Клавдия Фёдоровна Холодова (14 октября 1943 – 8 февраля 1976)
и
Герман Викторович Коломенко (10 июня 1943 - 7 мая 2014)
Верю, что сейчас они на небесах вместе. Ровесники по году рождения, любящие супруги, один из которых пережил свою половинку на тридцать восемь лет. Клавдия Холодова и Герман Коломенко.
Памяти любимой Герман Коломенко посвятил фильм, который вышел к 60-летию поэтессы и открывался диалогом двух любящих сердец:
- И снова взгляд – тревожный, тайный,
Тепло угасшего огня.
Скажи, единственный мой, дальний,
За что ты не забыл меня?..
- За твою родниковую свежесть, за беззащитное признание, за врачующие силу поэтические строки, за степное солнце волжской сини, где в каждой строчке бьётся, стучит твоё обнажённое сердце…
«Блок, Цветаева, Ахматова были её иконами, перед которыми Клавдия Холодова творила свою неслышную молитву. В день смерти Василия Шукшина она сказала: «Господи, если б можно было отдать ему своё сердце, отдала бы, не задумываясь». И не было бравады, игры в этих словах. Случись возможность, она бы так и поступила», - так вспоминал возлюбленную Герман.
Герман Викторович Коломенко родился в 1943 году в Астрахани, окончил филологическое отделение Астраханского педагогического института, работал в школе села Мумра, в Астраханском обкоме комсомола, был корреспондентом Астраханского телевидения, редактором телерадиокомпании «Лотос», руководил многотиражкой Астраханского ЦКК, входил в состав редакции газеты «Волга», долгое время являлся главным редактором газеты «Горожанин». Именно благодаря Герману Викторовичу в «Горожанине» появлялись литературные страницы, которых не стало тут же после его ухода с редакторского поста…
В «Астраханских известиях» Коломенко опубликовал серию своих самых значительных работ последних лет – большой цикл из тридцати развёрнутых очерков о талантливых людях Астрахани – героях войны, литераторах, артистах, художниках, памятниках истории. Среди них – очерки об артистах, работавших в Астраханском областном драматическом театре Л. Риттере, Н. Нагуло, школьном друге журналиста, артисте В. Лобачёве, дикторе телевидения Зое Летяга, художниках Н. Рудикове, П. Власове, семье художников Титовых, журналисте К. Сенягине, музейщиках Е. Герасимиди и А. Мамаеве и других. В очерках воссоздаётся картина творческой и культурной жизни Астрахани последних сорока лет двадцатого столетия, - того времени и того общества, которое Герман Викторович знал, любил и до конца своих дней не смог примириться с его потерей.
«Окончив филологический факультет Астраханского пединститута, Герман и всю свою творческую жизнь провел в гуманитарной сфере, - вспоминает друга Виктор Астраханцев. - Сначала он, как положено в то время, пару лет поработал в сельской школе в районе Мумры. Вернулся в Астрахань и женился на талантливой поэтессе Клавдии Холодовой. А потом он… перестал писать стихи. Может быть, здесь сработало правило, что в одной берлоге двум медведям не ужиться. Но, скорее всего, причина в том, что лёгкие влюблённости заменила большая любовь, хорошая семья, красавица-дочь. И он чувствовал на себе ответственную роль главы семьи, состоящей из женщин четырёх поколений.
Одно время Герман работал директором школы, потом возглавил Трусовский райком комсомола. Тут возникла некоторая коллизия, в которой сыграли роль его литературные интересы. Хорошо зная изнутри жизнь, он начал писать повесть из комсомольской жизни и хранил рукопись в рабочем сейфе. Но она все-таки попала на глаза старшим товарищам, вызвав изрядный скандал.
Так получилось, что секреты и подноготная комсомольской жизни стали известны по повести Юрия Полякова «ЧП районного масштаба» только в 1985 году, а могли быть извлечены на поверхность на пятнадцать лет раньше.
Следы той рукописи мне найти не удалось. Клавдия Холодова говорила, что она сама куда-то спрятала её. Она была очень строга к литературному делу и считала, что нельзя литературой заниматься в полноги. Надо или писать до завершения, или не затеваться вовсе».
Последние годы Герман Викторович Коломенко одиноко прожил в астраханском доме-интернате для престарелых и инвалидов, где являлся председателем культурно-бытовой комиссии. Его большая общественная работа, проводимая в содружестве с администрацией дома-интерната, помогала сохранению здорового морально-психологического климата среди проживающих, поддержанию хороших условий проживания. Своей активной жизненной позицией он и в старости подавал пример окружающим.
В статье, посвящённой памяти своего визави, Виктор Астраханцев так говорит о Германе Коломенко:
«В 2007 году он закончил свою журналистскую работу. Это было связано и с проблемами в газете, и сильно ухудшившимся зрением.
Еще через три года, в 2010-ом, он передал мне фотографии и материалы Клавдии Холодовой для дальнейшего сбережения и сохранения от забвения.
