Палач Его Величества. Глава III

Юлия Олейник
— И что теперь? — Лилька возмущённо рассматривала меня сквозь стакан с соком. — Чего тебя понесло про этот... как его там.
— Откуда я знала, что Олеська так отреагирует, — огрызнулась я, — вертелось на языке, вот и спросила.
— Хрен мы теперь что из неё вытащим, — вздохнула Сенатская, — она ни тебе, ни мне больше ничего рассказывать не будет. Ты её лицо видела, когда она уходила? Словно и впрямь привидение увидела. — Невозможность выудить информацию из своей коллеги доставляла Лильке почти физический дискомфорт.
— Да что ты так драматизируешь? Не нам расскажет, так ещё кому, а слухи цеплять ты мастер.
Лилька с надутым видом ворошила в тарелке свою карбонару. Через несколько минут она снова подняла на меня глаза.
— Что-то мне подсказывает, что все эти господа с именами на "Т" прочно связаны. Знаешь, я не любитель всей этой эзотерики, мне Сашкиной смерти выше крыши хватило, но вот нутром чую: неспроста это всё. Слушай, тебе если что ещё привидится по ночам, ты сообщи.
— Господи, Лиль, давай уже закроем эту тему. — Я оперлась рукой о подбородок и с тоской смотрела на остывающий чай. — Сами из мухи слона раздули, сами и обиделись. Если у Колчановой там что-то произошло с этим замком, то это только её дело. Я, как ты верно заметила, лучше бы вообще не встревала. Всё, давай уже в темпе доедим и по камерам. Эфир через два часа.

В коридоре я натолкнулась на возмущённого шеф-редактора.
— Тебя где носит? Ты почему телефон с собой не берёшь? Ира обзвонилась уже. Давай живо на рабочее место, у нас тут самолёт ухнул в Мурманской области, картинка сыпется вовсю, даже "Рейтерс" уже отметился. Давай-давай, нечего таращиться. Совсем уже от рук отбилась, только бы по буфетам чаи гонять, — он засопел и засеменил в сторону ньюсрума.
Ну что ж, вот и работа подвалила, авиакатастрофы почти всегда доставались именно мне, как человеку крайне циничному и равнодушному до бесчувственности. Кровь, обломки, фрагменты тел... всё, что сопровождало каждое крушение, уже давно не производило на меня ни малейшего впечатления, поэтому режиссёры всегда отдавали мне подобные вещи. Я зашла в аппаратную и начала набирать себе картинку.

Уже почти закончив сборку сюжета, я почувствовала, как виски начала стягивать тупая ноющая боль. Странно, вроде рано ещё, меня обычно накрывало не раньше четверга, а то и пятницы, когда от продолжительного соседства с четырьмя мониторами начинало щипать в глазах и ломить переносицу. Перенапряжение глазных нервов, профессиональный бич любого монтажёра. Я медленно зажмурилась. Перед глазами поплыли цветные пятна, складываясь в причудливые фигуры. Вскоре фигуры, перемешавшись в очередной раз, оформились в нечто монументальное, нечто... что я уже видела. Громадный прямоугольный замок с мощными башнями, каменной парадной лестницей, кое-где покрытой мхом, и тёмными пятнами копоти на стенах от жара тысяч факелов, что столетиями освещали вход в здание. Проклятущий Чиллингем, упорно не отпускавший меня с ночи, вновь медленно возникал перед внутренним взором, неторопливо приближаясь и гостеприимно распахнув дубовую дверь с чугунными кольцами. Вход зиял чёрной, непроглядной, безжалостной мглой.
Мне стоило огромных усилий открыть глаза и дождаться, пока окружающий мир обретёт знакомые черты. Да что же это творится, в самом деле. Или меня теперь до скончания веков будет преследовать эта английская развалина, являясь, когда ей заблагорассудится? Нет-нет, об этом я не буду рассказывать ни Лильке, ни Олесе, ни чёрту лысому. Мои глюки — мои проблемы. И... вот ещё... мне показалось, или и впрямь, когда я с трудом разлепила веки, до моих ушей донёсся еле слышный огорчённый вздох?

