- Эля, а что это 02-04 крутится возле нашей казармы? – крикнула Галя Барашова на ходу, забегая с улицы.
- Какая?
- Да 02-04, как будто не знаешь, - с обидой в голосе проговорила она.
- Да откуда мне знать, - сказала я, хотя сама уже давно догадалась. Это Виктор наматывал круги на машине. Он уже давно, еще с самого начала моей службы начал атаковать мое внимание. Голубоглазый парень с русыми волосами. Мне не нравились блондины.
- Да пусть, ему же не запретишь.
- Да смотри, не влюбись. Знаешь, какие они - ребята. Сначала завлекают, а потом бросают, и ищи его тогда, как ветра в поле.
- Постараюсь.
Особых иллюзий к нему не питала. Парень как парень, ничего особенного. Правда, большой балагур и весельчак. Но почему-то в мое присутствие больше молчал.
Я по-прежнему не могла забыть своего парня. Любила усердно, молча и, похоже, уже безответно. Как бы не старалась убедить себя в том, что это была всего лишь игра в любовь, а сердцем ничего не могла поделать, оно жило и любило самостоятельно, не слушаясь никаких моих доводов и умозаключений.
А Виктор практически не отставал от меня.
Чтобы как-то разнообразить свою службу, решила пойти учиться на стенографистку. Заодно заполню учебой свои свободные от службы часы, да получу себе еще дополнительную профессию.
Нашла по объявлениям в газете место нахождения этого учебного заведения. Съездила, подала заявление и в назначенное время стала ездить вечерами на занятия. Для меня все было интересно. И учеба, и обучающиеся вместе со мной. Занятия проводились только в вечерние часы. Отстояв боевое дежурство, галопом, как была по форме, мчалась в центр города. Едва забегала в аудиторию, как тут же начинались занятия.
А возвращалась поздно вечером, постукивая каблучками, бежала по уже безлюдным городским улицам. Здесь были свои устои, свои привычки, нравы, культура. После девятнадцати часов улицы пустели. Культурные места отдыха были заняты, но каждый мог найти себе любимое занятие. На улицах не было пьяно-шатающихся, горланящих песню или матерную брань. Повсюду было чисто, тихо, чинно и культурно. Запад - есть Запад.
Шли дни, месяцы, а Виктор все напористее, все смелее ухаживал за мной. Я кругом чувствовала его заботу. Он пытался угодить мне во всем, частенько даже опережая мои мысли и желания.
- Давай, покатаемся, - игриво сверкая своими голубыми глазками, произнес он, очередной раз увидев меня за территорией части.
- А тебя искать не будут?
Я отпросился у командира.
- Тогда поехали. А куда? - спросила я, когда уже машина рванула с места.
- Я покажу тебе другую дорогу на пляж.
- А мы пешком ходим на Рижское взморье купаться и позагорать.
- Я знаю. Но, а мы с тобой сейчас поедем по асфальтовой дороге.
Виктор давно уже примелькался среди нас, мы все его знали. И поэтому я не чувствовала никакой опасности с его стороны. Да и любопытство, присущее в этом возрасте все самой увидеть своими глазами, брали верх над разумом. Да и чего бы мне его бояться? Свой парень из части. Вместе в одной части служим, на одном плацу маршируем, вместе волейбол выходим играть. Одним словом - живем одной военной семьей.
***
Рижское взморье. Песчаные Дюны тянутся вдоль побережья на многие километры узкой, в двадцать-тридцать метров шириной. А остальную сушу - берег занимал сосновый бор, лес, богатый своими дарами, таких как: земляника, ежевика и даже голубика.
Ближе к Юрмалу уже стояли дома отдыха, санатории, отели, кафе, рестораны, и всякого рода развлекательные центры. Всё было красиво.
И мы с Виктором решили покататься по берегу. Он за рулем, а я рядом. Через время Виктор замедлил ход машины и спросил:
- А хочешь сесть за руль - порулить?
- Конечно! Но я даже не смею об этом просить.
- Тогда садись.
Он остановил машину прямо у воды и мы поменялись местами. Я крутила руль, а он переключал скорости, и нам было весело, словно, мы совсем еще малые дети. Неописуемый восторг овладел мной. Мы смеялись, а машина нас катала, хотя за руль я только держалась. Это называется, водила машину.
Но в самый разгар нашего веселья нечаянно, чуть больше обычного повернула руль в сторону сухого песка и машина непростительно села в песок.
