ПЕРСОНАЖИ ГОРОДА Ч.. 1978-1982.
АЛЕКС.
По паспорту, по тому как выглядит, по тому как живёт, его надо было бы называть Лёхой или
Лёнчиком. У нас он получался Алекс. Такое у нас тогда было понятие о Прекрасном.
С какой-то точки зрения Алекс, безусловно, уникален. С другой, с него точно можно лепить бюст
Вечного Студента, из тех, кого насильно ничему научить нельзя.
Сел он однажды переписывать общую тетрадь от корки до корки. Называлось это – конспекты
первоисточников марксизма-ленинизма. И без них, славную историю КПСС, не усвоишь. И вообще
первый курс ни фига не закончишь. Даже лучший писарь Иоана Грозного, под угрозой сесть на кол,
не смог бы переписать 68 листов этой «мудрости» к утру. Алекс смог. С 18.00 до 02.00. Носом в чужую
тетрадку, рукой по своей. Со стороны казалось, что писака в состоянии явного транса. Мы переверну-
ли три листа исходного материала обратно, когда он ушёл на перекур. Алекс, вернувшись, беды не
обнаружил и запросто настрочил по новому, уже писаное пять минут до того. Справедливости ради,
надо сказать, что готовый продукт всё равно прочитать не мог никто, включая самого Алекса. Ну, да
этого никому и не надо было – не для того старались когда то К.Маркс и особенно В.Ленин.
На втором курсе Алексу довелось вникать в философию. Вник не глубоко. Мы, его боевые товари-
щи, смогли во время экзамена, передать ему ответы на все три вопроса. А4 с двух сторон исписанный
разборчивым девчачьим почерком. Только слов на том листе, неизвестных нашему герою, было чуть
больше, чем уже освоенных. Без толкового словаря, Алекс, связно, текст прочитать не смог. Хотя,
преподов рассмешил и свой «удов.» получил.
Где-то за месяц до диплома, когда мы уже все чувствовали себя молодыми специалистами и даже
погулять в город выходили в костюмах, при галстуках, чёрт меня дёрнул, глядя на политическую кар-
ту мира, спросить у Лёшки, где там Европа, где Азия. Он имел полное право послать меня подальше,
но поступил честно и мужественно – назвал розовый СССР Европой, а Азией всё остальное. Разубеж-
дать его было поздно. Да, мы и не стали.
«Рождённый ползать, летать не может. Зато, как он ползает!»
Н. БАЛИМОНЕНКО.
Есть женщины крупные, они не Венеры,
Они не Дианы,
Но дело не в том –
Они мне наносят кровавые раны
И солью в них сыпят обильно потом!
Н. Балимоненко – девочка, баскетболистка. Считалось, два метра росту. По моим ощущениям –
два с половиной-три. Удав Каа мог бы с ней подружиться, как абсолютный единомышленник. И будь
Наташа в тех краях, точно лопала бы бандерлогов.
Однажды, по известной советской традиции, её вместе с другими первокурсниками отправили со-
бирать урожай картошки в подшефном колхозе. Колхозная лошадь от первого же сильнейшего впе-
чатления, вместе с телегой умчалась то ли в поля, то ли в лес на весь рабочий день. А Балимоня всего
то заглянула коняке в глаза.
Какова же она в гневе, живых свидетелей не осталось. Я и сам ходил по краю не раз. Спасали меня,
так необходимые каждому мужчине, скорость принятия решения и решительность. Я сбегал. Может
и позорно, зато разумно.
На втором этаже факультетской общаги, где обитала Н.Балимоненко, среди прочих юных спортсме-
нок, ютились и с полдюжины девочек, которых я тогда любил. Я «зависал» в той богатой местности
частенько, то на две минутки, то на две недели. Жестокая конкуренция вынуждала быть нестандарт-
но интересным. Так однажды, израсходовав уже всю свою красоту и силу, ляпнул я вовсе не подумав,
что на кухне равных мне нет. Дайте, говорю, мне всё необходимое и я исполню любой ваш гастроно-
мический каприз! Казалось, всё логично. Во-первых, откуда в общаге «необходимое»? Картошка и
варенье – максимум. Во-вторых, они же все постоянно худеют.
Сильно просчитался. Ровно за две минуты нанесли кучу посуды, приспособлений всяких невидан-
ных, муку, яйца, молоко, масло и т.д.. Стали требовать блинов.
В лучших шпионских школах учат, что в экстремальных ситуациях «действие должно опережать
сознание». Я очень уверенно взялся за дело, хоть ничего прежде, кроме жаренной картошки, на
кухне не производил. Может и не произвёл бы… Но, тут привлечённая слухами о вкусной еде, из
темноты коридора нарисовалась Балимоня. Моя экстремальная интуиция сразу обострилась
всемеро. Я задвигался красиво и быстро, не глядя, чего-то с чем-то перемешивая и затем шмаляя
это на сковородку.
На второй этаж с пятого стал спускаться вольный общаговский люд. Это блинный аромат достиг
максимальных высот. Назревал голодный бунт. Наталья Балимоненко царственно ситуацию разру-
лила. Просто съела первый блин и проглотила все остальные. Не запивая. Вот такая трёхметровая
женщина из моей жизни.
Шесть моих любимых ушли спать некормленые.
