утром Эмми вела себя не так, как вчера. Кажется, она раскаивалась, рассудив, что не стоило рассказывать всего, что она умудрилась поведать Амину. Она отводила глаза, когда он заговаривал с ней, отвечала тихо и сдержанно, и Амин начал бояться, что всё закончится слезами. Амин, сам переживший ночью ужасные сомнения, но вернувшийся к тому, что не стоит изменять своим чувствам, решительно сказал:
- Эмми, мы же договорились: забыть о разговоре сразу же после его окончания. Давай больше никогда не будем вспоминать о твоем прошлом.
Она не ответила, только опустила голову, обняв себя за плечи.
Тогда Амин подошел к Эмми, приподнял ей голову за подбородок и потребовал посмотреть ему в глаза.
Да, так и есть! Ее глаза тут же наполнились слезами.
- Только не плачь. Не выношу женских слез. И вообще – давай собирать вещи, ведь сегодня мы уезжаем в Луксор.  Свои вещи я уже упаковал, пока ты умывалась. Теперь очередь за тобой, а я пока принесу что-нибудь нам на завтрак.
Эмми не стала спорить, молча кивнув.
Амин принес горячих лепешек с фалафелем и сладости, чтобы порадовать Эмми.
Когда он вернулся, оказалось, что Эмми сварила кофе.  Ее чемодан был собран и стоял у двери комнаты. Сама девушка была полностью готова к выходу на улицу. Оставалось только облачиться в никаб.
Увидев басбусу, она даже улыбнулась, чего и желал Амин. Но была ещё местная сладость, продаваемая на развес: бурма – слои пропитанного сиропом теста, чередующиеся с фисташками.
Покончив с завтраком, они вынесли свои вещи на улицу, и Амин отправился в соседний дом, чтобы вернуть ключи хозяину квартиры.
Когда они добирались на вокзал, чтобы сесть на поезд, следующий до Луксора, Амин рассказывал Эмми о значимых местах, которые они не смогли посетить в Каире, но о которых он так много слышал:
 - Здесь есть верблюжий рынок. Верблюдов приводят на продажу после долгого перехода из Судана. Знаешь, отец мне как-то рассказывал, что побывал однажды на верблюжьем рынке. Кроме верблюдов, там продают и другую живность. Все это мычит, блеет, кукарекает, орет дурными голосами и к тому же пахнет. Торговцы пытаются перекричать свой товар, а их в свою очередь пытаются перекричать торгующиеся с ними покупатели. Здесь же находится много мясных лавок, куда весь Каир приезжает за свежим мясом.
- Амин, я заметила, что в Каире вообще не любят говорить шепотом.  Посмотри, люди просто орут на улице, пытаясь перекричать какофонию автомобильных гудков. Здесь же гудят по любому поводу.
- Да, ты все верно заметила. А ещё здесь есть рынок птиц. Говорят, он работает только по пятницам, по утрам. Он занимает несколько улочек, где укладываются рядами клетки со всевозможными птицами.
В голосе Амина слышалось сожаление. И Эмми тут же остановилась, придержав ногой чемодан на колесиках.
- Если хочешь, давай не поедем в Луксор. Можем побывать на рынке верблюдов и на птичьем рынке тоже.
- Нет, нет, не будем менять планы. Эмми, ты видела пирамиды?
- Да, издали. Но не рассматривала. Было не то настроение.
Они взяли такси, чтобы не плутать по городу и скорее оказаться на вокзале.  И вот из окон автомобиля  они увидели  то, что здесь в Египте постоянно возбуждает человеческое любопытство: пирамиды. За широким бульваром, по сторонам которого стояли отели, рестораны, лавки и прочие  заведения, им неожиданно открылась одна из прекраснейших картин, какую когда-либо создавали руки человека.  Пирамиды Гизы.
Их форма слишком правильная, чтобы быть естественной. Но если бы не исторические факты, трудно было бы поверить,  что это творения рук человеческих. Они выглядят настолько незыблемыми и колоссальными, что может показаться, будто они растут из-под земли. Колоссальные сооружения из камня, грандиозные памятники цивилизации, расцветшей в долине Нила в третьем тысячелетии до нашей эры…
- Эмми, только представь, авиатрасса, ведущая к каирскому аэропорту, проходит прямо над пирамидами. Мой самолет садился в Каире, и я ещё на подлете к городу смог увидеть главную достопримечательность страны.
- Амин, интересно, как бы твоя сестра написала об этом в статье о Каире? Самира  ведь журналистка. Наверно, она сейчас тебе страшно завидует и тоже хотела бы…
Амин вдруг посмотрел на нее округлившимися глазами, и Эмми замолчала, не договорив.
Они поняли друг друга с полуслова: как же они подставились! Были названы имена: Амин, Эмми, Самира. Да этого же вполне достаточно, чтобы тот, кто их ищет, догадался, кого вез таксист до вокзала, если его найдут и допросят. И водитель что-то слишком пристально стал поглядывать в зеркальце, как будто стараясь их рассмотреть или запомнить.
Притихшие и напуганные, они не обменялись ни словом до самого вокзала.

 
 9. Часть 24. Глава 9. Амин и Эмми в Луксоре.

Обнаружив, что поезд в Луксор ходит только два раза в день, а ближайший рейс – только вечером, Амин предложил Эмми немного изменить планы и отправиться в Луксор на автобусе.
- Так будет лучше и потому, что таксист слышал наши имена и, как мне показалось, обратил на нас внимание. Он привез нас на вокзал. Это и запомнит. А мы сядем на автобус, и пусть придется ехать долго – около 11 часов, но мы приедем на место поздно вечером и как-нибудь устроимся.
- Амин, но Луксор – совсем небольшой город. Туристам затеряться можно, но - нам? И не скажешь ведь, что едем к родственникам. Там все друг друга знают, нас быстро разоблачат.
- Будем говорить правду: наши престарелые  родственники родом из Луксора. Много рассказывали об этих местах. Нам стало интересно посмотреть на достопримечательности и город, о котором столько слышали.
- Нет, Амин, нет. Последуют расспросы… Лучше ни с кем не общаться, снять самый дешевый номер в гостинице и побывать на недорогой экскурсии. А потом просто отсиживаться в гостинице.
- Ты права. Нам не стоит привлекать внимание.
Так и получилось, что теперь молодая пара ехала на автобусе, и дорога казалась бесконечной. Нет, она не была однообразной – ехали через Аравийскую пустыню, среди гор, любуясь красивыми пейзажами. 
Эмми, закутанная в никаб по самые глаза, то смотрела в окно, то сидела с закрытыми глазами, прижав к животу сумочку. Амин же, сидя рядом,  думал о том, насколько сильно они наследили в Египте, какие опасности подстерегают их в Луксоре. Если ему не показалось, что водитель такси обратил на них слишком пристальное внимание, то дела их плохи. Тогда было ошибкой продолжать путь в Луксор, который может оказаться западней. Безопасен Каир – огромный город, в котором легко затеряться, но не крохотный в сравнении с ним туристический Луксор.
«Но с другой стороны – кем может быть этот таксист? Если его машина подъехала к нам неслучайно,  он мог не везти нас на вокзал, а сдать сразу же по дороге».
Нет, это было простое любопытство аборигена, не более. Чтобы успокоить себя, Амин стал задавать себе вопросы, стараясь найти ответ. На некоторые из них могла ответить только Эмми, но вести разговор на опасную тему в автобусе, где столько свободных ушей, было невозможно. Амин решил, что поговорит с девушкой сразу же, как только они прибудут в Луксор, там, на автовокзале, и в случае чего сразу же сядут на ближайший автобус или поезд и вернутся в Каир. Так они смогут запутать следы.
Стараясь не выдавать беспокойства, Амин тоже вперил взгляд в мелькающие за окном картины и долго смотрел, пока не надоело. Потом он тоже задремал.
Было уже темно, когда подъезжали к Луксору, выехав в долину Нила. В темноте угадывались каналы с водой, повсюду – поля с разной высоты тростником, урожай которого собирают круглый год. Везде росли пальмы. Виднелись и местные дома – без крыши, как здесь принято, так как египтяне строят их всю жизнь, надстраивая этаж за этажом, когда семья увеличивается.
На автовокзале Амин отвел Эмми в сторону. Они нашли укромное место – присев на скамью и решив перекусить. Амин поделился с ней планами.
- Сначала ответь мне на несколько вопросов. Не понимаю, почему мне не пришло  в голову поговорить с тобой об этом раньше?
- Ты что-то заметил? За нами следят? – запаниковала тут же девушка.
- Нет, успокойся, никто не следит! – с досадой ответил Амин.
- Спрашивай, - устыдившись, взяв себя в руки, сказала Эмми, откусывая от лепешки.
 - Как ты думаешь, что сделал твой бывший, когда обнаружил, что тебя потеряли в Торговом центре?
- О! Тут и думать нечего! Он, конечно, впал в ярость, топал ногами и угрожал стереть в порошок всех, кто это допустил.
- А потом? Наверно, он отправил своих людей на поиски в Торговый центр?
- Разумеется. Он лично поехал туда вместе с рыдающими родственницами.
- А потом, не найдя тебя, что он мог предпринять?
- Не знаю. Но думаю, что он не стал уведомлять моих родственников о моем исчезновении. Ему наверняка захотелось поймать меня и наказать ещё до того, как в Эмираты прилетят мой отец и дяди. Наказание было бы настолько тяжелым, что меня, скорей всего, уже не было бы в живых.
- Эм… Халиса, я не об этом. Хочу понять его логику. Мне кажется, что даже после неудачных поисков он не подозревает, что ты можешь быть сейчас в Египте, что ты вообще сумела выбраться из страны! Это МЫ знаем, что ты здесь, мы боимся, что нас ищут. Но разве он обо мне что-то знает? Ты рассказывала ему о нас?
- Нет, Амин, конечно, нет! Я не сошла с ума рассказывать о тебе!
- Тогда ему не связать твое исчезновение со мной. А где твои документы?
- У него в сейфе. Я не видела свой паспорт с того времени, как год назад прилетела в Эмираты.
- Тогда представь, что он может думать: твой паспорт у него, значит, ты не можешь покинуть страну, даже если у тебя есть деньги. Значит, ты где-то в Эмиратах. Но где? Тебя все ещё ищут, прочесывая Дубай.
- Деньги? – перебила его Эмми. – Амин, какие деньги? У меня никогда не было при себе ни одной монеты.
- Но он мог подумать, когда ты пропала и не нашлась после тщательных поисков, что твои родственники, которые, по твоим же словам, тебя навещали, могли дать тебе немного денег.
- Нет, не могли бы. При таких встречах меня никогда не оставляли одну – всегда присутствовали его соглядатаи из родственниц его матери или отца.
- Хорошо, пусть так. Он знает, что денег у тебя нет. Украшения?
- Какие украшения? Амин, я же рассказывала тебе – он всё у меня отобрал.
- Значит, ему известно, что ты осталась не только без денег, но и без золота, которое ты могла бы продать – и появились бы деньги, которые позволили бы тебе найти приют на несколько дней и еду.
- Амин, не знаю, к чему ты клонишь, но если бы мне не помогли мои подруги, я просто не знаю, что бы я тогда делала – без денег, без возможности хоть что-то продать, без родственников, к которым я могла бы обратиться за помощью!
- Я хотел тебя спросить как раз об этом: если бы ты не могла рассчитывать на их помощь, как бы ты поступила?
- Не знаю, не знаю! Я сбежала бы и бродила по городу до тех пор, пока меня не схватили.
Девушка опять занервничала и едва не плакала.
- Прекрати, я хочу разобраться! Это же в наших интересах. Ты сама скоро все поймешь. Итак, ОН, поняв, что ты не просто отстала от женщин семьи, не потерялась, а сбежала, знает, что у тебя нет ни денег, ни украшений, которые ты можешь продать, ни документов, ни родственников, у которых ты могла бы найти помощь… Он понимает, что далеко ты не убежишь. Он уверен: найти тебя – дело времени. Страну тебе не покинуть. Никто тебе не поможет. Скажи, он ведь не знал о том, что у тебя есть подруги?
- Нет, я не рассказывала, а он не расспрашивал.
- Но могли видеть те, с кем ты бывала в Торговом центре, когда встречалась с Ясмин и ее подругой.
- Думаю, нет, они ничего не видели и не поняли.
- Возможно, кто-то тебя все-таки видел с ними, знакомые, работники, неважно – кто. Когда начались поиски, могли и вспомнить об этом.
- Ах, Амин, ты просто не знаешь этого человека! Даже искать меня открыто он не будет! Он не станет никого расспрашивать. Будет искать, пока не наткнется на меня. Зачем ему какие-то свидетели? Ему не нужен публичный скандал из-за побега жены, мой побег - не причина для развода, ведь он уже дал развод. Наоборот, он побоится публичности, потому что я тогда могу открыть рот, и все узнают его неприглядные тайны. Ему нужно быстро отыскать меня и тихо убить. Уверена: он уже боится, что я кому-нибудь успела рассказать правду.
- Но быстро найти тебя у него не получилось. Посчитай, сколько уже дней прошло? Что он может думать теперь? Ты без денег и документов. Друзей в его стране у тебя нет. Тебя нигде не нашли – ни живой, ни мертвой. Так где же ты? Так долго одна ты протянуть не смогла бы. Значит, или тебе кто-то помог – и он сейчас шерстит твоих родственников, боясь, что ты уже все им рассказала...
- Уверена, что так и есть. Значит, мой отец уже знает, что я сбежала.
- Не просто сбежала, а ПРОПАЛА. Или с тобой случилось несчастье. Думаю, что всем теперь ясно, что с тобой что-то случилось. Если молодая красивая женщина оказывается на улице одна, без средств к существованию, что может с ней произойти? Всё, что угодно. Она может оказаться даже в чьем-то гареме.
- Было бы хорошо, если бы он поверил, что какой-то бедуин увез меня далеко в провинцию. Он тогда и искать меня не станет.
- А твои родственники?
Эмми помолчала, раздумывая.
- Да, мои родственники. Они не оставят в его руках махр, который он хотел присвоить.
- Но они станут искать тебя внутри страны. И вообще, как они могут догадаться, что ты окажешься в Египте? Если бы у тебя была возможность выехать из страны, ты, наверно, постаралась бы вылететь в Бразилию, так?
- Да.
В крайнем случае – в Марокко, где живут твои родственники?
- Я не думала об этом.
- Наверно, ОН просчитывает даже невероятное – что каким-то способом ты можешь вернуться в Бразилию. Поэтому тебя могут ждать именно в Рио-де-Жанейро, надеясь схватить, когда ты окажешься у дома отца.
- Да, Амин, ты прав!
- Тогда, любимая, успокойся. Нам здесь ничего не грозит. Мы можем спокойно пожить в Луксоре несколько дней, увидеть то, о чем в детстве мне и Самире рассказывали дядя Али и дядя Абдул, а потом спокойно вернемся в Каир, чтобы затем вылететь в Марокко, к дяде Али. Он поможет нам с никяхом. Лететь из Каира в Бразилию – опасно. Если подумать: в Рио нам все равно понадобится помощь дяди Али и дяди Абдула, потому что без семейного суда нам в этой ситуации не обойтись.
- Я согласна с тобой, хабиби.
Доев скудные запасы, подхватив вещи, «молодожены» постарались решить вопрос с местом ночлега. Удалось найти за самые небольшие деньги комнату в малопривлекательном отеле, но и этому они были рады.
- Знаешь, Амин, у меня гора с плеч упала, когда ты объяснил, что нас никто не ищет в Египте! Ведь ему и в голову не придет искать меня здесь! – с чувством сказала Эмми, перестилая постель. Комната была небольшая, а так как Амин показал в отеле документы, доказывающие, что они с «Халисой» супруги, то им и отвели номер с одной широкой кроватью. Ребята настолько устали, вымотавшись в долгой автобусной поездке, что просто легли спать на разных краях кровати, укрывшись каждый своим одеялом.
…Здесь, в Луксоре, они прожили неделю, проводя беспечно время. Везде, куда бы они ни ходили, Эмми носила никаб. Не смотря ни на что, она считала, что мера предосторожности не будет излишней. Не ищет бывший муж -  могут обнаружить родственники, кто-то ещё заметит, случайно столкнувшись с ней и узнав. А ведь слухи о ее исчезновении уже распространились среди ее родственников и знакомых отца! Амин был с ней в этом согласен.
Но они не просиживали все время в отеле. Вместе с толпой туристов посетили знаменитые храмы. Карнакский и Луксорский, храм Амона Ра и храм женщины-фараона Хатшепсуг. Только в Долину Царей они не поехали, решив, что это уж слишком – тревожить прах умерших давным-давно фараонов, бродя среди их могил, попирая ногами их усыпальницы, места погребения. Что в этом интересного?!
Луксор делится рекой Нил на город «живых» и город «мертвых».  Как-то на экскурсии они услышали интерпретацию такого деления. Гид рассказал, что в городе «живых» жили фараоны, в городе «мертвых» их хоронили. Также «живым» город называется потому, что он орошается Нилом. А Луксор, оказывается, в древности и вовсе носил название Фивы, в подтверждение чему имеются и древние развалины. Впрочем, и Каир не был Каиром, назывался иначе, а столицей в древности был город Мемфис, который потом совсем был стерт с лица земли рекой, с течением веков став дном изменившего русло Нила.
Амин и Эмми сначала с интересом рассматривали древние фрески и мощные колонны в храмах, а потом просто стали прикрывать этим беспокойство, которое росло в них с каждым днем. Ведь предстояло сделать решительный шаг к решению их будущего.
Но, возвращаясь с очередной экскурсии, они обсуждали увиденное. Эмми вспоминала и описывала то, что ее больше всего поразило.
- Амин, этим храмам больше трех тысяч лет. Мне даже не верится, что их построили люди, которые здесь жили настолько давно. Они тоже ходили по это же земле, видели те же места, которые видим и мы с тобой. Их руками были нанесены краски, которые и сейчас ещё не выцвели. Храмы остались, а от людей не осталось ничего, даже их праха. Они канули в прошлое.
- Вот это меня тоже удивляет! Из чего они делали такие краски, которые пережили века? Тысячелетия? Как жаль, что секрет устойчивых красок утерян.
- Может быть, потому и сохранились, что многие века храмы были занесены песком? Их откопали довольно недавно, в 19 веке, и восстановили. До этого об их существовании долгое время даже не подозревали.
- Я сделал снимки на камеру мобильника. Но память у моего сотового не настолько велика, чтобы сфотографировать всё, что хочется. Покажу дяде Али и отцу.
- А Самире? О, Аллах! Твоя сестра, узнай, где мы, наверно, позавидовала бы, что мы смогли побывать в таком интересном месте. Окажись и она тоже здесь, написала бы очередной репортаж, - размечталась Эмми, зная от Амина историю публикаций статей Самиры в журнале.
- Отец ненавидит профессию Самиры, а если бы ещё и я стал ей помогать… Нет, я не хочу ссориться с отцом. Но и сестре не стал бы помогать, чтобы не поддерживать ее. Я согласен с отцом: ей давно пора найти мужа и выдать замуж. Самира должна рожать детей и заботиться о муже, а не ночевать на Сахарной Голове с братом Лукаса, мужа тети Жади.
- Не понимаю, как ты относишься к тете Жади? Ты так пренебрежительно отзываешься о ее муже. Но сам же вчера говорил, что придется просить у нее денег.
- Не думай об этом, Эмми. С деньгами у нас туго, но не критично. И я пока не знаю, как мне связаться с кем-то из родственников. Номера сотовых я не помню. Забыл начисто, а симкарту не нашел.
- Ты хорошо искал?
- Да, всё перетряс в сумке. Наверно, выпало где-то по дороге, а я не заметил.
- Хочешь, я поищу?
- Попытайся. Пустая сумка – в шкафу. Но я искал и не нашел. Нам придется добираться до Феса к дяде Али.
- А… нас не ждет там ловушка?
- Всё может быть. Я не уверен в дяде Абдуле. Поэтому, Эмми, когда мы окажемся в Марокко, доберемся до Феса, то сначала я появлюсь в доме дяди Али, а тебе придется укрыться где-нибудь на медине. Потом я приду за тобой, когда переговорю с дядей Али.
- Амин, на медине меня могут узнать!
- Как? Если ты не станешь показывать лицо, никто не узнает.
- Хадижа рассказывала, как они с матерью однажды убежали в Марокко от твоего дяди. Но их нашли на медине, где Жади продавала украшения.
- Потому что увидели и узнали Хадижу! И на Жади не было никаба. Она так и торговала с непокрытой головой. Как будто хотела, чтобы кто-то увидел ее и узнал. Кто же так прячется?! Надо продумывать каждое действие до мелочей и на два хода вперед. Мы всё сделаем по-умному. А тетя Жади всегда была взбалмошной и самоуверенной.
Эмми достала из пакета, с которым они вернулись в отель, крошечную статуэтку из лунного камня. Резчики при них обрабатывали сувениры и про эту фигурку фараона сказали, что в темноте она будет светиться лунным светом.
- Амин, зачем ты ее купил, если у нас совсем мало денег?
- Она мне понравилась, не удержался. Эмми, я хочу есть, приготовь что-нибудь.
- Но из чего? Мы не зашли на местный рынок.
- Почему ты не напомнила? Сейчас схожу и куплю, а ты пока постирай мои вещи. Мыло и стиральный порошок точно есть.
- Хорошо, - нехотя согласилась девушка.
Амин взял пакет и вышел, не забыв выложить на стол паспорт Халисы. Приходилось носить документы при себе на случай, если кто-то решит удостовериться, что они женаты. Он заметил, с какой неохотой восприняла Эмми его просьбу заняться грязными вещами. Амин с ужасом начинал понимать, что Эмми ему с каждым разом все больше напоминает Лейлу. Она тоже ничего не умела делать.
 Это объяснялось тем, что, живя в доме отца, где всё делали служанки, Эмми работать не приходилось. Выйдя замуж, даже в неудачном браке Эмми повезло в том, что ей снова не пришлось заниматься домашним хозяйством. Там тоже были слуги, а бывший муж вместе с Эмми чаще всего питался в ресторанах. Здесь же, оказавшись в положении, когда о себе им приходилось заботиться самим, Амин старался покупать готовую еду или фрукты. Или овощи, которые не требовали сложного приготовления: чтобы Эмми могла нарезать простейший салат.
Но за две недели закончились все чистые вещи, и их необходимо было постирать. Девушка не спорила, делала всё, о чем просил ее Амин, но получалось у нее неумело и некачественно. Амин пришел к выводу, что Эмми лучше Лейлы только тем, что не капризничает, показывая дурной нрав, как это делает жена отца. Но жить с такой женой – обречь себя на ту же участь, что и отец, который не просто порой голодает и ходит в обносившейся несвежей одежде, но и часто болеет из-за плохо приготовленной еды.
«Я должен благодарить Аллаха за то, что Он послал мне Халису. Она-то и позаботится обо всем. Любовь – это хорошо, но я каждый день хочу есть. Судьба не случайно послала мне двух жен. И теперь я понимаю, зачем в моей судьбе появилась Халиса. Я ведь привык к ней, она хорошая, очень симпатичная, по-своему даже красивая! И не оставит меня голодным или больным. На Эмми надеяться не стоит. Она милая, интересная, но… Она ничего не умеет. Но и от нее я ни за что не откажусь, потому что я ее люблю. И буду любить всегда, не смотря ни на что. Как сделать так, чтобы они обе захотели остаться со мной, желательно -  не начиная бороться за меня друг с другом? Халису я буду ценить и любить за то, что она отличная хозяйка, а Эмми – за то, что она всегда была моей мечтой! Эмми вросла в мое сердце», - так думал Амин, бредя на ближайший рынок,  допуская крамольные мысли в своих размышлениях.
 Он не хотел обижать Эмми из-за ее неопытности в бытовых делах – она ведь не виновата, что ничему не научилась. Научится, было бы желание! – так, кажется, тетя Назира когда-то давно  говорила про Ранию и тетю Жади? Но и Халису он не собирался отпускать, теперь – тем более. Он ни за что от нее не откажется! Даже если Халиса потребует развод, окончательно она его не получит! Амин решил, что в его воле удерживать строптивую жену при себе.
О, Аллах, ему придется не сладко после возвращения в Рио! Предстоит балансировать между двумя молодыми женщинами, от которых зависело его семейное счастье: бытовое благополучие от одной и сердечное – от другой.
«А служанок им нанимать я не имею возможности, - сердито думал Амин. – У меня столько долгов, что остается только угрожать обеим, что возьму третью жену, если они обе не образумятся и не прекратят ссориться между собой. А это непременно случится. Будут ругаться и при мне, и за моей спиной. Когда мне это надоест, я попрошу дядю Абдула, чтобы он поискал мне невесту в Фесе. Вот возьму третью жену и буду летать к ней каждый раз, когда меня допекут эти две».
- На Эмми нужно ещё жениться, иншалла! А я уже рисую перед собой пугающие картины совместной жизни. Лучше пока не думать об этом вовсе, - напомнил себе Амин.
На улице не было изнуряющей жары, как летом. Всего +25. На крытом рынке продавали многое из того, что Амин хотел бы закупить и для своего магазина – при других обстоятельствах. Наволочки, занавески, скатерти, которые расшиты и изготовлены с соблюдением исламского стиля. Такие вещи он приобрел бы даже для собственного дома. А также он видел красивые ожерелья, бусы, мундштуки из ценных пород деревьев и черного янтаря.
И ещё – кустарные украшения из серебра, но не те, что особо ценятся - сделанные бедуинами, а их искусно выполненные копии. И все же им с Эмми удалось однажды обнаружить в крохотной лавке тяжелое блестящее кольцо холхал, которое обычно носят на лодыжке. Узнав о том, что это редкое украшение, Эмми загорелась желанием купить его в подарок для Самиры.
- Амин, мне ведь нужна подруга! А у нас с Самирой всегда были хорошие отношения! Даже если Самира не станет его носить, но сохранит, как сувенир! Ну… и Халисе мы могли бы тоже привезти какой-нибудь подарок.
Она в тот раз с таким воодушевлением рассматривала товары в лавке, не упуская из рук холхал, что Амину было неловко отказывать, но он все-таки напомнил ей, что у них совсем мало денег. Эмми с огромным сожалением заставила себя расстаться с бедуинским украшением.
Парень купил полный пакет овощей и фруктов, стараясь не думать о том, как вкусно можно было бы пообедать в кафе, мимо которого он проходил. Там продавались фаршированные виноградные листья (долма), жареный ягненок (моза по-местному), кюфта и кебабы. А ещё на улицу доносился аромат цыпленка, жареного на гриле. 
Но всё, что они с Эмми теперь могли себе позволить – это лепешки с фулем по утрам и салаты из овощей, которые готовили сами. Каждое утро он уходил на рынок, где покупал завернутый в лепешку фуль (пюре из разварившихся бобов). Можно, конечно, было взять и в тарелке теплое бобовое пюре, но не на вынос.
Сделав на рынке покупки, Амин поспешил в отель, ведь они с Эмми хотели сегодня побывать ещё в одном месте: недавно им рассказали, что в Карнакском храме с его гигантскими стенами есть мраморная колонна, на которой имеется изображение жука-скарабея. Скарабей является древнеегипетским символом благоденствия. И по поверью, если семь раз обежать вокруг этой колонны, можно получить  свой кусочек счастья. Амин отнесся к легенде скептически, а вот Эмми восприняла всё всерьез. Амин решил не отказывать ей в такой мелочи. Пусть обойдет колонну сколько угодно раз!


10. Часть 24. Амин и Эмми покидают Египет.

...Вечером они, усталые и проголодавшиеся, вернулись к себе, вспоминая, как для верности дважды по семь раз обошли колонну, взявшись за руки.
- Амин, давай посмотрим, что сохранилось у тебя на сотовом. Ты столько фотографировал.
- Пришлось стереть некоторые кадры, которые мне показались не очень интересными или удачными.
Поставив рядом с собой на кровать чашу с лепешками и кусочками фруктов, они принялись рассматривать сделанные снимки.
- Эта лестница к храму египетской царицы… эээ…  как ее звали?
- Хатшепсут! Неужели были времена, когда народом управляла женщина? Она носила фальшивую бороду и мужское платье. Ее чтили, как богиню.
- Ага, а после ее смерти не нашли ни ее мумии, ни дворцов, кроме этого. Гид сказал, что так решили стереть все воспоминания о ней.
- Но все равно до нас дошло и ее имя, и имя ее любовника, архитектора, который построил ее будущую усыпальницу, - напомнила Эмми рассказ гида.
- Наглая женщина, не постыдилась допустить, что усыпальница архитектора была построена рядом и соединялась ходом с ее собственной.
- Такая у них была любовь… Подумаешь, мертвые грешить не умеют. А это что? О, ты сфотографировал аллею сфинксов с бараньими головами! Хорошо получилось.
- Мне понравился храм Рамзеса. На его стенах – сцены из его военной жизни, битвы, сражения.
- А мне запомнились те два колосса, фигуры фараонов, которые издают жалобные звуки каждое утро с восходом солнца.
- Издавали когда-то, сейчас – после реставрации - уже нет.
- Лучше бы и не реставрировали. Такая печальная легенда связана с ними! Ты слышал, что рассказывал гид?
- Нет, а что он говорил? Я как раз отошел к соседнему колоссу.
- По легенде мать потеряла обоих  сыновей, которые пали в бою как храбрые воины. Она обратилась к богам, чтобы те позволили ей хотя бы на несколько мгновений в сутки видеть и слышать их живыми. И вот каждое утро, когда лучи солнца касались этих двух изваяний, тут же раздавались душераздирающие звуки.
- Сказочки! Наверно, по утрам дул ветер и попадал в расщелины между камнями или плитами. Эмми, ты хочешь ещё где-нибудь побывать?
- Где, например? Луксор невелик, а мы здесь почти неделю. Уже всё увидели.
- Музей мумий остался…
- Что?! Нет, только не это!
- Я читал в буклете для туристов, что там сохранились мумии рыб, обезьяны и даже человека. Даже есть кошачья мумия, если верить фотографии на обложке.
- Нет, - решительно отказалась Эмми. – Мне становится противно от одной мысли. А ты предлагаешь мне ещё и увидеть этот ужас?
- Я смотрел как-то очень давно фильм про мумию.
- Амин, зачем ты так шутишь со мной?
- Тогда, Эмми, нам здесь больше нечего делать. Пора возвращаться в Каир. Постараемся сразу же взять билеты на самолет. Мы не можем больше задерживаться, иначе у нас не останется денег даже на то, чтобы добраться до Каира. Давай соберем вещи и раньше ляжем спать. А рано утром нам предстоит успеть на первый поезд.
Они тут же бросились собирать немногочисленные пожитки. И вдруг Эмми воскликнула:
- Амин, что там выглядывает из бокового кармашка в твоей сумке?
- Где?.. Это… Пакетик с моей старой симкартой! Нашелся, ура! Я смогу созвониться с отцом или тетей Жади!
- Амин, прошу – не из Египта. Доберемся до какого-нибудь европейского города, тогда позвони.
- Хорошо, Эмми. Но как же я рад, что нашлись телефонные номера. Я чувствовал себя слепым и беспомощным, не имея представления, как связаться с домом.
- Там сходят с ума, не зная, что с тобой и где ты. Я их понимаю, - складывая очередное платье в чемодан, произнесла Эмми.
- Не забудь снять мои рубашки, которые ты постирала!
- Да, я их уже уложила.
- Конечно, я обязан был бы немедленно позвонить родителям, но… Я боюсь реакции Халисы. Она уже обнаружила пропажу своего паспорта. Если она узнает, что я поехал за тобой, она может из ревности совершить что-то нам во вред.
- Амин, я тоже подумала об этом, но не решилась сказать.
- Потому я не стану звонить в Рио, пока мы не окажемся в доме дяди Али. Вот с Фесом я свяжусь из Европы. И только с дядей Али. Я никому не доверяю. Даже этого звонка я опасаюсь, ведь у дяди Али в доме живет Карима, а она такая сплетница, что может не нарочно разнести новость о нас по всей медине.
- Тогда не звони пока никому! – испугалась девушка.
Они быстро уснули, а утром Амин проснулся первым после необычного сна. Он увидел во сне Халису. Она стояла на кухне их нового дома у стола, перед огромным блюдом свежеиспеченных лепешек и плакала. Амин видел во сне, как он вошел на кухню, умирая от голода. Он понял, что Халиса плачет потому, что уже знает правду о них с Эмми. Но он так голоден, что его желудок сводит судорогой, поэтому он не утешает Халису, а, не сводя глаз, смотрит на горячие лепешки. Халиса понимает, чего он хочет, берет одну лепешку и, всхлипывая,  протягивает ему.
- Поешь, Амин, - тихо говорит она.
Он берет, но зная, что за его спиной прячется голодная Эмми, разламывает лепешку поровну и молча дает часть Эмми, которая не успевает даже прикоснуться к хлебу, т.к. Амин как раз в это мгновение просыпается.
- Лепешки! Горячие лепешки! – доносится с улицы голос торговца, а в окно тянет вкусным ароматом свежей выпечки.
Амин вылез из-под одеяла, быстро натянул одежду и выбежал из номера отеля на улицу за горячими лепешками. Купив несколько, вернулся. А на постели уже сидела перепуганная Эмми, обхватив руками колени.
- Я так испугалась, когда увидела, что тебя нет в комнате! Амин, я каждый раз боюсь, что тебя схватят, или что ты передумал и бросил меня.
- Ага, и сбежал в одних штанах и футболке! Эмми, когда же ты станешь прежней?
Она жалко улыбнулась.
- Я стану, Амин, стану такой, какой была тогда, когда мы были вместе!
Они кинулись в объятия друг друга и поцеловались. Поцелуй вне брака – это тоже харам, но они решили, что могут себе позволить такое, ведь они все равно скоро поженятся. Но это были их единственные прикосновения друг к другу.

…В Каире, добравшись до аэропорта, они смогли взять два билета на самолет до Малаги в Испании. Повезло. До вылета оставалось несколько часов. Поэтому они решили найти место, где можно было бы пообедать.
В кафе Амин сообщил попутчице:
- Эмми, конечно, жаль, что не оказалось билетов на прямой самолет до Марокко. Но было всего два билета на разные самолеты и направления. Один в Марракеш, и ещё один – в Касабланку. Не думаю, что было бы лучше лететь не вместе.
- Разумеется, Амин! А Малага далеко от Марокко?
- Нет, и это выгоднее, чем рейсы до Барселоны или других городов Испании. Поэтому считаю, что нам повезло. В Малаге мы сможем почти сразу же сесть на паром и уплыть в Марокко, правда, пока не знаю, в Танжер или в какой-то другой город. Выясним уже на месте.
- Хорошо. Грустно расставаться с Каиром, - сказала Эмми. – Сомневаюсь, что в ближайшее время я побываю в этом городе. У него удивительный аромат, смесь запахов пустыни, мускуса, арабского кофе и кардамона, и ещё – неуловимых ветров истории. Ты тоже это чувствуешь? Здесь тысячи минаретов...
-…и очень скоро муэдзины будут призывать верующих к полуденной молитве, - продолжил Амин. - Нам нужно успеть вернуться в аэропорт, чтобы не опоздать на регистрацию. Если самолет улетит без нас, мы здесь задержимся надолго.
Они вернулись в зал отлета и встали в очередь, которая медленно двигалась к входу в терминал, через который предстояло пройти на посадку. Амин случайно окинул зал взглядом и вдруг заметил, что мужчина, показавшийся ему знакомым, делает ему какие-то знаки. Им с Эмми оставалось пройти несколько метров, чтобы оказаться в зоне вылета. Амин так разволновался, что не мог вспомнить, откуда он знает этого человека. Лицо мужчины ему было явно знакомо.  Амин попытался вспомнить, но Эмми, стоявшая рядом, вцепилась ему в руку, она запаниковала.
- Кто это? Амин, почему тот человек пытается привлечь твое внимание? Ты его знаешь?
- Я не могу его вспомнить. Но я его точно где-то видел! Но у меня голова занята предстоящим полетом, это мешает мне вспомнить.
- Амин, я боюсь…
- Успокойся, Халиса, - постарался взять себя в руки Амин. Ещё не хватало, чтобы их не посадили в самолет! – ТЫ БОИШЬСЯ ЛЕТЕТЬ? И что теперь нам делать? Закрой глаза, держи меня за руку, и все будет хорошо. Я понимаю, что ты летишь первый раз, но люди летают каждый день, и с ними ничего не случается.
Так уговаривал девушку довольно громко Амин, стараясь таким образом объяснить окружающим ее паническое поведение. Люди снисходительно улыбались, видя испуг женщины, закутанной в черную паранджу.
- Амин, он ещё смотрит на нас? Идет к нам? – от страха потеряв разум, шептала ему Эмми.
- Замолчи! Или я оставлю тебя в Каире, - выдернул руку Амин. – Хватит, Халиса! Сколько можно!
Девушка залилась горькими слезами под черной тканью.
- Чего ты добиваешься? – тихо спросил он, приблизив лицо к месту, где должно быть под плотной тканью ее ухо. – Успокойся уже.
Говорил грубо, надеясь на то, что его интонация приведет Эмми в чувство.
- Амин, Амин! – рыдала Эмми, закрывая ладонью глаза, которые только и можно было рассмотреть до этого между кусками черной ткани на ее лице.
- Оставайся! Рыдай и дальше!  Если тебе так не хочется лететь, то оставайся в Каире! Сколько можно тебя уговаривать? – сердито сказал Амин, выхватывая у нее из рук ручку ее чемодана и катя его за собой. Он быстро прошел через металлическую вертушку и даже не оглянулся, идет ли Эмми за ним. Это сыграло свою роль. Застывшая от ужаса Эмми бросилась следом.
- Постой, Амин, не бросай меня!
- Иди за мной и не озирайся по сторонам! Кого ты там хочешь увидеть? – разозлился Амин, заметив, как она оглянулась назад, глазами ища кого-то в толпе.
Она взялась за ручку, выдвинутую из ее чемодана, и Амин тут же отпустил свою руку.
- Веди себя спокойно. Я тебя просто не узнаю! Хочешь, чтобы нас в самолет не впустили?
- Амин, кто это был?
- Молчи!
- Амин!
- Ты можешь успокоиться и идти молча?
Девушка обиженно и горько всхлипнула.
- Мы ещё поговорим об этом, - пообещал Амин, и Эмми со страхом взглянула на него. Но перед ней снова оказалась его спина – он торопился за остальными пассажирами, неся тяжелую сумку и пакет.
– Не отставай! –только и бросил он.
В салоне самолета их места оказались справа по борту. Амин пропустил Эмми к иллюминатору.
- Будешь смотреть вниз. Сначала будет хорошо видна земля, а потом – море.
Но она обиженно молчала.
- Послушай, в чем дело? Ты БОИШЬСЯ ЛЕТЕТЬ, но нам необходимо лететь. Не хочешь со мной разговаривать? Тогда молчи, - кивнул Амин.
Он играл на публику, но в душе был зол на Эмми. Они так много говорили о том, как следует вести себя, если вдруг столкнутся с преследователями. Если не подавать вида и не вызывать подозрения своим поведением, кто догадается, что под паранджой скрывается беглянка Эмми?! Кто?! Амин не беспокоился за себя. Его никто не ищет. Пару из мужчины и женщины тоже не ищут. Но случилось как раз то, чего опасался парень: у Эмми не выдержали нервы.
Но кто же тот мужчина, который подавал ему недвусмысленные знаки? Амин не сомневался: если бы Эмми не запаниковала, он бы узнал того человека ещё в аэропорту, а сейчас его память как будто что-то блокировало, не давая вспомнить человека, которого он явно знал. Несомненно, это его знакомый. Так, в очереди, страх Эмми передался и ему, парализовав способность думать.
Они летели больше часа, Эмми молчала, как приказал ей Амин, но и он не пытался с ней заговорить. Это была их первая ссора после встречи. Но Амин не чувствовал себя виноватым. Почему Эмми не сочла нужным ему помочь? От нее требовалось совсем немногое: стоять рядом, не подавая вида. К чему была эта истерика? Кто бы ни был тот незнакомец, он узнал Амина, махал руками ЕМУ, а не Эмми.  Может быть, на нее он и внимания не обратил.
 У Амина слипались глаза, хотелось спать, в голове мелькнула мысль, что они с Эмми  так и не побывали в Луксоре в музее, где можно было бы увидеть портрет той самой царицы Нефертити, в честь которой был назван клуб Зейна… Дядя Саид как-то рассказывал, что Зейн имел прозвище Проклятие фараонов.
- Зейн! Это был дядя Зейн! – едва не подскочил на сидении Амин.
Он тут же откинулся на спинку и чуть не застонал вслух от досады. Ну почему же так случилось, что они увидели Зейна так поздно? Подойди он к ним чуть раньше – и многие проблемы были бы решены. Друг дяди Саида не оставил бы их в беде. Не отказал бы в просьбе помочь добраться до Феса. Амин как-нибудь объяснил ему, что он делает в Египте вместе с женщиной, закутанной в паранджу. Если бы даже не решился открыть Зейну правду, то мог бы сказать, что прилетали с Халисой навестить ее родню в Каире. Разве Зейн стал бы проверять его слова? Требовать от его жены поднять паранджу, чтобы убедиться, что это она и есть?
Но поведение Эмми не дало ему узнать родственника! Ведь Зейн стал несколько лет назад их родственником, женившись на Сумайе. Сумайя – кровь дяди Абдула, его племянница, дочь двоюродного брата дяди Абдула.
Постаравшись прийти в себя после такого удара судьбы, Амин молча положил руку на подлокотник кресла, в котором сидела Эмми. Парень наклонился в ее сторону и тихо сказал:
- Ты знаешь, кого я видел в аэропорту? Помнишь, человек махал мне рукой? Это Зейн, бывший муж тети Жади, наш родственник, муж Сумайи. Ты же знаешь Сумайю? У них с Зейном год назад родился сын.
Эмми слушала молча. Но он взял ее за руку и почувствовал, как дрожат ее пальцы. Услышав знакомые имена – Жади, Сумайя, девушка вздрогнула, и в глазах мелькнуло облегчение. Амин это заметил, потому что наблюдал за ее реакцией.
- Если бы ты не начала истерить, то  всё для нас закончилось бы намного быстрее. Уже завтра мы могли бы оказаться в доме дяди Али. Но ты забыла обо всем, о чем мы с тобой говорили. Вот так, хабиби…
Эмми повернулась к нему и виновато посмотрела, встретившись с ним глазами. Амин тут же отпустил ее руку. Он был сердит на девушку и подумал, что у настоящей Халисы хватило бы выдержки для того, чтобы там, в аэропорту, проявить деланное равнодушие, даже сильно испугавшись появления возможного преследователя. А Эмми подвела. Чем бы всё закончилось, если бы их настигли те, кто по-настоящему искали беглую жену?
Приказав себе больше не думать о том, какую возможность они упустили, Амин начал строить план на первый день в Испании. Там тоже нужно будет снять самую недорогую комнату в Малаге, отдохнуть, а потом выяснить, где взять билеты, чтобы на пароме пересечь Гибралтарский пролив и высадится на земле Марокко. Кажется, из Малаги есть рейсы в Мелилью. Амин помнил этот маршрут из рассказов отца. Из Мелильи следует добраться до Танжера. Из Танжера  до Феса можно будет доехать на поезде или автобусе. Он может даже позвонить дяде Али, чтобы его люди их встретили.


11. Часть 24. Глава 11. Марокко, Фес. В доме дяди Али.

В доме дяди Али в последние недели было неспокойно. С тех пор, как пришло известие об исчезновении Амина, обитатели риада ждали, что на пороге  вот-вот появится пропавший парень. Но сегодня они узнали новость, что Зейн видел Амина в Каире, когда тот улетал рейсом в Малагу. И был не один.
  - Зорайдэ, почему Амин летит не в Барселону или Мадрид, а в Малагу? – любопытствовала Карима. – Ведь для пересадки для перелета в Бразилию нужно лететь через один из этих городов?
- Карима, сид Али уже объяснял, что парень с приятельницей направляются вовсе не в Рио, их надо ждать у нас. Умоляю, не болтай нигде ничего лишнего! Иначе скоро весь Фес будет поджидать их у наших ворот!
- Карима молчит, Карима никому ни слова не сказала! – уверила сплетница. Но Зорайдэ недоверчиво отмахнулась от нее полотенцем.
Разговор происходил на кухне, где женщины дома готовили обед и пекли печенье – к приходу сида Абдула. Его ждали сегодня с визитом. Он обещал прийти и показать какой-то важный журнал.
Зорайдэ уже догадывалась, что это за журнал: Латифа и Жади звонили, рассказали о неприятности и предупредили, что на обложке журнала может быть фотография Жади с сыном.
- Аллах-Аллах! Чем же всё закончится? – переживала Зорайдэ.
Карима была предупреждена, чтобы не охала при виде обложки журнала,  что бы она там ни увидела. Наоборот, Кариму попросили незаметно забрать или даже испортить присланную Абдулу прессу. Не дай Аллах, если сид Абдул решит показать журнал своему приятелю деду Рахиму. У старика уже плохое зрение, но не узнать на фотографии своего правнука, которого он часто видит в доме дочери, он не сможет. И такое сходство вызовет не только удивление, но и наведет на подозрения с плохими последствиями. Заинтригованная Карима обещала всё в точности исполнить. Но ее одолевало любопытство: что же там на обложке такое, чего так опасается Зорайдэ? Но она надеялась, что, увидев журнал, сама поймет, в чем дело.
Сид Али и Зорайдэ уже обговорили, какие меры им придется принимать. А теперь вот ещё  история с Амином. Как только Латифа позвонила Зорайдэ, чтобы поделиться горем: сообщить, что пропал Амин, исчез, никому ни о чем не сказав, старики сразу догадались, в чем дело. То, что дочь бывшего компаньона Саида, живущая в Арабских Эмиратах, получила развод и тут же сбежала от бывшего мужа, не дождавшись, пока за ней приедут родственники, это происшествие было на слуху у многих завсегдатаев медины Феса. В Фесе также жили семьи дядей беглянки. К ним и явились люди бывшего мужа их юной родственницы. Вот откуда пошли по городу слухи и разговоры.
Город бурлил, обсуждая, что могло послужить поводом для развода, а родня беглянки заподозрила, что семья мужа ищет предлог, чтобы не расставаться с махром. Девочку обвинили в бесплодии! Но и раньше ходило много разных слухов о судьбах других бывших жен мужчины, которого выбрал в зятья бывший компаньон Саида. Они все оказались бесплодными. Как-то странно.
Но ещё до того, как это сообразила Зорайдэ, Карима вспомнила, что ту девушку зовут Эмми, и это она была когда-то невестой Амина. При этом известии у Зорайдэ сразу защемило сердце от дурного предчувствия. А когда раздался звонок от Латифы, Зорайдэ почти наверняка знала, что случилось с Амином. Но она не решилась поделиться подозрениями с несчастной матерью, решив сначала обсудить догадки с сидом Али.
Опытный старик, привыкший к ударам судьбы, которые постоянно сыпались со стороны родственников из далекой Бразилии, согласился с Зорайдэ. Да, несомненно, Амин отправился спасать Эмми. Они даже не особенно удивились такому повороту.  Главное теперь – помочь парню, который решил, что в его силах спасти и вернуть ту, которую однажды потерял.
- Сид Али, над нашей семьей вновь сгущаются тучи, - с сожалением сделала вывод жена шейха.
- Да, нас обкладывает со всех сторон: тут и Жади такое натворила, что, если вскроется правда, нам всем не поздоровится. Абдул ещё со своим журналом! Увидит его Рахим – разоблачения не избежать.  А теперь придется беспокоиться из-за Амина. Девушку ищут, и если ей удалось каким-то образом покинуть Эмираты, скоро это поймут, и поиски начнутся в Бразилии и в Марокко.
- Уже начались. Сид Али, у ее родни уже побывали с расспросами люди от мужа.
- Хорошо бы, чтобы они не связали ее исчезновение с отъездом из Бразилии  Амина. Надеюсь, мальчишка окажется не настолько глуп, чтобы, отыскав Эмми, лететь прямо в Бразилию. Он должен искать защиту у нас.
- У него мало денег, сид Али. Латифа мне сказала. Там, в Рио, они все сходятся к мысли, что Амина и его подругу может спасти только никях, а до этого – семейный суд. Но они должны добраться в Фес.
- Именно это я и объяснил, когда мне позвонила Латифа, а до нее – Мухамед. Саид тоже со мной консультировался. Они сейчас там все сходят с ума от беспокойства, а Амин не дает о себе знать.
- Неужели его схватили вместе с этой Эмми?
- Если бы это случилось, мы бы уже знали, - успокоил жену сид Али.
Но вот стало известно, что Зейн едва не столкнулся с ними возле стойки регистрации, опоздав чуть-чуть, чтобы иметь возможность к ним подойти.
- Зорайдэ,  это и хорошо, и плохо. Хорошо, что мы теперь знаем, что пока с ними все в порядке. Никто их не преследует. Если судить по времени, они уже прилетели в Малагу, значит, завтра или даже сегодня вечером должны прибыть в Фес. От Каира до Малаги лету около 6 часов, если прямой рейс. В Малаге им задерживаться незачем. А как только они окажутся в Марокко, то из Танжера на автобусе ехать тоже несколько часов – к вечеру они должны быть у нас, если не случится никакой накладки.
- Сид Али, уже сегодня? – испуганно уточнила Зорайдэ.
- Да, уже сегодня. А что тебя так удивило?
- Сид Али, но сегодня к нам обещал прийти сид Абдул. Если его принесет к нам в то время, когда появятся и Амин с девушкой, вдруг он решит выдать Эмми ее родственникам? Заявит, что она одалиска, и выдаст ее дядям. Тогда Амин тоже пострадает. Но он ведь и не станет ждать, когда за Эмми приедут и заберут, чтобы вернуть мужу, он снова сбежит с ней.
- Зорайдэ, Абдул не так прост, он не станет выдавать сына родного племянника. Абдул знает, что Амин исчез. Саид всё с ним обговорил, я так думаю. Сид Абдул теперь будет делать всё, чтобы сгладить ситуацию. Ведь Амин его кровь, а, как бы ни было, но парень увез женщину, которая то ли получила окончательный развод, то ли нет. У Абдула появилась задача доказать, что развод женщине был дан окончательный,  разведенной жене должен быть выдан махр, а для этого нужно собрать семейный суд из ее отца и дядей и родни ее мужа. А уже потом ее родня должна подумать о новом браке для девушки. Думаю, что Саид и Мухамед уже поговорили с Абдулом, но хитрый лис просто помалкивает, стараясь не показывать вида раньше времени.
- Но что нам делать, сид Али? Когда Амин приведет к нам эту девушку, мы должны дать им убежище? Не только сыну Латифы, но и девочке?
- А как же иначе? И ещё. Латифа мне пожаловалась, что Амин захватил с собой паспорт Халисы. Если Амин заявит, что приехал в гости вместе со своей женой Халисой, мы же не станем заглядывать ей под паранджу, чтобы в этом убедиться? – хитро подмигнул сид Али.
- Вы правы, сид Али. Латифа и мне говорила, что Амин захватил с собой паспорт Халисы.
- Воооот, Зорайдэ… Пусть Карима сразу же отправит Амина ко мне, а девушку проведет в комнату на женской половине. Халиса это или нет, но жить она будет на женской половине. Мы должны избежать харама в нашем доме.
- Я всё поняла, сид Али, - с облегчением улыбнулась Зорайдэ. - Так и сделаю. Сказать Кариме, чтобы принесла чай?
- Пусть несет, - кивнул старик, устраиваясь в углу любимого дивана, где на привычном месте стоял кальян. Сиду Али лучше думалось, когда в его руке была курительная трубка от кальяна. Он размышлял, откинувшись на спинку дивана, подложив подушечки под бока, то и дело затягиваясь дымом  курительного табака, тлеющего внутри кальяна.
Перед приходом сида Абдула он раздумывал о том, если Амин задержится в Европе, опасность его разоблачения возрастет. Нет, нужно срочно созывать семейный суд, и пусть Саид и Мухамед уже вылетают в Марокко, сделав вид, что летят по делам! Семейные дела, связанные с Эмми, их семей не касались. Но так как был замешан Амин, то семейный совет должен принять решение. Как быть именно с ним, с его поступками.
И стоило продумать ходы, как подвести родню Эмми к мысли выдать ее замуж именно за Амина. Пусть они отстаивают ее интересы, если хотят, торгуясь с тем семейством в Эмиратах, но здесь, в Фесе, нужно обсудить никях Эмми и Амина, и не просто обсудить, но и провести церемонию. Пусть Амин возвратится в Бразилию с законной женой.
Вот над решением этой проблемы и ломал голову сид Али. Его удивляло то, что Амин не звонит. Что это значит? Ни в Бразилию о себе не сообщает, ни в Фес. Боится. Значит, есть какие-то опасения. Но ему, сиду Али, он мог бы позвонить. А если Амину понадобятся деньги? Откуда у парня вообще взялась такая сумма, которая позволила не только ему одному, но даже вместе с Эмми путешествовать по чужой стране? Саид дал ему денег, но неужели этой суммы хватило на все?
Его покой нарушила Карима, которая внесла в гостиную поднос с чаем. Резко запахло свежей мятой, ярко-зеленые листики которой выглядывали из стакана.
- Карима, поставь и уходи. Не надоедай мне вопросами, - предупредил сид Али.
Разочарованно кивнув, Карима вернулась на кухню, где Зорайдэ проверяла готовность таджина с цыпленком и тушеных овощей. Готовое печенье горкой высилось на красивом блюде, куда его только что переложила с противня юная служанка.
- Карима, чай отнесла? Теперь пойдем в комнату, которую сид Али велел приготовить для нашей гостьи.
И уже наверху, на женской половине дома, женщины продолжили разговор на беспокоившую их тему.
- Зорайдэ, а Латифа уже знает, что Амин летит в Малагу? Я вчера говорила с Латифой. Но она упоминала только Испанию. Испания большая, городов много.
- Карима, не болтай. Ты так много говоришь, что у меня начинает болеть голова от твоего громкого голоса.
- Но, Зорайдэ, что я сказала? Только спросила! А если Латифа не знает, что Амин в Малаге? Она думает, что он в Мадриде или в этой… как ее... в Барселоне? Сид Саид всегда летает через Барселону, если летит из Рио в Марокко.
- Ничего не знаю, Карима. Займись делом. Нужно постелить свежее постельное белье. А ещё лучше – сначала просушить или хотя бы проветрить матрац. В этой комнате давно никто не спал.
- Ну, как же? А Рания? Она здесь жила, когда вернулась из дома рыбака, из Эс-Сувейры.
- Карима, не сбивай меня. Я пытаюсь удержать в голове столько разных дел, а из-за тебя что-нибудь обязательно забуду! Позови женщин с кухни, пусть вынесут на галерею одеяла и матрац, повесят на перила, чтобы вещи проветрились. Иди, Карима! И никому не болтай про Малагу! Дойдет до чьих-то ушей, кому знать не стоит, и погубишь Амина своим длинным языком, не дай Аллах!
- Молчу, молчу! Зорайдэ, а комнату одну готовить? – округлила глаза женщина. – А Амин где будет спать?
- Не здесь, Карима, не здесь! Я уже распорядилась подготовить комнату и для него – на мужской половине.
- Но разве они…
- Никяха не было, им нельзя спать вместе. Она ему не жена. Понятно тебе?
- Всё поняла, Зорайдэ. Но вот чего я не пойму: почему они не полетели прямым рейсом из Каира в Марокко? Дядя Ахмета недавно летел из Египта в Касабланку.
- Значит, не было таких билетов! Ещё какие вопросы у тебя есть, Карима? – начала проявлять нетерпение жена сида Али.
Карима оглянулась на дверь комнаты и заговорщицки сказала:
- Зорайдэ, люди болтают на медине, что Эмми бесплодна. Хорошо, что хоть Халиса беременна! Знает ли об этом Амин? Про Халису?
- Откуда он может об этом знать? Он уехал, когда сама Халиса ещё не знала, а если и догадывалась, то не сказала ни семье, ни Амину. И нечего сплетни слушать. Не могут быть все женщины одного мужа бесплодны. Делай выводы…
- Зорайдэ, а если родня мужа узнает, что Эмми приехала в Фес не одна, а с Амином, тогда махра она не получит от бывшего мужа. Ведь не получит?
- И не надо! Главное – чтобы у Амина не было неприятностей из-за нее. Он на ней женится, никакой махр  от другого им не будет нужен.
- Дядя Али прав: их нужно срочно поженить. Будет свадьба? Да, Зорайдэ, будет свадьба?
- Карима, я знаю столько же, сколько и ты. Будет то, чему быть суждено. Аллах знает лучше. Иди и не болтай. Позови кого-нибудь с кухни, чтобы просушили вещи. Карима, сколько тебе повторять?!
Вскоре явился сид Абдул. С ограждения галереи на втором этаже к этому времени свешивались ковры и одеяла, внизу возились женщины, подметая покрытый плиткой пол вокруг фонтана.
- Вы как будто к встрече гостей готовитесь, - заметил старик Кариме, суетливо семенящей рядом.
- Никаких гостей не ждем, сид Абдул, никого! – поспешила она отказаться. – Только Вас! А почему Вы один пришли? А Нурия с Дунией где? Слышала, лара Дуния хвасталась, что сегодня вы с ними за золотом к ювелиру пойдете. Неужели правда? Сид Абдул, а мне можно пойти с вами? Ну, чтобы лара Дуния потом не говорила, что Нурии золото лучше досталось?
- Карима, вот отдам моему другу Али журнал, так и пойду на медину, где золото продают. Дуния с Нурией должны туда подойти и ждать меня в лавке ювелира. Думаю, я и без свидетелей обойдусь. Каждая получит поровну.
- Поровну – как: по весу или по стоимости? – не могла унять любопытство Карима.
Но старик не ответил, поведя чутким носом по воздуху, в котором носились ароматы чудесной выпечки с кухни риада.
На счастье сида Абдула на пороге выросла Зорайдэ.
- Салам алейкум! Проходите, сид Абдул. Сид Али в гостиной. Ждет вас. Но он не один: пришли дети послушать притчи.
- Притчи? Давно я не слушал, как Али толкует детям Коран или беседует с ними о притчах.
Зорайдэ обратилась к служанке:
- Карима, а ты что здесь? Тебе делать нечего? Встретила сида Абдула, теперь на кухню иди, проследи, чтобы всё было, как следует, чтобы ничего не забыли принести сиду Абдулу и сиду Али.
Карима с досадой отправилась в дом. Как же ей хотелось увидеть, что произойдет на рынке: какое золото достанется ларе Дунии? Сможет ли жена Абдула вынудить старика купить золото на всю сумму, что прислал сид Саид? Или дядя Абдул сумеет сэкономить?
Зорайдэ с беспокойным видом проводила женщину взглядом. Что она успела сболтнуть сиду Абдулу?
- Сид Абдул, не слушайте, что болтает Карима. Никак нам ее не перевоспитать.
- Зорайдэ, есть люди, которым не суждено измениться. Карима – одна из них. Она любит поговорить. Язык практически ничего не весит, но очень мало людей может его удержать.
- А чего она от Вас хотела, сид Абдул? Даже не слыша ваш разговор, я поняла, что она о чем-то просила, - осторожно попыталась разведать Зорайдэ.
Старик усмехнулся.
- Отпусти ее, Зорайдэ, со мной на рынок золота. А то Дуния решила взять с собой свою служанку, что живет в доме Икрама, где присматривает за домашними делами. Хафида будет блюсти интересы Дунии, а кто о Нурии побеспокоится? Пусть Карима пойдет с нами, чтобы потом Дуния на медине не позорила меня, не говорила, что у Нурии золото лучше. Дуния хуже ядовитой змеи! Ее язык как ядовитое жало.
- Так вы собрались потратить деньги, что Саид прислал? – понимающе кивнула Зорайдэ.
- А что поделаешь? Деньги – грязь на наших руках. Потрачу их на золото женам, как просил Саид, и дело с концом,  – пожал плечами Абдул. – Я-то ждал, что найдут и вернут воровок, что унесли украшения моих жен. Думаю, вовсе они не мои внучки. Не могли у меня вырасти внучки-воровки. Никогда не поверю. От пальмы кактус не родится.
- Я тоже думаю, сид Абдул, что мошенницы прикинулись вашими внучками,  - согласилась Зорайдэ.
- Как та женщина смогла меня обмануть? Зорайдэ, я ведь поверил, что она моя внучка!
- Каждый может ошибиться. А вы ей доверились. Аллах-Аллах!
- Разве женщина может быть такой? У женщины большая миссия в этом мире. Если она дочь, то она открывает дверь в Рай для ее отца. Когда она жена – она завершает половину веры своего мужа. Когда она мать, Рай лежит под ее ногами…
- Не расстраивайтесь, сид Абдул. Забудьте о негодяйке. Аллах скор в своих расчетах. Он непременно накажет обманщицу и воровку, которая смогла обвести Вас вокруг пальца.
- Зорайдэ, если бы эту девчушку дали мне, когда она была ещё маленькой, то я смог бы воспитать ее. Как говорит мудрость: если долго точить кусок железа, из него можно и иглу сделать.
- Проходите, сид Абдул. Не стойте на пороге, здесь дует.
Они прошли в гостиную, где возле дивана на пуфиках и просто на коврах на полу сидели дети – девочки в платках и национальных платьях и несколько мальчиков, тоже одетых в национальные одежды. Они внимали тому, что им рассказывал шейх Али.
-...Одного мудреца спросил человек: почему бедные более приветливы и менее скупы, чем богатые?
Мудрец сказал:
- Посмотри в окно, что ты видишь?
- Вижу, как дети  играют во дворе, - ответил тот.
- А теперь посмотри в зеркало. Что ты видишь там?
- Себя, - ответил человек.
- Вот видишь, и окно, и зеркало из стекла, но стоит только добавить немного серебра, и уже видишь только себя. Эту притчу записал Омар Хайям, персидский поэт и мудрец. А я решил поделиться ею с вами.
Дети зашумели, раздались их звонкие голоса, сид Али что-то отвечал каждому, но потом заметил гостя и закончил урок. Дети вежливо попрощались и ушли. Абдул, который и сам с удовольствием прослушал притчу, устремился к хозяину дома, на диван, где удобно и устроился.
Перебирая четки, старик тут же бросился спорить:
- А вот скажи мне, Али, что ты думаешь о…
Зорайдэ, видя, что так никто и не принес гостю ни чай, ни выпечку, вынуждена была покинуть стариков и уйти на кухню, чтобы выяснить причину задержки.
Стоило ей войти, как служанки потянулись с подносами к выходу. Заметив сидевшую с невинным видом у печи Кариму, Зорайдэ заподозрила, что сплетница успела обсудить новость о предстоящей покупке золота женами сида Абдула.
- О, Аллах! Карима-Карима, ничему тебя жизнь не учит, - упрекнула она и прогнала бездельницу, дав ей поручение.

12. Часть 24. Глава 12. Фес. Дом дяди Али. Визит сида Абдула.