- Все. Приехали, - тихо сказал Виктор, глядя на погрязшие колеса.
- Давай, попробуем выехать, - тихо, не смело предложила я.
- Это бесполезно.
А мне стало стыдно за свои необдуманные вождения и, чтобы как-то сгладить свою вину, решила подложить под зарывшиеся колеса разного рода досок, бревен, все, что море выбросило на берег, что могла дотащить до застрявшей машины.
Виктор пытался выехать, но безрезультатно. Мы намертво попали в песочный плен.
Был поздний вечер, скоро, очень скоро наступит ночь.
- Что будем делать, - спросила я, заранее, будучи уверенной в том, что он что-то все равно придумает.
- Нужно найти машину.
- А где сейчас найдешь её?
- Надо бежать в часть.
Подумали и решили, он идет в часть, а я остаюсь на пустынном, ночном пляже одна, в зарывшейся в песок машине.
***
Время неумолимо приближалось к ночи. Кругом ни души. Только морские волны яростно бились о песчаный берег и с шумом, слегка поблескивая, откатывались обратно.
Я сидела на водительском месте, крепко обхватив руль. На улице уже была полночь. Темень непроглядная. А Виктора все не было. Далековато мы уехали от части, долго ему придется бежать и пока найдет того, кто нам сможет и захочет помочь, времени уйдет немало. Я старалась успокоить себя, чтобы не так было страшно. Старалась думать о чем-то хорошем, приятном. Сидела и до боли в глазах пыталась вглядеться в темень, увидеть желаемое. И, наконец, я увидела, как по пляжу в мою сторону шли четыре сигаретных огонька.
"Наверное, он не нашел машину, а решили с ребятами на руках вытащить её. Ведь ГАЗик - машина сравнительно небольшая" - подумала я.
Пыталась разглядеть и знакомый силуэт, следя за приближающимися. Но тщетно, было очень темно. Не видать ни зги. Но на всякий случай решила из машины не выходить.
Я замерла, сильнее прижалась к рулю, словно, он мог защитить меня от посторонних глаз. К машине подходили четверо, абсолютно незнакомых молодых людей. Остановились перед машиной, посмотрели. На ней хорошо были видны военные номера. Затем подошли, посмотрели на колеса, по самый «мост» зарывшиеся в песок и только выдавили:
- Ох-хо! - и прошли дальше вдоль берега.
Что пережила за эти минуты? Это мало сказать. Со слов Виктора знала, что все четыре двери ГАЗика не закрывались на замок ни изнутри, ни снаружи. Меня спасло то, что эти четверо не знали, что в застрявшей машине, одна-одинешенька сидела молоденькая девушка. И второе, как уже писала выше - машина была военная, в то время была неприкосновенна.
Прошло еще какое-то время. На улице уже была глубокая ночь. Я все еще была одна. Вокруг была непроглядная темень и тишина. И вдруг вдали, в километрах в трех или более, засветил поверх высоких сосен лучик света приближающейся машины.
Я ждала, неотрывно следя уже за движением прыгающего света от фар. Он постепенно рос. Стараясь не касаться колесами сухого, сыпучего пляжного песка машина медленно приближалась ко мне.
- Слава, Богу, - вырвалось у меня, когда ко мне подошел уже сам Виктор.
- Ты тут живая? - первым делом спросил он.
- Как видишь, - чуть не плача, от недавно пережитого жуткого страха ответила я.
- Прости, что подверг тебя такой опасности, но другого выхода не было, - виновато промолвил он.
Аккуратненько развернув машину так, чтобы и она не застряла в песке, они подцепили наш УАЗик и потянули строго вдоль берега до самой асфальтовой дороги. Выехав на твердую поверхность дороги уже ехали без приключений.
С такими приключениями закончилась поездка и наше первое свидание. И оно запомнилось мне на всю мою жизнь.
А помнит ли об этом сам Виктор?
Однажды, ближе к вечеру послышался несмелый, тихий стук в окно нашей комнаты. Я отодвинула шторы, а там за окном стоял он, весь такой счастливый, сияющий и звал меня на улицу.
- Зачем?
- Ну, пожалуйста, ну всего на секунду.
Я завернула за угол здания казармы и тут же столкнулась с ним лицом к лицу. А он вместо приветствия протянул мне большой, ну просто огромный спелый арбуз, которого сам с трудом держал и проговорил:
- На, возьми, это тебе.