ФЕДЮСИК.
Кто знавал Фантомаса в его молодые годы, может легко себе представить нашего всеобщего
любимца Фёдора. И дело даже не в бритой голове. Скорее прямая от затылка до копчика линия
спины, которая не гнулась ни в одну из четырёх известных сторон, чем бы Федя не занимался. И
ещё всегдашняя насмешливая полуулыбка, как признак всемогущества.
Судите сами. Как спортсмен, мой герой был спецом в беге на 400 метров с барьерами. Знающие
люди утверждают, что более «лошадиного» бегового вида не существует. То есть, здоровья на это
дело, должно быть, как у КОНЯ в расцвете сил. Федюсик «вдохновлялся» всегда стаканом водки и
не только добегал до финиша, а обычно ещё и выигрывал. Чего теория физического воспитания и
здравый смысл объяснить никак не способны. За такой талант его никогда не возили на сборы. Но,
когда команда возвращалась, например из Кисловодска, где перенасыщала кровь гемоглобином в
условиях среднегорья, Федька всё равно побеждал всех, пусть и не научно, зато убедительно.
На самом деле, был он тонким и ранимым. Его всегда тянуло к людям, и непременно делиться
всем, чем богат. Взяв однажды, на последние деньги, бутылку водки и 200 грамм колбасы, явился
радостный в общежитие физкультурников. Обошёл все пять этажей, с понятным желанием хоть кого-
нибудь спасти от каких-нибудь душевных или физических страданий. Не стану утверждать, что у нас
там все были трезвенниками-фанатиками, но в тот день желающих «бахнуть» не обнаружилось.
Страшно рассердился тогда Федюсик. Налил себе полный стакан, выпил и ушёл, назвав всех на
прощание одним очень обидным ругательным словом. А недопитая поллитра и вся колбаса так и
остались на подоконнике. Не чудо ли?
ПЛОВЦЫ.
Каждый из них в отдельности, тоже был интересен. Но, их групповой портрет, получался просто
уникальным. ЕДИНОМЫШЛЕННИКИ – вот, как это называется.
Волею деканата, в общаге поселены были только четверо героев. А проживало девять. Чтобы не
воевать за кровати, раз и навсегда, матрасы уложили на пол. И ещё всяких-разных мягких штук, чтоб
девять довольно крупных детин могли поспать.
Расписание жизни у них было такое. В шесть утра подъём. В шесть тридцать первая тренировка. В
восемь начало занятий в институте. В семнадцать ноль ноль вторая тренировка. В двадцать один час,
в чайнике на три литра, нагревалось под завязку самого дешёвого вина, как его все тогда называли
«чернило». Горячее бухло «вставляло» серьёзно. И как-то уже не важно становилось, кто и на чём
спит.
Расписание повторялось изо дня в день. Все персонажи были, как минимум, кандидаты в мастера
спорта.
МОХНАТЫЙ.
Мохнатым его называли только парни. У девочек он считался – Пушок. И там, и там главной
причиной были густо волосатые грудь и спина. Ну, ещё ноги и всё остальное. В общем, пытать его
следовало при помощи эпиляции, а не каких-то там иголок под ногти или калённым железом. Не
смотря на совсем небольшие габариты, Мохнатый-Пушок числился в общаге героем-любовником.
Потому что обладал не только достаточным переизбытком тестостерона, но и бесценными в этом
деле цинизмом и наглостью.
Его амурные подвиги, уже к концу первого курса, стали столь легендарны, что в рестораны, не он
девочек водил, а они его. Мы, его товарищи по комнате в общежитии, эту тему обсудили на закры-
том собрании, как-то, когда не спалось. Поведение Мохнатого единогласно осудили, но, и девок,
которые его таким образом могли окончательно испортить, решили наказать материально. Каждый
раз, видя, как этот морально неустойчивый тип одевается в богатые одежды, а значит «мылится в
кабак», мы выгребали из его карманов всё, до копеечки. К тому же, грозились не пустить в родную
комнату, если он не принесёт с гулянки вкусных гостинцев. Тут мы, конечно, немного перегибали. Но,
Пушок с задачей справлялся, приносил. ЛЮБОВЬ ЗЛА…
ЛЮСЬКА.
Худая, ещё не значит красивая. Вот если ещё и спортивная, сочетание действительно волшебное.
Как гимнастки-художницы.
Люська была именно такой. Соблазнить её хотели все. Лично у меня шансов не было. Не чувствуя
никакой ответственности за результат, приставать я стал легко и непринуждённо. Портфелем по баш-
ке не получил. Напротив, Люська при встрече всегда мне улыбалась, разговоры поддерживала, ка-
саться себя позволяла. Это было очень подозрительно.
- Пошли, - говорю, - в кино.
- Хорошо, - отвечает, - пойдём.
Я не Дон Жуан какой-нибудь, но и не Ленский. В кинозале уселись, делаю заявление:
- Я тебя, Люд, обязан предупредить. У меня, понимаешь, после совершеннолетия, появился один
приобретённый рефлекс. Как только в кино выключают свет – я начинаю приставать.
- Ничего, это нормально. Ты себя не ломай. Вдруг интересно получится.
ВЗАИМНОЕ ПОНИМАНИЕ – ОСНОВА ОСНОВ. И всё получилось.