Последние три года, потеряв всех родственников, он жил в астраханском Доме пожилых людей, перенёс очень тяжелую операцию, потерял ногу, а в последнее время страдал сосудистым заболеванием.
И вот 7-го мая 2014 года, неспешно гуляя по «Избе-читальне», прочитывая и прослушивая новые сочинения, я набрёл на новую запись Ирины Чебановой, которая под музыку Шумана «Грёзы» читала главу из «Реквиема» Роберта Рождественского. У неё великолепно звучат эти стихи - музыкально, романтично, страстно. Я вновь и вновь запускал запись, вслушиваясь в нюансы её мелодекламации.
И в это время раздался телефонный звонок. Из Астрахани звонил наш одноклассник Анатолий Симакин. Он был очень подавлен и сказал только одну фразу, что сегодня в два часа дня Германа не стало, и день похорон пока не назначен…
Телефон дал отбой. А запись «Реквиема» всё продолжала звучать.
Затем текст закончился, и осталась только траурная музыка Шумана, та, что сопровождает на телевидении Минуту Памяти, став на этот момент реквиемом по моему другу.
Видимо, кто-то свыше срежиссировал нам, студийцам давней театральный студии, последний эпизод нашей длинной общей жизни.
Царствие небесное рабу Божьему Герману. Упокой Господи его душу...».
Мы с друзьями навещали в доме-интернате Германа Викторовича, помогали в проведении литературных встреч, привозили новые публикации, посвящённые Холодовой.
Вышло так, что Коломенко хоронили в день моего рождения, 10 мая 2014 года. Тогда-то я и написала эти стихи – посвящение:
В свой день рожденья хороню друзей.
Давно уже – недобрая традиция.
В начале мая «повезло» родиться мне -
И маюсь скорбью длительной своей.
Когда мне было сорок, умер брат.
Поэт Морозов Павел – чуть за сорок.
И с вышины с тех пор немым укором
Я ощущаю поднебесный взгляд.
И вот сегодня – тот, кто так хотел
Соединиться с давнею потерей,
Летит за нею вслед. Я в это верю!
Делам земным положен им предел.
В начале мая – грозы, проза, грусть.
Стихи ушедших помню наизусть…
...Между ними, «шестидесятниками», тьма тьмущая сближений, притом совсем не странных. Германа Викторовича я хоронила, поддерживая под руку Зубаржат Муратову, долгое время возглавлявшую союз астраханских журналистов. Муратову осенью 2015-го хоронила, стоя рядом с Борисом Водовским, которого не стало в самом начале 2016-го. А вот как воспринял гибель Николая Ваганова сам Коломенко, получивший страшное известие, находясь в гостях у Виктора Астраханцева:
«Известие о смерти Николая Ваганова пришло летом прошлого года, в тверской деревне, где мы вместе с Германом Коломенко, вдовцом Клавдии Холодовой, укрывались от палящей жары в саду под старыми яблонями.
Мы ещё с молодости были хорошо знакомы с Вагановым. Герман писал о Николае очерки, делал передачи на телевидении. Я в те годы часто читал его стихи со сцены, привлечённый его поиском ярких тем, заострённой крутостью стиха.
Клава, хотя и относилась по-матерински снисходительно к его броской игре со словами, ценила его, как поэта, и называла будущим астраханским классиком. А позже она посвятила Николаю своё самое крупное сочинение, поэму «Ворожба».
Так что у нас оказалась весомая причина достать из подпола домашнего вина, помянуть Николая, Клаву, всех ушедших астраханских поэтов, поговорить, почитать стихи…
С веток время от времени с шумом падали яблоки и раскатывались по земле.
Одно яблоко упало на наш стол.
«Это от Николая», - сказал Герман.
И мы все снова оказались вместе».
…А ведь в своё время злые языки уверяли, будто Клава Холодова скончалась в больнице в день визита Николая Ваганова, якобы от грубого слова, сказанного в её адрес. Настало время внести ясность. Полная ерунда подобные утверждения! Иначе чем объяснить тот факт, что дочь Холодовой и Коломенко Жанна ушла из жизни в том же возрасте, что и мать?.. Наследственное заболевание – это страшно… Но Николай Васильевич Ваганов до последних дней не мог смириться с обидными утверждениями в своей виновности в раннем уходе поэтессы…
Как часто говорят о доброте
Не те.
Как часто называют добротой
Не то.
Как истина, она вне нас.
И в нас.
В морщинках рта,
В лучинках глаз,
В случайном слове
И в глотке воды
Её следы.
Бывает, пирога кусок
Не впрок.
Совета мало,
Всё другого ждёшь –
Большого сердца,
Щедрого, как дождь.
