Наряд на кухню – это, или праздник желудка, или стихийное бедствие, сразу не поймешь. Вечно голодные молодые солдаты отъедались там до икоты и поноса, но и работали как лошади.
Как правило, все тяжелая и грязная работа была на их могучих плечах. Деды, обычно, толпились в хлеборезке, где делили масло и занимали прочие сытые и неясные должности.
Дело шло к обеду, мы носились по залу, разнося по столам кастрюли с супом и солдатской кашей. Все шло своим чередом, пока два деда, из спортроты, неведомо как оказались в хлеборезке, видимо пришли к нашим дедам «на масло».
Они праздно разместились возле окошка раздатки и развлекались тем, что плевали в нас горохом из каких-то стеклянных трубочек, как будто отстреливали «летающих чижей». Чижам, т.е. нам, молодым солдатам, это не нравилось, но дедам, тем более из спортроты, возражать было не принято.
Я с тревогой ждал, когда же они попадут и в меня. Нет, я не боялся «мощного удара гороха», я боялся, что не смогу промолчать и улыбнуться, последствия могут быть непредсказуемые!
Так и получилось! Всегда случается то, чего больше всего боишься. После того, как один «выстрел» попал мне в плечо, другой в суп, я автоматически повернулся к ним с криком:
- Вы что ох*ели, в суп плюетесь!
Они действительно ох*ели, но только от наглости чижа и, через минуту, я уже стоял перед двумя амбалами в варочной.
- А ну, чиж, упал, отжался, - прорычал один из них.
Я стоял как истукан, мощный удар в живот заставил меня присесть и согнуться вдвое. Да, уж, не слабые ребята, похоже боксеры.
- Встать! - взревел тот же голос.
Я выпрямился.
- Сесть!
Но вместо того, чтобы сесть, я рукой нащупал поварешку и замахнулся, чтобы врезать этому амбалу в его наглую рожу. Четкий блок и моя поварешка полетела в сторону, затем короткий удар в мою челюсть, который отправил меня в глубокий нокдаун.
Дальше смутно помню, как меня тащили волоком по полу в посудомоечную, как окатили меня холодной водой. Когда очнулся, амбалов уже не было, а на меня встревоженно смотрел сослуживец москвич Петров.
- Ты чего, Толян, смотри, они же какие здоровые, мастера спорта!
- Ну и что, плеваться все-равно нельзя, - лежа на грязном полу и снимая с головы капустный лист, промямлил я.
Похоже было, что они окатили меня грязной водой из полового ведра, сволочи, могли же из шланга! С помощью Петрова я попытался встать с пола, но ноги не держали и он поволок меня умываться.
Тут появился наш замкомвзвода.
- Что, чижня, совсем опухли, на дедов кидаетесь, - орал он во всю глотку.
- Ты что, собираешься есть суп с его плевками, они же в суп плюнули, - на «ты» сразу же перешел я.
- Ну, если так, тогда надо с ними переговорить, - успокоился старший сержант и, ничего не сказав про мое неуставное обращение с ним, ушел к нашим дедам.
Посовещавшись между собой, они ушли переговорить «по-сурьезному».
О чем они там разговаривали, я не знаю, но амбалы ушли, а суп в тот день никто так и не ел.
Позже я встретил одного из этих амбалов в городке. Он вальяжно подошел ко мне и неожиданно сделал несколько боксерских выпадов. Я стоял и молча наблюдал за его действиями, глядя прямо в глаза, как на взбесившегося пса.
- Что, чиж, не боишся? Ладно, вали отсюда, солдат, - и «дружелюбно» хлопнул меня по плечу, от которого можно было умереть.
Тут мне припомнился один случай из моего детства.
Обычно нас отец не бил, что нельзя было сказать про отца моего друга Кайрат, которому регулярно доставалось ремнем от его подвыпившего отца. Поэтому, чаще всего отсидеться и поплакать он приходил к нам домой, где моя сердобольная мать угощала его дефицитной тогда шоколадкой, приговаривая: «Ничего, ничего, ты же солдат, а солдаты не сдаются».
В роте меня почему-то стали больше уважать и деды особо не донимали.
Солдаты же не сдаются! Тем более, если они правы!