Написано в соавторстве с Зайналом Сулеймановым.
Усилием воли заставив себя подняться, я приготовила крепкий кофе и села завтракать. Бутерброды так и остались нетронутыми, аппетита, как и сил что -то предпринимать, не было, думать тоже не хотелось. Смородинов не звонил, занят, наверно. Зимогорову, скорее всего, предъявят обвинение.
Всё во мне противилось этому.
Ну не мог он! Не рохля, конечно, но человека убить - не муху прихлопнуть, тут характер иной нужен. Или взрыв эмоций. Такого я за ним не наблюдала .
Ясно одно: он подавлен, чувствует, что попал под махину правосудия, и та готова раздавить его. По ошибке. Потому и просил помочь.
Алик говорил, что иногда самая маленькая деталь или мелочь может привести к разгадке.
Я же ровным счётом ничего не знала. Ни о Наташе, ни о круге её общения… Кем, в конце концов, приходится ей Зимогоров: сожителем, любовником, мужем, родственником, другом, знакомым, седьмою водою на киселе?
Но под лежачий камень вода не течет, и если можешь что - то делать - делай, нет - предай то забвению. Забыть не получается, сходила на почту, получила деньги, высланные папенькой, отправилась по магазинам. Недолго думая, купила два парика.
Один - точная копия волос убиенной, другой - огненно - рыжий, с короткой стрижкой под каре. Пришлось расстаться с кругленькой суммой, но того стоило, не косицы Снегурочки всё ж! Взяла и цветные линзы для глаз.
Я изменилась до неузнаваемости.
Теперь следовало попасть в дом Зимогорова в его отсутствие и поговорить с Полиной Ивановной. Похоже, бабушка разговорчива, вдруг о чём - нибудь да и поведает.
Надо б подобраться к Андрею и его девушке, судя по внешности, она Наташе кем - то приходится.
Одно не давало покоя. Полине Ивановне, как и мне, показалось, что за шторой кто - то прячется.
Надела парик, вставила цветные линзы, отчего глаза из карих превратились в ярко - зелёные, затем вкладышем от жевательной резинки нанесла на руку рисунок в виде змейки - вот тебе и тату. Если старушка и расскажет Алексею о гостье, вряд ли он подумает на меня.
Что ж, в путь, за ответами! Даже за самыми, на первый взгляд, пустяковыми.
Подходя к дому, заметила отъезжающий автомобиль, то ли «Лексус», то ли «Лескус», в общем на «уксус» похоже. За рулем сидел мой бывший. Ворота были открыты, возле них стояла Полина Ивановна.
На ходу выдумывая предлог напроситься вовнутрь, я ускорила шаг. Ничего дельного в голову не приходило. Кабы бабушка была дедушкой, то и представилась бы я контролёром энергосбыта. И выдумать глупее не могла бы: где молодая, симпатичная - надеюсь! - деваха, и где счётчики - мотчики?!
Надо было вчера разузнать у Зимогорова о Наташе, вот и назвалась бы коллегой по работе, которой поручили узнать о похоронах.
А что, если Наташа и не работала вовсе... Похожа на тех, что всё больше по салонам красоты, бутикам да по вечеринкам порхают.
Размышляя над всем этим, я и не заметила, как подошла к Полине Ивановне.
- Здравствуйте, простите за беспокойство! Бедная Наташа… - я увлажнила глаза и замолчала...
Она приобняла меня, отстранилась и принялась утешать.
- Проходи, доченька, горе - то у нас, какое горе!
- Меня Катей зовут, я подружка её, мои вам соболезнования! Скажите, когда похороны? И… может, помощь какая нужна, - солгала я, не моргнув и глазом. Для их, впрочем, блага, это можно, как говорит мама! Иначе б мне было стыдно обманывать наивную добрую бабулечку, которая провела меня на кухню, предложила кофе. Пока готовила его, я поинтересовалась, как бы, между прочим, где Алексей Викторович.
- Алёшенька занят похоронами. А ведь только месяц, как мать схоронил - сестру мою. Горюет. Меня, вот старую, сюда привез, говорит, что я ему вместо матери. Ну а я разве против? Лишь бы ему, сердечному, хорошо было. Я - то все равно одна - одинёшенька. Мужа нет уже давно, детей Бог не дал, один вот он у меня и остался после Нюшеньки - то. Да что это я все разговорами вас потчую, пейте кофе, Катюшенька, остынет, - по-старушечьи всплеснула руками Полина Ивановна.