(Клавдия Холодова)
В преемственности поколений есть порою суровые, но нерушимые связи. Весною 1976 года, когда Клавдии Холодовой за сборники стихотворений «Голубой олень» и «Лесная река» посмертно была присуждена премия Ленинского комсомола, Юрий Селенский в публикации «Преемственность» писал, не скрывая боли: «Говорить о творчестве Клавдии Холодовой сейчас, когда так остра и нестерпима мысль о неправомерности её смерти, трудно. И невозможно заглянуть в её будущее – его уже нет».
В той статье, опубликованной молодёжной газетой «Комсомолец Каспия» от 1 апреля 1976 года, Юрий Васильевич высказал предположение: может, то, чего не успел сказать Шаховский, когда осиротело его перо, пришла сказать Холодова?
…Я не видела её при жизни. Её не стало, когда я училась в шестом классе. Но уже тогда слышала о ней – молодой, энергичной, вырванной из жизни так жестоко и нелепо в роковые тридцать три…
«Умерла Клавдия Холодова», - грустно произнёс мой отец, возвратившись февральским вечером 1976 года с завода «Прогресс», где был активистом агитбригады и дружил с поэтом Владимиром Мухиным.
О кипучей, задорной жизни поэтов-шестидесятников я узнала чуть позже от Игоря Бодрова и Николая Ваганова. Ей-богу, завидую им белой завистью! Журналистско-поэтическая жизнь в те времена била ключом! И ещё – завидовала тому, что они знали их, дружили с молодыми Юрием Селенским, Геннадием Колесниковым, Клавдией Холодовой…
Клавдия Холодова ворвалась в астраханскую литературную жизнь в начале шестидесятых, подобно весеннему теплому дождю. Её талантливые стихи, написанные в присущей поэтам-шестидесятникам романтической тональности, её жизнелюбие, открытость, оригинальная манера декламации своих произведений, что играет немаловажную роль в общении писателя с публикой, моментально располагали к молодому поэту любую читательскую аудиторию. Девушка из многодетной крестьянской семьи обладала удивительным внутренним поэтическим слухом и природным даром стихотворца:
Когда любовь на свете целом
Определяла бытиё
И я охапки слов бесценных
Бросала под ноги её.
Но всё, что грезилось когда-то,
Предстало ясным и нагим,
Пустым, как площадей квадраты
Под ветром резким и сухим.
Но стать непоправимо взрослой
Из-за ошибок не могу.
Я снова – вплавь по синим вёснам…
А ты постой на берегу.
При сотрудничестве поэтессы с композиторами, по большей части нашим земляком Анатолием Гладченко, выходили в эфир песни на стихи К. Холодовой как лирического, так и патриотического содержания. Вскоре песни зазвучали в пионерских лагерях, в студенческих стройотрядах, на рыбацких тонях и сейнерах.
Герои стихов и песен на стихи Холодовой покоряли читателей искренностью и теплотой, идущих из глубин её сердца. Клавдия была полна творческих задумок, строила планы на будущее… В феврале 1976 года смерть перечеркнула всё.
В Астрахани постоянно проводятся творческие вечера, посвящённые памяти поэтессы. Звучат воспоминания тех, кто хорошо знал её, выступают те, кто беззаветно любит её произведения. И всегда поются песни на её стихи.
Немало интересного о творчестве Клавдии Холодовой мне успели рассказать её собратья по перу Владимир Соколов, Ольга Касимова, Ирина Юрченко. Все они, как и супруг Холодовой, уже ушли в мир иной.
…Почему-то особенно тянет приезжать к поэтессе на могилу на старом кладбище, что в конце улицы Софьи Перовской, в позднем августе, когда спадает жара, предосенними грустными вечерами. Читать ей свои новые строки, шептать на память любимые – её – и вглядываться в нежный и одновременно строгий овал молодого, почти юного лица. Как она была нужна, когда её не стало! Как нужна она до сих пор…
Август мой…
Растворюсь в этом зное,
Будто не было в мире меня.
Ты на берег
Высокой волною
Налетишь и умчишься,
Звеня.
Чувствую с ней связь ещё и потому, что заметила: если прошепчешь на её могиле самые сокровенные желания, они сбываются! У меня ли одной?
В начале шестидесятых брат библиотекаря Элеоноры Молдавской дал ей машинописный текст будущей книги Холодовой «Голубой олень». Он сказал, что рукопись в редакцию художественных программ Астраханского телевидения принесла девочка со стройки, сирота.
Молдавская до сих пор вспоминает, что между листами стихотворных строк, набранных на пишущей машинке, была фиолетовая копирка. И на каждом вечере, посвящённом памяти Клавдии Холодовой, вдохновенно цитирует те давние строки: «Одиноко бродит по свету голубой-голубой олень…».
В 1999 году комитетом по делам молодёжи администрации Астраханской области и Астраханским отделением Союза писателей России была учреждена литературная премия имени Клавдии Холодовой, первыми лауреатами которой стали мы с, увы, теперь уже покойным, Павлом Морозовым. А гордое звание лауреатов премии Холодовой носят поэты Дмитрий Казарин и Юрий Богатов, журналист, автор книги памяти об астраханцах, погибших в первой чеченской войне, Борис Водовский, Наталья Колесникова, воспитанница литературной студии «Подснежник» Ольга Малиёва. И это далеко не все, поскольку всех лауреатов премии звонкого имени Клавдии Фёдоровны Холодовой теперь уже и не счесть.
