***
Его папа приволок и оставил возле сарая. Сам он передвигаться не мог, потому что, кроме корпуса, рамы и техпаспорта, у него не было ничего. Размерами и формой он напоминал чудо советского автомобилестроения - ГАЗ-69. Но только напоминал и то далеко не всем.
Таким образом, наша территория, где мы прятались, играя в казаки-разбойники, и строили шалаши, была наглым образом отобрана железным хламом.Естественно, папа был атакован моими вопросами в лобовую, откуда и зачем эта рухлядь занимает нашу территорию:
- Папа, где ты откопал это старое ведро с гайками? Да ещё и без колёс.
- Ты не поверишь, купил. И почти даром.
- Зачем? Этот рыдван был собран еще до научно-технической революции и давно забыл, что такое скорость. К тому же он совсем убитый в хлам.
- Доця, ты ничего не смыслишь в ремонте машин, - философски заметил папа, - Я из этого рыдвана такой агрегат сложу, что все кулаки от зависти сгрызут по самые локти. Это будет не автомобиль, а полтонны счастья на колёсах. Красавчик!
- Хотела бы я на это посмотреть.
- Обязательно посмотришь. Это будут та-а-а-кие полтонны…
- И на них тоже. Но больше - на изгрызенные локти. А когда?
- Да уже этим летом.
- Так быстро? Папа, не жалеешь ты автолюбителей.
Но в тот же вечер выяснилось, что папа его очень вовремя приволок. Потому что была уже осень, и бродить по городу в дождь и ветер в мокрых кедах было удовольствием ниже плинтуса. Мы придумали на ходу свой "Блицкриг" и оккупировали салон ГАЗона. Мы - это Руслик, Игорёшка и я.
Чем обычно занимаются подростки в салонах отживших свой век автомобилях? Курят, пьют пиво и обнимаются. Но мы были домашними детьми субтильного возраста, и все, на что мы были способны, это беспощадно грызть орехи, травить школьные истории и ковырять ржавчину, благо, её в салоне было ковырять - не перековырять.
Всю зиму наш автосалон пустовал. И чем там можно было заниматься зимой, если на дворе стояли сугробы снега, а в сарайчике - лыжи. Сочетание снега с лыжами давало такой драйв, что напрочь отбивало память о немытой посуде и невыполненных домашних заданиях.
Весной деятельность автосалона возобновилась, но уже без орехов. Популярность его распространялась как завоевания Александра Македонского. Ржавый пол был устлан толстым слоем шелухи от семечек, а за сиденьем несла дежурство очередная колода карт.
Но всё хорошее когда-то заканчивается. Отсутствие наших апартаментов бросилось в глаза сразу. Конечно, мы ожидали, что папа соберется с силами и каким-то образом как Мервин телепортирует залежи окиси железа куда подальше, скорее всего в ремонтную мастерскую или на помойку, но не так же оперативно! С тех пор по вечерам и в выходные дни папы не было дома. И результатом его четырехмесячных шаманских ритуально - ремонтных танцев вокруг ржавого рыдвана стал гибрид монстра и... монстра.
Папин родственник, осмотрев агрегат, вынес вердикт:
- Машина - зверь, шофер-собака. Ты Ирочку попроси, пусть она разрисует её цветочками, чтобы не такой страшной была.
Дядя Иван имел все основания так выражаться, потому что агрегат был похож на Франкенштейна, только машино подобный. Судите сами: капот у него был от самого харизматического автомобиля советской эпохи ГАЗ-69, кузов - от «буханки» ( кто не в теме, это карета скорой помощи на базе УАЗ-452), двигатель - от самой стильной, самой надежной королевы автодорог - «Волги» 21-й модели. А еще это чудовище имело два приводных моста от разных грузовых автомобилей малой тоннажности. Жрало на «ура» низко октановый бензин как бешеный телёнок и не чихало.
Особое внимание дядя Иван уделил внешнему виду агрегата сзади. Он вцепился в тот бедный зад, как грехи в душу и камня на камне не оставил от папиного гения в области автомобилестроения.
- Уважаемый конструктор, а почему твоя машина мне напоминает пресловутый «черный воронок»? Ты глянь, какие шикарные парадные двери, мир не видел таких шикарных дверей. Вот, чтобы не был похож на воронок, Толя, пока не поздно, лучше сделай их круглыми, как в батискафе.
Дядя Иван открыл дверцу и заглянул в салон автомобиля.
- А сюда, как я понимаю, ты будешь приглашать особенно дорогих тебе пассажиров. Жаль, что твоя теща не дожила до этого момента. На этих гламурных сиденьях она бы увидела небо в алмазах.
Не зря дядя Иван поддёргивал папу. Салон агрегата имел спартанский интерьер: сзади сидения водителя по периметру с обеих сторон были установлены жесткие скамейки, и тот, кто на них имел счастье сидеть, чувствовал себя как спецназовец, который отправился на выполнение очень опасного задания. Но жесткие и неудобные сиденья компенсировались колоссальной вместимостью агрегата по перевозке «спецназовцев».
- Иван, ты же не забывай, что это тебе со мной ездить, а не мне с тобой. Разницу улавливаешь? - резонно заметил папа, спуская критика на грешную землю.
Итак, папин агрегат оказался настолько эксклюзивной моделью, что в МРЭО долго морочили ему голову и другие талантливые места по поводу идентификации этого транспортного средства.
