Феномен

               
                Глава 1


      Как человек прямолинейный, паче чаяния заканчивающий свою жизнь, скажу правду. Необыкновенной, выдающейся личностью всегда считал лишь себя потому, что это так оно и есть. Мне ли об этом не знать? Допустим, дни моей славы остались на другом берегу - в молодости. Хотя это мнение только совсем юных дочерей Матери первородного греха. Совсем, я ни капельки не изменился. Как раньше не мог поднять двести килограмм так и сейчас не могу. Ввиду чего, я не охотник описывать других. Собственно як и прочие. Трудно себя не баловать, начиная от любителей прозаических художественных цидулок - дарований типа меня и заканчивая авторами эпических драм. Вроде яркого таланта создавшего «Героя нашего времени».
      
     В этом откровенном произведении, Лермонтов выдаёт свою биографию за жизнь невероятного человека. В последнем варианте все что-то прячут. Дабы измышленные, казалось бы, образчики литературных изделий не представились чистой правдой. Видимо, количество сюжетов в жизни ограниченно, точно ходов в шашки. Заметьте, второстепенные образы из «Евгения Онегина» и «Героя нашего времени» гибнут в поединках, подобно авторам их создавшим. Выходит, собственную судьбу писатели – знатоки душ предсказали посредством выдуманных  персонажей. Это отнюдь не случайно. Они описывали свой вспыльчивый характер и схожесть событий в человеческой жизни. Лишь природа и мироздание в своём многообразии неповторимы, словно шахматы.
   
     Вполне объяснимо, с чего бы мы не начинали разговор о какой-либо необычайной личности не повествовали, даже искренне гордясь знакомством с ней, в итоге говорим о себе.
      Между тем надо понимать, ежели ваятель пера, яснее выражаясь – я, пишет от первого лица, к тому же как бы даже от своего имени, вовсе не обязательно, что это полностью он. В то же время, когда чародей художественного слова - за которого люди со слезами на глазах благословляют моих родителей и Россию, давших гения для будущего человечества всего мира - пишет от третьего лица, то в этом типаже есть и его частичка. Поэтому ирония над своими персонажами – лучший способ приятной насмешки над собой.

   Мне, да и всем людям, хоть раз в жизни встречался необыкновенный экземпляр, поистине говоря, превосходивший и поразивший нас. Которого мы втайне ставили выше себя. Поэтому или обожали либо ненавидели. Поскольку из-за него наше место на пьедестале оказывалось занятым, и приходилось искать новое пристанище. Неприятно представлять себя тараканом, к слову сказать в отличие от насекомого, бегающим без всякой цели. Единственная радость в этой ситуации, что бесполезна вся человеческая масса. И сам шайтан нас не разберёт, для чего вы здесь все на этом свете живём? Может затем, что жизнь у всех хороша?

     Надо быть беспечным, абы стать счастливым. Получается, надо писать о пороках, чтобы не скучать. Писать о чистом скучно - тут грешные правы. В случае когда тревожная грусть наваливается на человека, возникает желание совершить, что-нибудь необыкновенное. Скажем, отравить соседскую кошку али хлопнуть кого-нибудь по плечу – типа обознался, да мало ли чего ещё. От нечего делать, чего только люди не творят, их даже рвёт, если напиться. Иногда из-за скуки так разозлишься, аж лицо вытянется. Думаешь – разнесу всё, пусть знают кто гремит на весь мир. А потом выпьешь пива - да зарасти оно всё д ... м!

    Раньше было легко. Изобразил Печорина, разбившего сердца тройки барышень и убившего на дуэли приятеля, которого сам же превратил в неприятеля - вот и готов герой нашего времени, выдающийся человек - феномен. Теперь значительно сложнее, однако не для меня - несравненного стилиста от русской словесности. К идее стать автором элегии, о редкой личности выпуска конца двадцатого века, я отношусь словно отец к ребёнку, который нужен, лишь бы не скучать. Ибо, будучи без сомнения писателем, не чувствую всей полноты жизни в настоящее время, не оглядываясь назад, в прошлое - хотя память давно всё переврала. Изредка, в порядке исключения, вспоминаю не только свою славную биографию. Что поделаешь? Как это ни прискорбно приходится признавать, что существовали и более недюжинные, интересные человеки, чем я.

     Тем не менее, от этого не должно меняться уважительное, трепетное отношения к собственной персоне, достойной всяческого почёта и обожания. Чувствую это поскольку знаю, вот и реку - смелостью движется жизнь! Одним словом, мало ли разных лентяев ходит по нашей бедной планете с большим мнением о себе, без определённой цели. В молодости мы только и умеем тратить силы попусту, дабы потом причитать. Переживаем, стало быть.

     - Стегайте меня - пса шкодливого, только выслушайте. Не дали реализоваться, а ведь я такой талантливый. Не оценили, не создали условий. Вот времени на что-то выдающееся и не хватило! Разве тут успеешь? То пьёшь вино, то отправляешься радовать девушек. То женишься, то расходишься. Опять же, моя марксистская революционность и убеждения непросто являются следствием острой пищи, возбуждающей печень, их надо отстаивать. Более того - всё сам, всё сам без всякой поддержки. Одно успокаивает, что другие даже развестись не успели. Куда им кого-то веселить? Когда пульт от их светофора в руках существа явно враждебного ко всему остальному прекрасному полу. То есть, в лучшем случае, на время потерян. Хотя для чего нужно много женщин, коли одна и то утомляет? К чему менять жён, если борщ один и тот же?

     Широкая публика читает и интересуется только тремя «С» - скандал, секс, спорт. Поелику настоящая литература мирового уровня, моего класса, остаётся элитарной. По иному молвить, на хрен (это овощ такой) никому, кроме автора, не нужной. В ней должны быть: герой, ссылки на религию и идеологию, эротика, политика, приключения, сюжет по возможности, короткое вступление - лучше вообще без него. Самое главное – зарисовки природы, городов, сёл, местности!

     В популярных произведениях уникальная личность – лихой армейский усонос говорит мало, а врежет, стена повалится. Тогда все, гуртом, устремляются в пролом за ним, получается людская убеждённость в его силе. Жизнь смельчака вещь грубая. Герой спит где попало, точно собака, привольно раскинувшись - словно на батальной сцене погибший солдат. Он не боится, подобно нам, всего и всегда - даже просто не доесть за столом. Ему не надо подходить с боку, с хитростью, чтобы склюнуть. Стало быть, его совесть не сидит в кармане в отличие от нашей.

      Перед тем, как перейти к рассказу о человеке, хочу пропеть панегирик моему необыкновенному городу. Давно мечтал рассказать, какой он был феноменальный и отличный, по крайней мере, от других. Сердце Киргизии - Фрунзе-сити  становился волшебным от неописуемой прелести весны с её нежностью, ярким солнцем, бездонной лазурью. Не грешно употреблять штампы, кабы по-другому не скажешь. Не город, а сад объятый сказочной зарёй цветения деревьев. Таким он был к началу девяностых, благодаря простому принципу озеленения улиц и проспектов. Иже с дубами, липами, акациями, каштанами, карагачами-вязами, канадскими клёнами, платанами-чинарами, различными хвойными высаживались и плодовые деревья. Улицы строились под углом в девяносто градусов ещё со сталинских времён. Никаких тупиков, все дороги асфальтировались. Столица всё таки, хоть и провинциальной республики.

       Обязательно, даже на окраинах, вдоль проезжей части были устроены с обеих сторон тротуары и газоны, а также тянулись арыки (канавки) с бетонными плитками. В которых постоянно журчала поливная, прохладная вода с гор, создавая жарким летом вместе с зелёными насаждениями, особый городской микроклимат. По газонам в три шеренги росли: аккуратно подстриженная живая изгородь из кустарника - типа самшита и можжевельника; а также деревья - один ряд плодовый, другой парковый.
    Существовало множество скверов, парков, лесопарковых зон с озёрами. Аллеи с клумбами из роз и цветов были отгорожены от зданий улиц зелёными лабиринтами подстриженных кустарниковых растений. Второй и третий ярус деревьев создавал объёмную панораму большого лесного пространства, пряча стены. Перспективы улиц в зелёном ожерелье отовсюду просматривались насквозь по направлению к снежным вершинам, давая возможность вечернему горному бризу беспрепятственно проникать в город. На верхних этажах этого зелёного заповедника вили гнёзда птицы.

       Летними чёрно-фиолетовыми сумерками весь полис представлялся зачарованными джунглями, со звучащими отовсюду стрекотом цикад и любовными серенадами сверчков. Кроме того, сады росли во всех частных и общественных дворах, дополнительно создавая приют стаям оседлых и зимующих птиц. Кукушки с удовольствием собирали гусениц непарного шелкопряда в дубовых парках. Дрозды, сорокопуты, соловьи, стрижи, ласточки, мухоловки, жаворонки, трясогузки, зимородки на озёрах, малиновки и все прочие находили пристанище в городе. Малые соколы-пустельга ища добычу зависали на высоте, трепеща крыльями. Точно огромные порхающие бабочки-махаоны над зелёными газонами взмывая к зарослям, летали удоды. Ночью, откуда ни возьмись, неслышно появлялись совы, стремительно проносились козодои. Свиристели, дятлы, иволги, сойки, сороки, сине-галки - ярким оперением украшали город кто осенью, кто зимой, не говоря уже о стаях щеглов, синиц и свор прочей разноцветной пернатой нечисти.

        Впоследствии, я достаточно наследил по всему миру, между тем такого многообразия и количества птиц не видел ни в одном другом городе. Типичными райским улицами на периферии города являлись улицы Айни, Орджоникидзе, Чапаева. В этом околотке и провёл свою беспутную, но наполненную высочайшим смыслом, юность знаменитый автор сей упоительной прелюдии, очередного изысканного шедевра (просто бомба), написанного в надежде, что подобно высушенному, хрупкому цветку, новелла переживёт человека!

       С самого основания города высадке деревьев придавалось огромное значение, поэтому Фрунзе стал самым зелёным поселением мира, находящимся в зоне полупустынь, коли брать квадратные метры растений на душу населения. Это сухая статистика. Увы, наследники русского городского населения - сельские киргизы (мырки) почти уничтожили живую изумрудную красоту полным равнодушием кочевников к рукотворному чуду. Хотя любят вальяжно ставить машины под сенью деревьев, по-соседски, возле оставшихся немногочисленных русских дворов. Интересно, что при надлежащем поливе плодовые деревья в Киргизии растут в три раза быстрее, чем на юге России, не говоря уже о её средней полосе, к сожалению быстро и стареют.    

       Символ заката Империи-СССР в Азии для меня очевиден - это уничтожение зелёного облика любимого полиса людьми, которые просто пасут скот на развалинах Колизея, не интересуясь для чего он был создан.

        Сызнова повеяло весною с лучистого неба, пришла иллюзия возможности счастья от ласкового взора солнышка. Радостное настроение людей, веселье природы наполнили весь окружающий мир. Обновлённая жизнь, пока ещё подспудно, готовилась фонтанировать неудержимым клокочущим ключом от избытка силы. Всякий в такой момент, несмотря на возраст, готов протянуть руку к чаше с игристым вином наслаждений. Существуют такие мгновения и эмоции - мимо которых невозможно пройти никому. Стеснённая грудь жадно дышит этим обжигающим воздухом. Именно человеческая суета весной в городе, своим половодьем эмоций и страстей, даёт возможность чувствовать, будто жить нам ещё сотни лет и не выглядеть грустным зайцем на пыльной дороге призраков.

      Фата-моргана юности вливает в душу яд желаний, огонь бежит по венам, заставляя грезить, что успеешь ущипнуть каждую встречную. Краткое будущее кажется беспредельным. Звёзды и луна смотрят на людей весной весело и лукаво, с сочувствием. Земля сладко вздрагивает, сообщая трепет в наши души. Вода в ручьях и речках смеётся для нас либо хохочет над нами. Непостижимый дарует нам натянутые, звенящие струны счастья али грохочущие барабаны ревности. Лишь весной происходит сильное единение Человека с Вселенной. А мы не осознаём этого, словно здоровье, пока оно есть.

       Гармония тишины и звуков царит среди живой природы, где нет беспокойного человечества. Заброшенная же человеком среда обитания, напротив - дичает и навевает запредельную грусть в отличие от нетронутого места. В не посещаемом парке, месяц начинает таинственно блестеть в пруду, а не просто светить. Звуки ночи становятся далёкими и трогательными, сердце начинает сжиматься, тело становится лёгким и бессильным, точно обветшалые декорации.
    Ветерок каким-то зловещим парусом надувает и серебрит листву. Которая будто перешёптывается, замышляя недоброе. Объёмный лунный свет поднимается с земли, возникают какие-то явственные тени-образы в тускло-прозрачном мареве. Даже заря в таких местах кажется унылой с чахоточным румянцем на ланитах, а наша жизнь мало-забавной игрой в прятки с неизбежностью. Узкие полоски света, будто листья пальмы, кажется, застыли навсегда.
    Наоборот, окончание зимы в оживлённом городе ощущается ещё более радостнее, чем на природе. Весна - это слово обозначает - весть человеку, что людям лучше вдвоём, чем порознь!

