Зачарованная осень

               
 Златокудрая осень методично вступала в свои права: по утрам укутывала озябшие дома  ватным туманом,  днем ленивым дождичком моросила по бульварам и паркам, а по вечерам иногда разгоняла свинцом налитые тучи, воздух становился пронзительно свежим и прозрачным, и тогда человеческому взору открывалась непостижимая глубина бархатного неба с мириадами звезд.

   Зина Лаптева не любила осени, то ли Пушкина не жаловала «Унылая пора! Очей очарованье!», то ли в небо никогда не смотрела. А может от того, что все неприятности в ее жизни случались именно осенью, начиная со дня рождения, ненамеренного и никому не нужного.
 
   Мать Зины была пьющей некрасивой и не первой молодости женщиной, Варвара Лаптева давно потеряла надежду на  замужество и смирилась с одиночеством. За отупелой  необузданной пьянкой в обшарканной коммуналке беременность проявилась слишком поздно для врачебного вмешательства, из многовариантности отец не был выявлен. Варвара в то время промышляла случайными заработками, а тут специально устроилась на молокозавод, тягала тяжеленные бидоны, после смены подолгу стояла под струями обжигающего душа, но так и не смогла избавиться от бремени. Девочка вопреки всем препятствиям родилась здоровенькой. Грудь новоявленной мамаши так и не налилась живительным молоком. Вскоре Варвара взялась за старое, девочку нянчили и прикармливали  сердобольные соседки, они  же дали ей старорежимное имя Зина, укачивая, припевали «Купили в магазине резиновую Зину». Девчушка и впрямь была  похожа на куклу, утонченные черты лица, густые длинные ресницы. Каждая из товарок внимательно вглядывалась в личико, ведь отцом Зины мог оказаться муж любой из них.

   Мать не умела или не хотела приласкать дочку, особо не заботилась о питании и одежде. Беззлобные соседи могли позвать Зину  на ужин,  угостить пирожком или картофелиной, а если таковое не случалось, девочка дожидалась темноты и приворовывала хлеб, а то и котлетку, если повезет, и  кастрюльку не удосужатся унести с кухонной плиты. Носила платья и пальтишки с чужого плеча, думала что так и надо, ведь другой жизни не знала. Жестокие мальчишки из класса обзывали Лаптем и нищенкой. Все изменилось, когда у Зины сформировались девичьи грудки, прыщавые подростки заткнулись и приуныли.

   Варвара Лаптева зарабатывала на хлеб и водку мытьем полов в подъездах соседней многоэтажки, но когда была в запое по нескольку дней к ряду, ее замещала дочь. Зине частенько выдавали зарплату вместо матери, тогда девушка досыта наедалась пряниками и мороженым, могла купить себе новые колготки или туфельки.

   К выпускному классу Зина Лаптева твердо была уверенна, что никогда не будет водку даже пробовать, никаких романов с мужчинами без любви и детей плодить только в браке. Зина из гадкого утенка в обносках превратилась в стройную красивую неприступную лебедушку. А ее мать в свои пятьдесят пять лет походила на оплывшую полоумную седую  старуху. Когда она трезвела, то всем подряд говорила «Одна лишь радость в жизни – дочка», но при этом она сама себя считала никудышней матерью. Тихонько ушла Варвара Лаптева в звездную осеннюю ночь, враз отрубив все отступы к бестолковой беспробудной жизни. И только Зина оплакивала усопшую алкоголичку, ведь провожала она единственного близкого человека на всем белом свете.

   После выпускных экзаменов Зина поехала в областной центр поступать учиться, но в институт ее не приняли, деньги закончились, и осенью пришлось вернуться в коммуналку. Работать начала на градообразующем предприятии, молокозаводе, сначала на подхвате, потом доверили более ответственную работу, а через пару лет выдали направление в заочный механический колледж и назначили мастером в основном цеху. Зина смело входила в кабинет директора, требуя улучшений условий труда для работниц, выбивала в профкоме льготные санаторные путевки нуждающимся. Мужчин в коллективе было не много, и  каждый считал себя ловеласом, избалованным женским вниманием. Все попытки приударить за молодой  начальницей потерпели фиаско, небритым альфа - самцам в поношенных спецовках оставалось только вздыхать вслед гордячке.  Умученные  тяжким трудом и бытовыми неурядицами женщины откровенно завидовали красоте и деловому рвению молодухи.

- Вон, и лицом хороша, и умом богата, а замуж никто не берет, ни детей, ни плетей, как мать покойница одиночкой проживает, - перешептывались злые на язык бабы, прикрывая синяки под глазами от мужниных кулаков и беззубые рты.
 
   В коммуналке Зина тоже начала наводить порядок, собрала с жильцов деньжат, сколько смогла, добавила половину своих с зарплаты, купила и поклеила веселенькие обои на кухне, покрасила стены в туалете и душевой масляной голубой краской, на видное место повесила график дежурств. Народ поначалу возмутился, непривычно было мыть полы в коридоре и отхожем месте, но со временем даже понравилось жить «как люди», на кухонных столах появились новые цветастые клеенки, а мужикам стало стыдно громко материться и гнать самогон.
 