…А в зале сид Абдул уже лакомился вкусным печеньем, своим любимым – «рожками газели» - полумесяцы из теста, посыпанные сахарной пудрой, с ореховой начинкой внутри. И пусть эту выпечку было принято готовить на большие праздники, свадьбы и помолвки, но в доме сида Али им баловали дядю Абдула, когда знали, что он зайдет к сиду Али поговорить.
Зорайдэ была уверена, что сегодня она непременно должна присутствовать при разговоре стариков. Ведь сид Абдул обещал принести им злополучный журнал. И делом Зорайдэ было вызнать, не показал ли старик уже это издание кому-то из тех, кому видеть не полагалось. Она должна выведать и его планы, если это не удастся сделать сиду Али. Значит, сама Зорайдэ прямо спросит у сида Абдула.
Она подоспела вовремя. Сид Али незаметно кивнул жене. Старик Абдул напился чаю, наелся печенья, а о журнале и думать забыл. А если так и уйдет? Все мысли старика были явно заняты походом на рынок золота.
- Золото – это уголек из пламени ада… А женщины не желают этого понимать. Дунии нет покоя от мысли, что Саид прислал деньги на покупку золота. Ей не терпится получить украшения. Она как кошка, которая чует, где молоко кипит. Она не успокоится! Придется идти в лавку за золотом…
- Сид Абдул, обещали журнал нам показать, говорили, что там Жади с сыном на обложке, - вмешалась Зорайдэ, перебив старика, испугавшись, что сид Абдул надолго заведется, переживая из-за траты денег на золото.
- Ах, да, да! Забыл, совсем забыл! Аллаааах! Вот же журнал, в кармане… Я его трубочкой свернул, чтобы поместился в карман джеллабы…, - вытаскивая трясущейся рукой журнал, приговаривал сид Абдул.
- Не порвите, осторожнее, - переживала Зорайдэ.
- А что ты хочешь увидеть, Зорайдэ? Да, на обложке – ваша Жади с ребенком. Но не в этом дело! Али, прочти, что там написано – под фотографией твоей племянницы! – он одной рукой протянул смятый журнал приятелю и потыкал в надпись указательным пальцем другой. – Читай-читай!
Сид Али нахмурился и молча прочел броский заголовок.
- Ничего не понимаю!
- А тут и понимать нечего! Аллах!... А ты Лукаса принял, смирился с мужем-бразильцем племянницы и в свой дом его впускаешь! Нет, мы всегда были правы, когда не доверяли этому бразильцу! Как это возможно? Жади родила больного ребенка, а Лукас от него отказывается! Нет, но как такое возможно?! Надеюсь, теперь Жади и сама поняла, как ошиблась в жизни. А то Саид для нее был не очень хорош! Но вот Лукас и показал свое истинное лицо. Только пусть твоя племянница даже не мечтает, что Саид примет ее обратно. Этого не будет! Я этого не допущу! – грозил пальцем сид Абдул, придя в негодование.
Зорайдэ постаралась успокоить его:
- Не переживайте, сид Абдул. У Жади и в мыслях нет подобного. Она никогда не расстанется с Лукасом.
- Действительно, Абдул, тебе не о чем беспокоиться, - усмехнулся сид Али. - Не станет она просить Саида вернуть ее в его семью. У него и без Жади столько жен и столько с ними проблем…
- Да! Не везет ему на женщин, сплошные одалиски попадаются! Вот Фатиму поймает, даст ей развод, а когда она вот-вот родит - отберет у нее ребенка и пусть ищет себе новую жену – юную и свежую, как спелый персик, и невинную, как новорожденный ягненочек. Я знаю такие семьи, где подросли достойные девушки. Пусть Саид прилетает в Фес, буду ходить с ним в гости по семьям и смотреть, какая из девушек ему понравится.
- Абдууул, когда ты угомонишься? Саид давно взрослый мужчина. Мне кажется, что ему хватит и тех жен, что у него есть!
- Сид Абдул, а разве… Фатима ждет ребенка? – удивилась Зорайдэ. – Вы нам такого не говорили.
- Саид выяснил недавно, что Фатима тоже беременная, а ещё и сбежала от него в таком состоянии.
- Так теперь у твоего племянника все жены беременны? – удивился и сид Али.
- Да! Все три одалиски!
- Ну, уж Зулейку не назовешь одалиской. Что Вы имеете против нее? – рассердилась Зорайдэ. Она помнила, конечно, красавицу, которая едва не стала второй женой Мухамеда. Но когда на ней женился Саид, ничего плохого о ней Зорайдэ сказать не могла. А сиду Абдулу только бы оговорить несчастную!
- Женщина светла снаружи и темна изнутри. Ни одной верить нельзя, - завелся привычно старик, привычно помогая себе жестами. – Взгляни на обложку, Зорайдэ. Жади с ребенком на руках! Ты думаешь, что она не мечтает вернуться к Саиду?
- У нее и в мыслях такого нет! – сердито повторила Зорайдэ, забирая журнал у Абдула, успевшего выхватить его из рук сида Али. Она-то понимала, что нельзя оставлять его у сида Абдула.
Спиной она почувствовала, как из-за ее плеча тут же выглянула Карима, желая увидеть обсуждаемую обложку.
Зорайдэ успела прижать журнал к груди, а сид Абдул продолжал возражать:
- Тогда почему твоя племянница, Али, живет у Латифы? Она ушла от мужа-бразильца и живет в доме Латифы вместе с ребенком, от которого отказался Лукас!
Зорайдэ собралась ответить, но сид Али глазами дал понять жене, чтобы она дальше не спорила с Абдулом.
- Пусть они сами разбираются между собой. Там такая непонятная история, Абдул!
- Аллах! Нет, ты просто не желаешь признать, как ошиблась твоя племянница. Не хочешь сознаться, как ты сам ошибся, приняв этого человека, пусть и не сразу. И вот что меня удивляет: почему в статье написано, что Жади родила ребенка в касьбе, в развалинах? Как это так? Разве она не родила в Марракеше? Я же сам видел ее с животом! Не рожала она в Фесе!
- Вот ты сам, Абдул, видишь, какие журналисты сплетники. То, чего точно не знают, домысливают, придумывают, нагло лгут. Ты уверен, что хотя бы половина в этой статье – правда?
- Сид Абдул, оставьте нам этот журнал, мы почитаем. Вы ведь уже прочли статью? Зачем он вам? – просительным тоном заговорила Зорайдэ.
- Конечно, забирайте его себе! – махнул рукой старик.
Но Зорайдэ рано обрадовалась, крепко держа журнал в руках. Сид Абдул тут же признался:
- Мне из Бразилии приятель прислал два таких журнала. Хочу второй отвезти в Мекнес, показать Хадиже. Я как раз собрался навестить своего друга Рахима. Покажу ему одалиску, которую бросил муж-бразилец из-за больного ребенка. Пусть и Хадижа узнает, что случилось с ее матерью. Это и для нее урок на будущее.
- Зачем тебе это, Абдул! – нахмурился сид Али.
- Так вы едете в Мекнес? – подхватила Зорайдэ, быстро придя в себя и фальшиво улыбаясь. – Так мы с вами отправим Хадиже подарки и угощения. А чтобы вам было легче управляться в дороге, хоть путь и недалек до Мекнеса, пусть вас сопровождает Карима. Она и сумки понесет с гостинцами для малыша.
- Точно! Пусть Карима со мной едет! Не Дунию же с собой брать? Как она мне дома надоела! Всё склочничает, ссорится с Нурией из-за каждой мелочи, всё делит, взвешивает, высчитывает, как бы ей не досталось работы больше или труднее, чем Нурии. Поеду в Мекнес, так хоть отдохну от нее немного.
- И правильно, сид Абдул. Карима – тоже не подарок, язык у нее молотит, не переставая, но в дороге она будет молчать.  А не то отправим ее в Танжер, в дом двоюродного брата сида Али, у него как раз последняя жена недавно умерла, а служанок мало. Вот и будет Карима там командовать всеми. Жаль только, что Ахмету придется в Фесе остаться. Сид Али без него не сможет с хозяйством управиться.
- Как?! – всполошилась Карима. – Вы меня с мужем разлучить собираетесь? Как же я без Ахмета? Как я без Феса?
- Будешь молчать и тихо себя вести, когда с сидом Абдулом в Мекнес поедешь, тогда не станем тебя наказывать. А если сид Абдул нам пожалуется на тебя, то придется тебе уехать в Танжер, - осталась непреклонной Зорайдэ, хорошо зная служанку.
- Буду нема, как каменный жернов! -  пообещала Карима и поспешила поднять с пола журнал, который выпал у Зорайдэ из рук. Она быстро осмотрела обложку и вдруг воскликнула:
- Ой, как ребеночек Жади похож на…
Зорайдэ и сид Али в ужасе застыли. Зорайдэ даже глаза прикрыла, ожидая неминуемого разоблачения.
- Помолчи, Карима! – сказал сид Али и закашлял, подавившись дымом.
- … на новорожденную Хадижу! Точь-в-точь! Вылитая Хадижа после рождения! Значит, сынок Жади на нее похож! И смугленький, и волосы черные, кудрявые! Совсем не похож на Лукаса! – рассматривала фотографию на обложке Карима.
У Зорайдэ отлегло от сердца.
- Дай-ка мне журнал! Никакого воспитания в тебе, Карима. Пойдем-ка, поговорим с тобой! – схватила Зорайдэ неуемную сплетницу за рукав домашней джеллабы и настойчиво повела к лестнице.
 Сид Али постарался успокоиться, взял себя в руки. Была ещё одна тема, которую он намерен был обсудить с другом, а теперь тем более - чтобы отвлечь внимание Абдула от слов Каримы.
- Думаю вот, Абдул, когда устроить никях Латифы и Керима. Мужчина проявляет нетерпение. Звонил мне и намекал, что желает ускорить брак с Латифой. Что ты об этом думаешь, Абдул? – спросил сид Али, затягиваясь трубкой кальяна.
- Аллах Всемогущий! – едва не подпрыгнул на диване старик. - Конечно, я за никях! Давно пора им пожениться! Когда Латифа станет женой Керима, тогда и Мухамед успокоится. Этот олух заявил мне вчера, когда я звонил ему в Рио-де-Жанейро, что не может жениться на Муне раньше, чем Латифа выйдет замуж. Он боится, что возьмет в жены Муну, а Латифа замуж не выйдет, хоть ты ей и сосватал жениха. Вдруг что случится? Мухамед все ещё на что-то надеется. А мне надоело выслушивать претензии брата Муны и его настырные вопросы, когда же мой племянник женится на его сестре!
- Абдул, есть очень простой выход, - кивнул, улыбаясь, сид Али.
- Какой? – удивился старик, который и сам уже просчитал все возможные варианты.
- Мухамед и Саид скоро прилетят в Фес на семейный суд. Тут-то ты и прижмешь Мухамеда. Где один никях, там и другой. Отец и сын вернутся в Бразилию  молодоженами!
- Что? При чем здесь отец и сын? 
- Ну как же? Амин собрался взять вторую жену. Тебе племянники ничего не рассказывали? – удивился теперь уже сид Али. Как же так? Неужели он мог так ошибиться, и приятель ничего не знает о похождениях Амина?!
- Ах, ты про это! – отмахнулся Абдул. – Амин пропал.  Его ещё найти надо! Это всё домыслы Саида. Зачем Амину нужна чужая жена? Зачем парню жениться на разведенной женщине? Какая такая любовь?! Саид себе жизнь испортил любовью к Жади, теперь по его следам решил пойти Амин? Какие глупости!
- Раз уж так получилось, - развел руками сид Али. – Парня нужно спасать, иншалла.
- Конечно, и я его спасу! Выберу ему хоть ещё трех жен! Он в детстве мечтал о четырех женах. Теперь эта мечта сбудется. Увезет сразу трех. Пусть это будет неприятно Халисе, но она должна смириться с судьбой и принять его жен.
Сид Абдул вроде бы даже не шутил, сидел и качал головой, что-то мысленно представляя и как будто просчитывая ситуацию в уме. Он держал в трясущейся руке очередное печенье и так задумался, что даже не откусил ещё ни кусочка.
- Знаю три семьи, которые согласятся выдать дочерей за Амина хоть завтра!
- Абдул! – упрекнул его сид Али. – Амина предстоит ещё найти, и раньше, чем те, кто может его преследовать! А когда он явится в Фес, нам придется скрывать его появление от соседей. Кто знает, в чем его могут обвинить. Не всё так просто с его исчезновением из Бразилии.
-  Али, мы с великим трудом поднимаем камень в гору, а вниз он падает мгновенно – так же влекут нас всех вверх добродетели, а вниз – пороки. Сколько Мухамед воспитывал сына, а он взял и уехал за женщиной, которая его поманила за собой. Правду говорят, что женщина, если захочет, способна водить и слона на веревке, которая тоньше волоса.
- Абдул, признайся, что тебе известно об Амине? Саид тебе рассказал о том, зачем его племянник отправился в поездку, ничего не сказав даже отцу и матери?
Сид Абдул положил недоеденное печенье на край блюда и сел, нахохлившись.
- Наш род кто-то сглазил, начиная с меня. Саиду тоже не повезло с первой женой. Да и со всеми остальными! Жади оказалась одалиской, за ней - и Рания, и Фатима. Теперь Амин решил, что Халиса не слишком хороша для него, и потому ему захотелось жениться на одалиске, от которой отказался законный муж. Мне рассказали, что та женщина оказалась бесплодной, потому муж выгнал ее из дома и решил взять другую жену. Но наш Амин решил подобрать то, что кто-то выбросил за ненадобностью!
- Абдул, ты неправ. Но как бы там ни было, Амина нужно спасать. Если узнают, что он путешествовал с женщиной, едва получившей развод, муж из бывшего может превратиться в настоящего, отменить развод и потребовать наказать Амина, обвинив и его, и женщину в прелюбодеянии.
- Ещё чего! Я уже разобрался в этой ситуации. Ничего у того мужа не выйдет! – хитро сощурил глаза старик. - На семейном совете мы сможем защитить сына Мухамеда. Но стоит ли ему соглашаться на никях?
- Абдул, ему придется согласиться. Ведь он провел столько дней наедине с молодой женщиной. Если ее отец об этом ещё не знает, то узнает. Разве ты желаешь, чтобы твой род был опозорен?
- Но ещё одна одалиска в  моей семье! – простонал старик.
- Почему это она одалиска? Разве муж отказался от нее из-за ее недостойного поведения? Нет. Но ещё неизвестно, кто из них бесплоден. Мужчина скоро возьмет пятую жену! До этого ни одна жена не смогла родить ему ребенка. Он сам может быть бесплодным.
Абдул с сомнением качал головой, перебирая зерна любимых эбонитовых четок.
Сид Али решил затронуть и более близкую уже его роду тему.
- Абдул, мой сын Икрам тоже хочет жениться. Он просил меня ускорить свадьбу.
- Так жени его!
Сид Али усмехнулся и напомнил:
- Ариба, невеста моего сына, живет в доме твоего племянника Мухамеда. Он, как я узнал, дал развод Лейле. Если Мухамед прилетит в Марокко вместе с Лейлой, чтобы вернуть ее отцу, то пусть он привозит и Арибу, а не оставляет ее нянькой младшего сына. Мой сын Икрам собрал нужную сумму денег на свадьбу и решил, что может ускорить никях.
- Ариба достойная девушка, - согласился сид Абдул. - Повезло твоему сыну и моей жене Дунии. Такую невестку найти не просто.
- Значит, ты поговоришь с Мухамедом? Пусть решает, как быть с Лейлой. Но даже если он оставит Лейлу в Бразилии, Арибу надо вернуть в Марокко.
- Я всё выясню. Али, мои племянники перестали меня уважать! Они не рассказывают мне обо всем, что происходит в их жизни. Я не знал, что Мухамед дал Лейле развод, - удивленно пожал плечами сид Абдул. - А это хорошая новость! Ведь теперь Муна станет первой женой, а Лейла, если Мухамед не разведется с ней окончательно, станет только второй. Я поговорю с братом Муны. Пусть он обрадует сестру.
- Развод был дан на днях, Мухамед просто не успел тебе рассказать. А что мы решим насчет Амина? Когда он здесь появится, мы должны поговорить с ним.
- Я ему скажу, что Эмми (так ее имя?) – одалиска. Как могла женщина довериться постороннему мужчине? Ведь Амин для нее – посторонний мужчина! А она согласилась с ним путешествовать. Так могла поступить только одалиска! Но я не оправдываю и его поведение, потому что он тоже совершил харам. К сожалению, Али, теперь он обязан совершить никях, иншалла, чтобы искупить грех.
- Я с тобой согласен, - сдержанно произнес сид Али и добавил, хорошо зная приятеля. – После семейного совета мы устроим никях, даже если Амин будет против.
- Как это он посмеет быть против?! – возмутился Абдул. – Заставим! Он женится на женщине, чье имя оказалось связанным с его именем таким позором.
Девушка, работавшая на кухне, снова принесла чай, который разлила по чистым стаканчикам, а затем начала собирать использованные стаканы. В кармане у старика зазвонил телефон. Но он не обратил на него ни малейшего внимания.
Но вскоре раздался звонок телефона на столике у дивана. Сид Али сделал знак служанке взять трубку.
Она ответила по телефону. Зажав нижнюю часть трубки ладонью, служанка сказала: 
- Сид Али, звонит лара Дуния, спрашивает, здесь ли ещё сид Абдул. Они с ларой Нурией стоят у лавки сида Юнуса. Лара Дуния спрашивает, могут ли они уже выбирать золото?
- Выбирать без меня? – взвился сид Абдул.- Ненасытная и жадная женщина! Скажи ей, чтобы без меня ничего не выбирали! Я сейчас приду.
Девушка повторила его слова в трубку.
- И вообще, я передумал! Будем покупать золото не у Юнуса, у него все украшения очень дорогие. Найдем лавку, где золото проще и дешевле. Зато украшений будет больше, ведь я все равно заплачу за золото столько денег, сколько прислал мне Саид. Я не собираюсь обманывать племянника, - ворчал старик, поднимаясь с дивана и выбираясь из-за столика.
- Ахмет, ты подготовил осла для сида Абдула? – повернулся сид Али к слуге, тихо стоявшему в дверях гостиной.
- Да, хозяин! Мне проводить сида Абдула? – с готовностью спросил грубоватый муж Каримы.
- Проводи, Ахмет! Помоги сиду Абдулу взобраться на осла и следи, чтобы моему другу было удобно двигаться по медине. Сейчас на улицах много народа и разных повозок. И все толкаются.
- Я понял, сид Али. Всё сделаю.
Но вдруг забеспокоился сид Абдул. Он завертел головой, кого-то разыскивая.
- А Карима? Где Карима? Али, отпусти со мной и Кариму! Пусть станет свидетельницей, что покупки будут сделаны справедливо!
- Ахмет, захвати с собой жену, - велел тогда сид Али, заметив притаившуюся за колонной ненасытную любительницу сплетен.
- Идем, - бросил Ахмет Кариме, поправляя новую вязаную шапочку, которая теперь заменяла ему ту, старую, любимую, с  широкой синей полосой.
Со стороны могло бы показаться, что время в этом риаде не двигалось с места. Всё было так же, как и двадцать-тридцать лет назад. Те же украшенные разноцветными фресками колонны, в центре двора риада тот же фонтан с плавающими лепестками, те же кадки с цветущими растениями во дворе. И тот же верный Ахмет, исправно выполняющий поручения хозяина.
 Вот только шапочка к недавнему времени вдруг изменила цвет, превратившись из синей, полинявшей от многочисленных стирок, в темно-зеленую с белыми полосками. Если бы Карима однажды не выбросила старую шапочку Ахмета (после чего последовал неожиданно сильный скандал), заменив ее на эту зеленую новинку, то и шапка была бы все той же.
 Когда Ахмет и Карима вывели со двора осла с сидевшим на нем сытым  и довольным сидом Абдулом, в гостиной остались Зорайдэ и сид Али. Им было, о чем поговорить.
- Зорайдэ, ничего не поделаешь, придется отправить Кариму в Мекнес. Пусть умудрится забрать у Абдула журнал до того, как его увидит Фарид или кто-то ещё из той семьи.
- Я уже поговорила с Каримой. Она поняла, что должна сделать, но не понимает, зачем нам нужен ещё один журнал.
- Вот что я думаю, Зорайдэ. Карима, конечно, сплетница, но и тайны хранить умеет, если убедить ее в этом. Придется тебе рассказать ей правду. Иначе она случайно может сделать что-то не так. Кариме нужно понять, что журнал не должен никто увидеть, потому что дети рождены Хадижей.
- Сид Али, стоит ли такую тайну доверять женщине с очень длинным языком? А если она забудется?
- Нет у нас иного выхода, Зорайдэ. К тому же, как я понял, не только мы с тобой знаем правду, но и лара Назира тоже знает.
- Да, Жади рассказала, что Назира участвовала и в родах Хадижи, и ребенка унесла к знахарке, и помогла Жади «родить сына».
- Зорайдэ, страшно подумать, что будет, если лара Назира решит заговорить.
- Зачем ей это надо? Жади уверена, что Назира будет молчать. Она тоже очень хочет родить ребенка, а у мужа Жади есть родственник, который работает врачом в клинике, где рожают пожилые женщины.
- Альбьери? – удивился сид Али.- Он вернулся в свою клинику?
- Как?! Разве Жади о нем говорила?! Аллах! Она хочет снова связаться с колдуном, который создал тень Лукаса? – изменилась в лице старая женщина. – Лара Назира не знает, на что способен колдун Альбьери.
- Зорайдэ! Альбьери вовсе не колдун, он ученый, который посмел бросить вызов Всевышнему. Но тебе не понять, о чем я. Он помог родиться брату Лукаса. И кто знает, чем Альбьери сможет помочь ларе Назире.
- Вспомнила: Жади говорила, что Альбьери вместе с Лукасом летал в Европу на операцию, которую делали внуку Лукаса. А Вы говорили, что Альбьери выгнали из клиники.
- Не выгнали, а запретили заниматься исследованиями в области генетики человека. Зорайдэ, а почему бы ларе Назире не помочь родить ребенка с помощью искусственного оплодотворения? Если такой способ существует, то это происходит с позволения Аллаха. Даже лист с дерева не упадет не по Его воле. Пока лара Назира надеется на помощь Жади, она будет молчать. А потом - кто знает? Всё в руках Аллаха. Она может и родить, если это ей суждено.
- Пусть рожает. Назира всегда мечтала о детях. Но кому она может рассказать тайну? С Саидом и Мухамедом она не общается, с Абдулом - тоже. Но Жади говорит, что Назира с мужем скоро собираются вернуться в Бразилию. У ее мужа-бразильца заканчивается контракт. Он ведь тренер у самого принца. Все годы Назира с мужем копили деньги на дом в Рио-де-Жанейро и покупку спортивной школы. Теперь они вернутся в Бразилию, там тоже поднимется буря.
- Саиду и Мухамеду это не понравится, - с сомнением сказал сид Али.
- Она сказала Жади, что хочет жить в Сан-Криштоване, потому что ее муж оттуда родом, но дом купить не хуже, чем у Саида.
- Назире с братом не тягаться, - усмехнулся сид Али. – Но у Латифы и Жади наступят веселые времена. Как и у Мухамеда с Саидом. Она не даст им спокойно жить.
- Теперь у лары Назиры есть муж. Она должна показать всем, какой хорошей женой она оказалась даже для бразильца.
- Покажет, я уверен, что лара Назира многое покажет!
- Сид Али, а что с Лукасом? Мне не нравится, что их с Жади ссора затянулась.
- Зорайдэ, тут я могу встать на сторону Лукаса, потому что согласен с ним. Он мне звонил, но не из Рио. Лукас уехал куда-то по делам и никак не может смириться с решением Жади. Она ушла из их дома и живет у Латифы, вынуждая Лукаса признать ребенка своим сыном. Но я согласен с ним: так поступить нельзя. Придет время, когда Жади должна будет вернуть мальчика его родной матери. Как она это сделает, если по документам он будет их сыном?
- Что же делать, сид Али? – из предосторожности оглядываясь по сторонам, спросила негромко Зорайдэ. Они с сидом Али так увлеклись важной для них темой, что забыли об осторожности, пусть даже Каримы и нет дома.
- Я сказал Лукасу, что согласен с ним: ребенка нужно вернуть Хадиже. Но как это сделать? И как уговорить Жади?
- Вы не думаете, сид Али, что Жади надеется забрать и второго ребенка?
- Что?! Нет, Зорайдэ, если Жади о таком мечтает, значит, она сошла с ума! Зорайдэ, Жади сама тебе об этом сказала?
- Нет, но она оговорилась, а я заметила. Но и Латифа мне намекала на ее безумные планы.
- Теперь всё зависит от сида Абдула или ловкости Каримы, когда они доберутся до Мекнеса. Если Фарид увидит обложку, он всё поймет, и ситуация разрешится намного скорее. И без нас. 
- Только бы Зухра не добралась раньше всех до журнала, тогда уж точно всё пропало! Она не упустит возможности разоблачить Хадижу. Но думаю, что в случае скандала можно сказать, что у Хадижи родился мертвый ребенок, а Жади родила двойню и отдала одного сына Хадиже. Самира подала такую мысль, говорит: был какой-то сериал в Бразилии про мать и дочь, где мать так и поступила, подложив дочке своего живого, новорожденного ребенка, забрав ее умершего.
Сид Али слушал жену, замерев на диване с открытым от удивления ртом. Даже трубка кальяна чудом держалась в его пальцах.
- Зорайдэ! – выдохнул он. – Как такое им в голову могло прийти?! Самира хуже Жади, если смогла допустить подобные мысли!
- Но это выход, сид Али. Сначала я тоже ужаснулась, но теперь думаю: так можно оправдать сходство детей. Пусть думают, что это дети Жади, оба – и Джамиль, и Амран. А сын Фарида умер во время родов. Хочет он  – пусть дает развод Хадиже.  Она вернется в Бразилию, а Жади потребует отдать ей «сына».
- Зорайдэ, ты тоже становишься авантюристкой! – не веря собственным ушам, медленно произнес сид Али.
- Но это выход.
- Не станем спешить. Посмотрим, чем закончится эта история. От Хадижи пока нет никаких новостей. Что происходит в доме ее мужа?
- Но и плохих вестей тоже нет, сид Али. Если сид Абдул едет в Мекнес уже завтра, то нужно уже сейчас готовить гостинцы, печь угощения и закупить на рынке памперсы. Хадижа говорила, что они стоят дорого, а Фарид не так щедр, чтобы покупать их столько, сколько нужно мальчику.
- Тогда пошли на рынок кого-то из женщин, пусть купят несколько упаковок. Не напрасно ли мы отпустили Кариму? Теперь она и нам понадобилась - без нее как без рук!
- Сид Али, Карима готова разорваться, переживает, потому что ей хочется быть одновременно везде: и в Мекнес поехать к Хадиже, и появление Амина с девушкой не пропустить. И семейный совет подслушать.
- Хм, ну без сида Абдула и Амина семейного суда никак быть не может. Кариме будет, что подслушать. Пусть только поменьше болтает на медине, чтобы не навредить нашему дому.
- Сид Али, а если Амин не решится ехать к нам? Жади сказала, что она позвонила ларе Назире, предупредила, что Амин может появиться в Марокко. А Латифа попросила ее дать приют Амину, если они столкнутся где-то в Марракеше. Назира согласилась.
- Напрасно они ее впутывают, не нравится мне это, - заворчал сид Али, недовольно меняя позу на диване.
Старики продолжали обсуждать семейные проблемы и после того, как Зорайдэ принесла чай уже и для себя.

13. Часть 24. Глава 13. Марракеш. Лара Назира.

Лара Назира отпустила обеих служанок после того, как проверила всё, что с утра велела им сделать по дому. Девушек с недавнего времени было две: одна занималась уборкой и стиркой, другая работала на кухне и вместе с ларой Назирой ходила на рынок за покупками. Назира приучила их работать так быстро, что все домашние дела бывали переделаны к возвращению домой Миро, и Назира отпускала молодых женщин домой. Так создавалось впечатление того, что Назира занималась всем домашним хозяйством лично.
 Прежнюю служанку, пожилую женщину, пришлось уволить, когда та решила навсегда уехать к женившемуся сыну в Рабат. Это случилось вскоре после событий с Хадижей и Жади. Назира решила, что так даже лучше. Теперь никто не смог бы доложить Миро, что в его отсутствие происходили скандальные события. С соседями муж Назиры не общался, а иначе узнал бы, когда вернулся недавно из ОАЭ, что торговцы на медине все ещё обсуждают, как из их риада несколько недель назад люди из Мекнеса увезли уехавшую без позволения мужа племянницу лары Назиры. Разумеется, Назира смогла бы всё ему объяснить, и Миро принял бы ее слова на веру, не усомнившись ни в малейшей степени. Но Назира предпочла пока забыть эту историю.
Когда Назира наняла двух служанок, Миро знал, разумеется, что в доме появились две пары рабочих рук, которые помогают его жене по хозяйству. Но он так и не привык к тому, чтобы его кто-то обслуживал. Ведь долгие годы в Бразилии мужчина заботился о себе сам. Он чувствовал себя неловко в их присутствии. Но и Назира старалась насладиться его обществом без свидетельниц. К тому же, нахождение молодых и симпатичных марокканок в одном доме с ее замечательным принцем Миро ее беспокоило бы.
Миро должен был видеть только ее, замечать только ее красоту. Так было все пять лет, которые они прожили в Марокко. И Назира все годы старалась, как могла, вполне преуспевая в этом. Всегда ярко и красиво одетая, тщательно накрашенная и причесанная, она встречала мужа то с распущенными волосами, подчеркивая, что их красоту может видеть только ОН, ее муж, то с искусно накрученным на голове тюрбаном, всегда широко и искренно улыбаясь, радуясь его появлению. Миро льстило такое отношение к нему жены. Он и сам не скрывал своей радости при встрече с Назирой, возвращаясь домой.
Это была необыкновенная женщина, которая умела удивлять. С ней ему никогда не было скучно. К тому же, Назира умела понимать его настроение и угодить.
Прошло пять лет с того дня, как он разыграл перед ее родственниками, но в угоду ей, представление, похитив Назиру на глазах у всех, подхватив ее и усадив на коня, которого одолжил ему лично юный принц из собственной конюшни.
Миро, начитавшись к приезду Назиры сказок из толстой книги «1000 и 1 ночь», подготовил романтичную сцену, не забыв также снять риад почти в центре Марракеша. Когда Назира села к нему на коня, он тут же ускакал вместе со своей добычей на глазах ее изумленных братьев и прочих родственников,  торопясь к воротам Феса, где находилась знаменитая стоянка такси. Миро унес «восточную принцессу Назиру» на крыльях любви.
 Добравшись до места, он сразу же отослал коня хозяину, быстро переоделся, натянув поверх почти маскарадного костюма «аля-Али-Баба» легкую джеллабу, и, не дав Назире одуматься, подхватил ее под руку и усадил (поспешно затолкал!) в заранее заказанное такси. Приказав шоферу мчаться в Марракеш как можно скорее, так, как будто за ними собрались гнаться сотни шайтанов, отвез ее теперь уже в их риад. По пути (дорога из Феса в Марракеш заняла несколько часов) он не только успел сделать ей предложение, но и рассказал, какую жизнь он ей предлагает.
Назира хочет никях? Пожалуйста. Миро к тому времени уже стал (неожиданно для себя, но и для пользы дела) мусульманином, поэтому для совершения никяха препятствий не было. Назира согласилась, не раздумывая. Правда, потом выяснилось, что ее братья и дядя Абдул не только не приняли ее мужа Миро - новоиспеченного мусульманина, к тому же – королевского тренера! – но вообще отказались от нее, от них обоих. Этого она никак не ожидала!
Она разозлилась, разбушевалась, кляня неблагодарных братьев и эгоистичного старика, которые видели в ней только верблюда, на горбу которого они столько лет ездили, заставляя ее работать на их семьи, на их жен – лентяек и одалисок.
Но, поняв, что Миро расстроен не меньше нее, Назира взяла себя в руки и решила, что сможет превратить их с мужем жизнь в сказку и без обидевших и отринувших ее родственников.
Риад ей понравился. Миро получал хорошее вознаграждение за тренерскую работу. Поэтому они красиво обставили всем необходимым несколько комнат на верхнем этаже, а также гостиную и кухню. Во дворе риада был отреставрирован старинный фонтан. Всегда были деньги для того, чтобы можно было приготовить вкусный обед или ужин.
Наверно, Миро мог бы дарить Назире и золото, как он приносил ей чуть ли не каждый день цветы и сладости, действуя по-европейски. Но Назира уже знала о его мечте: однажды вернуться в Рио-де-Жанейро, купить там красивый дом и спортивную школу. Рассудив, что, поддержав в этих стремлениях мужа, она сможет отомстить Мухамеду и Саиду, которые многое могли простить женам-одалискам, но осудили ее за то, что к ней, наконец, пришло семейное счастье,  от которого она не стала отказываться.
Назира представила себе лица братьев, когда они с Миро купят чудесный дом – непременно по соседству с Саидом, а потом и построят и откроют спортшколу в Сан-Криштоване, где все ещё обитает Мухамед. Назира была уверена, что Миро не станет запрещать ей ходить одной по городу, бывать в Сан-Криштоване, где она «невзначай» может столкнуться с братом или даже с обоими. Она поговорила с мужем, и, конечно, Миро заранее согласился, чтобы в спортшколе, которая однажды у них будет, Назира вела занятия гимнастикой в группе для женщин. 
И с тех пор, когда Назира случайно забредала в очередную ювелирную лавку на медине Марракеша, она, любуясь украшениями, напоминала себе, что она – феминистка, как женщины Каира. Для нее золото не может быть важнее, чем ее общественная роль в будущем, когда она вернется в Бразилию. Но для осуществления ее мечты - утереть носы братьям, необходима экономия. А покупка золота обошлась бы недешево.
Тогда Назира в очередной раз возвращалась от ювелира в преувеличенно бодром настроении, ни сколько, казалось,  не расстроенная, и с энтузиазмом принималась заниматься бегом, совершая круги во внутреннем дворике риада, а также проделывая разные гимнастические упражнения, удивляя этими действиями неискушенных в делах феминизма служанок, которых за прошедшие годы перебывало у нее в доме несколько.
Она и их пыталась приобщить к физической зарядке, но заниматься гимнастическими упражнениями вместе с хозяйкой они отказывались наотрез. Но Назира не унывала: она разрабатывала всё новые упражнения, даже комплексы упражнений для будущих учениц, которые появятся у нее в Бразилии.
По риаду в отсутствие мужа она ходила в спортивном костюме и в удобном тюрбане из блестящей парчи, правда, не изменяя привычке носить туфли на высоком каблуке. Так она тренировала в себе стройность – как объясняла она Миро и любопытным служанкам. Впрочем, последние не удивлялись ее чудачествам, хорошо усвоив, что эта женщина – «феминистка из Каира». Они не совсем понимали значение иностранного слова, но главное – оно всё объясняло. Так и должна вести себя лара Назира, раз уж она «феминистка».
И всё же иногда Назира, вспоминая прошлую жизнь, доставала шкатулку с золотом и, усаживаясь перед зеркалом, начинала примерять на себя старые украшения. Оказывается, Саид в свое время подарил ей не так уж и мало золота. Но она знала каждое золотое зернышко, каждую детальку любого из украшений. Она носила и ожерелья, и серьги, и браслеты, скучая по новым, не купленным вещам, но всегда напоминала себе, что сама выбрала такую Судьбу. Или это Аллах послал ей такую жизнь? Ведь она так Его просила дать ей мужа Миро! Так на что теперь жаловаться? Но после нескольких мгновений сомнений Назира все-таки приходила к выводу, что лучше быть женой Миро и оставаться без нового золота, чем по-прежнему угождать братьям и дяде Абдулу, прислуживать их женам-одалискам.
Куда больней ей было при мысли, что детей родить она так и не смогла. Оставался небольшой шанс стать матерью, если она поспешит воспользоваться им в ближайшие год-два. И вот теперь она только и думала о том, что предложила ей Жади в ТОТ ДЕНЬ. Искусственное оплодотворение. Она поговорила об этом с Миро, как только он вернулся из поездки.
 Оказалось, что ее Миро – просвещенный человек. Ему не надо было объяснять, что это такое. Он даже смог привести пример такого случая из жизни. Когда он жил в Сан-Криштоване, там все знали о Деузе и Эдвалду, которые расстались на долгие годы из-за этого самого искусственного зачатия.
Назира насторожилась, едва услышала об Эдвалду из Сан-Криштована. Ведь им оказался ЕЕ Эдвалду. О, Аллах! Теперь, узнав его историю, она благодарила судьбу за то, что она развела ее с этим мужчиной! Эдвалду оказался бесплодным, и его женщина была вынуждена пойти в клинику и сделать искусственное оплодотворение! А Эдвалду не захотел ее понять и принять не своего, не родного  ребенка и прогнал Деузу с родившимся малышом.
«О, Аллах! Если бы тогда Мухамед согласился отдать меня в жены Эдвалду, я так и жила бы с ним бесплодной. А он бы мне всё время врал и даже обвинял в этом меня!» - раскаивалась Назира и радовалась тому,  что мужем ее стал все-таки Миро, а не Эдвалду, о котором она когда-то так мечтала.
Но история оказалась куда интересней! Эта самая Деуза, подруга Эдвалду и некогда ее, Назиры, соперница, в клинике была ошибочно оплодотворена материалом, который был получен от Леонидаса Ферраса. Миро не знал подробностей, но он дружил в то время с Шанди, сыном доны Журы, кстати – близкой соседки Мухамеда! – а парень этот потом стал зятем этого самого синьора, поэтому Шанди знал историю из первых уст. Миро и сейчас поддерживал отношения с Шанди, время от времени перезваниваясь с приятелем. Потому ему было известно, что у Деузы вырос сын Лео, которого через много лет признал Леонидас Феррас, отец того самого Лукаса, женой которого стала Жади. А синьор Леонидас женился на Иветти, той самой, которая приезжала к ней в гости вместе с Жади.
Как всё запутано, но как тесен мир! Назира не переставала удивляться совпадениям, жизненным перипетиям и неожиданным поворотам судьбы. Единственное, чего она очень боялась – это потерять своего принца Миро. А удержать его можно было бы, только подарив ему сына. В это Назира свято верила. Значит, когда они с мужем переберутся в Бразилию,  она непременно потребует у Жади «вернуть долг». Жади обязана будет отвести ее к тому доктору, который не только смог помочь Деузе родить ребенка, но и сделать его полной копией Лукаса.
Назира уже много дней мечтала, каких детей закажет в клинике: мальчика, похожего на Миро, и дочку, полную свою копию. И ей верилось: теперь никуда от нее не уйдет рождение детей. Уже в следующем году она станет матерью!
А пока Назира поднялась наверх, чтобы переодеться. Часы показывали время, когда ещё час-полтора, и Миро откроет дверь с медины и войдет в риад. Его следовало встретить, как полагается.
Назира быстро нарядилась в красивое домашнее платье-халат из парчи, надела ожерелье, которое укрыло почти полностью шею, вдела серьги, которые больше других нравились Миро. Затем она распустила волосы и быстро расчесала, решив, что сегодня не стоит прятать их под чалмой. Укрепив на голове узкую блестящую повязку, она распустила густые каштановые волосы по плечам.
Затем достала шкатулку с косметикой и взяла тонкую палочку для подводки век… Чтобы подвести красиво глаза, требовались старание и опыт. Глядя в зеркальное отражение, Назира принялась за дело. Но отблески золота на груди мешали ей. Она повернулась к зеркалу боком, чтобы свет на украшение падал под другим углом, и крепко взяла пальцами тонкую деревянную палочку, обмакнув ее рабочую часть в кхоль.
Занимаясь этим непростым процессом, Назира вдруг вспомнила, каким способом смогла вернуть свою шкатулку, забрав ее из дома сида Абдула, где они тогда гостили, приехав в Марокко, когда Миро так удивил ее, украв прямо на медине, как будто она была той самой сказочной принцессой из сказок, которые она могла рассказывать до бесконечности!  И вообще – история возвращения ее вещей тоже была чем-то похожа на сказку, только современную.
Ей тогда помогали все: Латифа, уговаривавшая Мухамеда собрать вещи сестры, но не выбрасывать их, а отдать одалиске, какой счел ее брат. Хадижа плакала, умоляя отца вернуть тете Назире золото, без которого она не сможет жить. Сид Абдул готов был раздать нищим ее вещи и продать ее золото, оставшееся в его доме, чтобы на эти деньги тоже накормить нищих, чтобы смыть с его дома харам от присутствия племянницы, внезапно превратившуюся в одалиску. Но тогда на него стали давить все, даже сид Али и Зорайдэ…  Латифа, Хадижа, Самира … Даже Зорайдэ и дядя Али поучаствовали в том, чтобы Назира не осталась без вещей, без золота и одежды.
 А братья и дядя Абдул вполне могли бы так ее наказать! Но страх перед тем, что на медине станут полоскать честное имя рода Рашидов, потому что они забрали у сестры ее вещи только из-за того, что какой-то бедуин (по многочисленным уверениям Каримы, рассказавшей эту историю половине населения Феса) украл ее посреди медины, чтобы на ней жениться.
 Молва жалела несчастную, и дядя Абдул вынужден был смириться и принести в дом сида Али злосчастную шкатулку Назиры и узел с ее одеждой, чтобы Зорайдэ, отыскав Назиру, имя которой больше не упоминалось в семье Рашидов, передала бы все имущество хозяйке. Назира долго ждала, зная, что вещи ее свалены в кучу в комнате, куда свезли их из дома дяди Абдула и даже переслали из Бразилии, и ждут подходящего момента, чтобы сама Назира забрала их или кто-то смог их ей передать.
Таким человеком стала Жади. Они с Лукасом в который раз прилетели в Марокко, чтобы вымолить прощение и благословение у дяди Али. И когда тот смилостивился над ними и решил простить Жади, как и принять в семью ее и бразильца, Зорайдэ попросила Жади отвезти Назире ее вещи, напомнив, вероятно, как подозревала Назира, о том случае, когда самой Жади Зорайдэ и Назира отвезли ее чемоданы и золото после того, как она отказалась от брака с Саидом и была изгнана из его дома сразу же после семейного суда.
Жади даже денег ей подложила в шкатулку, свернув их в тугую трубочку и затянув тонкой аптечной резинкой. Назира обнаружила деньги не сразу, только когда решила полностью перебрать шкатулку, к которой из-за  перенесенной обиды некоторое время ей было неприятно прикасаться. И нашла записку от Жади и деньги.
О,  Аллах, что это с ней? Миро же вот-вот придет! А она опять задумалась о чем-то!
Она осмотрела результат своих стараний – глаза были подведены безукоризненно! Довольная, она спустилась в гостиную, возлегла на диван, подложив удобнее подушечки, и взяла с блюда подготовленный для такого случая крупный финик. На столике перед диваном рядом с блюдом с финиками и орешками высилась стопа модных журналов. Назира, живя в огромном, но провинциальном марокканском городе, старалась не отставать от новостей моды и кино. Это было так по-феминистски!
В гостиной стоял огромный телевизор, купленный по желанию Миро. Обычно он смотрел спортивные каналы. Но когда его не бывало дома, пультом завладевала Назира и искала интересные фильмы и сериалы о любви. Вот и теперь шел какой-то фильм, где герои страдали от неразделенной любви. Теперь Назиру больше не шокировали поцелуи, которыми обменивались киногерои.
О, она все ещё помнила тот фильм, который когда-то ей удалось увидеть на кассете, найденной в вещах Зорайдэ на кухне в доме сида Али! А ту кассету, между прочим, из Бразилии привезла Жади. Они с Латифой у себя в комнате тайком смотрели этот фильм, в уверенности, что никто об этом не узнает. Но, как известно, и у стен есть и глаза, и уши. Девушек поразил горячий поцелуй, которым на экране обменялась героиня Глории Пирес с влюбленным в нее мачо. Для Назиры вид поцелуя тоже стал потрясением. Она только тогда поняла, чего ее лишили братья и дядя Абдул, не дав ей вовремя выйти замуж! Судя по виду героев, они испытывали потрясающие ощущения и чувства!
Но теперь у нее есть муж Миро и его, полные нежности, поцелуи и объятия. Потерять обретенное счастье Назира очень боялась.
- Жади, ты должна мне помочь родить ребенка любой ценой! – горячо пробормотала женщина, прислушиваясь к шагам во внутреннем дворе. Миро вернулся!
Он вошел в гостиную, где на подушках, как пери из сказки, возлежала Назира. Но едва он переступил порог, все тут же изменилось. Назира вскочила с дивана и поспешила к мужу.
- Садись, хабиби, я омою твои ноги.
- Пожалуйста, Назира, мне этого очень хочется. И помассируй мне пальцы на ногах. А я тебе потом сделаю один подарок.
- Подарок? – как маленькая девочка обрадовалась лара Назира. – Какой  подарок?
- Потом увидишь, - уклонился от ответа мужчина.
Тут же был принесен тазик и чайник с теплой водой. А ещё Назира не забыла захватить лепестки, которые тоже были добавлены в тазик для красоты. О, букеты, которыми украшался их дом, как только начинали увядать, тут же разбирались на лепестки, которыми служанки украшали фонтан и усыпАли постель Назиры и Миро. Самые нежные лепестки использовались для ванн, которые принимала Назира, и для ежедневных омовений ног Миро в тазике.
Эту процедуру проделывала для мужа только Назира, зная, как любит Миро, когда она поливает ему ноги теплой водой, а затем разминает ему пальцы и массажирует пятки. Ещё Назира знала один замечательный крем, которым смазывала уставшие ступни мужа.
Насладившись привычной процедурой и дождавшись возвращения Назиры, которая унесла тазик с использованной водой в ванную, Миро с загадочным выражением на лице достал из кармана джинсов, которые он носил под привычной в Марокко джеллабой, небольшой газетный сверток.
- Завернул в газету, чтобы не потерять. А то ещё выпадет из кармана, а я не замечу! – пояснил он заинтригованной Назире.
- Но что там завернуто? – удивлялась она.
- Подожди, немного терпения, и ты всё узнаешь.
Он долго разворачивал газету, ставшую коконом для некоей вещи. Назира сцепила пальцы и поднесла ко рту. Напряжение было таково, что она готова была закричать, как только покажется замотанный в газету предмет. Но Миро ловко вынул из бархатного мешочка сверкнувшее длинной золотой змеей ожерелье.
- Это тебе, - искренно улыбнулся мужчина во весь рот. – Примерь. Хочу увидеть это украшение на тебе.
- Миро, что это? – изумилась Назира даже больше, чем обрадовалась.
- Мой подарок. Я впервые купил для тебя золотое украшение.
- Но зачем? Мы же копим деньги на дом, на спортшколу…
- Ничего страшного, пусть это золото останется памятью о нашей жизни в Марокко. Ведь скоро мы уедем из этой страны.
Назира быстро сняла старое украшение из времен ее молодости, дар Саида, когда он начал хорошо зарабатывать. Тут же приложила подарок мужа к шее.
- Я тебе помогу, - сказал Миро и неуклюже подошел к ней, встав за спиной. Отвел рукой густые волосы Назиры в сторону и взял у нее из рук протянутые через плечи концы украшения, на которых была застежка. От его прикосновения Назира вздрогнула, а Миро едва не выпустил из рук ожерелье. Но вот оно было застегнуто.
Назира повернулась к нему и вопросительно взглянула.
- Тебе очень идет, - кивнул Миро.
- Я тоже хочу увидеть, как оно на мне смотрится, - сказала Назира и поспешила к лестнице, чтобы у себя в комнате полюбоваться подарком, рассмотрев его на себе в зеркале. Миро зашагал за ней. Он радовался сделанному жене сюрпризу даже больше, чем сама Назира. Впрочем, Назира просто ещё не отошла от потрясения!
- Миро, любимый! Какое красивое украшение! Наверно, оно очень дорогое?
- Пустяки. Ты достойна намного большего!
- Но как же наша мечта? Дом, спортшкола? – испугалась Назира, решив, что что-то случилось, и мечты потерпели крах.
- Назира, все в порядке. Я получил сегодня деньги из Эмиратов даже больше, чем ожидал. А человек, который мне их передал, посоветовал потратить бонус, купив золото жене. И я подумал: почему же нет? Зашел в ювелирную лавку и спросил, какое украшение хозяин лавки посоветует мне купить. Он сразу же дал мне это.
Только теперь Назира узнала ожерелье, которое примеряла некоторое время назад у одного ювелира. Точно, это было оно! На сложно переплетенной цепочке висели изящно выделанные ажурные висюльки. Их было так много, что только на той части шеи, которая пряталась под волосами на спине, они отсутствовали. А спереди золотые висюльки незаметно увеличивались в размере к центру. Поэтому на груди прямо над ложбинкой блестела овальная ажурная бусина, вполовину крупнее тех, что были последними на плечах. Ожерелье было бесподобным!
- Миро, как ты угадал, что мне понравится именно это украшение?! – с блестевшими от счастья глазами повернулась к мужу Назира.
Он почесал затылок и просто сказал:
- Мне продавец в той лавке намекнул, что ты просила его примерить, когда заходила в лавку.
Назира подумала, что Миро мог бы и соврать что-нибудь романтичное или ответить как-нибудь поэтично. Вот Саид всегда умел преподнести подарок, польстив и красиво выразив свою мысль. А Миро совсем не умеет красиво говорить. Такой простой во всем. Он и ссориться не умеет, а Назира порой жаждала с кем-нибудь поспорить, даже поругаться. Ей этого не хватало. Служанки боялись ее, как огня, и не осмеливались даже робко возражать. Но больше не было никого, с кем бы она могла вспомнить прошлое и вести себя так же, как когда-то с Жади и Латифой, а потом и с Ранией.
С Миро заводить ссоры она опасалась. Он не такой, как другие мужчины. Обидчивый. Наконец, он ее муж, о котором она должна заботиться, любить его, холить, угождать во всем. Вот если бы Миро взял вторую жену… Ей было бы веселее вдвоем с соперницей. Но Миро даже в шутку не желал рассматривать такой вариант. А Назира, одумавшись, кляла себя за неосмотрительность! Какая ещё вторая жена? Молодая соперница родит Миро сына, а Назира тогда им и нужна не будет? Нет уж. Вот вернутся они в Бразилию, и у Назиры будет, с кем общаться.
Оставив на шее подаренное украшение, высказав мужу целый каскад слов благодарности за доставленную радость, Назира сообщила ему и новость.
- Мне снова звонила Жади. Я тебе рассказывала, помнишь? Сегодня она опять перезвонила, переживает, что мой племянник не дает о себе знать.
- А что случилось? – спросил Миро, начисто забыв за ежедневными заботами о том разговоре.
- Я же тебе рассказывала, - с упреком напомнила Назира. – Пойдем ужинать, и я тебе все снова расскажу.
И вот, сидя на кухне за накрытым столом, Назира поведала ставшую ей известной от Жади историю побега Амина, который решил спасти Эмми. Их видели в Каире, но до сих пор от них нет никаких известий.
- Жади просит меня не отказывать Амину и его подруге в гостеприимстве, если мой племянник окажется в Марракеше.
- Постой-ка, Амин – сын синьора Мухамеда? Он жил в Сан-Криштоване? Тогда я его помню. Парнишка на велосипеде, продававший картон Рапазао и Лижейро. Помню его, и Амина, и его сестру, с которой ты иногда стояла на балконе.
- Да, пока Мухамед не загонял нас обратно в дом! – вспомнила с обидой и Назира.
- Амин тоже стал торговцем?
- У него магазин на соседней улице, насколько мне известно.
- Хороший парнишка. Конечно, ему нужно помочь.
- Ты, наверно,  помнишь девочку, светленькую такую, которая приезжала в гости вместе с Хадижей, моей племянницей? Это и есть Эмми.
Миро отрицательно покачал головой.
- Нет, я не присматривался к гостям синьора Мухамеда. К тому же, на детей я вовсе не обращал внимания. Но Амина я помню. А что?
- Просто хотела, чтобы ты вспомнил, кто такая Эмми, из-за которой Амин бросил все дела и поехал за ней в Египет.
Она в очередной раз обрисовала ему историю романтичной любви племянника и его подруги Эмми.
- ...И вот теперь есть вероятность, что  влюбленная парочка явится к нам в поисках укрытия. Жади и Латифа просят нас им помочь.
- Они от кого-то скрываются?
- Нет, вряд ли. Но все думают, что бывшему мужу Эмми это не понравится, но если он узнает об этом, то непременно воспользуется, чтобы не дать положенный ей при разводе махр.
- Махр – это алименты?
- Да. Так положено, но если Эмми найдут вместе с другим мужчиной, то она ничего не получит. Жади уверяет, что муж Эмми намеревался ее убить. Но ей удалось сбежать, и, наверно, Амин ей в этом и помог, а как иначе ей удалось бы?
- Назира, конечно, мы поможем твоему племяннику. Мне нравился синьор Мухамед, я уважал дону Латифу. Как я могу не помочь сыну твоего брата?
- Не называй Мухамеда моим братом, он мне не БРАТ! Семейство Рашидов отказалось от меня, поэтому и я от них тоже отреклась, и давно.
- Хорошо, хорошо! – поднял вверх руки Миро, как бы сдаваясь. – Ты в этом доме хозяйка, делай все, как сочтешь нужным. Приедет Амин с подружкой – устрой их со всеми удобствами.
- Но если их поймают, это повредит твоей репутации.
- Да? Мы скажем, что ничего не знали. Назира, не думай о том, чего ещё не случилось. Но ребятам ведь нужно помочь? Значит, мы дадим беглецам приют. Потом пусть их заберет твой… эээ… родственник или дона Латифа. Или мы им поможем улететь в Бразилию. Так? Я всё правильно говорю? Ты это хотела услышать?
- Да. Но скажу ещё, что Амин оказался похожим на Саида. Тоже любит одалисок, как и его дядя.
- Но ты же хочешь спасти парня?!
- Да. И даже вместе с его одалиской, - ответила Назира и потянулась к насытившемуся мужу, обнимая его за шею. - Мой Миро! Мой любимый муж! Рассказать тебе сказку?
- Моя принцесса Назира! Расскажи обязательно, но не сейчас. Позже, когда будем ложиться спать. А пока позволь мне посмотреть по телевизору футбольный матч. Полуфинал. Кажется, команда, за которую я болею, проигрывает…
Миро развалился на диване перед телевизором. Назира расположилась рядом, но на пуфике – у его ног. Она листала со скучающим видом журналы, которые просмотрела уже не один десяток раз. И вдруг Миро хлопнул себя по лбу и сказал:
- Назира, ты знаешь, что мне рассказала дона Жура? Я ей тут недавно звонил, чтобы узнать, когда Шанди возвращается из Европы. Твоя племянница Самира дружит с Лео, братом Лукаса Ферраса. Посетители бара однажды видели, как парень ее поцеловал. Наверно, он влюблен в нее. Но девушка не ответила ему взаимностью. Говорят, у Самиры появился жених…
- Что? Жених? Какой ещё жених? – загорелись интересом глаза Назиры.
- Не знаю подробностей, но она влюбилась в какого-то индийца из Дели, города в Индии, общается с ним по Интернету и собирается выйти за него замуж. Так говорят сплетники в Сан-Криштоване. Не знаю, можно ли верить этим слухам. Но твой…эээ… В общем, синьору Мухамеду это не нравится. Он против индуса, не хочет, чтобы его дочь меняла веру, став женой индуиста.
- Какие новости! И Жади ничего мне не рассказала?! Интересно, когда свадьба? Мы успеем к тому времени переехать в Рио? Представляю, как бесится мой братец, - Назира забыла, что Мухамеда она не считает своим братом, как и он ее - сестрой.
- Никто ещё не видел этого парня. Он не приезжал в Бразилию.
- Пожалуй, я позвоню Латифе. Телефон ее у меня есть. Пусть они с Жади мне всё расскажут, - поднимаясь с пуфика, заявила заинтригованная Назира. – Можно я сделаю звонок с твоего сотового?
- Конечно, дорогая.
Назира забрала у него мобильник и поднялась на второй этаж. У себя в комнате она набрала номер телефона Латифы. Женщина отозвалась моментально.
-… Нет, нет, Латифа, от Амина нет известий. Но я поговорила с Миро после звонка Жади. Миро согласился помочь твоему сыну.
Она с удовлетворением выслушала слова горячей благодарности, которыми осыпала ее Латифа.
-… Лара Назира, я буду благодарить Вас до самой смерти! Я готова отдать Вам любое из своих украшений, которое вы выберете! Только скажите – и оно станет вашим!
- О, нет, Латифа, мне не нужны твои украшения. Но я попрошу об одолжении. Жади знает, что мне надо. Твоя сестра знает, о какой помощи я ее попрошу.
- Всё, что угодно, лара Назира, всё, что угодно! – в два голоса ответили ей бывшие одалиски. Назира улыбнулась и приступила к расспросам. Давно она не узнавала новости из далекой Бразилии. Теперь ей хотелось узнать всё!

14. Часть 24. Глава 14. Фес. Сид Абдул на рынке золота.