      Весна во Фрунзе прилетает со скворцами также стремительно, как эти тёмные сполохи, к 8 марта, будто на заказ. Дети рисуя открытки мамам изображали: солнце, ветку расцветшего абрикоса и поющую, отливающую в лучах изумрудом, чёрную птичку на ней. И верно, розовые соцветия могут появиться уже в марте. Вдруг, по волшебству полуденное золото лучей растапливает тени. Мгновенно настоящий припёк возникает на стенах зданий. Предприимчивые насекомые греются на тёплых поверхностях, гоняясь друг за другом.   
    Длинноклювые вестники весны деловито ходят по газонам, отыскивая жучков и личинок. Навстречу лучам рдеют лепестками цветки, облепляющие все ветви абрикоса и урюка, а за ними персика и миндаля. Как в Японии восхищаются сакурой, так в Средней Азии любят время этого пышного цветения пылающих деревьев.

      Весеннее равноденствие – настоящий первый, не придуманный Новый Год всех индо арийцев - европейских народов. Аромат не то, что разливается волнами, а весь воздух превращается во что-то божественно свежее, с мягким алым оттенком. Нет ничего приятней, нагнуть к себе ветку и ещё сильнее до головокружения ощутить дурманящий запах. Ничто не смеет потревожить это чудо, ветра будто не существует. Бриз с гор прилетает только вечером, дабы лепесткам было не скучно и они шептались между собой, словно школьницы. Незаметно, белая пена цветущих яблонь и вишни сменит их, продолжая праздник.
 
    После утренних переливчатых трелей дроздов, весь день в саду, на улицах нескончаемо поют скворцы, чвиликают синички, воркуют горлинки в коричневых одеяниях дервишей. В лужах, взъерошив перья, звонко крича, суетливо купаются воробьи. В такую пору городские белки забывая всякую осторожность, точно как люди, прыгают прямо в руки. Нахальные сойки и сороки, не теряя бдительности, воруют у белок угощение. Подойдёшь к дереву - пчёлы, шмели жужжат - аж гул стоит. Самое время застыло в истоме. Следствием остановившихся стрелок, пользуется трава и лезет, лезет из земли прямо на глазах, навёрстывая часы сна.

      Нравственно в такую погоду предаваться беспечному безделью молодости, а тем более старости. Понеже, неутомимое время забылось обленилось и никуда не спешит. Хорошо не ждать ничего от настоящего, не думать о будущем и паче того не вспоминать прошлое. А поехать на ВДНХ – Выставку Достижений Народного Хозяйства республики, чтобы побродить среди ухоженной весёлой красоты, прошитого лучами, смешанного парка; по выставочным павильонам; полюбоваться лебедями на озере, павлинами; поглазеть на величественных двугорбых верблюдов - бактрианов; косматых яков и прочую фауну. Потом устав от собственной лени, можно посидеть в открытой кафешке - поев лагман, шашлык, манты - выпить пива. Время, подобно солнцу, стоит на месте, и кажется, что ты находишься здесь вечно. А денёк-то какой – умереть не получится, даже коли пора, но не хочется!

     Вешнее равенство дня и ночи – Новруз (нов-ый день) байрам (праздник) сейчас его отмечают в Иране, Закавказье и Азии. Однако, совсем недавно равноденствие праздновали и русские. Давным давно, язык у персов, славян, германцев и др. европейцев был единым - арийским. Обычаи сохраняются дольше, чем язык.
    Я помню, как моя русская бабушка проращивала к двадцать первому марта на подоконнике широкую ленту пшеницы - символ настоящей славянской языческой Масленицы и краткого примирения света с тьмой. Маленький яркий газончик ставили на праздничный стол, отмечая победу весны. Сейчас этот праздник перенесён на февраль из-за христианского поста.

     Весной красота, созданная человеком, природы города трогает и манит, обещая новое светлое счастье от дымки влюблённости. Самое дивное, что эти желания можно тут же перенести на беззаботный объект с ладными ножками, который отсутствует в дикой местности. Веет сбывшимися фантазиями от торжества прекрасного сочетающего в себе: очарованное голубое небо; зелёные проспекты улиц; бульвар Дзержинского  - архитектурные сооружения которого застыли в музыке сталинского ампира; залитые цветами деревья; серебряное пение птиц; бархатное жужжание насекомых.
     От неувядаемого сияния солнца, созвучия красок, радостного лица напротив - разбитая вдребезги жизнь начинает бурлить обновлённой силой и сладкой верой в вечность существования. В светлой весёлости ночи от магии голубиной нежности, под ясным лазоревым куполом, к нам приходит щемящее чувство исполнившейся мечты. В завораживающем свете луны исчезают подробности мраморных зданий, а серебристое чудо города растопляет и волнует сердца. Нескончаемый шёпот ночи заставляет умолкать звуки в неподвижном и одновременно пульсирующим, словно кровь в артериях, воздухе.   

      В этом месте приятно щекочет сознание общности моего дилетантского ничтожества и одного признанного беллетриста. Который, как и я, никогда не пресыщался цветущей природой вечно юной весны. Для меня это одно уже имеет вид. Не всякому дано поразить душу, однако эстетическое созерцание доступно всем. Если ещё немного посмеяться над моими литературными потугами, поисками родства с великими, то можно заметить. Мой насмешливый русско-восточный стиль - с крылатыми выражениями, метафорическим юмором и философскими гиперболами, своей вычурностью, пусть местами - далеко превзошёл колорит самого Фазиля Искандера. Главное, третье сходство - это общий родной русский язык. Убедил? Ибо ежели нет, то ФИ хотя и числился абхазом, опять же подобно мне, по отцу был иранцем. Персы, это известный факт, обожают гротексные словесные преувеличения, иронизируя над собой. Правда, ещё больше любят острые шутки направленные на ближних своих, проделывая это с именем Аллаха на устах и призывая его в свидетели.   




              Глава 2               




       Теперь можно и про людей пока ещё не забыл, зачем взял перо. Запутаться в собственном героическом очерке так же легко, будто в лесных дебрях. Мы накрыты сетью времени, поэтому уже виноваты, что живём. Тогда какая разница – как мы живём? Итак, наступила ранняя весна. Интересно – весну ждёшь долго, а зима приходит сама.

        - Знакомьтесь, мой хороший знакомый двоюродный друг – Лавр Каледин! Наверняка, внук какой-нибудь белогвардейской сволочи, а если нет, то вообще непонятно, зачем его так обозвали.

      Девушка удивлённо округлила глаза. Я ведь тоже был ей незнаком.

      - Теперь же согласно этикету, представьте меня вашей очаровательной подруге.

       Девушки облегчённо рассмеялись поняв, что мы их просто клеим, а я не припадочный.

     - Рекомендую, моя лучшая подруга - Леночка. - Промолвила она с улыбкой, не спуская глаз с отъявленного красавца Лавра-Мавра. - А я - Ира.

     - Очень рад знакомству, Лена и Ирэночка. Сэрж – человек бесцельного остроумия, поэт, перспективный молодой старший прораб, - представился я. - Давайте дружить?

        - Пользуясь нашим старинным знакомством; ответьте, Леночка. Стоит ли продолжать знакомство Мавра и Ирины. Ведь лучшая часть жизни его прошла, а на пустынной колее лишь изредка мелькают шальные миражи. Этот практически увядший старик, старше меня на целых два года – имеет медаль 1812 года за войну с Наполеоном.

       - Что завидовать молодости, время у всех утечёт сквозь пальцы. Если над вами смеются, то надо радоваться, что приносите пользу. Добрый ты человек, Хас. Люблю я тебя потому, что жена у тебя толстая. И прораб ты не старший, а страшный ... для стройки, - не остался в долгу Лавр.

       - Когда насмешничают, что весёлого – горько же? - Серьёзно возразила Ирина, показывая образование выше среднего.

       - Водка, вроде бы, горькая, а радостно, - нехотя проворчал, поясняя, Лавр.   

     Голос у него низкий, с бархатным тембром, с чётким артистически медленным произношением. Мужественное правильное лицо. Рост примерно 176 см, вес 80 кг, глаза синие, волосы чёрные, кожа белая с лёгким загаром - на выбритых скулах более тёмная. Плечи крепкие, грудь выпуклая, руки с сильными длинными пальцами, вся фигура пропорционально-спортивная гибкая. Движения словно отрепетированные, непринужденные, уверенные. Он умеет проскользнуть подобно тени, там где заметят человека меньшего роста.
     Причёска, одежда, обувь по последней моде. Он добродушен потому, что признаёт - редкий человек понимает другого. Словом, не как я, ввиду того, что чувствую себя умнее всех. Сам себе пишу и сам отвечаю. Мне только дай волю поговорить – на первом месте везде я, а все замечательные люди столетия бредят заслужить знакомство со мной.

    Лавр не тщеславен это не тот человек, который никого не любит, абы все его любили. У него нет  потребности показывать безразличие, лишь бы вызвать интерес к себе, он действительно ко всему относился ровно. Если процитировать Высоцкого, который одной гениальной крылатой фразой мог ёмко описать всю биографию и характер человека. То слегка переврав его и отбросив стилистику, у меня получилось следующее. «Он вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом. А дальше к их, увы, стыду, ему пришлось лишь самому, своей башке руками помогать»! 

       Родители моего приятеля жили в  Назрани, это северный Кавказ. Его мать из семьи терских казаков ушла к его отцу - ингушу по национальности, в девятнадцать лет. Естественно, с обеих сторон все были против этого союза. Не оформляя брака, через четыре года они расстались. Поэтому Лавр – Каледин по матери. Отец звал его Амир. Знакомые кавказцы тоже так его звали. По воспитанию он русский, однако в душе, как и я, ни к какой нации себя не причислял. Предки Лавра, создав новые счастливые семьи, забыли про своё экспериментальное дитя от любви до гроба, вручив его бабушке. После окончания школы, его выпихнули с глаз долой к двоюродному дяде во Фрунзе, поступать в институт.

       Дядя нехотя принял его, поэтому после сдачи экзаменов Лавр переселился в общагу. Больше со своими родственниками студент не виделся и не общался, за исключением бабушки, пока она была жива. В связи с этим, Мавр стал стоек как никто. Не вспоминал о родственниках, поняв, что любить стоит только того - кто любит тебя. Сейчас вот тоже молодые люди с Кавказа, особенно старшие сыновья, лишь только им стукнет 18 лет, едут в Москву и растворяются в ней без следа. Родители между тем рады, что освободилось место для младших, нисколько не интересуясь судьбой первенцов. Видимо, миф о родственных чувствах горцев сильно преувеличен.

     В чём же эта привлекательная личность непостижима? 

     Во-первых, мы начинаем делать всё, даже отрепетированное, хуже в пять раз, если волнуемся. Не говоря уже о том, когда бьёт мандраж, а сделать надо то, что и не предполагал. А он именно, под стрессом чужой агрессии, при отсутствии времени на размышление, реагировал единственно правильным образом. Причём на любой вызов и без малейшего колебания. Потому, что мог предвидеть будущие движения соперника. Как будто являлся рычагом высшей силы, и через него проводились предначертания долженствующие свершиться. Пусть даже в ущерб ему самому.
    Во-вторых, обладал даром красноречия, заставляющим почти гипнотически повиноваться ему струнам души нашей. Впрочем, он этим почти не пользовался. Может быть, чувствовал подсознательно, что не существовало тогда баррикад куда бы сам захотел пойти. А скорее всего, был просто абсолютно аполитичным и безыдейным. Но всё же, коли захотел, так прочтёт Есенина, что запомнишь на всю жизнь, слово в слово, с одного раза. Словно в мозгу отпечатает. И голосу его веришь, будто сам так мыслишь.
      В-третьих, он никого не считал вокруг себя мелочью пузатой, грызуном. Поэтому постоянный смешок в его голосе, никогда не был насмешлив, по крайней мере, первым.

    Как-то раз я попросил Лавра поставить эксперимент, насчёт гипнотического воздействия его голоса. Обожаю розыгрыши над ближними и не понимаю чего там обидного - смешно же. Однажды я тоже попробовал некоего дурика убедить, что изнанка девушки не так красива, как её лицо. Ввиду того, что он на чушечке жениться собрался. Я даже переспал с ней, ради нашей с ним  дружбы. Куда там, меня послал, на ней женился. Этот эпизод зацепил и втянул дальнейшую мою биографию в неприятные события на полжизни. Во как проклял! Но, это так, отступление, которых здесь будет не мало.

       У нас имелся один знакомый друг - вполне достойная личность. Покуда, по страстной любви, не превратился в балбеса и не собрался жениться. Она жила в Алма-Ате. Он её добивался всеми своими способностями, возможностями, невзирая на расстояние в двести километров. Последний год его жизни прошёл под знаком полного самоотречения, самопожертвования перед её алтарём. По другому сказать, он переродился в настоящую тряпку. Его не выгоняли, но и не поощряли. Держали, чтобы все видели – какие люди, в пыли, перед ними ползают. Бедняга радостно шёл к полной деградации. И вдруг, о чудо до него снизошли и дали согласие на брак. Радость долгожданного события этот ослик естественно излил и на нас - его лучших и преданных друзей. Которые его понимали - как никто, за глаза потешаясь над ним. В общем, последняя новость переполнила чашу, и я натравил на него Амира. 

     - Да, Славка удачливый ты человек. Надо же, как тебе подфартило! Такая девушка – богиня, - начал он. – И кабы была лишь недостижимым идеалом снаружи, а тут больше поражает в ней совершенство внутреннего мира.

      - Эт точно, - задохнулся от невыразимого обожания везунчик, со счастливым выражением на морде, точь в точь у кота лижущего сметану. Сердце у него замерло, а на глазах появилась скупая мужская слеза умиления.

      Я не буду точно воспроизводить все рулады сладкоречивого Яго и его постепенного воздействия на психику больного в течение получаса. Приведу последний пассаж, как бы, резюмирующий итог разговора, хотя вовсе не в логике была его сила, а в магнетизме голоса.

