Ночь натянула на небо синее одеяло с мерцающими звездами, рассыпала Луна призрачный свет по горам. Желтые фонари на уличных столбах добавили сказочность ночному миру… Ветерок чуть колышет лысые ветки деревьев, взгляд следит за меняющимся узором теней. Безмолвие ночи…
Но безмолвие только кажущееся. Открытое окно впускает в комнату звуки, а утомленный мозг начинает их анализировать, искать ассоциации, и уходит сон… Нет, это меня совсем не тревожит! Значит, буду сегодня размышлять ночью! Иногда ночь приносит то самое необходимое понимание, которое днем не удается найти. Хлопоты, суета, тесная череда впечатлений закручивают, уплотняют получаемую информацию, а порою даже искажают её. Ночь же всему дает занять свое место в осознании: суматошные дневные сюжеты становятся спокойными, а эмоции, что горели пожаром днем, ночью остывают и принимают вполне логичный смысл.
Ночью, не торопясь, можно подумать обо всем: и о прочитанном, и об услышанном, и о друзьях, и о соседях, построить планы на будущее в десяти, а то и больше, вариантах, вспомнить давно прошедшее, забраться в те уголки памяти, куда очень редко наведываешься… Бессонная ночь иной раз одаривает неожиданными мыслями, любопытными открытиями…
Вот и сейчас начну свое путешествие по бессоннице… Представилась картинка сегодняшнего вечера: звонко стучат капли по железной крыше, свет фонаря, отражаясь от мокрого, окрашивает все в волшебный оранжевый цвет. А в ночном небе смешались дождевые капли и снежинки, образовав неровный занавес. В окно пробирается такой звук, как будто шелестит тяжелая парчовая ткань – как в театре занавес шелестит...
Стою на краю старого грабового леса. Первые цветы утвердившейся весны выписывают сложнейший узор на зеленом ковре. В тумане прорисовывается очертание горы Железной, а дальше все скрыто, будто и гор нет других, и города.
Между старыми грабами осторожно летают птицы. Выбрав приглянувшуюся верхушку дерева, долго устраиваются на ней. И вдруг издается первая нота, как будто певец пробует голос, небольшая пауза, и наполнился лес такой душевной мелодией… Каждая птица вела свою партию. Без листьев лес усиливал звуки, каждая нота многократно отражалась от серых стволов старых грабов. Казалось, огромный хор, управляемый невидимым дирижером, наполнил лес чудным пением!
Надвигался вечер, туман спрятал закатное солнце, пение медленно затихало. Мне представлялось, что ноты птичьего хора тихонько ложатся на удивительный темно-зеленый мох, бархатом обернувший стволы грабов. А утром с первыми солнечными лучами эти ноты вновь вознесутся ввысь.
Птичье пение. Кто его не слушал? У кого не замирало сердце от этих мелодий?
Ночь. Сон убежал, наверное, для того, чтобы снова и снова память воскрешала эти звуки, чтобы снова и снова сердце то замирало, то бросалось вскачь, и текли слезы то ли от умиления, то ли от тоски. Я днем старалась запомнить эти птичьи трели, но оказалось это невозможно – запомнились лишь мои чувства, родившиеся под эти звуки.
Весенний певец радостно утверждал начало очередного поворота спирали. Той спирали, что называется Жизнь.
Дрожала мысль – а что будет? И отвечала птаха – все будет хорошо!
Бессонница. Что это? Мучение? Или возможность еще раз все пережить?
Еще раз все прожить...