САГА О ГЕРОЕ И ЕГО ВРЕМЕНИ
(вполне реалистическая)
1
Мне мои ребята нанесли бумаги,
чтобы отражал я жизни круговерть,
чтоб про них писал я и стихи, и саги –
(и таким «макаром» отодвинул смерть.)
Ну, а чтоб писал я и легко, и смело,
в душу поколения чтобы я проник,
чтоб роман не вышел только чёрно-белым,
мне мой друг старинный свой отдал дневник.
Я, (прочтя дневник), с упорством графомана
утром , днём, и вечером, и ночной порой
стал писать страницы моего романа,
ну, а у романа должен быть герой.
Чтобы восхищались мы своим героем,
и его потомкам ставили в пример…
Что ж, вопрос с героем мы сейчас откроем:
он в пятидесятых – юный пионер…
Звали его Миша или же Валера –
не играет роли. Это – всё равно…
Это всё условно, это для примера…
Это для романа или для кино…
Может был он Витькой, Толей или Лёшкой,
может он Виталик, может он – Олег…
Вот Герой наш в школе… Тихо, понемножку
время с каждым часом ускоряет бег...
2
Как сегодня вижу школу того времени:
двух вождей портреты на одной стене,
дисциплина – главное, чуть не так – по темени
даст тебе «училка», словно ты в тюрьме…
Опишу в две строчки ту свою «училку»:
в сереньком халате выглядит неброско,
а в руке – указка, (ею – по затылку!)
на халате – орден, (ведь – орденоноска!)
В переменку – парами, молча и по кругу
ходим мы по залу (стало быть – прогулка!)
И нельзя ни слова вымолвить друг другу:
в зале даже шёпот отзовётся гулко!
Долго будут помнить сталинскую палку,
те, кто с ней столкнулся хоть чуть-чуть на деле…
А ещё запомнил я нашу коммуналку,
ту, что воспевали наши менестрели.
Нет, не сорок комнат, а всего-то восемь!
Да ещё на кухне крошечный чулан…
Ну и что в чулане? Летописца спросим?
А семья жила там! Это не обман.
Говоря по правде – та ещё семейка:
русский алкоголик дядя Ваня Шмидт,
женушка его – одесская еврейка,
их сынок – придурок и антисемит.
Был он очень толстый, звали его Колька,
завидущий, хитрый и ужасный жмот.
Никому не даст ни столько, ни полстолько…
Прозвище имел он – «Колька-обормот».
Он сидел два года в каждом новом классе,
явно приворовывал и вовсю курил,
выпивал тихонько и в ребячьей массе
выделялся, словно белый гамадрил.
Говорил же Колька только о шпионах,
он их по одежде сразу узнавал…
Ну а сам по кухне щеголял в кальсонах
с дыркою на жопе – просто карнавал!
Соберёт, бывало, за папашей склянки,
купит себе пива и давай мечтать,
как работать будет сыщиком Лубянки
и ловить шпионов, чтобы их пытать!
Как-то Колька свистнул у папаши трёшку…
Дядя Ваня сразу учинил допрос:
допросил он Кольку табуретной ножкой,
и устроил Кольке по квартире кросс…
Сколько лет прошло, а помню ту квартиру!
В ряд столы на кухне, нудный Колькин вздор,
очередь у ванной, очередь к сортиру,
тёмная прихожая, тёмный коридор…
Жили мы тогда на улице Качалова…
(Ранее и ныне – Малая Никитская.)
Там и дом Героя, там его начало –
это, скажем, первая в дневнике страница.
Дом номер пятнадцать, кв. номер семнадцать,
а на календарике год – пятьдесят первый…
Там сосед соседа должен был бояться,
но не все же были стукачи и стервы.