      - Однако, поразмыслив и посмотрев здраво – с одной стороны брак, а с другой всё. Представляешь - всё! И вообще, какое она имеет право относится к тебе, будто к ручному хомячку. Хочет - погладит, захочет - посадит в клетку? Подумаешь - красивая девушка, а глупая - двигается, как и все, в одном направлении. Умный человек лучше уж поспит, чем побежит вприпрыжку за этим вздорным существом. Жизнь даётся один раз ... до свадьбы!

    Короче говоря, умный человек – Вячеслав пишет оскорбительное письмо своей невесте, а я торжественно отношу и бросаю его в почтовый ящик. Потом мы договариваемся встретиться вечером - часов через пять, чтобы отметить его выход из секты влюблённых. Встречаемся. Славик в восторге от своего освобождения. Прямо светится. Весело проводим время. Здесь я тоже буду краток, впрочем, как все таланты, не обессудьте.

      - Ребята, у меня прямо глаза открылись. Это никчемное создание оплело меня своей паутиной, будто паук муху. Жужжать и то сил не осталось, одни слюни. Не девка, а яд. Крапива с тонкими кошачьими губами! Долой семью и частную собственность! Зачем мне чистая рубашка, если она смирительная? – Делится вслух, не церемонясь в выражениях, через пару часов бывший жених.

      Когда надоедает слушать эти признания в десятый раз, я подмигиваю Мавру. Он начинает коварные речи на новый лад.

       -  Что поделаешь, девушки они такие, вздохнуть нам не дают своей любовью, но ведь и сами не живут. Наша жизнь коротка и мало-заметна. Может через любовь и совершается всё на земле? Вдруг, это всё не только призрачные мечтания средних умов, а наше высшее предназначение? А глупость и метания даны девушкам, для возможности любить нас - придурков?

     Через пару десятков минут Слава проклинает свою судьбу, которая преследует его будто живая, из чувства личной ненависти. Угрюмо смотрит исподлобья на пустую сломанную жизнь, уничтоженную своими же кривыми руками. Выглядит прихлопнутым ужасным горем, точно капканом суслик. И тут - о чудо, небо побеждает землю и взрывается громом радости. Мавр возвещает лопоухому, что шепнул мне не отправлять письмо. До поры, дабы жених определился, что же ему дороже – брак или всё остальное. Слой жара нестерпимой радости, исходящей от него, придавливает нас навсегда. Пусть меня в пропасть чёрт столкнёт – коли вру!

         Как-то помню, я сам стал зачинщиком бунта студентов из "моего" института, в котором я появлялся два раза в год - по сессиям. Восстание было поднято, моей неумелой рукой, против директора, а также заведующего кафедрой физкультуры в спортивном лагере «Политехник», построенного для отдыха учащихся вуза на озере Иссык-Куль. По поводу идеи лишить нас вечером танцев, выдворив музыкантов, из-за одного еврея-диссидента среди них по фамилии Друкер. Этот отвратительный типчик очень подходил под определение Есенина: «Разнеслась дурная слава, что похабник я и скандалист». Он неустанно хулил всё советское и мазал всех девушек и женщин взглядом. Когда мы обедали в столовой, он жрал в три горла, успевая врать, что даже зерна в СССР не хватает.

    – Смотрите, как мечут голодные киргизские поцы канадский хлеб. - Вещал он про бедных сельских студентов-киргизов. - Берляйте быстрее, пацаны, а то на всех не хватит! - И громогласно резюмировал вслед почти каждой студентке. – Ништяк тухас, у этой биксы!

    В это дело я влез из принципа потому, что не фиг быть всем за начальство и дружно клевать одного, словно в курятнике утку. Нечего бить того, кого и так бьют. Раньше я считал, что любого шайтана трижды вокруг пальца обвести могу. А тут еле-еле вывел людей. Ужас какие даже студенты инертные. Вот бы Лавра мне тогда в помощники. Потом понеслось, не остановишь. И хотя музыкантов оставили, толпа из трёхсот человек стала требовать увольнения директора. Начальника лагеря, конечно, не уволили, а выгнали из пансионата меня и еврея. Поскольку я ещё зачем-то ректору, приехавшему по поводу бунта, по ходу нахамил. Хорошо, что уже пятый курс закончил, а то бы выперли с института.

      Заведующий кафедрой по фамилии Черняк провинился передо мной тем, что загонял всех нас в двадцать три часа по домикам, устраивая облавы, чтобы не шарились по кустам. Потом придумал подъём в семь утра, зарядку – спортивный лагерь, однако. То есть человек просто выполнял свою работу. Тогда же меня - дурака осенила мысль, ночью ему все окна перебить булыгами, лишь бы  присмирел. Забросал старого человека камнями и ещё героем-избавителем себя чувствовал. Ладно, одинарную раму разнёс в щепки, а если убил бы? камни-то увесистые. Аналогичные «идейные» подвиги типа, чтобы нас по вечерам зачётами преподаватель не доставал, стекла ему в машине разбить – студент-бомбист  осуществлял, будто ему больше всех надо, из кожи прямо лез. Не инженер будущий, а животная какая-то.

      Что-то я опять о себе, тем более о своей пакостной юности. Кончилась она, слава богу, для окружающих. Стоим мы как-то с Лавром на площади возле кинотеатра «Россия». Отошёл он газ-воды попить из автомата и задрался с одним мордоворотом-качком - опытным, известным бойцом в два раза крупнее, чем он сам. Тот пошёл на него, аки танк на подлесок, работая руками и ногами, будто мельница. Честно говоря, я так растерялся, что даже не помышлял о нападении на этого колосса, не веря в победу над ним даже вдвоём. И подбежал к месту братоубийственного уничтожения, чтобы как-то разнять, не дать забить до смерти, ведь все мы были немного знакомы на Броду. Самое ценное на свете - это собственная шкура, по крайней мере, в молодости. Почему же мы тогда ей  рискуем по пустякам лишь в младые годы?

        Видимо по этой причине, Мавр - отступив на пару шагов, влево-вправо, словно автомат, ни в чём, не сомневаясь - прихватил руку верзилы и бросил по инерции через грудь, вбок, с передней подножкой. Тот довольно высоко взлетев, провернувшись вокруг своей оси, грохнулся на четвереньки, неловко выставив руку. Раздался хруст. Когда уличный боец вскочил на ноги, переломанная рука его безвольно висела, от боли лицо страшно побелело. Бережно прижав руку к телу, он готовился сражаться с нами обоими оставшейся рукой и ногами, но уже первым не нападал. Мы же проявили благородство, и пока дружки его не подвалили, покинули ристалище, никем не преследуемые. 

     Мне этот эпизод представил моего дружка, которого в «физике» я ставил значительно ниже себя, в новом непостижимом свете. Ну, занимался он спортом для себя, однако на ковре и пары минут против меня не продержался бы. На моих глазах будто ожила фотография невероятной схватки на Олимпиаде, когда Дитрих бросил прогибом двести тридцати килограммового Тейлора.

    - Слушай, не понимаю, как тебе это удалось?  А ловко мы его уделали! – произнёс я с невыразимым превосходством.

         - Я  могу объяснить, почему это у НАС получилось, - прикололся он.

         - Не надо, а то я и сам всё пойму - с другой стороны участие не колбаса, тонко не нарежешь, - отшутился я.

      Между тем то, что я подбежал к ним, автоматически ставило и меня в отряд победителей. Мы все отцы победы. Тяжёлая же досада в душе, после окончательного поражения – это сирота. 

         - Ладно хочешь, правду расскажу, если смеяться не будешь? Главное тут ... смекалка, хотя она везде нужна. Шучу, конечно. Ты когда-нибудь ощущал, что время замедляется? когда тебе грозит опасность или ты в ярости.

       -  Ну, да наступают изредка такие величественные моменты - когда жар приливает к голове и ничего не боишься. Если же неожиданно замрёшь от страха - словно обезьяна на ветке, чтобы не упасть - то вокруг всё мелькает. А сам вроде едва двигаешься.*

       - Так вот, я ещё начинаю предугадывать чужие агрессивные движения, но ежели это не спорт, а драка. К сожалению, это не включается, когда удар происходит со спины либо неожиданно.

       * Мне кажется - это не химера. Время замедляется вокруг нас, когда от стресса учащается сердцебиение. У детей пульс более частый - стало быть день у них длится бесконечно. Поэтому в солдаты я бы брал, только людей краснеющих от ярости. У них при опасности учащается пульс, в следствии чего увеличивается сила, быстрота реакции и безрассудная отвага. 

                Глава 3



    Вернёмся пожалуй к девушкам ввиду того, что они скуки от невнимания не выносят - как метафизика средних веков не признавала пустоты. Как положено, погуляли зашли в ресторанчик. По ходу нам встретился один знакомый, неприятный чел, со своими спившимися прокурышами-шестёрками. Экс-главшпан - района Октября (кинотеатр) и Сорока (озеро) - Саша Рыжий или Борзый. Когда-то это был страшный тип, но теперь после всех отсидок, начиная с малолетки, просто наркот и случайно выживший мальчик в опасных передрягах жизни. Время шпаны 60-х с финкой за голенищем прошло

     Он превратился в старообразного блатюка, который с тридцати лет каждое утро тайком мечтает о пенсии. Его в прошлом грозная кодла стала немощной шайкой мелких воров, промышлявших кое-как ради выпивки и наркотиков. В свои тридцать лет они смотрелись на семьдесят, едва передвигаясь на не гнувшихся ногах. Общаком они держались по привычке, а ещё потому, что слабым вместе легче чем раздельно. В нём самом гонор и лоск ещё остались, поэтому воображал себя неотразимым. Выражался  интеллигентно, подобно всем «авторитетным». Сказывали, его мать была учительницей русского языка, но безотцовщина определила судьбу. Раньше, он был окутан флёром романтики, на него девки связками вешались потому, что фарт к нему шёл. Деньги он - настоящий блатной, кидал направо и налево. Он немного знал Ирину и пытался с ней заигрывать, но она от него отмахнулась и вскоре мы от них отделались.

       Чтобы рассеять гнетущее впечатление от этой встречи, Лавр артистически изобразил жизнь и мечты нариков с болтающимися зеницами очей. Классно нарисовав в мизансцене от имени наркомана - восторг. Который существует и для этих пропащих людей с потухшим взглядом не способных, вроде, уже ни на какие радостные эмоции.

       - Канаю я как-то вечерочком с корешком в районе Октября, а впереди какой-то ханурик. Да невзрачный такой, в натуре-арматуре, голимый дашнак. Тут за ним менты. Стоять! Он нагнулся к кустикам, потом как вчистит, мусора за ним. Хай, вай. Базар, вокзал. Я сразу врубился, хоть темно было.
   
      - Ты, он точно там что-то затарил. Падла буду, верняк, кайф. А корешок: "Да ну, на фиг?! За базар отвечаешь?" Зуб даю! Подбегаю, шарюсь, хватаю, разворачиваю. В натуре – кайф!!!

      По истечению времени мы пошли их провожать, обнимаясь и прижимаясь по пути. Причём девчонкам это нравилось и на следующий день – воскресенье мы, думаю, уже бы не ограничились одними обжиманиями. Так как после нравственного отдыха, физическое удовлетворение не просто полезно, но и необходимо. Я остался с Леной на улице, а Лавр пошёл провожать Ирину в переулок, довольно хорошо освещённый фонарями, где в метрах ста находилась  фатера её родичей. Не доходя до её дома, торчала толпа молодых сельских киргизов - студентов празднующих какое-то событие в съёмном, как выяснилось позже, доме по соседству.

     Пьяные киргизы, прямо как русские, любят подраться, особенно если их много. Чем больше наших, тем веселее драка! Вот, никак не мог Амир перенести, коли его кто-нибудь задевал, пусть даже кого-то рядом. Ведь их пьяное, искреннее восхищение: «Джакшы джайляб орус джинды» (классная бл…дь эта русская шлюшка) адресовалось Ирине, а не ему. К тому же деликатно на киргизском языке, который понимать в данной ситуации джентльмену вовсе необязательно. Из-за этого пустяка – подумаешь девушку обматерили, понеслась драка. Когда я подлетел к полю сражения, Лавру сзади врезали черенком от лопаты, он упал.

    Здесь не могу не вспомнить одну хохму, не смотря на весь трагизм нашего положения. Её учудил один мой знакомый азери - Алик. По русски, он говорил очень своеобразно. Рассказывая про ограбление его несознательными гражданами, выдал. – Вечером незаметно подошли, и ЗАДОМ ударили!!!

     Сильными ударами я опрокинул несколько человек. Все накинулись на меня, человек десять, хватаясь как бабы за мои длинные по той моде волосы и за расстёгнутое весеннее пальто. Я недавно стал мастером спорта, был силён словно бык. От ярости мои глаза заволокла розовая пелена. Когда бил, то казалось как в вату, потому что человек отлетал кувырком, иногда с треском вырывая мои волосы в намертво зажатой руке. Кто-то замахнулся на меня черенком, я подставил руку блоком под острым углом, тыльной стороной. Черенок переломился, у меня даже синяка не осталось. Мышцы руки от стресса стали резиновыми.

