Давным-давно в провинции Базилья произошла эта история. Сначала о ней говорили буквально все, а потом забыли. И если вы сейчас спросите о рыцаре Сансильоне и его подвигах, то вряд ли кто припомнит, а если и начнет рассказывать вам, не верьте, потому что это будут сплошные выдумки и сплетни. Я же расскажу вам истинную правду.
Дон Сансильон происходил из древнего и обедневшего рыцарского рода. Жил он скромно, но, как и подобает благородному господину, величия и гордости не терял. Наследство ему досталось небольшое: рыцарские доспехи, седло для верховой езды и венецианское зеркало. Впрочем, этого было достаточно, чтобы почувствовать себя на высоте положения. Ежедневно, восстав ото сна, дон Сансильон облачался в железные латы, подходил к зеркалу и долго любовался своим великолепным отражением. Ему нравился этот облик мужественного и непобедимого воителя. Конечно, ходить в доспехах было не очень удобно, гораздо лучше было бы гарцевать верхом на скакуне, сидя в роскошном седле. Конечно, ему был нужен конь. Но где его взять?
И тут судьба явила благосклонность нашему герою: ему почти даром досталась лошадь. И не какая-нибудь старая кляча, а резвая лошадка, правда, с норовом. Звали ее Квинта Прима. Казалось бы, радоваться надо рыцарю, а он опечалился. Храброму воину нужен конь, а не кобыла. Что делать? Дон Сансильон отличался большим умом и нашел выход. Он объявил кобылу жеребцом, переименовал Квинту Приму в Квинтиллиана Примуса и покрыл попоной, дабы скрыть принадлежность к полу; потом оседлал и гордо выехал за ворота, демонстрируя истинное величие.
Теперь можно было странствовать, совершать подвиги, посвящая их Прекрасной Даме. В провинции Базилья ничего подходящего не оказалось – ни одна из представительниц слабого пола не была достойна внимания благородного рыцаря. И тогда он избрал себе даму сердца заочно из отдаленного городка Сан-Кремо. Она была родственницей местного священника и, следовательно, обладала непогрешимой нравственностью. Степень родства означенной особы и святого отца можно было определить довольно точно: она приходилась троюродной внучатой племянницей жене его дедушки от второго брака. С разрешения священника дон Сансильон написал письмо избраннице с изъявлением желания отныне и впредь служить достойнейшей из достойных и выполнять каждое ее желание. Дама благосклонно приняла послание и растрогалась изъявлением столь глубоких чувств. А через несколько дней отослала ответ: тронута, мол, вниманием, благословляю на подвиги, обещаю и впредь вдохновлять на оные и пр. К письму прилагались засушенная роза неопределенного цвета и кружевной платок с вензелем.
Дон Сансильон при чтении послания Прекрасной Дамы ронял слезы благодарности на бархатную попону Квинтиллиана Примуса. Лошадь от удивления даже остановилась посреди базарной площади в самом неподходящем месте. Рыцарь не сразу заметил, что стоит между рядами торгующих всякой всячиной, которые с любопытством глазели на него. Он насторожился, и странное волнение вдруг овладело им. В порыве чувств он прижал к сердцу засушенную розу, но то ли порыв был слишком силен, либо цветок чрезмерно хрупок, только роза мгновенно рассыпалась. Это обстоятельство привело рыцаря в большое уныние, в котором он и пребывал три дня, после чего написал трогательное послание в стихах, посвященное погибшей розе, и отослал Прекрасной Даме.
Меж ними завязалась переписка, благодаря которой они узнали друг о друге много интересного. Так, вдохновительница рыцаря, донна Лимонна, имела пристрастие к изящной словесности, чем отличалась от прочих дам, находивших утешение в бесславных занятиях – шитье или плетении кружев. Прекрасная сочинительница изводила уйму чернил и перьев ежедневно, упражняясь в стихосложении и писании научных трактатов. Согласитесь, не каждая дама с самого утра берется за перо, чтобы изложить свои взгляды на проблему вращения полых цилиндров или высказаться по поводу траектории движения малых небесных тел. Донна Лимонна написала уже столько, что в замке совсем не оставалось свободного места, поскольку все пространство занимали плоды поэтического и научного творчества. Как только у дамы появился поклонник из Базильи, она стала регулярно пересылать ему сундуки, набитые рукописями, с настоятельным требованием их подробнейшего разбора и критики.
