Где-то с 19-ти и до недавнего времени жил чувством, что не писать не могу.
Тогда же, в юности (и позже), пребывая в сферах отнюдь не литераторских и не филологических, пробовал марать бумагу.
И не раз.
Но только при М.С. Горбачеве мое перо-нержавейка стало востребованным.
Я еще был молод, всего под 40.
Стал активным газетчиком.
Счастливые, упоенные годы.
Пусть и вперемешку с горечью от живучести прежних запретов, привычек, манер, оглядок, стилей, образов мыслей и действий.
После упразднения и Михаила Сергеевича, и СССР, а в Узбекистане и гласности с относительной свободой слова, жить и в материальном и моральном смыслах стало много труднее, чем при Брежневе и его наместнике Рашидове.
Хотя в начале правления второго после Сталина долгоиграющего генсека я мучился и страдал от несуразностей окружающей действительности, а в последней трети – ненавидел увешанного всевозможными наградами маразматика, олицетворявшего собой Административную Систему.
Постсоветский период хождений по жизни и борьбы за выживание (а также выведения детей в люди) – отличный от советского, догорбачевского! – длился более полутора десятка лет.
Кое-что по части публицистики написано и в 90-е годы, но «в стол».
В 2003-м приобщился к интернету и обрел возможность выводить в виртуальный мир всё, что ни напишу.
В Узбекистане оттого никому не страшно: даже тем, кто на бытовом уровне могут довольно свободно общаться на русском языке, мои тексты малодоступны для понимания, а значит, нечитаемы.
Но такие «знатоки» в нынешние времена имеются в основном лишь в Ташкенте и промышленных городах столичной области.
А в подавляющем большинстве населенных пунктов «государства с великим будущим» (один из слоганов каримовщины, властвующей уже более четверти века) единолично действует государственный язык с дублированием вывесок в областных центрах на английском.
В 2007-м оформил пенсию по возрасту, до которой 8 лет нигде не числился, не служил и не прислуживался.
Но с поисками подножного корма завязал на год раньше, в 2006-м, когда дети были более-менее устроены.
И засел за ППК – персональным писательским компьютером.
Года три, как смирился с тем, что мне не грозят ни признание, ни популярность.
Но всё еще верил, что мои труды нужны людям.
Хотя и подозревал, что и те интернет-читатели, числом совсем крохотные, которые не пропускают моих публикаций на Стихи.Ру и Проза.Ру, даже не заметят, если вдруг замолчу по причине своей физической смерти.
Впрочем, человек может жить без всего, кроме воздуха, воды, огня и еды.
Может вернуться в пещеры и в холода греться у костра.
Может откочевать в тропические леса и заменить одежду набедренными повязками из пальмовых или фиговых листочков.
В прошлом, 2015-м, закрыл свои разделы на вышеназванных ресурсах, где теперь покоятся более 800 произведений.
Но открыл новые, на которых свои сочинения представил в виде сборников и книг с оглашением аннотаций, образцов и отрывков.
И убедился: по-настоящему не нужен я никому.
Ни узбекам, ни русским, ни тем более евреям.
Последние, прочно обосновавшиеся во всех сферах культуры Русского мира (в Английском, Немецком, Французском мирах их тоже не мало), таких, как я, просто-напросто игнорируют, а лезущих на рожон шельмуют ярлыками с потолка: графоман, бездарь, старьё, хлам.
Йахве с ними, евреями, а также их пособниками (корыстными или по недоумию), но должны же быть («по умолчанию») независимые читатели, писатели, администраторы, чиновники, издатели.
Или я третьестепенный бумагомаратель?
Или в Русском мире в самом деле перевелись настоящие ценители реализма и правды?
Но, может, большинство русскоязычных людей озабочено выживанием?
Другие – деланием денег любыми способами и путями?
А читающие одурманены либо примитивной развлекаловкой, либо всякого рода вымыслами и изощрениями (что большей частью тоже есть чтиво, только претенциозно-амбициозное)?
Ох, уж эти евреи: всё – их придумки, чтобы морочить гоям головы, болванить их!
Шайтан с ними, другими мирами, но как же можно, чтобы мир, в возведение которого клали кирпичики Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Толстой, Достоевский, Лесков, Чехов, Бунин, Пришвин, Леонид Андреев, множество других поэтов и писателей, талантливых, выдающихся, значительных, – как же это, чтобы словесность Русского мира, словно щенком новорожденным незрячим, попала в тенёта иррационализма и трансцендентализма?
А то и в болото низменных интересов, животных чувств и порнографии?
Временно?
Надолго?
Вот уже и под 70.
Полон сил и здоровья.
И лет своих не признаю, не чувствую.
Молод душой и телом.
Ох, сколько еще мог бы написать.
Но не хочу.
Незачем.
Не для кого.
Писать через «не хочу»?
Если не писать, то чем жить?
Одолевал и одолею.
Всё.
Два последних вопроса – не исключение.
Исключений в свершении дел, за которые взялся, быть не должно.
И не будет.
Потому и смерть неминуемая не страшна.
К тому же она, физическая, еще за горами...
30.03.2016
Дополнения и изменения первоначального варианта (http://www.stihi.ru/2016/03/31/1144):
31.03.2016
07.04.2016
17.04.2016
18.04.2016