         Мне тоже крепко доставалось, от удара в нос искры посыпались, что-то хрустнуло. Удивительно, вероятно тоже от стресса, кровь не пошла. По телу ударов я почти не ощущал – спасало пальто, да и чувствительность при шоке исчезает. Сбить меня с ног у них не получалось, я гнулся, но стоял намертво. Упасть в такой ситуации – подобно гибели. Я нацелился на одного высокого парня, именно он заехал мне в нос и был лидером неприятеля. Несмотря на град ударов подобравшись, наступил ему на ногу для потери равновесия и въехал кулаком в горло, разбив кадык. Длинных всегда надо бить в горло, это очень удобно и эффективно. Он бездыханно рухнул, будто все кости из него вытащили. Его мёртвого, сидя, прислонили к забору, из края губ бежала кровь, голова безвольно свесилась набок. На короткую минутку бакланка приостановилась.

      Потом месть ещё больше разожгла сынов бывшего Царства караванов и мазаров (надгробных памятников). Остервенение достигло своего апогея. Они визжали, будто индейцы, кидаясь на меня скопом, мешая друг другу. Я орал не благим матом, вертясь подобно чёрту, насилу отбиваясь. Вдруг ощутил треск материи, пожалев – порвали моё новое пальто, повернулся и увидел блистающее лезвие. Меня спасло то, что пальто было натянуто. Удар со спины сверху не дошёл до тела. 

         Тут впервые страх ущипнул меня за горло, ужас сдавил сердце и комком скатился в самый низ живота. Я сильно пожалел, что недавно перестал носить кнопарь. Вообразив, что надо щадить не только друзей, но и врагов. После резни с арабами лётчиками-курсантами, когда не сдержался и первый пустил его в ход. Мне тогда тоже и поделом досталось - насквозь пробили руку и ногу. Хорошо не печень. Хотя и так едва не сдох от потери крови, пока брёл домой.

    В общем я замешкался, меня схватили за руки повисли намертво, словно бульдоги, и стали кричать тому с ножом: «Режь его, бу душман (этот враг) Алмазбека убил. Бей в живот». Я не мог пошевелить руками и от ножа отбивался ногами. Это долго продолжаться не могло. Испытывая животный ужас, собрался уже рискнуть и сделать кувырок назад, чтобы вырвать руки из пальто.

     Тут за спиной державшего нож, появился Лавр с залитым кровью лицом, обломком черенка ударил по руке с ножом, переломив её. Схватил нож и начал втыкать его во всех подряд со всего размаха. Через несколько секунд пять человек лежали, корчась на земле, зажимая руками раны, не считая «моего Алмазбека» из которого, кажись, жизнь вышла, будто дым из трубы.

      Лучше не доставать нож, но ежели замахнулся – бей со всей силы. Эта истина стала очевидна. Сразу паника сменила ярость нападения. Ордынцы бросились врассыпную, будто за каждым гналась мать ангела смерти. Алкоголь, помогавший в нападении, при отступлении сыграл с ними предательскую роль, увеличив страх и затуманив мозги. Мы стояли с трясущимися ногами, согнувшись, выплёвывая лёгкие, смертельно выдохшиеся от схватки. А басурмане вереща, – Ой-у, ой-бой, аман, аман! - прыгали через заборы навстречу собакам, точно огонь жёг им пятки, не разбирая дороги. 

     Мы тотчас покинули место смертельной битвы, доблестно не попрощавшись с нашими девицами и не дожидаясь аплодисментов от других свидетелей. Наша предусмотрительность оказалась абсолютно напрасной, милиция вообще не приехала, сколько её не вызывали. "Скорая помощь" прибыла, забрала всех раненых – удивительно, но никто из пострадавших, от лёгких рук полу-представителей ингушского и азербайджанского народов, не погиб. Это мы узнали несколько позднее. До этого к данному происшествию отнеслись философски - попал пёс под колесо, значит, отбегал своё. От судьбы не уйдёшь, всё равно поймает. Легко, конечно, о других так рассуждать. Зато испорченное пальто и нос меня злили чрезвычайно Шнобель раздулся на всё лицо. Я не мог дышать через него. 

     На следующий вечер, собрав небольшую шоблу вооружённую дубинками, цепями, свинчатками – пять человек вместе со мной, открыл калитку и подобрался к дому, откуда вчера были ребята-киргизцы. Я не боялся милиции, с девушками мы были едва знакомы, где мы живём, они не знали. Такой изредка я бывал душевредный. Да все мы одинаковы, из одного леса - черенки и иконы. Трудно нам жить без реванша. Как говорится, подставь другую щёку, а потом дай сдачи за обе.

     Удобства этого частного дома были во дворе, на это и был расчёт. Кто-нибудь, да выйдет. Прошло примерно полчаса, кто-то открыл двери, мы ворвались в комнату. Дверь отворила хозяйка, чтобы выплеснуть воду. Её постояльцы срочно съехали, и она наводила порядок. В общем, чуть бедную женщину до инфаркта не довели. Для меня, что они смылись, в дальнейшем оказалось подарком небес. Кстати, полезно изредка остаться поруганным в своих порывах. 

      Через три дня, как по фене ботают антигерои детективов, архангелы за Мавром прилетели. Чтобы всем было понятно, его арестовала милиция. Я нашёл Ирину и выяснил, эта глупышка проговорилась, что я и Лавр знакомы с Борзым. Менты Рыжего прекрасно знали и нашли его на раз, в пять секунд. Он скорее всего и сдал Лавра, верно, из-за Ирины - конкурента типа устранил. Выходит, меня не сдал почему-то. Амирчик, естественно, вины не признал, а про меня сказал, что я ему малознакомый, ни фамилии, ни места проживания он не знает. 

     После передачи дела в прокуратуру, тогда следователи имелись и в прокуратуре, я сказал себе.
    
       - Наплевать, не бойся, прокурорские только серьёзные дела шьют, за драку не посадят. В конце концов давеча меня самого чуть было не пришили, тем паче уже известно, что никто не крякнул.

     Сказать, что невыразимое спокойствие поддерживало меня при визите к следователю было бы не то, что не совсем правдой, а самой наглой брехнёй до последней капли. Тем не менее, я нахально изложил ему идею, что нож имелся лишь с противной стороны. Они пытались порезать меня, но в свалке поранили друг друга. Моё пальто забрали на экспертизу, которая подтвердила, что нож был один. Это сильно, шучу конечно, помогло на суде. И, стало быть вместо восьми лет судья-киргизинка дала Мавру – шесть лет. 



                Глава 4



     Сидел Мавр в колонии рядом с Кантом (город). Вначале, работал в огромном чугунно-литейном цеху. Я нашёл через знакомых - одного инженера, парня по имени Арслан, работающего в этой колонии. Он помог лучше трудоустроить подопечного закона. На первое свидание с Лавром при помощи Арслана я приехал, как представитель строительной организации, где я работал, которой требуется чугунное литьё. Выписал пропуск в административный корпус. Сначала поговорил с заместителем начальника колонии по производству. Выяснилась смешная подробность, своё литьё: люки колодцев, трубы, канализационную фасонину колония полностью отправляла в Россию, а всем стройкам Киргизии эти изделия приходили из России.

     Немного погодя, Арслан привёл в свой кабинет, с разрешения режимщика, Лавра. Я ему принёс деньги, передачу и не обошёлся без дурацких вопросов. Почему он, имея такую харизму, не входит в отношения с "законными" либо с режимом. Он ответил, немного подумав, абы быстрее выйти из зоны надо числиться просто «мужиком» и ни во что не лезть. В общем, он и здесь был самим собой и никого из себя не корчил. Сидит себе  уличный баклан (драчун), и всё. Немного погодя, ввиду его здравомыслия и независимости, авторитетные сидельцы в колонии привлекали его к третейскому суду. На мой самый оригинальный вопрос.

        - Ну, как тебе здесь? – высказался без всякой аффектации.

        - Понимаешь Сега, живёшь себе на воле, на своём месте, вся страна рядом с тобой, вселенная перед тобой и внутри тебя. А здесь придёшь ляжешь на нары и всё ночное пространство – только то, которое объём твоего тела занимает. Ты один как перст, с тобой только твои мечты.

       Закончил лирическое отступление усмешкой.
   
     - На свободе труд закрепощает, а на зоне труд освобождает от полного срока по УДО. Я почему раньше такой злой был? Потому, что физически работать не давали! 

         Держался он, как всегда хорошо, без уныния, с юмором. Выглядел неплохо, опрятно даже в робе. Поблагодарил за Арслана - золотого парня. Всё, что ему надо тот передаёт. Это было действительно так. От меня за содействие Арслан деньги брать также отказался. Лавр догадывался, предположительно, что его заложил Борзый. Но, на моё предложение покалечить того в тёмную, с иронией спросил, а потом, придуриваясь, на зэковский манер, высокопарно продолжил.

     - А если он вдруг допрёт? Блатные народ живучий, ему побои – тьфу. Коли не положить навеки предел его стезе, на поприще служения воровской идее, он обязательно отомстит. Спать не будет, но из своего уголовного принципа, перо в бок сунет. Он на зону маляву  дружкам кинет – чик, и нет меня. В этой зоне он положенцем был, а после смотрящим. Это на воле Борзый теперь никто – вор в загоне, а здесь свои расклады. Ко мне, вот смех-то, никто не докапывается, не лезет потому, что Его знаю.

      - Да, братка изнанка жизни также красива, точно лицевая сторона, в рот бы ей ноги. Играть играй, но не отыгрывайся. На погост рано тебе ещё, – согласился я.

        - Тут в строю, на перекличке люди друг друга убивают в открытую. Никаких сроков не боятся - честь уголовная дороже. По понятиям, только своего блатного закладывать нельзя. А я кто – фраер ушастый, хвост пушистый. Вот про тебя же он не сказал. Давай не будем распубликовывать эту информацию, зачем зря бряцать лирой. «Друзей» нельзя обижать просто так, себе дороже. Кто говорит, тот не делает. Жизнь длинная – встретимся, а там видно будет. Главное, отсюда побыстрее выбраться.

   Вышел он из узилища по УДО через три с половиной года, твёрдо встав на путь исправления, очевидно, с чистой совестью на свободу. Сел весной, а вышел осенью. С иронизировал – лето пропустил. Легко шутить, что тебе всё равно, когда действительно это так. В общем, что заспанный, что угрюмый одинаково смотрят снизу верх из под бровей, не отличишь. Не стал я разбираться, может он действительно не спал перед освобождением, просто денег предложил. Я как раз дело одно поломал. С ментовки меня уже выперли, опять на стройку народного хозяйства вернулся. С понижением карьерного роста до минимума. Но, хватку-то сразу не пропьёшь!
 
    Айдын - муж моей двоюродной сестры, со своим начальником на мёртвых душах погорели. Они дороги строили. И вот скажите, что только у меня в жизни сплошные совпадения? Хлопнул их сотрудник ОБХСС Октябрьского района, бывший однокурсник по институту с этой самой сестрой. Получается, что я говорю всегда одну только правду. Кому же этого не знать, как не мне? И такой этот однокурсник гусь оказался. Негодяй не брал ни в какую. Ничего, я подставил несколько свидетелей, которые подтвердили, что именно они работали на объекте. А оформлены за них были другие люди. Типа - оформляться им самим не было резона. Они уже работали в охране в другом месте – сутки через трое. Все мои инструкции изложенные ими в объяснительных, место объекта, обязанности, объёмы, виды и время работ мы тщательно проработали.

       Держали парней в ментовке, в КПЗ  пару суток, пугали, как могли, а потом с матами всех выгнали. Деньги вперёд я взял только с начальника Айдына, а зря, надо было с обоих. Никакой благодарности от родственничков не дождался. Думал, они хоть что-то после дела неловко отслюнявят, словно замёрзшими пальцами. Какой там, ещё в долю со мной падать собрались, вроде они же мне хабар (деловой разговор) подогнали. А только недавно: - «спаси, век помнить будем». Хорошо, что я умею, вести свои дела так, чтобы никто не садился верхом на шею. Здесь воспитание ни к чему. После всех расчетов с ребятами, осталась круглая сумма. Ею я и поделился с Лавром в надежде, что этим помогу хоть на первое время.

     Нынче время такое - капитализм. Пять процентов людей России могут позволить себе, рассеянно, не обращать внимания на остальные девяносто пять процентов сограждан. Которым остался лишь один выход - специально только для посторонних, без всякого входа куда-либо. Им уже не превзойти своих родителей, даже с их помощью, чего казалось бы легче? Миссия Америки - этого порождения дьявола, опошлив вселенную, созданную богом, построить мир потребителей - сбылась! Целую ваши мысли, если вы верите, что так было не всегда.

     Прозрачней чем паутинка пологом осень накрыла город и принесла избавление от азиатского зноя. В этот период красоты небывалой, парки дышат завороженной сказкой в магическом полусне. Небо ясное-ясное, синее–синее, высокое–высокое, солнце греет подобно в раю. Нарядное утро веет шелковистым ветерком, приносящим пьяный запах спелого хмеля, аромат осенних цветов, полыни, хвойной смолы, перезревших трав и листьев. Из прохладной густой карагачёвой рощи доносится мягкий крик иволги. Какая щедрая палитра у осенней кисти листьев низкорослого уксусного дерева, формой напоминающих большой папоротник. Нет на свете цветов, способных повторить их императорский пурпур с одной стороны и солнечное золото с другой.

        И тут едва успев прекратить проклятия жаре, начинаешь сожалеть о лете, точно об изгнанном человеке. Вспоминаешь только лучшее. Спокойная голубизна небес жмурится от тепла и света. Над головой, словно колокольчики на невидимой струнке заливаются жаворонки. Зайдясь от пения на солнцепёке, они падают с высоты на лужайку и бегут по траве, открыв клювики. Потом набравшись сил, трепеща крылышками, взмывают в высоту, лишь бы вновь приводить в экстаз своих почитателей, которым даже в тени дышать душно. А, что может быть приятней в знойный день, окунуться в горный поток и мгновенно смыть с себя марево усталости? При этом кровь, бьющая ходуном всё тело, пяти-сантиметровыми иглами начинает колоть его изнутри. 