Когда меня спрашивают, отчего литературная студия, созданная мною в самом начале нового столетия, называется «Подснежник», я отвечаю: в честь Клавдии Холодовой и её творческого объединения, которое носило это название. О той литературной студии начала и середины семидесятых годов теперь уже прошедшего двадцатого века мне рассказывали Владимир Дутляков и Ольга Касимова.
Клавдия Холодова родилась 14 октября 1943 года в многодетной крестьянской семье под Курском и рано потеряла мать. После окончания семилетки в селе Дьяконово поступила в строительный техникум, после окончания которого работала в подразделении «Астраханпромжилстроя». Астрахань, куда Клавдия попала по распределению, стала для неё местом встречи с любовью, а потом и местом вечного упокоения…
Почти десять лет Холодова посвятила журналистике, работая в молодёжной газете «Комсомолец Каспия». С 1964 года она стала публиковать в этой газете свои стихи, а через год, в 1965, в этой газете вышел первый её сборник «Я верю», который привлёк внимание чистотой и доверительностью поэтического высказывания. Наибольший интерес вызвало стихотворение о голубом олене, о хрупкой чистоте первой любви. Под этим названием в 1967 году вышел её второй поэтический сборник.
«Когда слушаешь стихи Клавы Холодовой, хочется быть добрее к людям, чаще дышать природой, светлее грустить. Столько в них ласки и беззащитной доверчивости! Голос её звучит хорошо, естественно, не требуя откликов. Потому что сама интонация не может остаться незамеченной» - писал Валентин Сорокин в предисловии к нему Клавдии Холодовой.
В следующей книге - «Лесная река» изданной в 1974 году, кроме лирических стихов были опубликованы поэмы «Память» и «Ворожба», написанные по детским ощущениям военного времени. Холодова стала одним из авторов коллективного сборника «Отрада».
В 1975 году в издательстве «Современник» вышла её книга стихов «Родниковая кровь», которую она собрала для вступления в Союз писателей. Но увидеть свою книгу Клавдия Фёдоровна не успела - она умерла в 1976 году от осложнения, полученного после гриппа, в возрасте тридцати трёх лет.
Клавдия Холодова публиковалась в газетах «Волга», «Литературная Россия», в журналах городов Поволжья и в «Молодой гвардии». Её голос звучал в передачах Всероссийского радио, на волнах радиостанции «Юность», в передачах Астраханского радио, в эфире областного телевидения.
Поэтесса была участницей Всесоюзного совещания молодых литераторов, членом Союза журналистов СССР.
…До чего же лютой нам, южанам, кажется любая зима! А ведь в феврале 1976-го она была ещё морозней. Смерть всегда несправедлива, особенно когда она приходит внезапно и крадёт у нас самое главное.
На моём оконном стекле мороз рисует узоры, а мне мерещится в одном из них молодой женский профиль. Клавдия Холодова… Как точно она предрекла:
Я сто путей вернуться к вам найду!
Когда в февральскую сумеречную простуду не помогут лекарства и молоко с мёдом, лечитесь стихами. Знаю по себе, они спасают, отогревая верностью:
…И вздрогну я.
И вдруг замедлю бег
Среди толпы
Текучей и стоокой,
Себя почуя
Страшно одинокой,
Мой тихий город,
Я вернусь к тебе.
Клавдия Холодова – из «тех, которые уснули меж тридцатью и сорока». Стройная, лёгкая, она отогрела чуткостью многих.
Перекличка оставшейся навсегда молодой «шестидесятницы» со мною, чьё становление пришлось в пору восьмидесятых, и с теми, юными, молодыми да ранними, что приходят в творческий клуб «Тепло» сегодня и публикуются на страницах рубрики «Мы – молодые» областной газеты «Волга», с ребятами из «Подснежника», а особенно с одной из самых талантливых, Викторией Бойко, даже внешне напоминающей Клавдию Холодову, незыблема.
Не ошибусь, если скажу, что души поэтов вечны. Путеводной звездой ведут меня, да и моих учеников, по жизни холодовские пронзительные строки:
И солнце
Светит мне в окно.
Я просыпаюсь
С тем же норовом.
Я знаю:
В мире всё не поровну,
Добра-то больше всё равно!
«Русские поэты редко живут долго. Почему?» - вопрошает создатель мемориальной страницы Клавдии Холодовой Виктор Астраханцев. - Может быть, ответ на этот вопрос лежит в словах Сальери: «Чтоб возбудив невольное желанье в нас, чадах праха, после улететь…».
Словно сохраняя эту традицию, Клавдия Холодова ушла до обидного рано, в тридцать три года, оставив свои стихи на страницах газет, в нескольких поэтических сборниках,в памяти её друзей, учеников, и тех, кто был покорен её негромким поэтическим голосом.
