Нитка оборвалась, и весь крайний ряд вздыбился, что кошкин хвост.
Милка закусила губу и снова потянулась за корзинкой с бисером, честя почем зря привередливую заказчицу (в последний момент поменявшую пожелания к цвету), отсутствие нужной фурнитуры и материалов, (которые в срочном порядке пришлось заказывать в интернет-лавочке, не по самой привлекательной цене, но чего уж теперь охать), всю ручную работу в целом и, конечно, себя, оставившую сытую профессию юриста, ради этих бусинок, скляночек, паеток и иголочек.
Три следующих действия произошли одномоментно: телефон оглушительно завибрировал, девушка вздрогнула, а бутылочка с темно-фиалковыми бисеринками, совершив олимпийский кульбит, приземлилась на пол, выплеснув из себя содержимое.
Ох! – выдохнула Милка, схватила телефон и устало внимала заикающимся извинениям оператора приемки заказов, о том, машина сломалась, а курьеров нет и поэтому никак, ну вот никак не удастся доставить сегодня, и нам очень жаль и вообще…
- Но как же, мне нужно срочно! У меня цейтнот, девушка, - пыталась возражать Милка, - завтра же воскресенье, и у меня сорвется все, где же сейчас достану такой редкий, темно-фиалковый…девушка…, да зачем мне ваши извинения?!!
Бросив телефон на кресло, в прошлом юрист, а теперь невезучий мастер ручной вышивки бисером, опустилась на колени и стала собирать бусины: методично, но отчаянно. Слезы застилали глаза, размывая мелкие бисеринки в одно сплошное фиолетовое нечто, туманное как невеселое будущее и несмываемое пятно на репутации начинающего творческого фрилансера.
Очнулась Милка от того, что в дверь настойчиво стучали. «Нашла время медитировать, ну не дурочка», - подумала девушка, и, на ходу вытирая припухшие глаза, поправляя волосы и сжимая в руке бутылочку с собранным темно-фиалковым сокровищем пошла открывать.
На пороге стоял он. Любопытный взгляд, непослушный вихор, мягкая улыбка и руки, аккуратно сжимавшие коробку со знакомым логотипом.
- «Бусинки и петельки». Заказ вам? В офисе сказали срочно, - участливый голос вывел Милку из оцепенения от свалившейся на нее радости и любви и она смущенно шагнула назад.
- Мне. Проходите, я распишусь.