Я курила, пытаясь успокоить бешено ухающее сердце. Наверно, действительно пора сокращать потребление алкоголя до рекомендованных Минздравом величин. Если я ловлю галлюцинации средь бела дня... у-у-у... тревожный звоночек. Всё, решено, сегодня допью остатки "Шардоне", чтобы немного отвлечься от этой чертовщины, а с завтрашнего дня только чай. Я настолько задумалась, что не заметила, как кто-то ко мне подошёл.
— На вечер в сюжет добавили пару синхронов ГИБДД и ещё одного очевидца, — передо мной стоял черноволосый корреспондент, с которым я так до сих пор и не познакомилась, — я вам на клавиатуру текст положил и коды написал.
— Хорошо, — я кивнула, — сейчас докурю и вставлю.
Он пристально смотрел мне прямо в глаза, и меня начала разбирать злость.
— С вами всё в порядке? — наконец спросил он. — У вас измученный вид.
— Всё нормально. Не переживайте. Уж синхроны в сюжет я вам вставлю.
— Не сомневаюсь, — корреспондент помолчал пару мгновений, — да, кстати. Меня зовут Данияр, а то я даже не представился.
— Запомню. А теперь дайте мне докурить в тишине, пожалуйста.
Он хмыкнул и вышел из курилки. Дверь на этот раз он аккуратно прикрыл за собой.

*    *    *

Олеся беспокойно ёрзала в своём кресле в корреспондентской, то беспричинно хватая мобильник, то заглядывая в компьютер, то принимаясь покусывать карандаш, уже наполовину обглоданный, с отчётливыми следами зубов. Ей до дрожи хотелось вернуться в буфет в надежде застать там Юльку с Лилей или хотя бы одну Юльку, застать и вывалить на её голову всё то, что ей, Олесе, пришлось пережить в графстве Нортамберленд в течение целых семи дней. Север Англии был слишком богат на замки, так что Томас решил задержаться там аж на неделю. С ним никто не спорил, ни продюсеры, ни тем более съёмочная бригада, а сама Олеся, находясь под впечатлением от последнего места их дислокации, —  величественных руин замка Бро в Камбрии, — только приветствовала это решение.
— Группа разместится в Ротбери, в местной гостинице, это совсем недалеко, — Мистер Линсдейл сосредоточенно записывал что-то в телефон, — а вас я хотел бы познакомить со своим дядей, сэром Хэмфри Уэйкфилдом, владельцем Чиллингема. Думаю, вам стоит узнать, что он потратил много сил и средств на то, чтобы замок был отремонтирован и обставлен согласно эпохе.
Олеся только кивала, в который раз уже пытаясь сосредоточиться на словах сэра Томаса, а не на его лице. Их странный диалог в кабинете исторического общества они оба предпочитали не вспоминать; Томас Линсдейл — решив, что время ещё не пришло, а у Олеси было столько вопросов, что, не зная, с какого начать, она пустила всё на самотёк. В конце концов работа захватила её настолько, что она практически забыла о странном всезнании президента Royal Historical Society и непонятном холодке, что касался её плеч во время их разговора.
— В Чиллингеме прекрасно обставленные комнаты, вам будет там комфортно, — продолжал Линсдейл, — я думаю, нам стоит расположиться непосредственно там, на месте. Вы лучше прочувствуете атмосферу этого величественного здания, а я непростительно давно не виделся с дядей... — Его глаза даже в сумерках оставались такими же прозрачными, с суженными зрачками, будто в лицо ему светил слепящий прожектор.

Олеся решительно встала и направилась в буфет. Сил и дальше держать в себе эту историю у неё не было.

*    *    *

Я закончила со всеми своими сюжетами, кинула их на эфир, вырубила громкую связь и откинулась в кресле со стаканчиком кофе. Всё-таки работа всегда приводит в чувство, когда большая загрузка, некогда рефлексировать и предаваться всякого рода мыслям и рассуждениям. Галлюцинации в виде Чиллингемского замка меня тоже больше не посещали, слава богу, новенький корреспондент со странным именем ко мне не совался, в общем, жизнь помаленьку налаживалась. Я позвонила Лильке.
— У тебя сейчас что?
— Ничего, два часа до конца дежурства, высиживаю. А ты?
— Со всеми расплевалась вроде бы. Самолёт переделывать не будут, Данияр этот не отсвечивает, наконец-то у меня в монтажке тишина и спокойствие. Зайдёшь, может?
— Окей, жди. — Лилька отключилась.

Через пару минут мы уже в который раз сидели у меня и пили кофе. Лилькино настроение более-менее улучшилось, она сыпала какими-то приколами из интернета и всё время порывалась продемонстрировать мне особо понравившийся ролик на Ютубе. Я уже почти сдалась — ну не люблю я Ютуб — как дверь скрипнула, и к нам заглянула Олеся.

— Не помешаю? — Она проскользнула в комнату. Я удивлённо подняла глаза. Никогда я людей не пойму, да и не стоит, наверно. То убегает, оборвав себя на полуслове, то вот, пожалуйста, — милости просим к нам на огонёк. Видимо, внутренняя Олесина борьба всё же завершилась в нашу пользу. Я пододвинула ей последний свободный стул.