        Отдельная тема это волшебство гор. Они не под куполом неба – это само небо. Город пропал как порождение Нечистого, навстречу развернулось поднебесье. Воздух так свеж, что боишься втянуть глубже, вдруг улетишь. Умытое призрачными струйками сияние зари разливается над миром. Кажется, можно наконец осуществить любые мечты и желания, стоит только дотянуться до края неба и поцеловать его. Исчезли длинные тени, роса ещё светлеет капельками сфер на траве, погода обещает быть такой волшебной, что хочется покинуть телесную оболочку и раствориться, забыв обо всём.

        Или вот ощущения сопричастности к величию гор перед непогодой на том же месте. Беркут медленно чертит круг, зависая чёрной мушкой, под недосягаемыми шпилями. Высоко на скале лепится козья тропка к неприступной крепости природы. В грозной тишине, попирая землю, стоят махины, куда почти не долетает грохот реки. Внизу масса воды, сдавленная отвесными глыбами гранита, в прорезанной ею теснине за тысячи лет, не находя себе свободного выхода, рвётся и мечется, кружась и завиваясь в страшные космы. В воздухе ближе к водопаду бьётся не смолкая низкий рёв исполина. Разбиваясь о дно, он гулом будто катком давит всё живое, ворочает огромными валунами, сотрясая подножия вершин. Апокалипсическое ущелье с подмываемыми кручами! Но, ежели ураган ломает дерево тем легче, чем оно выше. То здесь, через один километр вверх, водопад выглядит пигмеем, над яростью которого можно лишь потешаться.

        Лучистый свет раньше всех на вершинах разбудил орла. Он не спешит покинуть гнездо, а ждёт восходящих потоков воздуха. Кабы я мог превратиться в птицу то не ждал бы не секунды. Взвился бы, да и унёсся от обыденности настоящего в небо, назад в прошлое. Да так, чтобы угловатые переломленные линии облаков разлетелись бы пухом, как от шквалистого ветра, а месяц барашком завертелся бы вслед. Улетел бы навстречу гаснувшему закату, проклёвывающимся звёздам. Лишь бы багряно-золотая фаза спектакля деревьев, цветов и изумруда трав никогда не оканчивалась. Дабы не дать настойчивому сумраку наползти на меня и прахом негодяя удобрить почву, для будущих времён года.

     - Хас, вернул меня на землю Амирчик - сердце вещь гордая, не слушается доводов разума. Допустим, мне надо встретиться с Борзым, где-нибудь в заброшенном месте. Надо всё выяснить.  Потому, что зачем  жить как человек, коли есть понятия? - Со смешком, слегка ёрничая, произнёс как-то при встрече Лавр и продолжил.

      - Сделай так. Повидайся с этой собачьей отравой. Договорись бухнуть в кафе «Чинар», оно в его районе, один на один без шестёрок, скажи хабар будет, лаве конкретное корячится. - Тут же изложил мне складную легенду выгодного дельца. Лживые вести, не овцы, с пути не собьются.

       - Немного погодя, предложи курнуть дури, и идите на Сорока (сейчас там Западный автовокзал). Осенью  парк вокруг озера заброшен. Вечером все порядочные люди его стороной обходят. Это тоже его край он опасаться не будет. Да и вообще, кого он боится? Он ведь привык быть медведем на пасеке, а не зайцем в чужом огороде, - с кротостью мыши завершил тов. Каледин.

       Как пишут в очерках – смеркалось. Вечер погрузил деревья в серую  мглу, посредине большого сквера чернело озеро. Словно застывшая слюда блестела водная гладь, темноту вечера лизали блики далёких фонарей. Город шумел последними звуками, быстро наступающей осенней ночи, торопливыми и затихающими. День был будний, слегка промозглый, какой-то глухой. Люди норовили шмыгнуть в свои норки засветло. В пустынной, неухоженной роще осенний ветер шуршал опавшими листьями. То собирал их вокруг стволов в невесомый ком несбывшихся надежд и мечтаний и затихал. То вновь разметал хлам - ненужных уж никому милых летних отношений - по серому в трещинах асфальту дорожек.
      Мы с Борзым сидели на скамейке вблизи озера. Он жадно, после бутылки водки, глубоко затягивался забористым кайфом, задерживая дыхание и ловя терпкий, иссушающий дымок косяка носом. Я пил и курил больше для вида и врал напропалую про дело. Обещать не значит выполнить. Ложь основа общения – врут все ещё и похлеще. Когда я уже совсем заврался, появился Лавр с небольшой спортивной сумкой. Чёрт, не помню какого цвета, в отличие от великих писателей. Неплохо, что сходство присутствует по всем иным признакам. На руках моего друга были одеты тонкие чёрные кожаные перчатки, это бросалось в глаза для данного времени года.

      Рыжий и бровью не повёл. Только на меня покосился, наверное, всё понял. Про него не скажешь – хоть пьяница, а дурак. Потом встал, без тени смущения, осклабился широкой щербатой улыбкой на своём отталкивающем лице, шагнул навстречу, запираться посчитал ниже своего воровского достоинства.

        - С волей тебя, Мавр. Извини, бес попутал, досада на тебя взяла из-за девахи. Забыл я, что хозяин вещи тот, у кого она в руках.

     - Принимается, Саша. Прощаю я тебя. Ну, и ты тогда меня прости.

     Вытащив из сумки обрез ружья, сантиметров пятьдесят длинной, Амир вплотную прижал его к левой стороне груди Борзого. Тот, продолжая ухмыляться, не дрогнувшим взглядом упёрся в Лавра. Даже сам слегка подался на ствол и насмешливо произнёс.

        - Давай, давно мне пора завязать с куревом. Больше лет - мельче мечта.
    
     Секунд пятнадцать они сверлили друг друга взглядами. Потом раздался звук глухого выстрела, потерявшегося в посвисте ветра. Борзого отбросило навзничь. Лёжа, он спокойно смотрел на нас с той же отталкивающей ухмылкой. Потом с усилием хрипло произнёс.

        - Туда и дорога. Вам тоже не долго, осталось бегать. Не курите, пацаны. Копите деньги на водку, себе на похороны.

      Что-то ещё хотел сказать, но пошла красная пена изо рта. Его взгляд оставался ясным и осмысленным, явно прощаясь с жизнью, он перевёл его в небо. Секунд через тридцать глаза помутнели, и душа умерла вместе с телом. Ухмылка исчезла, уголки губ опустились, лицо стало грустным, умиротворённым и странно красивым. Что же, мир подвержен спорам и дружбе, распрям и любви, жизни и смерти.

    Написать, что со мной случился припадок истерики от неожиданной для меня развязки, будет неверно. Чего-то подобного я ожидал. Всё же, сердце запрыгало забилось, будто кролик в глубоком снегу. Подобно пчёлам в улей, его слова влетели мне в голову. Яснее ясного представилось последнее напутствие вора.
     Чем больше пьёшь, куришь, наркоманишь али гуляешь, тем меньше удовольствия испытываешь от этого, а женщины не насыщают. Потребности начинают командовать тобой, мораль и совесть исчезают. Смыслом жизни становится совершать что-нибудь эдакое, отчаянное, чтобы потом хвастать и рисоваться. Низвергнутому Люциферу ложная гордость не позволяет раскаяться. Перед неумолимым концом, он ещё больше свирепствует. Вот и человеку, вставшему на путь отрицания норм общества, нравственность и переживания кажутся химерой, но в итоге сие приводит к гибели.

      Криминальный адреналин - наркотик. Он, вырабатываясь в организме при опасности большими дозами, начинает входить в состав обмена веществ, становясь необходимым, словно пища. Ввиду чего всё сильнее хочется лезть на рожон,  испытывая кураж, а потом подъём духа до эйфории, когда пронесёт. Поэтому уголовники, а особенно мокрушники, долго не живут. Впервые по настоящему осознав это, я в душе поклялся завязать с явной уголовщиной, чтобы иметь право жить дальше. И хвала Богу-Иегове-Аллаху, Господину Миров, Милосердному Царю в день суда, что он даёт человеку возможность дожить до семидесяти лет, когда естественным образом в человеке исчезает капля гнева, которая портит море радости жизни.

    - Слушай, Гэс три года представлял, как грохну его, только этим и жил. Сейчас думаю зря всё это. Я научился ненавидеть, но сил от этого не приобрёл и радости не испытал. Хоть самого кто-нибудь пристрелил бы. Гордость – вывеска идиотов! – закручинился Мавр.

     - А подлость - умных? Скромность - хитрых? Что-то мысли путаются, может потом об этом, план-то какой-нибудь есть? Ему хоть секир башка делай (голову отрежь), всё равно менты по наколкам абы по отпечаткам опознают. Короче, где лопата? Вообще, в башню надо было его шмалять. Я раз видел – мгновение и всё. Грустно наблюдать, коли из человека жизнь не сразу уходит.

       Не удержался я от саркастического совета. Лавр на полном серьёзе возразил.

         - Зачем в голову? Пусть хоть лицо у него останется. И так - ни кола, ни двора, ни папки, ни мамки, ни жены, ни детей. Человеком бывает и палач.

         - Хватит меланхолию разводить. Борзый - не дурак сам понимал, что лет через пять в бомжа помоечного превратится, ежели раньше от передоза не крякнет. Жизнь ему давно не в радость была. Он же тебе сам с удовольствием подставился. Бедному везде в этом мире паршиво, даже на свободе. Его фортуна давно лысая, негде ухватить. А в связи с такой героической кончиной, братва о его делишках легенды слагать начнёт. Блатным в кайф загадочная, романтическая смерть пацана. Типа - мусора ничего сделать не могли с дерзким крадуном, вот и избавились таким способом.

       Пытался отговориться я, от возникшей ситуации, и не включаться в неё при помощи пустых логических размышлений, что всё сделано верно. Мне было, просто, необходимо нести любую чушь, чтобы отгородиться от нависшей проблемы и отстранить её от себя.

       Подняв тело с земли, Лавр бережно усадил его на скамейку. Правой ладонью трупа обхватил рукоять обреза, и большим пальцем его руки прижал курок. Левой его ладонью обхватил дуло по направлению к телу, предварительно потёр и внешней стороной руки ствол. Потом  отодвинулся, и обрез выпал из бессильных рук.

       - Ты, что имитируешь самоубийство и пороховой след на руке?  Правильно, человек напился, обдолбался – никто его не обижал, кроме Лукавого Хамзата. Который защекотал его до того, что стало не до смеха. Осталась одна рубаха с широкими рукавами, без мускулистых рук и железных лап. Вот и свёл счёты с жизнью. Никто в этом деле копаться не станет, оборотни с уголовки только рады будут. Дай им бог ишачьего помёта вместо хлеба!

      Попытался расшевелить его и себя циничной шуткой. А что, когда попугай говорит по человечески, люди всегда смеются. Расхохотался лишь один Вероломный, одобрительно толкнув меня в бок. Зачем ему кого-то щекотать? Раз имеются такие шутники, вроде нас. Действительно, у кого в такие моменты найти ума больше чем у меня в голове?
    Потому-то я и вспомнил, что за убийство одного предателя Справедливый прощает убийство ста человек, включая стариков, женщин и даже детей. Это доказательство правильности наших действий тут же сообщил Лавру. Такое высокое соображение позволило нам немного примириться с содеянным и окончательно прийти в себя.



             Глава 5



     Песок движется ветром, однако пустыня простирается там же. Всё происходит по извечной спирали жизни. Она от туманного замкнутого круга отличается лишь местом и временем происходящих одинаковых событий. Мир тысячелетиями вращается по экватору времени с призрачной осью. Необязательно, что судьба устелет путь розами и коврами заигрывавшему с трусостью или с безрассудством. Вряд ли человек достигнет химеричного счастья в семейной и одновременно в личной жизни, наполненной скупыми мужскими радостями.
 
     В итоге Амир женился на обожавшей его Ирине хотя ему и некоторым персонажам данной саги - это дорого обошлось. Если я правильно понял одно латинское выражение - «карпе дием» (лови день), в переносном смысле, гласит - забудь всё плохое. Поэтому мёд радости и амбра удовольствия, наконец, облили их сердца. Выходит не всегда любовный напиток пресен против хмеля приключений, настоянного на жажде за гранью фола к "глория мунди" (славе мира).

     Как водится, если дела разные, то и дорога у каждого своя. Вот так и мы разошлись потихоньку, незаметно. Я ладонью, точно солнце, прикрыл от себя Амира. Тем не менее не смог от других скрыть наше знакомство. И через значительный отрезок времени от описываемых событий, был вынужден уговорить его заняться одной авантюрой, под прикрытием органов безопасности. Всякому своё. У одного - лодка плывёт себе по тихой глади жизни, а другого - волна вознесёт то на гребень, то  бросит в пучину.

       Успех - это когда человек интуитивно расчётлив и обязательно решителен, что не надо путать со смелостью. Ещё надо уметь делать светлое лицо там и тут. Кому нужна неумытая правда? Истину другим или о них можно изложить только в виде неприкрытой лести. Ни к чему, подобно повару, бояться пересолить в таком деле. Человек от человека сыт. Лавр же никогда не помышлял под кого-то подстраиваться. Наступили гнилые рыночные отношения. Представляю, каким бы ловким он стал  продавцом-менеджером.