Дон Сансильон погрузился в сладостное чтение и нашел все написанное Прекрасной Дамой превосходным, о чем незамедлительно сообщил ей. Их переписка сделалась еще оживленнее и поднялась на тот уровень духовной высоты, который доступен немногим. Достаточно привести лишь несколько строк из письма, чтобы понять, насколько изящен был рыцарский слог. «Вам, свет очей моих, предивная синьора, шлет верный рыцарь пламенный привет! Скажите, как увидимся мы скоро? Молю, остерегайтесь слова «нет»! Я так страдаю в полном отдалении от Ваших глаз и трепетной руки. Одно лишь слово – Ваше повеление! – и станем мы божественно близки!»
Мысль о «божественной близости» волновала донну Лимонну, но не до такой степени, чтобы кинуться в объятья своего обожателя. Кроме того, она была достаточно умна, чтобы понять, что любовь прямо пропорциональна квадрату дистанции, как заметил один поэт. Поэтому не только к встрече, но даже к сокращению дистанции, она особенно не стремилась. Но верность и трепетная преданность рыцаря не должны были пропадать даром. И донна Лимонна решила найти им достойное применение. Она сообщила своему почитателю, что желает обнародовать собственные сочинения, распространить их по всему свету и сделать достоянием публики. А для этого нужно нанять переписчиков, чтобы они от зари до зари трудились над умножением свидетельств мудрости и таланта Прекрасной Дамы. Так не возьмет ли он на себя этот труд, дабы осчастливить человечество и прославить сочинительницу?
Дон Сансильон тут же отписал, что почтет за честь выполнить эту почетную обязанность, и с рвением принялся за дело. Наконец-то появилась возможность совершить настоящий подвиг во имя достойнейшей из дам! Он навел справки и узнал, что переписчики в Базильи не наблюдаются, но в столице они есть, только уж очень дорого берут за свой труд, поскольку спрос на них немалый. Средств на подвиг не было, и рыцарь решил что-нибудь продать.
Как вы помните, владел он наследственными богатствами в виде доспехов, зеркала и седла. Да еще была у него лошадь, то есть конь. Что же продать? Конечно, в таком важном деле надо бы с кем-то посоветоваться, но дон Сансильон никому не доверял, поэтому обсуждал проблему с самим собой. А рассуждал он так. Доспехи продавать никак нельзя – в них все величие, без них на людях показаться невозможно; зеркало тем более нельзя – без него и самого себя не увидишь; и седла лишиться невозможно – как без седла верхом поедешь? И все это – фамильные ценности, память о предках… Вывод напрашивался сам собой – надо продать коня, то есть лошадь. Но при продаже выяснится, что это никакой не скакун с гордым именем Квинтиллиан Примус, а просто норовистая кобыла. Такого позора дон Сансильон допустить не мог.
Итак, круг замкнулся. И в центре круга оказался он сам, благороднейший рыцарь. И оставалось ему только одно – продать самого себя. Легко сказать! А как это сделать? И научить ведь некому. Не было еще такого случая, чтобы рыцари сами себя продавали! Да и кто купит? Для какой надобности? Таким образом, из всего подходящего для продажи на первом месте оказывалась кобыла. И рыцарь решил тайно, через посредников, продать Квинту Приму и добыть необходимые средства для совершения подвига. Кобылу увели, продали перекупщикам, потом она была украдена цыганами, после чего сбежала, была поймана и снова продана в городке Сан-Кремо. Купила ее по случаю донна Лимонна.
(Продолжение следует)