Ахмет и Карима благополучно доставили сида Абдула к ювелирной лавке Юнуса, где его в нетерпении ждала Дуния. Нурия сидела тут же, на выступе стены, опираясь на палку, уже явно уставшая.
- Абдул, ты явился, наконец! – набросилась на старика Дуния. - Деньги-то не забыл?
-Ууууу…, - ехидно взвыл сид Абдул. – Дуния, ты не спросила даже, как я добрался, хорошо ли себя чувствую, но тебя заботит, не забыл ли я захватить деньги?
- Конечно! Кто же даст золото без денег?! А, зная твою скаредность, твою жадность…
-  У тебя, Дуния, волос долог, но язык ещё длиннее. Лучше бы Аллах укоротил язык,  но прибавил ума.
- Но, Абдул, я…
- Молчи, Дуния, пока я не передумал покупать золото, молчи! –  предупредил старик и погрозил пальцем.
И женщина была вынуждена замолчать, потому что вдруг поняла: Абдул забыл об угрозе отправиться в другую лавку. Ей это было на руку: ведь в ожидании Абдула она успела осмотреть все украшения в лавке Юнуса и мысленно выбрала, что потребовать купить. Украшения были замечательными, ведь лавка Юнуса была самой знаменитой в Фесе, по крайней мере, в их части города.
А старик продолжал ворчать, медленно слезая с осла. Ахмет молча ему помогал.
- Из кувшина можно вылить только то, что в нем есть. А ты, Дуния, как барабан: голос громкий, а внутри пусто… И нечего на меня так глазами сверкать! Аллааах! Кто желает покоя в браке, тот должен быть глухим, слепым и немым.
Когда они втроем вошли в лавку знаменитого ювелира, где у сида Али и сида Абдула были хорошие скидки за давностью знакомства с мастером, Дуния тут же бросилась к прилавку. Карима и Хафида тоже подошли к ней. Лара Нурия тяжело остановилась за спиной сида Абдула.
Окинув жадным взглядом золото, лара Дуния повернулась к мужу и заявила:
- Я уже знаю, какие украшения хочу купить. Абдул, назови-ка сумму, на которую я могу рассчитывать. Т.е. мы с ларой Нурией можем...
- Хе-хе! – усмехнулся хитрый старик. Но Дуния не дала ему отговориться.
- Абдул, ты нас не обманешь! Я позвонила Саиду и спросила, сколько денег он прислал нам на украшения. Он назвал сумму, я знаю, что половина от этой суммы – для меня. Никто ещё не смог обмануть лару Дунию. Только ограбить! И кто бы мог подумать, кому это удалось…
- Ты чего это языком метешь, как метлой махаешь? – разозлился старик, не желавший вспоминать, как его обманула родная внучка. – Пришли золото выбирать, так выбирай.
И он кивнул торговцу, что согласен набрать золота на названную Дунией сумму. Ювелир не смог скрыть радостного блеска в глазах. Такая удача! Столько украшений можно продать женам сида Абдула! Как щедр Саида Рашид! Историю, произошедшую в доме старика Абдула, знала вся медина. Ни для кого уже не было секретом, как новоявленная родственница обокрала доверчивого старика и его жен. И вот племянник сида Абдула решил ему помочь.
Видя, как лара Дуния мечется взглядом по всем витринам, хозяин лавки понимал, что выручка сегодня будет очень хорошей. Лара Нурия же скромно стояла в стороне, не делая попыток что-либо выбрать. Но служанка из дома сида Али, которая пришла вместе с семьей сида Абдула, тут же начала комментировать, какие украшения стоит посмотреть Нурии, ведь она все-таки первая жена сида Абдула. При этих словах Дуния снисходительно посмотрела даже не на соперницу, а на болтающую невесть что Кариму.
Вдруг старик решил вмешаться, обратившись даже не к женам, а к владельцу лавки:
- Вот что, Юнус: пусть сначала выбирает золото моя первая жена. Нурия, подойди.
А потом он повернулся к Дунии:
- Какое золото выберет Нурия, такое получишь и ты, одалиска!
Лара Дуния тут же вскипела:
- Что?! О, Аллах! Как это? Каждая пусть сама себе выбирает! А то я будто не знаю, какую дрянь может Нурия выбрать для себя! А я из-за нее страдай? Нет уж.
Задетый за живое хозяин лавки возразил придирчивой покупательнице:
- Лара Дуния, в моей лавке никогда не было и не будет дрянного золота, как Вы выразились о моем товаре. У меня продаются только лучшие украшения.
- Но я-то рассчитываю купить самые лучшие из них!
Сид Юнус обиженно и вопросительно взглянул на сида Абдула.
Старик хитро усмехнулся и разрешил:
- Дуния, выбери те украшения, которые ты считаешь лучшими. Выбирай, но быстро.
- А я уже выбрала! – ответила скандалистка и тут же начала показывать  пальцем на серьги, кольца, браслеты, цепочки и ожерелья, которые теперь уже довольный сид Юнус откладывал на прилавок. Получилась внушительная куча золота.
-…И ещё вон тот золотой пояс, с синими камнями!
- Зачем тебе этот пояс? – встрепенулся сид Абдул. – Ты что, юная девушка на выданье, чтобы носить такое украшение? Пояс тебе и на талии не сойдется!
- Ничего, пусть будет! Сид Юнус, посчитайте, сколько ещё осталось у меня денег?
- Увы, это всё, что Вы, лара Дуния, могли выбрать. Даже немного больше получилось. Другой жене меньше золота достанется.
Но женщина так взглянула на него, что торговец предпочел разобраться позже, когда сид Абдул начнет расплачиваться за покупки.
Однако произошло непредвиденное, потому что сид Абдул заявил:
- Юнус, это золото упакуй для моей первой жены. Раз Дуния решила, что это лучшие из украшений, то они должны достаться по праву моей первой жене. А Нурия пусть теперь выберет золото для Дунии. Я верю тебе, Юнус: в твоей лавке всё золото самого лучшего качества. Поэтому именно к тебе приходят все сосватанные мною невесты и женихи, чтобы выбрать золото к свадьбе. Нурия, не стой! Карима, помоги Нурии подойти к витринам и выбрать золото!
- Вот ещё чего ты выдумал, Абдул! МНЕ будут выбирать золото Карима с Нурией?! Знаю, какие они знатоки украшений! Они навыбираааают! – подбоченилась и злобно высказалась женщина.
- Дуния, молчи! Пока я не лишил тебя право на покупку украшений! – взвился тут же сид Абдул.
- Почему, Абдул, ты так со мной поступаешь? - тут же, едва не плача, сменила тон и жалобно заговорила лара Дуния. Но старик уже отвернулся от скандалистки.
- О, Аллах! Рот у воды, а я страдаю от жажды! Золото у меня перед глазами, а его выбирают для меня чужие руки! Аллах-Аллах! – стонала Дуния, глядя, как Нурия с Каримой рассматривают золото и примериваются то к одному, то к другому украшению.
- А ты чего молчишь, Хафида? Почему стоишь здесь, а не участвуешь вместе с Каримой в выборе украшений? Ты-то знаешь, что мне может понравиться? – сердито дернув служанку за рукав, прошипели лара Дуния.
Хафида опомнилась и подошла к женщинам, встав за спиной у лары Нурии. Вскоре она уже подсказывала ей и Кариме, что выбрать. Правда, она так часто оглядывалась на хозяйку, которая делала ей знаки, играя бровями и кивая то на одно украшение, то тайком показывая на другое, что процесс выбора украшений оказался под контролем. Дуния немного успокоилась, к тому же обнаружив, что сид Абдул увлекся разговором со знакомым, который привел в лавку жену и дочь, недавно просватанную не без помощи сида Абдула.
Видя, что старик погружен в беседу, лара Дуния осторожно приблизилась к группе у прилавка и начала подсказывать, что ещё можно выбрать.
- Хм, хм.. Ох, это ожерелье не такое красивое, как то, что я сначала выбрала, да Нурии достанется. Аллах, за что мне это? – то и дело приговаривала она себе под нос.
Но Карима и тут нашла, о чем поспорить с Хафидой и Дунией. Она болтала, не переставая:
- Золото замечательное! Чем же ты недовольна, Дуния? Карима пришла, чтобы свидетельствовать: отличное золото сид Абдул купит обеим женам! Карима всем об этом расскажет! Кариме очень нравится всё выбранное золото!
- Так уж и обеим? – ехидно заметила Дуния. – У сида Абдула в семье заведено так: одна жена финики ест, другая – косточки убирает.
- Не клевещи, Дуния, не клевещи на сида Абдула! Не знаю, что там у вас дома происходит, но обе кучи золота хороши, все украшения замечательные. Карима не слепая, не слепая, хоть я и ношу очки. Отличный выбор сделан! Ни одна невеста не откажется от такого золота. Только бы сид Абдул купил вам все это, а золото выбрано очень хорошего качества и красивое. Хафида, а ты что скажешь? Чего молчишь?
Служанка Дунии вопросительно взглянула на хозяйку и, запинаясь, сказала:
- Красивое золото. Но ларе Дунии виднее, ей же его носить. Если ей что-то не нравится, то не стоит покупать. Лучше поменять на другое.
- Вот именно! Я бы взяла себе часть украшений из этой кучи, а часть – из другой. И тогда все меня устроило бы.
- Делайте, что хотите. Мне все равно, - махнула рукой лара Нурия, тяжело опираясь на палку.
- Ээээх! Дал Аллах орехи беззубой! Зачем тебе золото, Нурия? Когда и куда ты его носить собралась? Разве что для тебя это махр, если вдруг Абдул с тобой разведется и выгонит на улицу.  А вот я на праздники хожу, сыновья у меня такие, что один скоро женится, а второй моих внучек ещё сватать будет и замуж выдавать. А это праздники, на которых я должна выглядеть достойно.
Ювелир Юнус, который не упускал случая послушать женские разговоры, чтобы узнать новости, кто и когда женится или будет сосватан, ведь от таких событий зависел и его доход, делал вид, что его не касаются их склоки, молча занимался своими делами, раскладывая на витрине украшения, которые посмотрели, но вернули покупатели, и подкладывая новые.
Но, наблюдая за женами сида Абдула, он был удивлен: как опытный старик, переженивший пол Феса, мог выбрать себе таких непохожих жен, как в той поговорке: одна жена говорит, что бы ещё такое поесть, а другая - кого бы угостить?
А Карима с Хафидой продолжали спорить, и лара Дуния в этом тоже участвовала:
- …Абдул уже на саван смотрит, а деньги копит, - возмущалась женушка старика.
- Дуния, ты помнишь, что сид Али в таких случаях говорил? Нелегко деньги нажить, но легко прожить!
- Ааааа! Вспомнила этого обманщика? Его-то жены никогда не испытывали на себе его скупости. По себе знаю. Он каждой жене покупал и золото, и шелка, и духи, и всё очень хорошего качества. Никогда не жадничал.
- Да, только ты и тогда его все время подозревала. Забыла, как прибегала в дом сида Али и звала сида Абдула, чтобы он взвесил твое золото? Тебе всегда казалось, что другие жены получили больше, - уязвила ее Карима.
- Да помню я, помню! Но каков Абдул оказался: так скуп, как тот мул, который везет золото, а сам ест солому.
- Замолчи, Дуния, хватит сида Абдула грязью поливать! – устало, но твердо сказала лара Нурия.
- О! Нурия! Ты тут ещё голос подавать будешь? Довольна, что получила выбранное мною золото? – с ехидной усмешкой произнесла Дуния, готовая от избытка чувств начать скандал хоть здесь же, в лавке и при свидетелях. – Точно говорят: не будь женой осла!  А если стала, так неси ослиный груз.
Так как немногочисленные посетители лавки начали на них оглядываться, опомнился и сид Абдул.
- Что такое? Выбрали золото? Юнус, ты всё подсчитал? Карима, ты убедилась, что золото куплено поровну и по весу, и по цене?
- Сид Абдул, у лары Дунии золота немного больше получилось, - честно сказала Карима, за что Дуния сзади ущипнула ее за плечо. Та охнула и оглянулась.
Но и владелец лавки заговорил:
- Сид Абдул, ваши жены выбрали изумительные украшения. Даже я своей жене не смог бы выбрать лучше. Но в одной куче золота все же немного больше по весу, поэтому оно и стоить будет дороже. И тогда вы не уложитесь в названную сумму.
- Так сделай же что-нибудь, Юнус, - развел руки сид Абдул.
- Уберем вот из этих украшений тяжелую длинную цепочку, тогда и вес уменьшится, и по цене выбранные украшения сравняются.
- Так и поступим, -  согласился сид Абдул, видя, как ювелир вытаскивает длиннющую цепочку красивейшего плетения из кучи отобранных Дунией  украшений.
Лара Дуния закрыла глаза и стиснула зубы, чтобы не видеть этого.
- Теперь всё в порядке? – оглядел Абдул присутствующих в лавке.
Карима быстро закивала, Хафида молча кивнула, Дуния рассерженно хмыкнула, а Нурия с облегчением сделала шаг к выходу. Старик расплатился и забрал сверток с золотом первой жены, Дуния же свои украшения ему не доверила, схватив с прилавка свой пакет с украшениями, спрятав его под платок и крепко прижав к себе.
Сид Абдул первым вышел из лавки на улицу, где их дожидался Ахмет, держа под уздцы осла. Дуния пропустила вперед ковылявшую с палкой Нурию и, шагая у нее за спиной, шепнула ей, предупредив, что дома она потребует совершить обмен некоторых украшений.
- Это несправедливо, что тебе досталось золото, которое я выбрала для себя.
- Хорошо, Дуния, мне все равно. Только оставь меня в покое. И меня, и сида Абдула! – сразу же согласилась старая женщина, повернувшись к склочнице.
Старик ждал их, стоя у осла, с подозрением наблюдая за перешептываниями на пороге лавки.
- Вы что там замышляете? Дуния, только посмей теперь возмущаться и рассказывать на медине, что у тебя золото хуже, чем у первой жены. Карима – свидетельница, Хафида – свидетельница. Золото куплено в лучшей ювелирной лавке Феса, и все украшения – отличного качества.
- Не беспокойтесь, сид Абдул, я всем расскажу, что выбранное вашими женами золото оказалось очень хорошим. Такие замечательные украшения! Не каждая юная невеста такое золото получает! – тут же затараторила Карима. Хафида же молча переглянулась с хозяйкой, ларой Дунией.
- Теперь, Дуния,  ты не вправе возмущаться, так помни об этом! – повторил сид Абдул.
 Потом обратился он к слуге из дома приятеля:
- Ахмет! Помоги сесть на осла моей Нурии. Ей трудно идти с палкой. И хотя до моего дома отсюда не так уж далеко, лучше ей ехать на осле. А мы с Дунией пойдем рядом. Или вот что, Дуния, иди-ка ты вперед, а дома приготовь нам чай. Когда мы доберемся до риада, ты встретишь нас свежим чаем и какой-нибудь выпечкой.
- Ещё чего! Чтобы меня по дороге ограбили? Нет уж, не пойду одна, без вас – с места не сдвинусь!
- Тише, Дуния, тише! Вот услышат и ограбят опять обеих! – испугалась даже Карима. А сид Абдул замахнулся на скандалистку палкой.
- Одалиска! Вместо того, чтобы открывать рот, открой глаза. Иди вперед, Ахмет за тобой пойдет, осла поведет. А ты, Карима, рядом со мной иди, поговорим с тобой о делах.
Когда процессия тронулась, сид Абдул тут же сказал Кариме:
- Хочу сосватать сыну Захира невесту. Вот только парень желает, чтобы его жена умела хорошо готовить, особенно - таджины. Что ты слышала о дочерях сида Махфуза?
- Что? Сид Абдул, Набиль женится? О, Аллах! А вчера ещё по улицам бегал, на мопеде меня чуть не сбил! И уже жениться собрался? Иду я как-то с рынка, несу полную сумку зелени и приправ. А тут он на мотоцикле! Я еле успела отшатнуться к стене дома, но сумку выронила, и из одного пакета специи высыпались на тротуар. На всю улицу потом пахло так, что даже хозяева того дома…
- Карима, я тебя не о парне спрашиваю, а о невесте, которую мне нужно ему найти, - упрекнул сплетницу сид Абдул, которому страшно захотелось сосватать внука очередного приятеля.
- Так Вы хотите, чтобы я больше разузнала о дочерях сида Махфуза? Но завтра я не смогу. Завтра же я в Мекнес еду навестить Хадижу!
- А разве я прошу тебя завтра всё узнать? Ты собери о них как можно больше сведений. И не очень торопись. Узнай девушек получше. Они же погодки? Средняя из пяти дочерей просватана, ею не интересуйся, родители не выдают ее замуж, потому что ждут, когда выдадут двух старших. Вот к ним и присматривайся. И вот что ещё…
Сид Абдул приблизил рот к уху Каримы и что-то зашептал. У нее округлились глаза, но потом она серьезно кивнула.
- Всё сделаю, не беспокойтесь, сид Абдул.
- Будь внимательна. Семья Захира очень придирчива. Набиль – их единственный сын. Невеста должна быть безукоризненно красивой, а также  умелой хозяйкой. Не хочется, чтобы при знакомстве родня невесты смогла обмануть семью жениха: испечет печенье кто-то из служанок или мать невесты, а скажут, что это невеста сделала, такая вот умница. А потом и начнется после свадьбы: и то она делать не умеет, и это тоже не умеет. А когда ты в хамам пойдешь, присмотрись, Карима, чтобы никаких шрамов на теле девушек не было. Примета плохая, когда на теле невесты шрамы и ожоги.
- Всё сделаю, сид Абдул. Только вот как узнать, по каким дням и в какой хамам ходят женщины из семьи сида Махфуза? А Вы у их дедушки не можете об этом узнать?
- Карима, как же я об этом посмею спросить? Ты представляешь, что мне на это ответят? – рассердился старик.
- Я просто так сказала, дядя Абдул, просто так. Всё сама узнаю, всё увижу, расспрошу и вам обо всем доложу, - тут же решила исправить оплошность Карима.
Когда они добрались до дома, сид Абдул ещё раз напомнил Кариме о том, что завтра они едут в Мекнес, и потому надо выехать рано, чтобы успеть добраться в соседний город утром, а не к обеду.  Тогда они смогут вернуться уже вечером, не утруждая семью Фарида заботами о местах ночевки для них в доме и лишними  хлопотами.
- Передадим Хадиже подарки и поедем назад, - сообщил Абдул, которого недавно попросил об этой поездке племянник Саид. А тут ещё и журнал прислали из Бразилии! Сид Абдул хотел не только навестить дочку Саида и узнать, как у нее обстоят дела, но и не упустить воспитательный момент: мать Хадижи связалась с бразильцем, и вот чем теперь это закончилось. А ведь ее предупреждали, все знали, что так и будет. Иного конца этой истории и быть не могло!
Карима со всеми словами дяди Абдула соглашалась, кивала, обещала выполнить все его задания. Наконец, он скрылся в дверях своего риада следом за ларой Дунией и ларой Нурией, которую снял с осла Ахмет.
Теперь они остались вдвоем: Карима и Ахмет. Он подсадил жену на осла, а сам сел позади нее. Молодой и сильный осел смог выдержать худенькую Кариму и вполне стройного для его лет Ахмета. Так они смогли добраться до дома сида Али, где Кариму с нетерпением ждала Зорайдэ.
- Вернулась, наконец-то! – выдохнула жена сида Али. – Идем, Карима,  нужно поговорить.
- А я хотела рассказать сиду Али, как сид Абдул золото покупал женам…
- Некогда. Потом расскажешь! Сид Абдул звонил нам и сказал, что завтра утром ты должна подойти к его дому, откуда он намерен отправиться на стоянку такси. Тебе предстоит рано встать. А ещё нам надо собрать вещи – подарки для Хадижи и ее сына, всем остальным тоже надо что-то передать. Платки вот ларе Джабире, и этой змее Зухре  - тоже подарок… Платок из Басры, куда недавно летал сид Али.
-… и ядом его натереть? – пошутила Карима, но тут же перестала улыбаться, заметив, как нахмурилась Зорайдэ.
- …ещё выпечку упаковать так, чтобы не помялось печенье.
- Всё будет сделано, Зорайдэ! Не волнуйся, всё успеем сделать вовремя.
- Но главное – нам надо кое-что обсудить. Я должна открыть тебе одну тайну, но ты никому не можешь рассказать о том, что услышишь. Ты поняла? Даже мужу не смей рассказывать, потому что это не наша тайна, но от нее зависит жизнь других людей и честь нашего рода.
У Каримы загорелись глаза.
- Зорайдэ, мне можно доверить любую тайну! Я никому не расскажу, никому. Аллах свидетель, что я говорю только о том, что сама вижу и слышу на медине. Но я никогда не рассказываю того, что мне доверяют по секрету или  запрещают о чем-то разбалтывать на медине.
- Хорошо, Карима. Но помни: от тебя теперь многое будет зависеть…
Зорайдэ до последней минуты сомневалась, какую версию событий, связанных с детьми Хадижи, следует выдать Кариме. Ей казалась безопасней рассказать историю, предложенную Самирой. Это была ложь, но очень складная. В случае разоблачения дети Хадижи признавались бы сыновьями Жади. В таком случае Хадижа могла бы пострадать только за обман, а чужих детей Фарид не принял бы и бороться бы за них не стал. Но правда была известна не только Жади и Хадиже, но и ларе Назире. Кто знает, что придет в голову этой женщине, если, вернувшись в Бразилию, она решит вдруг помириться с братьями? Не откроет ли она сиду Саиду тайну его дочери?
А ещё Зорайдэ не раз в своей жизни сталкивалась с чудовищными совпадениями, когда невольно вылезали наружу тщательно скрываемые людьми секреты. Если однажды Карима и Назира столкнутся, то может случиться непоправимое, если они случайно начнут действовать, пусть и не во вред Жади или Хадиже, не против детей дочери Саида, но от незнания правды они могут всё испортить.
Потому с тяжелым сердцем, но с согласия сида Али, Зорайдэ посвятила служанку, ставшую в их доме практически членом семьи, в страшную тайну Жади и Хадижи.
- Неужели всё так и было? – изумилась Карима, дослушав историю до конца. – А я-то думаю, почему ребеночек Жади так похож на Хадижу, а не на Лукаса!
- Вот потому, что произошло то, о чем я тебе поведала. Смотри же, Карима, никому об этом знать больше нельзя.
- Карима унесет эту тайну в могилу! – уверила ее женщина. – Но, Зорайдэ, это значит, что Жади не была беременна?
- Нет, не была.
- Но как же она смогла обмануть самого дядю Абдула?!
- Вот так, смогла. Это ведь Жади, - с досадой ответила Зорайдэ.
- У меня в голове не укладывается….
- Карима, тебе не нужно думать об этом, иначе ты кому-нибудь проговоришься. О, Аллах! Как же я этого боюсь! Я не стала бы ничего тебе рассказывать, если бы не этот злосчастный журнал. Стоит Фариду или Зухре увидеть его обложку, они сразу же догадаются, что на руках у Жади – родной брат Амрана.
- Точно, точно! Амран – копия Джамиля. Мне ещё тогда, в Марракеше и в Мекнесе показалось, что дети очень похожи. Помнишь, Зорайдэ? Мы приехали в дом лары Назиры, а у Жади был уже ребеночек. А потом в доме Фарида мы видели сыночка Хадижи. Ты мне его показывать не хотела. Но у меня же дальнозоркость. Я ношу очки, потому что плохо вижу вблизи. Но вдаль хорошо всё вижу. Я все равно рассмотрела его личико – издали. И удивилась, как дети матери и дочери между собой похожи.
- Ты никому об этом не сказала?
- Нет, Зорайдэ. Кому же я об этом расскажу?
Затем женщины обсудили план того, что должна сделать Карима, когда прибудет на место. Как извернуться, чтобы забрать журнал у сида Абдула? Но так, чтобы не вызвать у него подозрений. Старик умен и сообразителен. Заподозрит, если журнал просто пропадет. Но и не станет он везти его просто в сумке. Наверно, снова скрутит в трубочку и повезет его в кармане джеллабы.
- Главное – испортить обложку, избавиться не от самого журнала, а от фотографии на обложке, - наставляла Кариму жена сида Али.
- Карима тоже не глупая, Карима придумает, что сделать, - уверяла ее жена Ахмета. Зная ее много лет, Зорайдэ была почти уверена, что так и будет. И если ничего не помешает, Карима справится с заданием, и Хадижа и Жади будут спасены.

15. Часть 24. Глава 15. Мекнес. Хадижа и Зухра. Новые проблемы. За несколько дней до приезда сида Абдула.

Пожалуй, впервые за все месяцы замужества Хадижа была счастлива. Фарид изменился. Он всё больше привязывался к сыну, часто заходил к ним в комнату, любовался ребенком, приносил вкусные вещи, расспрашивал ее об Амране, ни за что не ругал, а о том, что случилось, когда в Марокко приезжали ее родители, он не вспоминал.
И вчера даже купил несколько золотых кулончиков.
 Один, в виде «руки Фатимы», он сразу же отдал Хадиже для Амрана, велев прикрепить его к одежде мальчика, чтобы уберечь его от сглаза.
Хадижа не видела, какой кулончик достался Зухре, но она сама получила вещицу в виде крохотного золотого сердечка.
- А вдруг Фарид перепутал? Придет Зухра и потребует отдать кулон ей, - опасалась Хадижа. Но этого не произошло.
А ещё молодая мать боялась, что Фарид заставит Зухру сделать подарок его сыну, а та наведет какую-нибудь порчу на ребенка через такой дар.
 Зухра же, забирая у Фарида купленный для нее кулон, сказала ему, но так, чтобы слышала Хадижа, что сама кого угодно сглазит, поэтому ей не нужен никакой оберег.
Хадижа чувствовала, что Зухру бесит то, как Фарид стал к ней относиться, забывая, что Зухра – первая, и, вообще – то, что Фарид начал замечать жену, подарившую ему сына.
И все равно сердце у Хадижи громко стучало от счастья, и было радостно на душе. В такие мгновения она начинала жалеть, что послушала мать и не забрала у нее Джамиля. Фарид ценил бы ее намного больше, стань она матерью двух сыновей. Так ей казалось, в это хотелось верить.
Хадижа была так рада произошедшим в нем переменам, что почти забыла, в какой ярости Фарид вывез ее из Марракеша, как разбил ее сотовый, как по его желанию она стала второй женой, а недостойная Зухра – поднялась до положения  первой.
Хадижа ещё не «очистилась» к тому времени, когда Фарид преподнес золотые кулончики. Ведь после родов ещё не прошло положенных сорока дней. Она знала, что у Зухры начался новый медовый месяц: став первой женой, она получила и все ночи мужа не только потому, что он обозлился на Хадижу и дал ей развод, сделав второй женой, но и потому что из-за родов и последующих «нечистых» недель Хадижа вынуждена была уступить свои ночи.
Одним словом, Фарид уже полтора месяца полностью принадлежал Зухре, но тем удивительнее было то, что он вдруг стал одарять Хадижу заботой. И она видела, как это злило Зухру!
Хадижа воспрянула духом. Она подсчитала дни, когда сможет вернуться к обычной жизни, когда у нее должны быть и ночи с мужем. Ей хотелось к этому времени подготовиться, чтобы чем-то порадовать Фарида. Например, танцем. В его комнате появился хороший магнитофон. Зухра иногда включала его поздно вечером, забывая, что в соседней комнате спит ребенок. Хадижа не знала, танцует ли Зухра в это время для мужа, или они просто слушают музыку.
Впрочем, Фарид не стал бы тратить время просто так, на музыку. Он много работал, сильно уставал и потому, возвратившись домой, желал только поесть и лечь спать. Но ночи он проводил в комнате Зухры.
Видя в нем перемены в лучшую сторону, Хадижа решила закрепить отношения, вспомнив, как она умела танцевать, как мать учила ее разным танцам. Ее время скоро настанет, надо найти костюм для танцев, купленный для нее Зорайдэ вместо того, что был испорчен когда-то Дайнаб.
Хадижа помнила, что спрятала его, завернув в старое платье и положив сверток на дно сундука. Как ей помнилось, костюм был нежно-сиреневого цвета с «серебряными» блестками. Когда Зорайдэ отдала ей подарок, девушка успела лишь раз его примерить, но не стала в нем танцевать. Ведь магнитофон был тогда сломан. Кроме того, она боялась, что ее новенький костюм постигнет та же участь. Дайнаб не самой пришло в голову порезать ткань на лифе и юбке. Хадижа понимала, что это Зухра отправила ее навредить невестке.
Поэтому она приняла меры, чтобы подобное не случилось с обновкой. Но беременность заставила забыть о том, что у нее есть такая чудесная вещица.  И вот теперь пришло время, чтобы достать костюм для танцев. Этим она и решила сегодня заняться.
Но прежде Хадижа накормила и переодела Амрана, который после этого легко уснул. Тогда только девушка вынула сверток, развернула и встряхнула костюм и переоделась. Хадижа распустила волосы, тщательно их расчесала. Стоя перед зеркалом, поправила верхнюю часть и укрепила пояс на юбке. Взяла в руки тонкий прозрачный платок фисташкового цвета. Подбросив вверх, она поймала платок и растянула в стороны за кончики, широко разведя руки. Она смотрела на отражение, то поднимая ткань,  то опуская так, чтобы показалось лицо.
Девушка счастливо улыбнулась себе. Потом, вспомнив, как танцевала ее мать, сделала несколько плавных движений, не выпуская ткань из рук. Танцевать она была вынуждена без музыки. В ее комнате не было магнитофона, он стоял в комнате Фарида, в его «кабинете», куда каждый вечер приходила Зухра. У Хадижи не было и диска, чтобы можно было включить песню на арабском языке и танцевать под чарующую восточную мелодию.
Но Хадижа так соскучилась по танцевальным движениям, что ей не нужна была музыка. Она красиво двигалась на месте, следя за отражением в зеркале, копировавшим ее действия. Амран крепко спал, танец матери ему нисколько не мешал. Успокоившись, Хадижа полностью предалась танцу. Она осторожно кружила по комнате, плавно взмахивая руками, то подбрасывая над головой платок, то ловя его при падении, подставляя лицо, по которому скользил тонкий прозрачный шелк.
Хадижа не сразу поняла, что она в комнате уже не одна. Малыш крепко спал, но она почувствовала на себе взгляд, а возле двери колыхнулись шторы, и она уловила какое-то движение.
Резко остановившись, она сердито оглянулась на дверь, ожидая увидеть там Зухру. И была очень удивлена, обнаружив…Фарида! Он стоял, опираясь спиной о дверной косяк и переплетя руки на груди. Как долго он наблюдал за ней? Хадижа даже испугалась. Ей показалось, что она очень долго танцевала, забыв обо всем. Прикрыв себя широким шелковым платком,  с которым только что танцевала, Хадижа старалась незаметно отдышаться, сдерживая дыхание, и смотрела на мужа, ожидая его реакции. Она была уверена, что он рассердится на нее из-за танцев и начнет ругать. Но он прищурил глаза и негромко попросил:
- Продолжай. Красиво танцуешь.
- Что? – переспросила, не поверив, Хадижа.
Молодой мужчина вздохнул.
- Я не знал, что ты умеешь так красиво танцевать. Сейчас я принесу магнитофон и диск. Станцуй для меня под мою любимую мелодию!
Он вышел в коридор, и вскоре потрясенная Хадижа услышала скрип его двери. А затем в ее комнате вновь появился муж, но уже с магнитофоном в руках. Он включил шнур в розетку, вытащив вилку шнура от обогревателя.
- Вставь диск, - протянул он плоскую пластиковую коробочку Хадиже, а сам подошел к кроватке, наклонился к сыну. Мальчик спал, и Фарид укрыл его ещё одним тонким одеяльцем, ведь обогреватель он только что отключил из-за магнитофона, воспользовавшись единственной в комнате электрической розеткой.
Хадижа поставила диск, зазвучала музыка.
- Сделай громче. Выбери третий трек, - велел Фарид. Хадижа исполнила его желание, мелодию она тут же узнала. Она ей тоже очень нравилась.
- Танцуй! – приказал Фарид, присаживаясь на диван.
Хадижа некоторое время стояла перед ним, совершенно смущенная.
- Что же ты? Хадижа, в чем дело?
Но девушка улыбнулась ему незнакомой улыбкой, такой, которую он не знал ранее, потому что Хадижа позаимствовала ее у матери, вспомнив, как улыбалась Жади, когда мать в ее детстве танцевала в присутствии ее отца. Затем она быстро взяла  с полочки под зеркалом две маленьких медных «тарелочки». Это были  сагаты, колокольчики для танцев.
  Сложив руки перед собой на уровне глаз, она сделала несколько малозаметных плавных движений и начала танцевать, как когда-то это делала ее мать. Хадижа в точности повторяла знакомые с детства движения руками, покачивая бедрами, вращая животом, быстро двигая плечами.
 «Серебряные монетки» на костюме блестели и мелодично позвякивали. Хадижа осторожно постукивала медными  сагатами, которые держала в пальцах. Она грациозно двигалась по комнате, не смотря на то, что  пространство для танца было очень ограничено. Потом она, витиевато «переплетая» в воздухе  тонкие изящные руки, остановилась, и, стоя на месте, мотнула головой, перекидывая распущенные волосы с одного плеча на другое.
Фарид сидел, упираясь ладонями в колени, и поощрительно ей улыбался. Это подстегивало Хадижу к тому, чтобы танцевать для него ещё лучше, призывая память и фантазию.
А в заклеенное на зиму окно за ними подсматривала Зухра. Она прижала ко рту кулак, нервно кусая костяшки пальцев. Какие таланты открылись у Хадижи! А она и не узнала бы об этом, если бы не увидела, как Фарид выносит из своей комнаты магнитофон. С ним он вошел в комнату второй жены. И Зухра сразу поняла, что должно произойти что-то необычное. Она не ошиблась! Подойдя к окну комнаты по галерее (а другого способа и не было!), она осторожно заглянула внутрь.
 И вот через стекло она увидела, как танцует вторая жена, которую Зухра уже и за соперницу не считала. Разве она не была повержена после того, как Фарид дал ей первый развод? А Хадижа танцевала удивительно красиво. Это было так странно! А откуда у нее этот костюм? Разве Дайнаб не испортила тот, который молодая жена привезла с собой из Бразилии после свадьбы? Сестра Фарида принесла ей вырезанный из юбки лоскут, описав, какие порезы ножницами она нанесла ещё. В тот раз Хадижа почему-то промолчала, а ведь Зухра ожидала большой скандал!
Но кто-то ей помог купить новый костюм для танцев, верный инструмент для соблазнения мужа. Зухра теперь не сводила глаз с Фарида. Как он смотрит на танцующую Хадижу! Кажется, ему очень нравится ее танец, и этому пора положить конец. Нельзя позволить Фариду увлечься девчонкой. Зухра поняла, что расслабилась. Она добилась невероятного: стала первой женой, не смотря на то, что соперница родила сына. Но Зухра понимала, что не ее заслуги, а совершённый Хадижей промах помог ей так подняться по семейной лестнице.
Не отправься Хадижа с матерью в Марракеш, где у нее начались роды, так ничего бы и не произошло. Зухра так и оставалась бы второй женой, а Фарид ещё и отправил бы ее саму в Марракеш в тот ужасный старый дом, превращенный почти полностью в склад цитрусовых.
Продолжая подсматривать, Зухра приходила во все большее бешенство. Как муж любуется Хадижей! А ведь Зухру он уже несколько недель не просит для него станцевать!  В чем же дело? Надоели ему танцы Зухры? Захотелось свежих впечатлений? Нет, им нужно помешать!
Кипя от злости, женщина прошла по галерее в дом и влетела в комнату Хадижи, сделав вид, что не увидела Фарида. Она тут же набросилась на Хадижу, неожиданно оборвавшую танец.
- Танцуешь? А мать уже с ног падает! Помогла бы нам! Я не успеваю заниматься всеми домашними делами, а свекровь болеет. Мы думали, что у тебя совсем нет времени, поэтому тебя ни о чем не просили. А у тебя даже на танцы время нашлось! Как не стыдно! Видел бы тебя Фарид…
Зухра встала перед ней, уперев руки в бока и осуждающе качая головой.
- Зухра, а ты чем занималась сегодня? – вставая с дивана, спросил Фарид.
- Я?.. Ах, Фарид, ты тоже здесь? А я тебя не заметила, - округлила глаза Зухра, как будто только что его увидев.
- Мать жаловалась, что от тебя никакого толку нет. Ты увиливаешь от работы. Поэтому не тебе делать замечания Хадиже.
- Но Фарид!..
- Уходи. Займись делом. Пойди и узнай у матери, что нужно ещё сделать по дому. И чтобы я больше не слышал от нее жалоб на тебя, - не глядя на Зухру, Фарид указал протянутой рукой ей на дверь.
Зухра злобно фыркнула, но ушла. Однако момент был испорчен. Фарид почти сразу же вышел, сказав, что у него много дел.
Хадижа подошла к зеркалу и уставилась в отражение. Так, как она танцевала сегодня для Фарида, она ещё никогда не танцевала! Она никогда не испытывала ничего подобного!  Такой душевный подъем, такое вдохновение! А Зухра специально помешала, в этом сомневаться не приходится. И все-таки ей повезло! Хадижа даже не мечтала, что так получится: неожиданно станцевала для Фарида. Теперь он сам может попросить ее повторить танец. У Хадижи стало легко на душе, потому что до этого она старалась не думать, как она сама сможет предложить ему посмотреть, как она танцует.
Хадижа разочарованно освободила пальцы от медных сагатов. Потом стянула с себя лиф и расстегнула юбку. Надев платье, она небрежно подняла с пола сброшенный костюм и положила на диван, собираясь сразу же аккуратно сложить одеяние для танцев до будущего счастливого момента.
Но и на этот раз ей помешала Зухра. Она вошла, не спрашивая разрешения, но уже зная, что в комнате Фарида нет.
- Хадижа, ты хорошо танцуешь.
- Ты надеялась, что я вообще ничего не умею?
- Как ты можешь не уметь танцевать, если твоя мать – одалиска, про которую рассказывают, что она красиво танцует? До меня дошли слухи старых сплетниц, которые ещё помнят, как твоя мать танцевала на домашних праздниках в доме твоего дяди Али. Могу представить, какие танцы видели  наедине с ней ее мужья!
- Что ты имеешь в виду? Змея! Как ты смеешь так говорить о моей матери? Да сократит Аллах твои дни!
- А что такое? Я только хотела сказать, что твоя мать смогла научить тебя танцевать так, чтобы ты могла совратить мужа, даже если он не обращает на тебя никакого внимания!
- Мерзавка! Не смей ни слова больше говорить о моей матери! Вон пошла, кобра!
- Осторожнее, Хадижа! Как бы Фарид не хвалил твой танец, но только ночевать он придет сегодня ко мне, и не только сегодня. И через неделю, и через месяц. А для тебя ночей не останется. Не будет у тебя никаких ночей по четным или нечетным дням, поняла?! Он будет принадлежать мне одной. И лучше не пытайся со мной бороться. Перейдешь мне дорогу – пожалеешь. Тебе теперь нужно думать не только о себе, но и о сыне. Ты меня поняла? Я спрашиваю: ты ВСЁ ПОНЯЛА?
- Не смей мне угрожать! Думаешь, Фариду понравится, если я расскажу ему о твоих угрозах? Ты намекаешь на то, что можешь навредить его сыну?
- Думаю, он тебе не поверит. А когда случится что-нибудь с твоим ребенком, то Фарид просто вышвырнет тебя на улицу, дав развод. И даже слушать не станет твои оправдания, ведь у тебя уже не будет сын. А ему нужен только сын. Ты глупая, не понимаешь, что Фариду нужен только сын! А не ты, страшненькая принцесса из Бразилии!
- А кем ты считаешь СЕБЯ? Красавица с местной марокканской помойки? Повелительница мусорных куч и помойных крыс в пахнущих ослиной мочой уличных тупиках?
- Не зли меня, Хадижа. И не танцуй больше для моего мужа.
- Фарид – и мой муж тоже. Помни об этом, - стараясь говорить без дрожи  в голосе, ответила Хадижа.
- Твой? – рассмеялась Зухра. – Забудь об этом. Ты ему больше не нужна! У тебя будет, конечно, несколько ночей, когда Фариду придет в голову, что пора бы тебе родить и второго ребенка. Но это всё. Его жена – я. И хочу тебя предупредить: не смей сама к нему приближаться. Хуже будет!
Она усмехнулась, выхватила из рук ошеломленной Хадижи юбку от костюма, в котором она только что блистала, танцуя перед мужем, на глазах ошеломленной Хадижи рванула ткань, которая с треском порвалась снизу до самого «серебряного» пояса. Зухра рассмеялась, услышав, как ахнула вторая жена.
Потом Зухра продемонстрировала сопернице порванную часть костюма, после чего бросила его в лицо девушке. Хадижа попыталась поймать дрожащими руками, но выронила и наклонилась, чтобы поднять с ковра, а Зухра тем временем подскочила к кроватке и заглянула в неё, потрепав рукой спящего ребенка по головке. Амранчик проснулся и недовольно захныкал, Хадижа тут же бросилась к кроватке, намереваясь оттолкнуть прочь злодейку, но Зухра уже отошла прочь и выскользнула из комнаты. Это произошло так быстро, как будто ее здесь и не было.
Хадижа достала ребенка из кроватки и постаралась укачать, оглядываясь на приоткрытую дверь, над порогом которой все ещё колыхались пестрые легкие занавески.
  Когда Амранчик всё-таки уснул, Хадижа подошла к окну.  Выход на галерею – высокая дверь рядом с окном – был заклеен на зиму, чтобы в комнату, где жил маленький ребенок, не задувал ветер, поэтому с улицы не доносились звуки. Но Хадижа увидела во дворе возле ворот Зухру, которая выметала там мусор, махая метлой с длинной ручкой.
- Дрянь! Она посмела оскорблять мою мать, а после этого ещё и угрожала мне и моему сыну!
Хадижа решила поговорить со свекровью, а потом и с Фаридом. Зухра не шутила,  и молодая мать всерьез приняла ее угрозы. От Зухры можно всего ожидать.
- О, Аллах! Как мне защитить моего сына?
…А Фарид за это время, пока Зухра побывала у Хадижи, успел поговорить с матерью. Он пришел узнать, как себя чувствует лара Джабира. Неужели мать болеет? А то, что Зухра увиливает от работы, он и сам догадывался,  и мать ему уже не раз жаловалась. Хадижа помогать не могла. Фарид считал, что жена должна ухаживать за новорожденным. Но Зухра, когда он с ней пытался обсудить проблемы, предложила, чтобы за его сыном они с Хадижей ухаживали по очереди. Но Фарид уступать не собирался: доверить сына Зухре?! Ни за что!
 Поэтому он подумывал о том, что в доме при всем нежелании с его стороны и против всех семейных традиций может появиться служанка. А что делать? Видит Аллах, он никогда бы не согласился на то, чтобы в доме жила чужая женщина. Но кто будет помогать матери? Сестры замужем. Хадижа должна заниматься его сыном. Зухра пусть выполняет домашнюю работу, которую ей можно доверить без риска, что она что-то испортит.
Но необходимы ещё женские руки. Жениться ради того, чтобы появились помощницы по дому? Нет, это слишком дорого, хлопотно и опасно. Зухра – почти сирота, которая с самого начала их знакомства всегда была у него в руках. Родственники Хадижи  далеко. Во всяком случае, он сделал все, чтобы отдалить Хадижу от родни. А если снова жениться, тогда появится жена, у которой может оказаться много родни, живущей в Мекнесе или в Фесе, ее родственники начнут лезть в их жизнь.
И нет у него денег, чтобы пережить ещё одну свадьбу. Потому он подумал о женщине, которую он мог бы нанять в Марракеше, чтобы та бесплатно работала у них в доме за еду и жилье. Или дед может привезти кого-нибудь из касьбы.
Об этом он и сказал матери. Он видел,  что и она против появления в доме посторонней женщины, но и ещё одну невестку они не потянут, поэтому лара Джабира нехотя согласилась.
- Может быть, отец мог бы привезти кого-нибудь из деревни? Я там всех когда-то знала.
- Кого он может привезти? А если с ним приедет кто-то из родни его младших жен, и тогда в доме начнутся склоки и интриги.  Ведь эта женщина станет действовать в интересах не твоей матери, моей бабушки, а стараясь для своих родственниц.
- Это так, - согласилась мать.
- Придется брать на время служанку, которая согласится работать только за еду и кров. Потом я откажусь от ее услуг.
Он уже намеревался уйти из комнаты матери, которая отдыхала на диване, но вдруг она его остановила.
- Сынок, пришло время снова делить твои ночи между обеими женами. Зухра – не единственная твоя жена. А Хадижа уже оправилась после родов. Я разговаривала с ней сегодня утром.
- Да? Как быстро пролетело время, - смутился молодой мужчина. – Я всё понял, сегодня ночью я буду спать в комнате второй жены.
Он ушел, а лара Джабира, уладив дело в отношении Хадижи, начала обдумывать последствия, которые ждут их семью после того, как Фарид возобновит отношения с матерью сына. Ведь Зухра так просто не откажется от положения единственной женщины в постели ее Фарида! Страшно было подумать, на какие козни способна эта женщина! Что она посмеет предпринять, чтобы Хадижа отказалась от притязаний на мужа? Скорее всего, под угрозой могут оказаться и Фарид, и маленький Амран, и сама невестка.
Но об этом женщина решила поговорить с Фаридом завтра, после того, как сын исполнит супружеский долг, и тогда он сам увидит реакцию Зухры и поймет, что мать права, когда она предупредит его о возможной опасности.
Когда поздно вечером в доме всё затихло, лара Джабира приоткрыла дверь в свою комнату, чтобы расслышать, когда сын пройдет по коридору в сторону спален жен. Она надеялась, что сможет понять, в какую из комнат войдет Фарид. И лара Джабира не ошиблась: когда заслышались шаги, вскоре открылась дверь, которая была ближе по коридору. Значит, Фарид выполнил данное ей обещание. Сегодня ночь Хадижи.
Но завтра сын отправится ночевать к Зухре, и чем это закончится, пока не понятно. Даже такой жесткий мужчина, как ее Фарид, не смог ухватить Зухру в кулак так, чтобы она не смела ему противоречить. Это не Хадижа.  Зухра очень опасна. Лара Джабира чувствовала, что в ближайшие дни их ждет много неприятных событий.

16. Часть 24. Глава 16. История с диваном. Ссоры между Зухрой и Хадижей.

И лара Джабира, и Зухра заметили утром, в каком чудесном настроении появилась на кухне Хадижа, придя, чтобы набрать воды в бутылочку для Амрана. И обе женщины знали, что произошло. Значит, отношения между Фаридом и Хадижей наладились. Это радовало свекровь, но приводило в тихую ярость Зухру.
И только Хадижа ничего не замечала вокруг себя, потому что таяла от счастья. Она быстро покинула кухню, набрав в бутылочку воду и успев наложить в тарелку еду и для себя. Поэтому она не узнала, что после ее ухода лара Джабира о чем-то серьезно разговаривала с Зухрой.  Та бурно отказывалась, возражала, что-то даже обещала свекрови, но ее глаза говорили об обратном. Она не смогла обмануть немолодую женщину, и мать Фарида поэтому решила поговорить с сыном и предупредить, что теперь всем следует опасаться мести Зухры, которая рано или поздно начнет изводить и Хадижу, но может что-то сделать и против маленького сына Фарида.
Поэтому, когда Фарид пришел с медины домой пообедать, мать рассказала ему о своих подозрениях.
- Я очень боюсь, зная, на что способна эта женщина. Аллах-Аллах!
- Я сейчас же предупрежу Хадижу, чтобы она тоже вела себя осторожней, но и поговорю с Зухрой. Я не собираюсь с ней миндальничать, а если она навредит сыну, то сотру ее в порошок. Пусть заранее знает об этом.
Вот потому они вместе поднялись в комнату Хадижи и, едва войдя,  снова почувствовали вонь. Запах, который усиливался с каждым днем. Теперь им вовсе не казалось, что пахнет тухлым яйцом, потому что именно так и воняло!
- Хадижа, неужели ты сама этого не замечаешь? – удивилась лара Джабира. – Здесь уже трудно дышать.
- Дверь на галерею заклеена, поэтому не поступает свежий воздух, - пролепетала Хадижа. – Но и мне не нравится, как здесь пахнет. Я не понимаю. В чем причина зловония. Нужен доступ свежего воздуха.
- А мне кажется, дело в другом, - начал Фарид, когда в комнату влетела Зухра.
В руках она держала кучу постиранных пеленок и детской одежды.
- Хадижа, всё хорошо высохло, я сняла, потому что мне нужны веревки, чтобы повесить то, что ещё постирано.
Ее слова не смогли никого обмануть. Зухра явилась вовсе не из-за просушенного белья и понадобившейся веревки. Просто ей хотелось знать, что происходит в комнате второй жены.
- Фуууу… Как же здесь воняет, - начала она, поведя носом и тут же защемив его пальцами. – Дышать невозможно!
- Как ты думаешь, Зухра, что может так мерзко пахнуть? – вкрадчиво спросил Фарид.
- А что тут непонятно? Хадижа плохо ухаживает за твоим сыном, он часто какает, а она не моет ему попу и не сразу меняет пеленки. Весь диван измазан детскими говешками. Вы присмотритесь! Вот и пахнет так.
- Не лги! Я все время слежу за ребенком, мой сын чистый, это не от него так пахнет! – возмутилась молодая мать.
- Нет, Хадижа. Ты плохая мать, и ребенок у тебя неухоженный. Фарид, ты как-нибудь сам неожиданно разверни пеленки и увидишь, что твой сын грязный и вонючий! – продолжала настаивать на своем нахалка.
Хадижа беспомощно посмотрела на свекровь, не начиная скандалить с Зухрой только потому, что обещала ларе Джабире не связываться с соперницей, которой не по нраву то, что Фарид обязан теперь делить все ночи между женами, а не принадлежать ей одной. Иначе – харам.
- Вот что, Зухра, не знаю, что ты сделала с диваном, но уверен, что без тебя здесь не обошлось, - с кривой усмешкой заявил Фарид. – Меня ты не проведешь. Но я не собираюсь допытываться до истины. Мне это и не нужно. Довольно того, что я знаю о твоей причастности к причине вони от дивана. Поэтому я выброшу диван – выставлю на улицу, пусть стоит за домом, или отволоку его на крышу, где ты так любишь проводить время. А в комнату Хадижи переставим диван, который я покупал Дайнаб, не зная, что она так неожиданно выскочит замуж.
- Как?! Но этот диван ты МНЕ обещал! – закричала Зухра, покраснев от негодования.
- Обещал? Но ты показала, что тебе нельзя верить. Ты тоже мне обещала,  что не станешь чинить никаких гадостей второй жене. И что я вижу? Нет, сегодня же диван из комнаты Дайнаб будет стоять здесь, вместо вонючего, испорченного тобой, старого дивана!
Так всё и было сделано. Сосед помог Фариду вынести испорченный диван вниз, а в комнату Хадижи был переставлен красивый новый диванчик, на который претендовала Зухра. Хадижа не спешила радоваться, наоборот - была напугана этим. Она ждала, что Зухра непременно ещё проявит свое неудовольствие и несогласие.
 Поэтому, когда Зухра распахнула дверь в ее комнату, Хадижа была уже агрессивно настроена, намереваясь дать нахалке отпор. Перепалка была жесткой, но короткой. Обменявшись привычными угрозами, молодые женщины расстались. Но Хадижу трясло от обиды и пережитого страха, поэтому она быстро проглотила то, что свекровь принесла ей поесть. Амран тоже почувствовал неладное и начал капризничать. Хадиже пришлось его успокаивать, а для этого – прежде успокоиться самой.
Зухру же душила ненависть и, как ни странно, – тоже страх. Но она боялась вовсе не Хадижу. Нет, эту глупую девицу она не считала равной себе соперницей. Но дело было в новом диване, который получила вторая жена. Ведь недавно Зухра была уверена, что он достанется ей, поэтому Зухра «поколдовала» над ним, сделав так, что тот, кто станет на нем спать, лежать или просто сидеть и отдыхать, испытает любовь. Заклятие она делала на любовь Фарида! Когда диван оказался бы в комнате Зухры, оно начало бы действовать сразу, как только Фарид сел на него или прилег, чтобы отдохнуть. 
Но теперь диван стоял в комнате Хадижи. Что делать? Зухра твердо верила в свои колдовские способности.  Диван стоит в комнате соперницы, и Фарид теперь будет приходить к ней, а не к Зухре! И ведь заклятие было сделано так, что его ничем не снимешь! Как теперь сделать «отсушку»? Как навести на Хадижу любовную порчу?! Зухра металась по комнате, не зная, что предпринять.
Дальше события доказали, что ее колдовство начало действовать немедленно: и свекровь рассердилась на ее долгое отсутствие, нажаловалась Фариду.  Тот, конечно же, отругал ее и пригрозил отправить в Марракеш – перебирать гнилые цитрусы. Пора готовить склад под новый урожай, отбраковать плохие ящики, расчистить территорию под новые коробки и ящики. Дел там много, и Фарид сказал ей, что наймет меньше людей, но отвезет туда ее, чтобы там она занялась делом, не имея возможности вредить семье.
Зухра расстроилась, услышав его угрозы. А когда и в этот вечер, после ссоры с ней, он отправился ночевать к Хадиже, хотя эта ночь была не ее, а Зухры, женщина окончательно уверилась в силе магии, которая в этот раз обернулась против нее же.
- Фарид полюбит эту змею! С моей же помощью! Что делать? Что? – прислонившись лбом к общей между комнатами стене, грызла она ногти, не замечая этого, как случалось, когда Зухра была страшно расстроена, растеряна или напугана.
Желая испортить любовникам приятное времяпрепровождение, Зухра решила среди ночи заняться «уборкой» в своей комнате, с грохотом вываливая из шкафа и сундуков, комода и ящиков стола всевозможные вещи. Чем громче ударялась вещь о пол, падая мимо лежащего на полу ковра, тем в большее бешенство впадала Зухра. Она готова была всё порвать, сломать, разбить. Ещё немного – и она начала бы швырять в стену между комнатами твердые предметы!
Ваза с розочкой на боку, которую они с Фаридом заказали совсем недавно у почившего теперь горшечника из Феса, была у нее в руке, когда в комнату вбежал Фарид.
- Ты что творишь?!  С ума сошла? Мой сын проснулся. Ты это специально устроила? – понял мужчина, оглядевшись по сторонам. Комната производила впечатление разгромленной. Впрочем, так и было.
…Хадижа ничего этого не видела, она слышала только их крики.
После того, что произошло между супругами – ради чего и зашел к Хадиже, как к жене, Фарид, она успела уснуть рядом с захрапевшим мужем, проверив, что сын тоже крепко спит. Но вскоре и она, и Фарид вскочили, когда громко заплакал Амран.
- Что с ним? – испугался мужчина. – Заболел?
- Нет, наверно, испугался, - с досадой сказала Хадижа, когда за стеной что-то снова с громким стуком упало. Она не стала говорить мужу, что кожей чувствует волну агрессии, которая просачивается через стену из комнаты Зухры. Таких образных сравнений Фарид не воспринимал. Ещё и обвинит ее в том, что она снова настраивает себя против Зухры.
Но Фарид тоже услышал звуки за стеной и решил узнать, что там происходит. Потом Хадижа слышала только голоса Зухры и мужа, раздающиеся в соседней комнате. После случившегося скандала Фарид к Хадиже доспать не вернулся, ушел к себе.
Но когда всё успокоилось, Хадижа уложила Амрана спать и легла сама, вдруг открылась дверь и вошла всклокоченная Зухра.
Хадижа не выключала на ночь светильник. Ажурный кованный светильник с большой свечой внутри горел почти всю ночь. Ведь Хадиже не раз приходилось ночью вставать, чтобы проверить, как спит сынишка. Иногда он просыпался с голодным плачем, а порой у него пучило животик. А чтобы не возиться в темноте со светильником, не зажигать свечу снова, приходилось оставлять светильник зажженным.
И вот теперь из полумрака выступила фигура разъяренной Зухры. Только что уснувшая Хадижа спросонья едва успела ее рассмотреть и понять, кого видит перед собой, что это вовсе не сон, как Зухра подбежала к кровати, схватила Хадижу за рукав ночной рубашки и попыталась стянуть вторую жену с постели.
- Вставай, змея! Посмотри на меня! Взгляни мне в глаза! Хочу, чтобы ты хорошенько проснулась и запомнила: Фарид – мой мужчина! МОЙ!!!! Или ты уже забыла наш разговор? Ты меня плохо поняла?
Хадижа и сама соскочила с кровати и выдрала рукав из цепкой руки Зухры.
- Ты что? С ума сошла, что ли?! Я Фарида позову, пусть он тебя накажет!
- Только посмей его позвать! Это наше с тобой дело, нечего его впутывать в наши отношения, сами давай разберемся. Гадюка ядовитая, вот ты кто! Решила настроить его против первой жены? Думаешь, если он спит у тебя вторую ночь, так ты сможешь занять рядом с ним мое место? Не выйдет! Кто – я, а кто – ты?! Он спит с тобой, потому что так положено, иначе – харам. И ему нужен ещё один сын, ещё два сына, пять, десять сыновей! Как только ты снова забеременеешь, он забудет дорогу в твою комнату! И ты сама об этом знаешь!
- Говори тише, иначе разбудишь моего сына! – прошипела Хадижа. – Хочешь выяснить со мной отношения? Хорошо. Фарид – и мой муж тоже. Он был моим, когда ты ещё жила возле помойки, куда Фарид и сид Рахим ходили покупать корм для осла. Ты хитростью вмылилась в нашу семью, стала женой Фарида. Ты хочешь лишить меня мужа? Не выйдет, я люблю Фарида и никогда от него не откажусь!
- Любишь? – перекосилось от злости и ревности лицо Зухры. – Что ты знаешь о любви? Фарид любит меня! И я его люблю. Нашей любви уже много лет! Мы познакомились пять лет назад, когда ты была ещё сопливой девчонкой. Тебе тринадцать лет было, когда Фарид и я… Моя любовь сильнее твоей! Ты появилась в нашей жизни совсем недавно. Ты не имеешь права любить Фарида, потому что он не твой. Он женился на тебе не потому, что выбрал тебя, а потому, что так было надо. Он не любит тебя, никогда не станет любить. Он мой, я тебе его не отдам. Не старайся завоевать его любовь.
- Нет, ты всё врешь. Ты говоришь так, потому что боишься, что у меня получится, и Фарид заметит меня и полюбит. И ты останешься ни с чем – в лучшем случае. А в худшем – вернешься на ту помойку, откуда Фарид тебя привел в этот дом.
- Змеища! Гореть тебе в пламени ада! Я не дам вам быть вместе. Тебе его не приручить! Фарид всегда будет моим. А тебе он даст развод. Я ничего не сделала, чтобы добиться вашего первого развода. Но это случилось. Фарид даст тебе и второй развод, и третий – последний! Тебя отошлют к отцу в Бразилию, Фарид отберет у тебя своего сына, а твой отец найдет тебе другого мужа! – говорила Зухра, чеканя каждое слово, а ее лицо полыхало от гнева. Это было если не заметно, но вполне понятно даже в почти полной темноте комнаты. Даже ее тень, мечущаяся на стене, казалась пышущей злобой.
- Убирайся! – коротко, но жестко сказала Хадижа.
Зухра остановилась и постаралась справиться с собой. У нее это получилось не сразу, потому что выдавить ядовитую улыбку она смогла только после того, как Хадижа вытянула руку в сторону двери и, выставив указательный палец, четко повторила:
– Вон!
- Хадижа, запомни мои слова: Фарид тебе не достанется!
Только после этого, нацепив на лицо змеиную ухмылку, Зухра скользнула к двери, но на пороге столкнулась с ларой Джабирой.
- Что тут за шум? Невозможно уснуть. Вы видели, сколько сейчас времени? Скоро утренний намаз! Я пожалуюсь Фариду на вас. Почему вам не хватает дня, чтобы поговорить? Вы ссоритесь теперь не только днем, но и ночью? Где мой сын? Разве он не ночевал в этой комнате? – огляделась по сторонам свекровь. – Зухра, не испытывай мое терпение!
Зухра молча убралась к себе.
Хадижа виновато подняла глаза на мать мужа.
- Лара Джабира, я ее не звала к себе. Она сама пришла и начала мне угрожать.
- Я слышала всё, что она тебе сказала. Хадижа, твоя беда в том, что ты не научилась удерживать возле себя мужа. Мало этого, чтобы он к тебе приходил в положенные дни. Нужно, чтобы он оставался у тебя до самого утра и не желал уходить.
- Но что я могу? – тихо заплакала Хадижа.
Женщина покачала головой и вышла из комнаты.

… Утром Зухра и Хадижа поняли, что лара Джабира сдержала слово и пожаловалась сыну на ночной скандал в комнате второй невестки.
- Зухра, так тебе мало того, что ты устроила нам с Хадижей? Ты ещё и вернулась после того, как я ушел спать в свою комнату?! – разгневался Фарид. – Кобра, чего ты добиваешься? Я тебя накажу: неделю будешь обходиться без мужа. Будешь спать одна. Все ночи этой недели будут принадлежать Хадиже. И ещё: чтобы у тебя не возникло соблазна опять что-то натворить, сегодня ты будешь спать во дворе. Я выставил старый диван возле стойла ослов. Вот там и ляжешь сегодня.
- Фарид, но сейчас холодные ночи, она там простынет, - заметила лара Джабира. – Если Зухра разболеется, кто будет работать?
- Третья жена! Возьму третью жену, она и станет тебе помогать, мама. Я так решил. Скоро приедет дедушка Рахим. Он звонил мне и сказал, что он давно не виделся с сидом Абдулом и хочет пригласить его к нам в гости в ближайшее время. К тому же – с сидом Абдулом желают поговорить два наших соседа, у которых подросли сыновья, теперь им нужно найти невест. Старики замыслили устроить их судьбы. Никто не справится с этим лучше сида Абдула. В Мекнесе его ждут с большим нетерпением.
Хадижа и Зухра насторожились. Они обе поняли, к чему клонит Фарид, и не ошиблись:
-  Я подумал, что тоже мог бы попросить сида Абдула найти мне жену. Или даже ещё двух. То, что ещё недавно делали по дому мои сестры, будут делать мои жены. Зухра никуда не годится, кроме черной работы. Хадижа должна заботиться о ребенке. А две молодые сильные девушки займутся домашними делами, - улыбаясь матери, пояснил Фарид.
- Не думаю, что они здесь уживутся, -  негромко сказала Зухра, но была услышана.
- А тебе я дам развод, Зухра. Если не понимаешь слов, то получишь развод и снова окажешься на улице.
Фарид сердито глядел на нее, насупив брови.
- Поговори ещё, и увидишь, чем это для тебя закончится.
Он скользнул взглядом и по Хадиже, но она молчала. Стояла бледная и печальная, с пустой бутылочкой в руках.
- Ты оставила моего сына одного? – придрался Фарид и к ней.
- Я уже иду, Фарид. Ждала, когда закипит вода в чайнике, - начала она оправдываться.
- Когда здесь появится третья жена, она и станет помогать тебе ухаживать за ребенком, - прищурил глаз Фарид.
- Я и сама справлюсь с Амраном, - вздохнула Хадижа, не поддаваясь на его провокацию. Фариду, кажется, это даже понравилось. Он решил, что Хадижа становится послушной и покладистой.
Зухра же злобно фыркнула, развернулась и убежала из кухни в коридор. Ее голые пятки застучали по ступенькам лестницы.
- Я ухожу по делам, вечером вернусь. На ужин сделайте таджин с курицей. Что-то мне захотелось цыпленка с овощами.
- Иди, сынок, мы всё приготовим. Да пребудет с тобой Аллах!
Фарид ушел, а лара Джабира так и не дозвалась Зухру, которая настолько разозлилась из-за планов Фарида взять ещё двух жен, что где-то спряталась и не сочла нужным отвечать на призывы свекрови.
Расстроенная женщина сама занялась делами на кухне.

…Зухра же взбежала на плоскую крышу дома и там бросилась на лежак, где часто отдыхала летом, дыша свежим воздухом в хорошую погоду. Потом она встала и подошла к краю крыши, откуда был виден двор, где стояла постройка для ослов. О, так Фарид не солгал, сказав, что старый диван был отнесен к стойлу ослов. И там она должна сегодня ночевать?
Зная мстительный характер мужа, Зухра задумалась, не стоит ли ей заранее отнести вниз и спрятать пару одеял? Ведь лара Джабира сказала правду: ночи ещё очень холодные. И еды оставить там же. Но как она сможет спать на вонючем диване, рядом с ослами, которые тоже не розами пахнут, а мочой и навозом? Да она и кусочка съесть не сможет! И уснуть тоже.
Но она итак не сможет нигде уснуть. Ненависть к Хадиже душила ее, ревность не давала свободно дышать. Ааааа! Сказал ли Фарид правду, что возьмет ещё двух жен, или решил позлить ее и Хадижу? Вот овца! Даже не возмутилась, узнав, что могут появиться третья и четвертая жены! Точно говорят: отрубив собаке хвост, овцу не получишь. А здесь как бы наоборот. Овцу в собаку не превратить. Однако с ней ночью вечно рыдающая Хадижа вдруг показала зубы.
Зухра была удивлена тем, что Хадижа осмелилась ночью дать ей отпор. И эта колючка пустыни решила бороться с ней за Фарида? Куда ей! Но как она заговорила! Зухра дала себе слово отомстить девчонке, посмевшей так с ней разговаривать. Хадижа наговорила много оскорбительных для Зухры слов, поэтому и за свои слова она тоже должна ответить. И не только за слова, но и за желание отобрать у нее любимого мужчину.  Зухра дала себе слово найти способ страшной мести.
А если Фарид приведет в дом даже не двух, а хотя бы ещё одну жену – месть Зухры тоже будет страшна. Она отомстит! Но Зухра понимала, что такая задача окажется куда сложнее, чем справиться с Хадижей, беззащитной в доме мужа.
А вот появись у Фарида третья жена, положение изменится. Не о Хадиже речь, она станет никем, просто тенью сына Фарида в его доме. Но уязвимой станет сама Зухра. Ведь у новой жены будут рядом родственники, которые захотят, чтобы молодая жена избавилась от родства с племянницей известной в Марракеше, и не только там, шуафы. Фарид, если на него будут давить, может и подчиниться, дать развод Зухре и прогнать прочь. Она не сможет обижать и даже попытаться избавиться от местной девчонки, которая то и дело станет жаловаться на нее отцу и братьям, матери  и сестрам. И тогда они выживут Зухру из дома Фарида, а не она – соперницу.
- Значит, нужно сделать все, чтобы не допустить новой женитьбы Фарида! Но как это сделать? – задумалась злодейка.
Так ни до чего умного не додумавшись, Зухра решила тщательно проследить за сидом Абдулом, когда он явится в Мекнес с визитом. Но она понимала, что переубедить старика будет невозможно, тем более, если попытается это сделать она. А если подговорить на это Хадижу? Всё-таки это родной дядя ее отца! Неужели Хадижа не захочет забыть все склоки с Зухрой, чтобы объединиться против общей беды – новых жен?
- С такой овцой, как Хадижа, жить легко, даже если иногда придется делить с ней мужа. А вот другие жены могут оказаться мне не по зубам, - задумалась Зухра. – Что же делать?


17. Часть 24. Глава 17. Болезнь Фарида. Возвращение деда Рахима.

