Я сам говорливый. Я имею в виду, что я не болтун с безбрежным недержанием речИ, но я люблю общаться. Я люблю людей и могу в определенных обстоятельствах вызвать на разговор незнакомого человека.
Это может случиться в поезде, электричке, вагоне метро, в очереди какой-нибудь, когда легкий и, может быть, смешливый разговор помогает укоротить течение времени.
Будучи выходцем из довольно-таки образованной семьи, я вырос в слободе, населенной разнообразным людом, который отличался далеко не аристократическими манерами. Среди моих сверстников было много биндюжников и шалопаев, угодивших позднее в места лишения свободы.
А поэтому, имея опыт общения с такими персонами, я познакомился с различными лексиконами и типами поведения. В будущем мне это помогало во многих ситуациях.
Вообще роскошь человеческого общения является одним из величайших даров судьбы. Благодаря общению мы познаем мир, узнаем много нового, проверяем свои мысли через мысли других людей, узнаем, как нас воспринимает общество.
Особое место в общении играет неожиданный, спонтанно вызванный разговор с незнакомыми людьми.
Конечно, я стараюсь не злоупотреблять чрезмерно эти делом, потому что, сложившийся в обществе этикет, не позволяет на каждом шагу обращаться к мужчинам и женщинам по всякому поводу и без повода.
Люди воспринимают незнакомцев настороженно. И более того, я заметил, что с возрастом многие люди становятся слишком говорливыми. А мне не хотелось бы, чтобы меня считали старичком, хотя я уже и не молодой человек.
«Короче, Склифософский!» - скажете вы, уважаемый читатель. – «К чему клоните?»
А клоню я к тому, что во всем должна быть мера, даже у общительных людей.
Правда, когда мне общительному человеку попадались люди, еще более общительные, еще более говорливые, я испытывал дискомфорт.
В русской истории известен случай, когда император России Петр Великий грубо обошелся с одним немцем, который в беседе на какой-то ассамблее никому не давал слова вымолвить и только его можно было и слышать… Петр Великий несколько раз пытался что-то добавить, но не тут-то было, все напрасно… Тогда Петр-батюшка, российский самодержец плюнул самовлюбленному немцу в лицо и ушел…
Вывод какой? Нужно и другим давать высказаться, какими бы ни были речи ваших собеседников.
Что касается меня лично, то на своем жизненном пути я встречал таких говорунов, что мне казалось, их остановить было невозможно. Я даже представлял ситуацию, когда я оказывался с кем-то из них в одном космическом корабле. И мы оказывались вдвоем в замкнутом пространстве, а перелет предстоял длительный … И тогда, и тогда мне становилось не по себе, я брал кувалду и разбивал иллюминатор корабля, выбрасывался в космос, чтобы навсегда избавиться от бесконечного и безумного потока речи.
Как то сразу, представляя такую ситуацию, вспоминаются чеховские слова: «Сотни верст пустынной, однообразной, выгоревшей степи не могут нагнать такого уныния, как один человек, когда он сидит, говорит и неизвестно, когда он уйдет». А тут деваться некуда, так лучше самому уйти в неведомые дали.
Наиболее яркими говорунами мне запомнились два моих знакомых.
Это были Петр и Евгений. Они, конечно, были разными и повстречались мне на жизненном пути в разное время, но говорящая сущность в них была одинаковой. Могли говорить долго, «собеседнику» вклиниться в разговор не давали.
ПЕТР
«Да заткнешься ты когда-нибудь или нет!» - говорил я Петру с раздражением. Иногда я говорил ему еще более грубо, но соображения внутренней цензуры не позволяют мне сейчас воспроизводить эти слова.
Наши письменные столы находились рядом, и целыми днями он что-то говорил, что-то тарахтел, отвлекая меня от дела. Спасением для меня было только, если по делам мне удавалось уехать в город на некоторое время.
Впрочем, эта болтливость иногда шла на пользу Петру, потому что с клиентами нельзя быть молчуном.
Мы работали в российско-аргентинском СП «Автоплан». Многие из москвичей были бывшими переводчиками испанского языка. Часто нужно было делать переводы материалов с русского на испанский язык для руководства компании, преимущественно состоящего из аргентинцев. Вот поэтому у каждого из переводчиков был свой письменный стол с компьютером и словарями.
Все это было в середине 90-х годов.
Правда, болтливость Петра вовсе не мешала ему успешно общаться с руководством. Он чем-то напоминал мне бравого солдата Швейка, излагавшего происходящие события в дурашливой форме и не без юмора.
Почему-то такая манера поведения пришлась по вкусу генеральному директору Сабаханесу.
Впрочем, я недолго пребывал в этом СП, потому что атмосфера в нем была отвратительной. Аргентинцы были ужасны, а наши российские подхалимы еще хуже. Но были случаи, когда наш брат не выдерживал и давал достойный отпор.