Мудрецы говорят, что человек живёт столько, сколько живет память о нём. Поэт жив, пока читают его стихи.
В апреле 2011 года агентство по делам молодежи Астраханской области, ГБУ АО «Молодежный информационный центр» совместно с Астраханским отделением Союза писателей России, Астраханской государственной консерваторией и литературным порталом «Изба-читальня» объявили начало Всероссийского литературного интернет–конкурса им. Клавдии Холодовой. До конца октября организаторы принимали заявки и работы от участников из разных городов России. К моменту окончания приёма заявок организаторами было насчитано 250 работ, включающих 170 работ в номинации «поэзия», 77 в номинации «малая проза» и три в номинации «музыкальное произведение».
Жюри, в состав которого, невзирая на довольно длительное пребывание в отрыве от своей малой родины, вошла и я, вместе с режиссёром Виктором Астраханцевым, инициатором проекта, писателем, публицистом, переводчиком и поэтом Юрием Щербаковым, журналистами Мариной Паренской и Германом Коломенко,преподавателями Астраханской государственной консерватории Валентиной Усольцовой и Светланой Алеевой, в ходе долгих и жарких дискуссий выбрали лучших молодых поэтов, прозаиков и музыкантов. Оглашение результатов Всероссийского интернет–конкурса имени Клавдии Холодовой прошло в интерактивном формате.
С тех пор страница памяти поэтессы на портале «Изба-читальня» чуть ли не ежедневно пополняется новыми стихами, посвящёнными Клавдии, песнями на её стихи, мелодекламацией её литературных произведений, отзывами и рецензиями на её стихи,вдохновенными видеороликами. Чего стоит лишь один из них – «Мне любить тебя не велено…», созданный Екатериной Плехановой на стихи Холодовой и музыку Сергея Трусова! Исполняет задорную песню заслуженная артистка России Людмила Луценко.
Вот отзыв на стихотворение Холодовой «Светофор» Иры Карловой: «У каждого человека в душе есть звучащие струны. Добрый человек или нет, у каждого есть что-то святое, трогательное, как правило - недоступное окружающим. Когда стихи становятся своими? Когда попадают в резонанс со струнами души.
Знакомство со стихами Клавдии Холодовой для меня началось с легкого и чуть язвительного «Урока учёности». Чего стоит только фраза «Дуэль на пистолетах отложили!»
Потом нашлись очень нежные «Мне дарит осень листьев медь» и «Три слова» - близкие стихи для любой женщины, у каждой в судьбе было или есть и светлое, и больное.
Поразительно стихотворение «Здравствуй» - очень лаконичное и нежное. Так много в жизни встречается прекрасных людей, но обстоятельства не всегда допускают даже и дружбу с ними. И остаётся такая вот тихая деликатная нежность:
К тебе не рванусь бешено,
Не закричу, не заплачу.
Только глаза твои бережно
В сердце своем спрячу.
Человек только слегка касается твоей судьбы, но навсегда становится маленькой частичкой сердца. Какое же счастье - хотя бы ещё раз пересечься с ним...
Узнаваем и трагичен «Светофор». Извечная тема - как, будучи женой и матерью, позволить себе творчество, общение с кем-то, кроме семьи, занятия чем-то, кроме домашних дел. И (о, ужас!) поездки в другие города - для общения с подобными себе. Те, кому неведом этот конфликт - радуйтесь и недоумевайте. К сожалению - многим – ой, как знакомо! Спустя столетие - та же Катерина...
Нам жить куда легче, чем автору строк - у нас есть интернет, есть возможность быть понятыми и услышанными. И не надо закрывать себя в рамках дома, ненаписанные, неизлитые строки отмирают в душе, и будто отравляют кровь, закрывают дорогу следующим строкам.
Перечитайте, пожалуйста, «Светофор». Не режьте себе крылья, - хотя бы во имя детей своих».
Всё чаще я больней, всё пристальней
В себя гляжу, в других гляжу
И вслушиваюсь в говор пристаней,
И на вокзалы ухожу.
Ну, что больней тоски дорожной,
Желанней пыли на губах,
Когда дворнягой безнадёжной
Привяжет горькая судьба.
Я поездов улыбки дерзкие
С забытым трепетом ловлю,
И вновь взахлёб, почти по-детски,
Мечтаю, плачу и люблю.
И станет тесен занимательный
И умилительный покой
С твоей до мелочи внимательной,
Такой уверенной рукой.
Твоя рука на мне, как панцирь,
От всех невзгод, от всех обид.
А сердце по земным пространствам,
По недоступному болит.
Вслед поездам летит куда-то
Моя тревожная душа.
А может, ей дана крылатость,
А не умеренность ужа?
Но за бессилье есть расплата,
И вдруг наступит немота.
И может быть, страшней распятья
Пустыня белого листа.
Но запоздалое прозренье
Уж ничего не разрешит
И только горечью презренья
Глаз светофора задрожит.