…Ещё не был готов таджин, тот, которого  так захотелось отведать Фариду, как сын лары Джабиры вернулся домой. Фарида трясло, ему было плохо.
- Сынок, что с тобой? У тебя жар? – забеспокоилась лара Джабира.
- Не знаю, но что-то мне нехорошо, - признался вымученным голосом Фарид.
- Иди к себе в комнату, я принесу тебе попить и еду.
- Нет, мне не хочется есть. А пить…
- Сделаю тебе отвар. Иди, отдыхай. И мятного чаю заварю.
На кухне Зухра спросила, что случилось с ее мужем. Чем он болен? Но свекровь, с подозрением посмотрев на нее, ничего не ответила.
- Я разбираюсь в болезнях, пойду и сама узнаю, что с  ним, - сказала Зухра и выскочила в коридор.
- Как бы она сама и не отравила моего сына! Или навела порчу в отместку за то, что сын решил отправить ее ночевать к ослам, а сам будет всю неделю спать у Хадижи?
Женщина решила сразу же все прояснить.
- Стой, Зухра! Вернись, немедленно! – приказала она.
Зухра с удивленным лицом спустилась с лестницы. Так свекровь с ней давно не разговаривала.
- Не  твоих ли это рук дело? Может быть, Фарид заболел не случайно?
- Вы это о чем? Вы думаете. Что я… Я? Чтобы я причинила вред моему любимому Фариду?!
-  Тебя обозлило решение Фарида лишить тебя на неделю его постели?
- Ах, вот Вы о чем, лара Джабира! Фарид «наказал» меня так потому, что знал: завтра у меня начинаются критические дни, значит, четыре-пять дней я буду нечиста. Он в любом случае не стал бы приходить ко мне.
- Нахалка, как не стыдно тебе рассказывать мне такие вещи?!
- Но я пытаюсь объяснить, что не считаю отлучение меня на неделю от супружеских обязанностей наказанием. Это сказки для Хадижи. Пусть думает, что я наказана за то, что пришла ночью в ее комнату! На самом деле всё не так.
- Смотри, Зухра, если моему сыну станет хуже, я тебя собственными руками задушу. Живой ты не выйдешь из этого риада, если моего сына не станет.
- Я тогда и сама уничтожу любого, кто покусится на моего мужа! – огрызнулась Зухра и, не попросив позволения, ушла, сочтя, что объяснение было дано исчерпывающее.
- Нет, не верю я ей, - сама с собой заговорила мать Фарида. – Это козни Зухры. Если и не отравила, то сглазила, порчу на сына моего напустила. Вот он и заболел так внезапно.
Когда лара Джабира побывала у сына, она отправила Хадижу вниз, чтобы та принесла ему свежего мятного чаю, а заодно проверила таджин – готов ли.
- Выключи его в любом случае. Стоит на огне давно, пора ему приготовиться, - напутствовала ее свекровь.
Хадижа вернулась красная и испуганная.
- Что случилось? С Зухрой опять сцепилась? – рассердилась женщина. – Разве сейчас время ругаться? Ваш муж заболел!
- Лара Джабира, я видела, как Зухра что-то заваривала в медном ковшике, какие-то травы. Вдруг она отравит Фарида?
- Что? Какие ещё травы? Что это она задумала? – испугалась и свекровь.
- Вот что, Хадижа. Придется тебе ухаживать и за сыном, и за мужем. А я буду на кухне за едой присматривать. Ничего не давай Фариду пить из ее рук. Только то, что приготовим мы с тобой. Не верю я этой ведьме.
Фарид открыл глаза и посмотрел на них понимающе.
- Ты всё слышал, сынок? Неужели она решила тебе отомстить?
- Хадижа, не оставляй одного моего сына. Где Амран? Принеси его сюда, пусть будет рядом.
Хадижа побледнела.
- Сейчас, сейчас принесу! – и она выбежала из комнаты. Пока она собирала сына, чтобы перейти туда, где лежал Фарид, лара Джабира встала на пороге и попыталась не впустить к сыну Зухру.
- Лара Джабира, что это с Вами? Я сварила отвар лекарственных трав для своего мужа, чтобы снять лихорадку.
- Или ещё больше его отравить?! Нет, уходи, Зухра.
- Никого я не собираюсь травить! Этот отвар многим знахаркам знаком. Спросите у любой целительницы. Все берут эти несколько трав, чтобы снять лихорадку.
- Вон пошла, сказано же тебе! И если кто-нибудь из нас ещё заболеет, я полицию вызову. Зухра, уходи. Иди двор мести, вон там сколько песка нанесло!
Зухра зло опустила стакан с отваром на пол у двери, развернулась и пошла вниз. Отправилась ли она мести двор или просто где-то села и бездельничала, лара Джабира выяснять не стала. Но Зухра оставила их в покое на несколько часов. Женщина сама заварила для сына травяной чай, который, к ее радости, принес Фариду облегчение.
- Хадижа, останься с мужем и не разрешай Зухре входить в комнату. Мне нужно срочно сходить на медину. Продукты заканчиваются. Пожалуй, я Зухру с собой захвачу, если найду ее. Так и тебе спокойней будет.
Когда свекровь ушла, Хадижа оставила Амрана на постели у Фарида, который положил ребенка себе под бок, а сама отправилась вниз на кухню. Нужно было что-нибудь перекусить, чтобы сын не остался без материнского молока. Хадижа уже начинала опасаться, что из-за переживаний в последние дни молока у нее стало меньше.
Захватив оставленный Зухрой стакан, она спустилась вниз и вошла на кухню. Вылив ведьмино варево в раковину, она тщательно вымыла стакан и только после этого наложила себе еды в тарелку. Ела Хадижа быстро, как будто чувствовала, что необходимо поторопиться. Ведь лара Джабира так и не сообщила, нашла она Зухру или нет, пошла она на рынок одна или с Зухрой? А если кобра затаилась, а, дождавшись ухода свекрови, теперь выползет и покусится на Фарида или Амрана? Сможет ли больной и ослабевший Фарид защитить ребенка?
Хадижа быстро сжевала кусок цыпленка, проглотила смесь тушеных овощей, выпила мятный чай и налила стакан чаю для Фарида. Шагнув из кухни в коридор, она столкнулась лицом к лицу с Зухрой. От неожиданности ей показалось вдруг, что душа ушла в пятки.
- Хадижа, быстро ты поела. А я тебя жду. Решила не беспокоить, когда увидела, что ты кушать села. Не хотелось скандалить с тобой за столом. Тебе же нужно спокойно покушать, чтобы прибыло молоко для сына Фарида.
- Что тебе нужно?
- А что ты несешь в стакане? Это для тебя или для нашего мужа? Чай с мятой?
- Отойди!
- Хадижа, ты напрасно вылила отвар, который я приготовила для мужа. Я никогда не сделаю ему ничего плохого. А вот тебе могу.
- Не сомневаюсь. И ты уже делала – не раз. А чай Фарид будет пить только из моих рук или из рук матери. Он сам тебя боится. Знает, на что ты способна. Пусть он тебя и защищал всегда, зная о тебе правду, но за свою жизнь он опасается и доверять тебе не станет.
- Хадижа, не надейся, что, оставаясь рядом с Фаридом, ты завоюешь его любовь. Он меня любит. А если захочет ещё кого-нибудь полюбить, то влюбится в новую жену, которую ему сосватает твой родственник. Но меня он не забудет. И ту, другую, он долго любить не сможет. Ко мне вернется, ее отвергнет, как тебя. Он всегда возвращается ко мне.
- Зухра, отойди с моего пути. Мне нужно отнести мятный чай мужу. Чего ты хочешь? Ещё одного скандала?
Наверху заплакал ребенок. Зухра прислушалась.
- Иди. Иди-иди! Только тебе лучше подумать о том, что нам с тобой стоит не ссориться, а действовать сообща, чтобы Фарид не взял ещё жен. Мне-то что, меня все его жены будут бояться, а вот тебе плохо придется.
- С чего это ты решила меня пожалеть? Радуйся, если мне плохо придется, как ты говоришь.
- Ты глупа, Хадижа. Лучше вдвоем делить мужа, чем вчетвером.
- У моего отца недавно было три жены. Мы хорошо жили, нам было весело, я дружила с каждой женой отца, - солгала Хадижа, обходя Зухру и поднимаясь на первую ступеньку  лестницы.
- Я тебе не верю, Хадижа. – усмехнулась соперница. – Ты не умеешь врать.
Хадижа не стала отвечать и поспешила наверх в комнату, где плакал Амран, а Фарид ждал обещанный чай.
Поставив на столик у кровати стакан с горячим мятным напитком, Хадижа подхватила орущего ребенка на руки, а Фарид обхватил дрожащими пальцами стакан. Он не успел допить чай, как в комнату ввалилась, зацепившись бабушей за порог, Зухра, в руках которой тоже был стакан, но с травяным отваром.
- Решила тебя полечить. Знаю, что Хадижа вылила мой отвар в раковину, но я сделала новый. Выпей, тебе станет легче.
- Нет, не хочу, - слишком резко отказался мужчина.
- Боишься? – рассмеялась Зухра.
Фарид молча смотрел на негодницу. Хадиже стало его жалко. Он ведь боялся Зухру, в самом деле – боялся, что она может его отравить.
- Лара Джабира уже давала Фариду отвар из трав. Ему нельзя пить ещё, можно навредить.
- Не лезь не в свое дело, Хадижа. Уйди из комнаты, оставь нас одних!
- Нет, это тебе следует уйти, мне свекровь велела тебя не подпускать к Фариду.
- Да ты что? Аллах-Аллах! Смотрите-ка, какое препятствие – Хадижа. Пошла сама вон! Теперь Я буду ухаживать за моим фараоном!
- Зухра, хватит орать, у меня голова раскалывается! Уходи лучше ты. Хадижа хотя бы молчит.
- Но, Фарид… А если ты заразный? Ты не подумал об этом? А если ты заразишь сына? Ты взрослый и крепкий мужчина, а ребенок новорожденный и слабый. Если он заболеет, то может умереть. Тебе не страшно?
Фариду не приходило подобное в голову, как и Хадиже. Они со страхом переглянулись.
- Хадижа, унеси ребенка в свою комнату. Ты, Зухра, тоже уходи. Вдруг и тебя заражу? – усмехнулся он. - Кто тогда матери станет помогать? А ещё одну жену или служанку я не скоро ещё смогу привести в дом. И дай мне мой сотовый, я матери позвоню. Узнаю, куда она ушла, где так долго ходит. Лучше бы тебя послала на медину.
- Фарид, надо бы врача вызвать, - выходя, посоветовала Хадижа. – Врач точно скажет, заразная ли у тебя болезнь или нет.
- Мать вернется, пусть позовет нашу соседку. Тетя Айша хорошо разбирается в болезнях. Она лучше врача скажет, что со мной случилось. Зухра, тебе не страшно узнать, что скажет тетя Айша?
- Нет, с чего бы? Я тебя не травила, ничем не кормила, не поила, мои отвары твоя мать приказала Хадиже вылить, а свежий отвар ты сам пить не захотел. Мне нечего опасаться. Пусть вторая жена боится. Она могла тебя отравить из ревности, чтобы со мной не делить. Ха-ха!
Хадижа, почти переступив порог, вдруг замерла и повернула голову в сторону мужа.
- Иди, Хадижа. Не обращай внимания на ее слова. Я устал от ваших склок. Хочу спокойно полежать и даже поспать.
- Как я могу оставить тебя наедине с Зухрой, если твоя мама велела мне позаботиться о тебе?
- Это и мой муж, - уперлась Зухра. – Я – первая жена, а не ты! Прочь, Хадижа! И смени пеленки своему сыну, какашками даже через полкомнаты воняет!
Хадижа предпочла не связываться и ушла к себе, чтобы позаботиться о сыне.
Но когда вернулась лара Джабира, Фарид спал, и женщина прогнала Зухру из комнаты.
- Теперь я позабочусь о сыне. Ты же так и не подмела двор. Быстро займись уборкой возле фонтана!
Но вскоре случилось новое происшествие: у Амрана начался понос.  Врача вызвали сразу же.
- Это Зухра виновата! Это она отравила моего сына! Сначала – Фарида, а  потом ребенка! Она мне ночью угрожала! Вот и сделала! – паникуя, рыдала Хадижа в ожидании детского доктора.
- Не я, не я! Я не виновата! Я никого не травила, не травила! Аллахом клянусь!  - ощетинилась Зухра, узнав об обвинениях. Она выглядела как загнанный в ловушку зверь. Все смотрели на нее с подозрением.
Но прибывший врач охладил бушующие страсти. Расспросив Хадижу, что она ела в течение дня, он сделал вывод, что некоторые продукты не пошли на пользу ребенку.
- То, что ест и пьет мать, сказывается на грудном молоке. А ваша еда вызвала раздражение желудка у вашего сына. Он ещё такой маленький, что нужно много раз подумать прежде, чем что-то скушать.
Выписав лекарство для младенцев, оставив флакон, доктор ушел, а Зухра вздохнула с облегчением.
- Ты клеветница! – набросилась она на Хадижу. – Сама ешь всё подряд, а меня обвиняешь! Ты едва не умертвила сына Фарида, а вину хотела свалить на меня?
- Что же ты съела такое, Хадижа? – удивилась свекровь.
- Может быть, соленый лимон из таджина? Но это был небольшой кусочек! – оправдывалась неосторожная мать.
Фарид тоже счел нужным отругать вторую жену.
- Теперь думай сначала, Хадижа, а потом клади в рот! – сделал он вывод грозным голосом. Фариду к вечеру явно стало лучше. Он чувствовал себя почти совсем здоровым.
Зухра наблюдала за ними, наслаждаясь ситуацией. Пусть и Хадижу ругают, а то все ей только достается в последнее время!
А перед тем, как всем разойтись спать, позвонил сид Рахим и сказал, что он скоро приедет на такси из Марракеша. Пусть Фарид встретит его вместе с ослом. Ведь сид Рахим привез много всего из своего дома. Пол мешка фиников чего стоят! Орехи… Нести тяжело…
Фарид не позволил матери сказать старику, что он так сильно болел днем. Он подготовил обоих ослов и собирался отправиться встречать деда верхом на одном из них.
Мать переживала из-за того, что едва пришедший в себя сын оказался в безвыходном положении: и не встретить деда он не мог, но и ехать через пол Мекнеса по темному, почти ночному городу в больном состоянии тоже было опасно.
- Лара Джабира, я здорова, и я отправлюсь встречать сида Рахима вместе с Фаридом.
-  Ещё чего! – возмутился молодой мужчина, но его пошатнуло так, что, если бы он не держался за осла, он упал бы.
Лара Джабира согласилась отпустить сына вместе с невесткой.
- Иди, Зухра, но знай, что я тебе все ещё не доверяю.
Перед тем, как выехать за ворота, Фарид попросил мать приготовить к его возвращению травяной отвар, который так хорошо помог ему днем.
- Не знаю, что со мной, но раз дедушка вернулся, то через несколько дней хочу поехать на наши плантации. Пора бы там всё проверить. Мне нужно выздороветь к тому времени.
- Фарид, не беспокойся, сделаю отвар, - пообещала мать.
Зухра вертелась рядом.
- Мой фараон! Я тоже поеду с тобой! И, кстати, вместе присмотрим там служанку, которая не потребует от нас больших затрат. Я права, мой Фарид?
Мужчина обещал подумать.
Хадижа наблюдала за ними с грустью. Вот и всё, и как всегда! Сначала Фарид собирался наказать Зухру, велев ей спать на улице, забыв на  неделю о муже, а теперь он намерен взять ее с собой в Марракеш.  Наверно, Зухра права: Фарид ее очень сильно любит и никогда от нее не откажется!
…Спустя пару часов сид Рахим и те, кто отправился его встречать, вернулись домой.
Первым делом старик подошел к телефону и позвонил сиду Абдулу.
- Я жду тебя завтра, приезжай… Что?.. Хорошо, как скажешь, буду встречать тебя в это время. Аллах да сохранит тебя. С Каримой?! Лучше поезжайте на такси. Ехать-то от Феса меньше часа! Зачем мучиться на автобусе? Да-да! Согласен! И Кариму с собой возьми! Будем вам рады!
Услышав эту новость, больше всех обрадовалась Хадижа, но не показала вида. Карима тоже приедет? О, Аллах! Значит, она и привезет новости от матери и от всех остальных из Бразилии! До нее теперь мало что доходило. Она боялась рассердить Фарида, который так сильно повздорил с ее отцом и теперь был против того, чтобы она общалась даже с уважаемыми родственниками из Феса.
Хадижа даже забыла свои печали из-за примирения Фарида и Зухры. Она вернулась в комнату к сыну, которому стало лучше после ложки отвара, приготовленного ларой Джабирой, любящей бабушкой. Удостоверившись, что с Амраном все в порядке, животик у него больше не болит, поноса нет, она уложила его спать, а затем достала из шкатулки материнский кулон. Вернее, то, что от него осталось. Вторая часть зеленого камня, много лет служившего амулетом, оберегом для матери Хадижи, талисманом или как его ещё назвать? – досталась второму сыну Хадижи Джамилю. Ей стало известно об этом от Зорайдэ.
Хадижа подцепила пальцами золотую цепочку, на которой теперь висел уменьшившийся наполовину нефритовый камень, и вгляделась в его зеленую поверхность. Ей показалось, или камень изнутри как-то странно замерцал? Хадиже стало не по себе, в душу вполз страх, как будто кулон пытался предупредить ее о грозящей опасности.
- Знаю я, знаю, что от Зухры ничего хорошего ждать не приходится! У меня один враг – Зухра!
Она вздохнула и вернула кулон на место, в шкатулку.
«Как там моя мама и мой сыночек? Взглянуть бы на него хотя бы одним глазком!» - загадала она желание, не подозревая, что уже завтра оно исполнится.


18. Часть 24. Глава 18. Карима и сид Абдул в Мекнесе.

Рано утром, когда в Фесе ещё даже не рассвело, Ахмет привез Кариму к дому, где обитал сид Абдул. Но старик был уже готов к поездке. Он шагал по двору в ожидании Каримы. Лара Нурия, одетая в старенькую, теплую джеллабу, стояла тут же. Возле ее ног стояли сумки с гостинцами для Рахима и его семейства.  Слуга Юнус чистил осла, который неожиданно решил справить нужду прямо во дворе, едва его вывели из стойла. Недовольная лара Дуния отворачивала нос, стараясь держаться дальше от Юнуса и запряженного в путь до стоянки такси осла.
В ожидании Каримы сид Абдул продолжал разговор, который начался  даже не сегодня утром. Вчера он не всё смог высказать Дунии, поняв, что та принуждает Нурию отдать ей в неравноценный обмен лучшие украшения. Потрясенный такой наглостью и жадностью женщины, оказавшейся под крышей его дома, да ещё в качестве жены, старик до самого сна выговаривал нахалке, что он о ней думает. Он лично перебрал золото Нурии, заставив Дунию вернуть присвоенное, а затем спрятал украшения Нурии в сундук у себя в комнате, закрыв его на тяжелый замок.
Дуния продолжала зевать, широко раскрывая рот, лишь изредка прикрывая его ладонью.
- Бесстыжая женщина! Бессовестная и наглая одалиска! – бормотал старик, шагая по кругу во дворе, сцепив пальцы за спиной. Агатовые четки, зажатые в ладони, били его по телу, защищенному толстой светлой джеллабой. – Если бы я не заметил вчера твои манипуляции, ты бы ограбила Нурию!
- Ой, уж так и ограбила бы! – огрызнулась лара Дуния. – Аллах! Мы же с ней хотели поменяться украшениями. Всего-то! Воровки – твои внучки. И твоя бывшая жена. А я ничего плохого не сделала.
- Если лягушка не будет квакать, она лопнет! Так и ты, Дуния: не можешь не промолчать. Вор есть вор, украл ли яйцо, увел ли быка. Ты, Дуния, решила украсть вес золота, подаренного Нурии. Не ты ли кричала, что купленное вам золото должно быть одинаковым как по весу, так и по стоимости? Но ты «меняла» украшения в свою пользу! – пригрозил сид Абдул пальцем, остановившись для этого и расцепив пальцы.
- Никого я не собиралась обманывать! Хватит на меня клеветать, Абдул! Уезжай уж поскорее! Где эта Карима? Проспала, наверно! Это она пол ночи миловалась со своим Ахметом, а потом встать не смогла.
Теперь сид Абдул стоял на месте, перебирая четки, не сводя грозного взгляда с ни чем не пробиваемой жены.
Услышав последние слова, сказанные Дунией, и Абдул, и Нурия возмущенно ахнули.
- Не стыдно тебе, Дуния?!
- Что я слышу, одалиска?!
- Одалиски – твои обе внучки и их бабка! – отрезала Дуния, мечтавшая скорее вернуться в теплую спальню, чтобы залезть под одеяло и спать дальше. Здесь же, во дворе было холодно и промозгло. В темноте ветер гнал по двору какой-то мусор, задувая Дунии снизу под джеллабу и даже стараясь проникнуть под наброшенный на голову платок.
- Какой только гадости от тебя, Дуния, не услышишь. Ты будешь гореть в пламени ада, подвешенная за язык! – предвещал сид Абдул.
- А вот пойду и позвоню в дом сиду Али. Пусть-ка ответит, вышла Карима на медину или нет, - гнула своё, не слушая речи старика, лара Дуния.
- Женщина без стыдливости – что пища без соли, - упрекал ее сид Абдул.
- Иду звонить! – ответила ему на это Дуния, но как раз в этот момент кто-то постучал в дверь риада. Юнус метнулся открывать. Осел был уже почищен и готов к движению по медине.
Едва только распахнулась дверь, как послышался громкий голос Каримы.
- Салам алейкум, сид Абдул! А мы едем и думаем, не рано ли мы к вам собрались? Хорошо, что Вы уже встали. А то неловко получилось бы.
- Нет, ты ещё и задержалась. Я-то уже давно встал. Ну, всё. Выходим, Юнус, выходим. А ты, Дуния, выноси сумки! А то Нурии тяжело с этим справиться.
Карима – верхом на одном осле, а сид Абдул – на другом - осле  из своего дома, сопровождаемый до такси Юнусом, двинулись по медине. Ахмет следил за тем, чтобы по дороге не потерялось ничего из многочисленной поклажи, собранной в доме сида Али сердобольной и заботливой Зорайдэ.
Но двигаться по пустынным улицам ранним утром было очень удобно. Почти никаких прохожих им не встретилось. Сид Абдул переживал лишь о том, что из-за Дунии у него вылетело из головы то, что он хотел в качестве наставлений оставить Нурии. Дел в доме было множество, но станет ли Дуния искать себе работу, если он не ткнул ее носом в то, что должно быть сделано непременно?
- Рой колодец, закапывай его, но слугу без дела не оставляй. Это же верно и для некоторых жен. Бог сотворил мужчину – и отдыхал, а сотворил женщину – и все потеряли покой. Дуния из тех, кого следует занимать делом, пока она сама не нашла способ себя занять, но такими делами, которые никак не пойдут на пользу семье, - возбужденно рассуждал старик, зная, что его слышит не только Юнус, но и Карима с Ахметом. Он не говорил впустую. Ему внимали.
Выговорившись, сид Абдул подозвал ближе к себе Юнуса и начал перечислять, что тот должен сказать от его имени ларе Нурии, которая должна будет распорядиться в доме, распределяя домашние хлопоты между служанками и деля домашнюю работу со второй женой.
- И непременно скажи, что, когда я вернусь сегодня вечером, я спрошу с Дунии, чем она занималась в течение дня. Аллаааах! Я не позволю ей бездельничать в своем доме. И вот что сделай: если у Дунии не будет никакой работы, ты, Юнус, достань из кладовки мою старую джеллабу, которую Нурия собралась порвать на тряпки, сам прорви в ней карман и отдай Дунии, чтобы она его тщательно зашила. Скажи ей, что это я так велел, решил не выбрасывать старую, надежную вещь, так вернусь – проверю. Не сделает – накажу.
- Да, сид Абдул, всё выполню, - с готовностью пробурчал верный слуга.
- За Дунией нужен глаз да глаз. Иначе она снова ввяжется во что-нибудь. Женщина захочет – сквозь стену пройдет. Где шайтан не сможет, туда женщину отправит. Так ведь говорят? А Дуния любого шайтана обойдет!
Слушая сида Абдула, Карима, видя, что он уже перешел на народное творчество, тоже решила напомнить ему знакомую поговорку:
-  Женщина что ослица – без палки не угомонится. Так мой дядя любил говорить.
Ахмет, которому не нравилась эта черта характера Каримы- влезать в чужие разговоры и поучать, ткнул ее палкой в бок. Она охнула и замолчала, оглянувшись на мужа.  Сид Абдул же согласно кивал и ехал на осле дальше, вслух рассуждая о женах и женщинах.
- Отец охраняет ее в детстве, муж  - в молодости, сын – в старости, нельзя предоставить женщину самой себе!
Пока они добрались до знаменитых ворот Феса, где в ожидании пассажиров стояли такси, Карима с мужем и Юнус выслушали множество поучений уважаемого сида Абдула на семейные темы.
-… Дуния только и знает, что жаловаться на судьбу: мол, была одинока - ела чечевицу, вышла замуж – опять ее ем. Но она даже не задумается, что замуж выйти - легко, мужу рубаху сшить – трудно!
Карима с благоговением вперила взор в спину сида Абдула, потому она не видела, с каким чувством кивал ее муж Ахмет, слушая такую речь друга сида Али. Не о собственной ли жене думал он в этот момент?
Заказанное заранее такси ждало старика и Кариму, поэтому из Феса выехали без промедления. Уже сидя в машине, Карима спохватилась, что забыла ещё на медине спросить у сида Абдула: не забыл ли он захватить журнал? Полюбопытствовала во время поездки. Сид Абдул ответил, что журнал – главная изюминка его поездки. Как же он мог его забыть?
Т.к. старик похлопал себя по карману, Карима сделала вывод, что журнал находится именно там, а значит, утянуть вожделенное издание пока никак не получится. Карима была готова к тому, что сид Абдул завалит ее расспросами, что, мол, такое везет Карима в объемных сумках. Но старик задремал, как только оказался в теплом уютном салоне авто.
Тогда и Карима прикрыла глаза и задумалась над возложенной на нее миссией. Задание ей было доверено простое, но очень важное. Кариму распирало от гордости. Это было не просто услуга, она могла спасти жизни и изменить судьбы Жади и Хадижи и двух маленьких сыновей Фарида. Только бы сид Абдул не оказался проворнее, чем она! Что ему стоило сунуть руку в карман и вытащить журнал, как только сид Рахим обнимет приятеля, выждав, когда сид Абдул выйдет из такси?
«Я должна отвлечь его внимание от журнала, сделать так, чтобы он забыл про статью. Надо накрутить дядю Абдула разговорами о ларе Нурии и ларе Дунии. Только так», - размышляла вовсе не глупая Карима.
 Вчера в ювелирной лавке Карима смогла сравнить двух жен сида Абдула. До этого она как-то не обращала внимания на то, насколько две женщины отличаются. Лара Нурия была бедно одета, ходила почти в обносках, даже  золото покупать явилась в старенькой потрепанной джеллабе, с затрапезной сумкой, в которой только овощи с рынка носить.
Но как выглядела лара Дуния, особенно – на фоне первой жены! И джеллаба новая, с вышивкой. И платок яркий, красиво повязанный, и сумка кожаная, модная, кокетливая. Сыновья купили или подарили. Да и сама лара Дуния заботилась о себе, не то, что лара Нурия! И все потому, что Нурия заботилась о любимом сиде Абдуле, только о нем и думала, всю жизнь провела в заботах о нем, а лара Дуния жила ради себя самой.
А обувь! Бабуши Нурии сродни только бабушам сида Абдула! А у лары Дунии в холодные месяцы на ногах красовались импортные ботинки или сапожки. Но бабуши она тоже носила, однако, они были высокого качества и украшенные красивой вышивкой и стеклярусом.
Лара Дуния держалась уверенно, красивая, полная, шустрая, не скажешь, что она вторая жена, а лара Нурия – скромная, с палкой, вызывающая жалость и сочувствие, а ещё и удивление, когда выяснялось непосвященными, что эта женщина – первая и любимая жена самого сида Абдула! И тогда становилось понятно, почему сам старик называл вторую жену – лару Дунию – одалиской.
Но это были сплетни и пересуды людей с медины. А Кариму волновало другое: случился ли вечером в доме сида Абдула обмен золотом между Нурией и Дунией или нет. Она бы нисколько не удивилась, узнай, что Дунии это удалось провернуть. Ведь про таких, как она, говорят: девять отдаст, а десять возьмет. Сама дает один финик, а берет целый мешок. Карима знала пословиц и народных мудростей не меньше, чем сид Абдул. Но на медине старик, сказав много плохого о Дунии, что-то не стал ничего упоминать про золото. Может быть, выговорился вчера?
О том, что рассказала ей Зорайдэ, Карима старалась не думать, она всю ночь не могла сомкнуть глаза – от потрясения. Вот что совершили Жади с Назирой! Ребенок заболел, они его отнесли знахарке, а отдать Фариду не успели! И Хадижа какова! Участвовала в обмане! Но девочку понять можно: очень испугалась и мужу про второго ребенка не сказала. А теперь уже поздно и страшно. Но лара Назира потрясла Кариму больше всех. Грозная племянница сида Абдула  встала на сторону Жади и помогала ей и Хадиже. 
Теперь Жади вынуждена изображать из себя мать собственного внука, а ситуация зашла в тупик, как выразилась Зорайдэ. Но это не ее слова – была уверена Карима. Так мог выразиться только дядя Али. Жади и Хадижа боялись признать оплошность и были вынуждены продолжать всех обманывать. А правда – она как острый нож из мешка – всегда выход прорежет. Вот и едет теперь Карима в Мекнес со строгим наказом от Зорайдэ перехватить журнал любым способом, пока ещё можно предотвратить катастрофу.
У Каримы всё внутри переворачивалось от желания побыстрее узнать, чем однажды закончится эта запутанная история. Но вмешиваться самой Кариме в эти дела было категорически нельзя. Как Аллах решит, так история и распутается. А Аллах знает лучше. Так всегда говорит дядя Абдул. А он очень умный.
Когда они приехали в Мекнес, на станции их встретил сид Рахим. Привел и осла – для сида Абдула. А ещё один осел был оседлан для перевозки поклажи. Поэтому Карима все привезенные сумки с гостинцами ( и свои, и сида Абдула) водрузила на животное и укрепила так, как ей подсказал сид Рахим.
- Чего же это вы столько привезли? – не сдержал любопытства старик.
- Ой, да чего там только нет! – тут же ожила Карима. – Памперсы для ребенка, выпечка всякая, платки женщинам в подарок от Зорайдэ и много всего. А сколько детских вещей сид Али и Зорайдэ накупили! Амранчику на несколько лет хватит! Ещё и другим детям останется.
- Каким – другим? – удивился сид Рахим. – Правнук у меня пока только один.
- Так ещё будут! Будут-будут, не сомневайтесь! Хадижа ещё двойню родит, вот увидите…. Или тройню, - опомнилась Карима и едва не прикусила язык. – Десятерых ещё дождетесь правнуков! Хадижа ведь такая молодая, чего ей стоит? Рожай каждый год по ребенку, да рожай!
- Замолчи, Карима, дай нам с Рахимом поговорить. Тебя не остановишь, так ты до дома трещать будешь! – заметил сид Абдул, велев знаком замолчать.
Карима закрыла глаза от облегчения. Уф! Кажется, старики не заметили ее оговорку. Права Зорайдэ, о, Аллах! Права-права! Карима не умеет держать язык в узде, не нарочно, но проговорится. Она только что так испугалась, у нее даже сердце бешено застучало и до сих пор ещё стучит, никак в себя прийти не может.
 А вот и риад! Карима, едва войдя во двор риада, начала поспешно снимать поклажу, удивляясь тому, что стариков почти никто не встречает. Вышла на улицу только лара Джабира, дочь сида Рахима. А где же Хадижа? Где другая невестка? А Фарид где же?
Всё выяснилось, когда вошли в дом. Оказалось, что Фарид срочно отправился за кормом для животных. Вчера не смог сходить. Хадижа возилась с малышом и вышла к гостям уже тогда, когда их провели в гостиную. Карима, конечно же, поднялась наверх вместе с Хадижей, с трудом неся в обеих руках по несколько сумок и пакетов, привезенных из Феса.
Зухра же в роли первой жены с удовольствием осталась ухаживать за мужчинами, которых лара Джабира усадила за стол. Хадижа не обратила на это внимания, но Карима забеспокоилась. Вот как выложит сид Абдул прямо сейчас журнал да ткнет пальцем в фотографию на обложке! И тогда Зорайдэ убьет Кариму!
Оказавшись в комнате, она заявила удивленной Хадиже, что ей очень нужно поговорить с дядей Абдулом. А потом Карима вернется к Хадиже, и они обо всем поговорят. Но она все-таки успела потискать маленького Амранчика, посюсюкать над ним, похвалить малыша. А потом сказала:
- Ты пока разбирай сумки. Там много всего. Даже Зухре платок привезен. Я попрошу Зухру тебе помочь. Не спорь, Хадижа. Потом сама всё поймешь. Пусть вторая жена тебе поможет.
- Карима, но вторая жена здесь – я, - простонала Хадижа, не желая, чтобы Зухра вместе с ней копалась в привезенных гостинцах.
- Так надо, Хадижа, так надо! – уверенно заявила Карима и покинула комнату, оставив девушку распаковывать сумки.
Внизу Зухра уже подавала гостю и деду Рахиму выпечку, пока лара Джабира разливала им горячий чай с мятой.
Войдя в гостиную, Карима отметила, какое тщеславное выражение застыло на лице Зухры. Кажется, соперница Хадижи наслаждалась положением первой жены.
- Поставь ещё чайник с водой, - сухо приказала свекровь Зухре.
Та молча вышла из гостиной, и Кариму это порадовало. Если она сейчас попросит сида Абдула отдать ей журнал, то Зухра не увидит того, что ей видеть не полагалось.
- Сид Абдул, пока вы чай пьете и выпечкой наслаждаетесь, можно мне показать Хадиже журнал? Вы мне его не дадите прямо сейчас?
- Журнал?..Ээээ.. Да, покажи Хадиже, Карима, пусть и статью обязательно прочтет. А я пока чаем наслажусь. У лары Джабиры всегда получается отменный мятный чай. Здесь, в Мекнесе, растет как будто совсем другая мята. Более ароматная, что ли. О, Аллах! Только Нурия может приготовить такой же чай. Но у нее столько дел, что мне совестно отрывать ее просьбами лишний раз принести мне свежего чаю. А моя вторая жена Дуния  ничего делать не хочет…, - к ужасу Каримы завелся старик.
Она закашляла, и сид Абдул вспомнил, зачем она пришла.
- Да-да, журнал, вот он…, - запыхтел старик, сражаясь в кармане со свернутым в трубочку журналом. Он его вытащил, но не без потерь: край обложки оторвался. Но потеря не была значительной: Карима убедилась, что фотография, ради которой ее отправили в Мекнес, цела. Прижав журнал обложкой к животу, Карима ретировалась в коридор, едва не столкнувшись с Зухрой.
Молодая женщина мгновенно оглядела Кариму с ног до головы. Журнал тоже был замечен. Но ее окликнула свекровь.
- Иди-ка сюда, не стой там. Вот что, Зухра, сбегай в пекарню, купи-ка свежих лепешек. Из-за вчерашних событий я забыла поставить второй раз тесто на лепешки. Остались уже черствые, но и их мало. А скоро вернется Фарид, и тогда хлеба не хватит. Иди быстро, нигде не задерживайся. К тому же, утром лепешки быстро распродаются, но ты сделай так, чтобы тебе хватило! Ты это умеешь, - усмехнулась женщина.
Зухре не хотелось покидать дом как раз тогда, когда прибыли гости, а она могла показать себя в роли первой жены, но как она посмела бы возразить свекрови? Пришлось взять протянутые ей деньги, захватить на кухне сумку и пойти в соседнюю пекарню.
Карима же, услышав приказание лары Джабиры, решила, что это подходящий момент, чтобы поговорить с Хадижей и, показав ей журнал,  уничтожить обложку. И она поспешила наверх.
Хадижу она застала среди разворошенных пакетов с памперсами, которые молодая мать отложила в одну сторону, картонных коробок с выпечкой, составленных одну на другую  на столике, и перед огромным раскрытым полиэтиленовым пакетом с платками и тканями. Сид Али и Зорайдэ не поскупились на подарки родственникам.
- Хадижа, какие красивые платки! Это их выбирала Зорайдэ. Ты первая выбери из них те, которые тебе понравятся. А что не понравятся – отдай Зухре. Но самые лучшие все-таки оставь для лары Джабиры. Ведь она мать твоего мужа.
- Может быть, лучше отнести пакет с платками в комнату свекрови, а она уже их поделит? Пусть лучше так, чем сюда сейчас ввалится Зухра и начнет качать права: она первая жена, и значит, она должна первой выбирать платки.
- Ещё чего! А я скажу ей, что вот этот и этот платки Зорайдэ прислала лично для тебя. Кстати, Зухру отправили в пекарню за лепешками. Сколько у нас есть времени?
- А… Это рядом, она быстро вернется.
- Аллах! Значит, у нас почти нет времени? Хадижа, я не просто так к тебе приехала. Меня Зорайдэ и дядя Али к тебе прислали. Слушай же…
Карима быстро и эмоционально, стараясь говорить вполголоса, рассказала о проблеме из-за журнала.
- Покажи! – выхватила журнал из рук Каримы Хадижа.
- О, Аллах, значит, это мой Джамиль? – едва не расплакавшись, сказала она, глядя на фото ребенка на руках ее матери. – Мой сыночек! Зачем я согласилась не рассказывать о тебе? Почему я тебя отдала?
- Тише, Хадижа, молчи. Нельзя сейчас выдавать эту тайну. Поздно! Вот что Самира предложила сказать, если вдруг…
И Карима поведала версию, в которой сомневалась Зорайдэ.
- Мало ли, как жизнь повернется. Если что, можно будет сказать, что детей родила твоя мать, а тебе отдала одного сына, потому что твой ребенок умер, к тому же - это как будто бы была девочка.
- Что?! Как это? Аллах! Зачем?– не поверила ушам Хадижа, не отрывая взгляда от фотографии сына, который оказался так далеко от нее. – Мой сыночек…
- Он уже не твой, - нечаянно подлила масла в огонь Карима. – Жади и Лукас поссорились из-за того, что муж твоей матери не пожелал записать мальчика на свое имя. Ты почитай, почитай статью, Хадижа, узнаешь, что происходит в Рио-де-Жанейро. Дай-ка мне журнал! Но там половина неправда. Лукас пока отказывается признать Джамиля сыном и дать ему фамилию Феррас.
Быстро содрав обложку, так что Хадижа  успела только ахнуть, Карима подошла к кроватке и стала сличать внешность двух младенцев: Амрана и ребенка с фотографии.
- Похожи, как два финика! – повторила она, сама о том не подозревая, слова Назиры, сказанные ею сразу после рождения мальчиков.
- Как будто это один и тот же ребенок. Только одет по-разному, - восхищенно удивлялась Карима.
- Зачем ты порвала журнал? Что скажет дядя Абдул?
- Ты совсем поглупела, Хадижа? Я же тебе объяснила, почему в семье твоего мужа не должны увидеть эту фотографию! Она же выдаст вас с Жади!
- Ах, да! Я так разволновалась, кода увидела ВТОРОГО… Да-да, конечно, хорошо, что журнал никто больше не увидел. Но что мы скажем дяде Абдулу?
- Вот что: быстро читай статью, потом я возьму чай и пролью его на журнал. Скажу сиду Абдулу, что обложка пострадала больше всего  - бумага размякла и расползлась от горячего сладкого чаю. Кстати, хотелось бы выпить чаю с дороги.
- Сейчас я его тебе принесу.
- Нет, Хадижа. Ты читай, а я сама спущусь и попрошу твою свекровь налить нам две чашки чаю.
- А что ты намерена делать с обложкой?
- Как что? То, что мне приказала сделать Зорайдэ – порвать на мелкие кусочки, а их сжечь.
- Дай мне ещё раз взглянуть на... мою маму… и мальчика…, - умоляюще протянула руку Хадижа, и Карима, ничего не заподозрив, отдала ей выдранную страницу.
Хадижа ещё раз задержала на фото пристальный взгляд, а потом быстро сложила листок в несколько раз и спрятала его у себя на груди под платьем.
- Хадижа, верни мне его!
- Нет! Не верну! Это единственная фотография моего второго сына. Как я могу позволить ее порвать?! Карима, ничего не рассказывай Зорайдэ. Или… Нет, скажи, что ты всё выполнила так, как она велела. А я сохраню обложку, никто даже не заподозрит, что у меня есть эта фотография.
Карима очень испугалась. Она понимала, что Хадиже не хочется расставаться с действительно единственным снимком второго сына, но поэтому она и не видит опасности.
- Нет, Хадижа, ты можешь погубить и себя, и Жади. Я не могу с тобой согласиться. Хадижа, верни мне обложку, верни! Это опасно!
- Но чем опасно? Я так спрячу фотографию, что никто ее не найдет. Кому нужно копаться в моих вещах и обращать внимание на какую-то свернутую бумажку?!
- Да? О, Аллах! А Зорайдэ уверяла меня, что Зухра копается в твоих вещах. Ты сама же на это жаловалась. Разве такого не было? Если Зухра такая злодейка, как ты ее нам представляешь, она сообразит, что бумажка не простая. А стоит ей ее развернуть и увидеть фото, она сразу обо всем догадается. Карима боится, что Зухра все поймет. Ведь она поймет же? Поймет! – разволновалась Карима, забыв о том, что собиралась пойти за чаем.
- Я не могу пока расстаться с фотографией. Не могу, - чуть не плача, ответила девушка. – Там и моя мама, и мой сыночек. Карима, я даже не успела на них насмотреться. Давай договоримся, что ты оставишь мне ее ненадолго, а я сама порву, когда мои глаза запомнят фотографию.
- Порвешь сама? Ты уверена, что сможешь? Уверена? А если Карима тебе поверит, а ты не сможешь? И кто-нибудь ее увидит? Тогда всё пропало!  Ты это понимаешь?
- Я понимаю, - с надрывом произнесла Хадижа. – Я понимаю, но сейчас я не в силах расстаться с обложкой. Неси чай, Карима, иначе придет Зухра за своей частью подарков и не даст мне прочитать статью.
Она пролистала журнал и нашла нужные страницы. Там тоже были фото ее матери, но лица ребенка не было видно. А так ведь все новорожденные дети похожи друг на друга, то опасаться, что кто-то узнает в малыше брата Амрана, не стоит. Теперь уже Хадижа сама бессовестно выдрала страницы со статьей о матери и отложила журнал в сторону. Пусть делают с ней,  что хотят, но она не вернет статью. Она ее сто раз прочитает и сохранит! Фариду не придет в голову интересоваться выдранными из незнакомого журнала листами, а Зухра, наткнись она на них, не сумеет прочитать: статья-то написана на португальском. Зухра же почти не умеет читать даже на родном языке. Это с математикой у нее дела обстоят лучше – умеет вслух считать, когда что-то нужно купить. А читать? Нет, не умеет. Что она сможет понять, увидев часть журнала?
 А вот фотографию с обложки ей видеть нельзя ни в коем случае – в этом Карима права. Только взглянет на сына Жади, как тут же всё поймет! Ведь у Амрана и Джамиля – одно лицо!
- Аллах! Куда же спрятать фотографию, чтобы не добралась Зухра?
Хадижа вынула спрятанную за лифом бумагу и осмотрелась в комнате. Где самое надежное место? И вдруг, скользнув взглядом по окну и застекленной двери на галерею, Хадижа вздрогнула от ужаса: там, на галерее, прильнув к стеклу, стояла Зухра, высматривая то, что происходит в комнате второй жены.
Хадижа настолько испугалась, что не придумала ничего лучше, чем  быстро сунуть листок, который держала в руках, под подушку!  Потом подбежала к окну и замахала руками на соперницу, стараясь заставить ее уйти. Как она могла надеяться прогнать наглую Зухру простым взмахом руки? Но та ушла. И до Хадиже тут же дошло, что Зухра вот-вот обойдет галерею и через дом придет в ее комнату. Тут уже девушка действовала быстро: достав фотографию из-под подушки, она сунула ее под матрац. А под подушку положила листок бумаги, на котором Зорайдэ прислала ей рецепт отвара из трав, который помогал при вздутии животика у младенцев, когда их мучают газы.
Потом она взяла в руки страницы, которые недавно выдрала из журнала, и начала читать статью.
- О, Аллах! Что это такое? О чем здесь пишут? Что? Ребенок тяжело болен? Самира стала донором крови? Лукас отказался признавать ребенка, потому что он все равно скоро умрет?! – она лихорадочно пробегала глазами по строчкам и ужасалась написанному. - Как же так? Карима мне ничего не сказала о том, что Джамиль тяжело болен…
Она продолжала читать статью, пытаясь осознать написанное.
- А моя мама? Почему она мне ничего не рассказала? Теперь я понимаю, что говорить Фариду о втором ребенке не имеет смысла, потому что ребенок болен, он может умереть, а скандал получится страшнейший.  Фарид даст мне окончательный развод, заберет у меня Амрана и выгонит меня из дома. Вернет с позором отцу, как подлую обманщицу. Я даже через суд не смогу забрать у него сына, потому что он уличит меня в недостойном поведении. Нет, даже в преступлении! О, Аллах! Я потеряла одного сына, а могу потерять и второго!
Зарывшись лицом в журнальные страницы, Хадижа с красным от волнения лицом не села, а рухнула на диван, который только вчера появился у нее в комнате.


19. Часть 24. Глава 19. Зухра и Карима.

Так переживала Хадижа, когда в комнату попытались вместе войти Карима и Зухра, застряв на пороге. В руках у Каримы был поднос со стаканами чая и чайники – один  с заваркой и второй – со сладкой водой и мятой.
- Зухра, ты почему не пропускаешь меня в комнату? Не видишь, что у меня руки заняты? – с упреком сказала Карима.
- Потому что я первая жена и хочу знать, что тут происходит. Я проходила по галерее и увидела, как Хадижа что-то спрятала под подушку. В нашем доме ни у кого нет никаких секретов. Тем более – у второй жены – от первой. Хадижа, я хочу знать, что ты там прячешь?
Хадижа даже побелела то ли от страха, то ли от гнева, ненависти или унижения.
- Ты что, пришла ко мне, чтобы обыскать мою комнату?
- Да, ведь ты что-то спрятала прямо у меня на глазах. Покажи, что это, и я сразу же уйду.
- Нет, ты не смеешь так меня унижать. Вернется Фарид, я ему пожалуюсь.
- Хадижа... Я первая ему расскажу, что у тебя есть от нас какие-то тайны.
- Хватит, прекратите! – входя в комнату, прервала перепалку лара Джабира. – Зухра, ты где пропадаешь? То рвалась помогать мне ухаживать за гостями, а сама бродишь где-то и пытаешься поссориться с Хадижей? Быстро вниз! Присмотри за таджином. И овощи для салата пора резать. Сида Абдула следует накормить, он наш гость. Он пробудет у нас до вечера, а ещё вот-вот Фарид вернется. Дел так много, а ты опять решила увернуться?
- Лара Джабира, а это не сид Фарид  во двор с медины осла завел? На нем два больших тюка. На осле, конечно. Хадижа, это ведь твой муж? – поставив поднос с чаем на столик и отойдя к окну, затрещала Карима, чтобы отвлечь женщин от неприятного разговора.
- Да, это мой муж, - высокомерно заявила Зухра, тоже бросив взгляд в окно. – И я ему прямо сейчас расскажу, что ты что-то спрятала под подушку, когда заметила меня идущей по галерее. Пусть он выяснит, что ты скрываешь.
- Ничего я не скрываю! Лара Джабира, это рецепт, который мне прислала Зорайдэ, а Зухра не просто проходила мимо, она стояла на галерее и подсматривала за мной в окно. Я испугалась, что она может украсть у меня важный рецепт, вот и сунула листок под подушку! – нашлась Хадижа. Она тут же достала бумажку и передала ее свекрови. Та взглянула на запись и вернула невестке.
- Зухра, тебе, и правда, нечем заняться. Ты даже при гостях не можешь себя вести, как подобает. Быстро беги вниз и помоги Фариду уложить мешки с кормом в стойло ослам. Иначе уже я ему на тебя пожалуюсь.
Зухра недовольно хмыкнула и ушла.
Карима не стала молчать. Когда она поняла, что опасность миновала, а Зухра увидела вовсе не то, что ей не стоило видеть, то Карима начала весело болтать:
- Надо же, я привезла платки и для Зухры. А она такая негостеприимная. Хадижа, почему ты не предложила ей выбрать платки? Пусть бы забрала все, которые ей понравились. Может быть, тогда она подобрела бы, не стала бы к тебе придираться.
- Лара Джабира, заберите пакет с платками, вам лучше знать, кому какой платок подойдет. У меня много платков, мне ничего не надо. Поделите платки, как сочтете нужным.
- Хадижа, как же это тебе не нужны новые платки? Зорайдэ расстроится, когда узнает, что ты ничего не захотела выбирать. Возьми себе вот этот – ярко-синий с бусинками. Он тебе подойдет. И этот золотистый с блестящей нитью. Зорайдэ как увидела его на рынке, сразу сказала: этот платок точно Хадиже понравится. И мы его тут же купили.
Оставив два платка, о которых говорила Карима, лара Джабира забрала пакет и несколько коробок с выпечкой, про которую забыли и Карима, и Хадижа. Женщина ушла, сказав, что они могут спокойно выпить чаю, потому что она лично проследит, чтобы Зухра была занята внизу.
- Я так рада, что у меня теперь есть большой запас памперсов. Этим подарком вы угодили мне больше, чем всем остальным, - вымученно улыбаясь, сказала Хадижа.
Но Кариму ей провести не удалось. Верная служанка дяди Али поняла, что на самом деле увидела Зухра, но к счастью, Хадиже удалось выкрутиться.
- Что, Хадижа, ты едва не попалась? Где фотография? Верни мне ее.
- Нет, она в надежном месте.
- А зачем ты выдрала страницы со статьей? Как я теперь верну журнал дяде Абдулу?
- Скажи ему правду: Хадижа захотела оставить статью себе, прочитать ее ещё несколько раз, чтобы понять, как муж ее матери мог так поступить с ней и… и… и ее ребенком.
Но женщина отмахнулась.
- Хадижа, не верь ничему, что здесь написано. Самира нам всё объяснила, и Жади – тоже, когда Зорайдэ звонила домой Латифе.
- Но как же – разве ребенок не болен?
- Джамиль болел, Жади его привезла больным в Бразилию. Но для этого она и возила его в клинику на обследование. А потом ему была назначена процедура – переливание крови. И, как ни странно, подошла кровь Самиры. Она ездила в клинику и сдавала кровь для Джамиля. Потом сделали переливание, теперь с малышом все в порядке.
- А Лукас? Он же сказал, что не хочет признавать его своим сыном, потому что он все равно скоро умрет!
- Ерунда. Не верь. Самира стояла с ними рядом и все лично слышала. Он такого не говорил. Карима тоже уверена, что ничего такого не было. Я, Карима, говорю тебе: журналист все переврал. Его Самира едва не побила, когда застукала в кустах, вот он и напридумывал всего, чтобы отомстить.
- Но журналист написал, что сам слышал…
- …сидя в кустах. Он что-то слышал, но совсем не то, что было на самом деле. Остальное он придумал. Ты всю статью прочитала? Нет? Тогда дочитывай. Пока дядя Абдул не спохватился. Журналист уверяет, что Жади родила сына в развалинах касьбы на краю Феса, лежа в песке и пыли! Представляешь? И что ребенок там и подхватила заразу, поэтому и родился больным. Полная чушь! Ты сама-то веришь в это? – спросила Карима, забыв о том, что детей рожала Хадижа. А Жади вовсе не причем.
Хадижа снова присела на новенький диван, доставшийся ей после  Дайнаб, и дочитала статью.
- В самом деле – какая-то чушь. Но Лукас всё-таки не хочет признавать своим сыном  моего… эээ…
- … твоего братика, Хадижа! Твоего брата! – закончила Карима ее мысль так, как было бы правильно и безопасно.  – Они даже поссорились из-за этого. Лукас настаивает, и дядя Али с этим согласен, что ребенок должен жить с матерью и отцом.
Она опасливо оглянулась на приоткрытую дверь и стала говорить тише и в более осторожных выражениях.
- Лукас звонил дяде Али и просил совета. Они оба согласились, что сын должен жить с матерью. Надо найти способ всё объяснить отцу ребёнка. Кажется, Мухамед и твой отец заподозрили, что…
- …Что? Что они заподозрили? – испугалась Хадижа.
- …что твоя мать изменила Лукасу и родила от другого! Поэтому он и не хочет признавать чужого ребенка и давать ему свою фамилию.
- Вот это да! Чтобы моя мама так могла поступить с мужем? С Лукасом? Ни за что! Она не одалиска!
- Но с твоим отцом она же так поступила! Жади изменяла твоему отцу с бразильцем, теперь это не секрет. Дядя Абдул проговорился, что Жади не была девственницей, когда…
- Нет, это не правда, Карима! Это не может быть правдой! Мама никогда бы так не поступила с моим отцом! Ты снова собираешь сплетни и разносишь их! Как тебе не стыдно! Это харам! – возмутилась девушка.
- Успокойся, Хадижа, я тоже сказала дяде Абдулу, что сид Саид не потерпел бы такого позора, он сразу же отказался бы от Жади – на следующий же  день после брачной ночи. А когда я сказала Зорайдэ об этом, то она вспомнила, что они с дядей Али и ларой Назирой всю ночь провели под дверями брачного номера в отеле. Там и дядя Абдул был тоже! И утром, когда Жади и Саид вышли из спальни, то Жади показала ткань со следами, которые должны на ней быть, когда невеста оказывается девственницей. Ох, сдает что-то дядя Абдул, сдает! Память у него уже не та, всё путать начинает. Вот и Жади невольно оговорил. Старость, что поделаешь.
Ее слова принесли облегчение Хадиже. Как бы мать не любила Лукаса, но чтобы принадлежать ему ДО СВАДЬБЫ… Это немыслимо, нет, такого не могло  быть, потому что не может быть никогда! Так дядя Абдул ещё договорится, что и она, Хадижа, не дочь Саида Рашида, и Лукас – ее отец!
- Пей чай, Хадижа. Пей! Нам ещё надо обработать журнал, чтобы не вызвать никаких подозрений. И ещё: пусть у дяди Абдула и плохое зрение, но он возит с собой очки, а память у него плохая только на давние события. Тебе не стоит показывать ему Амрана. Придумай любую причину: спит, приболел, ещё что-то. Иначе он может заявить, что твой сын  и сын Жади…. они…эээ…, - вдруг замолчала Карима, прислушиваясь к осторожным шагам в коридоре.
Хадижа успела сказать:
- Я поняла. Не говори больше ничего.
Тут же без стука распахнулась дверь и вновь в комнате оказалась Зухра.
- Карима, сид Абдул требует принести ему журнал. Какой-то журнал он тебе дал и теперь послал меня за журналом. Давай, я его отнесу.
- Я и сама его отнесу. Сама! Карима отнесет, не беспокойся. Займись своими делами. Зухра, тебе лара Джабира отдала платки? Зорайдэ передала и для тебя в подарок несколько платков. Какие цвета тебе нравятся?
Карима трещала без умолка, и вдруг выронила из рук стакан с чаем, желая его поставить на столик. Но стакан был поставлен так неудачно, что  перевернулся прямо на журнал, который лежал на краю столика. А так как стакан был почти полон, то горячая сладкая жидкость залила журнал почти полностью.
Карима схватилась руками за голову.
- О, Аллах! Что я наделал! Что я наделала? Что теперь дядя Абдул скажет? Он хотел там прочитать статью про то, чем торгуют на рынках и в лавках Бразилии. А я облила журнал чаем. Бумага такая тонкая. Насквозь промокла. И так быстро! Что же теперь делать?  - Карима схватила размокший журнал и стала носиться с ним по комнате, размахивая им, чтобы подсушить.
-Хадижа, как думаешь, можно промыть его под краном в холодной воде? Чтобы он стал хотя бы не липким?!
Зухра наблюдала за ней с недоверием.
- Неээээт, - протянула она, ещё только отвечая на прежний вопрос Каримы. – Мне никто не давал никаких платков. И не дадут, потому что Хадижа меня не любит. Я же теперь первая жена, муж любит меня больше, чем Хадижу.
- Это неправильно! – тут же влезла Карима. – Это харам. Муж обязан делить поровну даже свою любовь между всеми женами. И золото, и шелка, и все подарки, и свое сердце. А если он этого не делает, то это харам.
- Но так получилось, что меня Фарид больше любит, - голосом кроткой овечки проговорила Зухра, глядя, как Карима пытается просушить журнал, размахивая им по воздуху.
- А что это такое?  – заинтересовалась Зухра, показывая пальцем на выдранные страницы.   – Разве это не из журнала? Нет? А так похоже. Дядя Абдул просил поскорее принести ему журнал. Хадижа, я посмотрю, что там за статья, которую ты выдрала.
Она подошла к дивану, на котором сидела Хадижа, и ловко выхватила прямо из-под руки соперницы статью о Жади и Лукасе, быстро просмотрела страницу за страницей.
- Как жаль, что я не умею читать. А здесь даже не на арабском написано. Хадижа, что это за женщина на снимках? Это твоя мать? А этот мужчина – ее муж?
- Так ты все-таки умеешь читать? – удивилась Карима. – Откуда тебе знать, что там написано?
- Отдай мне немедленно, это не твоё!
- И не твоё! Вы порвали журнал сида Абдула, я ему расскажу. Пусть знает, какая у нас невестка! Его родственница, между прочим.
- Зухра, дай мне, я сама отнесу и журнал, и выдранные страницы. Дядя Абдул мне их отдаст сам, если я попрошу, - уверенно кивнула Карима и потянулась за сухими страницами.
Зухра сделала несколько шагов назад, отступая к двери.
- Нет, я покажу статью Фариду. Ему будет интересно узнать, что происходит в семье ее матери, - кивнула она на замершую от негодования Хадижу. – Я не умею читать, но я хорошо слышу. Когда я принесла к столу лепешки и ещё чаю по просьбе дедушки Рахима, то услышала, как сид Абдул рассказывает сиду Рахиму, что мать Жади родила больного ребенка, от которого отказался ее муж. Он его даже лечить не хочет, потому что думает, что ребенок все равно умрет. Так зачем деньги тратить?  Хадижа, как твоя мать могла стать женой такого человека? – растянула губы в мерзкой улыбке Зухра.
- Змея, пусть Аллах отсушит твой язык!
Карима очень испугалась, что Хадижа не сдержится и расскажет правду.
- Молчи, Хадижа. Не связывайся. Когда я вернусь в Фес, я расскажу дяде Али, как тебя обижает вторая жена! – Карима  решила намеренно задеть Зухру, чтобы дать Хадиже опомниться и взять себя в руки.
- Это я – первая жена! Я, а не Хадижа. Она – вторая! – била себя ладонью в грудь нахалка, которая и зашла в комнату для того, чтобы спровоцировать очередной скандал. Журнал оказался прекрасным предлогом для того, чтобы укусить соперницу.
- Пошла вон! – негромко сказала Хадижа. – Убирайся!
- Уходи, Зухра! Уходи, ты нервируешь Хадижу, Карима тебя очень просит! У Хадижи может пропасть молоко. Если не уйдешь, я сейчас спущусь вниз и пожалуюсь на тебя дяде Абдулу. И про страницы ему расскажу – ему это не понравится,  ты взяла их и хочешь показать мужу, чтобы настроить его против семьи другой жены. Дядя Абдул сам всё покажет, если захочет. Для этого он и просит вернуть ему журнал.
Зухра стояла в раздумье, не зная, что делать. Если гостья пожалуется, то Зухре опять попадет и от Фарида, и от сида Рахима, и от свекрови. А Карима уже направилась к двери.
- Я скоро вернусь, Хадижа. Только отдам дяде Абдулу журнал и кое-что ему расскажу. Просто безобразие, как с тобой обращается Зухра. Так нельзя, это харам.
Девушка ей кивнула, переведя затем презрительный взгляд на Зухру. И вдруг...  нехорошо усмехнулась. Зухра, удивившись, молча вышла из комнаты следом за Каримой, догнала ее в коридоре и сунула в руки страницы, которыми так уверенно дразнила вторую жену.
А Хадижа. Оставшись одна в комнате, заговорила сама с собой.
- Ужас! Это ужас! Если Зухра увидит фотографию, она сразу всё поймет и тут же выдаст меня. Она догадается, и даже выдумки Самиры не помогут. Кто поверит, что это дети моей матери? Оба сына похожи на Фарида….
Карима, и правда, скоро вернулась. Она была в прекрасном настроении.
- С журналом всё уладилось. Хадижа, я предложила ларе Джабире помочь на кухне, но она отказалась от моих услуг. Так я тебе чем-нибудь помогу.
 И вдруг она прищурила глаза и спросила:
- Почему на тебе такое грязное платье?
- Как? Где? – начала оглядывать себя Хадижа.- Ой, это Амранчик срыгнул молоко, а я не заметила. А это…, - Хадижа задумалась, глядя на большое жирное пятно сбоку. – Не понимаю. Зухра иногда специально пачкает стол, где я обычно сижу, чтобы я не заметила и испачкалась. Она сама всегда ходит в  грязной одежде и специально портит мои вещи.
- У вас же есть стиральная машина! Я видела в кладовке. Мне лара Джабира показывала, когда выпроваживала меня из кухни. Просто я спросила, как и кто стирает пеленки.
- Карима, мне из-за ребенка некогда следить за собой, хотя я стараюсь носить чистую одежду и причесывать волосы. А вот почему Зухра такая неопрятная? Она приводит себя в порядок, прихорашивается и переодевается в хорошее платье только к вечеру, когда возвращается Фарид. Ей, наверно, нравится носить грязную одежду.
- Она бережет хорошие платья. Но даже старую одежду можно стирать почаще, чтобы носить чистые вещи. Не могу представить, чтобы Зорайдэ ходила в заляпанной пятнами одежде. Она и за другими женщинами на кухне следит, если что – делает замечания.
Хадижа внимательно посмотрела на Кариму.
- Что сказал дядя Абдул?
- Он так возмущался, что журнал и порван, и облит чаем. Я сказала, что я нечаянно пролила чай на журнал, когда Зухра пришла к тебе в комнату и начала тебя дразнить. Дядя Абдул сказал, что Карима - косорукая.
- Но что он сказал о тех страницах, которые…
- Не волнуйся, он сам нашел этому объяснение. Он решил, что ты захотела оставить эту статью себе, вот и вырвала ее из журнала. А я сказала, что ты прочитала и не поверила в написанное, но я попросила тебя внимательно перечитать ещё раз. А так как ему был нужен журнал, ведь за ним сид Абдул прислали  Зухру, тогда я и выдрала для тебя страницы, ведь дяде нужен был только журнал.
- И он тебе поверил?
- Ах, Хадижа! Дядя Абдул назвал меня глупой. Он хотел рассказать сиду Рахиму про статью и показать фотографии. А журнал ему ни к чему. Он велел его выбросить. Журнал был таким мокрым, сладким от чая, что его было неприятно держать в руках. Я и оставила его в мусорном ведре. А статью мне дядя Абдул велел передать тебе, на память. Сказал, чтобы ты всегда помнила, что Жади – одалиска, и она напрасно променяла сида Саида на бразильца, который решил отказаться от собственного сына. От сына! Это возмущает дядю Абдула больше всего.
- Карима, я тоже не понимаю, как моя мама могла выбрать Лукаса, если была замужем за таким замечательным человеком, как мой отец. Я благодарю Аллаха, что Он не позволил Лукасу увести из нашей семьи маму, когда я была ещё совсем маленькой. Лукас и от меня отказался бы. Мама просит его всего лишь помочь.
- Так сид Саид тебя ни за что ей не отдал бы. Хадижа, ты о многом просто не знаешь! А Лукас… Я же тебе говорю: в статье написана неправда. Ребенок уже здоров, а Лукас не принимает его, потому что это не его сын, он знает, что твоя мама его увезла, украла у твоего мужа.
- Украла? Нет, никто не крал моего сына, я сама отдала его матери. Карима, как я теперь об этом сожалею. Я раскаиваюсь, что согласилась не говорить Фариду правду.
- Но теперь этого нельзя делать, Хадижа. Прежде, чем что-то сделать, посоветуйся с Зорайдэ или дядей Али, иншалла. Они дадут тебе правильный совет. А Лукас прав: если он даст мальчику свое имя, как ты потом сможешь доказать, что это твой сын, а не его? Мало ли, что может случиться в жизни? Как ты сможешь забрать ребенка себе?
- О, Аллах! Да, ты права, Карима. Ты права! Тогда я согласна с Лукасом! А мама, наверно, просто не знает, как Джамиля оформить, чтобы у него были подлинные документы.
- Когда Жади «родила сына» в Марокко, врач дал ей справку о том, что у нее родился ребенок, мальчик. Справка на арабском языке. Но она действительна.
И Карима рассказала ей эту историю. Ведь Хадижа, увезенная Фаридом с таким скандалом из дома лары Назиры, просто не могла знать, что происходило после ее отъезда. Она была очень удивлена изобретательностью матери. Но теперь мама оказалась в трудном положении. Ребенку следовало оформить документы, но тогда он станет сыном Жади, а не ее внуком. И братом Хадижи.
- Хадижа, не думай об этом. Сид Али думает, Лукас думает, Жади и Зорайдэ думают, а от тебя ничего не зависит. Просто жди, чем закончится история. Значит, такова твоя судьба.
Но Хадижа не могла с этим согласиться, она отрицательно качала головой.
Карима подошла к кроватке, в которой мирно сопел Амран.
- Какой же он хорошенький, - умилилась Карима. – Я тоже хочу родить ребенка. Если твоя мать смогла в сорок лет родить, почему же я не могу? И я смогу, если Аллах благословит нас с Ахметом!
- Да, Карима, хорошо было бы, если бы у тебя родился мальчик. Ахмет, наверно, хочет сына?
- Конечно, хочет, но уже не верит, что у него будут дети. Хадижа, теперь я понимаю, почему Зорайдэ так боялась, чтобы Зухра не увидела журнал. Ни она, ни Фарид, ни твоя свекровь. Ведь такое сходство!
Когда в кармане Каримы зазвонил сотовый, она сразу же отошла от кроватки, чтобы не разбудить ребенка. Но Амран все равно заворочался и проснулся. Хадижа подошла к сыну, а Карима радостно воскликнула в трубку:
- Зорайдэ! А мы с Хадижей только что о тебе вспоминали!.. Всё отлично! Расскажу, когда приеду... Да-да… Сейчас, передам. Хадижа, поговори с Зорайдэ.
Дочь Жади передала сына Кариме, которая немедленно начала с ним ласково щебетать. А Хадижа жадно набросилась с расспросами на жену дяди Али.
- Что? Амина не нашли? А что с ним случилось? Зорайдэ, я ничего о нем не знаю. Так они с Эмми все ещё не дали о себе знать? Как же так? А Фатима? Отец нашел Фатиму? Рания ждет ребенка?  Фатима тоже?! Но… Зулейка… она тоже беременна? Вот это да! Все жены моего отца скоро родят ему детей. Он очень рад, наверно. Если бы ещё Фатиму отыскать… Как ты думаешь, Зорайдэ, отец простит ее?...Что? Думаешь, он отберет у нее ребенка? Так мама говорит? О, Аллах!
Потом она расспросила про Халису, узнала новости о Самире.
- Зорайдэ, пусть Самира обязательно приедет в Мекнес, чтобы увидеться со мной. Разве ещё неизвестно, когда Самира отправляется в Марокко?...  А когда она получит диплом?... Она едет одна?.. С подругой?… Нет, я не знаю, кто такая Амалия… Сын колдуна? Какого колдуна, Зорайдэ? Ах, Лео… Это же брат Лукаса! Но у Лео отца зовут Леонидас Феррас. И он никакой не колдун. Так ты про другого? О приятеле сида Ферраса? Нет, я его не знаю… Почему это: «и слава Аллаху»? Зорайдэ, что тебе Лео сделал?... Он поцеловал Самиру?! А… как же ее жених из Индии? Мне Карима рассказывала, что…
Тут Хадижа остановилась, поняв, что выдала болтливую Кариму, которая когда-то передала ей свежие новости из Бразилии. Она виновато, как бы извиняясь, посмотрела на Кариму. Та только вздохнула, качнув укоризненно головой.
Едва Хадижа отключила сотовый и передала его хозяйке, как в коридоре послышались уверенные шаги свекрови, которые она тут же узнала.
- Дочка, спустись с Амранчиком вниз. Дядя Абдул хочет его видеть. И тебя тоже, разумеется, ты ведь его кровь, дочка его родного племянника.
- Я с тобой, - не растерялась Карима.
- Я только переоденусь, я быстро! – сказала Хадижа и бросилась к шкафу. Вытащив первое попавшееся платье, она тут же натянула на себя ярко-синий скромный кафтан, ничем не расшитый и не украшенный.
- Вот и хорошо! А то хожу в запятнанной одежде, совсем не подумав, что дядя Абдул – наш гость, а не только мой родственник.
- Иди скорее, неудобно заставлять ждать стариков. Дедушка Рахим тоже хочет взглянуть на правнука.
Следуя по коридору за свекровью, Хадижа то и дело многозначительно переглядывалась с Каримой. Не пойти вниз она не могла, так и не придумав вескую причину не показывать ребенка дяде Абдулу. Это могло бы вызвать   недоумение. Но Карима нашла выход: измазала личико ребенку сажей, которой был испачкан небольшой носовой платок. Ведь Карима не напрасно заглянула на кухню, где  стояла печка, которую обычно топили дровами, когда на улице было уж слишком холодно.
- Это чтобы никто не сглазил твоего сына, - с хитрой улыбкой пояснила она свой поступок.
В таком виде они и предстали перед стариками и Фаридом. Им тоже пришлось объяснять, что Карима сочла нужным замазать красивое личико мальчика, чтобы его никто не сглазил.
- А кто его может сглазить? – подозрительно спросил сид Абдул. - Из не живущих в этом доме здесь только я и ты. А я верю в Аллаха и не верю в сглаз. Ты не себя же, Карима, имеешь в виду? Нет?
- В наши дни так легко можно напустить порчу! Кто-нибудь сглазит ребенка, а мать и не заметит.
- Понятно, в кого выпущен этот камень. Хадижа, ты наговорила нашей гостье про Зухру? – нахмурившись, поинтересовался Фарид.
- Я?! – растерялась не ожидавшая нападения с его стороны Хадижа. – Я повесила на шапочку Амрана тот медальончик, который ты недавно купил. И ничего я никому не рассказывала!
- Это способ, которого вы не знаете, - начала торопливо объяснять Карима. – Так делают люди, которые живут в местах, где давно поселился мой дядя…
- Понятно, не продолжай, Карима, - прервал ее сид Абдул. – Пусть лучше Хадижа подойдет ко мне поближе. Хочется посмотреть, как подрос внук моего племянника. Ведь ему почти два месяца?
Сид Абдул уставился на Амрана таким пристальным взглядом и так долго, внимательно и молча разглядывал его, что у Хадижи бешено застучало  сердце. От страха она почти перестала дышать. Неужели старенький дядя Абдул узрит сходство между детьми? Но он же так плохо видит без очков? И сейчас смотрит, не доставая очков.
- Да, ребенок похож на новорожденную Хадижу. Сейчас ещё невозможно представить, каким он станет, когда вырастит.  У твоей матери-одалиски больной сын от бразильца очень похож на твоего сына, Хадижа, - в конце концов услышали Карима и Хадижа то, чего так боялись.
- Все новорожденные дети похожи друг на друга, дядя Абдул.  А тем более, они родственники: ведь сын Жади -  родной брат Хадижи, а Амран – ее сын. Тут нет ничего удивительного, - стала спасать положение Карима. Иногда болтовня – тоже оружие. – А мне вот тоже недавно нагадали, что в этом году у меня родится ребенок.
- Что? НАГАДАЛИ?! Карима, сколько раз я тебе говорил, что гадание – это харам. Не смей больше никогда прибегать к гаданиям, - разволновался сид Абдул. Сид Рахим кивал, поддерживая приятеля.
 Фарид же копал рукой с краю огромной тарелки, на которой был выложен таджин из мясных шариков с овощами и солеными лимонами. Всем было известно, что это любимое блюдо сида Абдула, и его непременно готовили в тот день, когда старик должен был к ним приехать.
Потом старики заспорили над словами Каримы - кто чей крови из детей.
- Амран – сын Фарида. Он – кровь рода Рахима. Хадижа – моя кровь, - утверждал сид Абдул. - Брат Хадижи, который рожден Жади от бразильца – он не принадлежит к моему роду. Но так как Жади – кровь сида Али, то в нем есть и его кровь. Но ее ребенок не принадлежит к роду Али, потому что он сын бразильца. Это его кровь… А он и одалиска нам не родня. Мы отказались от Жади.
Эти обидные слова о матери Хадижа, унося ребенка, слышала, уходя из гостиной, где находились мужчины. А Кариму и Хадижу свекровь увела на кухню, потому что им всем пора было пообедать. Из разговора за столом Карима узнала и новость: скоро в этом доме появится служанка. Подоспевшая к столу Зухра объявила, что они с Фаридом на днях собираются отправиться в сады, но так как поедут через Марракеш, то там, на обратном пути, они поищут женщину, которая согласится работать в их доме без денег, только за еду и проживание.
Зухра многозначительно сказала, что она уже знает, кто будет эта женщина. И вряд ли Фарид ей откажет. Ведь работать по дому некому. А  она и лара Джабира вдвоем ничего не успевают сделать.
Поев, Карима и Хадижа вернулись в комнату. Пора было кормить Амрана. Потом надо было его искупать, и Карима с удовольствием согласилась помочь.
Фарид снова ушел куда-то по делам, а за ним отправились на медину и старики. Ведь у сида Абдула тоже были неотложные дела в Мекнесе: его ждали семьи, которые желали найти пары своим детям. Едва старики ушли, лара Джабира велела Зухре не прохлаждаться, а убрать посуду со стола в гостиной. Сама же она вернулась на кухню. Ведь предстояло приготовить ужин.
Зухра же, убедившись, что ее никто не видит, достала из ведра выброшенный журнал. Ей показалось, что с ним что-то не так. Сначала выдрали страницы, потом облили чаем, чтобы дядя Абдул не смог продемонстрировать его Фариду и сиду Рахиму… О, так и обложки у журнала нет. Куда же она делась?
- Что в нем было такого, что Хадижа, увидев журнал, так его растерзала? Чай пролила Карима. Точно ли, что она сделала это случайно? А почему вырваны страницы? Что там ещё было такое напечатано, что Хадиже не захотелось, чтобы об этом узнал Фарид? Дядя Абдул захотел показать журнал деду Рахиму и, наверно, – Фариду тоже. Странно… А где обложка?...  Вот! Обложка! Почему Карима соврала сиду Абдулу, что обложка промокла, и ее пришлось выбросить, хотя я видела, что чай был пролит, когда обложки уже не было? Не ее ли Хадижа рассматривала, когда я заглянула в окно? Не её ли она спрятала под подушку? А потом ей удалось подменить листком с рецептом?
Зухра решила, что непременно отыщет обложку, спрятанную Хадижей, куда бы она ее не положила. Наверно, есть на ней отгадка какой-то позорной тайны семейства Саида Рашида. Фарида это порадует, если она найдет пропавшую обложку, и они вместе смогут разгадать, почему Хадижа решила ее утаить от всех.