          – Так говорите дорого. Ну, простите. Берите даром, и пошёл вон!

     Не скажешь, конечно, что они с женой бедствовали. Родители Ирины переехали в Россию, в связи с непомерно проснувшимся национальным самосознанием киргизского населения, оставив дом молодой семье. Так что жильё у них своё имелось. Из прочего только и водилось. - «Хорошо если платье твоё без прорех, и о хлебе насущном подумать не грех». Остального же на дух им было не надо. Скромность в быту позволяла им радостно жить! - как импровизация?  Правильней сказать не скромность, а потому что лексикон его жены не включал слов паразитов. - Дай денег, жмот!

     Вернёмся немного назад в благословенную брежневскую эпоху. Тогда я ещё не боялся посадить лишнее пятно на свою биографию. Посему мне пришлось побывать в КГБ по делу о валюте. Торговать валютой в то время трактовалось и каралось, почти как измена Родине. Там я познакомился с незаметным, приятным человеком, спортивного среднего сложения и возраста, лысоватым, русым, с серыми глазами, в сером хорошо сидящем костюме, в сером галстуке. Его звали Белый Владимир Владимирович - вылитый наш гарант начала двухтысячных. Подбирали их там что-ли?
      Его на меня навёл мой бывший двоюродный брат по матери, чтоб он сдох – гадёныш Мишка Дунаев. Смешно, но прозвище у Мишки тоже было – Белый или Перловица. Всё-таки подлость и трусость удел образованных. Перловица тоже был Ленинский стипендиат и будущий кандидат наук. Этот Мишка, чтобы его Иблис утащил в преисподнюю, зная, что у меня водятся доллары, выпросил у меня небольшую сумму для покупки заграничных туфель своей невесте. Иноземные товары можно было приобрести через иностранцев в валютных магазинах «Берёзка» - устроенных специально для чужестранцев. Остатки валюты гадёныш продал без моего разрешения сокурснику, причём с барышом для себя.

       После чего отдал мне  обусловленную сумму в рублях. Кагэбэшники не даром, как сейчас спецслужбы, проедали государственные деньги, любая мелочь бралась под колпак и дальнейшую разработку. Через полгода чекисты вышли на покупателя валюты от Белого, а немного погодя и Мишку дёрнули на допрос. Он прибежал ко мне в панике, выпучив глаза, тяжело вскидывая и трясся огузком. И кинулся умолять меня всё взять на себя, чтобы его драгоценную для науки задницу не выгнали с института и не посадили. Ибо мне терять нечего, так как давно являюсь пропащим человеком для общества. С института меня тоже скоро отчислят, да и тюрьма не за горами.
      До какого же маразма может дойти слюнтяй в своём трусливом эгоизме? Главное нет, чтобы просто признать, что обгадился до трясучки, ещё позицию какую-то выстраивает, прикрываясь якобы справедливостью возмездия для других. Мол, это с ним  первый раз в жизни и его нарочно втянули.

       Я ему резонно заметил, что тогда посадят мою задницу, а к тому же он сам во всём виноват. Потом я ему предложил вариант, как сказать откуда мы взяли валюту. Про купленные туфли и мой бизнес ничего говорить не надо, за проданную им мизерную сумму не посадят. Могут, конечно, с института выгнать. Но, зачем им это? Давай скажем, что случайно нашли доллары в Дубовом парке там, где тусуются иностранные курсанты с проститутками. Выходит нашли, а не купили с целью сбыта. Показывали всем - хвастались, а покупатель сам к тебе привязался – продай, да продай.

       - А ещё правильней сказать, что вообще ничего никому  не продавал – это наговор от зависти, он давно метит на твоё место Ленинского стипендиата, вот и подставляет. Его слово ничего не значит против твоего.

       - Нет, Сергей я честный человек тем более врать им боюсь, вдруг они мне не поверят. Лучше я расскажу всю правду о тебе, раз ты не хочешь признаваться сам, за это они меня простят. Я не могу рисковать своей карьерой.

       - Иди, закладывай только осторожно. Честные люди и трусы всегда идиоты. Где была твоя принципиальность, когда ты на ресторан вздумал навариться? Значит ты просто тряпка и болван! Не вздумай трепать лишнего, ибо тогда я скажу, что ты сам валютчик и фарцовщик. Вот эти джинсы и ремень, ты мне загнал, а о валюте я и духом не ведаю. Во Фрунзе я ни одного доллара не продал, мне бояться нечего. Значит твои откровения обернуться против тебя.   

      Необходимо обязательно расправляться с предавшими тебя гадами. По шариату - их всех убить. Канлы (месть) будет существовать всегда. Кабы он не был моим братом и напарником в детских играх, так бы и произошло. Однако, не нужно стыдится сентиментальности - чувства последней грани. Поэтому возблагодарив Господа, что доллары мы продавали через посредника в Алма-Ату, я просто вычеркнул Перловицу из списка своих братьев. В общем, тов. Белому из комитета гражданин Гасанов таким образом и изложил на бумаге свои стройные показания.

    Комитетчик усмехнулся, произнеся, - "Адиатур эт альтера паре." (Надо выслушать и другую сторону). - Меня приглашали участвовать в КВН потому, что  на шутку я реагировал цитатой либо придумывал по ходу её сам, словно киргизский акын (певец, сочинитель-импровизатор).

        - А разве узнав мнение противоположной стороны, мы не остаёмся при своём?

       - Хорошо, но хитрость не заменит ум. Будьте у меня ровно через неделю.

     Через неделю он мне выложил всю мою валютную подноготную. Вместе с фото скрытой камерой, месячной давности, где мы с Генкой покупаем доллары у афганских лётчиков-курсантов. Потом поведал, как мы, через моего кента Васю Гримайло (чемпиона Спартакиады народов СССР и международного мастера спорта),  пихали «зелёные» Назаренко – чемпиону мира по классической борьбе, из Алма-Аты. Тот часто выезжал за границу и привозил товары, из проклятого мира капитализма, так необходимые всем несознательным советским гражданам.

        - Всё равно не внемлю, хотя вижу, поэтому ничего не знаю и не понимаю, - был смысл моих путаных объяснений. 

     Я был просто раздавлен катком всесильности КГБ, и на себе сразу поставил крест, смирившись с судьбой, что придётся сесть. Ещё недавно чувствовал себя богом, а сейчас прахом - шкодливым, как кошка и трусливым, будто заяц. Хотелось зарыдать, причитая: «Маму жалко, как она без меня теперь»? От письменных объяснений я категорически отказался. Можно было, конечно, вложить кого-нибудь, но лично мне это лишь добавило бы срок за групповуху. Одним идиотам кажется, что отсидку  разделят на всех. Когда не знаешь, что говорить лучшее слово – слово Молчать. По крайней мере, это я смог заставить себя сделать. Тогда он с иронией заметил, что изучал персидский, там есть замечательная фраза.

     - Горгон паран диде (Волк видевший дождь), не понимает причины почему попал под струи.

     - Но все видят его мокрую шкуру? Вы, что мне сочувствуете или торжествуете?

     - Ни то, ни другое. Ты у меня проходишь, пока, по профилактическому делу. Руководство не очень хочет скандала со знаменитыми спортсменами. Очевидно, остаёшься ты один. Потому что показания давать не хочешь, сотрудничать против своих знакомых тоже. Между тем к фото-документам у нас имеются показания на тебя Дунаева Михаила Васильевича – комсомольца и активиста. Я один вправе возбудить уголовное дело либо оставить его как профилактическое для дальнейшей разработки.

      - Ну понятно, для меня пусть лучше Брут спит и чёрт с ним - с Римом, который в оковах, - не преминул и я проявить эрудицию, воспрянув духом, ввиду того, что сель может пройти стороной.
     - Вы хотите, чтобы вам были должны? И тогда, я свободный, честный гражданин? Что от меня требуется? Я на всё согласен.

       - Во-первых, не заниматься больше валютой. Во-вторых, у тебя большой круг знакомых, изредка, когда нам потребуется, нужно будет убеждать их сотрудничать с нами. Али помогать использовать их втёмную. Не доносить, информаторов у нас и так предостаточно, а именно сотрудничать.

        - Ясно. А я, получается, буду сексотом – секретным сотрудником значит?

        - Нет, слишком нам много чести, - с улыбкой ответил он. - Никаких подписок. Ты, просто, мой знакомый. Которому я оказал услугу, после чего его долг - платежом красен. Как то так!

        Мои обширные родословная и происхождение, слава Вселюбящему, ничего в себе особенного не содержат, в плане высоких нравственных критериев. Тем более, я всего лишь крохотная часть ствола России, с привитым к ней побегом Кавказа, давшим однако пышную крону или пену - в виде меня? В общем, я с восторгом согласился, выговорив себе право, что никогда открыто не буду свидетельствовать против своих приятелей.

      Пропустим время и события, не относящиеся к ограниченной повести о части биографии моего героя. Которого ненадолго я прикрыл тенью своей заурядности. Данный беззаботный период его жизни, был пёстрой сеткой солнечных бликов на зелёном поле цветущей травы. Наступил 1991 год. Два политических продажных подонка - Горбатый и Трёхпалый усиленно разрушали страну, делая вид, что они противостоят друг другу, самозабвенно наперегонки отдаваясь Западу. Партнёры геев, оторопев, не успевали реагировать на их эротические позы. Дышать было нечем.
 
     До этого я жил, заслуженно пользуясь преимуществами свалившегося на нас ограниченного кооперативного капитализма – позволившего, наконец, эксплуатировать своих ближних. Денежки капали, «бизнесом» я руководил через подставных зиц-председателей. Лишь бы не скучать выращивал в селе Маевка (пригород Фрунзе) детишек, кур, рыбу, овощи и фрукты. Кого в особнячке, кого в пруду, в саду или в огороде. От всех отгородился затаился ни с кем не виделся: ни с кентами, ни с мусорами. Зачем нужен криминал, если можно зарабатывать легально? И ухмылялся, представляя, как разрывается телефон в моей городской трёхкомнатной квартире.
        Правда, всех русскоязычных уже сильно беспокоил национализм титульной нации. Прошли первые этнические столкновения на юге республики. Многие паковали чемоданы, бросая или сжигая дома в сельской местности ввиду того, что продать их было невозможно, и перебирались в Россию, Германию абы вообще туда куда Макар телят не гонял.

      Хуже этого времени были только 92 - 94 годы – инфляция – 100-200 % в месяц, разгул преступности и ксенофобии. Людям было настолько на всё наплевать, что когда над Фрунзе летом, в 1993 году зависла летающая тарелка, все отнеслись к этому безразлично. Правительство тем более. Что там тарелка? бюджет пилим, гос. имущество приватизируем, без устали вживаемся в капитализм!
     НЛО висел себе над миллионным полисом три безоблачных дня, прямо над головой, в одном и том же месте. Расстояние до него визуально определить было невозможно, оно как-то терялась в глубине неба. Тарелка не давала тени и не отражала свет заката, наподобие вечерних облаков. Выглядел неопознанный летающий объект, будто две соединённые тарелки коричневого цвета расплывчатые по краям. В газете «Вечерний Фрунзе» появилась вялая статейка … и вся реакция. Курс доллара для президента Акаева - всего великого Кыргызстана был важней. А ведь он как-никак считался доктором наук по физике. Кому, как ни ему было заинтересоваться этим явлением? Послать вертолёт или самолёт к объекту.



              Глава 6



      Вернёмся к 1991 году. Стало быть еду я к себе домой в Маевку по бульвару Молодая Гвардия. Вдруг меня подрезает серая «Волга» и останавливается, нагло вынуждая прижаться к обочине. Казалось бы, следуй по своей полосе, и тогда никто не будет кидать грязь тебе в лицо. Поэтому мы все превращаемся в гаишников, когда кто-нибудь нарушает правила за наш счёт. Пылая праведным гневом, я выскочил из машины и подлетел к «Волге». Навстречу мне улыбался Владимир Владимирович. Любили кагэбисты с помощью внешних  театральных эффектов, неожиданно появляться на сцене, чтобы было понятно, кто правит балом советской жизни.

     Присели тут же на бульваре, на скамейку, и он изложил без обиняков зачем я ему понадобился. Любой порядочный человек кого-нибудь иногда ненавидит. Благодаря этой встрече такой момент наступил и для меня. Из-за его информации возникло осознание, что моей беззаботной жизни в Киргизии пришёл конец, и скоро придётся драпать неведомо куда. Видимо можно понять, почему на Востоке казнили гонца принесшего плохие вести. Горькая правда вызывает ненависть к тому, кто её принёс.

     - Послушай, Сергей Союз доживает последние месяцы, предатель на самом верху. Попытка вернуть всё на свои места вряд ли будет удачна. Время упущено. Народ оболванен. Но, я всё равно хочу срочно перевестись в Москву, к соратникам. Поелику все основные события будут разворачиваться там. Для перевода нужно громкое дело. Подходящее кое-что имеется.