— Я себя как идиотка повела, — пожаловалась Олеся, получив свою порцию кофе, — сама не знаю, что на меня нашло.
— Ты рассказывай то, что считаешь нужным. — Я уже просто боялась задавать какие-либо вопросы.
— Да тут столько всего... Ладно, начну с самого начала.
Минут сорок мы слушали хитро закрученную повесть про Олесины путешествия по Германии и Нидерландам (как она умудряется запомнить все эти названия?). Интересно, конечно, ничего не скажешь, но я с нарастающим нетерпением ждала, когда уже она доберётся до старушки Англии. Передо мной неожиданно всплыло лицо сэра Томаса Стэнли Линсдейла, и на одно мгновение мне показалось, что Олеся явно расскажет нам не всё. По крайней мере, некоторые подробности точно опустит. Ну вот... я же её знаю.
Дойдя до знакомства с Томасом Линсдейлом, Олеся задумалась. Мы молчали, не решаясь её подгонять. Мало ли что, тот нервный взбрык в буфете может и повториться.
— Ты знаешь, — Олеся обращалась почему-то лично ко мне, — он очень, очень странный человек. — Лицо её приобрело настолько необычное, мечтательное выражение, что мы с Сенатской переглянулись. Ну, собственно, ничего удивительного. Когда это Олеся в командировке не находила себе поклонников. Хотя вот мне мистер Линсдейл не то чтобы не понравился, нет, мужик красивый, глупо отрицать, этакий английский аристократ в безупречном костюме, худощавый и светловолосый, но что-то в его лице меня отталкивало. То ли прозрачные холодные глаза, смотрящие в упор, то ли какая-то общая льдистая аура, будто Томас Линcдейл был окутан едва заметным промозглым туманом, отчего его фигура казалась слегка размытой.
Лилия Сенатская, в отличие от меня, анализировать внешность сэра Томаса не собиралась и спросила со свойственной ей прямотой:
— Так затащила ты его в постель или нет?
— Не гони лошадей, — строго сказала Олеся и даже пальцем погрозила, — дойду и до этой части.
Лилька удовлетворённо кивнула. Мои подозрения тоже подтвердились, ну что ж, послушаем, послушаем...

—... и понимаешь, тут он мне заявляет, что для медиума его уровня это не составляет труда. — Олеся энергично взмахнула рукой, чтобы мы сильнее прочувствовали важность момента. Она смотрела на меня, будто я могла что-то ей объяснить, но как? Хакасскую историю я помнила прекрасно, будто она была вчера, шрам на руке не давал об этом забыть ни на минуту. И всё же Олесе удалось меня несколько ошарашить.
— Прости, Олесь, но я чего-то не понимаю. Он что, ухитрился тебя отыскать на бескрайних просторах нашей необъятной родины только потому, что год назад ты ездила в Маткичек? И ты даже призрака не видела, просто дрыхла в палатке неподалёку? Олесь, это сущий бред. Ну поверь. Это... ну бред и есть. Он просто ненормальный или так по-злому тебя разыграл. Ну мало ли у него связей, всё-таки не последний человек у себя там... да я скорее поверю, что он агент МИ-6. И как же он тебе объяснил, почему ему понадобилась именно ты? Что, в Англии уже перевелись местные очевидцы? Тут что-то другое... вот только я ничегошеньки не понимаю.
— Обыкновенный неврастеник, желающий произвести впечатление на женщину. — Лилька была категорична. — По ходу пьесы выдумал всю историю, чтобы у тебя челюсть отвисла. А что? Они же, англичане, все с приветом, а этот твой по долгу службы ещё и вынужден кататься по таким вот местам. Неудивительно, что у него могла поехать крыша. 
— Знаешь, вот я бы, наверно, и согласилась бы с тобой. Но откуда он знал, что мы были в Маткичеке, нет, даже не так. Откуда он знал, что княжну видела не я, а Юлька? Откуда он вообще узнал об этой истории? 
Разговор явно заходил в тупик.
— Из ноосферы. — Голова моя медленно наливалась тяжестью, а перед глазами упорно вставал гигантский Чиллингем, заслоняя стены и потолок. — Он узнал это из ноосферы. Как завещал старик Вернадский.
Из дверей замка вышел сэр Томас Стэнли Линсдейл и оперся о каменную кладку, скрестив руки. Его фигура казалась крошечной по сравнению с громадой Чиллингема. Но даже с такого расстояния было видно, что его почти бесцветные глаза, не мигая, смотрят на меня в упор.
— Ты, Олесь, хоть по живописным местам поездила, замки посмотрела, — с тоской вздохнула я, чувствуя, как свинцовый обруч стягивает виски, — даже в постели покувыркалась. А до меня он так доберётся, без прелюдий. — Ослепительно-белая вспышка на миг озарила всё перед моим взором, и тут же на смену ей пришла тьма.



Продолжение:  http://www.proza.ru/2016/03/31/2090