Про фильм.
Пусть меня распнут все почитатели Вырыпаева ,любители арт хауса и поклонники протяжных духовных нот, но я осмелюсь тиснуть этот желчный разбор полёта и подставить себя под удар людей утончённых, и возвышенных.
Я не понял этот фильм.
Не понял, и хочу объяснить почему.
В смысле понял как-то по своему, и не усмотрел там ничего особенного.
Фильм сам по себе-лакмусовая бумажка.
Зеркало.
Надо садиться смотреть с определённым специальным настроением чтобы оно там и отразилось.
Хочешь тишины?
Она там.
Хочешь задуматься о вечном?
Пожалуйста, всё разложено по полочкам.
Вееееечнооооосссссть.... шшшш..
От этого-то и скучно.
Такие фильмы я снимаю сам каждый день на камеру своих глаз.
Каждый из нас Вырыпаев и Спасение.
Возможно этот срез гиперреальной реальности и был главной канвой "Спасения".
Проснулся, посмотрел в окно... побренчал тарелками в тишине.
Челюстями подвигал.
Чай попил.
И всё это так медленно и печально, словно ты держишь на плечах все горести этого мира.
Собрал неторопясь манатки.
Постоял на автобусной остановке.
Можно было ещё тишину посещения туалета снять. Со звуками и выражениями лица. Чтоб была видна человечность человеческого человека.
И замечательная десятиминутная сцена получилась бы.
Ну и так далее.
Лицо всегда устремлено вдаль, всегда торжественно, размеренно и духовно.
Никаких мелочей из которых жизнь и состоит. Они не касаются отрешённой монахини.
Штамп западных искателей.
Никаких людей вокруг.
И знаете что?
Из-за этого совсем не виден её (монахини) внутренний мир.
Нет её истории.
Её шагов и её убеждений.
Её вопросов.
Как нет этого и у её собеседницы, современной искательницы с которой они по юношески долго беседовали о пылесосах человеческого бытия.
Тема-стандарт с вкраплениями христианства.
Разговор-шаблон надоевший со страниц социальных сетей.
Декорации безжизненны, и отключены от самой героини, у которой кроме очков на лице эмоции отсутствуют напрочь.
Может быть я просто не люблю арт-хаус, и вообще ворчливое чмо, с раздутым самомнением.
Не без этого.
Может быть я чего-то ожидал от этого фильма и Вырыпаева.
Естественно так.
Но когда "арт" отрубают от повседневности от него остаётся инвалидность, пытающаяся вознестись, оставив всю каку мира под ногами.
Но вознестись нечем, и вместо полёта мысли, отрубленной от крыльев жизненной суматохи, получается шлёпанье крыльев по затхлым философским лужам.