       - Наш южный погранотряд (тогда погранвойска входили в состав КГБ) задержал курьера с крупной партией чистейшего афганского героина. Сейчас, по имеющимся данным, в Киргизии находится цыганский наркобарон из Москвы, налаживающий свой наркотрафик. В его окружении завербован информатор. Кабы удалось предложить его шефу часть «нашего героина» и хлопнуть на этом, тогда я повезу наркодилера в столицу. Там тоже имеется компромат на него. Возникнет необходимость объединить всё в одно уголовное дело. Я останусь в Москве расследовать его до конца, а заодно на меня сделают приказ о переводе. В Киргизии, скорей всего, русскоязычным делать больше нечего. Да и распад КГБ по «суверенным» республикам не за горами

    - Владимир Владимирович, вы меня сильно огорчили. Не тем, конечно, радостным моментом для вас и меня, что переводитесь, а тем, что стране по вашим прогнозам скоро конец. Я то, чем могу ускорить процесс … вашего отъезда. - Отшутился я с поддельным равнодушием, но с тоской в душе.
 
      - Мне нужен Лавр Каледин в роли сбытчика героина, продающего его срочно, за бесценок – 500 000 долларов. Как его вывести на покупателя  познакомить по стечению обстоятельств – это не проблема, будет сценарий, биография подходящая. Но наш клиент патологически недоверчив. Никакой выгодной сделкой его прельстить невозможно. Он легко общается со всеми, но дела имеет лишь с проверенными. Лавр должен с помощью своего дара внушения убедить его купить героин. За своё посредничество он получит 100 000 баксов. Как всё будет обставлено, Каледину я расскажу отдельно. Ты обязан его убедить согласиться - это моё последнее задание тебе. 

       Ну, всё они про всех знают. Меня же, ежели я сагитирую Лавра, ВВ обещал забыть навсегда. Понимая, что тогда я буду стараться изо всей глубины души, чтобы его перевод состоялся. Встретился я с Лавром через день в «его» доме. Жили они вдвоём с Ириной. Своего сына Руслана Мавр отправил к дедам в Россию. Музыка его лица при виде меня была настолько искренне радостна, что меня даже покоробила миссия, с которой я к нему явился

       - Заходи, Сержа. Посмотри, как бояре живут! Правда, хоромы не царские.

        - Да уж, хоромы-то точно не царские. Хи-хи-хис.

         - Ну, всё-таки отдельный дом с гаражом, со своим огородом и садом. Ха-ха-ха. Я ведь теперь: страстный огородник и садовод, а следовательно - прекрасный человек. Машины ещё ремонтирую.

       - Машины это хорошо, правда? – Повторил я через час, с величественным видом куря сигарету, сидя в кресле на веранде. А сам решал, стоит ли мне подвергать Мавра опасности, чтобы выслужиться или нет.

       - Сега, хватит делать значительный вид, словно решаешься на подвиг, говоря о пустяках, а думая о деле. Не денег же ты у меня пришёл занять? Ты кто? - обыкновенный человек, который своей обычностью оправдывает трусость?

         - Ладно, Амирчик скажи мне тогда, отчего вы в Россию не переезжаете?

         - Давно бы уехали, но по теперешним ценам, для покупки хаты в России необходимо пять таких домов в Киргизии продать. Проще сказать, нужны двадцать тысяч долларов США, как пишется в официальных документах.

          - А скажем, сто тысяч тебе интересны? только ты будешь сам их зарабатывать без меня. И прикинь, как подручный комитетчиков. Руководить будет один порядочный мужик, хоть и гэбэшник – Владимир Владимирович. Я его давно знаю, ему можно доверять, коли можно положиться на кого-нибудь в этом мире.

     Мавр, выслушав, дал согласие ВВ, и тот подумал: «Хорошо всё же, когда люди  голодные и все разные, хоть кровь одного цвета». Во время встречи они  всё обговорили. ВВ сообщил ему, что в группировке Барона есть завербованный цыган Мирча, по кличке Модный. Он будет сообщать все настроения и степень доверия своего босса по отношению к Лавру. Знакомство новоявленного шпиона с Бароном, состоится через случайный эпизод и спасение жизни от несчастного случая.
      После чего Лавр должен уйти из дома и жить отдельно, чтобы не подвергать опасности жизнь Ирины. В течении месяца или двух нужно втереться в доверие и втюхать герач наркобарону и унести ноги с 500 000 долларов (сейчас это примерно 2 млн). Через сутки возьмут Барона с наркотой. Героин Лавр понесёт с двумя сопровождающими, если получат положительную информацию от агента Модного, что там не ждёт засада. Полученные деньги не приходуются, а будут храниться у Лавра, пока не вернётся из Москвы ВВ, с приказом о переводе, и заберёт туда из СИЗО арестованного босса наркомафии, а также 400 000 долларов.

       В КГБ ежели и строили воздушные небоскрёбы то только на крепких и реальных  фундаментах. Поэтому всё прошло, как и рассчитывал Белый. Он уехал в Москву за назначением в августе 1991 года. Через неделю Советский Союз, де факто, прекратил своё существование. А мы все сидели и продолжали воображать, что алкоголь в малых дозах безвреден для здоровья, … в любом количестве. Киргизского генерала - председателя местного КГБ, как поддержавшего путч против раздела страны, тут же сняли с поста, комитет ликвидировали.

      Прошёл месяц. От ВВ не было ни слуху, ни духу – скорей всего могли арестовать в Москве. Лавр опасаясь, что Барон свинтит с кичи на свободу, воспользовавшись неразберихой, дав взятку, решил встретиться с Ириной, чтобы убраться с ней в Москву и разыскать ВВ. Пора было заканчивать с этим затянувшимся фарсом, который постепенно превратился в кошмар. Поскольку все наши «заслуги» обязательно всплывают на поверхность, словно масло абы ещё что-нибудь похуже.

      Городского телефона у них не было, поэтому заранее условились, что знаком опасности будет домашний цветок. Раз он стоит на подоконнике посредине, значит в жилище засада. В доме была ещё одна дверь, выходящая в сад, через которую также можно было попасть в помещение, открыв ключом. Вообще Лавр рассчитывал, что Ирину бандосы не вычислят, но на всякий случай хорошо смазал петли и замки. Когда он увидел цветок, стоящий посредине окна, то понял: узнать правду - это несчастье. Ещё почувствовал шок и боль за жену. Её он не видел более месяца. К тому же, знать и ничего не делать – это преступление против близких. Это не тот вариант когда мы говорим себе - зачем бежать за женщиной? Это не автобус, легче подождать следующую. Дождавшись темноты, он пробрался в сад. При нём была короткая толстая металлическая дубинка. Коли рядом розы – вдыхаешь аромат, если навоз, то приходится нюхать этот запах.
    
    Неожиданно для себя, приложившись ухом к двери черного входа, он как бы в инфракрасном излучении почувствовал, что в прихожке в темноте сидит человек  сторожа переднюю дверь. Наверное, намереваясь включить фонарь, ежели кто-то попытается проникнуть. Подойдя к следующей комнате - с зашторенными окнами, "увидел" другого бандита, сидевшего на диване и смотрящего телевизор. В спальне с Ириной находится третий. Амир ждал возможности бесшумно открыть ключом дверь чёрного входа, когда "браток" отлучится с поста. И тут «увидел», что человек встал и крадучись пошёл к его двери. Лавр шагнул в сторону за угол. Створка бесшумно отворилась, кто-то вышел за порог.
      Продолжая видеть, открывшимся «третьим глазом», положение врага в полной темноте, он из-за угла подобрался сзади. Всё же колебание воздуха или шестое чувство насторожило охотника, тот медленно повернул голову пытаясь разглядеть, что обеспокоило его. В этот момент Лавр со всей силы нанёс сокрушительный удар стальной дубинкой, с хрустом проломив височную кость. Любой слабый удар эффективней самого сильного замаха. Бандос замертво свалился, словно куль, оружие в его руке слабо бряцнуло о дорожку. Подняв его, Лавр на ощупь определил, что это ПМ (пистолет Макарова).

       Он прокрался к двери спальни и понял, увидев «вторым зрением», что может потерять жену. Поскольку она сидела напротив входа, а человек специально сидел на кресле за стеной, у двери, со стороны петель. Мавр, приоткрыв дверь, тут же выстрелил бандиту в голову через дверь. Ирина непроизвольно закричала от страха, а он, заскочив в комнату, отшвырнул труп – это был сам Барон. Потом, прикрыв дверь, схватил её за руку и встал вместе с ней за стеной около проёма. Через секунду в спальню ворвался третий браток и в нём Мавр, едва не застрелив, опознал … Модного. Который, конечно, не мог отказать в содействии боссу, не нарушив конспирации, под страхом смерти.

      Зачем человеку судьба али тюрьма? Надо всё брать в свои руки. Нечего волочить ноги, как Путин, в вопросе с Украиной. Приз получают не за лень, а за риск. Поэтому Амир взял себе также пистолет Барона с двумя обоймами и наплечной кобурой. С Модным они погрузили два трупа в автомобиль Барона, отвезли и похоронили в низине поймы реки Аламедин. Так окончательно искра жизни наркодилеров потонула в воде. То есть завёрнутые в простыни тела погребли во влажной трясине. Почувствовав, что нельзя просто закапывать людей без слов, Мавр произнёс.

         - Долбаные уроды испортили мне свидание с женой.

         - Сами напросились. Они были очень напряжены, ты просто выпустил из них пар, – подобострастно нервно хихикнул Мирча.

         - Всем нравится задрать лапу и оставить свою отметину на бывшем шефе, – с лёгкой брезгливостью сказал себе Мавр.

      Заглянул он тогда рому в сердце, а там только радость одна, от доставшейся ему машины босса. И искреннее удивление - можно сказать восхищение, как Лавр умудрился «спустить» Клеща. Поведал, что тот обладал звериным чутьём на опасность и душ за ним якобы немерено. Насчёт «чуек», получается, не всё в блатных байках россказни. Однако, видящий втрое превосходит чующего. Успокоился Мавр, перестал думать - правильно ли сделал, что ещё один грех на душу не взял. И после всех треволнений, как говорил товарищ Сталин - предался идиотской болезни беспечности. Попрощавшись, Мирча уехал на БМВ шефа довольный, точно ребёнок, а может артист, как все цыгане?* Паче того с генеральной доверенностью на своё имя.
 
     * Дело прошлое. Я тогда в милиции работал. Взяли мы одного рома, он по сведениям знал, где живёт некая цыганка-мошенница. Её фамилия, имя и отечество мы знали. Имелось в картотеке и фото. Ради интереса три часа лупили этого подонка, показывая только фото, сами аж устали. Он вопил от побоев, клялся, божился, ноги целовал, притворяясь трусом, но её не сдавал, пока не сказали её данные. Кстати, она оказалась сестрой жены цыганского барона. Женщина предпочла пойти в тюрьму, но ни копейки ущерба не возместила - при этом мог бы быть условный срок, ввиду её малолетних детей. Все ромалы и чавэлы такие - за деньги удавятся. Их дом - тюрьма. Родственники её тем более не предложили ни копейки, чтобы закрыли дело. А они были очень зажиточные люди.


               Глава 7.



     Лавр с Ириной убрали и замкнули  дом, спрятали ключи в укромном  месте, во дворе. Погрузив собранные вещи в машину, перебрались на его съёмную квартиру. Утром он ей изложил план бегства в Москву на поезде, с деньгами. В то время паспорт на поезд предъявлять было не нужно, пограничного контроля и таможни не было, поскольку номинально ещё существовало общее пространство СССР. Одно из следствий судьбы, чем больше она куёт некоторых людей, тем твёрже они становятся. В следствии же бития – подушка, отбивная и женщина делаются мягче. Свою принадлежность ко второму варианту его подруга опровергла сразу, доказав на деле, что неуступчивый северный ветер может быть  стержнем любого человека.
      Осенью ветерок ласково дует, обманчиво разнося взявшийся ниоткуда, чудный аромат цветущей весенней акации. А на самом деле - это запах созревшего винограда Изабелла, дарящий напоследок впечатление солнца - тому кто должен в одиночку встретить зиму.

        - Лавр, я не открывала никому ни дверь, ни калитку. Ночью зажигала свет только в спальне, окна которой в сад. Неделю назад я отправилась в магазин, когда я вернулась и открыла калитку, вместе со мной ворвались три человека. Они поместили меня в спальне и не разрешали ни до чего дотрагиваться или переставлять. Я им солгала, что ты меня бросил и живёшь с какой-то девкой, заходишь два раза в месяц, ближе к вечеру, принося деньги. Открыв калитку, предварительно стучишь в окно ждёшь, чтобы я отозвалась, и только потом идёшь к двери.

       - Поэтому они меня сразу не придушили, а ждали, когда придёшь ты. Охраняли меня днём и ночью, меняясь утром, две пары бандитов. Барон жил постоянно. Чтобы уберечь тебя, я решила переспать с ним, втереться в доверие и любой ценой добраться до подоконника. Ну, вот теперь ты всё знаешь, думай сам - поеду ли я с тобой или к своим родителям. Одно я тебе точно обещаю, что если ты хоть раз напомнишь мне об этом, я уйду не оглядываясь. Жить вместе по любви, но с укором в душе – это зло! Человек не лошадь идти туда, куда его гонят обстоятельства

      Как говорится, бывают люди собаки, бывают коты. А есть скоты. Впрочем, все мы животные в любом случае. Для Амира любовь была не основное занятие, но и не просто развлечение. Однако, в этот момент стала подводным камнем, о который он разбился вдребезги. Сутки он не мог ни на что решиться. Не зная как быть, превозмог себя и просто сделал шаг вперёд. И из слепого котёнка превратился в кошку, видящую ночью то, что некоторые не видят днём. Кто хочет сохранить любовь и страсть к жизни не должен падать духом куда попало, паче того разочаровываться в любимой, по независящим от неё обстоятельствам. Тут ведь не вызовешь милицию. Всегда и всё мачо должен делать сам.