Арбуз, наверное, был чуть меньше моего собственного веса.
- Нет, заноси сам, я такой не подниму, - закапризничала я.
Он занес, поставил на стол и быстро вышел. А мы с девчонками приступили к трапезе. Он оказался сладким, словно, был медом намазан.
***
От Валерия так и не было вестей. На смену моей разбушевавшейся любви, пришло разочарование. Мне казалось, что так пылко, яростно уже никого не смогу полюбить. Можно поставить жирную точку в поэме о моей «Джульеттовской» любви к своему возлюбленному Ромео - Валерию. Видимо, все хорошее когда-то кончается.
Ну, а Виктор? Все более настойчиво проявлял свое ухаживание. Он все чаще и чаще как бы случайно, якобы даже для него самого неожиданно, встречал меня.
«Случайно» он ехал по заданию своего командира тоже в том же направлении и был бы очень рад подвезти и меня. Я тогда действительно все за чистую монету принимала.
- Ведь сама никогда не лгу, и значит, другие тоже не лгут, - думала я. Но вот однажды он пришел ко мне и сообщил:
- Все, я написал письмо своим родителям и попросил их согласия на наш брак.
- А меня случайно ты не забыл спросить? Я ведь тебе пока ничего не обещала.
- Я знаю, ты согласишься, вот увидишь, - с твердой уверенностью произнес он.
- Откуда такая уверенность?
- Откуда, откуда. Сам знаю.
- Хорошо. Подождем, что скажет на это твоя мама? - сказала я. Хотя какое-то шестое чувство подсказывало, что ничего хорошего не напишут они.
Виктор продолжал свои ухаживания. Да и я уже его не гнала. Да и это не нужно было уже никому. Каждый проходит через эту ступень увлечения. Видимо и мне Господь дал эту счастливую долю? Значит и я должна через это пройти.
А Виктор светился от счастья. Наконец-то завоевал мое расположение к себе. Но последние несколько дней он ходил какой-то мрачный. Весь какой-то потухший, видно, что был очень расстроен, все больше молчал.
- Что случилось? - спросила его.
- Ничего, все в норме.
- Может весточку получил от мамы, и она что-то такое написала?
- Нет, не было еще, - неуверенно солгал он.
- Пытаешься меня обмануть?
Он весь покраснел и, опустив глаза, сказал:
- Да, мама прислала.
- И что, она против твоего решения?
Он опустил голову. Но тут же, словно, проснувшись от долгого сна, протянул мне письмо, написанное на четырех тетрадных листах. Было видно, что он весь напрягся, лицо его становилось то пунцовым, то бледным. От неимоверного напряжения, у него на лбу проступили капельки испарины. Он боялся, не знал, как я отреагирую на ее категоричное - «зачем тебе нужна эта девушка». Молча ждал моего приговора, как провинившейся мальчик отцовского ремня.
"Что ты, сынок, надумал? У тебя дома есть девушка, которая тебя провожала, мы знаем ее, и ее семью. А эту твою девушку не знаем, зачем она тебе нужна?"-писала его мать.
По почерку угадывался твердый характер очень резкого, властного человека.
Намного позже, как рассказали мне его односельчане, девушка, которая якобы, его провожала в армию, была девицей, мягко говоря, не очень серьезной. Проводив его в армию, она тут же переключилась на его же друзей и за каждого из них она отчаянно пыталась выйти замуж. Но об этом тогда ни он, ни его мама не знали.
Дальше я уже просто не смогла читать. Молчал он, молчала и я. А что, собственно можно было говорить? Все уже было сказано. Неужели я ошиблась в нем? Хотелось верить, что счастье меня не покинет. Но оказалось, у него была девушка. А он так долго и упорно добивался моего внимания. Для чего. Неужели решил поиграть? «Поматросить, поматросить» и бросить.
С этого дня наши отношения натянулись. Я не знала, что он ответил своей матери. Это уже не имело никакого смысла. Но вот скоро ДМБ у него. Он уволится в запас и уедет в свои родные края, туда, где ждала его девушка. Я старалась избегать Виктора.
"Успокойся и забудь его", - сказала себе. Хотя, тоже привязалась к нему.
В один из выходных дней забежала ко мне в комнату Галя Барашова и сразу с ходу чуть ли не выкрикнула:
- Эль, давай поедем покататься на волнах.
- На каких волнах?
- Да на Рижское взморье.