Пока папа оббивал пороги МРЭО, не идентифицированное чудовище скучало во дворе под виноградной аркой. А был уже конец августа, и с арки свисали спелые гроздья винограда. А под аркой сновали три охламона без клёпок голове в нашем лице. Скорее всего, нам солнце в голову напекло, потому что мы решили штурмом брать агрегат. Распределили роли: агрегат - это Измаильская крепость, Руслик, как самый худой и проворный - Суворов, а мы с Игорёшкой - тяжелая артиллерия, потому что весили мы с ним как два хорошо откормленных поросёнка. Контрибуцией от взятой крепости должна была стать миска винограда. В процессе штурма миска слетела с крыши и спряталась где-то в цветнике. Агрегат спрятаться там не мог, поэтому весь удар пришелся на его крышу. Победа, вражеская крепость пала... Вся штурмовая команда гецала как ненормальная, срывая виноград и пряча его в подоле футболок. Прыгать с крыши на землю было слишком высоко и страшно, поэтому мы выбрали оптимальный путь для спуска - через капот.
Последствия штурма были плачевными для одного из штурмовиков, нетрудно догадаться, для кого. Папа сначала увидел вмятины на капоте. Естественно, он родился не вчера и осмотрел всю машину, после чего ему осталось только определить объем рихтовочных работ, потому что места боевых действий после военных маневров стали напоминать Прикарпатскую возвышенность, где мы все благополучно и проживали.
Папа был похож на Зевса, я даже видела, как из его глаз посыпались молнии, ударились друг о друга и погасли.
- Жила и даром, - промелькнуло в голове. И уже вслух:
- Папа, мы же не нарочно насорили. Я здесь подмету и ее помою, - это я уже о машине.
- Твоё мытьё поможет ей - как мертвому припарки. Иди ради всех святых с моих глаз, потому что наваляю трендюлей и за сегодня, и за месяц вперед.
Быть ударенной током молнии в 200 миллионов киловатт не входило в мои планы, и я сдала завоеванные позиции и сменила дислокацию, а по-правде, сбежала квартироваться к бабушке, пока папа перестанет быть Зевсом.
Недели через две агрегат снова стоял во дворе отрихтованный и сиял новой краской как не менее новая копейка. Да еще и с документом о регистрации, в котором указывалось, что он является ГАЗ-69. Наконец, его таки смогли идентифицировать!
- Папа, а почему его записали как ГАЗ-69, а не УАЗом? Как смогли это определить?
- Потому что он больше похож на ГАЗ, чем на УАЗ или Волгу. Вот, стань сзади машины. На что она похожа?
- На ящик на колесах, у которого крышка сбоку.
- Скажешь такое. А сбоку?
- На горбатый неопознанный объект на колесах.
- А теперь впереди? - в голосе папы чувствовалась последняя надежда.
- Папа, неужели только по виду спереди его записали ГАЗоном? Это же слабая аргументация.
- Доця, ты ошибаешься. Очень даже наоборот. Внешний вид как раз сыграл решающую роль. А технические характеристики, это дело такое... Десятое.
***
И вот наш первый выезд на широкую дорогу. Надо было такому случиться, чтобы нам с папой стукнула моча в голову проведать родственников в Молдавии. Мама была не в восторге от такого прожекта и с радостью осталась дома. Вообще, она недолюбливала папин агрегат, и он отвечал ей взаимностью. Ехать в соседнюю республику без техталона по трассе, нафаршированной гайцами, было недопустимой глупостью. Таким недостатком мы не страдали, поэтому решили прокладывать себе путь кабаньими тропами. Конечно, это были не совсем кабаньи тропы, но и дорогой их можно было назвать разве что условно. Скорее, это было направление. К тому же накануне прошли дожди, и сельская дорога напоминала рокаду после артобстрела. Агрегат ревел, но преодолевал жирное месиво чернозема. Он хоть и был чудовищем, но безотказным и трудолюбивым.
Разбитая, размытая условная дорога спускалась в забытый Богом и налоговой инспекцией хутор. Посреди хутора красовалась большая лужа. Или маленькое озерцо. Это уже как кто видел в зависимости от уровня приобретенного пессимизма. В мутной воде этого водоема тонули кабанья тропа вместе с надеждой увидеть родственников.
- Папа, давай в объезд!
- Прорвемся, это же вездеход, - папа был беспечен и уверен, как Наполеон перед Ватерлоо.
Агрегат въехал в лужу-озеро, и увяз в грязи. После получаса безуспешного сжигания бензина папа положил голову на руль. Я знала, что лучшие идеи к нему приходят именно в такой позе.
После десяти минут медитации в тесном сотрудничестве с рулём агрегата, папа снял рубашку, бундесовские штаны и ботинки, натянул робу и нырнул в лужу. Если бы папа так нырял на Олимпийских играх, ему бы поставили высший балл за технику и артистизм.
- Папа, ты куда, за трактором?
- И зачем он нам, я же вспомнил о заднем мосте. Сейчас я его подсоединю и плевать на трактор с бездорожьем. Сейчас полетим ласточкой.
Агрегат в роли миниатюрной ласточки я представить не смогла, как ни старалась. Манипуляции по подсоединению заднего моста заняли несколько минут, переодевание меньше минуты. И снова модный папа за рулем, лужа, в которой осталась правая калоша, позади, а молдавские родственники - на горизонте.