20. Часть 24. Глава 20. Карима и сид Абдул. Возвращение в Фес.


Когда наступил вечер и дядя Абдул возвратился с приятелем с медины, Карима была уже готова к отъезду в Фес. Осталось лишь поужинать и совершить вечерний намаз. После этого сид Абдул и Карима должны были отправиться на стоянку такси.
Карима и Хадижа прощались долго и с чувством. Каримой девушке было сказано много разных слов, но чувствовалось, что Хадижа за полдня так и не наговорилась с ней. С них не сводила глаз Зухра, а по ее лицу было заметно, как ей не терпится проводить шумную и говорливую гостью, не раз больно задевшую и как бы ненамеренно высмеявшую первую жену.
Но Зухра не могла открыто нахамить Кариме. Приходилось терпеть и ждать, когда она сможет отыграться за все на Хадиже.
Наконец, Фарид вместе с дедом проводили гостей и посадили их на такси до Феса.
Обещав позвонить, как только он доберется до своего риада, сид Абдул  вместе с Каримой в вечерней темноте отправился в путь. Машина двигалась по пустынной ночной дороге довольно быстро, и уже через час они были  в родном городе. Конечно, Юнус и Ахмет их встретили, приведя с собой осла для дяди Абдула.
Карима за недолгую дорогу из Мекнеса успела выслушать от дяди Абдула много упреков в том, что она не смогла уберечь журнал.
- Какая же ты неаккуратная, Карима!
- Я же нечаянно, дядя Абдул, нечаянно пролила.  Я не хотела чай проливать, но отвлеклась на Зухру. Она явилась в комнату Хадижи и начала ее обижать.
И женщина «вылила» на старика множество жалоб на обидчицу дочери Жади. Сид Абдул, как оказалось, был с ней согласен.
- Да, Зухра мне что-то не нравится. Как ее Фарид терпит? И мой друг Рахим ничего с ней поделать не может. Я ему дал совет: найди плетку и повесь на видное место. Если Фарид не захочет воспользоваться, так сам накажи непослушную одалиску Зухру. Кто в семье главный? Рахим.
А ещё старика очень интересовало, как Хадижа отнеслась к прочитанному в статье.
- Расстроилась, сид Абдул. Аллах! Она так возмущалась! Не могла понять, как мог Лукас так обойтись с ее матерью и братиком? Даже сказала, что родители напрасно разошлись, если любовь Жади к Лукасу закончилась таким непониманием. Хадижа переживала, что ее мать могла бы все ещё быть женой сида Саида, если бы  знала, каким окажется Лукас, - вдохновенно врала Карима, начиная даже верить в собственную интерпретацию разговора с Хадижей.
Но дядя Абдул тут же впал в гнев, услышав предположение, что его племянник Саид мог бы все ещё быть женатым на одалиске Жади.
- Ещё чего! Всё закончилось так, как и должно было закончиться. Аллах их развел, и это правильно. На всё воля Аллаха!
Еле успокоившись, он тут же рассказал Кариме, как они с сидом Рахимом посещали семьи потенциальных невест и женихов.
- Карима, что делается на свете! Из пяти девушек, которых мы видели, три из них вышли к нам, одетые в джинсы и мужские рубахи, в юбках и кофтах с короткими рукавами. Как это возможно? Одна даже заявила родителям в нашем присутствии, что желает учиться. И пока не закончит учебу, замуж не выйдет. Аллах! Это неслыханно!
- Дядя Абдул, но сегодня многие учатся, потому что нужно много знать и уметь, чтобы получить хорошую работу. Для этого нужно учиться.
- Эээээ, - возмущенно проблеял сид Абдул и с подозрением спросил:
- Карима, неужели и ты превращаешься в феминистку? Зачем это женщине нужен диплом? Она должна уметь хорошо вести домашнее хозяйство. Работать и содержать семью обязаны мужья. Так всегда было.
- Времена теперь другие, - пожала плечами Карима, уже пожалев, что поддержала этот разговор.
- Карима, я дал тебе задание найти невесту Набилю, сыну Захира. Смотри же, если среди дочерей Махфуза окажутся желающие учиться, сразу же расскажи об этом мне. Аллах-Аллах! Такой невесты нам не надо. Я поищу другую семью, где подросли девушки, воспитанные в наших обычаях.  Если увидишь их в джинсах или без платка – тоже скажи мне, не скрывай. А то меня же потом Захир и обвинит, что не досмотрел при выборе невесты для его сына.
Карима клятвенно обещала всё разузнать как можно подробнее о девушках, воспитанных в семье сида Махфуза, и сообщить сведения, ничего не скрывая, дяде Абдулу.
Когда они прибыли в Фес, Карима с облегчением подошла к Ахмету, надеясь, что сид Абдул поедет на своем осле впереди них и будет занят разговором с Юнусом. Она же, шагая следом, но рядом с мужем,  с удовольствием слушала на расстоянии, как Юнус жаловался на лару Дунию. Но, не смотря на то, что они двигались по улицам Феса поздно вечером, это не означало, что вокруг уже никого не было. Лавки работали допоздна, хотя некоторые уже закрылись. А народ вышел из своих домов просто погулять на медине. Поэтому дядя Абдул и Карима двигались довольно медленно. Карима мечтала поскорей добраться домой. Однако Ахмет сообщил, что с ней намерены поговорить сид Али и Зорайдэ, и женщина знала, почему так. Едва Юнус потянул осла за толстую веревку в сторону улицы, ведущей к риаду дяди Абдула, Ахмет повел жену к дому дяди Али. 
Наконец-то, Карима могла свободно рассказать мужу новости. При дяде Абдуле  сплетничать не было желания. Ахмет слушал молча и с таким видом, как будто был глухим и немым. Казалось, он всем видом показывал: мало ли что там Карима болтает! Это было его привычкой. Карима даже обижалась на него порой за это. Но ей не терпелось выговориться. А потом она всё это повторит и дяде Али, перескажет Зорайдэ.


Дом сида Али.

Зная, что Абдул и Карима уже вернулись из Мекнеса, сид Али и Зорайдэ ждали Кариму и Ахмета, сидя в гостиной. Служанки ушли спать, и Зорайдэ сама принесла мужу чай и выпечку – по привычке. Но есть им обоим не хотелось. Переживали, как обошлось в доме Хадижи, все ли прошло гладко? Они звонили Кариме, но она могла что-то утаить от них до возвращения.
В ожидании они коротали время, обсуждая лару Дунию.
- ...Еще много воды утечет, когда сварится эта каша, - сделал вывод из разговора сид Али, имея в виду то, что Дуния ещё не скоро признает Абдула своим мужем и начнет о нем заботиться, поняв, что он и есть теперь ее семья. – А пока она живет по принципу: ни одна кошка не станет ловить мышей просто так, не получая за это награды. Для Дунии лучший стимул – золото.
- Зачем Дунии столько украшений? Помнится, за долгие годы брака с Вами она  получила столько золота, что оно не вмещалось и в три больших шкатулки.
- Не представляю, куда она его дела. После развода она всё жаловалась при каждом удобном случае, что бедствует, впала едва ли не в нищету, и некому о ней позаботиться.
- Но ведь Ваши сыновья заботились о ней.
- Дуния клеветала на моих детей, говоря, что Икрам и мой старший сын ей не помогают. Но я всегда знал, что это не так. Я же постоянно с ними разговаривал, знал всё об их жизни. Как знаю и сейчас.
- Скорпион жалит не по злобе, а по природе, такова и лара Дуния, - проговорила Зорайдэ. – Мне только лару Нурию жалко.
- Да, Зорайдэ, такова ее натура. Ничем не изменишь эту женщину.
Но вот во дворе раздался скрип открываемых ворот. Значит, Ахмет встретил жену и привел к ним в дом, как Зорайдэ и просила. Вот поговорят они  с Каримой, и пусть отправляется Ахмет вместе с женой к себе домой.
Зорайдэ провела Ахмета на кухню, где для него был оставлен ужин, и налила свежего чаю ему и Кариме. Ведь им пришлось долго идти по медине!
Пока Ахмет ужинал, Карима со стаканом чаю уселась на пуфик у дивана, где сидел сид Али, покуривая кальян.
- Рассказывай, Карима, что там было,- поторопила ее Зорайдэ.
И женщина подробно рассказала обо всем, что увидела, услышала, высмотрела и подметила в доме Фарида Обенсура. Описала комнату Хадижи и то, как выглядит теперь дочка Жади. И ребенок.
- Зорайдэ, Амранчик такой хороооошенький,  так похож на своего братика!
- Карима, потом расскажешь нам обо всем остальном: о Зухре, о свекрови Хадижи, о Фариде и сиде Рахиме. Но тебя посылали не только за тем, чтобы узнать, что нового в той семье. Что с журналом? Тебе удалось сделать так, чтобы никто не увидел его обложку?
- Удалось, Зорайдэ, удалось! Карима на всё способна! Ещё бы Кариме что-то не удалось! – хвастливо заявила женщина. – Обложку не видел никто, кроме Хадижи.
- Тогда рассказывай подробно, что ты сделала. Как смогла забрать журнал у Абдула, что сказала Хадижа, как ты уничтожила обложку – хотим услышать от тебя обо всем по порядку.
И Карима постаралась: рассказывать она умела, когда хотела преподнести какую-нибудь интригующую историю, а не просто пересказать очередную сплетню с медины.
Старики слушали ее завороженно, сид Али даже вынул изо рта трубку кальяна, застыв с ней в руках, забыв сделать очередную затяжку. Зорайдэ сложила на животе руки и слушала, не перебивая, только качая время от времени головой. Но когда Карима рассказала, что Хадижа так и не отдала листок с опасной фотографией, Али нахмурился, а Зорайдэ всплеснула руками.
- Аллах! Вот что ее и погубит! Лучше бы ты совсем не показывала ей журнал. Надо было нам это предвидеть, что Хадижа не согласится уничтожить снимок второго ребенка. Что же теперь делать?
Зорайдэ поддержал и сид Али, сказав:
- Это плохо, очень.  Карима, обложку надо было уничтожить, не обращая внимания на протесты Хадижи. А теперь жди беды. Жизнь меня научила тому, что в самый неподходящий момент такое шило обязательно вылезет из мешка!
- Сид Али, она меня обманула. Хадижа попросила разрешить ей в последний раз посмотреть на фотографию, а сама спрятала бумагу под платье. Я же не могла с ней драться! К тому же, Зухра все время кружила вокруг нас, как акула в океане вокруг намеченной жертвы. Что я могла сделать? Но Хадижа поклялась так спрятать снимок, что его никто не сможет найти.
- Кариииима, как ты, взрослая и опытная женщина, могла ей поверить? Хадижа юна и самонадеянна. Зухра в том доме роется везде, и однажды она наткнется на фотографию, которой просто не должно существовать. Она всё поймет, она догадается, что у Жади на руках не может быть сына Хадижи. Но если она его держит, значит, есть второй ребенок, точно такой же, как Амран.
- Карима, ты только отсрочила большую беду, но не спасла от нее Хадижу и Жади, нашу семью.
- Зорайдэ, я старалась, я так хотела помочь, сделала всё, что смогла, - оправдывалась служанка.
- Зорайдэ, не ругай Кариму, ведь не могла же она отнять силой у Хадижи фотографию сына. Хадижа бы не отдала, а скандал бы был замечен.
- Нет, сид Али, надо было отнять и порвать тут же, при ней. Тогда мы все смогли бы спокойно спать. А теперь неизвестно, чем всё закончится.
Сид Али решил сменить тему. Ведь теперь не вернешь сделанного или не сделанного. Так зачем переживать заранее, пока ничего ещё не случилось?
- Карима, так что там с Зухрой? А Фарид как относится к Хадиже? Лучше? Или продолжает злиться на нее из-за ее поездки с Жади в Марракеш?
Расстроенная Карима вновь воспрянула духом. Она с готовностью рассказала обо всем, что успела узнать от Хадижи или сделать выводы сама из увиденного.
- Зухра ревнует Хадижу и злится, потому что между Хадижей и Фаридом восстановились супружеские отношения.
- Это хорошо, - одобрительно произнес дядя Али.
- Аллах! Когда эта женщина оставит Хадижу в покое? – возмутилась Зорайдэ.
- А подарки, которые ты привезла женщинам, понравились? Зухра приняла платки?
- Не знаю, сид Али, ничего об этом не знаю. Лара Джабира унесла пакет с платками, но какие из них достались Зухре? Хадиже при мне были отданы те, что Зорайдэ с любовью выбирала на медине – тот, ярко-розовый, и другой -  золотистый с блестками.
- Эта женщина не угомонится, даже заняв место первой жены. Она теперь почувствует в себе ещё большую уверенность и продолжит выживать нашу девочку, - с сожалением сказала Зорайдэ. – Бедная Хадижа, как печальна ее судьба! За какие грехи она так расплачивается?
- Мы с тобой знаем, за чьи грехи, знаем, Зорайдэ, - напомнил ей муж, посасывая трубку кальяна.
- Сид Али, нужно ли позвонить Жади? Она должна знать, что существует опасность, что о втором ребенке может стать известно семье Фарида.
- Подожди, Зорайдэ. лучше расскажи об этом Латифе, пусть она узнает, но пока молчит, не рассказывает Жади. Иначе у моей племянницы родится какая-нибудь новая идея. А если она снова рискнет прилететь в Марокко, чтобы попытаться ещё раз увезти Хадижу? Она может пойти на это, если испугается за Хадижу и ее сына.
- Да, сид Али. Жади может…, - согласилась Зорайдэ, поправляя на голове тюрбан.
- Поэтому молчи, пока из Мекнеса не придут какие-нибудь новости.
- Да-да, дядя Али! Скоро будет новость, будет, я даже знаю, что это за новость окажется! – ожила Карима. – Хадижа мне сказала, что Фарид решил взять в дом служанку. А Зухра при мне на кухне заявила Хадиже и ларе Джабире, что она сама выберет служанку, даже знает уже, кто ею станет. Хадижа боится, что служанка окажется подругой Зухры, и тогда в доме у нее появится ещё один враг.
- Служанка, которую выберет Зухра? – нахмурилась Зорайдэ. – О, Аллах, Хадиже с каждым днем  всё опасней становится жить в доме мужа. 
- Надо поговорить с Абдулом. Но что он может? Его приятель часто уезжает из риада в свою деревню, к женам. Хадижу некому будет защитить, если против нее станут действовать уже две женщины. И свекровь не поможет, в случае чего.
- Сид Али, значит, вас это тоже беспокоит?
- Конечно, Зорайдэ. Это даже страшнее, чем оставшаяся в руках Хадижи обложка. Кто знает, на что окажутся способны две непорядочные женщины,  сплотившиеся против неугодной жены. Если Зухра будет выбирать служанку, та окажется ей под стать.
- И я так думаю, - согласилась Зорайдэ и вознесла вверх сложенные ладони, шепча слова молитвы.
- Да, теперь против Хадижи будут две женщины, - закивала Карима. – Может быть, отправить на помощь Хадиже кого-нибудь от Вас, дядя Али?
- На это понадобится согласие Фарида. А я не думаю, что он захочет принять в своем доме нашего человека. Он упрям и зол на Саида. Мстит и нам.
Сид Али отпустил Кариму, и она ушла домой вместе с Ахметом.
Али и Зорайдэ ещё некоторое время обсуждали ситуацию в семье Хадижи. Потом сид Али не выдержал и решил позвонить в Бразилию.
Зорайдэ передала ему телефонный справочник, на последних страницах которого были записаны номера самых нужных телефонов. Найдя номер домашнего телефона Латифы, дядя Али набрал его и стал ждать, когда кто-нибудь ответит.
Трубку взяла Жади. Тогда сид Али решил начать разговор не с проблем Хадижи, а со звонка Лукаса.
- Жади, твой муж мне звонил, и он обеспокоен тем, что ты от него требуешь невозможного.
Наверно, Жади начала возмущаться, потому что Зорайдэ заметила, как исказилось недовольством лицо Али. Он даже отвел в сторону трубку, и женщина услышала звонкий голос Жади: «Я не согласна, дядя Али, не согласна! Я не верну Джамиля, он станет моим сыном! А если Лукас не желает его принять, то это его проблемы!»
Ее слова рассердили сида Али, но он не стал дальше спорить с племянницей и сухо велел ей позвать к телефону Латифу.
- Здравствуй, дочка. Как ваши дела, Латифа? Есть ли новости от Амина?.. Значит, он ещё не дал о себе знать? Зейн вчера звонил вам, я знаю. Амин вылетел в Малагу. Мои люди выяснили, что Амин с женой благополучно добрались до Малаги… Не плачь, Латифа. Он жив. Мне непонятно, почему он не звонит ни вам, ни отцу, ни мне. Что же у них случилось? Думаю, если Амин не даст о себе знать и завтра, то я отправлю своих людей в Малагу на его поиски. Его молчание говорит о какой-то серьезной проблеме.
Зорайдэ, прислушивающаяся к разговору, тихо ахнула. Ей сид Али  забыл сообщить такую важную новость. Значит, Амин в Малаге? Это уже совсем рядом с Марокко!
- Наверно, у него закончились деньги, а он не может признаться, потому что у него тоже есть гордость, - пробормотала она себе под нос.
- Латифа, успокойся, завтра же я тебе позвоню, как только у меня будут вести из Малаги. Мне неизвестно, куда они последовали из аэропорта, так как мои люди смогли узнать только, что Амин Рашид и его жена Халиса Рашид летели рейсом до Малаги. И это всё. Из Малаги в Бразилию рейсов нет, если я не ошибаюсь. Но если они выбрали рейс в город, наиболее близкий к Гибралтарскому проливу, значит, Амин думает о том, чтобы перебраться из Европы в Марокко. Но это вопрос нескольких часов. Из Танжера тоже ехать в Фес несколько часов, и смотря на чем добираться  – на автобусе, на такси или на поезде. Будем ждать их приезда. Мы  с Зорайдэ уже несколько дней плохо спим.
Сид Али поведал Латифе о поездке Каримы в Мекнес и о причинах, которые заставили ее совершить эту поездку.
- Хотел рассказать Жади, но она была слишком груба со мной. Не хочется даже с ней разговаривать. Латифа, не знаю, что можно доверить Жади. Она ведь сумасшедшая. Как она себя поведет, когда узнает, что Хадижа оказалась в такой опасности? Журнал – бомба, которая может «взорваться» в любой день. И что тогда будет с ребенком, которая Жади выдать за своего сына?
Латифа согласилась с дядей Али.
- Я говорю ей то же самое, но она не желает слушать меня, - ответила Латифа, и Зорайдэ это услышала, потому что сид Али отвел трубку от уха, зная, как желает Зорайдэ знать, что ему отвечает племянница.
- Когда Лукас вернется из поездки, мы обсудим ситуацию, - решил сид Али.
Заканчивая разговор, дядя Али напомнил Латифе, что есть ещё одна нерешенная проблема: сид Керим.
- Латифа, он мне звонил и просил ускорить вашу свадьбу. Он согласен на никях в кругу семьи и скромный праздник. Но он желает как можно скорее получить жену.
Вероятно, Латифа смутилась на том конце «провода», но сид Али ее подбодрил:
- Как только разберемся с Амином, устроим и ваш с Керимом брак. Нечего тянуть. Время уходит, мужчина боится потерять тебя. Он так испереживался, когда Мухамед умолял меня и его дать ему возможность помириться с тобой и начать семейную жизнь заново, что Керим почти отчаялся, перестав надеяться на то, что ты достанешься ему. Ведь ты понравилась Кериму сразу, как только он увидел тебя. Он даже не раздумывал, когда разговор зашел о возможном браке с тобой. Только дядя Абдул смог положить конец шантажу племянника. Он намерен женить Мухамеда на Муне.
То, что говорил сид Али, было известно Зорайдэ, но потрясло Латифу.
- Что? Мухамед разговаривал с Керимом обо мне? Он надеялся, что я к нему вернусь?! Как Мухамед посмел?
- Забудь, Латифа, всё это уже в прошлом. Саид звонил мне и спрашивал, сможем ли мы устроить сразу два никяха – Амина и Эмми и Мухамеда и Муны. Разве я могу быть против? И почему – не сможем? Дядя Абдул замыслил женить Мухамеда, а потом отправить из Марокко в Бразилию  две пары молодоженов: отца и сына с женами.
Старики услышали, как заахала Латифа.
- Мой сын женится без меня!
- Что поделаешь? Так уж сложилась его судьба. Латифа, дядя Абдул  предлагал позвать и тебя с Керимом в Марокко, чтобы покончить с неясной ситуацией и лишить Мухамеда надежд на примирение с тобой. Ведь, даже женившись на Муне, у Мухамеда будет возможность взять ещё двух жен. Он имеет право жениться на четырех женщинах.
- Дядя Али, пусть Мухамед женится на четырех, я буду рада за него.
- Но дядя Абдул хочет и вас с Керимом поженить тут же, в Марокко. Тогда ты могла бы побывать и на свадьбе Амина и Эмми. Но… как ты оставишь в Бразилии Халису? Что будет с бедной девочкой? А что может устроить Мухамед, увидев тебя вместе с Керимом? Порой мне кажется, что отец твоих детей в последнее время стал вести себя странно.
- Да, это так, дядя Абдул. Я рассказывала Зорайдэ  о том, как Мухамед на улице скандалил с женой и публично дал ей развод. Это произошло не на медине Феса, а в современном бразильском городе, где людям было странно наблюдать за таким поведением.
- Знаю уже, Латифа, эту новость. Но вы с Керимом… Думаю, не стоит действовать поспешно. Ваш никях будет в Бразилии, где у Керима тоже много родни, даже больше, чем в Марокко. Мы с Зорайдэ прилетим на вашу свадьбу. Просто ты должна психологически приготовиться к тому, что очень скоро  у тебя снова появится муж. Ты примешь другого мужчину, у тебя появится новая семья, новые родственники.  Ты станешь принадлежать его роду. Долгие годы, прожитые с Мухамедом, тебе придется стереть из памяти. Как говорит мой друг Абдул, когда женятся разведенные, то их не двое, а четверо.
Пока дядя Али произносил длинную тираду, потрясенная Латифа не промолвила ни слова.
- Латифа? Ты слышишь меня? Латифа, что с тобой?!
- Что случилось, сид Али? – испуганно шагнула к мужу Зорайдэ.
- Не знаю, - пожал плечами сид Али, - Латифа не отвечает. Латифа! Латифа! Ты почему молчишь?!
И вдруг в трубке прозвучал голос Жади:
- Дядя Али, Латифа потрясена. Поэтому она не может говорить. Но она согласна выйти замуж. Я точно знаю, что согласна, она мне сама говорила, что Керим ей нравится. Но ей нужно, чтобы сын вернулся в Бразилию, тогда она сможет со спокойной душой выйти замуж за Керима.
Обиженный на племянницу-бунтарку, дядя Али молча передал трубку Зорайдэ, и она умоляюще проговорила в телефон:
- Жади, не делай глупостей, очень тебя прошу. Когда Латифа расскажет тебе о том, что случилось в доме Хадижи, не вздумай ничего предпринимать. Будем ждать, как станут развиваться события. Может быть, всё ещё и обойдется.
Она услышала, как ахнула Жади и засыпала вопросами: что случилось, как Хадижа. Что с ней, что с ребенком? Но Зорайдэ, тоже задетая ее грубым тоном в разговоре с дядей Али, который всего лишь хотел защитить ее и Хадижу, желая  обеим добра, действуя в их интересах, не стала отвечать Жади и молча положила трубку.
Старики были взволнованы многими событиями, которые случились в их семье в последние дни, поэтому, прежде чем отправиться спать, они вышли во двор риада, чтобы постоять возле фонтана, подышать воздухом, послушать звуки затихающей медины.
Во дворе Зорайдэ остановилась у кадки с бурно цветущим кустарником, который был увешан гроздьями красных цветков, в темноте казавшимися черными. Она сложила руки на животе, стояла молча, ожидая, что скажет муж. Сид Али медленно обошел небольшой фонтан, пальцами перебирая четки. Зорайдэ следила не только за ним, но обратила внимание на лепестки, плавающие в воде фонтана. Молодец, Айша, лепестки были свежими, а на плитке вокруг чаши фонтана не было ни мусора, ни случайно упавшего лепестка. Только песок, принесенный ветром за вечер.
Сид Али остановился и поднял глаза на жену.
- Готовься, Зорайдэ, скоро в нашем доме начнутся бурные события. Я даже не уверен, что знаю, чем они закончатся. Уповаю на милость к нам Аллаха и надеюсь, что всё и для всех закончится хорошо.
- Да поможет нам Аллах! Да пошлет Аллах всем счастья и свое благословение, да не пошлет больше Всевышний печали и бед!
- Да, Зорайдэ, нам остается только молиться, чтобы Аллах оказался к нам милостивым. Я тоже прошу Аллаха  помочь нам, и путь указать, избавить нас от пытки…
- Самая страшная пытка – неизвестность. Что с Амином? Когда наладится жизнь Хадижи и Фарида? Чем закончится авантюра Жади? Что будет с браком Жади и Лукаса?
- Зорайдэ, за Жади ты можешь не беспокоиться. Каждый раз судьба помогает ей выкрутиться и дает ей защиту. А другие, в чьи жизни она вмешивается, страдают из-за ее безрассудства. Пожалеем их!
Вдруг из-за сильного порыва ветра затряслись ворота, закрытые на замки и задвижки, а через стены ветер кинул песок и мусор во двор риада. Погода портилась, как обещали прогнозы. Зорайдэ закашляла, когда песок и пыль попали в нос и рот. Она прикрыла лицо тканью  – спускающимся с тюрбана концом шелкового платка, из которого тюрбан был скручен, и предложила сиду Али вернуться в дом.
Он кивнул.
- Пойдем, Зорайдэ. Какая ночь! Такой сильный ветер начался. Сколько пыли и песка занес к нам во двор.
После ещё одного сильного порыва ветра на их улице пропало электричество. Погасли фонари, и в доме тоже стало темно. Зорайдэ и сид Али, когда их глаза привыкли ко тьме, осторожно пробрались в дом, знакомый им так много лет, что старики могли бы ходить по нему с закрытыми глазами. Поэтому отсутствие электричества не стало для них большой проблемой. Вскоре они добрались до своей комнаты на втором этаже и легли спать. Завтра ожидался день, полный волнующих событий.

21. Часть 24. Глава 21. Бразилия. Жади и Лукас.

После звонка из Феса Жади и Латифа едва не поссорились.
Латифа строго смотрела на сестру и выговаривала:
- Жади, так нельзя разговаривать с дядей Али! Ты понимаешь, что он на тебя обиделся?
- Знаю, Латифа, но у меня нервы на пределе. Я не смогла сдержаться. Дядя Али снова встал на сторону Лукаса.
Женщины сидели в гостиной возле телефонного аппарата. До этого они мирно пили чай и обсуждали семейные проблемы. И вот – звонок дяди Али внес разлад в их отношения. Латифа была возмущена.
- И всё равно ты не имеешь права так вести себя с дядей Али. Даже Зорайдэ не захотела с тобой разговаривать. Они уже такие старенькие, что расстраиваются из-за любой мелочи, а ты их не бережешь.
- Но дядя Али хочет отобрать у меня Джамиля! Он готов устроить его возвращение в семью Фарида, - горячо возразила Жади.
- Это было бы правильно, Жади. Признайся: ты сама не знаешь, как быть. Что ты станешь делать, если Лукас тебе не уступит? И есть вещи, которые тебе пока неизвестны.
- Да, потому что Зорайдэ не стала ничего мне рассказывать. Латифа, что они тебе сказали?! – умоляюще спросила сестра.
- Дядя Али поведал мне о том, что произошло в Мекнесе, куда дядя Абдул повез тот самый журнал с твоей фотографией с Джамилем на руках и бредовой статьей. Зорайдэ и дядя Али отправили вместе с ним Кариму.
- Кариму?! И она, конечно, что-то напутала и сделала ещё хуже, чем могло быть?
- Жади, сначала дослушай. Карима поехала как раз для того, чтобы не дать дяде Абдулу показать журнал в семье Фарида. Она смогла выманить у него журнал, даже испортить его, но твоя дочь обманом оставила опасную обложку у себя…
Латифа пересказала Жади то, что услышала во время телефонного разговора.
- Почему Хадижа так несерьезно поступила? Зачем оставлять ужасную улику, которая должна была быть уничтожена? Это легкомысленное поведение, так нельзя. Есть Зухра, которая может найти фотографию…, - рассуждала Латифа.
Но Жади постаралась найти объяснение и заступиться за дочь:
- Хадижа проявила неосмотрительность, но я понимаю дочку. Ведь она столько дней не видела своего сына - с момента рождения! Конечно, она не смогла расстаться с единственной фотографией. Для Хадижи это ниточка, которая соединяет ее со мной и сыном.
- Но она поставила себя в очень опасное положение, пойми, Жади! И тебя тоже.
- Я всё понимаю. Думаю, моя дочь будет осторожна. Она тоже всё понимает.
- Если бы понимала, то позволила бы Кариме порвать снимок.
- Зачем нам спорить об этом, Латифа? Мы с тобой ничего не можем изменить. Хадижа – там, мы - в Рио. Пока лучше совсем об этом не думать. А что дядя Али сказал об Амине?
- Ах, Жади, мой сын в Малаге. Люди дяди Али узнали, что пассажир с таким именем сошел с трапа в Малаге, и не один – с «женой Халисой».
- Отличная новость!
- Это пока неизвестно. Амин почему-то не дает о себе знать. Марокко рядом, но он все ещё не добрался до Феса, не звонил дяде Али. Почему, Жади? Что там происходит? Он не пересекал марокканскую границу.
- А что сказал на это дядя Али? Что он собирается делать? Не поверю, что он не станет ничего предпринимать. А что говорит Зорайдэ?
- Она только рассказала о поездке Каримы в Мекнес. Но дядя Али намерен отправить в Малагу своих людей на поиски Амина и Эмми. Он даже сам собирается поехать в Испанию, если Амин не появится в Фесе в ближайшие дни.
- Вот видишь, Латифа. Беспокоиться не о чем, если дядя Али решил лично отыскать Амина.
- О, Аллах! Пусть мой сын и Эмми благополучно доберутся в Марокко. Да, ещё новость: Зухра намерена взять в дом служанку – одну из своих подруг. Такое известие привезла Карима. У них некому заниматься домашними делами: у Хадижи ребенок, мать стара и часто болеет. Сестры вышли замуж.
- Ужасно! Теперь у моей дочери будет два врага. Опасность возрастет в два раза!
- И теперь только представь, что в доме будет две пары враждебных глаз, а Хадижа может неосторожно достать обложку с Джамилем, чтобы полюбоваться ещё раз на сына. Или служанка станет везде копаться и наткнется на фото. 
- Не пугай меня, Латифа. Я же не знаю, что делать. Аллах, почему нам так не повезло? Если бы у Хадижи не начались роды, сейчас не было бы никаких проблем. И дочь, и ее сыновья жили бы сейчас у меня дома.
- Ты ошибаешься, Жади. Проблемы были бы огромные.  Или ты думаешь, что Фарид не стал бы требовать возвращения Хадижи и детей в Мекнес? Ты не веришь, что он не потребовал бы отдать ему его сыновей? Скандал бы получился ужасный. Но Бразилия так далеко от Марокко, что здесь Хадижа и ты, как и дети, были бы в относительной безопасности.
- Зачем нам обсуждать то, чего не произошло? Латифа, а что дядя Али сказал тебе про Керима? Если я верно поняла, он приглашал вас прилететь в Фес на свадьбу Амина?
- Нет, это была идея дяди Абдула. Но дядя Али посоветовал не оставлять в Бразилии в одиночестве беременную Халису. И ещё он боится, что Мухамед может устроить нам с Керимом скандал. А дядя Абдул намерен устроить не только свадьбу Амина и Эмми, но и женить Мухамеда на Муне.
- Сразу две свадьбы? Но если бы ты согласилась лететь на праздник, то вас с Керимом дядя Али тоже успел бы поженить, а дядя Абдул с удовольствием ему помог. Латифа, была бы я на твоем месте, непременно полетела бы в Марокко на никях сына. Или тебя могла бы попросить кое- о чем. Может быть, все-таки ты полетишь в Фес?
- Жади, для чего? У тебя опять появились какие-то идеи? О чем ты собралась меня просить?
-  Ты могла бы навестить Хадижу в Мекнесе. Не одна, с ларой Дунией и дядей Абдулом. И там поговорить с Хадижей.
- Хочешь, чтобы я уговорила Хадижу отдать мне фото?
- Да. И вообще – узнать, как она живет, как к ней относится муж и вторая жена, что за служанка появится в их доме,  а мы с Самирой присмотрели бы за Халисой, - улыбнулась Жади так, как она умела улыбаться, когда хотела чего-либо добиться. Но на Латифу это не подействовало.
- Нет, Жади. Я не полечу в Фес, если дядя Али попросил меня не приезжать. Думаю, в Мекнесе тоже насторожатся, если дядя Абдул приедет снова так скоро, да ещё не один.
- Но что в этом удивительного? Ты ведь тетя Хадижи, почему ты не можешь захотеть увидеть племянницу? Зато ты сможешь уничтожить опасную вещь.
- Нет, Жади,  я тебя понимаю, но не могу выполнить твою просьбу. Кто знает, где я буду нужнее сыну? Когда Амин привезет Эмми в Бразилию, как их встретит Халиса? Как Эмми и Халиса отнесутся друг к другу? Моя невестка ждет ребенка, ей нельзя нервничать. Прости, Жади.
- Я тебя понимаю, - вздохнула сестра. - Надеюсь на благоразумие моей дочери и на то, что Зорайдэ что-нибудь придумает.
- Жади, наша Зорайдэ уже не та, какой она была двадцать лет назад. Не стоит на нее рассчитывать.
- А что дядя Али решил делать с вашим браком? – лукаво посмотрела Жади на Латифу. – Я по твоим восклицаниям поняла, что скоро и твой никях.
 - Не могу пока думать об этом. Но знаешь, я удивлена…
Латифа поделилась тем, что узнала от дяди Али: Мухамед за ее спиной вел переговоры с Керимом, а она даже не подозревала об этом! Но и Керим тоже ей  ничего не рассказывал!
- Но Керим решил, что эти дела касаются только мужчин, тех, кто мог бы стать твоим мужем, - предположила Жади.
- Жади, но я же не вещь, я не барашек, которого они делят между собой.
- Думаю, Керим вел себя благородно. Если дядя Али попросил его выждать, пока вы с Мухамедом не разберетесь окончательно, что мог поделать твой жених?
- Дядя Али дал мне совет, как и много лет назад, перед той свадьбой – с Мухамедом, - призналась Латифа и тут же засмущалась, как невинная девушка.
- Какой совет, Латифа?
- О том, что у меня скоро будет другая семья, что я всем сердцем должна буду принять своего мужа…
- Ну, это не проблема. Так ведь, Латифа? Керим тебе уже нравится. И он, как мужчина, намного приятнее Мухамеда. Наверно, в постели он…
- Жади, замолчи, ничего больше не желаю слушать, - страшно смутившись, заявила сестра, закрывая ладонями уши.
- Но ты же видишь, как спешит жениться сид Керим. Он тоже любит тебя. Я так рада за тебя, сестра. За вас обоих! О таком счастье я и мечтала для тебя! И такого же семейного счастья желаю нашей Самире. Для Хадижи я мечтала тоже о хорошем муже, но оказалось, что ей не суждено иметь любимого и любящего ее мужа.
Латифа с жалостью посмотрела на Жади и сочувственно погладила ее по плечу.
- Пусть Аллах всё уладит! Пусть Всевышний пошлет Хадиже счастье. Он уже послал Хадиже детей, и Фарид не отвернулся от твоей дочери, не смотря на интриги Зухры. Мне Зорайдэ сказала, что между Хадижей и Фаридом снова начались… супружеские отношения.
- Да?! – удивилась Жади. – Как бы она снова не забеременела. Я не доверяю этому человеку. Он и дальше будет обижать мою дочь. Почему он согласился взять служанку?
- А разве Хадиже стало бы лучше, если бы он взял не служанку, а ещё одну жену, которая, возможно, стала бы его любимой женой, фавориткой? Служанку можно выгнать, но жену – нет.
- Но почему служанку должна выбирать Зухра? Зачем приводить в дом ее подругу?
- Жади, Зорайдэ могла что-то не так понять, ведь она повторила слова Каримы. А мы знаем, какой язык у этой женщины. Зухре позволили выбрать служанку, потому что она теперь первая жена. А она стала первой благодаря тебе, - с упреком напомнила Латифа.
- Латифа, не терзай мне сердце. Я кляну себя за то, что мне всегда почему-то не везет. Что у меня за судьба? Такое впечатление, что моя судьба никогда не становится на мою сторону, что бы я ни задумала.
- Жади, не гневи Аллаха. Ведь Он дал тебе то, о чем ты просила его так долго: Лукаса. Думаю, что для тебя была написана совсем другая судьба. Ты своим упрямством даже Всевышнего переупрямила, и Он решил дать тебе то, к чему ты так настырно стремилась более двадцати лет.
- Но Лукас теперь не на моей стороне. Он думает так же, как дядя Али. Но почему они не могут меня понять? Ведь я права?
- Жади, что бы ты себе не думала, но ты должна извиниться перед дядей Али. И помирись с Лукасом!
- Латифа, я попрошу прощенья у дяди Али, но с Лукасом мириться не стану, пока он не согласится признать Джамиля сыном! У нас, и правда, нет иного выхода – только этот.
- Жади, ты на опасном пути…, - начала увещевать сестру Латифа, но зазвонил сотовый в кармане джинсов Жади. Она удивленно достала мобильник и посмотрела на дисплей. Выражение лица тут же сменилось на настороженное.
- Это Лукас! – сказала она в сторону Латифы. Та тут же поднялась с дивана, где они сидели, и начала собирать стаканчики и чайники со стола, чтобы унести их на кухню и оставить Жади одну, дать ей поговорить с мужем.
- Лукас, здравствуй, - как-то официально ответила мужу Жади. – У меня тоже всё хорошо. Пьетро здоров, он живет в доме твоего отца. Но ты, наверно, звонил синьору Леонидасу или Далве и знаешь об этом.
Лукас решил сообщить, что уже скоро вернется в Рио. И ещё он спросил, почему Жади не живет в их доме? Это Клара рассказала ему, что Жади так и не вернулась домой и все ещё живет у сестры.
- Зачем ты так поступаешь, Жади? Наш сын нуждается в матери. Ты совсем забыла о нем! Иветти не заменит ему мать. Деда он видит редко, так как мой отец возвращается поздно из офиса. У него много дел на фирме.
- Лукас, ты ведь знаешь, почему я ушла от тебя к Латифе!
- Жади, не начинай. Что за глупости? Ты уже держишь на руках внука, а ведешь себя как капризная девчонка. Возвращайся домой, пусть Иветти привезет тебе Пьетро и собаку. Как твои орхидеи? За ними кто-то ухаживает? Или из упрямства ты решила забросить и свое увлечение?
- Но ты же разговаривал с Кларой, и она, конечно, ответила на все твои вопросы, - надулась Жади.
- Так что? Когда ты возвратишься в наш дом? И что ты решила насчет мальчика? Он не твой сын, пойми. И не мой. Если бы его родила ты, пусть даже не от меня, я бы ещё принял его, но это ребенок твоей дочери. Она однажды может решить забрать его у тебя, и что ты тогда станешь делать? Если по документам это будет наш сын, как ты тогда поступишь?
- Я его просто не верну, Лукас… Что?! Лукас, ты согласен стать ему отцом? Записать его на свое имя?
- Жади, кто тебе это сказал?! Не согласен!
- Но ты только что предположил, что такое может быть!
- Нет, Жади, я против. И ещё: я недавно звонил дяде Али. Он предложил прекрасный выход из положения, который устроит всех: ты привезешь ребенка в Фес, Хадижа останется в стороне, ее муж будет ошеломлен, но рад, но и вы с доной Назирой окажетесь не виновными. Можно доказать, что вышло недоразумение! Дядя Али берется сам всё объяснить в Мекнесе.
- Я не согласна, Лукас. Нет.
- Подумай, Жади. Это очень хороший выход. Ты уже совершила страшную ошибку. Но дядя Али знает, как ее исправить.
И Лукас изложил то, что она совсем недавно услышала от дяди, а ещё раньше – от Зорайдэ: Жади должна вылететь в Марокко вместе с ребенком. Если ей страшно, то он готов тоже лететь вместе с ней. Даже Иветти согласится сопровождать их и потом подтвердить ее рассказ. Но Жади – сама или через дядю Али -  должна рассказать семье Обенсуров, что Хадижа была уверена, что родила одного  живого ребенка, а второй родился мертвым.
Во всяком случае, как будто так сначала решили те, кто принимал у нее роды. Ведь мальчик не дышал. Хадиже сказали, что ребенок умер. Убедили, что она должна забыть о мертвом ребенке и думать только о живом сыне. Сказать, что Хадижа была настолько вымотана родами, что поверила всему. Но ведь и они тоже были уверены, что ребенок мертв. Его тельце отнесли в холодную комнату с намерением похоронить по обычаю до заката.
Но потом за Хадижей приехал муж и стремительно увез ее из Марракеша домой. А Жади и Иветти, вспомнив о том, что ребенок должен быть погребен в соответствии с обычаями, отправились за ним и вдруг обнаружили в нем признаки жизни. Он  еле-еле, но дышал! И тогда их родственница, которая предоставила им кров и помогала с родами, предложила показать ребенка знахарке или врачу. Предпочли соседку-знахарку, она была ближе, и ей не пришлось объяснять, откуда и чей у них этот ребенок.
Старая женщина помогла, подлечив малыша каким-то сильным отваром. И Жади решила не рисковать, а отвезти ребенка в Бразилию, вылечить его, и когда не будет опасности для его здоровья, вернуть родителям – Хадиже и Фариду.
- Жади! Дядя Али предложил стратегию: пусть Фарид, порадовавшись появлению второго сына, ПОДГОТОВИТ и Хадижу к его возвращению. Пусть он расскажет жене, что второй ребенок, о котором она умолчала, жив! Дядя Али очень надеется, что Хадижа догадается им подыграть. Ведь речь идет о ее жизни.
- Нет, Лукас.
- Жади, согласись, что это хороший план. Это будет правильно – вернуть ребенка родителям. Ты слышишь меня, Жади?!
Но она твердо ответила:
- Лукас, я не отдам Джамиля Фариду. И пока ты, Лукас, не примешь этого ребенка, как своего сына, я к тебе не вернусь. Я жду твоего согласия. Приезжай ко мне с предложением дать свою фамилию Джамилю. Если я что-то для тебя значу, ты сделаешь это для меня. Иначе я решу, что ты меня больше не любишь.
И Жади отключила сотовый. Совсем. Возможно, Лукас станет звонить ей, но не сможет дозвониться.
Латифа к этому моменту уже вернулась из кухни с тряпкой в руке, чтобы протереть столик, за которым происходило их чаепитие. Она быстро подтерла островки разлитого чаю, собрала крошки и собралась выйти, но когда она услышала ответ Жади, то застыла со скорбным видом, прикрыв глаза и качая головой. Она-то была согласна с тем, что предлагал сид Али! Дядя был прав, ведь он предвидел, что будет происходить дальше, а Жади не считала нужным даже задуматься.
- Жади, ты напрасно не соглашаешься на предложение Лукаса и дяди Али.
- Латифа, у меня другие планы. Я боюсь, что Хадижа тоже согласится с дядей Али, если он поговорит с ней и предложит действовать так, как только что рассказал мне Лукас. Но Фарид, получив и второго сына, не станет любить сильнее жену, подарившую ему двух мальчиков.  Рано или поздно он даст развод Хадиже, заберет у нее детей, а ее отправит к отцу. Сам останется с Зухрой.
- И что у тебя за план, Жади? – с опаской спросила Латифа.
- Придумать способ вывезти из Марокко и второго ребенка, иншалла!
- Жади! О, Аллах, как тебе такое в голову пришло?
- Да! Надо сделать именно так. И тогда Хадижа, вернувшись в Рио, могла бы воссоединиться с обоими сыновьями.
- Жади, не смей предпринимать ничего подобного! – возмутилась Латифа. – Я запрещаю тебе даже думать об этом!
- А я требую, чтобы ты ничего не рассказывала дяде Али и Зорайдэ, как и Лукасу. Лукас опять трусит, как он делал не раз, - зло сказала Жади, вспомнив сразу обо всех случаях из их с Лукасом прошлого.
- Жади, я не стану никому ничего рассказывать или предупреждать. Но ты подумай, чем может закончиться твоя авантюра. Ты можешь довести ситуацию до трагедии. Снова пострадает твоя дочь.
- Нет, Латифа, нет. Если действовать осторожно, продумав каждую деталь предприятия, то всё получится. Хадижа не беременна. Но как она сможет вывезти ребенка? Я пока ничего не знаю, но я буду думать.
- Жади! – закрыв глаза и хватаясь пальцами за виски, в отчаянии проговорила Латифа. Она поняла, что бесполезно спорить с Жади, убеждать ее, что она не права, всё бесполезно!
Жади вышла из гостиной в коридор, вспомнив, что пора проведать Джамиля. Ведь предстояло скоро его покормить. Латифа горестно прикрыла ладонью рот, ее мысли беспомощно метались в голове. Но потом она сделала вывод: это Мактуб – так суждено, поэтому произойдет так, как написано в судьбе каждого человека. Если Жади суждено исполнить задуманное, это все равно произойдет. Если нет – то ничего не случится.
- Мне только Хадижу жалко. Жади может сделать ее жизнь ещё тяжелее и безрадостней, чем сейчас.
…Жади же, покормив Джамиля, переодев и снова уложив ребенка спать, села, расстроенная, в кресло у его кроватки. Она невольно принялась вспоминать, перебирая в памяти, все случаи, когда Лукас бросал ее, оставляя ждать себя на берегу, обманывал ее надежды, позволил ей стать женой Саида… Он отказался выкрасть Хадижу, когда Саид не согласился, чтобы дочь жила не с ним, а с матерью.
- А как бы поступил Саид? – задала себе вопрос Жади, тут же припомнив брошенные им однажды слова о том, что он выкрал бы девушку даже с брачного ложа, даже если ему за это перерезали бы горло. Но он не позволил бы любимой стать женой другого.
- Лукаса я не могу разлюбить, как бы зла на него я не была. Но… надо признать, что Саид пошел бы на что угодно ради меня, сделал бы всё, о чем бы я его ни попросила.  Он не побоялся бы выкрасть Хадижу, он примчался бы на пляж или в аэропорт, он украл бы меня прямо со свадьбы! Но Лукас есть Лукас… Теперь он уговаривает меня предать внука и дочку.
Жади даже не усомнилась в своей правоте. Ей не пришло в голову задуматься над словами дяди Али. Но она переживала за то, что Лукас проявил      упрямство, не соглашался выдать Джамиля за собственного сына – а ведь это самый надежный вариант! Жади не желала признать, что муж настаивает на законном варианте решения проблемы и не согласен с ее авантюрными планами. Ей хотелось добиться своего любой ценой.
Жади так задумалась, что даже не заметила, как начала нежно прикасаться к цветкам стоявшей на столике рядом орхидеи. Но вдруг увидела, что оборвала лепестки у красиво расцветшего фаленопсиса.
Обнаружив такое вопиющее «преступление» против любимого цветка, Жади расстроилась ещё больше. Как это вышло? Неужели она уже не способна себя контролировать? Как она могла не заметить, что обрывает лепестки?
Отодвинув от себя горшок с искалеченным растением, Жади закрыла лицо руками. Она не знала, что делать. Это правда. Но сдаваться она не собиралась.
Встав из кресла и заглянув в кроватку, она умилилась, глядя на личико Джамиля.
- Какой ангелочек! Латифа просто забыла, что такое маленькие дети. Ничего, она станет женой Керима и, возможно, тоже подарит ему ребенка. Тогда она не сможет рассуждать так, как сейчас: отдать Джамиля Фариду. Как можно  расстаться с малышом, зная, что его ждет злая судьба рядом с таким отцом и Зухрой?
Она печально улыбнулась спящему мальчику.
- Скоро с тобой рядом  будет твой братик!... Я выкраду и второго ребенка! Не знаю, как, но я это сделаю. А потом Хадижу надо будет развести с негодяем Фаридом и вернуть в Бразилию, к сыновьям. И я это сделаю, - дала себе слово Жади.

22. Часть 24. Глава 22. Дом Феррасов. Иветти едет в Сан-Криштован.