(«Светофор»)
Стихотворения «Слушая Баха» и «О, я найду ещё слова» воспринимаются сейчас будто стихи прошлого века, даже - прошлой жизни, ушедшей эпохи. Какое удивительное убеждение:
Мир без меня не может быть
Прекрасным, мудрым, совершенным.
или:
Клянись, душа,
Исполнить всё клянись,
О чём мечтали в юности с тобою!
Книга стихов Клавдии Холодовой «Буду солнечно жить» вышла в Нижне-Волжском книжном издательстве в 1978 году, уже после смерти поэта.
Прочь гони корысть,
Прилипчивую зависть,
Сердце близкое согрей –
Не остуди.
Торопись своё тепло
Земле оставить,
Пока знобкие
Не хлынули дожди.
Она торопилась. Она жила солнечно. Она продолжает жить в наших сердцах. Ей посвящают стихи сегодняшние школьники. Посвятила ей стихи когда-то и я, ужаснувшись, что в центральной городской библиотеке первой взяла в руки её книгу…
Забытая книга
(памяти Клавдии Холодовой)
Я умываюсь родниковой кровью.
Она близка и столь же далека.
Какою веет радостью и новью
Любая безоружная строка!
Год смерти годом стал изданья книги,
Итогом жизни – первенец в Москве.
А мы живём, жуём, плетём интриги –
Потребу разухабистой молве.
Я первая взяла в библиотеке
За столько лет, за двадцать долгих лет!
Читатели, собратья, человеки!
Здесь жил Поэт. Творил и жил Поэт.
Откуда синь и высь, такая нежность
В пожизненной ровеснице моей?
Поэты из лит.студии «Подснежник»
Гордились, что знакомы были с ней.
Но вот уже ученики уходят.
Самосгоранию недолог век.
Раздольная строка былых мелодий
Впадает в устье запредельных рек.
Хочу вот так же гордо и сурово
В поэзии пройти свой светлый путь.
Есть астраханское живое слово
И «смерть его не сможет зачеркнуть».
(1995)
Здесь, в нашей уютной Астрахани, согретой её стремительной юностью, её репортажами с комсомольских строек, посвящённых рабочим будням (о которых поэтесса писала очень небанально и празднично), ежегодно проходят вечера, посвящённые её памяти. Здесь звучат светлые песни, написанные в соавторстве с композитором Анатолием Гладченко, также лауреатом премии Астраханского комсомола, исполняются стихи, у которых, право, есть чему поучиться нам, сегодняшним авторам.
Под вальсы на проникновенные строки танцуют сегодня на школьных вечерах, о поэте Холодовой говорят в гимназиях и лицеях на уроках литературного краеведения. А ещё – её имя продолжает гордо носить моя молодёжная литературная студия «Подснежник». Как она была права, когда сказала:
Положено:
Отцвесть весною рано,
А летом – зреть.
Когда же срок пришёл –
Сгореть под солнцем осени
Багряно
И в зиму – тёплым хлебом
Лечь на стол.
Страсть к слову, к мелодике языка Клавдия Холодова привнесла в русскую поэзию из-под Курска, из края песенного, соловьиного. А когда к родникам детства с малой её родины добавились ещё и волжская синь, и мощь степей, они стали крыльями истинной поэзии. Родники, Волга, степь задавали тему, а сердце поэта выдавало стихи, многократно пропустив их через тончайшие фильтры души и мозга:
И вновь рябины огневые
И полыхание лесов.
Мне эта жизнь дана впервые.
Мне всё – как первая любовь.
Летит мой поезд сквозь Россию
К тебе навстречу. И опять
Никак сомнений не унять:
Дана мне сила иль бессилье?
Мне бы забыть, как отрубить,
А может, забывать не надо?
А может, главная награда
В том, чтоб вовеки не забыть?
За что дано мне это чудо –
Счастливейшая в мире боль:
Любить тебя – живу покуда,
Чтоб жизнь – как первая любовь?
Стоит сказать, что Герман Коломенко посвящал любимой Клаве не менее трепетные строки. После скоропостижной смерти жены Герман стал хранителем памяти о ней, бережно берёг её творческое наследие. Вскоре после её смерти он выпустил наиболее полный сборник её стихов, выступал на вечерах, посвящённых Холодовой, содержал в идеальном состоянии место её захоронения на старом кладбище, навещая его по всем большим церковным праздникам.
В годовщину смерти жены он и написал в память о ней поэтический триптих:
1
Поезда бессонницы не знают.
И в этом мудрость есть своя.
Они несутся, время обгоняя,
То встречу, то разлуку нам даря.
Поезда уйдут по расписанию,
А когда уходит человек…
2
Когда уходит человек
Навек,
Ни возвратить ни плачем, ни мольбою.
Всё – горе, радость
Ты взяла с собою.
Опустошённость – та при мне.
Она осталась – горькая награда
За сладостное бремя «Ты и Я».
