Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».
Глава.
22. Севастопольская Морская школа ДОСААФ. Парусная регата. Часть 3. повороты «оверштаг» и «через фордевинд». 22.05.1971.
Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет.
- К повороту! – скомандовал нам «Боцман» и мы все повернули головы к нему.
Правя рулём, «Боцман» стал рассказывать нам и показывать на деле как, когда и для чего перед поворотом следует набирать ход путём «уваливания шлюпки под ветер при движении в крутой бейдевинд» или «приводиться к ветру при движении полными ветрами».
Потом он рассказал и показал нам, как нужно действовать рулём, чтобы обеспечить поворот шлюпки, не теряя полностью хода, то есть в начале поворота – плавно, в конце – резко.
На поворотах шлюпка кренилась, паруса хлопали и многие судорожно стали хвататься за банки и за планширь…
Потом «Боцман» рассказал нам для чего подаются команды «Кливер-шкот раздёрнуть», «Фока-шкот стянуть» и показал нам, как при сильном волнении создаётся дифферент на нос (для уваливания кормы под ветер) и как нужно работать по этим командам шкотами (быстро и резко).
Все эти пассы рулём и манёвры парусами вызывали сильные крены и качку, которые немедленно сказались на ребятах. Многие побледнели, у многих застыли глаза и «заклинили» взгляды…
«Боцман» продолжал деловито рассказывать и показывать нам для чего и в какой момент выбирают кливер-шкот на тот же борт, на котором он работал до поворота (для использования его парусности в целях уваливания носа шлюпки на другой галс в момент, когда направление ветра совпадёт с курсом шлюпки. При этом полощущий кливер приближается к диаметральной плоскости.
Затем он рассказал зачем и когда подаётся команда «Фока-шкоты травить» для того, чтобы фок не мешал уваливаться шлюпке на другой галс.
Эти галсы (повроты) окончательно доконали ребят и они стали потихоньку – один за другим – высовываться за борт и «орошать» воды бухты своим желудочным соком…
А «Боцман» упрямо и вдохновенно показывал и рассказывал нам, что нужно делать, если кливер долго не забирает, а шлюпка получит задний ход.
Действительно, по мановению руки «морского волчары» шлюпка вдруг замедлила свой бег, а потом попятилась назад.
«Боцман» страшными «матюгами» помог «вперёдсмотрящему» справиться с приступами тошноты и руками, а потом и крюком вынести кливер на ветер, переложил руль на борт, противоположный повороту и снова наша шлюпка набрала ход.
- Вот почему, - пояснил нам «Боцман», - без особой надобности не рекомендуется выносить кливер, так как будет уменьшаться ход шлюпки.
- Когда можно считать, что поворот уже сделан и паруса пора переносить на другой борт, - сказал «Боцман», - это уже после доклада «Кливер забрал» и наполнения фока ветром или когда шлюпка достаточно увалится на другой галс, можно немного успокоиться и полюбоваться на ход корабля и окружающие виды.
«Боцман» опять так переложил руль, что ял, как послушная лань, легко и плавно понесла нас в обратный путь в сторону Аполлоновой бухты.
После этого, «Боцман» ещё и ещё раз показал нам повороты «оверштаг» и «через фордевинд», а потом вдруг приказал мне занять место за рулём…
«Боцман» сидел рядом со мной, «матюками» подсказывал мне слова команд и мои действия и мы с грехом пополам опять совершили повороты «оверштаг» и «через фордевинд».
За эти промелькнувшие (лично для меня) секунды поворотов и вызванных ими кренов, я ничего не ощутил, кроме дикого, страшно дикого восторга…
Я не помню, чтобы слушал и слышал команды и подсказки «Боцмана», я не помню реакции и действий ребят по моим командам, но я хорошо помню ощущение щенячьего восторга оттого, что на моё малейшее движение рулём ял отвечал нервной дрожью, норовистым взбрыкиванием и пугающим креном…
Я с громадным облегчением передал румпель Гарри Напалкову, упал на своё место, прижался к ребристой стенке шлюпки возбуждённой спиной и на несколько минут просто «выключился» из фактической реальности…
Гарри Напалков точно так же, как я с выпученными глазами и открытым ртом, хрипло кричал фальцетом команды, судорожно дёргал в разные стороны рулём, из-за чего уровень несущейся за бортом воды подступал к самому краю борта.
Он тоже был в шоковом восторге от происходящего и потом точно так же, как я, лежал блаженно на стенке борта шлюпки и тяжело дышал.
Переступая через нас, другие гребцы, наши ребята на некоторое время становились рулевыми и мы снова и снова опасно кренились и совершали повороты «оверштаг» и «через фордевинд»…
Вскоре мы привыкли к кренам, к качке и к поворотам, к трепету и хлопанью парусов. Дело стало обычным и привычным…
Мы с Гарри Напалковым уже с напряжённым интересом смотрели и слушали, как «Боцман» раз за разом объясняет и разъясняет как нужно действовать рулём при поворотах: вначале резко для уменьшения циркуляции, а затем плавно, чтобы избежать резкого перехода парусов на другой борт во время пересечения шлюпки кормой линии ветра.
Мы смотрели как, в какой момент и почему поворот может быть опасен, когда во время перехода парусов на другой борт создаётся большой кренящий момент, и что нужно делать, чтобы шлюпка не перевернулась. Мы помогали при этом подбирать фок к мачте.
Мы учились при поворотах отпускать фок от мачты, то есть постепенно, перепуская в руках нижнюю шкаторину и подбирая шкоты.
Мы подсказывали «вперёдсмотрящему» как и когда надо выносить кливер на ветер, а затем его раздёргивать для обеспечения наименьшей трепетности кливера.
В конце концов, когда уже небо из сине-голубого превратилось в синее, а на востоке в туманно-синее, «Боцман» решил по дороге в базу показать нам, как надо обходить под парусом вехи, буи и бочки...
«Боцман» направил наш ял в сторону торчащей боком из воды огромной замшелой бочки напротив госпитального домика, к которой обычно пришвартовывается крейсера.
- Ну, что, салаги? – обратился «Боцман» вполголоса к нам с Гарри Напалковым. – Задавим клопа на бочке?
Мы с Гарри Напалковым ничего не поняли, но ощутили озорство в голосе «Боцмана» и с внезапно возникшим остро щемящим ощущением тревоги ответили: «Задавим!».
Наш ял стремительно и плавно шёл по мелкой попутной ряби бухты, и мы все вдали увидели контур металлической бочки, которая стала плавно и неминуемо увеличиваться в размерах…
- Прямо по курсу бочка! – донёсся голос нашего «вперёдсмотрящего»…
Он не слышал и не мог слышать предложения «Боцмана» и не оглядывался назад, поэтому он не видел, как напряжён «Боцман» на руле и как напряжены мы все, наблюдающие за приближением нашего корабля к страшной и равнодушной осклизлой от зелёной тины громаде бочки.