Сын победы. Часть 5-я. Перестроуйка

 

                Так  это слово звучало на английский манер в устах премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер. По-русски оно звучало как-то несерьезно и непонятно. И Вадим с Аней, и их родители, как и миллионы советских граждан, по-нынешнему, «совков»,  всегда работали честно, деньги получали «по ведомостям», «левых» доходов не имели, даже вещи с целью продажи не покупали.
               Сначала демократия и гласность понравились: заседания Верховного Совета из скучной рутины превратились в интересные обсуждения, постепенно перешедшие в «шоу» с драками, спровоцированными лидером либеральных демократов. На заводе у Вадима при Президенте СССР Михаиле Горбачеве был введен Государственный контроль. Контролеры получали зарплату «из Москвы», поэтому прекратилось кумовство в ОТК – отделах технического контроля, где начальники «договаривались» и бракованные узлы отправляли на сборочный участок. Прежде,  регулировщики, Вадим и его коллеги, решали веселую задачу – где находится бракованный узел, удаляли его, заменяли новым наудачу и потом, уже убрав полностью чужой брак, начинали непосредственно свою работу – регулировку телевизора. При Госконтроле безобразие с браком прекратилось. Исчезли и «штурмовки». Вот такая перестройка была по душе рабочему классу.
                Аня радовалась: муж стал больше отдыхать, исчезли синяки под глазами. Семья ждала прибавления – дочка Танечка просила братика и даже нарисовала его. Рисовать дочурка начала с двух лет – весь альбомный лист был изрисован «лицами», окружностями с дырками: глазами и ртами. В три года вылепила птичку вполне приличную на вид. В четыре –  пыталась нарисовать комнату. Вадим познакомил её с законами перспективы. И пошло  –  роза в высокой тонкой вазе смотрелась, как живая,  с капельками воды на лепестках; красавицы-принцессы; розовые добрые слоны; Буратино с натуральными досочками вместо рук и ног --  населяли её альбомы. А в восемь лет – голубоглазая Ассоль с жёлтыми соломинками-волосами, уже похожая на настоящую девочку, высматривала на горизонте алые паруса. С этой Ассолью Танюшу и приняли в кружок Дворца пионеров настоящие профессиональные художники. Маму Аню поругали, почему не привела ребенка раньше – здесь дорог не только каждый год – месяц. Но настоящее обучение началось в художественной школе. В двенадцать лет Таня уже рисовала элементы Строгановской церкви на улице Рождественской, и как-то плавно перешла к образу Мадонны с младенцем. Её она писала и акварелью, и гуашью, и даже маслом. Затем персонажи «Мертвых душ» Гоголя заполнили все школьные тетрадки, а так же портреты одноклассников, очень похожие.  Их дочка раздарила своим натурам. Директор художественной школы советовал Тане поступать после восьмого класса в художественное училище.
                А в это время крестьянский сын, мужественный герой-орденоносец  Великой Отечественной войны, коммунист, будущий член Политбюро Александр Николаевич Яковлев делал обычную карьеру  партийного аппаратчика, про которых отец Ани, рядовой коммунист, говаривал: « Был вроде бы порядочный, но как попадет в «обойму»,  так, куда человек  девался? Не здоровается, морду воротит».
В 2001 году Яковлев, вспоминая о своей деятельности, признавался: «На первых порах перестройки нам пришлось частично лгать, лицемерить, лукавить — другого пути не было. Мы должны были — и в этом специфика перестройки тоталитарного строя — сломать тоталитарную коммунистическую партию»  --(Новый мир, 2001, №12). Сломать до основания, а затем? Знакомая песня – прикрытие для любого рода «рэволюционэров». Почти новый гимн «Интернационал», но «бедному архитектору перестройки» ещё пришлось лгать, лицемерить, лукавить – он так привык к этому в партийном аппарате, что других методов просто не знал. «А вы знаете?» -- спросит уважаемый читатель. Обратимся к русскому гению Александру Сергеевичу Пушкину:

            «Молодой человек! Если записки мои попадут в твои руки, вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений... Не должно торопить времени, и без того уже довольно деятельного... Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или же люди жестокосердные, коим чужая головушка  - полушка, да и своя шейка - копейка."