Накануне один мой знакомый, Михаил уволился, потому что сыну владельца фирмы, недалекому аргентинскому парнишке, недавно закончившему лицей, что-то резко возразил. Сынулька на правах родственника везде лез не по делу во все дела сотрудников. Тогда мой знакомый отреагировал резко и едко. Сынулька пожаловался отцу. Тот вызвал на беседу моего коллегу и сказал, что он обязан подчиняться его сыну, либо покинуть фирму.
Михаил предпочел уйти.
Вообще, аргентинцы меня здорово разочаровали. Недалекие люди, знают узко только свое дело, хотя это уже не плохо. Но широкого кругозора нет. Наш рядовой «гомо совиетикус» (“homo sovieticus”) по сравнению с ними был просто гением. ;)
В офисе аргентинцы отслеживали сколько раз сотрудник в течение рабочего дня выходил по своей надобности в туалет, сколько раз отходил в специально отведенный «закуток» попить халявного офисного растворимого кофе, сколько раз выходил на перекур.
В советскую эпоху мне были знакомы другие аргентинцы: журналисты, представители профсоюзов, левых партий, студенты. Эти аргентинцы были очень приветливыми и гостеприимными. Всегда приглашали к себе в гости вместе попить мате. Аргентинцы -самые европеизированные латиноамериканцы… Очень общительные и веселые…
А тут такой контраст… Вскоре и я, как и мой приятель, добровольно покинул эту контору.
ххх
Ушел и подзабыл о прошлом. Забыл и о докучавшем мне своей болтовней Петре. В начале 2000-х, вначале нулевых годов, как сейчас принято говорить, я вернулся после десятилетнего перерыва в систему высшей школы. Чуть-чуть наш правящий класс стал что-то платить преподавателям в государственных вузах. Стали платить и в коммерческом, платном образовании, хотя и не намного больше. Но все-таки это была не такая разруха как в «лихие» 90-е.
Короче, я вернулся в привычную для меня среду после десятилетнего перерыва. Вначале преподавал испанский язык, а через год занял должность декана на подготовительном факультете для иностранцев.
Вдруг меня разыскал упомянутый уже мной Петр. Звонит мне по телефону: «Сына можешь устроить в аспирантуру?»
- А чего тут устраивать, - отвечаю ему. – Живем то не в советское время. Аспирантуры бесплатной уже не бывает. Приходи, узнавай правила приема, плати бабки и примут хоть черта лысого. Единственно, чтобы диплом о высшем образовании в некоторых случаях соответствовал номенклатуре специальностей в аспирантуре. Ну, например, нельзя поступить на юриспруденцию, если базовое высшее образование не связано с правом. А так - плати, учись, пиши диссертацию, сдавай кандидатские минимумы, делай определенное количество публикаций в научных журналах, защищай диссертацию, и т.д. и т.п.
- Да, да, конечно. Я понимаю, - говорит Петр. Но, главное, нужно выбрать хорошего научного руководителя, надежного человека. Посоветуй, помоги подобрать.
- Ну, это я смогу сделать – ответил я.
И я действительно ему помог. Дал ему нужную информацию, порекомендовал хорошего научного руководителя, добросовестного ученого, доктора наук.
После всех этих дел Петр мне звонит и говорит: «Хочу тебя поблагодарить за услугу, точнее, отблагодарить…»
«Не надо», - отвечаю я. - Мы с тобой приятели. Если за все будем друг друга благодарить, разоримся…»
«Нет, нет… Я пришлю жену, привезет тебе какого-нибудь хорошего коньячка…»
Честно говоря, когда он сказал мне о своей жене, это меня ужасно заинтриговало… «Какая у него жена? – подумал я. – Может выдра какая-то, солдат в юбке, не дающая Петру дома и слова сказать. И поэтому, возможно, он свое желание поговорить воплощает на своей работе…»
Ведь такое может быть в реальной жизни. Да и бабанька, наверное, не красавица. Сам то Петр далеко не Бельмандо – коренастый, с пузиком, с деревенским лицом… А его жена, возможно, ему подстать. Крокодил в женском обличьи.
А если она не такая? А если она ангел во плоти? То, получается, она стоически терпит целыми днями этого болтуна, у которого рот не закрывается… Это же рехнуться можно…
В общем, любопытно все это…
ххх
Через неделю после разговора с Петром подъезжает ко мне его супруга. Дарит мне бутылку, действительно, хорошего коньяка. Мы немного болтаем, радуемся за ее сына.
Она – симпатичная женщина лет сорока – сорока двух. Спокойная и даже кроткая. Воспитанная, брюнеточка, чем-то похожая на персианочку. Прекрасная фигурка, выглядит как красивая точеная статуэтка.
- Боже ж, ты мой! – думаю я. – Какой контраст! Да… Не зря говорят: «Браки создаются на небесах. Человеческому уму не дано понять промысл Божий. Понять таинство этого может только Всевышний!
---------------------------------
;) В СССР термин “homo sovieticus” – «гомо советикус» приобрёл широкую известность уже в постсоветское время, после того, как в 1981 году советский социолог и писатель А. А. Зиновьев написал в эмиграции в Мюнхене одноимённую остросатирическую книгу «Гомо советикус», хотя упоминал в ней, что термин использовался на Западе и раньше.
(продолжение следует)