Он пришёл, как и все предыдущие: «по расписанию», не заботясь о том, кто и как его встретит. Я никогда не испытывала радости по поводу этого праздника — очень шумный, а тишины мне катастрофически не хватало всегда. Думаю — с детства. Компанейская, коммуникабельная, общительная, контактная — это всё обо мне. Точнее, о той оболочке, в которую облачено моё естество...
Если где-то застонут «ромалэ», заставляя дрожать и звенеть гитары, я, не контролируя себя, подчинюсь их ритмам, рванусь выбивать цыганскую дробь (не понятно, зачем вдруг породнившую меня с поющими...). Она будет дёргать мои ноги до изнеможения, а мозг вяло, но настойчиво, станет донимать одна мысль: «Остановите музыку, не выдержу...» Пока Бог миловал — во время этих полудобровольных импульсов обмороков не было. «Значит, это кому-нибудь нужно...» - не устаю цитировать одновременно простую и такую глубокую мысль Владимира Владимировича. Маяковского, естественно. Хотя и президенту России отношусь с нарастающей (без лести!) симпатией. Нравится мне его спокойная конкретика в адрес проблем, объективно и субъективно терзающих страну. Иногда прямо горжусь нашим общим годом рождения. Но! Вернёмся ко мне, «любимой»...
Не смогу внутренне не подпевать чем-то задевшей песне. А плечи и ноги обязательно будут выбивать и вытанцовывать самые ритмичные места (даже если сижу) музыкального произведения.
Всегда влезу в ситуацию, которая тронула душу красотой или, наоборот, безобразием поведения кого-то в сторону самых беззащитных — детворы нашей. Самоконтроль в это время полностью отсутствует: в том плане, что пройти мимо я, конечно, не смогу. Другой вопрос, что бросаемые мною фразы (колкие, язвительные, возмущённые, поощряющие, благодарящие и так далее) обязательно «протокольные», то есть - не нарушают рамок нормативной лексики. Я бы даже дерзнула предположить, что моя речь литературно приемлема и в тех ситуациях, когда чувства излишне переполняют растревоженный внешними раздражителями мозг. Но благодарю Создателя за то, что он не попустил мне присутствовать при тех сценах насилия и издевательства над детьми, которыми изобилует сейчас интернет. Возможно, грязь и не коснулась бы моего языка, но первый же попавшийся под руки тяжёлый предмет, скорее всего, превратился бы в орудие возмездия для «воспитателя», дерзнувшего обидеть ребёнка в грубой и унизительной форме.
Не пройду мимо протянутой в мою сторону руки, сколько бы мне ни рассказывали о «мафии нищих». Всё так просто: обустройте этих несчастных в дома призрения, а тех, кто их эксплуатирует (включая, не сомневаюсь, и мелких чинуш, хозяйничающих на конкретных участках и участочках и кормящихся на проценты от данного «бизнеса»), всерьёз и надолго уберите за «колючку». А пока, если есть возможность, любому нищему и нищей, верящим в моё благосостояние и доброе расположение духа, помогу. Спасает ли их это от голода, холода и других реальных проблем? Вопрос остаётся открытым. И не в моих силах «закрыть» его. Ведь, не презирая протянутые ладони и их обладателей, я всё равно иду мимо — к собственным проблемам, которых, как у всякого, хватает...
Постараюсь не обидеть никого из окружающих, если вопрос не касается каких-то (очень важных!) для меня принципов. Приходится «огибать правду». Но, представьте, если хорошая знакомая (или — знакомый, не суть) задаёт вопрос именно мне, а звучит это приблизительно так: «Мне идёт это платье?» - а оно уже надето; «Я зря с ним связалась?» - а решающая ночь прошла; «Мы, наверное, разные люди?» - но идёт-то всё равно к ней; «Ты меня любишь?» - хотя вчера расставили «точки над и». И я, абсолютно согласная с «утешительной ложью Луки» (если кто-то помнит такого персонажа), без запинки (и внешней, и внутренней) «вещаю» в предложенной выше последовательности: «Как на тебя сшито», «Нет, он — интересный субъект...», «Ну, почему? Что-то держит вас столько лет вместе.», «Конечно. Кто старое помянет...» Во мне нет издёвки. Возможно, из сострадания к той готовности, с которой они сами готовы обманываться, я автоматически выдаю фразы, так ожидаемые вопрошающими. Мне не трудно, им приятно (иногда — очень!). Не вижу в этом ни цинизма, ни игры: только недавно понятая мною притча о заболевшем виноградаре лишь подтвердила верность этой (интуитивно выстроенной) позиции. Главное — не ранить словесно. Такие ранения самые мучительные, часто — неизлечимые...