       Ирина оставила дом двоюродной сестре. Они решили уехать в Москву из Фрунзе не с центрального вокзала, а сесть на поезд на грузовой станции - Пишпек. Поелику на этой стоянке была меньше вероятность кого-нибудь встретить. Приехав на своей машине, Лавр проводил Ирину с вещами в зал ожидания, а сам пошёл ставить авто подальше, через дорогу, напротив вокзальчика, возле парка. Когда он вернулся на площадь, перед входом в зал станции навстречу ему попался молодой чернявый парень со спортивной сумкой в руке, идущий к углу здания. Поднявшись по ступенькам и войдя в зал, почти в дверях он столкнулся с Ириной.

     - Лавр, это я во всём виновата. Пока один отвлекал меня, другой украл наши деньги, я его и в лицо не успела заметить. Он минуту назад вышел на улицу.    

     Лавр тотчас понял почему сумка, у встретившегося ему человека, показалась знакомой. Эх, надо было хотя бы половину денег положить в чемодан.

    - Жди меня здесь, милая. Ты, ни в чём не виновата.

    Выскочив из помещения, Лавр рванул за правый угол станции, в обход пассажирского перрона, на грузовую площадь. Она была пустынна. В метрах ста на пассажирском пути, загораживая обзор, стояли пять спальных вагонов. Лавр понёсся к ним, добежав, никого не увидел. Плацкартные вагоны были открыты и «ждали», коли так можно сказать о неодушевлённых предметах, когда их прицепят к поезду. Лавр заскочил в середину вагонов, и его «повлекло» в правый конечный вагон. Зайдя в него, он вытащил пистолет из кобуры под курткой и стал осматривать отделения вагона. В середине плацкарты, что-то заставило его обернуться. Он едва успел увернуться от человека, атаковавшего его с ножом в руке с проворством ящерицы. Лавр миновал его потому, что тот прятался в багажном нижнем ящике. Сызнова его спасла способность угадывать будущее движение соперника.

    Держа на мушке нападавшего, Лавр нагнулся и выхватил сумку в из багажного ящика. Воспользовавшись его неудобным положением, вор с безумно горящими глазами, опять бесстрашно ринулся на него с финкой. Лавр выстрелил, с неудобно вывернутой руки, целясь мимо, чтобы отпугнуть, но попал в горло. Ворюга упал, захрипел, глаза закатились. Всё для него закончилось в этом мире. Он сам исключил себя, в порядке исключения.
     Мавру стало тошно, ноги его не держали. Он присел спиной к трупу, мечтая о стакане сорокоградусной. Потом спрятав оружие, пробормотал себе: «Как правильно – ин вина веритас или ин вина вермутас. Истина всё-таки не в вермуте, а в водке.» Встал и побрёл к Ирине.
     В голове вертелась неясная мысль о ярости нападения - неужели вор успел заглянуть в сумку? Ничего не сообщая, каким образом удалось вернуть деньги, лишь сказал, что дорога на поезде им теперь заказана. Она его поняла как надо. Они вновь сели в авто и поехали в сторону границы Казахстана.

    Переехав границу, в Георгиевке заправились бензином, купили еды, напитки, одеяла, поролон вместо матраса. Проехав ещё триста километров по направлению к России, они свернули с основной трассы в степь по какому-то просёлку, который привёл их к заброшенному промышленному зданию. Спрятав автомобиль за развалины, они заночевали в нём. Мавр выпил бутылку водки и провалился в чёрную пропасть.

       На следующий день утро разбудило их приветливым степным жёлтым солнцем. Было тепло и тихо, ни ветерка, мнилось, из всех людей они остались одни на свете. Беглецы решили этот день провести на стоянке, дать отдых нервам, ведь до России оставалось ещё тысячу вёрст. Обследовав здание, они нашли подходящую комнату для отдыха, бывший  кабинет администрации. Приведя его в порядок, Лавр устроил там помост для сна. День впервые за долгое время прошёл - подобно отдыху в пятизвёздочном заграничном отеле на море, где всё включено.

      Казахская степь такая же бескрайняя и ласковая ранней осенью, точно море прогретое за лето, с гостеприимным настроением щедрой хозяйки собравшей урожай с необозримой целины. Весной же она - живая и чувственная, величавая и молчаливая, ленивая и ждущая, бесконечно простирающаяся за горизонт. Дух захватывает от беспредельности. Хочется вдыхать её голубые ароматы цветов и солнечную свежесть ковыля, валяться по траве, бегать, хохотать и с восторгом кричать, словно ребёнок молодой матери.

       - Поле-е-е! Поле-е-е! Слышишь меня, Поле-е-е! - И оно отзывается легким колыханием колокольчиков, заглядывающих в глаза, когда лежишь навзничь, уносясь в бездонное небо. Уж точно - "Голодной степью" никак не назовёшь.

     Дорога может не иметь поворотов сто километров, аки стрела. На протяжении десятка часов не видно человеческих поселений, страна распалась – машины и то редкость. Никаких мусоров! Понеже транзитные дороги - союзного значения, перестали обслуживаться, а только казахские ведущие из города в город. Ешь себе копчёного судака, купленного у дороги тянущейся мимо Балхаша, запивай пивом, руль только придерживай, да дави на газ. Через непродолжительное время транзитные дороги превратились в пиратские зоны для проезжающих – не дай бог поломаться либо поехать на ночь. Так было года три, пока эти дороги стали местами непроезжими. Теперь это асфальтовый путь в никуда, посредине дикой степи.

     После обеда, Амир, забавляясь, начал учить Ирину стрелять из пистолета. Она на удивления быстро освоила науку, приговаривая: «Я всё равно ни в кого не смогу выстрелить, мне легче дать убить себя». Спать легли рано, решив встать засветло, чтобы за день добраться до границы России по направлению к Москве. С серым рассветом они проснулись одновременно, как по тревоге, будто не спали. Выглянув в окно, увидели троих человек около своего автомобиля. Очевидное редко бывает истинно. Им повезло, что не ночевали в машине. С другой стороны, зря они сделали привал в степи, думая, что здесь их никто не найдёт. Двое были вооружены "волынами", третий с коротко-ствольным помповым ружьём ... старый знакомый - Модный . Обстоятельства творят людей, а уже потом люди обстоятельства. Вот и Модный, после смерти шефа, стал боссом. Поскольку кураторы из КГБ исчезли и всё накрылось медным тазом. Действительно. – "О нас те думают, кто хуже нас, а тем, кто лучше, просто не до нас!"

     Стало понятно - Мирча то недаром был агентом, слежку при помощи «жучка-маячка», прицепленного к автомобилю, провёл мастерски. Кража сумки на ж/д станции тоже дело его подручных. Увидав, что птички упорхнули из-под носа, потомок ромал и чавэл, куда только почтительность девалась, совсем наглость потерял, громко рявкнул.

          - Эй ты, Мавр не хрен шкериться, отдай деньги пока цел и вали. Для тебя у Федота всегда открыты ворота! Ха-Ха-Ха! А не то, хана ВАМ!

           Лавр, взглянул на Ирину.

          - Каледин, овцы целы и волки сыты – это бараньи рассуждения. Они всё равно нас убьют раз добрались. Свидетели им не нужны.

        – Вот это женщина! Главное, про неё не скажешь - с таким характером забудешь про красоту, - с благодарностью пронеслось в голове Лавра.

     Вообще я не любитель описывать острые сюжеты, ввиду того, что у меня некогда был небольшой перебор этих ситуаций, которые я по молодости коллекционировал. Видимо, с возрастом начинает трясти от таких воспоминаний.  А от деталей и крутых штампов вообще тошнит. 
   
     - Выхватил, нанёс смертельный удар. Расстреляв охранников, налётчики вскочили в кабину. С быстротой молнии серебристая "БМВ" рванула с места ограбления, но в её фарватере урча двухсот-сильным движком, жадно пожирая километры, нёсся голубой "Бьюик" с одиноким рейнджером.

     - Или вот - все сбрасывают героя со счёта. Вдруг ниоткуда, когда никто уже не ожидает, и пропала последняя надежда, появляется ОН и закидывает, нет не закидывает, а просто заваливает всех дерьмом!
   
     Пора и интереснее переосмыслить для чего надо было плыть поперёк течения и к какому берегу нас принесло? Ведь точно не туда, на что рассчитывали. В советское время было хорошо и понятно - лежи себе кабачком, учись, набирайся сил. А, народное государство - самый эффективный менеджер по кадрам, справедливо, по способностям, все шли в дело, определяло кого на икру, а кого на семена. При подлом олигархическом управлении - только себе и ничего людям!
      Как они рассуждают. Сейчас - кто без греха? Нет на земле правды, а есть ли она выше? Ничего, успеется. Отмолим! Последняя надежда умерла? Чего волноваться? После смерти - клетки роста ногтей и волос ещё живут трое суток, а однополая любовь так вообще три года.

     Очевидно, здесь имелся хороший материальчик, чтобы создать сюжетик мини-боевичка, с продолжением. Про дальнейшую жизнь Лавра и Ирины - людей вынужденных скрываться, полную криминальных приключений, куда их занесла волна бегства. Правда, всё это страдало огромным недостатком потому, что было не обо мне. Между тем, я по гороскопу рыба, которая любит скользить по мелководью, чтобы всем себя показать, а нырнуть в глубину - кишка тонка. Либо подобен камню, который хорошо виден лишь в луже.

    Хозяин, которому надоели гости, начинает петь. Боевик мною выброшен в сортир потому, что Амир и Ирина значительно превзошли меня, как своего рода тренера. Хотя всё это брехня. На самом деле, я скомкал окончание, поскольку мне стыдно воскрешать в памяти жестокие жернова обстоятельств, перемоловшие их судьбу, а тем более смаковать подробности. Сейчас уже поздно терзаться угрызениями совести, которой в нужное время не было. Они, да и многие другие, навсегда остались в моей памяти такими же хорошими людьми и проверенными друзьями, которых я сам сознательно потерял.

     Что толку, испытывать чувство вины перед друзьями улетевшими, словно осенние листья оторванные моей рукой. Зачем колыхать свою совесть из-за тех - кого я во что-либо втравил, не удерживая возле себя? От приятелей деваться было некуда. Зато теперь ни одного - красота! Вот и приходится воссоздавать прошлое каким оно было - близким и дружелюбным. 

    В 90-е годы некоторые мои знакомые граждане-товарищи быстро поднялись на криминальной волне. Они, помня, что в своё время в этом амплуа я был в передовой шеренге, настойчиво тянули, так сказать, в готовое дело. Может надо было соглашаться. К сожалению, я твёрдо усвоил - лучше уйти на год раньше, чем на час позже. Попросту, не смог перебороть своего страха перед неотвратимостью наказания в советское время. А, ведь время поменялось - надо было рисковать и пить шампанское, не заморачиваясь. Что сейчас рвать на груди рубашку. Слава богу, что она не тюремная роба.

        Вкратце, закончилось боевик для семейной пары так. Они не ответили бандитам. Двое из братков, сомневаясь, вдруг машина брошена совсем, довольно беспечно пошли обыскивать развалины. Мавр в перестрелке убил их, благодаря своей способности предвидеть движения врага, получив только лёгкое касательное ранение.
    Между тем, по замыслу Модного его дружки были просто приманкой - жертвами без доли и шли в лоб. Не теряя осторожности он обошёл здание позади и очутился за спиной Лавра. Обыграв противника, цыган приказал бросить «пушку» поднять руки и погнал показывать, где спрятаны деньги. В итоге, козырного валета - празднующего победу Мирчу, застрелила Ирина - неизвестный для него джокер в колоде. Прикончила в тот момент, когда мерзавец уже предвкушал разделаться с Мавром.

      Амир, перед побоищем, в одну комнату поместил деньги, а позади в смежной спрятал жену. Приказал ей не стрелять пока не обнаружат, вручив ей оружие только для самообороны. Всё же, её любовь пересилила женское начало. Или мать сатаны - мать жены? Ибо верно говорится, муж и жена одна ... пара в сапоге. Обманчивая внешность обманывает не только её владельца.

     После этой схватки полной пыли, грязи, крови и боли от отчаянного страха потерять друг друга, она заявила ему, что ни в какую Москву они не поедут и ни кого больше искать не будут. А отправятся путешествовать, где понравится - поживут подольше.

    - Жизнь длинная – всё забудется, про нас тоже забудут! Эти деньги теперь полностью наши. Поскольку достались нам не по жадности, а от самого Отца интриги – дьявола из КГБ – любителя наносить все удары разом, либо неожиданно хвостом - от его подручных. Кому надо, тот пусть ищет нас, коли не боится. От мира можно отгородиться всего лишь газетой, занавесив окно. У нас, наконец кроме газеты, есть чем отгородиться от всех.

       Выходит, лучшее качество девочек – покорность? а женщин - мудрость?

      - Ириша, МНЕ деньги заплатили за риск, показав свободную дорогу, где пусто и не надо толкаться локтями. Действительно, приплачивать НАМ, если путь оказался занятым, никто не станет. Ты права, оглядываться поздно и возвращаться некуда.

      Как-то так. Нескладно? Увы, не каждому дано терпение - тяжёлый булыжник воспоминаний огранить до искромётного бриллианта приличного рассказа. Однако, разнообразие жизни значительно больше и многогранней, чем стать лучшим специалистом, но лишь в одном - пусть даже в литературе. К тому же основной, "чистый" принцип художника - это самоокупаемость и отсутствие дотаций со стороны, что для меня мало привлекательно.    

     Просто, делай то - чего ты боишься.