Любимым вместе уходить бы надо,
Навечно верность сохраня.
Как лебеди, что камнем с высоты
В предчувствии потери…
Но и в паденье мы не верим,
Что хрустнет связка «Я и Ты».
Не потому ль, что не крылаты,
Мы не выходим на карниз?
О, безвозвратные утраты,
В мир одиночества круиз.
3
В мир одиночества круиз -
И днём, и ночью,
В зной и стужу.
С опустошенностью внутри,
С обыкновенностью снаружи.
Законы мира не порушу
И в наречённый час приду
Навек,
К тебе, мой Главный человек,
И тело принесу, и душу.
Как же была права вечно молодая Холодова, когда писала эти строки:
А казалось, не кончится сроду
Это чувство, связавшее нас,
Ведь случалось, в огонь или в воду
За меня ты бросался не раз.
И не раз я в беде леденела,
Чтобы только с тобой до конца.
Но ушло, что жило в нас и пело,
Безголосыми стали сердца.
Больше не к кому в поезде ехать,
Больше не к кому вплавь или влет.
Стало больше удач и успехов,
Беды реже и мельче – Не в счет.
Все былое быльем порастает,
Нас когда-то связавшая нить
Незаметно для глаз подгнивает…
Стало не с кем и радость делить, -
только тогда, когда за спиной начинаешь чувствовать груз прожитых лет, столь очевидной становится истина, облачённая в эти конкретные поэтические строки Клавдии Холодовой: нет ничего страшнее одиночества в толпе людей, потому что только в ней ты по-настоящему понимаешь, что такое одиночество в принципе. Потому и поражаюсь, как ещё совсем юная поэтесса могла оказаться такой мудрой, чтобы понять это, если она ушла из жизни тогда, когда её ещё было впору назвать романтичной девушкой? – говорит о восприятии этого стихотворения Холодовой Татьяна Леухина.
Удивительно органично текут эти и другие стихи Клавдии, подхваченные, как буйным ветром, мужским голосом Виктора Астраханцева. Женственную хрустальность удалось обрамить мужественной оправой.
Клавдия Холодова работала над каждой строкой иногда до изнурения, до нервного срыва.
На свой день рождения поэтесса всегда получала щедрый подарок природы: золотую, тихую осень. Она ушла от нас, оставив чистые и пронзительные строки своих стихов:
Роняет осень листьев медь.
Какая малость!
И ты приходишь не жалеть,
А ищешь жалость.
Ах, скоро полю замерзать
Травинкой каждой.
И ты приходишь не спасать -
Спасенья жаждешь.
Каким костром согреть тебя?
Всё - чёрным дымом.
И ты приходишь не любя
Ко мне, любимый.
Мне не дано тебя судить.
По доброй воле
Мне сердце о тебя студить,
Скажи, доколе?
(1976)
Поэтическим провидением стали её стихи, написанные в последние месяцы жизни, которые были включены в посмертный сборник поэтессы «Буду солнечно жить», изданный в 1978 году.
В год полувекового юбилея астраханской писательской организации фондовая коллекция астраханского музейного заповедника пополнилась рукописным раритетом, написанным от руки известным многим ценителям поэзии стихотворением Клавдии Холодовой «И я отправлюсь в свой последний путь». В верхнем левом углу страницы стоит дата написания: 3.01.1975 г. Долгое время рукописное стихотворение хранилось у писателя-краеведа Александра Маркова среди разнообразной дружеской переписки. Но в прошлом году, перебирая старые письма, он случайно обнаружил это удивительное послание «через года» и решил передать его в музей. Интересен его рассказ о том, при каких обстоятельствах было подарено автором это стихотворение:
«В начале января 1975 года я был в редакции газеты «Волга». Готовилась к выпуску моя статья о Василии Шукшине «Следуя правде». В небольшом кабинете парторга газеты Владимира Гущина сидела поэт и журналист Клавдия Холодова, перебиравшая рукописные бумаги. Сам Владимир Гущин просматривал гранки подготовленной к печати статьи о Шукшине. Его сомнение вызвали цитируемые мной слова Шукшина со следующей фразой: «Всё исчезнет на этой земле».
- Как это всё исчезнет на этой земле? - горячился он. - А наше социалистическое общество? Разве оно может исчезнуть?..
Присутствующая при разговоре Клава Холодова в это время начала сосредоточенно писать что-то на листе бумаги. А затем протянула мне стихотворение со словами: «Александр Сергеевич - это Вам от меня».
Стихотворение я решила поместить в очерк полностью, тем более что первый, рукописный вариант несколько отличается от стихотворения, опубликованного в книге «Родниковая кровь» уже после смерти Холодовой. Для книги стих был, что называется, «причёсан» - отредактирован или самой поэтессой в процессе работы над макетом, или уже позже - выпускающим редактором:
И я отправлюсь в свой последний путь.
Есть время цвесть,
Есть время листопада.
Но обо мне печалиться не надо.