Этим же вечером дона Далва давала указания Мишель, стоя на кухне возле накрытого к ужину стола.
- Ты и Изадора должны внимательнее следить за продуктами в холодильниках. На прошлой неделе внезапно закончились яйца и кокосовое молоко, и я не смогла поставить выпечку. А синьор Леонидас любит по утрам пить кофе с кусочком бисквитного пирога. Это случилось впервые за пятьдесят лет, которые я служу в этом доме!
- Дона Далва, но в доме столько детей, к ним приводят в гости друзей, мы просто не успеваем закупать нужное количество продуктов, потому что не можем точно рассчитать, что и когда сможет понадобиться. В тот день мальчики захотели лимонный пирог, и дона Иветти попросила меня и Изадору приготовить его для детей. Потом Пьетро и один из близнецов захотели кокосового молока…
- Мишель, не ищи оправданий. Твоя задача –  следить, сколько есть продуктов  и какие из них заканчиваются. И неважно, использовали их быстро или по плану. Я же предупреждала: заглядывать в холодильники нужно каждый вечер и вносить нужное в список покупок.
- Я так и делаю, дона Далва, но…
- Никаких «но»! Следите лучше. Как можно оставить хозяина без его любимых блюд?!
- Дона Далва, в гостиной звонит телефон! – вмешалась Изадора, которая выслушивала наставления старой домоправительницы, стоя у холодильника, в который перекладывала свежие покупки из нескольких объемных пакетов, пока Мишель выслушивала замечания.
Как только Далва вышла, служанки переглянулись и с облегчением вздохнули.
Далва же поспешила к телефону. Звонок был продолжительный, и Далва была уверена, что - междугородний. У всех имелись сотовые телефоны, поэтому звонить им домой могли только из-за границы.
Она не ошиблась: звонила Маиза, решила сообщить новости.
- Дома Маииииза…., - расплылась в улыбке пожилая женщина. – Что нового у нашего Шандиньо?
Услышав, что с мальчиком всё хорошо, Далва перекрестилась, прошептав благодарность своему святому.
- Что? И Шанди скоро вернется из Европы? А когда же мы увидим Мэл и Шандиньо? Так они вместе возвратятся? А синьор  Альбьери и дона Эдна?...Они путешествуют по Франции и Италии? Так они не скоро вернутся, ведь там так красиво.
Вероятно, Маиза поинтересовалась делами в доме Феррасов.
- Ох, Маиза, у нас все время какие-то проблемы. Да, теперь у Лукаса и Жади. Не знаю, как и сказать… Они поссорились, впервые за все время с момента, как они вместе. … Не знаю точно, и, наверно, я не должна тебе об этом рассказывать, но Жади ушла от Лукаса и теперь живет у своей сестры в Сан-Криштоване.
Скорее всего, Маиза спросила о причине ссоры бывшего мужа с  любовью всей его жизни.
- Лукас нам объяснил, что наша Мэл прислала Жади какие-то поддельные фотографии, из-за которых произошла ссора, и Жади от него ушла. Но потом он уехал по делам фирмы в Белу-Оризонти на месяц, там идет строительство нового предприятия, надо было организовывать производство, за всем следить, чтобы ничего не упустить, вот синьор Леонидас и отправил туда Лукаса и Тавиньо.
Маизе не терпелось узнать продолжение истории. Далва, оглянувшись на проход, ведущий в гостиную из кухни и убедившись, что не видно ни Мишель, ни Изадоры, поделилась с бывшей невесткой синьора Леонидаса семейной тайной, не особо задумываясь над тем, что Маиза теперь не принадлежит их семье, а значит, не должна допускаться к семейным секретам.
- Дона Маиза, Жади по-прежнему живет не в доме Лукаса, а у сестры. Она и ее ребенок, которого она привезла из Марокко. Боюсь, что дело вовсе не в фотографиях, присланных Мэл, причина в Жади.
Наверно, Маиза выразила недоумение, потому что Далва заговорщицки понизила голос и доверительно сообщила:
- Я думаю, что Жади сама изменила Лукасу и родила ребенка от другого. Вот потому Лукас отказывается принять новорожденного сына. Какой-то журналист подловил их возле клиники, где ребенку Жади делали какую-то операцию, так как ребенок  оказался больным. Ему нужно было сделать переливание крови, но кровь Лукаса не подошла, тогда донором крови стала племянница Жади Самира. Мы знаем эту девушку, она не раз приходила на праздники в наш дом вместе с Жади. Она так нравится Иветти! Поэтому, когда между ней и Лео что-то началось, даже синьор Леонидас не стал возражать. Парню уже двадцать пять лет, пора бы и жениться, обзавестись семьей и прекратить эти ужасные поездки по всему миру в самые опасные места. Алло, Маиза? Маиза? Ты меня слышишь?..
Далва потрясла трубку телефона.
-  Неужели связь пропала? …. Алло, алло, Маиза!
Но молчание бывшей жены Лукаса объяснилось тем, что она была шокирована новостями. Маиза отозвалась и недоверчиво спросила, почему Далва так решила: Жади изменяет Лукасу?
- Я ничего не знаю. Они живут в своем доме, где я практически не бываю. Но… Я не слепая, вижу, что Пьетро похож на нашего Лукаса, это истинный внук Леонидаса Ферраса. А мальчик, которого Жади привозила нам показать, совсем не похож ни на нее, ни на Лукаса. Он смугленький, черноволосый, черноглазый. В нем нет ничего от Лукаса. Он мог родиться от ее бывшего мужа, как его там? Саида!
Выслушав недоверчивые восклицания Маизы, дона Далва продолжала сплетничать. Она никогда не обсуждала ни с кем дела семьи, в которой не просто служила столько лет, но стала со временем ее частью, членом семьи. Однако, и Маиза была частью семьи, потому что у Далвы не укладывалось в голове, что такая чудесная, ухоженная, воспитанная женщина, так давно вошедшая в их семью, вдруг перестала считаться их родственницей. Но ведь она по-прежнему мать Мэл? Она – бабушка их внука Шандиньо, пусть Маиза, как смогла, и устроила личную жизнь и теперь жила у нового мужа в Европе.
Далва не смирилась с семейной потерей и не считала не правильным делиться с ней новостями.  Тем более, если новости касались Жади, из-за которой пострадал брак Лукаса и Маизы. Далва и теперь была на стороне первой жены Лукаса и обрадовалась бы, если бы Лукас отказался от восточной красавицы и вернул в дом мать Мэл. Она понимала, что такие мечты не могут сбыться, но и скрытничать от Маизы тоже не старалась.
- Маиза, приезжай в Бразилию, побудешь с дочкой, внуком, присмотришься к Лукасу. Если он уже разочаровался в своей марокканке, то, может быть, судьбе снова будет угодно вас свести?
Она услышала в трубке смех Маизы, а потом и новость о том, что Маиза беременна. У них с мужем будет долгожданный ребенок! Наследник. А если повезет, родится двойня.
- Маиза…. Мои поздравления!.. Вот так сюрприз! Как я за тебя рада! Не синьор ли Альбьери помог тебе в этом? Зачем он полетел вместе с вами на операцию Шандиньо? Лукас говорил, что у тебя подозревается беременность, но был слишком маленький срок, чтобы говорить об этом уверенно.
Но Маиза предпочла дальше не углубляться в свою личную жизнь. Она пообещала звонить, когда Мэл с сыном и мужем вернутся в Рио. А лететь в Бразилию она опасалась – в таком положении? Не каждая молодая женщина в состоянии беременности сможет перенести такой длительный перелет. А у Маизы - возраст. Она должна беречь себя от любой опасности.
- Конечно, Маиза! Береги себя, дочка, - на прощание сказала Далва.
Она стояла у столика с телефонной трубкой в руке и улыбалась. Маиза снова станет матерью! Вот это новость! А Лукасу предстоят разбирательства с Жади, которая родила неизвестно от кого, а ещё и требует от Лукаса дать имя своему сыну. Почему бы не сделать это его настоящему отцу?!
Она так задумалась, что не слышала, как открылась дверь, и вошел синьор Леонидас.
- Далва, где Иветти? Мне нужно поговорить с ней, - начал он с порога.
- Ах, синьор Леонидас! Вы вернулись! Только что звонила Маиза. Если бы вы вошли на пару минут раньше, то смогли бы поговорить с ней.
- А что случилось? Только не говори, что у нее плохие новости. Я устал от негатива. Что-то с моим правнуком?
- Нет, нет! Наоборот – с Шандиньо все прекрасно, анализы отличные, болезнь побеждена!
- Тогда зачем она звонила? Что хотела? – на ходу спросил хозяин дома, направляясь в кабинет.
- Маиза ждет ребенка!
- Вот как? Я знаю, это не новость. Лукас нам уже говорил об этом.
- Я помню, синьор Леонидас. Но тогда срок был невероятно мал, а теперь прошло уже два месяца, Маиза точно уверена, что ждет ребенка или даже двойню.
- Как?! У Маизы будет двойня?! – округлил глаза Леонидас Феррас. Он нервно пошевелил бровями. – Ну, и Лукас!
Вид у синьора Леонидаса был более чем серьезный и озабоченный, даже испуганный.
- Синьор Леонидас! – ахнула Далва, поняв мысли, которые, как ей показалось,  появились в голове отца Лукаса. Неужели его сын сделал Маизе этих детей? Маиза беременна от Лукаса?!
- Далва, никому не говори о своих догадках. При чем здесь Лукас? Там ещё и Альбьери был, вот почему Маиза смогла забеременеть. От Альбьери можно ждать что угодно. Опять придумал что-нибудь, какое-нибудь средство для увеличения рождаемости, - бормотал бог знает что отец Лукаса, тем не менее, зная, что на самом деле произошло с Маизой, но не считая нужным доверить тайну сына Далве.
- Где Иветти? – повторил он, снова обращаясь к домоправительнице.
- Дона Иветти с детьми на теннисном корте. Отвезла их на занятия в детский спортклуб. Она тоже звонила, сказала, что они скоро выезжают домой.
- Я буду в кабинете. Далва, когда Иветти вернется, скажи ей, чтобы сразу зашла ко мне. Я ее жду.
- Хорошо, синьор Леонидас. Ужин тоже готов.
- Сядем за стол после разговора с Иветти, - кивнул синьор. Далва приняла это к сведению и подошла к столу, чтобы проверить, правильно ли сервированы приборы.

…Иветти вошла вслед за влетевшими в дом тремя мальчишками.
- Далва, у меня получается лучше играть в теннис, чем у брата, - радостно заявил один из близнецов. - Я его обыграл со счетом 5:2.
- Даааа? А он почему не может с таким счетом играть?
- А я более ловкий. Хуже него играет только Пьетро, но он ещё маленький.
- Науууучится, - протянула Далва, посмотрев на нахмурившегося сына Лукаса. – Пьетро будет играть лучше вас обоих!
Далва не могла решить, кто есть кто из мальчиков. Габриэл и Эдуардо были настолько похожи, что различать их  удавалось только доне Иветти, а вот Далве – не всегда. Глаза без очков ее уже подводили.
- Дона Иветти, синьор Леонидас ждет в кабинете.
- Знаю, Далва, он мне уже звонил. Что же такое случилось? Ему позвонил Лукас и чем-то расстроил, - она тут же повернулась и обратилась к детям: - Мальчики, мыть руки и к столу. У кого на руках останется грязь, тот не получит кусок шоколадного торта.
 Иветти захлопала ладонями, подгоняя детей заняться гигиеной.
- Я прослежу, дона Иветти, - улыбнулась Далва, и тогда жена синьора Леонидаса направилась в кабинет, где ее ждал муж.
Едва она открыла дверь, как он замахал ей рукой: входи скорее.
- Львеночек, ты меня напугал. Что случилось?
- Иветти, ваша с Жади поездка нам будет очень дорого стоить, - тут же заявил ей муж.
- Да что произошло?
- Лукас звонил. Он на днях возвращается из командировки, куда я его отправил. И он мне кое-что рассказал.
- Что Лукас мог рассказать? – недоумевала Иветти, присаживаясь в соседнее кресло.
- Жади, твоя подруга, все ещё живет в Сан-Криштоване у сестры, а не в доме своего мужа. Лукаса это беспокоит. Он позвонил домой и поговорил с Кларой, которая присматривает за домом в их отсутствие. Жади забрала почти всю свою одежду и перебралась к Латифе. Так зовут ее сестру?
- Да… Латифа…
- Мой сын позвонил Жади, чтобы намекнуть, что к его скорому возвращению она тоже должна вернуться в их дом. Но Жади отказалась, потребовав, чтобы Лукас признал сыном ребенка, которого вы привезли с ней из Марокко.
- А Лукас не собирается этого делать? – догадалась женщина.
- Конечно, не собирается. Во-первых, это не его сын, этот мальчик  не Феррас. Во-вторых, это внук Жади, а вовсе не ее родной сын. ВНУК! И он не сирота – у ребенка есть живые родители. Но они в Марокко. И мы с сыном считаем, что мальчика необходимо вернуть.
- Но, Львеночек, если Жади это сделает, тогда плохо придется и ей, и Хадиже. И мне!
- Об этом ей следовало подумать тогда, когда она увозила беременную дочь из дома ее мужа. Когда муж приехал за дочерью Жади, надо было рассказать о рождении близнецов.
- Но получилось так, как получилось. Теперь надо действовать так, чтобы ни у кого не было неприятностей, - подсказала Иветти.
- Да, и потому Лукас позвонил синьору Али в Фес, они всё обсудили, и синьор Али дал Лукасу умный совет. Мой сын полностью согласен с дядей Жади, но она почему-то уперлась и не желает следовать указаниям родственника.
- Львеночек, но что я могу сделать? Ты ведь не просто так завел этот разговор?
- Иветти, ты участвовала в этой авантюре, ты знаешь все нюансы дела. Поэтому я прошу тебя уговорить Жади. Пусть она сделает так, как придумал ее родственник из Феса. Иначе у всех нас начнутся неприятности.
- Львеночек, я не уверена, что Жади меня послушает. Она так боится за дочку, что ее никак не переубедишь.
- Иветти, поезжай завтра в Сан-Криштован и поговори с Жади. С Лукасом она в ссоре и может просто из женской вредности не идти на уступки. Но если с ней побеседуешь ты, в ней может заговорить здравый смысл.
- Я не уверена в успехе переговоров, Львеночек, но я буду рада увидеться с Жади и Латифой. Я поеду.
- Ты должна не просто увидеться, - поднял предостерегающе палец синьор Леонидас. – Ты должна убедить жену Лукаса проявить благоразумие.
- Я постараюсь, но если у меня ничего не получится, ты не должен меня ругать, - улыбнулась Иветти.
- Хорошо, но ты постарайся, - кивнул мужчина и предложил: - Идем ужинать.

…И вот утром Иветти подготовила Пьетро к поездке в Сан-Криштован. Собака осталась в саду особняка Феррасов. Няня увезла близнецов на детский теннисный корт. А Иветти села в машину вместе с Пьетро, и водитель повез их в гости к матери и доне Латифе. По пути они заехали в магазин, чтобы купить подарки маленькому Джамилю.
В пути Иветти позвонила Жади, чтобы предупредить о визите.
- Я никуда и не собиралась. Всегда дома сижу, у Латифы. Ухаживаю за Джамилем. Приезжайте, будем вам рады. И я так хочу увидеть моего принца!
Поэтому, когда автомобиль подъехал к дому Латифы, дверь сразу же распахнулась и на улицу вышли Жади и Латифа. Первым из машины выскочил мальчик и бросился к Жади с криком: «Мама!» Иветти выбралась из салона, следом вытащив несколько пакетов.
- Иветти! – обнимая сына, обрадовалась Жади.
Держа пакеты в руках, Иветти широко улыбнулась и постаралась обнять Латифу, которая протянула к ней руки, чтобы забрать у гостьи объемные пакеты.
Жена синьора Леонидаса тут же успела дважды поцеловать в щеку Латифу. Но, подумав, поцеловала и в третий раз.
- Это на счастье. Третий раз целуют для того, чтобы человек, у которого нет на данный момент супруга, обрел семейное счастье.
- Иветти, у моей сестры скоро будет никях, - лукаво улыбнулась Жади.
- Да? Я так рада за тебя, Латифа!
- Дона Иветти, не слушайте Жади, она болтает, не думая, - смутилась Латифа, успев отобрать у гостьи часть пакетов.
Дружелюбная и раскованная Иветти стремилась поздороваться и с Жади. Прикоснувшись к ее плечу, она тоже дважды чмокнула в щечку и ее.
- Что в этих пакетах? – удивилась Жади, покосившись на Латифу, которой с трудом удалось открыть дверь в дом, ведь руки были заняты.
- Подарки Джамилю. Разве я могла бы приехать с пустыми руками?
Оказавшись в комнате наверху, женщины тут же разобрали покупки. Джамилю привезли крохотную бейсболку и несколько рубашек для тенниса.  Двухмесячный малыш будет смотреться в этой одежде забавно – пришли все к выводу. Упаковки с памперсами были с благодарностью приняты и отнесены на полку в шкаф.
- Я то и дело забываю пополнять их запас, - пожаловалась Жади. - А без памперсов не обойтись. Иначе придется не отрываться от стирки.
- Где Самира? – удивилась Иветти, не обнаружив девушки дома.
- Она учится. Скоро приедет с занятий. У нее теперь горячая пора: началась подготовка к получению диплома, - сообщила Жади, прижимая к себе Пьетро.
- Какой у тебя милый дом, Латифа, - сделала комплимент Иветти, проходя по коридору к комнате Жади.
- Дом небольшой, с тем, что был раньше, не сравнить. Но я же получила развод, рада и такому жилью.
- Ничего, скоро ты выйдешь замуж, у твоего мужа будет большой, красивый  дом. Родственник Зейна построил роскошный особняк. Не очень большой, но симпатичный, как из восточной сказки. Я не так давно видела Зейна, он показал мне фотографии дома,  когда они ездили смотреть его с Керимом. Дом был почти достроен.
Видя, что Латифа смущается с каждым сказанным ею словом, Иветти обратилась к Жади, войдя в комнату и оглядываясь.
- Подруга, и где же твой младший принц?
Но, заметив кроватку, направилась прямо к ней. Ребенок уже проснулся и тихо лежал, наблюдая темными бусинками глаз за вошедшими в комнату женщинами.
- Какой же ты стал хороооошенький, - умилилась Иветти. – Малыыыш… Жади, дай мне его подержать на руках.
Жади достала мальчика из кроватки и передала Иветти. Потом достала из кучи обновок крохотную бейсболку и надела ему на голову. Кажется, малыш на это даже не отреагировал, завороженно рассматривая женщину, которая держала его на руках и от души ему улыбалась.

23. Часть 24. Глава 23. Иветти в гостях у Латифы и Жади.

- Жади, у меня в сумке лежит сувенирная ручка с логотипом фирмы Феррасов. Достань, вложи Джамилю в руку и сфотографируй нас с ним.
Но пока Жади возилась в поисках ручки, кипучая натура Иветти не выдержала, и женщина сама сделала селфи с малышом, достав из кармана сотовый и развернув ребенка ножками вперед, чтобы удобнее было фотографировать.
- Иветти, лучше не делать никаких фотографий этого ребенка, - заметив, испугалась Латифа. – Мы уже оказались в ужасной ситуации из-за обложки того журнала.
- А что случилось?- спросила Иветти.
Латифа и Жади наперебой начали рассказывать ей о событиях в Мекнесе.
- Согласна с Латифой: Хадижа не понимает, какой опасности подвергает, прежде всего, себя. Но как уговорить ее сжечь фото?
- Иветти, дело не только в фотографии. Рано или поздно правду узнают, - произнесла Жади.- Надо подготовиться к этому и подстраховаться.
- Жади, как? Как ты это сделаешь? – спросила молчавшая до этого Латифа. – Ты здесь, а твоя дочь с ребенком –  в далеком Марокко.
Затем она вежливо улыбнулась и предложила принести им чай или кофе.
- Мне чаю, кофе я уже пила дома, - ответила Иветти.
 Латифа отправилась на кухню, оставив подруг наедине.
- Я одна, Лукас не хочет помочь мне. Я не могу на него рассчитывать, - пожаловалась Жади подруге.
- Жади, в курином яйце не ищи костей. Ты не знаешь Лукаса? Да, он такой. Он не хочет скандала, считает, что нужно действовать по закону. Даже в юности он не был способен на решительные поступки, а что ты хочешь от него теперь? Он стал осторожнее, стал похожим на отца. Теперь и он понимает, что в бизнесе многое зависит от репутации фирмы. Если с фирмой будут связаны скандалы, имеющие отношение к несоблюдению законов, от нее начнут шарахаться, как от прокаженной.
- Иветти, что тебе сказал Лукас? Попросил тебя уговорить меня вернуть сына Хадиже?
- Вовсе нет. Со мной говорил не Лукас. Т.е. он тоже мне звонил, но к тебе меня отправил Львеночек. Он очень обеспокоен. Но я с ним не согласна, Жади, и хочу, чтобы ты знала об этом. В этой ситуации каждый тянет уголь к своей сардине.
- Но что же мне делать? Дай совет.
- А что ты сама думаешь? Помни, Жади, что люди становятся близкими постепенно, а чужими – мгновенно. Не отталкивай от себя Лукаса. Постарайтесь вместе найти выход из положения.
- Но мы думаем по-разному! Он считает, что Джамиля надо вернуть, а я – оставить и дать ему нашу фамилию, чтобы никто не смог оспорить и отобрать у меня этого ребенка. Что же делать?
- Жади, как ты поступишь, если Лукас откажется принимать мальчика?
- Я только об этом и думаю, но пока не вижу выхода. Иветти, мне кажется, что Джамиля я не должна возвращать. Наоборот – может быть, стоит вывезти и второго внука? 
Иветти рассмеялась таким знакомым хрипловатым смехом!
- Жади, за вторым я тоже поеду с тобой. Ничего без меня не предпринимай.
Жена Лукаса с облегчением вздохнула.
- Иветти, ну хотя бы ты меня понимаешь! Все меня только ругают и осуждают. Никто не подумал о моей дочери, всем страшно только за последствия скандала, которого ещё нет.
- Так устроена жизнь. Никогда не говори людям о своих проблемах, потому что 80% ими не заинтересуются, остальные 20% будут рады, что они (проблемы) у тебя есть. Конечно, это я не о Латифе и дяди Али и не о Лукасе и его отце. Но и им всем страшен скандал после грядущего разоблачения.
- Иветти, но если его не избежать, то не лучше ли увезти и второго близнеца вместе с его матерью  и отвечать за всё сразу, при этом оградив Хадижу и детей от опасности?
- Трудность в том, как это сделать! От Лукаса помощи не жди, наоборот, он станет удерживать нас от такого плана. Но надо подумать, как нам провернуть операцию «Близнец», - задумалась Иветти. – Что я говорю? Жади, муж послал меня к тебе для того, чтобы отговорить усыновлять Джамиля, а я строю такие планы!
- Синьор Леонидас потребует от тебя отчет о проведенной со мной беседе, - усмехнулась Жади.
- Ничего, как-нибудь выкручусь. Львеночек до сих пор уверен, что это я смогла отговорить тебя покупать дом в Марокко. Он ничего не понял. Львеночек  уверен в моих способностях уговаривать людей и добиваться нужного результата.
В комнату Латифа внесла поднос с чашками, в которые тут же был разлит ароматный чай с высокой пеной.
К женщинам присоединилась и Латифа, чтобы обсудить новости. При ней Жади и Иветти больше не возвращались к теме поездки в Марокко за вторым малышом. Но идея прочно засела в их головах. Иногда они хитро переглядывались, чего совершенно не замечала Латифа, занятая сыном Жади. Пьетро хотелось ещё и ещё съесть шарики бригадейро, коробку которых  по пути в Сан-Криштован Иветти купила в качестве угощения.
- Нельзя есть столько сладкого, - уговаривала его Латифа. – Вот, сначала выпей чаю.
Но ребенок то и дело тянул руку, выпачканную шоколадом, к коробке с традиционным бразильским лакомством, хватая конфеты, едва Латифа отворачивалась к Джамилю, Иветти или Жади.
- Когда дело доходит до шоколада, сопротивляться бесполезно, так, Пьетро?
- Звучит, как пословица, - произнесла Самира, входя в комнату.
- Самира! Ты тоже здесь! – обрадовалась Иветти.
- Я не знала, что Вы приедете, дона Иветти. Иначе не стала бы стоять внизу и разговаривать с синьором Олаву и болтать с Базилио.
- С Базилио? Дочка, я понимаю, что с художником у тебя могут быть какие-то дела, но с Базилио? Он же сплетник. С ним поговоришь, а он потом перевернет каждое твое слово и разнесет нелепую сплетню по всему району, - забеспокоилась Латифа.
- А кто это, Самира? – не расслышав комментарий Латифы, спросила Иветти. Она держала Джамиля, которому Жади только что поменяла подгузник. Мальчонка смешно кусал беззубыми деснами кулачки.
- О! Кто это надел ему бейсболку? А Джамилю она идет! – заглянула в личико младенцу Самира и тут же ответила Иветти:
 - Базилио – местная достопримечательность, парень, который знает в Сан-Криштоване всё, всех и обо всех, даже то, что люди сами о себе порой не знают.
- Зачем он тебе? – удивилась и Жади, наслушавшись о парне много нелестных отзывов от Латифы.
- Я хочу взять у него интервью. Думаю, всем будет интересно узнать, что Базилио не так глуп, как принято о нем думать. Просто он чрезмерно любопытен.
- Интервью – у Базилио?! Он же… маргинал? – возмутилась Жади, видевшая парня лишь из окна – каждый день в одних и тех же шортах, майке и бейсболке, повернутой козырьком назад.
- Как, дочка? Зачем тебе это? Разве тебе не надо думать о сдаче экзаменов и получении диплома?
- У меня всё под контролем, - заявила Самира. – А Базилио станет после моей статьи местной знаменитостью, вот увидите. В его жизни наверняка было немало интересного и смешного, но и грустного и трагического. Такой получится незаметный герой будничного Сан-Криштована. Эта статья принесет доход и доне Журе. Если я хорошо узнала местных жителей, то после выхода статьи они повалят в бар доны Журы за ее знаменитыми пирожками.
- Самира, ты стала журналисткой, твоя мечта исполнилась, ведь скоро ты получишь диплом.
- Да, дона Иветти, и сразу же мы с Амалией собираемся лететь в Марокко.
- В Марокко?! – воскликнула жена синьора Леонидаса, и у Латифы нехорошо кольнуло в сердце.
- В Марокко? Дочка, все-таки ты не отказалась от поездки в Марокко?
- Мама, тебе известно об этом уже давно, а ты спрашиваешь, как будто впервые об этом слышишь, - упрекнула девушка мать.
- Я боюсь этой поездки, Самира, даже если ты едешь не одна. Если бы у тебя был муж, то я не так переживала бы. С ним ты могла бы путешествовать, где угодно.
 - Я еду в Амалией. Кто не имеет собаки, тот охотится с кошкой. Так, кажется, говорят? Что же, мне за Лео замуж выйти, чтобы иметь мужа?
- Нет!..  Нет!! – в два голоса воскликнули сестры, а Иветти непонимающе посмотрела на них.
- Почему? Что не так с Лео? – спросила она. – Чем Самира и Лео - не подходящая пара? Он тоже любит путешествия и приключения, но парень ловок и острожен, никогда не оказывался в скользкой ситуации. У него прекрасная интуиция и способность избегать ловушек, которые любит устраивать жизнь.
- Нет, Лео – не муж Самиры, они не могут путешествовать вместе, - отведя глаза в сторону, твердо сказала Латифа. – Иначе это будет харам.
- Лео – хороший парень, на него можно положиться. Он надежный и порядочный. Он кажется немного не таким, как все, но у каждого из нас свои странности, - продолжала Иветти, наблюдая за реакцией Жади и Латифы. – Скажите, что с ним не так? Он сын Леонидаса и моей подруги Деузы.
- Да, вот и мне интересно - почему? – ухмыльнулась Самира. – Или вы тоже уверены, что раз он клон, то не человек? Или потому, что у него мать – афробразильянка с черным цветом кожи? Вы боитесь, что мои дети родятся черными?
- Нет, Самира. конечно, нет! – поспешила успокоить ее Жади.
- Самира, никто и не думает о твоих будущих детях, потому что ты ещё не замужем. А о детях следует думать только после заключения брака, - заявила Латифа.
- И цвет кожи здесь вовсе не при чем! – добавила Жади. – Как и то, что Лео  может быть клоном Лукаса.
- Ну что же это такое? – вмешалась Иветти. – Уже давно выяснили, что бред про клонирование был придуман Альбьери, чтобы выгородить Львеночка, который сделал ребенка моей подруге и бросил ее, не подозревая, что она от него залетела.
Переглянувшись, Жади и Латифа решили дальше не спорить.
- Самира, ты влюбилась в Лео? – сдержанно, но доброжелательно поинтересовалась Жади у племянницы.
- В самом деле, дочка, какие у вас с ним отношения? – вторила ей Латифа.
Иветти с интересом слушала, но сочла возможным вмешаться:
- Он парень немного несерьезный в отношении женщин, но порядочный и надежный. Но я не знаю ни одного случая, когда бы он был в кого-то влюблен.
Жади втянула в себя воздух. Латифа испуганно посмотрела на сестру.
- Я ни в кого не влюблена… кроме будущей работы! И точка. В Марокко я лечу с коллегой, вместе с которой намерена собирать материал для ее будущей книги и серии собственных очерков. Мы уверены, что справимся и без мужчин. Если Лео увяжется за нами в Марокко, как он собирался и планировал, ему придется путешествовать одному, держась от нас на расстоянии, - жестко предупредила Самира.
У Жади загорелись глаза.
- Лео тоже собрался в Марокко? Когда?
У Латифы нехорошо заныло в груди. Она протянула к Жади руку и выставила вперед ладонь.
- Жади, не смей в свои интриги втягивать мою дочь и брата Лукаса.
- Разве я что-то сказала? – сделала удивленное лицо женщина. Но в ее голове бешено заработали мысли.
- Дочка, ты, помнится, обещала сварить кофе, когда к нам заглянут  гости. Свари, как я тебя учила. Почему бы тебе не сделать это прямо сейчас?
- Кофе по-арабски? С мускатным орехом и специями? Сейчас, - вдохновилась Самира и поспешила на кухню. Вскоре на весь дом разнесся кофейный аромат. Женщины в ожидании напитка продолжали разговор.
- Хм, я слышала, что в Сан-Криштоване  поселился талантливый художник, - вспомнила Иветти. – Вам он знаком? Не с ним ли беседовала только что Самира?
- Конечно, знаком, и знаменитым его сделала моя дочь, написав о нем статью в журнале.
- Мне Деуза рассказывала, что он пишет замечательные портреты из чего угодно.
- Да, верно, например, из мусора, который собирает на улице или берет в собственном мусорном ведре.
- Как это? – удивилась Иветти, и подруги поведали ей всё, что им было известно о пожилом фантазере от живописи.
- Нуу… Портрет из кофейных зерен, например… Почему бы и нет? – протянула заинтригованная Иветти. - Ведь я сама могу выбрать тип мусора?
- Иветти, неужели ты собираешься заказать ему портрет из отходов?! – насторожилась Жади. – Лукас и его отец снова обвинят в этом меня, увидят в этом мое дурное влияние. Уж Далва-то точно не промолчит.
- Жади, я должна познакомиться с этим художником. Возможно, закажу и портрет. Или романтичную картину.
- И я смогу в этом помочь, - внося медный чайник на подносе, сказала Самира. – Сейчас принесу кофейные чашечки!
 Вскоре девушка вернулась с кружечками размером с наперсток. Самира принялась разливать в них темную жидкость, а Латифа давала пояснения:
  - Кофе по-арабски – не просто напиток, с ним связано много ритуалов. Каждого гостя в арабской семье обязательно напоят этим напитком. Молотый кофе варят в специальном медном чайнике, воде дают закипеть несколько раз, после каждого раза  чайник  снимают с огня на несколько секунд и повторяют все опять. Только после этого процесса ароматный и густой напиток разливают по чашкам. Можно во время варки добавлять в кофе шафран, гвоздику, мускатный орех и другие специи.
- Я добавила гвоздику, чувствуете? – спросила Самира, довольная, что напиток у нее хорошо получился. – Вот, берите, я подвину кружки, иначе не достанете.
- За столом не может быть слишком короткой руки, - весело вспомнила Иветти народную пословицу и осторожно взяла кружку с горячим кофе. И все с удовольствием выпили замечательный ароматный кофе, сваренный Самирой.
Потом дочь с матерью решили отнести на кухню использованные стаканчики и кружки, а Латифе предстояло также проверить готовящуюся на плите еду.  Ведь там медленно томился овощной таджин, а на столе в специальной ёмкости поднималось тесто.
Когда Жади и Иветти вновь остались одни, их разговор вернулся к тому, о чем каждая из них не переставала думать.
- Жади, ты уверена, что знаешь, чего хочет твоя дочь? А если Хадижа откажется оставить мужа сопернице? Вот я на ее месте стала бы бороться за своего мужчину. Этим я и занималась многие годы – боролась за своего Львеночка. Я бы не сдалась. А если и Хадижа решит отстаивать свое положение в семье?
- Не думаю. Она не сможет тягаться с Зухрой. Ты же не видела эту женщину.
- А ты? Какая она? Ты видела?
- Нет, не видела, только на фотографиях, сделанных Ранией и оказавшихся у меня в руках благодаря Самире. Ну и со слов Зорайдэ и Хадижи.
- Хотелось бы взглянуть на фото этой змеи.
- Не сейчас. Латифа такая подозрительная, сразу догадается, что не спроста мы интересуемся Зухрой.
- Хорошо, позже попрошу Самиру найти мне ее снимок. Говорят, что по фотографии можно многое узнать о человеке. Хотелось бы понять, каким способом можно обратить Зухру в бегство?
- Да, согласна с тобой. Но пока нужно решить вопрос с Лукасом. Как бы он не начал действовать сам, по указанию дяди Али.
- Жади, что бы ни случилось, не рушь вашу великую любовь с Лукасом.
- Иветти, иногда нужно расстаться с человеком, которого любишь, чтобы по-прежнему любить его.
- Не надо вам расставаться. Потерпите. А если жизнь преподнесет какую-нибудь неожиданность, и всё уладится само по себе?
Потом Жади не раз вспомнит слова Иветти, оказавшиеся пророческими.  Но пока они ничего не могли предвидеть и не знали, что делать. Ведь Лукас и Леонидас Феррасы не желали принимать чужого ребенка в свой клан.
Как раз вернулись в комнату Латифа и Самира.
- Обед готов. Правда, мы выпили столько чаю и кофе, что с обедом можно повременить, но если кто-то желает, можно поесть, - предложила Латифа.
Жади отрицательно покачала головой. Иветти – тоже.
- А где Пьетро? – вдруг опомнилась Жади, обнаружив, что сына нет рядом.
- Он на кухне, ест таджин. Пьетро такой самостоятельный! – восхитилась Самира. – Ест ножом и вилкой. Он так удивил нас!
- Это наша няня учит детей, как вести себя за столом, - небрежно отмахнулась Иветти. – Габриэл хорошо усвоил правила, а вот Эдуардо никак не может научиться пользоваться ножом.
- Увы, мы не едим ножом и вилкой, твоему сыну, Жади, мы дали ложку,  - с улыбкой сообщила Латифа. В их доме были приняты несколько иные правила пользования приборами за столом, или вообще по обычаю ели руками, поэтому столовых ножей у них на кухне не водилось.
- Уууу…, - вспомнила Иветти. – А где ваша невестка? Я ее так и не увидела. А как Амин? Вернулся? Нашелся, то есть?
- Нет, мой сын ещё не вернулся, он путешествует, сейчас в Малаге. Должен вот-вот добраться в Фес – в гости к дяде Али. А его жена Халиса отправилась грустить о нем в их новый дом. Это по соседству. Со свежей краской на стенах. Его сразу же узнаешь, - сообщила Латифа, опустив глаза.
- Да ладно, Латифа! Ведь Иветти знает эту историю! – сказала Жади, видя, как скупо сестра описала ситуацию в семье.  И тут же рассказала, что их всех очень беспокоит. Амин не звонит никому. Почему?
- А все-таки я в восхищении от поступка Амина, от его смелости, - сказала жена Львеночка.- Он не отказался от цели, не предал свою любовь. Он привезет в Бразилию эту девочку и станет жить с ней в любви до конца своих дней.
- Но есть ещё и Халиса, которая вряд ли согласится, чтобы здесь при ней продолжалась такая идиллия, - заметила Самира.
- И я тоже боюсь, как поведет себя его жена, - нахмурилась Жади. - Нет такой любви, существование которой никто и ничто не омрачит.
- Бедняжка, что ее теперь ждет? – вздохнула Латифа.
- Лучший вариант для нее – уйти с их дороги, - сделала вывод Иветти.
- Нет, этого не произойдет. Халиса беременна. Она останется первой женой, а Эмми станет только второй. А пока Халиса ждет моего сына в их пустом доме, сидит там и горько плачет, я уверена.
- Но что придет ей в голову? Латифа, тебе не страшно? – посмотрела на сестру Жади.
- Пусть молодые сами разберутся между собой. Но выбирать все равно будет Амин, - Иветти положила руку на плечо Жади. – Мне пора. Я обещала Львеночку долго у вас не задерживаться.
- Дона Иветти, а познакомиться с художником? Синьор Олаву наверняка дома и не откажется поговорить с вами.
- Нет-нет, не сегодня, Самира. Но я подумаю над тем, какой портрет я могла бы ему заказать.
Пьетро тоже приготовился к отъезду, что больно задело Жади.
- Пьетро, ты не хочешь остаться с мамой? А скоро вернется твой отец и заберет вас с мамой и братиком домой, - заметив это, сказала Иветти мальчику.
- Нет, мы же не привезли сюда Гектора, а я не хочу, чтобы моя собака жила без меня, - заныл ребенок.
Жади горячо обняла сына и погладила его по голове, потом прикоснулась губами к волосам на макушке.
- Хорошо, мой принц, я тебя отпускаю, поживи у тети Иветти до возвращения домой твоего отца, а там подумаем, как нам жить дальше.
- Ты не намерена возвращаться домой? – поинтересовалась Иветти. – Жади, не жги за собой мосты!
- Я ещё ничего не решила, - уперлась Жади.
Латифа с негодованием, но молча подняла на нее глаза. Иветти тоже казалась удивленной, только Самира лучше других понимала свою тетю и была уверена, что Жади с ребенком никуда не съедет из их дома, если Лукас не пойдет на уступки.

… Иветти простилась с подругами, и водитель, ожидавший ее в автомобиле возле дома, повез хозяйку и внука синьора Леонидаса назад, в семейный особняк Феррасов.
Сидя на заднем сидении, Иветти обняла Пьетро.
- Ты скучаешь по маме?
- Конечно, - подтвердил малыш. – И по папе - тоже. Но мне нравится жить у тебя дома.
- Дорогой мой, живи у нас с дедушкой, сколько хочешь, - рассмеялась Иветти и вдруг  кое- о чем вспомнила.
- Я должна позвонить Львеночку! – пробормотав, женщина полезла в сумку и долго рылась в поисках сотового телефона. Отыскав, набрала номер мужа.
- Львеночек, я возвращаюсь, - заговорщицким тоном сказала она. – Миссия выполнена: Жади сомневается. Что сказала? Ну…. Сказала, что она ещё не решила, как поступить. Она тоже ждет, когда приедет Лукас.
-…Львеночек, ты не понимаешь! Это уже шаг вперед: Жади говорит, что сомневается, она уже не так категорична, уже не настаивает на том, что Лукас должен стать отцом одного из ее внуков, - внушала мужу Иветти, про себя договорив то, о чем не сказала Леонидасу: Жади хочет, чтобы Лукас стал отцом обоим внукам. Второго ещё предстоит выкрасть и увезти.
Но к чему раньше времени нервировать отца Лукаса? Когда это ещё им с Жади удастся спланировать вояж в Марокко со всеми вытекающими последствиями предстоящей почти военной операции? Пусть пока и Леонидас, и Лукас живут спокойно.
Но так как Леонидас Феррас был  человеком обстоятельным, то сейчас он,  как всегда, постарался вникнуть в каждую мелочь, узнать всё о ее поездке, и Иветти отбивалась от него, как могла. Она долго спорила с мужем и старалась ему что-то втолковать, разговаривая по телефону почти всю дорогу.
Пьетро, смотревший из окна автомобиля на проносившиеся мимо дома и машины, вскоре задремал, грубоватый голос синьоры ему нисколько не мешал, наоборот – успокаивал и убаюкивал. Мать Габи и Эда - его родственников и друзей всегда была такой: громкой, яркой, веселой, и мальчик ее очень любил.


24. Часть 24. Глава 24. Сан-Криштован. Страдания Халисы.

Латифа не напрасно беспокоилась о невестке. Не отпустить Халису в ее собственный дом она не могла, но не без причины  переживала о том, что девушка будет предаваться там слезам и тоске по Амину.
Так и было. Халиса сидела на низеньком пуфике у столика, стоявшего перед огромным зеркалом. Столик сначала был заставлен флаконами духов, разными тюбиками с косметикой, которой Халиса, конечно же, пользовалась, но не злоупотребляя. Однако, узнав о беременности, перестала делать макияж, и некоторое время, когда она видела свое отражение в зеркале, собственное лицо казалось ей непривычным. Но сегодня она как раз решила убрать на время беременности всю косметику и даже духи, которые вызывали у нее приступы  тошноты.
Она чувствовала, что стала очень нервной и раздражительной. Вместо радости, о которой она мечтала совсем недавно, ей пришлось пережить потрясение и разочарование из-за поступков Амина.
- А ведь он ещё не знает, наверно, о том, что станет отцом, - в который раз засомневалась Халиса в момент, когда перекладывала вещи со столика в красивую упаковочную коробку. – Я Амину ничего не говорила. Его родители тоже ждали удобного момента на празднике, к которому мы готовились. Амин уехал, так ничего не узнав! Таааак…. Интересно, отправился бы он на поиски своей Эмми, если бы ему стало известно  о ребенке?
Сколько раз она задавала себе этот вопрос! Халиса прикусила губу, сожалея о том, что не рассказала новость сразу, едва увидев две черточки на тест-полоске. Вдруг это остановило бы мужа? Но ведь ей захотелось сделать Амину сюрприз! Она с негодованием досадовала на себя, не могла простить себе такой глупости.  А в результате неприятный сюрприз достался ей.
Девушка поставила на полку коробку, которая ещё долго ей не понадобится, иншалла! - а затем подумала и достала шкатулку с украшениями, что делала уже не раз в последнее время.
Поставив шкатулку на освободившийся столик, Халиса нерешительно застыла, боясь поднять крышку громоздкой вещицы, для которой не было предусмотрено ключика.  Вот в этом и была проблема! Халиса очень боялась нового потрясения. Амин забрал с собой ее паспорт, и теперь его девица выдает себя за его жену, т.е. за нее – Халису Рашид. Но неприятности настолько затуманили Халисе голову, что она не сразу вспомнила о золоте, которое можно было так же легко достать из ее шкатулки и увезти с собой, как и паспорт. И, может быть, вовсе не для того, чтобы продать, ведь для далекого и долгого путешествия Амину понадобятся деньги, но чтобы порадовать свою любовницу. Неужели Амин мог подарить ЕЁ золото одалиске, которая даже не стала пока его женой?!
Теперь Халисе очень нравилось это семейное ругательство, которое она не раз слышала в семье от родственниц Амина во время их ссор. А как ещё можно назвать женщину, которая после развода с мужем тут же позвала женатого мужчину на помощь, зная, что тот когда-то испытывал к ней нежные чувства и даже был ее несостоявшимся женихом? Только бесстыжая женщина способна на подобное! Таких и принято называть одалисками.
Халиса уже несколько дней вот так доставала шкатулку, приходя в пустой дом, смотрела на нее и не осмеливалась откинуть крышку, чтобы увидеть, на месте ли ее золото. Если Амин забрал и его, чтобы украсить им Эмми, она не переживет такой подлости! Она просто умрет тут же, на месте! Но если выживет после такой новости, то… Халиса сама не знала, на что она могла бы пойти, если золота в шкатулке не окажется.
Возможно, пустая шкатулка подтолкнет ее взять в руки сотовый и позвонить родителям в Фес. Халиса не осмеливалась признаться себе, но в глубине души была к этому готова. Амин предал ее дважды: сначала бросив в день праздника, чтобы уехать на поиски подружки, но не только – он ещё и паспорт посмел забрать! Сколько же Халисе терпеть? И у нее есть гордость!
Но Халиса понимала, что такое страшное открытие приведет и к ужасным последствиям. Тогда ее браку придет конец, потому что отец и брат потребуют от обманщика Амина объяснений и разрыва отношений, т.е. развода. Разве перед свадьбой не оговаривалось, пусть и устно, т.к. Амин не захотел вносить этот пункт в брачный договор, что Халиса будет его единственной женой. Но отец Халисы не был противником многоженства, как и брат, который собирался в будущем взять ещё двух жен. Однако ее родственников возмутит история  с паспортом, как и пропажа золота, если это окажется правдой.
Халиса сидела на пуфике и завороженно смотрела на шкатулку. Она где-то читала одну древнегреческую легенду о ящике, из которого вылетели все несчастья мира, когда одна из женщин открыла его из любопытства. Кажется, ее звали Пандорой. Халиса боялась оказаться на ее месте. Если украшений уже нет в шкатулке, то она все равно не будет для Халисы пустой, потому что в ней уже таятся все ее будущие несчастья: развод с Амином, позор оказаться разведенной женщиной, а ее муж достанется одалиске, которую он привезет в Бразилию.
Но узнать правду следовало. В конце концов, Халисе совсем не обязательно кому-то рассказывать о том, что золото пропало, если она откроет шкатулку и обнаружит, что так и есть. Амин не расскажет, что обокрал жену, а свекровь и сид Мухамед от нее уж точно не узнают, если она сама не пожалуется. Не всё так страшно. Вот только как она сможет пережить ещё одно предательство? Кстати – свое золото она всегда сможет отобрать у Эмми, даже прибегнув к помощи лары Латифы, которая, конечно, помнит, какие украшения принадлежали ее невестке.
Халиса закрыла глаза и приложила ладони к пухлым, горящим от волнения щекам. Посидев так некоторое время, она всё же протянула руку и подняла крышку. Взглянула внутрь шкатулки…,  которая оказалась полна украшений! Золото засверкало в лучах заглянувшего в комнату солнца.
Халиса даже рассмеялась, только что пережив жуткое нервное напряжение. И тут же расплакалась от облегчения. И все-таки ей не верилось, что Амин, осмелившийся на предательство, не догадался захватить с собой хотя бы что-то из дорогих украшений.
Девушка высыпала золото на столик. Часть мелких украшений покатились и упали  со столика, рассыпавшись на ковре. Халиса всё подобрала и аккуратно разложила, ничего не забыв, выудив из памяти всё, что было ей когда-то подарено или приобретено к свадьбе. Удивительно, но, однако, ничего не пропало!
- Амин просто не вспомнил о золоте, вот и не взял ничего, - сердито сказала она себе. – Так, наверно, спешил, ему ведь пришлось внезапно собираться, что он просто не подумал об этом.
Но как бы то ни было, золото оказалось на месте. Халиса собрала все  ожерелья и цепочки, подвески и браслеты, кольца и серьги и разложила в шкатулке, стараясь запомнить, в каком порядке они уложены. И вдруг ее обожгла новая мысль: когда в доме будет жить Эмми, не станет ли она любопытствовать, что есть в шкатулке у первой жены?
- Почему я не купила шкатулку с замочком? Как можно было быть такой недальновидной?! Понравилась сама шкатулка, но об остальном я даже не задумалась.
Она вздохнула и вернула шкатулку на место в шкафу.
Зато в двери ее комнаты имеется замок! Придется закрывать дверь на ключ, когда Амина и ее не будет дома, чтобы Эмми не могла заходить в ее отсутствие и хозяйничать на полках в ее шкафу. Откуда ей знать, что можно ожидать этой женщины?
- Если Амин сможет на ней жениться, то он купит ей золото, как полагается по обычаю, - вдруг дошло до нее. И она тут же ревниво подумала:
– Будет ли оно лучше, чем то, что получила Я на свадьбу?
Халиса не была завистливой любительницей золота, но ведь речь шла о внимании мужа, о его отношении теперь не только к ней, но и ко второй жене, которая скоро появится.
- Всё прояснится, когда одалиска приедет в Рио и поселится в этом доме. Она же будет наряжаться для Амина и для того, чтобы показать мне, как он ее любит, и, а значит, решит показать и золото, которое получит в качестве махра. Я всё увижу, даже спрашивать не придется.
Халиса решила не уподобляться Лейле. Да у нее и не получится вести себя так, как Лейла. И вдруг она грустно усмехнулась. «Что будет с Лейлой, когда Амин покажется на улице с Эмми?  Не сойдет ли она с ума от ревности? Сначала  Лейла, конечно, порадуется, что я уже не единственная. Но ведь она влюбилась в Амина, и ревность ее задушит!» - дошло до нее. Аллах, скандалов будет не избежать!
Но пусть скандалит Лейла, а она не станет позорить себя в глазах Амина и его семьи: соперницу Халиса достанет иным способом, просто держась спокойно и уверенно и твердо указав этой женщине ее место в семье. Она всего лишь вторая и оказалась в их семье случайно и только благодаря слабости, проявленной Амином. Ведь давняя любовь к ней – слабость мужа Халисы.
И пусть помнит, когда они будут жить в одном доме: не было бы у Эмми мужа Амина, не подпиши она, Халиса, разрешение на их брак. Эмми не должна забывать об этом.
- …Браслет! О, Аллах, что мне  с ним делать? – вспомнила Халиса неуместный подарок сида Саида. Она, и правда, не знала, как поступить. Оставить браслет в доме лары Латифы? Или забрать его сюда и спрятать так, чтобы Амин никогда на него не наткнулся? Нет, тогда получится, что она взяла его, приняла подарок! Но Амину непременно станет известно о том, что его дядя сделал его жене подарок после подписания судьбоносного разрешения на вынужденный брак. Как она сможет доказать, что не приняла подарок, если браслет будет лежать в укромном месте? Кто расскажет Амину об этом? А пока украшение находится в их с Амином бывшей комнате. Нет, прятать нельзя – иначе решат, что она продала мужа за браслет. Но и оставлять его на виду тоже не стоит. Тогда куда же его деть?
Халиса решила посоветоваться с ларой Латифой. Пусть свекровь подскажет. Халиса не раз убеждалась в том, что у матери мужа не только доброе, любящее сердце, но и острый ум.  Однако она слишком мягкий человек, часто идущий на уступки даже против собственных интересов.
- Правильней всего - показать, что я совершенно безразлична к браслету. Но это так и есть. Впрочем – нет. Я унижена таким подарком, задета… Я НЕНАВИЖУ ЭТОТ БРАСЛЕТ! Но что подумает Амин? Как ему будет преподнесена история с подарком? И что ему начнет внушать одалиска Эмми, когда и она узнает об  украшении?!
Халиса хотела прямо сейчас вернуться в дом лары Латифы и поговорить, обсудить проблему, которая гложет ее со дня получения подарка. Теперь, когда Халиса убедилась, что ее золото на месте, в ее переживаниях браслет вышел на первое место, занимая все мысли.
Халиса подошла к окну, чтобы увидеть, с кем ей предстоит столкнуться, когда она выйдет из своего дома, чтобы попасть в соседний, где жила свекровь. С некоторыми личностями лучше не встречаться, переждать и выйти позже, чем оказаться втянутой во внезапные неприятности или скандал. Если честно, она боялась встретиться с Лейлой.
Но когда она выглянула в окно, то увидела, что к соседнему дому подъехал роскошный автомобиль, из которого вышла гостья, которую, как было известно Халисе, сегодня ждали лара Жади и лара Латифа. Халиса, стоя у окна, невидимая с улицы, смогла рассмотреть экстравагантно одетую женщину. А ещё из машины выбежал мальчик, тут же бросившись в объятия Жади, а лара Иветти (имя гостьи Халисе тоже было известно) нырнула в салон авто и вытащила несколько пакетов, которые вскоре у нее постаралась забрать мать Амина. Эффектная, но не очень молодая  блондинка начала обнимать и целовать Жади и Латифу. Только после этого они все вошли в дом.
- Вовремя я остановилась, как-то не хочется мне общаться со свекровью лары Жади. Ведь эта женщина – мачеха ее мужа?  А где же Самира? Что-то ее не видно. Неужели предпочла встречу со своим индусом? Кто знает, в Индии он или в Бразилии? Скайп – я слышала об этой штуке – это как сотовый телефон, только с видео, никогда не узнаешь, где находится звонящий человек на самом деле. А сказать можно, что угодно, где он или она.
Потом Халиса вспомнила мальчика, который был сыном Жади. Что же она за мать? Не ценила семейную жизнь, когда была женой сида Саида Рашида и воспитывала Хадижу,  а теперь бросила сына от бразильца, и ребенка нянчит мачеха его отца, а сама лара Жади родила ещё одного сына. Ну как так можно? Халисе виделась в этой женщине полная безалаберность, вопиющая безответственность. И эта особа с легкостью родила ребенка в таком возрасте – ей же далеко за сорок!
- А мне Аллах послал возможность забеременеть и родить ребенка лишь год спустя после свадьбы, а ведь я здоровая, молодая и сильная, - посмела она посетовать.
Так, позлословив сама с собой, Халиса вернулась в комнату и прилегла на постель. Она хорошо себя чувствовала, даже тошнота редко досаждала. Но она испытывала то, что называется депрессией. У нее это выражалось в тоске, смешанной с разочарованием и бессилием перед непреодолимыми обстоятельствами.
Она снова начала представлять себе Амина с одалиской в далеком Египте. Нет, уже не в Египте, оттуда они вылетели в Европу! Лара Латифа пыталась утром ее успокоить, рассказав, что  их родственник Зейн столкнулся с Амином  в аэропорту, когда он шел на посадку на самолет до Малаги. Лара Латифа не упомянула Эмми, но итак было понятно, что Амин был не один. Где они сейчас? Едут в Фес к дяде Али или дяде Абдулу? Наверно, они устроили себе медовый месяц, решив не думать о том, что совершают харам. И та женщина путешествует по ее паспорту!
На Халису навалилось отчаяние. Какие же они подлые!  Оба – и он, и она. Как Эмми не противно жить под чужим именем? Не просто под чужим – называть себя именем законной жены Амина? Или она получает удовольствие от этого?
- Воровка. Она примеряет на себя мою судьбу! – снова расстроилась Халиса. Ее пугали перепады в настроении. Разве это не навредит ребенку? Но как не думать об изменнике Амине и его одалиске?! Халиса не могла с покорностью принять такой поворот судьбы. Она не барашек для заклания.
А ещё ей не раз приходила мысль, что она всё ещё не видела соперницу, даже на фотографии. Но разве это не странно? Единственный снимок Эмми она сама и порвала, когда фотография откуда-то выпала, когда она перебирала вещи Амина. Совершенно забыв, как на ней выглядела Эмми, Халиса запомнила только тот свой приступ ревности и злости, с каким она порвала на мелкие клочки фотографию соперницы.
 Теперь ей очень хотелось увидеть ту, с которой предстоит делить мужа, возможно, до конца дней – одной из них или Амина. А потом никакая сила в мире не заставит остаться ее вместе с Эмми, если они станут когда-нибудь вдовами. Всю оставшуюся жизнь они будут соперничать и враждовать. Что за судьба досталась каждой из них? Женись в свое время Амин на Эмми, Халиса получила бы другого мужа. Теперь она начала думать, что это был бы не плохой вариант, чем делить любимого мужа с другой. А вот нелюбимого – намного проще. Но Аллах написал для нее иную судьбу, а ему виднее.
Халиса удобнее улеглась на кровати и начала обдумывать, где найти альбом с фото. Как она не догадалась попросить лару Латифу показать ей детские альбомы с фотографиями Амина? Там могло найтись место и для снимков Эмми. Кажется, она была подругой Хадижи. Значит, с ней дружила и Самира – когда ещё жила в семье отца.
И тут же Халисе  пришло в голову, что ее положение осложнится и этими обстоятельствами. Эмми – не посторонняя семье девушка, она бывшая невеста Амина, подружка Хадижи и Самиры. Она с детства знакома с Жади и ларой Латифой. Пусть Хадижа теперь далеко, но все остальные в любом конфликте могут встать на сторону Эмми, даже если она окажется тысячу раз не права. Вся семья встанет на защиту влюбленных, и что тогда ей делать?!
Халиса малодушно подумала, не стоит ли согласиться на развод? В ней начала подниматься обида, захотелось отомстить. Зачем она подписала разрешение?! Просто она не знала о пропавшем паспорте. А теперь Амин живет с одалиской в свое удовольствие, потом его женят на Эмми, они приедут и поселятся в этом доме и будут радоваться друг другу, а ее уделом станут ревность и горькие слезы. Ребенок недолго будет ее защитой и утешением, ведь и Эмми тоже родит Амину детей. О, Аллах! А если Эмми удастся подарить Амину сына, а она родит девочку? Для любого мужчина важен сын.
Никто не сможет сильнее любить ребенка, которого послал Халисе Аллах, и который родится через несколько месяцев. Но захочет ли Амин ещё иметь от нее детей? Или он будет рад только детям Эмми?
Она не выдержала и расплакалась. Прорыдав, она так и осталась лежать на кровати – морально разбитая, уставшая, как будто таскала тяжелые мешки.
За окном раздались знакомые голоса и звуки отъезжающей от соседнего дома машины.
- Свекровь с сестрой проводили гостью, - решила Халиса, встала и вновь подошла к окну.
На улице уже никого не было – ни Жади, ни лары Латифы, ни Самиры, чей голос, как ей показалось, она услышала. Но зато из «Волшебной лампы» вышел сид Мухамед и торопливо пошел к себе домой.
- Наверно, спешит обедать, а еду сегодня явно готовила Ариба. Иначе бы он так не торопился.
Потом она увидела дону Ноэмию, которая сидела за столиком возле бара ненавистной сиду Мухамеду доны Журы. Халисе показалось, что путь к дому Латифы свободен. Вот только теперь ей не хотелось туда идти, ведь и Жади, и Самира были дома. При них она не желала просить свекровь показать альбомы. А если такой альбом имеется только у Самиры? Нет, у Халисы пропало желание обращаться к свекрови с просьбой дать ей посмотреть старые фотографии. Ведь сразу станет понятно, на кого она стремится  посмотреть. И будет потом Самира со смехом рассказывать Эмми, как жена Амина не могла дождаться ее приезда, высматривая ее фотографии в альбомах. Нет!
Халиса сочла, что ещё немного – и сид Мухамед пообедает и вернется в магазин. Но почему бы ей не пойти прямо сейчас к нему домой и не попросить ЕГО показать альбомы? И ещё Халиса подумала, что сможет поговорить с отцом Амина о браслете: она уговорит свекра рассказать Амину, как у нее появилось это украшение. Пусть отец объяснит Амину, что она не взяла золото, которое ей подарил сид Саид в порыве благодарности за спасение племянника.
А если свекор не пожелает показать альбом? Что делать? Настаивать она не будет,  но это станет ещё одним унижением для нее. А если и сид Мухамед расскажет сыну о том, как Халиса жаждала увидеть разлучницу?
«Ну и пусть! Всё равно всё уже так плохо, что не Амину или Эмми надо мной насмехаться. Пусть радуются, что я не стала звонить родным в Фес!» - разозлилась она.
 А ведь всему есть предел. Любая из ее сестер сделала бы это, не сомневаясь. И их отец и дяди встали бы на защиту родственницы. Халиса даже опасалась, что и без жалоб с ее стороны отец сочтет нужным вмешаться, когда станет известно, что ее муж решил взять не просто вторую жену, о которой не шла речь перед свадьбой, но – разведенную женщину,  чужую беглую жену. История с ее побегом мутная какая-то.
 Еще неизвестно, что может случиться на семейном суде, и дойдет ли вообще дело до никяха Амина и одалиски. А, может быть, Эмми отправят назад, к мужу в Эмираты? А вот до ее родственников слухи непременно доберутся, и очень скоро, тогда будет много расспросов. Сестры и тетушки засыплют Халису расспросами и советами. Как же не хотелось этого! Значит, надо желать, чтобы все превратности ее семейных отношений остались скрытыми от ее семейства.

…Халиса быстро собралась, ведь ей стоило только подхватить с кресла платок, и вышла на улицу, закрыв за собой дверь на несколько замков. Она решительно направилась к дому свекра. И тут дона Ноэмия встала из-за столика и двинулась навстречу ей.
«Аллах, что нужно от меня этой женщине? Она такая сплетница! Разговорит меня, а потом всё сказанное повторит подруге доне Журе!», - недовольно подумала Халиса. Но внешне не подала вида.
- Халиииса! Ты идешь к синьору Мухамеду? Да, я видела, он ещё не выходил из дома. Иди смело, он там не один, в доме Ариба и Лейла. Но… Лейла получила развод и теперь сидит в запертой на ключ комнате. Мухамед ее наказал. Но о разводе тебе же известно? Да. это ведь при тебе случилось: Мухамед произнес трижды заклинание: Талак! Талак! Талак!..
- Это не заклинание, лара Ноэмия, это такой обычай, правило.  Дать жене развод совсем не трудно: стоит только произнести трижды слово «развожусь». И всё, - вежливо поправила жену Мустафы Халиса.
- Понятно. Но Мухамед на всякий случай запер Лейлу в комнате, чтобы она не смогла позвонить твоим родителям. Мне Мустафа рассказал. Мухамед все-таки не стал ее пороть. Наверно, сжалился, ведь она такая ещё молоденькая и глупая. Это же надо догадаться: захотеть позвонить в Фес, чтобы Амина там схватили! Его и ту девушку, его избранницу во вторые жены.
Ноэмии явно хотелось посплетничать. Но Халиса была осторожна: она давно поняла, что жена Мустафы любит поболтать, а потом обсудить услышанное с подругами в баре. Даже Амин предупреждал ее, чтобы не рассказывала лишнего при ларе Ноэмии. Но женщина напомнила Халисе, о чем она как-то забыла из-за поисков паспорта и прочих неприятностей. Лейла собралась звонить ЕЕ родителям?! Как ей такое в голову пришло? Да как она смеет?
От возмущения щеки молодой женщины раскраснелись, но она была так возмущена, что не могла собраться с мыслями и ответить. Да… Случись такое, ее отец и брат уже прилетели бы в Бразилию разбираться с сидом Мухамедом и Амином. А прежде поговорили бы с сидом Абдулом! Ком скандала не сразу докатился бы до Сан-Криштована! Сначала он оброс бы разбирательствами ещё там, в Марокко! Вот змея! Лейла, едва появившись в Рио, с первого дня влезает в их жизнь, а теперь и ее родителям звонить собралась? Какое ей дело до Амина и Халисы, даже если в семье появится ещё одна жена?
- Халиса, ты не переживай, - успокаивающе сказала Ноэмия, прикоснувшись к ее плечу. - Не знаю, что происходит с этой избалованной сидом Мухамедом девчонкой, но она не успела ничего предпринять: Мухамед услышал ее слова, когда она разговаривала с Арибой, делясь планами, и дал ей развод, затем наказал, посадив в комнату. Он не выпускает ее, Ариба занимается всеми делами в доме и даже ребенком, а Лейле только носит еду.
- Лара Ноэмия, но как же так… Какое ей дело до Амина? И почему она собралась звонить моим родителям? При чем здесь она и моя семья?! – красная от смущения и негодования, задала вопрос Халиса, но только для того, чтобы что-то сказать, хотя прекрасно знала, что происходит с несносной Лейлой. Девчонка умирает от ревности! Ведь всему Сан-Криштовану известно, куда и почему уехал Амин. За женщиной, которую любил и все ещё любит. Вот Лейлу и корежит ревность.
Но Халиса не желала обсуждать дела своей семьи с посторонней женщиной, поэтому старалась отвечать вопросом на вопрос. 
Лара Ноэмия замялась, но сказала:
 - Халиса, я думаю, что Лейла тебе сочувствует. Она была возмущена тем, что твой муж так поступил с тобой. Вот ей и хочется наказать Амина. Но Мухамед не понял, наказал ее, дал развод. И теперь девчонка сидит взаперти. Но наказать ее следовало, с этим не поспоришь.
- Она меня пожалела? – двусмысленно улыбнулась Халиса. - Спасибо, лара Ноэмия, что предупредили меня. Но ей совершенно ни к чему переживать за нас с Амином. Мы сами решим наши проблемы. И моим родителям ей звонить не стоит.
Она снова улыбнулась жене Мустафы, постаравшись сделать так, чтобы ее улыбка не казалась вымученной или фальшивой, какими бы ни были намерения самой лары Ноэмии. 
Халиса взглянула на окна дома свекра и заметила движение за стеклом – кажется, сид Мухамед пообедал и собрался вернуться в магазин.
- Лара Ноэмия, мне пора. Иначе я не успею поговорить с отцом мужа.
- Иди, Халиса, конечно, иди, ведь ты спешишь. Не стану тебя задерживать.
Халиса кивнула и отошла к двери дома, которая тут же открылась – и на пороге появился сид Мухамед. Но, увидев Халису, которая явно пришла к нему с какой-то проблемой, он ретировался обратно в дом, жестом приглашая её войти.

25. Часть 24. Глава 25. Халиса и сид Мухамед.