- Когда и с кем?
- Да сам Виктор предложил свозить нас вечером на Рижское взморье.
- А море ведь холодное, да еще и вечером.
- Как раз вечером море становится намного теплее, чем днем.
У меня не было никакого желания сидеть в казарме одной и я, чтобы отвязаться от навязчивых грустных мыслей, спросила:
- А кто еще из девчат едет?
- Да нас несколько человек, но мы уместимся в машине все,- заверила она, ожидая моего решения.
- Хорошо, раз всем хочется покататься на волнах, поеду и я. Может действительно там хорошо в эти вечерние часы.
- Ура, - крикнула она и выскочила из моей комнаты.
- Я сейчас, я быстро, а девчата уже нас ждут в машине, - сказала она, добегая до своей комнаты.
Быстренько переоделась и тоже вышла к машине.
Загрузившись, мы тронулись в путь.
Рижское взморье. Вот и море, вечером оно становилось еще красивее. Медленно садилось солнце, за горизонтом небо становилось оранжевой. А вокруг стояла потрясающая тишина. Лишь тихий всплеск волны у берега напоминал, что подошло время отдыха.
Но вот поднялся ветер, стало прохладнее, и волны зашевелились. Неожиданно оживший шум прибоя всё более нарастал, все менялось на глазах. Волны стали расти, расти и, такая мощная лавина пошла на берег. Это было потрясающе величаво и красиво, просто чудо. Волны поднимались так высоко, закручивались в сказочно - правильные формы и с шумом катились к берегу, словно, хотели сказать:
"Не стой на моем пути, сейчас всё закручу, смету и унесу в свою бездну".
Не откладывая в долгий ящик, все кинулись в море, ловить волну. Я не отставала. Ведь я выросла на берегу широкой горной и коварной реки. Не раз переплывала ее. А течение там было такое быстрое и сильное, что невозможно было удержаться в одном направлении, сразу уносило. Существовало большая угроза утонуть. Вода в ней всегда была такая холодная, чистая, словно, хрусталики плавали в ней, переливаясь и играясь на солнце. Хотелось подставить свои ладошки, набрать эту хрустальную водичку и пить, пить и пить. Пить, и не напиваться, даже если не чувствуешь жажды от палящего солнца. А просто пить её, такую чистую, прозрачную, дающую природную силу и мудрость водичку.
Холодная вода не пугала, а лишь бодрила, заставляя быстрее плавать. Но вот чуть зазевалась, не успела вовремя подпрыгнуть навстречу высокой волне, как тут же оказалась под волной вместе с миллионами воздушных пузырьков. А в ушах сразу же забулькало и с шумом пронеслась дальше подводная стихия. Да, трудновато было вынырнуть из-под волны.
У меня получилось, сумела глотнуть воздуха, но больше так экспериментировать не стала. Слишком это было опасно для жизни.
Наконец все накупались и, довольные отдыхом, живо обсуждали:
- А каково же «это»,а каково «то».
Каждый хотел высказать свою точку зрения, свои впечатления. Лишь Виктор молчал, находясь в состоянии спокойного, уравновешенного наблюдателя. И не понять было, что у него на уме, какие мысли его терзали, или же, наоборот, что-то его может, радовало? Никто ничего ему не говорил, не расспрашивал ни о чем. Продолжая весело обсуждать наше совместное купание на волнах, наконец, мы все уселись, и машина тронулась в обратный путь, но разговоры не стихали. Среди этого шума, неестественно тихо, но очень конкретно прозвучал голос Виктора:
- Ты будешь со мной встречаться?
Я ничего ему не ответила.
Но Виктор не унимался, резко повернул руль, и машина пошла «гулять» из стороны в сторону. Тут уж не до веселья, все молчали и ждали, что же будет дальше.
Виктор вновь:
- Ты будешь со мной встречаться?
Я вцепилась в сиденье и молчала. Машина продолжала вилять из стороны в сторону. И тут Галя не выдержала, крикнула мне, чуть ли не в ухо:
- Эля, скажи ему Да.
Я упорно продолжала молчать. А Виктор вновь «кинул» руля. Тут уже все остальные девчата начали уговаривать меня:
- Ну, Эля, ну, скажи ему «да».
Я упрямо молчала. Но увидев, как девчонки испугались не на шутку, сказала:
- Хорошо, я согласна с тобой встречаться.
(продолжение в рассказе 22"Валерий")