Меня и смерть не может зачеркнуть.
Я сквозь асфальт к вам поднимусь травой, -
И просветлеют всех прохожих лица,
Что будут мне, как празднику, дивиться,
И обойдут заботно стороной.
Я яблоком под ноги упаду,
Льняной рубашкой обниму вам плечи.
Я сто путей вернуться
к вам найду!
…До встречи!
1975 год становится последним в жизни Клавдии Холодовой. В этот год она принимает участие в 6-м Всесоюзном совещании молодых литераторов и продолжает работу над новой книгой стихов «Родниковая кровь» для издательства «Современник», которую собирает для вступления в Союз писателей. Одно из лучших, по оценке многих литературоведов и друзей Холодовой, стихотворение «И я отправлюсь в свой последний путь» было написано ею для новой книги почти за год до смерти.
Пророческие стихотворные строки писала талантливая, молодая, успешная, любимая многочисленными друзьями, поклонниками и собратьями по перу Клава Холодова, когда ещё ничего не предвещало беды. Книга с этим стихотворением вышла уже после её смерти поэта, и пророческое послание материализовалось».
Прошло сорок лет, как Клавдии Холодовой нет с нами, но её присутствие в литературной жизни Астрахани продолжается. Её стихи помнят, знают, их публикуют на электронных сайтах и обсуждают взахлёб молодые девушки и парни. Она и вправду нашла «сто путей» вернуться домой, в ставшую ей родной Астрахань, чтобы быть услышанной многими. Живут на земле поэтические строки, над которыми смерть не властна.
Мир по-прежнему прост и сложен, красив и безобразен, нежен и груб. Что и сколько каждому отмерено? Успокаивают, бодрят, дают надежду нам, ныне живущим, гордые строки навсегда оставшейся молодой Клавдии Холодовой:
В бесконечность исчезнувший звук.
Звон ушедших шагов.
Только ночь напрягает слух:
Плач?
А может быть, сердца зов?
Разошлись?
Может быть, расстались?
Лишь следы у реки остались,
Притаились под лунным взглядом –
На песке два оттиска рядом…
Поэтические сборники Клавдии Холодовой:
«Я верю», издание газеты «Комсомолец Каспия», 1965 г.
«Голубой олень». Стихи.- Волгоград: Нижне-Волжское книжное издательство, 1967 - 25 с.
«Лесная река» Стихи. – Волгоград: Нижне-Волжское книжное издательство, 1974.- 63 с.
«Отрада». Коллективный поэтический сборник. Волгоград, Нижне-Волжское книжное издательство, 1975
«Родниковая кровь» - Москва, «Современник», 1976, серия «первая книга в столице», - 78 с. с портретом - 112 с.
«Буду солнечно жить». Стихи и поэма. Волгоград, Нижне-Волжское книжное издательство, 1978
Литература:
Антология астраханской поэзии. Редактор-составитель П.В. Морозов.- Астрахань: Астраханское отделение Союза писателей России при участии Астраханского отделения Литературного Фонда России, 2003 г. – С.118-127
Виктор Астраханцев. Трава сквозь асфальт - «Волга» №169 (26040), 16.11.2011
Виктор Астраханцев. По следу голубого оленя – Слово о Клавдии Холодовой – «Волга»
«Где Волга прянула стрелою…»: Астрахань поэтическая: литературно-художественное издание. Редактор-составитель Г.Г.Подольская - Астрахань, 1995. – С.248-251
Камышенко Марина. Прерванный полёт. Газета «Волга», 1993.
Киселёва Оксана. «Я долго собираюсь на этом свете жить...». Газета «Волга», 1996
Коломенко Герман. Горячие стихи от Клавдии Холодовой. Газета «Горожанин», 1998.
Маркова Ольга «Но обо мне печалиться не надо» - портал «Вечная память»
Молдавская Элеонора. Музыка её стихов – «Волга» №156 (26415) от 23.10.2013
Немировская Д.Л. Тёплые строки Клавдии Холодовой - «Волга», 2006.
Немировская Д.Л. Сто путей вернуться – «Волга», №152(26411) от 16.10.2013 Немировская Д.Л. Подснежники просились в руки – издание АИКПК, 2013 г.
Панюшкин Сергей. «Родниковая кровь» – «Волга», 1976.
Свет мой безмерный. Антология астраханской поэзии. Редактор-составитель С.А.Золотов, 2013 – С.361-375
Селенский Юрий «Преемственность» – «Комсомолец Каспия», 1 апреля 1976 года
Стародубский Александр. «Торопилась с рождения жить» – «Волга», 2013
Травушкин Н. С. «У Волги, у Каспия» – М., 1985. – С. 273-276
Холодова Клавдия. Странички из творческого альбома. Газета «Волга», 1963
Чебыкин Владимир. Литературная критика Астраханского края. Астрахань, 1997.
Юрченко Ирина «Я сто путей вернуться к вам найду...» – «Астраханские известия», 1998.