Узнав, что она и сама живет здесь всего ничего, я успокоилась. Задача моя значительно упрощалась.
- Ох, хлопотно - то Алексею Викторовичу одному со всем справляться!
- А у Наташеньки сестра же есть, Вика, больная, на ладан дышит, а с ней парень видный. Наташа рассказывала, что болезнь у Вики неизлечимая, век ее недолог. Работала только из - за неё, не хотела Алёшеньку обременять, а деньги отдавала сестре на лекарства.
- Да, да, Наташа и мне об этом рассказывала, вот только о работе скрывала. Мы редко встречались, она постоянно ссылалась на свою занятость. Теперь - то я понимаю, из-за чего… Нелегко ей, наверное, приходилось.
- Вздыхала сердечная, что и врагу участи такой не пожелает. Трудилась, где одежду модную то ли шьют, то ли показывают, не разобрала. - Полина Ивановна смахнула набежавшие слезы, - «Я, говорит, тетя Полиночка, плечиками работаю». Кто ее поймет, что за плечики такие? Подруга у нее - Иринка, настоящая картинка, я так и звала ее - Иринка - картинка. Так та всё ругала Наташу, уговаривала другое место найти, а Наташа не отнекивалась, что деньги нужны, лекарства для Вики дорогие, а без них умрёт, мол. Доброй души Наташенька была. Котят бездомных и тех в дом принесёт, накормит, помоет, а потом пристраивает в хорошие руки. Бегает, объявления клеит.
- Мне Наташа много хорошего о вас рассказывала.
- За что же, Господь, ты так поступил с душой - то безгрешной? - перекрестилась Полина Ивановна и продолжила, - привязалась я к ней. Хотя видела, что не пара они с Алёшей, не любит она его. Жили, не скандалили, а тепла меж ними не было. И Алёша не любил. Просила я их, чтобы расписались по - людски, а то живут во грехе, - смеялись оба, отшучивались. Не модно, видишь ли, теперь в паспорте штамп ставить, придёт время - в церкви обвенчаются... Я плохо сплю, не раз слышала - плачет Наташа по ночам. Один раз не выдержала. Захожу к ней, а она лежит, уткнувшись в подушку, тихо так всхлипывает. Подошла, обняла, а она прижалась ко мне и так до утра мы и просидели. Всю жизнь поведала: как в детском доме с Викой жили, сколько раз разлучить их хотели, она не дала, старшая была. А всего - то на два года. Не каждая мать столько своему дитятко дать может...- Полина Ивановна взглянула на меня ясными глазами и продолжила:
- Наташа с шестнадцати лет работать уже пошла. Все Вике старалась обновки купить, чтобы та обделённой себя не чувствовала. Потом на конкурс красоты попала, после чего и стали ее приглашать платья показывать. Ох, и перетерпела ж там! Каждый кобель пощупать норовит! Красотой - то Бог не обделил. Вот и познакомились они с Алёшенькой. Наташа все нахваливала его, порядочностью восхищалась. Приглянулся он ей, стали жить вместе. Только не от любви они жили, а скорее от безысходности.
- Полина Ивановна, а почему вы считаете, что Алексей Викторович не любил Наташу? - вставила я и напряглась в ожидании ответа.
Полина Ивановна лишь пожала плечами.
Время пролетело незаметно, пора уходить, но не хотелось. От этой старой женщины исходил какой - то непонятный мне свет, в лучах которого хотелось купаться, нежиться. Захотелось вдруг, чтобы эта слегка сгорбленная жизнью и годами бабулька, руки которой тронуты уже старческой подагрой, погладила меня по голове, приласкала. Поступи она таким образом, я не выдержала бы, рассказала всю правду о себе, но Полина Ивановна сидела молча, сложив руки на скатерти.
- Если будет нужна помощь, пожалуйста, обращайтесь! У меня много свободного времени, деньги есть, - я стала вытаскивать из сумки оставшуюся наличность, но она остановила меня.
- Спасибо, Катюша. Но ты приходи к нам. Алёшенька приедет, скажет, когда похороны. Вика с Андреем поехали в «Ритуал», должны вот - вот подъехать.
- Я обязательно приду. Не дадите номер телефона? Наташа говорила мне, но я не записала, понадеялась на свою память, а напрасно…
Полина Ивановна продиктовала, записав, я попрощалась и припустила бегом на станцию. Не хватало еще по пути встретить Вику с Андреем.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/10/12/124