          ГКЧП

               Вот уж было ЧП так ЧП! Михаила Горбачева гнусно подставили его соратники по партии. Горбачев уважал свой народ, потому и затеял антиводочную кампанию – он хотел наладить в СССР культуру пития хороших вин, но и это доброе дело злонамеренно извратили, вырубив все крымские и другие виноградники. Михаил Сергеевич Горбачев задумал мягкий переход к социализму с элементами рыночного хозяйства:  кооперативами и фермерами. Но благодаря ГКЧП всё закончилось полным разрушением социализма и Советского Союза.  На дымящихся останках последнего пышным цветом расцвел бандитский передел собственности, крысиный рэкет, развал всех заводов и фабрик, а не только убыточных, и как следствие – нищета, вымирание населения от голода и болезней, проституция, в том числе и детская, миллионы беспризорных, голодных  детей. Такова цена лицемерия и лукавства Яковлева и других «архи – текторов» перестройки. Пришла большая народная беда.
                Семья Яшковских старалась выжить в это непростое время. Телевизионный завод пока держался, но Анин институт, ведущий институт в отрасли радиоэлектроники, перестал платить заработную плату служащим. Пришлось Ане перейти работать на вадимов завод.
-- И всё-таки, Аня, есть что-то положительное в новом порядке. Теперь человека не убьют просто за то, что он еврей или с Кавказа. Убьют, если перейдёт дорогу кому-нибудь по бизнесу. То есть все теперь будут на равных.
-- Ну, ты чудик, Вадя! Не лезь-ка ты лучше в бизнес вообще, а то и в самом деле убьют.
             Телевизионный завод держался долго: телевизоры расхватывали «горяченькими»  Венгрия и другие страны социалистического лагеря, прямо с конвейера – на фуры. Но в январе 1995 году  неожиданно погиб главный инженер завода, в руках которого были связи в Москве по поставке комплектующих для телевизоров.  Дирекция устроила пышные похороны за счет фонда заработной платы рабочих и инженеров. Начались сильные задержки заработной платы и тихое расхищение и распродажа дирекцией новой техники, в частности немецких линий для производства продукции. И люди стали увольняться с завода, кто куда. Вадим ушел на завод, смежный с автомобильным заводом. Освоил наладку станков с программным управлением.
             Аня ушла «работать на бизнес»: сначала в страховую компанию, а потом в риэлторскую. Вадим заболел – позвоночная грыжа не давала возможности полноценно трудиться. Он помогал Ане: принимал  звонки . От прежней жизни осталась только свежая напечатанная книга по истории телевизионного завода. Как-то с досады Аня положила её в туалет вместо бумаги. Вадим возмутился: « Аня, завод – это люди, мои люди, с которыми я работал всю жизнь. Пусть они не идеальные, есть и мерзавцы, но это часть моей жизни». Ане стало стыдно – Вадимка, выросший без отца, в диких условиях, на гроши, не получивший высшего образования, дорожил своим заводом.
               Есть в российском трудовом  человеке такой стержень – он дорожит  своей Родиной, как бы не было несправедливо к нему российское государство, а точнее, его «элита», жадные коррумпированные чиновники. Этим святым стержнем и крепка российская держава.
              Любил Вадим свою Родину, свой завод, своих друзей, свою семью. Любил и переживал за них. Всё принимал близко к сердцу, и доброе, любящее сердце не выдержало. И не стало нашего Вадима в пятьдесят лет. Ушел также рано, как и его отец. Отцу сократила жизнь война, Вадиму – перестройка. Положили Вадима Яшковского на кладбище рядом с шестью его ровесниками. Рядом с четвертью населения России.

«Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или же люди жестокосердные, коим чужая головушка  - полушка, да и своя шейка - копейка."