Мухамед суетливо отступил за порог.
- Входи, невестка. Есть какие-то новости от моего сына?
- Нет, новостей нет. Но я хотела бы посоветоваться с Вами. Никак из головы не выходит… Хочу успеть разобраться с этим до возвращения Амина.
- Входи, входи, не будем на пороге ничего обсуждать, - поторопил он ее, видя, что Халиса топчется на верхней ступеньке перед распахнутой дверью, а из соседнего бара уже выглядывает Базилио.
- Мне даже неловко, зная, как вы заняты, но прошу уделить мне время, - очень вежливо начала молодая женщина.
- Конечно, дочка. О чем речь? Конечно, я тебя выслушаю и дам совет, если смогу, иншалла. Проходи, - снова жестом пригласил он Халису, пропуская ее в дом. Но для этого ему самому пришлось отойти от порога внутрь, т.к. иначе жене сына пришлось бы протискиваться мимо его объемистого живота. Но это было  бы е только неприлично, но просто немыслимо!
- Ариба!.. Принеси нам с Халисой чай! – крикнул он куда-то вглубь дома и предложил невестке присесть на диван. – Так что тебя беспокоит, кроме того, что от Амина всё ещё нет никаких вестей?
- Браслет. Что мне с ним делать? – решила сразу же приступить к делу Халиса.
- А что не так с браслетом? – сразу поняв, о каком украшении идет речь, насторожился отец Амина.
- Мне придется объяснить мужу появление у меня этого украшения. И мой рассказ может показаться Амину двусмысленным. Получается, что его дядя подарил мне золото за то, что я согласилась на второй брак моего мужа. Он решит, что у меня купили подпись на документе за дорогой браслет. Но это не так. Я не могла знать о браслете, но и не стала бы торговаться. Мне дорог мой муж, мне важен мой брак. И я подписала разрешение Амину взять вторую жену только потому, что это спасет его от неприятностей. Вы сами сказали, что от этого зависит его жизнь… Только поэтому! Но браслет…  меня… компрометирует. Напрасно сид Саид сделал мне этот подарок.
- Верно, Халиса, верно…, - с сокрушенным видом  согласился Мухамед. - Где браслет?
- Лежит в доме лары Латифы в комнате, где мы жили с Амином. Я его даже примерять не стала.
- Да, мой брат ошибся. Он привык мерить всё на деньги. Я – тоже, - развел руками Мухамед. -  Ведь мы занимаемся бизнесом. Но все же Саид перестарался. Пойми, Халиса, мы были так рады, что ты смогла нас понять. Мы очень боимся за Амина! Саид сделал это, не подумав. Он хотел отблагодарить тебя, вот и всё.
- Аллах! А как иначе я могла бы поступить? – удивленно спросила Халиса. – Я должна была спасти мужа.
- Ты это и сделала, - снова развел руками мужчина. - Теперь Амин сможет избежать опасности, иншалла. Но я подумаю, как рассказать Амину о подарке его дяди. Сын не станет ни в чем тебя винить.
По лицу Халисы скользнула тень недовольства: за что это Амин мог бы ее винить?! Это у нее есть право осуждать мужа за его поездку к другой женщине и их длительное путешествие.
 Но спорить со свекром она не стала.
- Я не собираюсь носить браслет. Он будет жечь мне руку. Я хотела бы вернуть его сиду Саиду, но пусть он не обижается на меня.
- Не торопись, Халиса. Саид не желал зла. Не стоит создавать лишнее напряжение в семье. А Амин…  Думаю, мой сын сейчас сам понимает, во что он влез. Ему нужна помощь, но не только твоя – и Саида, и дяди Али, даже дяди Абдула. Амин вернется в Бразилию с осознанием того, что сумел избежать крупных бед только потому, что его спасала семья, и ты, конечно, тоже.
- Если бы это случилось именно так! Но я опасаюсь той женщины… Эмми… Она может настроить моего мужа против меня. Ведь ей захочется если не вытеснить меня из жизни Амина, то хотя бы потеснить.
- Неважно, чего ей захочется, Амин не такой. Он не станет слушать Эмми, потому что у моего сына есть своя голова на плечах.
- Сид Мухамед…, - вдруг смутилась Халиса, не осмеливаясь обратиться к нему с просьбой, ради которой пришла.
- Что, Халиса? О чем ты ещё хочешь спросить или попросить? Говори!
В этот момент в гостиную Ариба внесла поднос с чаем. Пить Халисе совершенно не хотелось, но молодая женщина аккуратно взяла стаканчик с подноса и отпила немного чаю, прежде чем попросить сида Мухамеда показать фотоальбом.
Свекор сделал то же самое, но вопросительно глядя на нее. Халиса подождала, когда уйдет Ариба, проводила ее взглядом, чтобы убедиться, что не будет услышана,  и  только после этого сказала:
- Я не видела Эмми. Какая она? Что мне ждать от этой женщины? Есть ли  в вашем доме ее фотографии? Наверно, сохранился семейный альбом? Не могла бы я его полистать?
Мухамед не был удивлен ее просьбой. Однако возразил:
- Халиса,  зачем тебе это? Ты увидишь Эмми, когда мой сын привезет ее сюда, в Бразилию, иншалла…
- Нет, я хочу подготовиться к встрече.  Покажите ее фотографии, прошу.
Не смотря на кроткую речь, в тоне Халисы и в выражении глаз было что-то такое, что подтолкнуло Мухамеда согласиться и выполнить ее просьбу. Он испугался, что ещё чуть-чуть, и Халиса наговорит ему лишнего. Вдруг она снова заявит, что пойдет к шейху жаловаться, что решила отозвать разрешение на брак? Лучше не злить девчонку, а разобраться с ней после возвращения сына. Что-то Халиса из-за большой обиды на мужа стала держаться слишком гордо и независимо, что чувствовалось за ее вежливостью и внешней покорностью. Если не принять меры, так их всех впереди ждет много скандалов!
Решив позже непременно пожаловаться Амину, Мухамед сказал Халисе, что альбомы она увидит, но ему неизвестно, есть ли там нужные ей фотографии. Мухамед вновь позвал Арибу и попросил ее подняться наверх и принести кое-что. Пояснил:
- В моей комнате в шкафу на самой верхней полке лежат два альбома. Принеси мне их.
Девушка вскоре доставила им альбомы в кожаных переплетах.
- Халиса, полистай тот, что в коричневой обложке. Там снимки Амина в детстве. И до женитьбы. В другом альбоме - фотографии, на которых сняты родственники из Феса. Там дядя Абдул, наши другие дяди, их жены и дети…
- Спасибо, я посмотрю только снимки моего мужа, - ответила Халиса, не поднимая глаз, и взяла из рук Арибы альбом, на который указал свекор. Ей, конечно, не понравилось, что подруга Лейлы узнала о цели ее визита. Теперь об этом будет известно и Лейле.
Мухамед же решил не терять времени, и раз уж он задерживается дома, то  захотел пообщаться с сыном.
- Ариба, принеси мне Абдульчика. Я так редко вижу своего мальчика.
Девушка послушно исполнила и эту просьбу –  принесла сиду Мухамеду ребенка и вернулась на кухню готовить ужин.
Халиса, переворачивая толстую обложку, мельком взглянула на сида Мухамеда. Да, сразу видно, что теперь кухней занимается Ариба. Свекор сегодня выглядел сытым и довольным, даже каким-то умиротворенным. Вид его стал лучше, одним словом.
Она переворачивала плотные страницы старого альбома, а сид Мухамед, косясь га снимки, комментировал их, тиская при этом маленького Абдульчика. Ребенок был спокоен и весел. И Мухамеду доставляло радость общение с ним. Кажется, отец и сын были вполне довольны обществом друг друга.
-…А эти пустые места без фотографий… Здесь были снимки Самиры. Я их убрал после того, как она отказалась носить платок. Но те фото, где она ещё маленькая, те я сохранил, если ты заметила. Тогда она ещё была послушной и не возражала против платка.
Но Халису интересовала вовсе не Самира, а ее подруга. Однако снимков не было. Возможно, она просто не может узнать девчонку? А ей казалось, что сердце сразу подскажет ей, что перед ней – Эмми.
- Стоп! Вот эту фотографию узнаешь? – ткнул пухлым пальцем Мухамед в групповой снимок. – Ваша с Амином детская помолвка! Этот снимок сделан в Фесе несколько лет назад
Халиса с интересом уставилась в альбом. Надо же, у нее не было такой фотографии! Возможно, мама не вклеила ее в семейный альбом, поэтому она и не помнит, чтобы он у них был? Но она уже видела его в фотоальбоме лары Латифы, который она смотрела год назад.
 Халиса сразу же узнала и себя, она тогда была такой пухленькой! И Фарида – смешного, в очках и полосатой джеллабе. А над ними навис дядя Абдул. И почти рядом с ними стояли Амин и Самира, которая в то время была на голову выше брата, так как она ведь старше Амина на три года. А кто же это? Рядом с Хадижей стояла светловолосая девочка, и Амин смотрел не в объектив, как все, а на эту девчонку.
- Она! – проговорила Халиса и переспросила у сида Мухамеда: – Это она? Это Эмми?
- Где? – отвлекся от сына мужчина. – Да! Это Эмми, они все тогда вместе дружили, дочь моего брата, мои дети и дети, которые приходили к нам в гости или бывали  в доме Саида.
Халиса молчала, вспоминая тот день, ту их с Амином помолвку. Надо же! Их сосватали, а будущая соперница уже тогда стояла рядом, и никто из них ещё ни о чем не подозревал. Они были всего лишь детьми.
- Есть ли снимки Эмми, где она постарше?
- Есть, я вспомнил, - вздохнул Мухамед. – Пролистай все страницы. Между ними где-то лежит несколько фотографий. Я их собрал вместе после того, как Амин поссорился с девушкой, и Эмми выдали замуж. До свадьбы с тобой Амин был сам не свой. Вот я и убрал их.
Халиса не стала ничего говорить, просто упрямо продолжила искать   фотографии. И нашла. Достав тонкую пачку снимков, начала перебирать их.
На первом снимке Хадижа и Эмми стояли вместе и весело смеялись. В руках у Хадижи был чудесный шелковый платок, а у Эмми – золотое ожерелье, украшенное звездочками и полумесяцами. Халиса узнала вещь Хадижи, которую та до замужества носила на голове. Эмми держала украшение, растянув его на пальцах. На следующей фотографии оно уже было на волосах дочери сида Саида. А Эмми снова стояла рядом с легкомысленной улыбкой.
Девчонкам было лет по пятнадцать. Но уже тогда Эмми выглядела замечательно, была обворожительной девушкой. Но при первом же взгляде на нее было понятно, что Эмми капризная, избалованная и легкомысленная. Однако чувствовалась в ней будущая красавица. Густые светлые волосы, милые черты лица. Эмми была блондинкой, почти! Что нашел в ней Амин, кроме внешней красоты? Только красоту и оценил. Он влюбился в девушку, вот и всё.
Халиса вспомнила снимок, который был найден ею в альбоме Амина, и который она порвала у него на глазах. Там девушка казалась стройной, изящной, с красиво подведенными по-восточному глазами. Но такой фотографии среди найденных не было.
Зато были другие, и ни на одной из них Эмми не была одна – только с кем-то. А это что?... Амин и Эмми вместе! От ревности у Халисы перехватило дыхание. Аллах! Какая любовь светилась в их глазах! Да, конечно, они снова стали такими же, там, в Египте или в Испании… Можно даже не сомневаться! Обрели друг друга и наслаждаются счастьем. Халиса подумала, что не выдержит, если они и здесь, при ней станут обмениваться такими влюбленными взглядами.
- На меня муж никогда так не смотрел, - пробормотала она и прикусила губу.
- Что? Я не расслышал, - повернул голову в ее сторону Мухамед.
- Нет, я так…, - не отрывая глаз от фотографии, ответила молодая женщина, боясь, что на глазах предательски выступят слезы.
Но отец Амина понимал, что она испытывает при виде фото соперницы, которая позвала к себе его сына, а он и поехал!
- Халиса, дочка, не переживай, ты ведь все равно останешься первой женой. Эмми будет обязана полностью тебе подчиняться. Она-то станет только второй. Как же иначе?
Халиса подняла глаза от альбома, но отвела взгляд в сторону, так и не посмотрев на свекра.
- Халиса! О, Аллах! И почему вы, женщины, так нервно воспринимаете других жен? – ласково заговорил мужчина. – Мой сын любит тебя. Я это знаю, ведь Амин принял тебя. Теперь ты ждешь его ребенка.  Он рад, что ты оказалась такой хорошей хозяйкой в семье. Он мне сам об этом не раз говорил. А та, другая, очень скоро разочарует моего сына. То, что я знаю об этой девушке, мммм… Она не сможет сравниться с тобой в ведении домашних дел. Мой сын это скоро поймет, ведь он начнет сравнивать вас. И его любовь быстро пройдет. Да и какая там любовь? Любовь рождается в браке – как у вас с Амином. А то, что сейчас мой сын чувствует к ней, это не любовь, это какое-то легкомысленное чувство, некрепкое, недолговечное. Ты-то останешься с Амином и проживешь всю жизнь с ним. А Эмми? Пройдет увлеченность, придет осознание совершенной обоими ошибки, и они расстанутся. Это так по-европейски.
«Если бы это было так», - думала Халиса, молча выслушивая слова свекра, которым не очень верила. Амин все-таки вырос в Бразилии, и к любви у него иное отношение. Здесь люди любят иначе, в это чувство вкладывают совсем иной смысл, чем в традиционной марокканской семье. А у Амина чувства к Эмми росли с детства и не исчезли даже после ее замужества.
Сид Мухамед же продолжал давать ей наставления:
- Главное, Халиса, ты не скандаль, что бы ни случилось, когда Амин привезет в Сан-Криштован Эмми. Даже если та девчонка станет провоцировать тебя – будь умнее. Не поддавайся на ссоры и склоки, на интриги. Продержись, дай  мужу увидеть самому, кто станет зачинщицей ссор в семье. Держись гордо, спокойно, с достоинством. Эмми так вести себя не сможет. Она станет срываться, и Амин всё поймет, увидев всё своими глазами. Он сделает выводы. Сейчас Амин обязан на ней жениться – ты и сама знаешь, но позже он может и развестись с ней.
- Сид Мухамед, я так хотела бы полететь с вами в Марокко на никях. Но Амин увез мой паспорт, а без него мне не вылететь из Бразилии. А Эмми? Ей вернут документы после семейного суда? Понимаю… Никях состоится сразу же после семейного совета… Но как бы я хотела присутствовать на свадьбе среди женщин. Даже если церемония будет очень скромной.
Мухамед понимающе закивал.
- Хочешь показать с первых минут их брака, что ты в семье первая жена? Но даже если бы твой документ был у тебя, тебе все равно не стоило бы лететь. Перелет из Бразилии в Париж занимает одиннадцать часов. Это опасно для твоего положения. Но ты не расстраивайся, дочка. Покажешь себя, когда вторая жена Амина окажется в твоем доме. Так для тебя же будет лучше.
Удовлетворив жгучее любопытство, Халиса простилась с отцом мужа и решила вернуться в свой дом. Подходя к двери и вновь открывая недавно запертые замки, она подумала, что к приезду Амина и одалиски стоит подготовить для нее комнату.
- Пусть ОНА забирает себе комнату, которая предназначалась для гостей. Ведь выбор за мной? Надо срочно освободить ее от вещей, от МОИХ вещей. Ведь Эмми въедет не с пустыми руками, раз уж она станет женой Амина? Здесь, в Рио, живет ее отец, в его доме остались какие-то ее вещи?!
Но когда Халиса поднялась наверх и вошла в предполагаемую комнату соперницы, то поняла, что полностью опустошить ее так, чтобы сопернице достались лишь голые стены, не получится. Нет, никакую мебель она не станет забирать. А вот свои подушки с дивана, красивую накидку и скатерть унесет.
Но потом, уже держа в руках перед собой четыре расшитых небольших подушечки, Халиса вдруг поняла, как она будет выглядеть в глазах этой парочки. Амин сразу же обнаружит пропажу, а Эмми – поймет, что произошло.
- Неужели мне жалко какие-то тряпки? – с презрением подумала Халиса. – Наоборот, пусть Эмми войдет в этот дом, и каждая вещь пусть кричит ей: «Это не твоё, ты здесь чужая! Тебя никто здесь не ждал!»
Она усмехнулась, представив, что будет чувствовать девушка, отобравшая у нее мужа, убившая их с Амином любовь, а ее, Халису, ранившая в самое сердце.
Она тут же бросила обратно на диван собранные подушки и ушла в свою комнату.
Осторожно опустившись в уютное кресло, она подумала, что если Эмми придет  в голову претендовать на ЭТУ комнату, потому что ей не понравится ТА, тогда уступать ей она не станет. Но если Амин встанет на сторону своей одалиски, Халисе придется все же пойти к шейху и потребовать у Амина развод. И тогда не только эта комната останется у нее, но и весь дом отойдет к ней в счет махра!
- Пусть Амин и Эмми возвращаются в дом отца, где Лейла устроит им чудесную жизнь. А когда они соберутся оттуда сбежать, то лара Латифа снова приютит сына и вторую невестку в той же комнате, где ютились мы с Амином – как раз напротив окон, из которых за ними сможет наблюдать Лейла, - предалась Халиса мечтаниям, забыв о том, что Лейла получила развод и теперь сидит в закрытой на замок комнате.

…После ухода Халисы и сида Мухамеда в доме вновь остались лишь Ариба и Лейла – в комнате наверху. Ариба обнаружила, что Абдульчик уже мокрый, пора менять ему штанишки и кофточку. Она зашла в комнату, где были сложены постиранные, но ещё не поглаженные вещи  (ведь она не успевала одна переделывать все дела!), и принялась раздевать ребенка, как только выбрала чистые вещички.
Но в комнате, где сидела Лейла, ее тихие передвижения были услышаны, и в Лейла тут же заколотила кулаками дверь комнаты.
- Ариба, сколько я могу тебя звать!
Но девушка решила сделать вид, что не слышит криков. Как она может бросить Абдульчика? Его ещё необходимо обтереть, чтобы на нежной коже маленького тельца не возникло опрелостей, потом ещё следует переодеть мальчика. А Лейле делать нечего, и если обращать внимание на ее стук и крики, то придется весь день провести под ее дверью.
Но когда Ариба всё сделала, а из-за двери жены Мухамеда раздавались уже не вопли, а истеричные рыдания, она всё-таки решила пожалеть родственницу и прошла по коридору к ее комнате.
- Чего ты кричишь? Ты же знаешь, что Мухамед запретил мне разговаривать с тобой. Ключа у меня тоже нет, поэтому выпустить тебя я не смогу, даже не проси!
Лейла же не смогла ей ответить, всё ещё захлебываясь слезами. Но Ариба уже так устала от ставших привычными истерик Лейлы, что перестала реагировать на такое поведение.
- Если ты хочешь кушать, то тебе придется подождать до ужина. Мухамед приходил обедать и съел всё, что я приготовила. Поблагодари меня за предусмотрительность:  я успела накормить тебя до его прихода и сама поела. Иначе сейчас мы обе остались бы голодными!
-Я… не… прошу… есть!.. Расскажи, что… нового? Кто… приходил… к Мухамеду?.. Мне же… не… показалось, что… он с кем-то… разговаривал внизу? – всхлипывая, спросила из комнаты Лейла. – Амин вернулся? Мухамед ушел? Мы одни! Тебе нечего опасаться! Рассказывай!
- Нет, это был не Амин. Приходила его жена!
- А что Халисе было нужно?
- Она хотела лететь в Марокко на никях Амина и Эмми. А ещё сид Мухамед дал ей фотоальбом и показал фото Эмми.
- Значит, Амин снова женится? О, Аллах, как Ты мог такое допустить? А зачем Мухамеду было показывать ей снимки Эмми?
- Халисе, наверно, стало интересно узнать, какая она.
- Мне тоже интересно! – оживилась Лейла, судя по всему прильнув всем телом с той стороны к двери.
- Нет, и не проси! И вообще – тебя заперли, как же я передам тебе альбом? Он большой, не пролезет в «форточку» для еды, которую твой муж пропилил для тарелок с едой, которые я тебе уже несколько раз передавала.
- А зачем приносить весь альбом? Достань из него только фотографии Эмми и просунь мне их под дверь.
- Нет, не могу. Фотографии вклеены в альбом, я не стану выдирать их оттуда, – солгала Ариба, не желая подставлять себя под новые неприятности.
- Если ты выдерешь из альбома одну фотографию, никто не заметит! И вообще – ее же можно потом незаметно вклеить! Ариба. прошу тебя!
- Нет, - отрезала Ариба и быстро пошла прочь от двери, стараясь громко стучать пятками в бабушах по полу, торопясь в комнату, где был оставлен без присмотра Абдульчик. Вслед ей неслись проклятия и крики Лейлы и град обрушившихся на дверь ударов.
Ариба вспомнила, как Мухамед, вооружившись инструментами, выпилил кусок  дерева из двери, затем прикрепив его в качестве небольшой дверцы, которую можно было открывать для того, чтобы передать Лейле еду, а затем также и закрывать на легкую, но прочную задвижку  «с этой» стороны.
Если Лейла выбьет дверцу? Хорошо, что отверстие небольшое, Лейле не пролезть. Впрочем, а куда ей бежать? Не к ларе Латифе же, чтобы спрятаться от Мухамеда. Ариба вспомнила, как Лейла бросилась к бывшей жене своего мужа, которую так ненавидела ещё совсем недавно. Перед глазами стояла сцена, как Латифа оттолкнула от себя девчонку, узнав, что та собралась погубить ее любимого сына…
Входя в комнату, где в кроватке гукал Абдульчик, на пороге Ариба оглянулась на дверь Лейлы. Ей стало страшно: Мухамед превратил спальню жены в настоящую «женскую комнату», откуда Лейле не выйти и через год, если таково будет желание Мухамеда. Арибе стало не по себе, представив, как сломленная к тому времени Лейла просидит там и год, и пять лет, и десять.
 Впрочем, нет, так не будет. Ведь здесь не Марокко! Криками Лейла изведет весь Сан-Криштован, и дона Жура первая отправится с жалобой в полицию. А Муна? Мухамед возьмет ещё одну жену, которой вряд ли понравится такое странное соседство. А она, Ариба, скоро выйдет замуж, не останется она, чтобы подавать еду Лейле в окошечко «женской комнаты».
- Нет, не стану я ее тюремщицей. Мне нужно думать о том, чтобы жить своей семьей. Если Икрам не передумает, я выйду за него замуж, иншалла. Пусть Мухамед и Лейла без меня разбираются. Но я не удивлюсь, если он отвезет Лейлу в Марокко. Ему уже надоело такое поведение. После жизни с Латифой – вдруг получить такое «чудо», как Лейла. Как он ещё ума не лишился?  Другой мужчина давно бы отвез ее к отцу, так ещё и без махра бы оставил ее. А Мухамед все терпит и ждет чего-то…
Она подошла к кроватке с мальчиком и улыбнулась ему. Толстенький, упитанный, удивительно похожий на Мухамеда Абдульчик растянул беззубый ротик в улыбке, увидев ее, и потянулся к ней ручонками.
- И как же тебя оставить таким родителям? Кто о тебе позаботится, когда я уеду? – вздохнула Ариба, глядя на малыша с нежностью и жалостью.


26. Часть 24. Глава 26. Самира в гостях у родственниц Лео. 
 
Прошло два дня после визита Иветти в Сан-Криштован. И в тот вечер, и вчера, и сегодня никаких вестей из Испании или Марокко не было. Мать и Жади нервничали: Латифа не могла найти себе места из-за молчания Амина, а тетя Жади переживала и за сестру, и из-за Лукаса, который тоже отмалчивался, вероятно, решив больше с ней не спорить.
Самира же была так занята подготовкой к экзаменам и к защите диплома, что совсем забыла о том, что следовало проверить электронную почту. Но когда она сидела на паре в университете, позвонил дядя Саид с вопросом, есть ли новости от Фатимы? Она ответила, что писем пока нет, но она не заглядывала в электронный ящик уже два дня. Саид настоятельно попросил ее сделать это как можно скорее.
 Девушка отговорилась тем, что в студенческой библиотеке университета в экзаменационную пору нет свободных компьютеров, а ее личный ноутбук у нее дома. Но Саид взял с нее слово, что она позвонит ему сразу же, как только сможет добраться до компьютера, и скажет, что конкретно написала ей о себе Фатима. Где она? Голос дяди Саида был так строг и решителен, что Самире не пришло в голову шутить с ним.
 Но самой себе она пообещала действовать по ситуации. выдавать Фатиму у нее намерения не было, однако хотелось ей помочь. Лучшим вариантом было бы возвращение жены дяди Саида домой.  Самиру мучили сомнения: а если брат отца, вернув жену, решит расправиться с ней? Как Самира узнает, что Фатиме плохо? Что подруге нужна ее помощь? Ведь через Интернет им уже будет не связаться, дядя Саид предпримет действия, чтобы не допустить этого. А захочет ли сама Фатима общаться с Самирой, если решит, что девушка ее предала, выдав на расправу родственнику? Самира  решила сто раз обдумать, как поступить,  если в письме Фатимы будет подсказка, где она.
- Дядя Саид не знает о том, что рядом с его женой находится Лео. Иначе он уже давно бы нашел возможность их отыскать, - подумала девушка.
Проведя в университете полдня, Самира все равно вернулась домой раньше обычного, не поехав в редакцию журнала.  Узнав у тети Жади, что никаких новостей нет, что всё как всегда, а мама снова уехала с Керимом в его кафе, захватив всю выпечку, девушка решила, наконец, проверить электронную почту перед тем, как окунуться в бездну учебного материала. 
Ее ждали два письма – от Фатимы и от Лео. Открыв сначала то, что было от Лео, Самира пробежала глазами по строчкам и поняла, что парень просит навестить его бабушку и дону Деузу. Он не вел с ними электронной переписки, потому что и мать, как и дона Мосинья и тетя Лола не умели пользоваться современными гаджетами. Самира помнила, как в свой прошлый визит к ним она сама показывала фотографии, присланные Лео, на его компьютере. Ещё тогда она заметила, с каким благоговением женщины отнеслись к этой непостижимой для них технической штуке, наполненной загадочной электроникой. Без посторонней помощи родственницам Лео никак не справиться.
Теперь  приятель просил ее о том же – навестить дом Деузы и Эдвалду и сообщить там новости о нем и показать снимки, чтобы успокоить маму и бабушку с тетей. И, конечно, узнать, что у них нового? Все ли в порядке? Передать им от него привет и сказать, что скоро Лео вернется. Пусть ждут его возвращения.
- Что ж, я могла бы помочь им даже письмо написать Лео. Они будут диктовать, а я печатать. При них и отправлю письмо Лео из его родного дома!
Самира взглянула на часы: почему бы не исполнить его просьбу уже сегодня? Успеет съездить туда и обратно. Дона Деуза жила недалеко – всего в нескольких остановках на автобусе.
Но сначала Самира решила разобраться с остальной почтой. Она просмотрела новые фотографии – с фазенды, из Сальвадора, а также и удивительные по красоте фотографии водопадов в Игуасу. Решив от себя ответить Лео вечером, после возвращения от его матери, она открыла файл с письмом Фатимы.
Послание снова было частью заметок о ее путешествии по Бразилии. Но в начале письма шло обращение лично к Самире. Фатима благодарила ее за то, что она не выдала ее мужу.
- Вот как? Фатима не желает, чтобы Саид что-то о ней знал. И как мне быть? Письмо написано Фатимой два дня назад. Как же это я забыла проверить почту? Эх! – посетовала Самира, но тут же подумала, что это даже хорошо: если дядя Саид ее «прижмет», требуя ответа, она может сказать про Сальвадор или Игуасу, но ведь за два дня Фатима могла перебраться совсем в другое место. Пусть ищет! А она и не солжет дяде Саида, но и подругу не выдаст.
Девушка вновь вернулась к письму, читая дальше.
Фатима опасалась мести Саида и не верила в его искренность. Однако, как стало ясно Самире, Фатима уже никуда не хотела бежать. Никакая Европа ее больше не привлекала. Она с радостью осталась бы в Бразилии, но надежно спрятавшись от разгневанного мужа.
Однако был уже запущен маховик побега. Она признавалась, что не может отказаться от перехода границы в Аргентину, не осмеливается сказать Лео, что она передумала. Парень вложил в предприятие столько сил и энергии, она же - потратила кучу денег, которых оставалось совсем мало, как теперь ей стало известно: ведь Саид опустошил банковскую ячейку с запасами денег, которые были изъяты ею из домашнего сейфа.
- Так и вернулась бы в Рио! – в сердцах воскликнула Самира. – Фатима должна думать о себе и ребенке, а не о том, что с ней сделает дядя Саид! А Лео всё  понял бы! Знает ли Лео, что она беременна? Нет, наверно. А как раз в Рио у Фатимы есть защита от дядиной тирании. Кто позволит наказать Фатиму, если вмешаемся мы с тетей Жади? Если сумеем надежно ее спрятать?
Девушка была уверена в своих силах, что сможет спасти подругу от ярости и желания брата отца отомстить за все проступки жены. В любом случае, Самира не могла согласиться с тем, что Фатима решила продолжить рискованное путешествие.
Самира сердито щелкнула мышью по файлу с фотографиями, присланными Лео, который она забыла закрыть. Затем, успокоившись, вернулась к письму Фатимы. Она снова писала из интернет-кафе, в котором оказалась из-за обрушившегося на них с Лео ливня.
 «… Мы хотели быстро собраться и ехать в городок, где должны были встретиться с одним знакомым Лео, который станет моим проводником в Аргентину. Надежный и порядочный человек. Лео его давно знает и потому решил вверить меня ему. Но едва утром мы вышли из отеля, как полоснул дождь, да такой мощный, что пришлось забежать в это кафе. Дождь носил кратковременный характер. Но я промокла. В кафе вещи на мне почти просохли, но Лео куда-то отошел, чтобы кому-то  позвонить и что-то купить, а я решила воспользоваться возможностью и написать тебе несколько строк, известить о своем местонахождении. Только не показывай мое письмо моему драгоценному мужу. Аллах, как же я его все-таки люблю! Пусть Всевышний накажет Ранию, пусть накажет! Если бы не она, я не потеряла бы мужа…»
- Даааа. Если это письмо показать дяде Саиду, то лучше его немного отредактировать, убрав упоминание об Аргентине и Лео, - сказала себе Самира.
«…Знаешь, ещё в Сальвадоре я смогла снять в местном банке и поменять на доллары сумму, нужную мне для проживания в Европе. Ну и часть денег взяла в виде розовых и зеленых банкнот с изображением ягуара и тукана (* от автора - это бразильские купюры), чтобы купить на них билет на самолет. Лео сам оплатил свой билет, не смотря на то, что я предложила ему лететь из Сальвадора в Игуасу  за мой счет.
Да… Полет из Сальвадора был приятным, сопровождался отличным кофе и фруктовым салатом. Мне показалось, что загорелые пассажиры все прекрасно знали друг друга,  долго стоя в проходе между креслами, хохоча и болтая. На их лицах был заметен отпечаток неподдельной и непрерывной радости. Но Лео сказал, что просто таков бразильский характер, все кариоки такие.
Представь, что я одна была печальна в том самолете, уносившем меня из райского места в неизвестность. В Сальвадоре можно остаться жить навсегда! Это я поняла, когда под крылом самолета появился изумрудный залив, зеленые горы, кружевное побережье и над ним – город на холмах, столь же живописный, сколь Сан-Паулу показался мне в этот раз непривлекательным.
Вдали блеснул золотисто-белый собор над морем, вдетый в букет высоких кокосовых пальм, река, два моста, холмы, обсыпанные розовыми ячейками домиков, видневшиеся сквозь зелень желтые песчаные дорожки, белые дуги пляжей, пирсы, разноцветные лодки. Ах, Самира!... До тех пор я думала о Сальвадоре только как о пересадочном пункте на долгом пути в Европу.
Потом мы оказались в Игуасу. Долго рассказывать о моих эмоциях и пережитых чувствах. Мы с Лео не только побывали на знаменитых водопадах, которые произвели на меня неизгладимое впечатление, но Лео позволил мне совершить экскурсию в Парк птиц, где их разнообразие поражало. Насмотрелась я и на бабочек, очень ярких и больших, которые выглядели необычно. Но Лео ведь прислал тебе их фотографии? Наверно, и ты впечатлена?
Когда мы гуляли по тенистому парку, практически – сплошным джунглям из папоротников  и лиан, было прохладно, мне пришлось даже натянуть ветровку. Мы дошли пешком до небольшой железнодорожной станции, сели в вагоны и через минут десять-пятнадцать были у водопадов.
Самира!!!!!! Пока ты ЭТО не увидишь, не сможешь представить всю мощь Глотки дьявола (так называют место самого большого водопада, если  я ничего не путаю).  Подойти к водопаду можно сверху. Сначала нужно переходить пропасти по подвесным мостам, потом через воду по длинным деревянным настилам со смотровыми площадками. Последняя из них расположена над обрывом, где вода с грохотом падает вниз. Вид на зеленую долину и реку очень красивый.
Водопад настолько мощный, что его брызги моментально намочат любую одежду, даже клеенка или брезент не спасают. Нам предложили заранее раздеться до купальников, а верхнюю одежду спрятать в кульки. К сожалению, сфотографировать со смотровой площадки Лео не удалось, жалко было замочить фотоаппарат. Некоторые смельчаки закутывали камеры в кульки и снимали…».
Потом Фатима описывала их поход с Лео на местный рынок и перекусы в барах. Ей очень понравился свежевыжатый сок из ацеролы, а Лео смог сторговаться на рынке за холщовый мешок мелких речных креветок и купить вязанку привезенных из Амазонки (вот ирония судьбы!) крабов, которых им сварили в круто соленой воде с добавлением местного перчика халапенью в местном баре. Лео везде и со всеми умел найти общий язык, что удивляло Фатиму.
Письмо резко обрывалось фразой о том, что Лео вернулся, им пора в дорогу. И это было всё. Значит, следующее послание теперь надо ждать уже откуда-то из Европы.
 Вот уже прошло двое суток после того, как это письмо было отправлено. Где теперь Фатима?!  Самира задумчиво постучала пальчиками по краю ноутбука. Что делать? Она помнила требование дяди Саида о том, что она должна сообщить ему о новом письме жены, чтобы он мог ее найти и вернуть домой. Но Фатима не сообщала ей никаких полезных сведений, которые можно было бы использовать для ее поисков в Европе.
Письмо можно смело показать дяде, чтобы его не злить. Он все равно не сможет поймать жену, прочитав это письмо. Наоборот, это было бы полезно для ее подруги: она писала о своей любви к нему, и это могло бы смягчить дядино сердце.
Однако Самира осознавала, что Фатима оказалась в опасном тупике. Она уже не мечтает ни о какой Европе, желая лишь вернуться домой, к мужу. Это чувствовалось в каждом ее письме всё сильнее, пусть она и не говорила прямо, что вот возьмет и передумает. Вот сядет на обратный автобус или самолет и вернется в Рио! Она сомневалась и боялась. И страх в ней победил. И что теперь делать? Где ее искать и как спасать?
Письмо было отправлено позавчера утром, и за это время Фатима могла не только перейти из Бразилии в Аргентину, но уже улететь куда угодно.
- Подожду, когда Фатима ТАМ устроится, напишет мне очередной отчет, и тогда предложу ей вернуться. Непременно пусть возвращается! Она же там пропадет. Да ещё и рожать ей придется, где попало. И где она сможет найти приют вместе с новорожденным ребенком? Только бы Фатима сообщила о себе конкретные сведения, где она.
И все-таки Самира сочла нужным написать Фатиме, не откладывая, и  предложила ей вернуться в Рио. И неважно, где ее настигнет это письмо. Самира обещала свою помощь. Она очень надеялась, что подруга одумается. «А если тебе нужны будут деньги, сообщи мне об этом. Я попрошу у тети Жади, она мне даст нужную сумму, даже не сомневайся», - закончила Самира и сразу же отправила электронное письмо.
Потом она собралась ехать к доне Деузе. Ни к чему откладывать то, что можно сделать сегодня. Ведь в ближайшие дни ей предстояло много учебных занятий в вузе и дома. С каждым днем свободного времени будет меньше и меньше. Она захватила флешку, на которую успела мимоходом сбросить новые фотографии, присланные в этот раз Лео, схватила сумку и, предупредив тетю Жади, куда едет, взяла на кухне пару пирожков, приготовленных кем-то из женщин, и помчалась на остановку автобуса.
Погода  не понравилось ей, как только она оказалась на улице: теперь небо было в тучах, за которыми скрылось ещё недавно ярко светившее солнце.  Чувствовалось приближение грозы. Но девушка решила не откладывать поездку. И вот, выйдя из автобуса, она попала под такой же мощный ливень, о каком недавно прочла в письме Фатимы. Промокнув до нитки, она добралась до улицы, где жила семья Лео, нашла их дом.
Там царила суета. Прохудившаяся крыша протекала, и потому бабушка Лео и тетя Лола были заняты тем, что возились с тазами и ведрами где-то наверху, в комнате Лео, которая располагалась как раз под самой крышей.
Самиру встретила дона Деуза. Она была рада гостье, потому что поняла: Самира привезла ей новости от сына.
- Я тоже могу вам помочь, - сказала Самира, оценив обстановку в доме, где оказалась так не вовремя.
- Нет-нет, дочка. Ты сама вся такая мокрая, что тебе лучше переодеться, чтобы не простудиться. Я сейчас принесу тебе свой халат, - засуетилась Деуза. – А ты пока посиди за столом. Если бы ты заранее позвонила, мы бы подготовились к твоему приезду: достали бы ноутбук Лео. А теперь тебе придется подождать…. Ты же привезла нам ту штучку, на которой появляются новые фотографии, которые Лео тебе присылает? – с надеждой закончила дона Деуза.
- Флешка со мной, - кивнула девушка, решив не пускаться в объяснения, как у нее появляются фото, сделанные сыном доны.
Деуза принесла продрогшей Самире халат, оказавшийся ей немного великоватым, но абсолютно чистым и уютным.  Девушка достала расческу и привела в порядок волосы, вытертые насухо предложенным Деузой полотенцем.
К этому времени спустились обе шустрые старушки, которые при виде Самиры начали охать и суетиться.
- Лола, где та красивая тарелка? Я собираюсь выложить на нее пирог!
- Мосинья, не знаю я, куда ты ее подевала. Но возьми же другую. Какая разница? Самире нужен горячий чай или кофе. Сварю тебе кофезиньо, девочка, сразу согреешься и взбодришься, - пообещала дона Лола и добавила:
- Бедняжка, вся дрожишь, так  и заболеть недолго. Деуза, что делать? Дай-ка Самире плед с кресла, пусть завернется!
Деуза укутала Самиру в плед, не смотря на ее попытки сопротивления, а потом принесла откуда-то ноутбук.
Потом они все вместе пили горячий кофе и смотрели присланные Лео фотографии, этим утром обнаруженные девушкой в своей почте.
- Можно я тоже вас всех сфотографирую, чтобы Лео знал, что я была у вас сегодня?
- Можно, - тут же отозвалась неугомонная тетя Лола, - но сделай так, чтобы наш мальчик не узнал, что течет крыша. Иначе он станет переживать.
- Эдвалду никак не может заняться ремонтом. У него в ателье масса заказов, и он готовится к показательным выступлениям в школе танцев. Ему всё некогда! – посетовала и Мосинья.
- Мама, он больше всего времени проводит в танцклубе! – обиженно поправила дону Мосинью Деуза.
- И ты тоже, - погрозила пальцем тетя Лола. – Вы оба думаете только о выступлении, а о протечках на крыше вспоминаете тогда, когда начинает капать или даже лить на голову!
- Всё! Я сегодня же заставлю Эдвалду найти способ залатать дыры на крыше. Пусть найдет кого-нибудь или сам туда лезет.
- Дона Деуза, я вспомнила главное: Лео написал, что скоро приедет домой, - с раскаивающимся видом качая головой, сообщила Самира.
- Что?!.. Как?! Лео возвращается?! А когда?  Наш мальчик! Мы скоро его увидим! – теперь все вместе радостно восклицали три женщины.
- Простите, что не сразу вспомнила. А ведь для вас эта новость – самая важная, - сказала Самира.
- Напиши ему, что очень его ждем. Но только не рассказывай о нашей проблеме с крышей. Мы справимся. Вот вернется Эдвалду из ателье, и мы уж поговорим с ним о крыше.
- Хорошо, а я сегодня же отправлю ему ваши фотографии, чтобы Лео не скучал. Это надо было сделать давно.
- Самира, а где сейчас Лео?
- Не знаю.
- Как же ты ему пошлешь фотографии?
- По электронной почте,  через Интернет. Это сложно объяснить, но Лео получит письмо, где бы он ни был. Главное – он должен иметь доступ к Интернету. Будет Интернет – он сможет прочитать письмо и посмотреть фотографии, даже окажись он в любой точке земного шара.
- Нам этого не понять, - вздохнула тетя Лола, и на ее черном лице отразилось разочарование.
- Но этому можно научиться, - утешила ее Самира.
- Конечно, можно. Иветти научилась пользоваться компьютером уже давно. А мне всё некогда, - пожаловалась Деуза.
Наконец, Самира собралась уходить. Написать письмо Лео женщины не собрались. А до Самиры только теперь дошло, что отправить электронное послание парню из его дома тоже не получилось бы: ведь Интернета здесь не было!
Ей вручили пакет с большим куском пирога, высушенную утюгом одежду – тетя Лола как-то незаметно успела это сделать. Переодевшись, Самира простилась с ними и поспешила на остановку автобуса, поглядывая на небо и опасаясь, что снова попадет под очередной ливень.

…После ухода Самиры женщины многозначительно помолчали, переглядываясь.
- Неужели Самира станет однажды нашей невесткой? – высказала первой пришедшую в голову всем трем мысль тетя Лола, обводя сестру и племянницу взглядом блестящих черных глаз.
- Не знаю, что Лео об этом думает. Собирается ли он вообще жениться, - проворчала старая Мосинья.
- Вопрос в том, кто кому нравится: Самира – Лео или Лео – Самире.
- Если мой сын соберется жениться, то пусть это будет Самира. Мы ее хотя бы успели узнать. А то привезет какую-нибудь красотку из джунглей Амазонки. Или сам у нее там жить останется, - нервно проговорила Деуза.
- Пора бы ему начать думать о семье, - радостно заявила тетя Лола.
- Но эта девушка – родная племянница Жади. Ж А Д И! – со значением напомнила им Мосинья.
- Да, Лео был влюблен в Жади, а Самира - ее племянница. Вдруг Жади будет против их отношений? Вы этого опасаетесь? – не унималась Лола, переводя взгляд с сестры на племянницу.
- Жади стала женой Лукаса. А Лукас – брат моего Лео. И признанный сын Леонидаса Ферраса, - возразила Деуза. – Он ни кто-нибудь там!..
- Деуза, наконец-то ты начала говорить правду! Сколько лет я ждала от тебя, что ты признаешься или проговоришься: Лео – сын синьора Леонидаса Ферраса, - с облегчением сказала дона Мосинья. – А то заладили: клон, клон!
- Мама! Он МОЙ сын, только МОЙ!
- Хватит вам, ведь Лео уже взрослый, он СВОЙ, а может стать Самириным, - веско произнесла Лола.
- Пусть! Пусть женится на этой девушке, я не против, она мне понравилась, - надулась Деуза после слов матери, с которой не собиралась спорить об отцовстве Лео, давно дав себе слово обходить неприятную тему и не спорить с матерью.
- Но как на это посмотрят родители Самиры? Они не любят Феррасов из-за мужа Жади. Разве не так? Иветти говорила, что бывшая семья Жади осталась очень зла на Лукаса и всё его семейство. И они мусульмане, - рассуждала мудрая дона Мосинья.
- А Самира? Не похожа она на мусульманку, - заметила Деуза. – Но ведь это Лео решать, принять девушку или нет. Жади тоже была мусульманкой.
- Ах, Мосинья, при чем здесь семья бывшего мужа Жади? Какое им дело? Пусть Лео женится на Самире, они так похожи! Им нравится одно и то же, - возразила Лола.
- Пусть женятся, Но не получится ли так, что у Лео и Самиры родятся чернокожие дети? Ведь у нас африканские корни, мы черные, не смотря на то, что в роду есть белокожий прадедушка голландец. Не начнутся ли скандалы в их семье из-за этого? – задалась вопросом много повидавшая в жизни Мосинья.
- Как из-за детей могут быть скандалы? Какая разница, какой цвет кожи будет у внуков Деузы и синьора Леонидаса? – возмутилась тетя Лола. – Самира – не расистка!
- Я тоже думаю, что у Самиры нет таких мыслей в голове. Кстати, девушка из арабской семьи, но и у нее в роду тоже могут быть африканцы. Ее семья приехала в Бразилию из Африки. Ведь Марокко – это африканская страна. Девушка светлокожая, но все-таки немного смуглая. И Жади такая же. Ещё неизвестно, чьи гены вылезут в их детях, - умными словами выразилась Деуза.
- Что из них вылезет? – не поняла тетя Лола. – Откуда вылезет? О чем ты, Деуза?
- Разве те, у кого черная кожа – не такие же люди, как все в остальном мире? Пусть я чернокожая, но я такая же женщина, как Иветти и Жади, как дона Эдна и миллионы женщин в нашей стране!
- Конечно, успокойся, племянница. Деуза, Лео – наш внук, твой сын, и его дети будут нашими внуками, неважно, с каким цветом кожи они родятся! Мы их будем любить, как и Самира, и ее мать,  и Жади, и синьор Леонидас, и Лукас, если они нормальные люди.
- Мама, тебе не кажется, что снова начинается дождь? - трагически сказала Деуза и бросилась к окну.- Точно! Опять полил!
- Лола, у нас есть ещё емкости? Наверху стоит всё, что можно было найти в доме.
- Зачем? Выльем воду из тех, что заполнились, и пусть себе дальше льет дождь.
- Весь вечер провозимся! Ну, Эдвалду! – зловеще и многообещающе произнесла Деуза.
Женщины снова занялись делом, недоумевая, почему все ещё не вернулся из ателье Эдвалду. А мог бы помочь, если не сумел вовремя отремонтировать  крышу.

…Самира, снова попав под ливень, вернулась домой в промокшей насквозь одежде. Войдя в дом, она поняла, что есть какие-то новости. В комнате, где ночевала Халиса, горел свет, видимый сквозь неплотно прикрытую дверь. Самире показалось, что там кто-то жалобно плачет. Жади и мама о чем-то то ли спорили, то ли так бурно что-то обсуждали.
Но девушка желала сначала снять с себя мокрую одежду, переодеться в сухие вещи и только после этого пойти в комнату тети Жади и узнать, что случилось.

27. Часть 24. Глава 27. Амин и Эмми в Испании.


Когда Амин и Эмми сошли с трапа самолета на землю Испании, девушка поняла, что Амин чем-то озабочен. Вид у него был крайне серьезный. Но после глупого страха, пережитого ею в аэропорту Каира, Эмми решила довериться Амину и судьбе и больше не впадать в панику. Она молча ждала, что решит ее любимый мужчина.
- Прежде всего - узнаем, как добраться из Малаги в Марокко. Затем нам придется поискать недорогое жилье, - предложил он.
Эмми не стала задавать вопрос, для чего им задерживаться в Испании, если они наметили поездку к дяде Али. Но Амин тоже не стал с ней делиться сомнениями, что им просто не хватит денег на продолжение путешествия, потому что он не смог точно рассчитать нужную сумму. Билеты в Испанию оказались дороже, чем он предполагал. Не стоило, наверно, тратить время на пребывание в Луксоре.
Но с другой стороны – Эмми нужно было запутать следы, чтобы преследователи не схватили ее в возможных местах появления: в Бразилии и в Марокко. Ведь это же очевидно: если Эмми смогла каким-то чудом покинуть Эмираты, значит, у нее есть деньги или кто-то, кто ей помогает. Логично было бы предположить, что она постарается вернуться в Рио-де-Жанейро или отправится просить защиту в Фес, где у нее живут многие пожилые родственники, имеющие в их роду вес и уважение. К тому же, Марокко намного ближе, чем Бразилия, добраться проще. Значит, и велика вероятность того, что Эмми поджидают как раз в Марокко.
Если девушку ещё не схватили, то только благодаря ему: кто мог бы предположить, что беглянка станет скрываться под никабом замужней женщины, путешествуя по паспорту жены бывшего жениха? Но Амин решил подстраховаться. Он не желал столкнуться с мужем Эмми где-нибудь на медине или в домах ее родственников или даже у дяди Абдула. Если дяде Абдулу стало известно о его отъезде из Бразилии, нетрудно догадаться, к кому Амин уехал. Как мог отреагировать дядя Абдул на такую новость? Наверно, сразу начал возмущенно кричать, что это харам! Что обоих нужно поймать и наказать!
Разве не случилось подобное с женой дяди Саида Ранией, когда она вернулась в Фес, где дядя Абдул передал ее в руки того, от кого она сбежала? Нет, Амин не раз вспоминал этот ставший известным всей семье поучительный случай и не хотел повторять чужую ошибку.
 И вот теперь денег осталось совсем немного. Амин понимал, что, даже  узнав, каким путем удобнее для них предстоит добираться в Марокко, им все равно придется на несколько дней задержаться в Малаге в самом дешевом отельчике. Не хотелось уже здесь попасть на глаза преследователям, если их ещё ищут, надо дать отдохнуть и успокоиться Эмми, а тем временем он постарается достать деньги на их проезд до Марокко и затем по стране – до Феса.
Амин признался себе: деньги придется просить взаймы. Вот только у кого? Просить у отца он не осмеливался,  у дяди Саида – совестно, ведь дядя итак дал ему большую сумму, только вовсе не на поездку. Правда, Амин не стал объяснять, для чего ему нужны деньги, а сам на следующий день исчез, покинув Бразилию, и теперь он не смел даже думать о том, чтобы вновь обратиться с просьбой к брату отца.
Кто ещё мог бы ему помочь? У матери денег нет. Амину и не хотелось, чтобы она отнесла свои немногочисленные украшения в залог, взяв деньги, чтобы он и будущая невестка могли вернуться домой. Оставались тетя Жади и дядя Али.
Но с просьбой к сестре матери Амин решил обратиться в крайнем случае: тетя Жади не станет молчать, она расскажет обо всем его матери, от нее узнают отец и дядя Саид. Амину было очень стыдно перед родными.
Поэтому Амин решил позвонить дяде Али. Он даже смог вспомнить номер домашнего телефона дяди Али, как и номер его сотового, которые, впрочем, имелись на его старой сим-карте. А в голове вертелся телефон и дяди Абдула, звонить которому Амин боялся. А если сид Абдул и с ним поступит так же, как с Ранией? Нет, он везет Эмми в Фес, чтобы дать ей защиту, а не для того, чтобы над ней там расправился муж и его родственники!
А вот в дяде Али и в Зорайдэ юноша не сомневался. И деньги он попросит у них в долг, которые когда-нибудь непременно вернет.  Но сначала надо было навести справки о том, куда им с Эмми двигаться дальше, просчитать, сколько денег понадобится для поездки, чтобы не попросить больше, чем следует.
Вот потому Амин решил сначала получить эти сведения, а потом искать приют – есть же такие места, где живут путешественники, кто не имеет много денег. Он видел, как устала Эмми, пусть полет и длился не так уж долго. Но не все с легкостью переносят перелеты над Средиземным морем, из страны в страну, с континента на континент! Эмми была бледной и апатичной, выглядела очень слабой. К тому же, оба были голодны.
- Ты потерпи, скоро мы найдем жилье и сможем отдохнуть.
Девушка вяло кивнула, за ручку пододвинув чемодан ближе к себе.
Вот что смог выяснить Амин: из Малаги по морю можно было добраться в Надор или Мелилью. Но для них это было проблематично и более затратно, как счел Амин, чем другой вариант – опять же морем добираться из Альхесираса  в Танжер. Вот только сначала нужно добраться из Малаги в Альхесирас, и пусть это недалеко, но тоже займет какое-то время и потребует денежных затрат.
Парень сомневался, как быть, но так и не смог прийти к выводу, поэтому решил заняться подсчетами и обдумыванием более выгодного маршрута после того, как они снимут недорогое жилье хотя бы на пару дней. Им надо отдохнуть и поесть. А потом он наберется смелости и позвонит дяде Али! Он даже не станет называть сумму, которую будет вынужден взять в долг у родственника, он  только попросит у дяди Али совет: как им выбраться из Испании и добраться до Феса? А когда дядя подскажет, тогда он признается, что ему нужны деньги.
Амину было стыдно, что он оказался в такой ситуации, когда ему придется просить деньги, при том, что он сам виноват, что просчитался. Но другого выхода теперь не было. А ещё он с тревогой думал о том, что ему ответит дядя Али. В помощи он не откажет, но как он поступит с ним и Эмми? За себя Амин не боялся, а вот что дядя Али сделает с его Эмми, если за ней явится ее бывший муж? Велит ей вернуться к мужу, пусть и бывшему? Или защитит?
Парень слишком хорошо знал, что такое медина, с какой скоростью по ней разносятся новости и сплетни. Когда выяснится, что Амин появился в доме родственника матери не с настоящей Халисой, а с бывшей невестой, но теперь уже с будущей женой, эта весть сразу станет известна дяде Абдулу. А его реакцию Амин не мог предугадать. Эмми же он решил защищать до последнего! Неужели снова придется бежать и прятаться? Он это сделает. Но тогда он и призовет на помощь тетю Жади. Она придумает, как спасти его и Эмми, и деньги у нее есть.
Им подсказали, где можно найти и снять недорого скромную квартирку. И молодые люди отправились на поиски узкой улочки, адрес которой у них оказался.  Амин рад был тому, что сейчас – не один из летних месяцев, когда в Испании стоит адская жара, плавится асфальт, а вокруг кишат тысячи курортников и туристов, которые вызывают желание быстрее сбежать куда-нибудь подальше. Слава Всевышнему, сейчас был не разгар туристического сезона! 
Измотанные, Амин и Эмми добрались до района с извилистыми улочками и кручеными лесенками, с обилием зелени и весенних цветов. Но прогулка не была приятной, т.к. они уже очень устали к тому времени, когда нашли нужный дом.   
Отель оказался небольшим, но уютным. Им без труда удалось снять номер, окна которого на втором этаже выходили не во внутренний дворик, как надеялся Амин, а на стену соседнего дома, где окна располагались настолько близко от их окон, всего в нескольких метрах, что можно было бы рассмотреть обстановку в помещении напротив.

