- 5 -
Глава Пятая.
Кунгуров медленно приходил в себя, мысленно скользя по телу и прислушиваясь к ощущениям. Бестелесная лёгкость пребывания в мерцающем тумане сменилась на вполне обычное чувство собственного организма. Кожаный нагрудник давит сверху, грубая ткань "костюма разбойника-следопыта" неприятно прилегает к коже, привыкшей к современной удобной одежде, ребристый шлем впивается в затылок, а под спиной словно кто-то набросал камешков и веток, если не гаек и гвоздей.
Стараясь избавиться от дискомфорта, журналист поворочался, перевернулся набок, с трудом разлепляя веки. Сев на колени, он осмотрелся.
Сквозь разлапистые колючие ветви проглядывало безоблачное идеально- голубое небо. Андрей сидел под огромной сосной, на ковре из шишек и хвои, окруженный со всех сторон густыми кустами можжевельника. "На текстурах сэкономили, что ли?" -- не без раздражения подумал журналист. -- "Хотя бы парочка облаков, для реалистичности, не помешали бы. Лес слишком густой. Однако, звукорежиссёр у них гений!".
Далеко в лесу заливалась трелями сладкоголосая пичуга, над головой, среди переплетения веток и хвои, монотонно долбил кору дятел, лёгкий ветерок шелестел у вершины сосны. "Даже запахи смоделировали!" -- удивился Кунгуров, с ностальгией вдохнув пряный лесной воздух. -- "А ля аэрозоль "Тайга", конечно, но всё равно мило. Не без патетики".
Лесной антураж поднял из глубин памяти журналиста ностальгические воспоминания, которые он давно и старательно пытался забыть, как прячут на рабочем компьютере сомнительные фотографии в папку "Спам". Беззаботная студенческая юность, туристический поход по Уралу, песни у костра, первая красавица курса -- Леночка, лёгкий поцелуй с привкусом брусники... Кунгуров тяжело вздохнул. Ныне Леночка -- Елена Николаевна, директор и владелица огромного торгово-промышленного холдинга, доставшегося от пристреленного киллером мужа, её панически боятся все, от коллег и конкурентов до крыс в подвале, даже губернатор области, сталкиваясь с ней на приёме, вздрагивает, точно от ледяного ветра и подзывает взглядом охрану. "Такая она, проза жизни, -- меланхолично подумал Андрей, -- может поэтому нас так притягивают выдуманные игровые миры?".
Оглушительный леденящий вопль стянул тело журналиста гусиной кожей, заставил подскочить, как от удара током. Андрей зацепился ногой за валяющийся рядом "лук разбойника-следопыта", оступился и шлепнулся на сухую хвою. Шлем съехал на глаза, закрывая обзор. Путаясь в складках широкого плаща и отчаянно матерясь, Кунгуров с трудом поднялся, сдвинув железный шишак на затылок, осмотрелся. Вокруг по-прежнему темнел голубовато-сизый можжевельник. Вопль не прекращался, давил на уши и психику. Выхватив "кинжал разбойника-следопыта", Андрей рванулся сквозь колючий кустарник.
Метрах в пяти от него, на небольшой полянке, под раскидистым кедром, сидела голая Ираида Барковская, елозила по тощему телу руками, тщетно пытаясь прикрыть узкими ладошками "чёрный треугольник" и плоские мешочки грудей, с тёмно-коричневыми сосками. При этом она пронзительно вопила, широко распяливая рот и закатывая глаза.
"Как ей дыхалки хватает -- непрерывно орать? Должна же когда-то и вдох сделать?" -- подивился остолбеневший от изумления журналист, с неприязнью разглядывая тощие рёбра и выпирающие лопатки. -- "Вот ведь скилетина. Хоть в хоррор бери и снимай. Зарплата, вроде, приличная, чего не жрет? Экономит, наверное."
Сминая кусты, на поляну вломился огромный Варгузин, в костюме викинга, в рогатом бронзовом шлеме и с широким топором в руках. Он удивленно глянул на обнаженную Барковскую, перевёл взгляд на Кунгурова. Тот в ответ лишь развел руки в стороны, мол, сам ничего не понимаю.
Ираида на мгновение замолчала, набирая в лёгкие побольше воздуха. Антон Степанович воспользовался паузой, грозно хмуря брови, строго поинтересовался:
-- Марковна, ты чего так орёшь? Случилось чего?
