В середине семидесятых годов прошлого века призвали меня в Советскую армию на службу.
Чтоб готовился защищать социалистическое Отечество в случае чего.
Не знаю, как сейчас, а тогда срочная служба начиналась с т.н. «карантина».
В этом «карантине», примерно с месяц, новобранцы должны были пройти «курс молодого бойца», т.е. стать более-менее похожими на солдат.
В «карантине» мне очень понравилось.
Там мы осваивали выполнение разных интересных команд вроде «Плащ в рукава, чулки, перчатки надеть, газы!», «Общевойсковой защитный комплект надеть, газы!» или там «Вспышка слева!», «Вспышка справа!».
По субботам, в «парково-хозяйственный день» нашу карантинную роту выводили на различные работы, типа выщипывания руками травы на лужайке перед штабом части, поскольку армейские хозяйственники не озаботились предоставлением соответствующего инвентаря.
По воскресеньям проводились разные спортивно-интеллектуальные мероприятия. Мне, почему то, как правило, доставалась «интеллектуальная» часть, например, показать на карте страны, входящие в агрессивный блок НАТО или АСЕАН (до сих пор не понимаю, почему в нашей части АСЕАН считался агрессивным блоком).
Или рассказать, что, согласно Уставу гарнизонной и караульной службы, называется «постом» (и сейчас еще помню, кстати).
В общем – все в таком роде.
Однажды мне пришлось искать на карте СССР город Степанакерт.
Где этот Степанакерт, я, конечно, знать не знал, но прикинув, что окончание названия города похоже на прафянское, а из истории известны армяно-парфянские связи, - довольно быстро нашел его в Нагорном Карабахе.
После этого эпохального события в нашем взводе меня сильно зауважали, а некоторые остроумцы, видимо вспомнив сравнительно недавно вышедшую комедию «Джентльмены удачи», - стали называть «доцентом».
«Карантин» заканчивался принятием присяги, после которой карантинщиков раскассировали по подразделениям, присвоив первое воинское звание «салага».
Командовал «карантинной» ротой лейтенант А, выпущенный из военного училища незадолго до моего торжественного прибытия в часть.
В принципе, лейтенант А был неплохим человеком.
Одно только было плохо.
Как известно, бравый русский солдат везде ходит с песней.
В столовую, например. Или там в баню.
Или на хозработы.
Так вот.
Этот лейтенант все время заставлял нас петь в строю какую-то несуразную, на мой взгляд, песню.
Песня начиналась так:
«Высота. Сверкают травы,
океан и небосвод.
Наша сила, наша слава –
собирается в поход!
В поход!
В поход!
Собирается в поход!
Часто мы в поход ходили.
Крепко били мы врага!
Страж страны,
слуга народа –
веселей гляди солдат!
Солдат!
Солдат!
Веселей гляди солдат!»
Далее следовало ещё штук десять-пятнадцать куплетов в таком же роде.
В отсутствие лейтенанта А, мы пели песни более традиционные.
Ну, вроде «Солдаты – в путь!» и т.п.
Почти в продолжение всей службы, меня все время мучила загадка лейтенантовой песни.
Откуда он ее взял?
Почему мы должны были петь исключительно ее, в то время, когда есть масса гораздо более подходящих строевых песен?
Загадка разрешилась на удивление просто.
Однажды, уже на излете своей службы, в качестве дежурного по роте, ночью, я сидел в канцелярии и от нечего делать листал журнал.
Журнал предназначался для широкого круга военнослужащих нашего округа.
Собственно, военным округом он и издавался.
И вот, на одной странице мое внимание привлекла заметка, живописующая какую то романтическую байду и то, как «сладка сигарета, выкуренная солдатом на привале, после марш-броска» (в те далекие годы до повальной борьбы с курением прогрессивная общественность еще не додумалась)
Заметка была подписана именем и фамилией лейтенанта А.
Лейтенант А оказался маститым литератором!!!
И песня, которую мы так легкомысленно недооценивали, несомненно, была продуктом его творчества!
Мораль:
Поэт - командир (командир роты, а еще лучше - батальона, полка, бригады или дивизии, на худой конец) - всегда более читаем, или, в данном случае, певаем, чем поэт гражданский.
Поэтому, всех поэтов, озабоченных количеством людей знающих их произведения, - предлагаю отправить в армию.