Амин предупредил Эмми, чтобы она не проявляла любопытства и не стояла у окна. Мало ли, кто ее заметит? Осторожность не помешает!
Но кое-что их смутило: им, как молодоженам,  дали номер на двоих, но с одной кроватью. Мебели в номере было совсем мало. А дивана за такие деньги вовсе не предполагалось. Но молодые люди пока не задумывались о том, как они выйдут из положения.
Хотелось есть, и только об этом могла думать Эмми. Впрочем, как и проголодавшийся Амин.
- Ты разбирай вещи, а я выйду на улицу и поищу, что можно купить из еды.
- Амин, я боюсь!
- Чего? Никто не знает, что мы здесь. За нами не следили. А покушать нам необходимо. Я куплю что-нибудь на ужин и на завтрак. Кто знает, возможно, уже завтра вечером мы будем сидеть на кухне у Зорайдэ и есть домашнюю еду.
Эмми неохотно согласилась остаться, но Амин был прав: кушать хотелось страшно, а в отеле не предполагалось кухни. Зато, как им поведала хозяйка, рестораны в округе открыты до полуночи, а в выходные дни работают ещё дольше.
Амин ушел, а Эмми подошла к окну, моментально забыв о предостережении друга. Но кто сможет ее узнать, специально задирая голову вверх и вглядываясь в окна второго этажа случайного отеля?! И кто ее может здесь искать?  Разумеется, в Испании была крупная арабская диаспора, но Эмми не верила в то, что бывший муж - тиран и скупец -  станет тратить огромные средства на ее поиски. Он выждет, когда Эмми вернется к отцу, чтобы тогда и предъявить на нее права и позже расправиться.
Поэтому девушка сняла с головы платок, в котором находилась в помещении с той минуты, когда они с Амином вошли в снятый номер. Пока рядом не было Амина, Эмми решила привести себя в порядок, принять душ, вымыть голову. Она не стала распаковывать вещи, только достала свежую одежду. Зачем разбирать чемодан, если завтра они отправятся дальше – в Марокко?
Когда Эмми переделала все дела, то взглянула на часы и забеспокоилась: почему так долго нет Амина? Да, не прошло и часа, но казалось – Амин ушел уже давно. Где он ходит? Неужели рядом с отелем нет ни одного магазина? Тревога начала вползать в душу, но Эмми решила взять себя в руки и села перед зеркалом с расческой в руке. Полюбовалась скромным ожерельем, подаренным ей Амином в Египте. Она понимала, что украшение было куплено только для того, чтобы порадовать ее. Ведь такое золото не дарят будущей жене. Это же не выбор золота для махра перед никяхом.
- Миленькое ожерелье, пусть она останется у меня, как память о нашем приключении в Египте. То, как Амин, бросив всё, прилетел из Бразилии спасать меня, мы с ним никогда не забудем. Но Амин ещё купит мне достойное золото. Конечно, он не сможет дарить мне украшения, как те, что покупал мой бывший муж, но все равно его семья не захочет опозориться, и у меня золото будет не хуже, чем то, что получила его первая жена.
Эмми не была корыстной и не любила золото так, как когда-то Хадижа. Но ей не хотелось уступать жене Амина, которую он взял не по свое воле. Ведь Амин любит ее, а не Халису! Значит, у Эмми должно быть и золото лучше в сравнении с соперницей.
Вспомнив о Халисе, Эмми нахмурилась. Сколько можно говорить себе: не думать о жене Амина хотя бы здесь, вдали от нее, как будто ее вовсе нет! Но мысли о молодой женщине все равно лезли в голову.
Не посмеется ли Халиса над ней, увидев на шее это дешевенькое, простенькое ожерелье? Решит, что Амин так низко ее ценит. Подумает: это потому, что Эмми – разведенная женщина, в глазах людей стоит намного ниже замужней или даже одинокой старой девы.
- Хотела бы я увидеть ее золото! Неужели Амин осыпал ее прекрасными украшениями, и теперь золото, которое получу я, не сможет превзойти украшения Халисы?
Эмми ругала себя за то, что не рассмотрела жену Амина в тот день, когда она столкнулась с ними в торговом центре, когда муж привел ее покупать дорогое ожерелье в добавление к «махру». Но она уже так боялась мужа, что встреча с Амином едва не свела ее с ума.
- Точно! Что говорить теперь о том, почему я не рассмотрела Халису. Полная женщина в хиджабе. Я даже лица ее не рассмотрела. Но в паспорте есть ее фотография. Однако в документах такие снимки, что люди на себя не похожи. Ничего, скоро увижу ее лицом к лицу, - горько констатировала она.
Эмми вспомнила очень дорогие драгоценности, которые бывший муж покупал как бы для нее, но ни одно из них так ей никогда и не принадлежало. Это было «вложением капитала» в украшения жены. А вот ее родственники остались в уверенности, что это махр. Однако ее брак закончился именно так потому, что муж не хотел отдавать ей ее золото. Предпочел подготовить ей страшную участь.
Брак и не мог закончиться иначе: ей просто повезло, что удалось встретить Ясмин и Неджму, принять от них помощь, иначе ее уже не было бы в живых. Бриллианты, драгоценные камни и редкий жемчуг, которыми были украшены ожерелья, серьги и браслеты, полученные ею от мужа - всё это осталось у него в сейфе, Эмми не смогла их не только запомнить, но даже внимательно рассмотреть в те редкие случаи, когда муж приказывал ей их надеть на семейный праздник.
 Дорогие украшения не принесли ей счастья. А скромный подарок Амина тронул, и ожерелье даже не хотелось снимать.
Покосившись на часы, когда уже волосы были тщательно расчесаны, Эмми опять оказалась у окна. Теперь она осмелилась выглянуть в окно, чтобы рассмотреть улицу в оба конца. Правда, увидеть удалось совсем немного, так как улочка была извилистой. На узком промежутке между рядами слипшихся друг с другом  домов, что напомнило девушке такие же узкие улочки Феса, деревьев не росло, кроме редких цветущих кустарников, оплетавших ветвями арки дверей и забиравшихся на балконы. На стенах некоторых домов было множество горшков с цветами. На узком балконе в доме напротив спала кошка. А над ней из ящиков свешивались цветы - от бледно-розовых до пурпурных.
А Амин задерживался. Эмми уже всерьез начала опасаться, что что-то случилось. Он же сам ей сказал, что выйдет ненадолго! И на его поиски она не может выйти: города не знает, а бродить по незнакомому городу, натянув паранджу, это верный способ привлечь к себе ненужное внимание. К тому же, она может заблудиться. Как потом они с Амином смогут найти друг друга? А свой сотовый Амин не взял с собой. Зачем? Ведь у нее телефона не было.
- А если Амин сам заблудился? Он тоже мог потеряться в огромном городе! И забыл этот адрес! – с ужасом подумала Эмми как раз в тот момент, когда в старом замке в двери заскрежетал ключ.
- Амин! – счастливо воскликнула она, даже не задумываясь, что может ошибиться. Но это был он.
- Хабиби! Почему ты ходил так долго? – возмущенно спросила Эмми, забирая протянутые ей пакеты.
- Не поверишь, но я с трудом нашел магазинчик, где смог выбрать подходящую еду.
- В каком смысле – подходящую? Здесь плохо с едой?
- Эмми, я боялся купить что-то такое, что мы сможем съесть, не зная, что совершаем страшный харам, потому что в блюде окажется свинина. Известный испанский хамон - как раз из свинины! Его делают из окороков задних свиных ног.
- О, Аллах! А что здесь продают из еды, которая нам разрешена?
- Есть кое-что. Но мы не сможем готовить сами в этом отеле. Здесь так не принято. Люди едят в барах, ресторанчиках. Но там везде подают спиртное! Я вынужден был зайти в соседние заведения, чтобы узнать, что можно было бы поесть, если бы мы решили выйти поужинать. И теперь чувствую себя оскверненным.
- Но что же здесь едят?
- Здесь популярны суп из помидоров – гаспачо,  кажется. Ещё – тортилья, паэлья, рыба, креветки, сыры разные, - начал перечислять Амин. – Я не рискнул купить паэлью, ее здесь несколько разновидностей. Вдруг попадется со свининой? Это будет харам. Отец строго следит за тем, чтобы никто – ни Мустафа, ни мы с Халисой не ели свинину. Нам бы это и в голову не пришло. Только дядя Мустафа со своей женой-бразильянкой смело ест поджарку в баре доны Журы…
- Да… Я помню дону Журу! Когда-то мне о ней рассказывали Хадижа и Самира.
- Давай перекусим тем, что мне удалось купить, - предложил парень, снова забрав у Эмми пакет и выкладывая на столик сделанные покупки:  прозрачную пластиковую коробочку с креветкам, заправленными  растительным маслом с чесноком и хлопьями перца чили, баночка оливок, небольшой кусок сыра и хлеб.
- Брал то, что точно знаю, что это такое, - прокомментировал Амин.
- А что в этой коробке? – кивнула Эмми на оказавшуюся на столе последнюю прозрачную упаковку с непонятной массой.
- Это тортилья по-испански. Проще сказать, это испанский омлет, который состоит из картошки, яиц, лука, соли и перца. Я не постеснялся узнать состав, из чего его приготовили. Ведь и омлеты могут быть разными. Но ты не бойся, этот есть можно, - удовлетворенно сказал Амин.
- Хорошо. А как далеко ты бродил? Тебя долго не было, - заметила девушка.
- Мне пришлось заглянуть в ужасное место – в бар, где торгуют пивом и прочими спиртными напиткам. Только бы отец не узнал!
- Зачем же ты туда зашел?
- Хотел узнать, где магазины или безалкогольные заведения. Выяснил адрес одного ресторанчика, где мы с тобой завтра и пообедаем перед тем, как снова что-то предпринимать. Я узнал, что там готовят их знаменитый суп гаспачо и несколько видов паэльи. Это такое блюдо с рисом, мясом и овощами. Немного напоминает наш кускус. Попросим, чтобы нам приготовили не со свининой, а ещё лучше – вообще без мяса.
- А суп состоит только из помидоров? – удивилась Эмми.
- Почти. Как мне объяснили – ещё там есть огурец, лук, чеснок, иногда добавляют ветчину, но если мы попросим приготовить без ветчины, нам принесут заказ в соответствии с нашим пожеланием. Ветчина =- это свинина.
- Амин, как вкусно! – уплетая из пластиковой упаковки омлетную массу, кивала Эмми.
- Готовили при мне. Вот на это и ушло время. Но всё просто: дольки картофеля отварили, а затем обжарили на сковороде, потом добавили порезанный лук и взбитые сырые яйца со специями. Эту смесь обжарили на сковороде с одной стороны, затем лопаткой перевернули на другую. Потом упаковали для меня на вынос.
- Я плохо готовлю. Мне не приходилось готовить в ТОМ ДОМЕ, муж держал слугу, - проговорилась Эмми, и настроение у нее тут же испортилось.
Амин не был неприятно удивлен, потому что он уже успел догадаться, что Эмми такая же нехозяйственная, как Лейла. Но она хотя бы осознает это. Наверно, сможет всему научиться. Однако когда они вернутся в Рио, то, увы… Халиса будет иметь перед Эмми большое преимущество, и готовить еду придется ей одной, а Эмми должна будет заняться другими домашними делами. Но, возможно, они поделят все обязанности поровну. Но тогда Амин окажется в такой же ситуации, как и отец, ведь Эмми не умеет готовить.
И с этого начнутся ссоры между Халисой и Эмми. Ещё неизвестно, как себя покажут в ссорах молодые женщины. Амин пока предпочитал не думать о том, что ему предстоит разбираться в их жалобах и доносах. Как он сможет встать на сторону Халисы, которая скорее всего и в большинстве случаев будет права, так, чтобы не обидеть Эмми? Ссоры могут их отдалить. Он может снова потерять Эмми!
Он же столько времени мечтал о любимой! Быть вместе, любить, каждый день наслаждаясь обществом друг друга. О том, что кто-то в доме должен заниматься бытовыми проблемами, он не думал. В своих грезах видел только себя и Эмми. В мечтах домашними делами занимался кто-то другой, не его любимая, а Халисе вообще не было места рядом с ними. О ней он просто забывал. Реальность же оказалась иной. Всё осложнял его брак с Халисой. Вот если бы у его жен были разные дома, как у дяди Али!
- Амин, о чем ты задумался? Что тебя беспокоит?
- Эмми, не переживай, все в порядке, - ответил Амин, открывая коробочку с креветками.
- Знаешь, я никак не могу решить: завтра мы выйдем на улицу, пойдем обедать. Как мне одеваться? Нужен ли платок, или я могу пойти без него, чтобы на нас меньше обращали внимания? Здесь такой квартал, что я, понаблюдав из окна, не увидела никого из женщин в никабе.
Амин не донес пластиковую вилку с наколотой креветкой до рта. Опустив руку на стол, он сказал:
- Ты не собираешься носить платок? Моя мать носит платок, Халиса – тоже, хотя они живут в Бразилии.
- Амин, я говорю не о том, чтобы вообще носить или не носить платок. А как быть конкретно ЗДЕСЬ. Что делать, чтобы не бросаться людям в глаза?
- Эмми, мне это не нравится. Я не хочу, чтобы ты ходила без платка.
- Амин, но в Бразилии отец не заставлял меня носить платок. Я его редко надевала, только когда мы ездили в гости в семьи наших родственников. Вспомни! Тогда ты не очень возмущался этим.
- Да, но теперь ты станешь моей женой. Ты должна будешь носить платок, как делает Халиса.
- Амин, я ещё не стала твоей женой, а ты уже много раз привел мне в пример свою жену, - оскорбилась девушка.
- Но ведь я прав? Она всё делает правильно. И готовит вкусно, кстати. Всё, за что она берется, делает очень хорошо. Это же правда. Тебе придется многому научиться – у нее или у моей матери.
- Нет, Амин, ничему я у Халисы учиться не намерена. У лары Латифы – да, согласна, но не у Халисы. И вообще…, - замялась Эмми, но потом нерешительно продолжила,- думаю, что Халису ты должен отпустить. Развестись с ней. Не сразу, но дать ей развод. Мы не сможем быть счастливы, когда она будет рядом.
- Нет, Эмми. Не хочу тебя обманывать и сразу скажу: я не могу развестись с Халисой. Разве она в чем-то виновата? Нет. У меня даже причины нет для развода.
- Но она разобьет наше счастье. Рассорит нас с тобой. Она лишняя. А для развода причину всегда можно найти, - опустив глаза, предложила Эмми.
- Нет, я не могу так с ней поступить. И давай больше не обсуждать это.
- Амин, она ведь не родила тебе ребенка. Вдруг она бесплодна?
- Эмми, не надо об этом.
Они сидели за столом, ели скромный ужин. Услышав от подруги слова, которые ему не понравились, Амин испугался, что она всё испортит. Зачем начинать говорить о Халисе, о браке, когда ещё даже неизвестно, что будет с ними самими?
Он помолчал, уставившись в кружку с чаем, который успела приготовить девушка.
- Халиса совершенно здорова. Знаешь, в Сан-Криштоване столько всего случилось за год, что… В общем, долго рассказывать. Но Халиса недавно сдала все анализы, когда попала в больницу, и оказалось, с ней все в порядке. Кто знает, может быть, она уже беременна? Просто не сказал мне об этом? Вы, женщины, верите во всякие приметы и в сглаз. Когда я уезжал, она была чем-то очень обрадована. Но я подумал, что ее радует собственный дом.
Он увидел, как изменилась в лице Эмми.
- Да, если твоя жена ждет ребенка, тогда ты никогда не сможешь с ней развестись. Я буду не только не единственной, но второй. До конца дней.
- Давай не станем забегать вперед. Нам сначала надо самим пожениться. А для этого нужно попасть в дом дяди Али, он сможет нам помочь с никяхом. Но туда ещё нужно добраться. А если нас поджидают на медине люди твоего бывшего?! Или даже твои родственники и их люди?
- Не пугай меня, Амин, - несчастным голосом сказала девушка. – Я стараюсь отгонять от себя мысли о том, что семейный суд может пройти не так гладко, и мои родственники способны вернуть меня мужу, если он заявит, что передумал разводиться. Ты понимаешь, что это для меня будет значить? Он умеет убеждать, а сам не оставит меня в живых, тем более, если узнает, что я столько времени провела с мужчиной под одной крышей.
- Ты не должна до окончания семейного суда рассказывать обо мне. Пусть думают, что ты путешествовала одна. А если нас уличат, то ты сможешь доказать, что между нами ничего не было!
- А ты думаешь, что кто-то станет меня слушать? На мои слова могут даже не обратить внимание. Поверят ЕМУ, а не МНЕ. Решат, что я клевещу на него, как на мужчину. А доказывать мне не позволят, муж и его родственники всё сделают, чтобы правда не открылась. Ведь иначе всплывет правда, и это станет их позором.
- Но дядя Али очень умен, он мудр и найдет способ, чтобы ты получила окончательную свободу. Я позвоню дяде Саиду. Он тоже может прилететь в Фес, чтобы участвовать в семейном суде. Дядя Абдул сейчас опасен для нас, но на семейном суде он станет кричать, что ты одалиска и клеветница, что твоему мужу нужно дать тебе развод и отказаться от тебя. А потом я признаюсь, что это я увез тебя. И тогда тот же дядя Абдул потребует, чтобы я на тебе непременно женился. Вот увидишь: никях нам устроят в тот же день, что и семейный суд.
- Ты веришь в это?
- Кто знает, может быть, сам дядя Абдул потребует проверить, говоришь ли ты правду о том, что муж не исполнял супружеских обязанностей, или клевещешь на него. Тогда доказательства будут иметь большое значение.
- Нет, Амин. Я уже не верю, что всё закончится никяхом с тобой. Не верю. Мне никогда не везло. А если судьба дала мне немного свободы и радость встречи с тобой только для того, чтобы потом всё отобрать и нанести мне смертельный удар?
- Зачем думать о плохом? Главное – тебя не схватили. Завтра уже будем в Фесе. Нам помогут.
- Амин, а почему не сегодня? Что тебя здесь держит? Ты что-то от меня скрываешь? Почему мы не можем сегодня отправиться в Марокко?
- Ничего я не скрываю.
- Нет, скрываешь. Я же вижу, что что-то не так.
- Хорошо, я скажу. У меня почти нет денег. На двоих нам не хватит. Тебя одну отправить в Марокко я не могу. Нам придется задержаться здесь на несколько дней. Я решил позвонить дяде Али и рассказать, в каком мы оказались положении. Если дядя пришлет мне деньги, тогда мы сможем отправиться к нему в Фес.
- Амин! У меня есть небольшая сумма, ты же знаешь, я тебе говорила. Мне Неджма дала деньги, я их почти не тратила. Осталось долларов пятьсот, наверно.
- Эмми, мы не станем их трогать. Держи их всегда при себе. Если вдруг… Если вдруг нам придется бежать, они пригодятся. Это неприкосновенный запас.
- Ты не говоришь мне всей правды, Амин. И почему я должна тебе верить? Ты думаешь, что опасность ещё существует? Нас могли выследить?
- Не могли! Эмми, но пойми, что всё может произойти совсем не так, как мы хотим.
- А как?!
- Твои родственники на семейном суде могут решить вернуть тебя мужу. Что тогда ты будешь делать? Подчинишься их воле?
- Я сбегу! Лучше так, чем знать, что меня отвезут, чтобы убить.
- Я тебя не брошу. Сбежим вместе. Будем прятаться хоть всю жизнь.
Она хотела спросить, а как же в этом случае быть с Халисой? Но промолчала. Не хотелось ехидничать. Но ей стало понятно, что Амина держит возле Халисы только чувство долга. Он вынужден подчиняться обычаям и исполнять обязанности.
Она заметила на столе сверток, который так и остался не распакованным. Спросила, что в нем.
- Это лепешки на завтрак. Нашел в том же баре, где купил всё остальное. Лепешки из смеси пшеничной и нутовой муки с мелкими креветками. Съешь сейчас одну, если хочешь, а остальные оставим на завтрак.
Но у Эмми пропал аппетит. Слова Амина о том, что ещё ничего окончательно не решено, т.е. она все ещё может оказаться в руках своего мучителя и снова стать его жертвой, расстроили и испугали ее.
Она начала переживать, не могла найти себе места. Убрав со стола и вымыв посуду, Эмми то бродила по комнате, то садилась на кровать, то подходила к окну. Амин молча наблюдал за ней. Наконец, она повернулась к нему и сказала:
- Амин, давай сделаем так, чтобы я потом – когда меня вернут мужу – не сожалела о несвершившемся. Я хочу почувствовать тебя своим мужчиной. Узнать, как это бывает: близость с любимым человеком. Кровать здесь одна. Все равно нам придется спать на ней вдвоем. Ты меня понимаешь? – покраснев от стыда, но все-таки сумев выразить свою мысль, произнесла Эмми и больно прикусила губу.
- Что?! – не поверил ушам Амин. – Я не понял.
- Что непонятного? Если мне суждено быть убитой мужем -  садистом и импотентом, я хотела бы познать в оставшееся у меня время,  почувствовать, что такое быть вместе с любимым в постели.  Стать с тобой женщиной.
- Это харам.
- Какой харам? Мы столько дней провели вместе, что уже давно совершили харам! Ещё одним харамом больше - какая разница?!
Амин не нашел, что ответить, но ему стало жарко и было нечем дышать.
Однако он взглянул на часы.
- Наступает время вечернего намаза. Нам нужно помолиться. Эмми, у меня с собой был коврик, где он? И твой тоже – где?
- Коврики для намаза в моем чемодане в большом черном пакете сразу под крышкой. Сейчас достану.
- Поторопись, время уже пошло. Пора начинать молитву.
Эмми поспешно принялась открывать чемодан.


28. Часть 24. Глава 28. Первая ночь Амина и Эмми.

После молитвы, которую они совершили в разных помещениях (Эмми ушла молиться на кухню), Амин сказал, что они могли бы выйти немного погулять  перед сном. А дяде Али он позвонит рано утром.
- Почему сейчас не позвонить? – удивилась Эмми.
- Я… не могу взять себя в руки. Давай сегодня дадим себе свободу. Может быть, это последняя ночь перед чередой следующих напастей?
- Ты говоришь, как герой сериала. Помнишь, в Бразилии мы с Самирой и Хадижей иногда смотрели сериалы? И ты с нами, и Дуда-червяк. Вы тогда посмеивались над нами.
- Помню. Лейла – жена моего отца – большая любительница сериалов.
- Правда? Скажи, а какая она? Я смогу с ней подружиться? Согласись, что дружить с Халисой у меня не получится. Самира учится, и ты всегда был против того, чтобы мы с Хадижей с ней общались.
- Конечно, против, ведь от Самиры отвернулась вся семья.
- Но я открою тебе секрет: мы с Хадижей не раз встречались с твоей сестрой в Торговом центре. Наши отцы отпускали нас вместе в Торговый центр за духами, украшениям, разными мелочами, просто погулять по развлекательному центру. Водители привозили нас к Торговому центру, вместе с нами отправлялась служанка из нашего дома, но я всегда отделывалась от нее, и мы с Хадижей шли гулять по этажам. А потом заходили в кафе, где встречались с Самирой. Она тоже приезжала в определенный день в заранее обговоренное время. Мы так весело проводили время!
Амин был поражен ее признанием. Три девушки смогли обманывать родственников несколько лет! Правы дядя Абдул и отец: женщины светлы снаружи, но темны изнутри. Надо будет учесть, что доверять Эмми до конца  не стоит.
- А почему ты мне никогда не рассказывала об этом?
- Но ведь ты тоже считал, что Самира правильно была наказана и отвергнута семьей. Как я могла ее выдать?  И нас с Хадижей тоже могли наказать. Скажи, Амин, а как Самира сейчас? Я ничего о ней не знаю. О Хадиже мне много всего рассказывали Ясмин и Неджма. Но о Самире – нет. Правда, Неджма сказала, что ее отец собирается жениться на ларе Латифе, твоей матери, а ее дочь станет Неджме, как сестра. Я тогда пропустила это мимо ушей. Была в состоянии стресса. Но теперь вдруг я поняла, что ТВОЯ МАМА станет женой отца Неджмы?! Самира породнится с Неджмой. Как и ты. Расскажи, что у вас произошло? Почему развелись твои родители?
Она присела на край кровати, на которой развалился сытый Амин, и он поведал подруге о пережитых его семьей жизненных катаклизмах. Он намекнул Эмми, почему невозможна ее дружба с Лейлой.
- Как? Она настолько моложе твоего отца? И ей понравился ты, а не сид Мухамед? – поразилась девушка. – Она влюбилась в тебя?!
- Я тебе рассказал об этом, но тема для меня неприятная. Давай не будем больше обсуждать семейные проблемы моих родителей. Но я хочу, чтобы ты понимала, что происходит, когда окажешься в Сан-Криштоване. А от Лейлы держись подальше. Она непременно устроит тебе скандал. С Халисой у нее не получалось скандалить, потому что Халиса спокойная и сдержанная. Но даже у нее не выдерживали нервы от слов и выходок Лейлы. Когда отец женится ещё раз, а у него в Фесе есть невеста Муна, как я тебе уже рассказывал, вот тогда ты сможешь общаться с ларой Муной и чему-то у нее научиться.
- Амин, но почему Самира живет теперь у твоей матери? Она закончила университет? Что нового в ее жизни? Появился ли у нее парень…,  ну, или жених, - закончила Эмми, увидев, как нахмурился Амин.
- Ты можешь общаться с Самирой. Отец решил немного изменить к ней отношение, когда она снова поселилась в Сан-Криштоване. Надеется вернуть ее в семью. Думает, что Самира поумнела. Может быть, тебе удастся что-нибудь узнать о ее женихе. Только не бери с нее пример. Она так и не стала носить платок. А я против этого. Ты будешь ходить в платке.
Девушка не стала обращать внимание на его тон с тенью угрозы. Ее заинтриговало другое.
- А что такое? Что не так с женихом? Кто его выбрал? Он оказался не тем, каким его представили его родители, придя сватать?
- Я расскажу тебе и эту историю. Слушай…
Эмми с жадностью выслушала рассказ Амина о том, что у его сестры появился друг, возможно, живущий в Индии, с которым она долго общалась по скайпу. Самира держит его фотографию на столе в своей комнате, но у нее целая пачка его снимков. Они с Халисой нашли их и рассмотрели.
- Халиса рылась в вещах твоей сестры? – поморщилась Эмми. Она уже поняла, что не стоит действовать против Халисы напролом. Можно «капнуть» здесь, «капнуть» там, и невинные слова и милые замечания  однажды совершат чудо. У Амина, в конце концов, сложится впечатление, что Халиса совсем не такая уж идеальная жена и хозяйка. Выяснится, что, как человек, она тоже не такая уж порядочная…
- Ничего мы не рылись! – вспыхнул уличенный Амин и начал оправдываться. – Самира оставила фотографии на столе в своей комнате, а отец попросил Халису забрать и принести их ему. Разве могла она ослушаться отца?  А Самира не привыкла закрывать плотно дверь. Всегда можно увидеть, что там у нее в комнате.
Эмми и на этот раз промолчала. Но ей хотелось бы многое сказать Амину. Вот только она побоялась, что он решит, что она настраивает его против Халисы, которую он так восхваляет.
- А что с Хадижей? – переключила она разговор на другую тему. – Знаю, что  Хадижа вышла замуж, теперь она далеко. Ясмин мне сказала, что сестра мужа Хадижи стала женой Амаля, т.е. их с Неджмой мужа. Они мне рассказали такую занимательную историю, как это всё случилось, что я даже не знаю, можно ли в это верить.
Теперь уже Эмми передала Амину удивительный рассказ о замужестве внучки дяди Али и лары Дунии, в которой, благодаря недальновидности Ясмин,  некая Дайнаб стала женой влиятельного и очень богатого араба и соперницей Ясмин и Неджме.
- О, Аллах! Амин, если всё-таки судьба нас пощадит и совершится наш никях, то мы могли бы навестить Хадижу. Ведь она живет в Мекнесе? А это, как мне известно, совсем недалеко от Феса.
- Не думаю, что это удобно. Фарид рассорился с дядей Саидом и запретил Хадиже общаться с родственниками.
- Как это?! Бедняжка Хадижа! О, Аллах! А я не знала. Но как же так?
- К тому же, Хадиже некогда. Она родила сына и теперь заботится о нем. Слуг в их большом доме нет. Сестры Фарида – это муж Хадижи – вышли недавно замуж. Но зато Фарид взял вторую жену, которая столько гадостей сделала моей кузине, что Хадижа начала ее бояться и ненавидеть.
- Как? Хадижа – не единственная? Мне Ясмин об этом не говорила.
- И как думает моя мать, Хадижа ещё и не любимая. Муж Хадижи любит ту, другую, по имени Зухра.
- Но она может ставить на место вторую жену. Хадижа ведь первая?
- Эмми, ты ещё многое не знаешь. Хадижа теперь сама стала второй женой.
- Но почему? Что случилось? Тем более, если она родила сына? Как он мог так поступить? Или не захотел, чтобы его любимая женщина была всего лишь второй? – со смыслом произнесла Эмми.
Но Амин, если и понял ее намек, то все равно проигнорировал.
- Я расскажу тебе, что случилось с Хадижей и тетей Жади. Хадижа стала второй, потому что Фарид дал ей развод…, - начал повествовать Амин, и его рассказ заставил Эмми завороженно слушать.
- Поверить трудно! Как будто это приключенческий фильм! Я помню тетю Жади, она мне очень нравилась. Зато вторая жена твоего дяди – Рания – всегда только придиралась к нам и делала всё назло Хадиже. Они постоянно ссорились. Ссоры между ними были даже год назад. Ничего не изменилось.
- Да, лару Ранию жизнь ничему не учит. Знаешь, что сделал мой дядя, чтобы наказать ее?
Амин поделился с Эмми ещё одной жуткой семейной историей.
- Теперь ты понимаешь, почему я не могу быть уверен, как поступит дядя Абдул?
Под впечатлением от услышанных историй у Эмми на глазах выступили слезы.
- Значит, надеяться на то, что всё хорошо закончится, не стоит?
- Мы не станем сдаваться. Эмми, вспомни историю моей тети Жади.  Я сочувствую дяде Саиду, но не могу не восхищаться смелостью  и упорством  Жади. Если она что-то задумывает, то не сдается.  Идет до конца. Своего бразильца она получила через много лет! А отец рассказывал как-то, что история началась ещё до моего рождения. Даже раньше – до того, как мои родители поженились.
- Вот это да!
- Она боролась за Хадижу, стараясь создать новую семью, которая устроила бы только ее. Думала, что дядя Саид откажется от Хадижи. Отдаст ее Жади, чтобы его дочь воспитывал Лукас Феррас. Но этого не случилось.  Тетя Жади добилась только того, что стала женой бразильца. В тот раз она проиграла. А теперь тете не нравится Фарид и его жена. Поэтому она решила купить Хадиже дом, чтобы она не общалась с Зухрой.
- А я понимаю тетю Жади. Она много лет прожила с дядей Саидом, но он женился сначала на Рании, потом на Зулейке. Кому хочется жить в гареме?
- Ты всё путаешь: дядя женился на Зулейке и Фатиме уже после того, как отказался от брака с тетей Жади.
- Но она не поладила с Ранией. Хадижа всегда была твердо уверена, что Рания вынудила ее мать расстаться с ее отцом. Поэтому лара Жади и вышла замуж за бразильца.
- Не будем спорить о них. Наши старшие родственники уже разобрались в своих семейных делах. Теперь нам нужно уладить наши отношения.
Амин и Эмми все-таки рискнули выйти погулять. Уже стемнело. Они прошли  по всем ближайшим улочкам и улицам, обнаружив, что вечером город преобразился. Вокруг были открыты шумные бары, откуда слышался громкий гул голосов. Оказалось, в темное время суток старая часть города, в которой им удалось найти жилье, становится иной, чем днем. С улиц исчезают туристы и местные жители, пробегающие по улочкам по своим делам, но эти же люди теперь сидят за столиками и у стойки баров, иногда стоят и разговаривают обо всем на свете, наслаждаясь вкусной едой.
Амин с Эмми шли рядом, тихо обсуждая то, что вызывало у них удивление. А Амин продолжал делиться с ней новостями, которые не удалось вспомнить сразу.
- Что?!– поражалась девушка, услышав новость, что у тети Жади родился ещё один сын.
- Как?! Твоя мама скоро выйдет замуж? И я смогу увидеть Неджму, если муж отпустит ее на свадьбу отца. А может быть, он сам прилетит в Рио вместе со всеми женами? Тогда я и с Ясмин встречусь, - строила планы Эмми, узнав, что дядя Али настаивает на свадьбе матери Амина и сида Керима.
Амин был рад, что Эмми, наконец, становится самой собой. Скованность и запуганный вид уже проходят. В Луксоре они почти не разговаривали. А беседы проходили мучительно. Девушка была страшно напугана. Здесь же он увидел ту, прежнюю, Эмми, любимую им до каждой клеточки своего сердца. Эми снова всё стало интересно знать, она расспрашивала о знакомых и обо всех родственниках, о которых не слышала целый год.
Был вечер, и Эмми небрежно накинула на голову палантин, закинув оба конца за плечи на спину. Это не было похоже на платок, какой должна носить мусульманка. Но подруга и не шла с непокрытой головой. Амин решил не цепляться к Эмми. Но на ней было длинное платье, купленное им для нее в Египте. Всё равно со стороны понятно, что это одеяние на ней не случайно.
Амин не переставал незаметно осматриваться. Столько людей вокруг, что порой ему казалось, было бы лучше не искушать судьбу и остаться в номере отеля. Но Эмми то и дело отвлекала его внимание разговорами и вопросами. Теперь ее беспокоило, как Самира и тетя Жади отнесутся к ее возвращению в качестве его второй жены.
- И твоя мама тоже может не одобрить наш брак.
- Почему ты так думаешь? – удивился Амин.
- Самира никогда не понимала многоженства и посмеивалась над твоими детскими мечтами взять четырех жен, когда вырастишь. Тетя Жади сама пожила в семье, где была и первой, потом – второй женой. А теперь ее дочь тоже страдает от того, что она не единственная, но ещё и вторая. Твоя мама развелась, как ты утверждаешь, из-за того, что твой отец взял вторую жену. Она тоже против многоженства. Как и я была против! Но теперь мне приходится соглашаться на такой брак, ещё и второй женой.
- Ты сама виновата. Не порвала бы нашу помолвку, уже давно была бы моей женой, причем – единственной.
- Буду исполнять роль коварной разлучницы, - насмешливо заявила Эмми. – Ведь именно так думают о вторых женах.
- Эмми, не стоит конфликтовать с Халисой с первого дня появления в нашем доме. Халиса оказалась в куда более обидном положении. Она не знала о твоем существовании, когда согласилась стать моей женой. Она полюбила меня, - убежденно произнес Амин, даже не заметив сразу, как дернулась Эмми. Но ее пальцы в его руке дрогнули, а девушка втянула в себя воздух.
- Ты ревнуешь? Но было бы странно, если бы моя жена меня не полюбила.
- Если бы не полюбила, ты мог бы с легкостью дать ей развод.
- Забудь об этом. Эмми, нам не стоит ссориться из-за того, что я не желаю разводиться с Халисой. Я не говорю, что я полюбил ее и не хочу теперь с ней расставаться. Нет, не так. Я очень хорошо к ней отношусь, уважаю Халису. Не хочу терять такую жену. И я не хочу быть несправедливым. Не желаю нарушать наши обычаи и совершать харам. А обидеть несправедливо жену – харам. Меня осудят и отец, и дядя Абдул, и дядя Али. И женщины. Матери нравится Халиса.
- Поэтому лара Латифа не примет меня!
- А ты постарайся сделать всё, чтобы ей понравиться. Ты теперь будешь для матери невесткой, а не подружкой Самиры. Мать будет довольна, если ты станешь хорошо обо мне заботиться, не станешь ссориться с Халисой, если всегда будет вкусная еда, у меня -  чистая одежда, порядок в комнатах и чистота во всем доме.
- Скажи, Амин, а где будет жить лара Латифа после свадьбы с отцом Неджмы?
- Конечно, у своего мужа. Сид Керим дом успел построить, и теперь обставляет его вместе с моей матерью. Красивый дом, я видел фотографии.
- Амин, а кто же останется жить в ее доме? Ведь вам с Халисой купили отдельный дом? Халиса, наверно, считала его своим? А тут я появлюсь. Ей это не понравится, будет обидно. Я ее могу понять.
- Я тоже понял, на что ты намекаешь. Когда мама уедет жить к мужу, в доме останется Самира. Думаю, мама именно ей оставит свой дом. Пока ещё с ними живет тетя Жади с сыном. Она поссорилась со своим бразильским мужем.
- О, Аллах! Почему поссорилась? Навсегда? Она разводится? Он не оставит ей дом или квартиру? Он же богат?
- А почему ты об этом спрашиваешь? Или ты хочешь жить в доме моей матери?
- Амин, я уже как-то побаиваюсь твоей Халисы. Ты так восторженно о ней отзываешься, что мне страшно. Лучше нам с ней не жить вместе. Поживу в доме твоей мамы. Ну и что? Там Самира. Мы снова подружимся.
- Эмми! Я поражаюсь тебе. Я понимаю, когда у каждой жены есть по собственному дому. Но мои родственники не поймут, почему я не поселил тебя в том же доме, где живу я, если у меня нет второго дома. Так не делается. И ты думаешь, что я на глазах у посетителей бара доны Журы, которые привыкли засиживаться допоздна, буду каждый вечер мотаться ночевать от тебя к Халисе, а завтра от нее к тебе? Да там один Базилио меня на смех поднимет! Такие вещи не должны выноситься на обозрение, тебе не кажется?
- Амин, но хотя бы комната в вашем с Халисой доме для меня найдется? Или я буду спать на диване в гостиной?
- Эмми, не преувеличивай. Халиса догадается, что следует подготовить для тебя комнату.
- А разрешение на брак? Если никях завтра, когда она успеет подписать нужный документ?
- Завтра мы всего лишь доберемся до Феса. Потом останемся в доме дяди Али до того дня, когда на семейный совет съедутся твои и мои родственники, как и твой муж и его представители.
- Боюсь, умру от ужаса, если увижу БЫВШЕГО. Амин, он всегда действовал на меня гипнотически! Он приказывал, и я делала всё, что он велел.
- Не вспоминай. Забудь. Можем попросить дядю Али, чтобы семейный суд прошел без твоего присутствия.
- Разве такое возможно?
Вдруг Амину на глаза попался магазинчик, все ещё открытый в такое, уже довольно позднее время. Это была лавка, торговавшая восточными товарами. Амин не мог пройти мимо.
Они с Эмми вошли в небольшое помещение.
Осмотрелись. Всё, как в любом магазинчике, где продаются товары из экзотических стран Востока. Ковры, лампы «Алладина», косметика – тхоль и хна, сухие и масляные духи, разные шкатулочки и расписанные восточными узорами тарелочки. И, конечно же, разноцветные, тонкие, шелковые платки, ворохом лежавшие на прилавке. А в углу на стене были развешаны костюмы для танцев.
Амину так приглянулся один из них – нежно-сиреневый, с блестками и «серебряными» «монетками», что он, оглянувшись на Эмми, протянул руку к костюму и спросил подругу:
- Давай купим, и ты будешь для меня танцевать. Если всё равно просить взаймы денег, то можно потратить на костюм те, что у меня ещё остались. Мне нравится смотреть на восточные танцы.
Но Эмми отреагировала очень странно. Она побелела и сделала несколько шагов назад, отступая, уставившись расширившимися глазами на костюмы для танцев.
- Эмми, что с тобой? Тебе нехорошо? – забеспокоился Амин.
- Нет, не покупай, нет! – замотала она головой из стороны в сторону.
- Почему? – уже тихо спросил Амин.- Муж принуждал тебя танцевать для него?
Эмми судорожно кивнула, с  мученическим видом закрывая глаза.
Амин не стал третировать ее расспросами, ведь стало понятно, что с танцами для мужа у Эмми связано что-то очень нехорошее. Поэтому парень тут же поспешил увести Эмми прочь.
Они забрели в кафе, где в основном сидели женщины и девушки. Молодых пар было мало.
- Понятно, кафешка для сладкоежек, - догадались они, видя, что лежит на тарелках у посетителей.
- Чуррос? Кофе?  Чай? Пирожные? Туррон? Соки? – подоспел к ним официант, едва они заняли столик.
- А что такое чуррос? – осмелилась спросить Эмми.
По лицу официанта скользнула еле заметная улыбка.
- Чуррос – сладкая обжаренная выпечка из заварного теста. Туррон – это такая сладость.
- Принесите всего понемногу: чуррос и турон. И два чая.
- Турроны какие: шоколадные, трюфельные, с вишней, с «каталонским кремом», яичные, с ликёром?
- Без спиртного, шоколадные, пожалуй, - распорядился Амин.
Вскоре влюбленная парочка лакомилась трубочками чуррос и нарезанными кусочками туронами, всё это запивая вкусным чаем с дольками лимона.
- Амин, это замечательный ужин, - улыбалась Эмми, откусывая от выпечки.
Парень же никак не мог расстаться с мыслью о танцах. Халиса танцевала для него. Даже ее танец его тронул, понравилось. И после того дня он начал мечтать, как Эмми однажды станцует для него. Но, кажется, с этим возникла проблема. Что с ней сделал тот негодяй? Почему Эмми так испугалась при виде костюмов? Но он решил, что когда-нибудь Эмми сама ему обо всем расскажет.
Обнаружив, что Эмми с тревогой наблюдает за выражением его лица, Амин сказал:
- Ты знаешь, если бы это был обычный бар, то нам бесплатно предложили бы закуски. Они здесь называются ТАПАС. Правда, для этого мы должны были бы купить стакан пива или спиртного. Но такие здесь правила. Мне сегодня рассказали, как делают некоторые туристы: покупают небольшую порцию пива, к которому им приносят закуски, например, из морепродуктов, тарелку с мини-сэндвичами, миндалем, кальмарами, ещё с чем-нибудь.  Потом они идут в другой бар и всё повторяют. Так они наедаются бесплатными закусками.
- Зачем? Барам это зачем? – недоумевала Эмми. - Это не выгодно.
- В Испании такая традиция. Считается, что в 13 веке король  Кастилии издал закон. Этот документ обязывал владельцев постоялых дворов подавать своим посетителям горячительные напитки вместе с закуской, чтобы клиенты заведений  не теряли благопристойный вид, быстро захмелев на голодный желудок. Такие закуски клали прямо на кружки с вином или пивом, tapas, по-испански «крышка».
- Ты так интересно рассказываешь, - улыбнулась Эмми и неожиданно спросила:
- Скажи, Амин, Халиса танцует для тебя?
Амин испугался вопроса. И ему было неловко отвечать, как будто они вторгались в интимное пространство его жены.
- Да, - буркнул он в ответ.
- Понимаю. Если я не смогу для тебя станцевать, я и в этом начну проигрывать ей. Амин, купи мне тот костюм. Я станцую. Все прошлые воспоминания, те, которые меня беспокоят, я постараюсь спрятать в самый дальний угол памяти или вообще выбросить их из головы.
- Не нужно, Эмми. И костюм, наверно, дорогой. А сейчас мы зашли в не самое дешевое кафе, - пытался отказаться Амин.
- Хорошо, тогда возьмем костюм для танцев в твоем магазине, когда вернемся в Бразилию. И я обязательно для тебя станцую. Я красиво танцую. Училась вместе с Хадижей у твоей тети Жади.
- Хочешь мороженое? – перебил Амин.
- Нет, я не люблю мороженое. У меня сразу же начинает болеть горло.
- Тогда вернемся в отель? Уже поздно.
Обратно они шли почти всю дорогу молча. Амин обдумывал планы на завтра, на утро. Пытался мысленно представить разговор с дядей Али. А Эмми продумывала собственные возможности в предстоявшем противостоянии с Халисой. Как выяснилось, Амин не просто не может расстаться с ней, потому что это не позволят правила или ему не разрешат родственники. Нет! Амин начал ценить жену за многие ее достоинства. С его слов выходило, что Халиса – отличная хозяйка, сдержанная, терпеливая, заботливая и любящая мужа. Почему же он до сих пор в нее не влюбился?!
Что могла бы такому Совершенству противопоставить Эмми? Амин любит ее, Эмми. Это главное. Но любовь необходимо поддерживать, как пламя в светильнике, чтобы оно не погасло. А Халиса-то не проста! Она приманивала Амина вкусной едой и танцами. Неужели эта девушка так хорошо танцует? Амину явно нравятся ее танцы, если он даже проговорился. Но лучше, чем тетя Жади никто не танцует! А Эмми брала у нее уроки, правда, только в детстве.
«Ничего страшного, попрошу тетю Жади помочь мне и сейчас. Пусть научит красиво танцевать, но так, чтобы никто не смог повторить», - размышляла Эмми.
Эмми всегда была немножко ленива. И поэтому сейчас она с тоской думала о том, что соперничать с первой женой Амина – это окажется так хлопотно. К чему тратить столько сил, если Амин ее любит? Ее, а вовсе не Халису? Неужели их любовь ничего не стоит?
Интересно, а какие отношения с женой брата у Самиры? Они дружат? Вряд ли. Может быть, они в ссоре? Никому не может понравиться, когда кто-то роется в твоих вещах. А Халисе приходилось этим заниматься, пусть и не по своей воле. Но Самира могла об этом узнать.
Эмми никак не могла сосредоточиться на планах будущих действий. В голове появлялся какой-то сумбур, как только  она представляла себя рядом с ужасной в её глазах Халисой.
«Вот приеду, осмотрюсь, оценю обстановку, пойму, кто на чьей стороне, и тогда будет легче решить, что делать, чтобы получить Амина или хотя бы не потерять его, если начну проигрывать этой «ларе Совершенство». Но до этого я с ума сойду!» - сама себе пожаловалась девушка.
Когда они вернулись в свой номер, Амин все-таки решил сделать звонок в Фес. Но в доме дяди Али, вероятно, не работал телефон. Или не оказалось связи. Амин сделал несколько попыток, позвонив с мобильного, не зная, платные ли это звонки или нет. Иначе они могут остаться совсем без денег!
Амин был не только расстроен неудавшейся попыткой, но и слегка испуган. Что, если он и завтра не сможет дозвониться?! Тогда он будет вынужден позвонить на сотовый телефон дяде Саиду, даже если придется сделать это за счет дяди. Нет у него другого выхода!
Пришло время ложиться спать. Пока Амин принимал душ, Эмми постелила выданное хозяйкой отеля постельное белье. Белоснежное, накрахмаленное до хруста. Эмми к такому не привыкла. Спала и дома, и в семье мужа только на дорогих шелковых простынях. Теперь ей казалось, что постель грубая, дерет ее нежную кожу при малейшем повороте тела. 
Облачившись в красивую ночную сорочку, Эмми легла и стала ждать появления Амина.
… Амин же тянул с возвращением в комнату. Он не забыл разговор, слова Эмми о том, что ей хочется узнать, что такое..ээээ… Поэтому, приняв душ, он сначала проскользнул на кухню. Амин знал, что связь с женщиной до брака – грех, страшный харам. Но они все равно через несколько дней пройдут через никях. А если нет, то Эмми может оказаться в руках негодяя, и тогда ее ждет страшная участь, если Амину не удастся ее спасти. А он понимал, что как бы он ни старался, бывают ситуации, когда он может оказаться бессилен. Вдруг он не сможет выдрать Эмми из лап мерзавца?
 И потом: девственность Эмми – ее шанс для спасения. Но если она лишится сегодня невинности, на что она намекала, тогда всё станет намного хуже. Невозможно будет доказать, что муж – импотент, что он не мог и не сможет исполнять супружеские обязанности. А это веская причина для развода.
Амин несколько раз крепко сжал и разжал кулаки, потом решил войти в комнату и деликатно напомнить Эмми об этом аргументе. Если Аллах захочет, они будут вместе уже скоро. К чему спешить?
Эмми сидела с ногами на кровати, обхватив руками колени, прикрывшись тонкой белоснежной простыней. Она медленно подняла на Амина глаза с длинными ресницами, и подготовленные слова так и не были им произнесены. По нежной щеке Эмми скатилась слеза, оставляя за собой мокрую дорожку. 
Девушка показалась Амину такой красивой! А ее волосы! В свете ночного светильника, спрятанного где-то за зеркалом, Эмми казалась принцессой из сказки.  Светлые волосы, рассыпавшись по плечам, пышными волнами спускались по спине. Амин только сейчас увидел, какие красивые у нее волосы. Забыл за год, пока он и Эмми не виделись. Тонкие пальцы, обнимавшие колени, дрожали,  ему это не показалось.
- Амин, я не хочу умирать, не узнав, что такое ночь с любимым, - шепотом повторила она то, что уже предлагала утром.
- Но как ты тогда докажешь, что твой Бывший… импотент?
- А я думаю, Амин, что в ответ на мои слова он обвинит меня в клевете. Его родственники начнут лгать, приводя свои «доказательства». Не удивлюсь, если они привезут фальшивую простыню «со следами крови» «после первой ночи». А ведь ничего не было. И кто мне поверит? Мне даже до врача дойти не позволят. Поверь, я знаю этих людей.
- Дядя Абдул может потребовать отвести тебя к врачу.
- Какой стыд, Амин. После такого можно умереть от позора и стыда. И захотят ли ТВОИ родственники после этого, чтобы ты на мне женился?! Весь Фес станет болтать только об этом и вспоминать случай со мной долгие годы.
Эмми крепче обхватила колени, опустила на них голову, и Амин увидел, как на простынь капают ее слезы.
- Посмотри мне в глаза, Эмми! – присев на край кровати, потребовал он, нежно прикоснувшись к ее лицу и пытаясь заставить ее приподнять голову.
Девушка подчинилась и неожиданно твердо посмотрела ему в глаза. Но у нее тут же выступили слезы, и это так тронуло Амина, что его захлестнули эмоции. Он не понимал, что с ним произошло. Амин схватил девушку и крепко обнял, прижимая к себе. Потом он впервые за все время после встречи в Каире нежно поцеловал ее в губы, сам не веря в то, что это происходит на самом деле. Эмми не сопротивлялась.
Вдруг погас свет. И в комнате. И за окном на улице тоже стало абсолютно темно: не горели вывески и фонари, не шел свет из окон дома напротив. Наверно, где-то произошла авария.
-  Амин, это знак! – прошептала Эмми, отворачивая в темноте лицо, но тоже нежно обнимая любимого.
Он молча потерся лицом о ее волосы, в которые  запустил пальцы, коснулся губами шеи, почувствовав, как Эмми вздрогнула. И всё! Дальше Амин уже не понимал, что делает, не осознавал, что происходит…
Он пришел в себя некоторое время спустя. Оба молча лежали рядом в полнейшей темноте. Даже лунный свет не проникал в комнату, наверно, потому что луны на небе не было видно.   
- Почему погас свет? Неужели, где-то авария, – пробормотал Амин. Он услышал, как Эмми молча повернулась на бок.
И, как будто услышав его слова, вспыхнула лампочка в дешевом светильнике. Свет показался ослепительно ярким. В то же мгновение зажегся свет в доме напротив.  Там по квартире кто-то ходил, отбрасывая на стены и окно тени. Скорее всего, это была какая-то женщина. Но вскоре она погасила свет. Наверно, легла спать.
Тогда Амин и Эмми вскочили с кровати: Эмми, прикрываясь простыней,  Амин же – своей одеждой, быстро выскочив из комнаты и забежав в ванную.
Вернувшись, он обнаружил Эмми, всё ещё застывшую возле кровати и с ужасом уставившуюся на пятно крови на постели.
Амин уже мог разумно рассуждать после случившегося.
- Оденься и… надо застирать кровь. Неудобно получится перед хозяйкой, если она заметит и всё поймет.
- Амин, теперь я одалиска в твоих глазах?!
- Нет, что за глупости? Эмми, хватит! Я выйду на кухню поставить чайник. Пить что-то хочется.  И лепешку съем, пожалуй. А ты… приведи всё в порядок – и себя, и постель. И тоже приходи на кухню. Вместе выпьем чаю и лепёшки съедим.
Он развернулся и вышел, чтобы не смущать ставшую женщиной Эмми.
Сначала она спешно натянула ночную рубашку, отбросив в сторону простынь, а  потом схватила себя за волосы.
- Что я наделала? Что наделала? – повторяла она, только теперь осознав, что произошло.
Часом позже Амин и Эмми, выпив для успокоения по чашке чаю и перекусив лепешками, снова вернулись в комнату и уже без стеснения улеглись рядом в постель.
- Эмми, не паникуй. Да, мы поддались чувствам и потому теперь оказались в ловушке. Но мы не должны никому об этом рассказывать. Наоборот, ты на семейном суде скажешь то, что собиралась рассказать.  Пусть твой бывший думает, что угроза его опозорить все ещё существует. Делай вид, что так и есть, и смело обличай его в несостоятельности. Это даже не будет харамом. Ты ведь скажешь правду.  А то, что произошло между нами, это касается только нас с тобой. Об этом  знает только Аллах и мы с тобой.
- Хорошо, Амин. Пусть так и будет. О, Аллах! Не наказывай меня за этот проступок.
- Эмми, давай спать?
- Амин, ты должен знать, что я ни о чем не жалею. Если меня насильно отправят в Эмираты к мужу, а ты не сможешь меня спасти, а я – сбежать, то я могу утешить себя тем, что знаю теперь, как…
- Всё, молчи, я понял. Спи! Эмми, всё будет хорошо!


29. Часть 24. Глава 29. Амин и Фатима.

Проснувшись утром,  Амин и Эмми не могли смотреть друг на друга.  Это было тем удивительнее, что каждый из них до этого не раз мысленно представлял другого рядом с собой. Как часто в воображении Амина с ним была Эмми на месте Халисы! Особенно в начале брака. И вот теперь, когда всё случилось, у влюбленных было ощущение, что ими было совершено что-то постыдное, страшный харам.
Они выпили кофе, стараясь не встречаться взглядом. Но купленные вчера на завтрак лепешки закончились ещё вечером, ими был заеден пережитый стресс. Одним только кофе они не смогли насытиться. А впереди их ждал трудный день, и следовало хорошенько подкрепиться. Потому Амин быстро собрался и вышел из отеля, предупредив Эмми, что выйдет, чтобы что-нибудь купить поесть. 
Дяде Али парень собирался позвонить уже после завтрака, когда по его расчетам родственник ещё будет дома. Обычно в это время дядя Али разбирается  с делами в кабинете.
Как только Амин вышел, Эмми села на кровать и уставилась на часы. Она не сводила глаз с медленно двигающейся стрелки. Наверно, поэтому ей казалось, что время течет очень медленно, а  Амин ходит где-то очень долго. Нервы Эмми были на пределе. Почему всё пошло не так? Разве они с Амином не любят друг друга? И Амин уверен, что никях неизбежен. А она как бы уже побывала в браке…
Но почему они испытывают чувство жуткой неловкости? Когда же всё изменится? Только после никяха? А до этого Амин будет сторониться ее? Но Эмми поняла, что до брака и она тоже больше не решится повторить то, что случилось этой ночью, иначе в глазах Амина она станет одалиской.
- О, Аллах! А если Амин УЖЕ считает меня падшей женщиной? Я уже одалиска? Тем более, что он пытался предупредить меня и остановиться сам. Но теперь он будет винить меня в том, что я его соблазнила. Хотя я не сделала даже движения в его сторону. Он сделал первый шаг… Правда, я тоже хотела этого и сказала Амину об этом, - заметалась Эмми. А потом и вовсе запаниковала, обнаружив, что Амина нет уже полчаса. А собирался сбегать только за местными лепешками в ближайший бар.
И тут ее обожгла догадка: Амин ее бросил! Ему стало так противно находиться с ней рядом, что он просто сбежал. Теперь вернется без нее в Бразилию или поедет в Фес к дяде Абдулу, чтобы попросить денег на билет на самолет, но только для себя. А про нее расскажет, что Эмми оказалась одалиской, и он решил оставить ее на произвол судьбы, потому что она теперь заслуживает только такого отношения.
Фантазия девушки разыгралась настолько, что она уже представляла, как суровый дядя Абдул, которого она хорошо помнила по ситуациям из детства, призывает наказать одалиску плетью и вернуть ее бывшему мужу, от которого она сбежала.
- Нет, нет, о, Аллах, только не это! – зарыдала она, приложив к ушам ладони, чтобы не слышать собственных слов. Но невозможно заглушить мысли, которые упорно засели в голове. А Эмми уже успела себя убедить, что оказалась брошенной Амином.
- Он теперь вернется к Халисе, расскажет ей обо мне, как я сама себя предложила. И они оба станут осуждать меня и посмеются над моей наивностью! – продолжала она накручивать себя, бормоча вслух.
 Разве внучатый племянник  дяди Абдула может быть иным, не таким, как дядя Абдул? Амин с детства перенял нравы своей семьи. Он всегда мечтал о четырех женах и постепенно добьется, что будет иметь небольшой гарем. Но в то же время ей он не простит слабости, рожденной страхом оказаться в руках бывшего мучителя.
Эмми бросилась в ванную, где на веревке сушилась застиранная ночью простыня, в бешенстве содрала ее и прибежала в комнату, где швырнула ее на подушку, а сама бросилась на кровать и разразилась рыданиями.
- Я теперь одалиска! Я стала одалиской! – рыдая, Эмми рвала на себе волосы, запустив пальцы в копну светлых волос. – Что мне делать, если Амин не вернется?! Я не смогу жить без него! Я не переживу предательства! Амииииин!!!! – отчаянно стонала она.
Но Амин вернулся и очень испугался, увидев Эмми ничком лежавшую на кровати и плачущую навзрыд.
- Что здесь произошло? Эмми, кто-то приходил? Что с тобой? Тебя узнали? Наверно, у окна стояла? – разозлился он. – Ответь же!
Но Эмми никак не могла успокоиться. Ее плечи вздрагивали от рыданий. Амин понял, что это надолго. А нужно действовать, если их убежище обнаружено.
- Вставай и собирай вещи! Если тебя кто-то видел, то нам лучше немедленно покинуть этот дом.
Но Эмми, привстав на постели, ещё не в силах хоть что-то сказать, только водила рукой из стороны в сторону, как бы говоря этим жестом: «нет!»
- Нет? Ты решила сдаться? Хватит, Эмми! Объясни же, наконец! Я есть хочу. Купил горячих лепешек, как вчера. А ещё – есть сардины, приготовленные на гриле и  супчик с чечевицей, невероятно вкусный, если судить по аромату. Я надеялся, что мы как следует перекусим. А тут произошло что-то непонятное!
Он подошел к девушке и схватил ее за плечо. Встряхнул.
- Эмми! Приди в себя, или сейчас сюда сбегутся жильцы отеля и хозяйка. Нас выгонят раньше, чем мы сможем собраться и уехать, куда нам надо!.. Ты - как Лейла! Приедешь в Рио – подружись с ней, да-да! – уже издевательским голосом заговорил Амин, которому страшно не нравились подобные сцены. Тем более – после того, что они с Халисой и отцом вынесли от Лейлы. 
В жизни он редко наблюдал женские слёзы. Сестра в детстве почти никогда не плакала, когда они дрались или сильно ссорились. Самира скорее могла поколотить Амина, чем расплакаться.  Свою мать он тоже не видел плачущей за исключением того раза, когда Самира сбежала из дома, чтобы ее не смогли отправить в Марокко к дяде Абдулу. А потом появилась Халиса, которая тоже старалась не показывать перед ним слез.  У Эмми же с момента их недавней встречи в глазах стоит то дикий ужас, то страх, то слезы. А теперь у нее истерика. Но из-за чего, он никак не мог понять. Что привело ее в состояние такой паники? Подходя к дому, Амин не заметил ничего подозрительного. И никого.
- Или ты сейчас же объяснишь, или… Эмми, как ты собираешься держаться на семейном суде?! Решат, что ты истеричка и во всем обвинят тебя же. Знаю, что скажет дядя Абдул! Потребует тебя вернуть мужу, чтобы он мог начать воспитывать тебя, взяв на себя эту тяжелую ношу.
- Хватит, Амин! – заговорила, наконец, Эмми. – Я испугалась, что ты бросил меня и сбежал.
- Что?! И почему ты так решила? Хорошо же ты обо мне думаешь.
- Амин, ответь, как ты теперь ко мне относишься? Ты считаешь меня одалиской?
- Эмми!
- Амин, я одалиска? Я падшая женщина, потому что отдалась тебе?
- Нет, конечно!
- Но я предложила себя тебе,  совершила харам и тебя подбила на это! Так кто я?
- Эмми, выброси из головы эти глупости. Хватит! У нас скоро начнутся куда большие неприятности, чем думать о том, что между нами произошло. Это должно было случиться ещё в ту ночь, когда я тебя нашел в Каире, - признался Амин. – Я сам мечтал об этом, но не осмеливался предложить.
Она опустила глаза и закрыла лицо белой тканью, в которой он узнал часть постельного белья.
- Идем завтракать.  Нам необходимо хорошо поесть.
За столом, доедая вкусную рыбу с лепешками и супом, уже успокоившаяся Эмми, хотя и с распухшими от слез и покрасневшими глазами, спросила у него:
- Амин, какие у нас неприятности? Что ты имел в виду?
- У нас все меньше денег. А дозвониться дяде Али я опять не смог.  Неужели придется звонить дяде Саиду?
Эмми снова напомнила о тех долларах, которые у нее были. Но Амин в который раз отказался, предложив хранить их на крайний случай.
Потом они заварили свежий кофе, и Амин сделал Эмми приятный сюрприз: достал из пакета ароматные палочки чуррос. Изогнутые разными загогулинами и посыпанные сахарной пудрой с ароматом ванили и корицы, они очень понравились обоим. Эмми макала кончик необычного печенья в кофе и сразу же откусывала, Амин тоже так делал.
- Амин, для тебя что-нибудь значит наша любовь?
- Что? – удивленно посмотрел парень на подругу. – Зачем ты об этом спрашиваешь?
- Прошу тебя никому не рассказывать о том, что было между нами до никяха. Особенно – Халисе.
- Зачем мне кому-то рассказывать? И тем более – ей?
Он решил не продолжать разговор на опасную тему. Ведь Эмми сейчас начнет намекать на то, что Халиса – лишняя, что он мог бы с ней расстаться. Амин же понимал, что НЕ МОЖЕТ этого сделать. Даже из любви к Эмми он не станет так подло поступать с Халисой. Разве он не мужчина?  Как он может переступить через обычаи его семьи? И поэтому Эмми станет только второй его женой.   
И всё-таки Амин сказал об этом девушке. Она сделала вид, что согласна, но сидела за столом такая грустная, что у Амина начало разрываться сердце от жалости к ней. В ее глазах он читал сильнейшее разочарование. «Неужели любовь ничего не значит?» - вспомнил он слова любимой.
Значит! Но есть и понятие чести. Он мужчина, не может бросать обещания на ветер. А матери он обещал, что не бросит Халису, когда вернет себе Эмми. И он об этом помнит. Он не мог предать Халису, не желал ее терять даже из практических соображений. Но Эмми расстраивать тоже не хотел. В глубине души он признавался, что хотел бы оставить при себе обеих женщин, и Халису, и Эмми. Так для него будет лучше всего. Но вряд ли с ним согласятся эти две. У каждой сильный характер, и когда они схлестнутся, то Амина ждут тяжкие времена.
Потому он решил не допускать подобного с самого начала, вновь вспомнив полезный и важный совет дяди Абдула, который утверждал, что жене в первую же ночь следует показать, кто будет хозяином в семье, кто погонщик, а кто верблюд.
Если уж у Амина теперь небольшое стадо из двух  строптивых верблюдиц, которые ещё не раз захотят показать непокорность и упрямство, то и Амину придется взять в руки плеть, а может быть, всего лишь повесить ее у двери, чтобы его жены видели каждый день этот предмет. Но бить никого из них он, разумеется, не собирался.
- Амин, ты будешь ещё что-нибудь кушать?
- Нет, можешь всё убирать, и вообще… будь готова к отъезду, если я смогу дозвониться в Марокко.
Амин встал из-за стола и подошел к окну,  держа сотовый в руке. В доме напротив на балконе стояла красивая девушка с роскошными рыжими волосами, которые портила несуразная европейская стрижка, изуродовавшая пряди неодинаковой длиной. Но Амина насторожило что-то ещё. Силуэт девушки показался ему знакомым.
Она стояла на балконе, опираясь ладонями о металлическую решетку балконного ограждения, подняв лицо к небу, подставляясь под лучи солнца, которые проникали на их улицу из-за «спины» отеля, где поселились Амин с Эмми. Девица напротив была, скорее всего, туристкой. Одета она была в какие-то светлые брюки свободного покроя и в тунику с ярким рисунком. Значит, она вышла полюбоваться ранним испанским утром?
Девушка не замечала, что за ней наблюдают. Поэтому она потянулась, как бы разминая тело. Амин обежал любопытным взглядом комнату, которая виднелась за спиной незнакомки. Там стоял стол и кресло, а на столе светился экран работающего ноутбука.
- Наверно, писательница или журналистка, туристка, сочиняющая записи во время поездки по Европе, - подумал Амин, вспомнив при этом Самиру.  И вовремя, потому что благодаря ей он узнал соседку! 
Как только та повернулась, чтобы уйти с балкона,  Амин тут же опознал в ней… Фатиму!
- Это она! Это жена дяди Саида! – завопил он во весь голос. Он тут же начал лихорадочно нажимать кнопки на сотовом, путаясь в спешке и набирая снова. Наконец, ему удалось набрать номер дяди Саида. И - вот чудо! – Саид Рашид сразу же ответил из далекой Бразилии.
- Дядя Саид, это Амин! Мы в Малаге! Это срочно! Я звоню, чтобы сообщить: я только что видел лару Фатиму в доме напротив. Она стояла на балконе в трех  метрах от нашего окна. Улица очень узкая. Не знаю, заметила ли она меня, смогла ли узнать? Но она здесь!
Саид ошарашенно выслушал племянника, но потом собрался с мыслями и спросил, где именно находится отель, улица, где они все случайно остановились.
- Да, да, мы в Малаге! Адрес… Сейчас прочитаю с бумажного листка.
Амин выслушал совет дяди Саида  немедленно отправляться в Фес.
- А она как же? – имея в виду Фатиму, забеспокоился Амин. - Кто сможет ее задержать? Я тоже планировал ехать в Фес и просить помощи у дяди Али, но… Да, дядя Саид, но у меня закончились деньги, - признался парень, залившись краской стыда. – Я звонил дяде Али и вчера, и сегодня. Но в его доме телефон не отвечает.
И после этого Амин слушал, не перебивая. Только раз он удивленно воскликнул:
- Она беременна? Что? Тоже беременна?!.. Понимаю, это очень опасно… Да.. Да… Да, я так и сделаю. Я постараюсь не испугать ее. Да, я обязательно скажу, чтобы она дождалась мужа.  Дядя Саид, мне кажется, ее все-таки что-то насторожило. Она сейчас присела за компьютер и что-то печатает, но она уже несколько раз посмотрела на окно. Вдруг сбежит?
Выслушав ответ и советы, Амин следом за дядей выключил сотовый, потому что разговор был окончен. Но у парня был такой вид, как будто его подкосили страшные новости. Это было не так, потому что Амин был просто потрясен. Он даже не сразу заметил, что происходит с Эмми. А она была по-настоящему напугана.
Всё, что было услышано, Эмми восприняла и истолковала по-своему. Ведь ей неведомо было то, что говорил сид Саид. Вот потому решила, что кто-то вышел на ЕЕ след, и теперь преследовать будут их с Амином.
Пока Амин разговаривал по телефону, Эмми застыла на месте и старалась не пропустить ни слова. Но потом, когда Амин закончил и отошел от окна, девушка пошла на ватных ногах к кровати и, не дойдя несколько шагов, медленно сползла на пол, держась за стену.
- Ну что с тобой опять, Эмми? – вздохнул Амин. – А у меня столько новостей, которые и тебе следует узнать!
Он налил в стакан минералку из открытой бутылки и дал ей немного попить.
- Нас нашли и скоро придут за нами? Нас схватят люди БЫВШЕГО? – от страха она даже забыла имя мужа, называя его только бывшим.
- Ну что ты выдумываешь? Меня это уже бесит, Эмми. Ничего подобного. Никто нас не преследует. Но я теперь знаю, почему не отвечает дядя Али. Телефон в его доме, правда, сломался, как специально. Но дядя Саид сказал, что позвонит ему на сотовый и сообщит адрес. Так что мы должны сидеть здесь и никуда не выходить, пока за нами не приедет дядя Али. Оказывается, он ждал нас вчера весь день, а потом решил, что пора нас искать. И утром сам отправился на поиски. Эмми, дядя Али едет за нами в Малагу! Тебе нечего бояться!
- Но ты говорил что-то про побег, кото-то должны схватить, что это опасно… И при чем здесь беременность?
- Эмми, только что на балконе соседнего дома я видел Фатиму Рашид, жену дяди Саида, которая сбежала от него ещё до моего отъезда в Египет. Она пропала несколько месяцев назад. Когда же точно? – задумался Амин. – В январе, когда тетя Жади и дона Иветти ездили к Хадиже в Марокко и там родились дети тети Жади и Хадижи. Почти три месяца назад! Ее искали по всей Бразилии, а она, оказывается,  в Испании! Боюсь, что она меня заметила и теперь снова сбежит.
- А что тебе об этом сказал твой дядя?
- Просил не делать резких движений. Не хватать ее, чтобы не испугать. Он попросил меня пойти к ней и сказать, что муж всё ей прощает, что она должна дождаться его, чтобы они вместе смогли вернуться в Бразилию. Ведь она ждет ребенка, как выяснилось. 
- Но если она сбежала, думаешь, она станет ждать, когда муж прилетит за ней, чтобы вернуть домой? Она снова сбежит.
- Скорее всего. Но я мог бы ее задержать.
- Не ввязывайся, Амин, в этот скандал. Твой дядя прилетит нескоро: понадобится больше суток, даже если вылететь сегодня, прямо сейчас. А Фатима может устроить нам неприятности, если ты захочешь ее задержать, а она решит уехать. И тогда испанская полиция задержит уже тебя.
- Но как же быть? Не упускать же Фатиму!
- Давай следить за ее дверью. Как я поняла, под ее балконом – дверь из того отеля. Амин, а как ты смог узнать жену дяди Саида? Я несколько раз видела эту молодую женщину на балконе, видела, как вчера она возвращалась в отель, а днем – как она выходила на улицу и не спеша шла куда-то. Но мне в голову не пришло, что это жена дяди Саида.
Амин хмыкнул.
- Дядя женился почти два года назад. В тот год ты редко бывала в его доме, даже с Хадижей вы встречались то у нас дома, то в Торговом центре, то ещё где-нибудь.
- Отец не отпускал меня в гости к Хадиже. Мне кажется, что он вообще был против нашей дружбы. На что-то или кого-то он был обижен. Наверно, на твоего дядю.
- И потому так быстро выдал тебя замуж, чтобы только не отдавать тебя за меня, - догадался Амин. – Эмми, а как твой отец может поступить сейчас? А если его обида ещё не прошла?!
- Отец узнает, как зять обращался со мной. Отцу не понравится, что он собирался со мной сделать, что лишил махра. Мои дяди взвоют, узнав о таком грабеже.
- Дядя Саид меня успокоил, уверив, что нам не стоит бояться семейного суда. В Фесе уже всё готово к тому, чтобы защитить нас и совершить никях.
- А что с моими родственниками? А ТЕ люди из Эмиратов?
- Он ничего больше не сказал. Но Зорайдэ спрячет тебя в доме, никто не посмеет забрать тебя из дома дяди Али. А из Малаги нас вывезет тоже он. Надо только сидеть и ждать дядю Али.
Они все-таки не сдержали любопытства и подошли к окну, чтобы рассмотреть дом напротив. Балкон был пуст. А на окне задернуты шторы. Прозрачный тюль колыхался под дуновениями ветра. Есть ли кто-нибудь в комнате, было непонятно.  Но со столика исчез ноутбук. А на диване, кажется, кто-то лежал. Очертания фигуры говорили об этом.
- Неужели она снова сбежала? Может быть, есть и второй выход из дома, – пристально вглядываясь, засомневалась  Эмми. – Или он прилегла отдохнуть, ведь она беременна.
Амин вздрогнул при слове «беременная», ведь он узнал от дяди Саида новость и о собственном будущем отцовстве. Но он решил пока не говорить об этом Эмми. И потому он ответил только на ее слова о Фатиме:
- Не волнуйся, теперь, когда нам известно, что Фатима жива и что она в Испании, дядя Саид обязательно ее отыщет, он ее все равно поймает.
 - Фатиму накажут? Твой дядя обещал не наказывать ее.
 - Не знаю, - честно признался Амин.