-- А вы не видите?! -- сценаристка картинно развела руки в стороны, ойкнула, возвращая ладошки к интимным местам.
-- Ну и почему ты голая? -- ещё строже спросил директор.
-- Это ва-во-вы, вы во всём виноваты! -- по впалым щекам Барковской побежали огромные, как бриллианты в десять карат, слезищи.
-- Я?! Это я тебя раздел, что ли? -- взревел берсерком Варгузин, угрожающе размахивая топором.
-- Да! Да! Да! Вы! Вы! Вы! -- обливаясь слезами, бесстрашно прокричала Ираида Марковна. -- Это вы с этими дебилами программистами в настройках напутали. А у меня кастомизацию заглючило. Вот результат!
-- Да ладно! -- отмахнулся топором Варгузин, словно разрубая поток обвинений. -- Я ж не голый. А ты? Постыдилась бы, Марковна, честное слово. Вот, посмотри, даже он в одежде!
Директор патетически указал на Кунгурова.
-- Так вы мужики! -- парировала сценаристка. -- Потом, я за махерима решила играть, а у него одежды нет, только шерсть.
-- За махер кого? -- изумленно воскликнул Антон Степанович, отступая на шаг назад.
-- За махерима. Это волки-оборотни такие, говорящие, на них ещё гоблины ездят. Что? Никаких ассоциаций? -- не обнаружив понимания в суровом взгляде директора, Барковская ядовито по интересовалась: -- Вы, вообще, сценарий игры читали? Список персонажей и существ?
-- Читал, конечно, читал, -- неуверенно ответил Варгузин.
-- Оно и видно! -- язвительно заметила Ираида. -- Я махерима выбрала, потому что у него бонусов к нападению много. И к магии устойчивость. Прокачивать легко. Кто ж знал, что кое у кого руки не из того места растут. Программисты называется...
-- А голая-то почему?
-- Вы что, издеваетесь? -- взизгнула сценаристка. -- Я в волка-оборотня должна была перевоплотиться. Вернее, в волчицу. У них шерсть, всё прикрыто. Из-за вас осталась человеком. Без шерсти. И без одежды. Ясно?
-- Пап, кастомизация правда накрылась. -- подтвердила Ксения, протискиваясь сквозь можжевельник. -- Никаких выбранных свойств, одни костюмы остались, и те -- бутафория.
Девушка помахала в воздухе тонким серебряным жезлом:
-- Видишь, не работает.
-- Не знаю, -- с сомнением покачал головой Антон Степанович, осторожно провёл пальцем по лезвию топора. -- У меня настоящий. Причём преострый.
Директор со сценаристкой ещё как-то время вяло препирались, Кунгуров же ошарашенно разглядывал красавицу Ксюшу. Её пшеничные волосы венчала алмазная корона, пышную фигуру обтягивало сидящее плотно, как чулок, серебристое бархатное платье, расшитое стразами и звёздочками из никелированной жести, с непомерно длинным, волочащимся по земле подолом. За спиной у девушки блестели полупрозрачные крылышки. Она накинула на несчастную Барковскую узкий парчовый плащ, который до этого мяла в руках.
-- Наденьте, Ираида Марковна, вот здесь прорези для крыльев, можете руки просунуть. Удобно?
-- А как же ты? -- поинтересовалась сценаристка, на манер древней римлянки драппируясь в парчу.
-- Он на меня не налез, -- смутилась Ксения, шурша пластиковыми крыльями с трудом повела плечами. -- Платье и то, сидит, как влитое, ни вдохнуть, ни выдохнуть.
-- Вы ангелочек, или лесная фея? -- неожиданно для самого себя, приторно-слащавым голосом спросил Кунгуров, густо покраснел.
-- Нет. Лунная чародейка. Превращаю мужчин в животных, -- девушка легонько стукнула журналиста по плечу серебряным жезлом.
-- О! Вы пробудили во мне зверя! -- наигранно прорычал Андрей, чувствуя, что несёт избитую банальщину, но не в силах остановиться. Он покраснел гуще. Ксения глубоко вздохнула, опуская взгляд к земле. Обоим стало неловко, но приятно.
-- Может, потом заигрывать будете? Нашли время!
К Ираиде Марковне с одеждой вернулся обычный сарказм. Она озабоченно глянула по сторонам.
-- Кстати, о животных. Никто не видел наших программистов?