Очень много времени провожу с младшей внучкой-тёзкой. Недавно мы фактически покинули дошкольное учреждение, хотя «домучить» его оставалось каких-то два-три месяца. И её «детский садик» (в терминологии «моего времени») - один из самых приятных среди аналогичных заведений. Формализм почти отсутствует. К ребёнку отношение хорошее. Да и вела она себя там идеально. Не в меня — я воевала «за справедливость» с того момента, как себя помню, и не пользовалась особой симпатией со стороны преподавателей разного ранга. Лишь Татьяна Николаевна Зиновьева — преподаватель математики в школе№25 окружила меня вниманием и заботой (как, впрочем, и многих других) до такой степени, которой я, скорее всего, и не была достойна. Тем отчётливее это врезалось в память и тем глубже моя благодарность. А внучка просто почему-то боялась ходить туда, где ею занимались, кормили-поили, готовили к школе. Впрочем, подозреваю, что страх был передан ей «по наследству» - моя дочь панически переживала их совместные походы к тётям-воспитателям. Не буду озвучивать причины этого явления, о которых тоже догадываюсь. Пусть что-то останется «за кадром» этого повествования, и так обнажающего достаточно проблемных мест моего бытия. Девчушка же меня умиляет и удивляет:
- Хочешь, бабушка, твой портрет нарисую?
- Конечно! - Мне интересно. Не так давно она в формате А4 запечатлела лица мамы и старшего брата. Сходство там искать проблематично, но видно, что понятие «портрет» ребёнком усвоено. Как Гунька в «Незнайке...», я уселась в кресло, стараясь дать малышке возможность лицезреть глаза и прочие «прелести», отреставрированные шестьюдесятью тремя годами моего существования.
И дождалась. Давно мне не было так по-настоящему весело, хотя всегда думала, что смотрюсь оптимистично. Удивила одна знакомая: «Я никогда не видела, чтобы Лена смеялась...» Это обо мне-то! Жаль её не было рядом. На листе белой бумаги была изображена фигурка девчушки лет тринадцати. На большие глаза опускалась рыжая чёлка. Губы были растянуты в широкую улыбку. Большая чёрная коса в районе головы и перед (опять-таки рыжим!)хвостиком-кисточкой была перетянута двумя голубыми бантиками, которые порхали в воздухе. Потому, что и вся «я» летела с помощью небольших зелёных крылышек. Молодёжное платьице и цветочек в руке завершали «мысли художника» обо мне.
Уверена, любая из бабушек была бы польщена таким изображением. Казалось бы, для меня такая интерпретация моего «образа» не могла стать сюрпризом. Очень часто внучка, находясь в неплохом расположении духа и , вероятно, пытаясь меня подбодрить, констатирует: «Бабушка, ты у меня — бабочка». Пытаясь оправдать «высокое доверие», я, иногда скрывая достающую боль в позвоночнике, «улетаю» с её территории (комнаты, в которой живёт она с мамой и братиком) на кухню, изображая не балетными руками «порхание мотылька». Навряд ли реалистично, но Ленушке нравится. А, значит, мне — тоже.
Ничего не изменилось в моей жизни для достижения «тишины и покоя». Вероятно, они и ни к чему той, чей портрет столь «беспристрастно» изобразили руки маленькой художницы. Надписи начертаны ею же: "Бабушка" вверху, "Ленуша" и дата (26.02.2016) внизу. Как и множество звёзд «героя» под моим «почётным званием».
Как говорится, «ситуация обязывает». И я принимаю данный год как неизбежное и кому-то необходимое суетное существование своё. И, каким бы оно ни было, именно такого я и достойна. И за это благодарю Бога.
А нелюбовь к шумному празднику не мешает надежде потерпеть, если доживу, это неудобство в последний день декабря невесёлого (для многих, к сожалению) нынешнего года. Да не такого уж и "нового" с учётом даты завершения моих размышлений «по поводу»...
16.30. 30.03.2016.