   В ту памятную осень Зина Лаптева оформила в бухгалтерии учебный недельный отпуск и уехала на последнюю установочную сессию в областной город.  Занятия посещали лишь самые ответственные студенты, остальные носились по универмагам, крутили романы и упивались от свалившейся недолгой свободы, смакуя дефицитное импортное баночное пиво. Зина крупным детским почерком законспектировала все лекции,  в самый последний день за особое усердие получила автоматом зачет по теоретической механике. Назавтра был куплен билет восвояси, великовозрастные однокурсники вскладчину устраивали отвальную, Зина в принципе была за любой кипеж, но всячески избегала пьяных компаний с пустой болтовней и муторными домогательствами.

   Вот и теперь, перекусив парой бутербродов, незаметно выпорхнула из общежития и двинулась в сторону кинотеатра. По пути цирковые клоуны в рыжих париках зазывали на представление, Зина ощутила себя маленькой девочкой, - А в цирке я ведь ни разу не была.

   Цирковая арена была устлана древесными опилками, а бортики и кресла отделаны бардовым плюшем, устоявшийся специфический запах предполагал участие крупных животных в номерах. Зрительный зал был заполнен всего на треть, но в положенное время погас верхний свет, зажглись желтые и червонные прожектора, оркестр грянул марш и начался парад-алле.  Опаздывающие зрители рассаживались по свободным местам. Рядом с Зиной уселся молодой мужчина, голубая рубашка, джинсы, кроссовки, ничего особенного, как все. Но время для девушки остановилось.

   Зина почуяла запах здорового мужского тела, она не смотрела в упор, но каким-то непонятным образом увидела крепкие руки, прямой нос, волевой подбородок, верхняя пуговица болтается на нитке. И ей так нестерпимо, впервые в жизни,  захотелось снять рубашку с мужчины, и для начала пришить пуговицу. Глаза увлажнились, дыхание стало прерывистым, руки то и дело одергивали и без того не короткую юбку. К концу первого отделения она отметила, что парень чаще на нее смотрит, чем на арену.

   В антракте он подошел к ней с мороженым в руках, - Леонид Левитин, а к вам как  можно обращаться?

   Цирковое шоу продолжалось без Зины и Леонида, молодые побрели в парк, потом на набережную Волги, вскочили на прогулочный речной трамвайчик. Зине было легко и просто с молодым человеком, как будто знала его сто лет. Не тая, рассказала о своей маме, работе и учебе, что завтра с утра домой уезжает. Лёня в отпуске, гостит у родителей, сам после окончания высшего учебного заведения, спецкурсов и стажировки живет и работает в Звездном городке. Тоже скоро отбывает по месту службы, но сегодня какая-то неведомая сила притащила его в цирк.

 Зина пялилась на него во все глаза и обреченно думала, - Даже если это все не правда, мне все равно, я хочу, что бы эти руки обнимали меня, эти губы целовали, я хочу рожать детей только от Лёни.

   За полночь добрались они до родительской хрущевки, обеспокоенные родители вышли в коридор.

Леонид обнял продрогшую Зину, - Мама, папа, познакомьтесь – это моя будущая жена.

 
   Коммуналка на окраине рабочего городка жужжала, как растревоженный улей, - Вы видали, собрала вещички и была такова, замуж она поехала выходить, за кого, за Васю Пупкина, кому она нужна в городе, без роду, без племени, дочка алкашки. Вот увидите, не ровен час вернется, да еще и  нагулянного ребенка в подоле притащит, как ее непутевая мамаша.

   Но Зина Лаптева не вернулась ни через год, ни через два. А на третий год осенью по центральному телевидению в новостях торжественно объявили: «Сегодня с космодрома Байконур стартовала ракета с советскими космонавтами на борту, командует экипажем Леонид Иванович Левитин».

   Потом жена Левитина с маленькой дочкой на руках давала журналистам всех мастей интервью, - Мы с Варей очень сильно любим нашего папу и с нетерпением ждем его возвращения на Землю!

    В каждом доме смотрели вечерние новости, люди всего Советского Союза радовались и гордились достижениями космонавтики.

    Ликовали и жильцы коммуналки на окраине богом забытого городка. Конечно же, они узнали свою землячку Зину Лаптеву. Возбужденный новостью народ, не сговариваясь,  высыпал во двор, мужчины подбрасывали в небо своих детей, женщины плакали от счастья, - Какая наша Зина молодец, такого парня отхватила! Свезло, так свезло!

Все обнимались и целовались, как будто в космос полетел не Леонид Левитин, а Зина Лаптева.


  Мужчины потом еще долго гордо переглядывались, и каждый думал, - Моя дочка!



   Описанные события реальны, происходили в городе-герое Волгограде чуть более тридцати лет назад. Имена по очевидным причинам изменены.
03.04.16